Исторические инициативы 1920-1940-х гг. и их современное прочтение

Размещено на http://www.allbest.ru/

Исторические инициативы 1920-1940-х гг. и их современное прочтение

Журавлёв С.В.

История данного сложного и противоречивого периода была необычайно богата на творчество, включая исторические инициативы, в которых наряду с профессиональными историками зачастую принимали участие литераторы и представители широкой общественности. В числе прочих инициатив 1920-х гг., связанных, например, с изучением рабочей истории (темы, к сожалению, оказавшейся после распада СССР и утраты престижа рабочих специальностей, на задворках отечественной науки), следует упомянуть деятельность истпартов, истпрофов, истомолов, начинания с Центрального бюро краеведения и ВЦСПС по монографическому изучению предприятий, работу монографической комиссии и секции по истории пролетариата СССР, которые действовали при Комакадемии [7].

А ещё была целая серия новаторских для своего времени исторических инициатив, с которыми на рубеже 1920-1930-х гг. выступил А.М. Горький: «История гражданской войны в СССР», «История фабрик и заводов», «История городов», «История деревни», «История культуры и быта» и др. Некоторые из этих проектов остались в основном на бумаге, другие оказались более успешными. Правда, ни один из них в итоге не был доведён до конца. При этом многие исторические проекты осуществлялись одновременно, зачастую силами тех же самых историков, литераторов, актива общественности. Однако вопрос о взаимной сопряжённости проектов в ходе их практической реализации, об их преемственности, заимствовании опыта и методов работы пока в должной мере не изучен. Как не исследована и роль этих инициатив в формировании государственной исторической политики 1920-1940-х гг.

Сравнительно успешной считается ведшаяся в первой половине 1930-х гг. работа по «Истории фабрик и заводов» («ИФЗ»). В этой серии вышел десяток томов по истории отдельных предприятий, но большинство подготовительных материалов и рукописей по разным причинам так и не увидели свет, сохранившись в архиве. Вероятно, самым заметным историографическим и идеологическим явлением, серьёзно повлиявшим на формирование сталинской концепции истории СССР, стала работа по написанию «Истории гражданской войны» («ИГВ»), а фактически - по истории революции 1917 г. и революционной эпохи. Успех этого начинания был во многом связан с личной заинтересованностью в нём И. В. Сталина. Этот проект был самым длительным по времени, он реализовывался в течение 1931-1949 гг. Всё это время ответственным секретарем проекта и заведующим одноимённым издательством был известный историк И.И. Минц. В 1930-е гг. он некоторое время также возглавлял объединённое издательство «ИФЗ и ИГВ». документальный архив фабрика идеологический

Одновременно с «ИГВ» в 1941-1945 гг. Минц был фактическим руководителем ещё одного важного исторического начинания, которое в последнее время привлекает заслуженное внимание специалистов - деятельности Комиссии АН СССР по истории Великой Отечественной войны [4]. Показательно, что в начальный период войны идея собирания материалов о войне, чтобы сохранить память о ней для потомков, независимо друг от друга возникла сразу у многих историков. Осознавая особенно остро, в силу своей профессии, судьбоносный характер события, свидетелями которого они являются, уже летом-осенью 1941 г. московские историки стали вести дневники, составляли хронику, собирали документы, листовки и обращения, вырезки из газет военных лет. Среди них был, например, известный москвовед, сотрудник Института истории АН СССР П.Н. Миллер.

Однако необходимо было организовать научную структуру со штатом сотрудников и добиться её финансирования. Главным инициатором создания Комиссии по истории Великой Отечественной войны выступил член-корреспондент АН СССР И. И. Минц. Одобрение он получил после того, как в начале декабря 1941 г. немецкие войска были отброшены от Москвы. «Комиссия Минца» (так её для простоты называли), в которой работали профессиональные историки и другие гуманитарии (литераторы, журналисты, др.), была официально создана 10 декабря 1941 г. и просуществовала до декабря 1945 г., влившись затем в структуру Института истории АН СССР на правах его сектора [27, c. 3-8] Напр.: Шмидт С. О. Тема «История Великой Отечественной войны» и «Историки в Великой Отечественной войне» на страницах Археографических ежегодников // Археографический ежегодник за 2005 год. М., 2007. С. 3-8; КондаковаН. И., Кума- нев Г. А. Ученые-гуманитарии в годы Великой Отечественной войны. Документы. Материалы. Комментарии. М., ИРИ РАН, 2004..

Наряду с собиранием официальных документов, фотоматериалов и др. Комиссия Минца уделяла особенное внимание стенографированию бесед с военнослужащими по горячим следам боёв. Говоря современным языком, это был масштабный проект «устной истории», осуществлённый раньше Гарвардского и других схожих западных проектов. Его реализация соответствовала идеям Минца: не только факты и цифры, но и чувства и переживания человека на войне представляют ценность для истории.

Их фиксация в стенограммах бесед стала «визитной карточкой» Комиссии - задолго до того, как в исторической науке произошёл «антропологический поворот» и появилось исследовательское направление «история чувств и эмоций».

Исходя из современных задач популяризации исторических знаний, наибольший интерес представляет опыт 1930-х гг. по созданию «Истории фабрик и заводов», на котором имеет смысл остановиться подробнее. В сентябре 1931 г. обладавший огромным авторитетом в стране пролетарский писатель Максим Горький выступил в центральной печати с призывом написать «историю фабрик и заводов СССР». Работа по ИФЗ должна была ознаменовать начало коренного пересмотра представлений об истории России в целом. Предстояло написать «пролетарскую историю». В ИФЗ всё должно было стать новаторским: форма и содержание книг, их идейный и воспитательный заряд, характер подготовительной и творческой работ.

Впервые в отечественной историографии главным действующим лицом исторических событий должен был стать не хозяин и не директор завода, не машина, а трудовой коллектив и рабочий человек - революционер и созидатель, с его собственным видением мира, собственным голосом и отношением к прошлому и настоящему. Сейчас бы учёные назвали такой подход предтечей «социальной истории» и попыткой предоставить возможность «маленькому человеку труда» рассказать собственным языком о себе самом и о своём времени.

Рабочие - главные творцы современной истории, считал Горький, долгое время были «вычеркнуты» из истории и обделены научными знаниями о своём прошлом. После революции они получили возможность восстановить эту несправедливость, но для них проще сделать это именно через историю предприятий. Рабочие должны были стать активными участниками начинания, т. к. никто лучше них не знает свой завод. Предполагалось, что ветераны и молодёжь будут собирать документальный материал, делиться своими воспоминаниями, а наиболее талантливые из рабочих примут участие в написании рукописей. Задача же профессиональных литераторов и историков сводилась к тому, чтобы помочь рабочим своими знаниями, «на материале, который даст нам рабочий, усилить, заострить его идеологическое вооружение». В ходе написания ИФЗ должна была родиться новая форма исторической литературы, сочетающая научность и документальность с ярким, популярным и доступным широким кругам читателей стилем изложения, - задача, актуальная и для дня сегодняшнего. Для этого, полагал Горький, необходимо лишь объединить усилия рабочих, литераторов и историков в практической работе.

Инициатива была поддержана руководством страны. 10 октября 1931 г. вышло соответствующее постановление Политбюро ЦК ВКП(б), ставшее директивой для партийных организаций, предприятий, творческих союзов и др. А. М. Горький и создание истории фабрик и заводов: сб. док и мат. / ред.-сост. Л. М. Зак. М.: Соцэк- гиз, 1959. С. 27. Правда. 1931. 11 октября. Она соответствовала и общественным настроениям начала 1930-х годов. Показательно, что о желании писать свою историю неожиданно заявили не только коллективы крупных заводов, но и группы энтузиастов с небольших артелей, а также железных дорог, шахт, нефтепромыслов, научных учреждений, парикмахерских, мельниц, совхозов и даже лагерей ОГПУ и трудовых коммун для малолетних преступников Архив А. М. Горького при ИМЛИ. КГ-П 1-1-27..

С самого начала возникла дилемма: как при сохранении массовости и общественной инициативы, на чём настаивал Горький, не допустить «анархию» и ввести эту работу в организованное русло? Тем временем на местах стала создаваться система соответствующих структур: от заводских, областных и республиканских редакций до Главной редакции и Секретариата ИФЗ. Часть сотрудников работала в них за плату, другие - на общественных началах. Зачастую это зависело от финансовых возможностей предприятий, взявших на себя значительную часть расходов.

Хотя общественная инициатива на словах поощрялась, однако общее руководство работой на местах (и, соответственно, ответственность за политическую корректность) возлагалось на заводской партком, объективно заинтересованный в ограничении «самодеятельности». Кроме того, финансовую, организационную, методическую и иную помощь получали только те объекты, которые присылали в Главную редакцию свои заявки, отчёты, планы рукописей и после соответствующего обсуждения были включены ею в специальные списки объектов первой или второй очереди. Неудивительно, что во многих случаях, не будучи подкреплён организационно либо оказавшись «спущенным на тормозах» парткомом, общественный энтузиазм постепенно затухал.

По мере завершения сбора материалов и появления рукописей возникла потребность в «доработке» и тщательном редактировании авторских текстов. С этой целью в 1932 г. Главной редакцией ИФЗ для каждого из 26 предприятий, историю которых решили подготовить в первую очередь, были созданы Центральные редакционные комиссии (ЦРК), в состав которых входили ответственный руководитель и специалисты: литераторы, историки, журналисты, экономисты. В октябре 1932 г. в составе Главной редакции ИФЗ была образована особая Политическая редакция для окончательного просмотра готовых рукописей перед передачей в набор В состав Политредакции вошла пятерка: А.М. Горький, Л.М. Каганович, П.П. Постышев, А.С. Енукидзе и А.С. Стецкий.. В начале 1933 г. в системе ОГИЗа появилось и издательство ИФЗ [7, с. 71-77].

Горькому удалось привлечь к работе многих известных историков и литераторов, в числе последних были Алексей Толстой, Михаил Зощенко, Илья Ильф и Евгений Петров, Валентин Катаев, Фёдор Гладков, Борис Пильняк, Виктор Шкловский, Всеволод Иванов, Юрий Либединский и др. Некоторые из них включились в деятельность авторских коллективов по своей инициативе или по личной просьбе Горького, другие были посланы на заводы творческими организациями. В отличие от рабочей общественности с литераторами заключались гонорарные договоры.

В состав Главной редакции вошли такие влиятельные деятели, как Л.М. Каганович, П.П. Постышев, А.А. Андреев, Н.И. Бухарин, Л.З. Мехлис, А.С. Енукидзе, А.И. Стецкий и др. С одной стороны, это придавало начинанию необходимый политический вес. С другой, занятость на основной работе не позволяла им играть в начинании активную роль. Но при этом без согласования с ними невозможно было решить ни один значимый вопрос. Со временем невозможность оперативного принятия решений переросла в серьёзную проблему.

Начинание оказалось соткано из множества противоречий. С одной стороны, Горький настаивал на необходимости правдивого и исторически достоверного освещения прошлого с опорой на факты, документальные свидетельства и проч. Однако используемые писателями литературные приёмы предполагали допустимость вымысла, вплоть до введения вымышленных персонажей, диалогов и др. Поскольку приёмы работы историков и писателей отличались между собой, их совместная работа над рукописями оказалась проблематичной. Рассеялись и иллюзии относительно рабочих, особенно из числа ветеранов: многие из них по своему образовательному уровню оказались слабо подготовлены к участию в ИФЗ. В итоге актив начинания на местах формировался, главным образом, за счёт рабкоров, литкружковцев и рабочих авторов из числа «молодняка».

Однако центральным противоречием всё же оказалась коллизия между историческим характером начинания и его идеологическими установками. Политизация в работе по ИФЗ постоянно нарастала, чему способствовало появление в конце 1931 г. письма И. В. Сталина в редакцию журнала «Пролетарская революция» [25, с. 612-613]. Вокруг него развернулась широкая пропагандистская кампания, в т. ч. и в структурах ИФЗ. Сталин предлагал заменить «исторический объективизм», характерный для критикуемых им учёных, классовым содержанием истории. «Кто же, кроме безнадёжных бюрократов, может полагаться на одни лишь бумажные документы», - писал он, ставя под сомнение значимость любых документов как важнейших источников информации о прошлом [7, с. 71-77]. Появление письма Сталина внесло сумятицу в работу заводских коллективов, поскольку указания Горького и сам пафос начального этапа горьковского начинания противоречили новым сталинским директивам.

Крайне важно, что работа ИФЗ возбудила общественный интерес к прошлому, к документальным богатствам архивов. В первый период работы (конец 1931 - начало 1933 гг.) основное внимание заводских редакций было сосредоточено на поиске материалов для будущих книг. Подобная деятельность развернулась как минимум на нескольких сотнях предприятий по всей стране. Именно в данном контексте и применительно к начальному периоду ИФЗ можно говорить о массовом характере горьковского начинания. Ветераны из числа рабочих приносили из дома фотографии, письма и другие личные документы. На заводах начался сбор автобиографий и воспоминаний, а на Метрострое решили вести дневники [8, с. 166-171]. После трудовой смены в свободное время активисты из числа рабочих и служащих разбирали заводские архивы, искали и изучали старые подшивки газет, «прочёсывали» библиотеки. Когда сотрудники редакции московского завода «Красный пролетарий» попали в свой заводской архив, находящийся в подвале, то увидели «тысячи беспорядочно лежащих связок на полках вдоль стен и непроходимые дебри книг и разлетевшихся бумаг на полу, горы которых в отдельных местах превышали человеческих рост...» [20, с. 199]. Необходимо было вначале упорядочить и описать эти документы.

Бригады рабочих явились в читальные залы государственных архивов, чтобы самостоятельно или с помощью архивистов изучить архивные фонды, относящиеся к истории их предприятий. Скопированные ими документы поступали затем в распоряжение заводской редакции и становились документальным «сырьём» для авторов рукописей. Однако для неискушённых в заводской истории рабочих заранее определить важность того или иного документа было затруднительно, поэтому, как правило, они брали «всё подряд».

Другим центральным направлением деятельности заводских редакций стал сбор мемуаров, которые тоже впоследствии пригодились авторам книг. Собственноручные записи воспоминаний и автобиографий рабочими не получили широкого распространения в силу их недостаточной грамотности и владения пером. Но рассказчиками многие из «стариков» были отменными. Они хорошо помнили свою молодость, случаи из жизни, подробности быта ушедшей эпохи, преломляя через собственную судьбу события заводской истории, начиная с конца XIX в. Редакции ИФЗ занялись поиском ветеранов (в т. ч. пенсионеров, выдвиженцев, перешедших с завода на другую работу и проч.) и стенографированием индивидуальных или групповых бесед с ними, а также организацией массовых вечеров воспоминаний с приглашением молодых рабочих. Как правило, для этого составлялись вопросники, чтобы «сориентировать» приглашённых на главных темах заводской истории и на сюжетах, не получивших отражение в заводских документах. Так, редакция московского Электрозавода наметила опросить около 500 чел. На столичном «Серпе и молоте» было найдено свыше 220 ветеранов - участников первой русской революции, а на «Трёхгорке» - 76 бывших дружинников декабря 1905 г. и 5 участников событий октября 1917 г. [7, с. 92]. Особенно интересно проходили «тематические» групповые вечера воспоминаний, на которых старые рабочие дополняли и поправляли рассказы друг друга, спорили о том или ином событии или сюжете заводской истории. ИФЗ стала одним из первых значительных опытов «устной истории» в России, а сохранившиеся стенограммы вечеров воспоминаний и сегодня не потеряли своей ценности.

В связи со сбором документальной базы для ИФЗ рабочие неминуемо получали широкий доступ к самой разнообразной информации о прошлом своего предприятия. При этом заранее предусмотреть, что именно «крамольного» расскажет на вечере воспоминаний давно вышедший на пенсию ветеран или что удастся найти и прочитать самим рабочим, например, в завалах заводского архива, было невозможно. Многие ветераны, чьи воспоминания стенографировались во время публичных выступлений на заводе, ранее состояли в других партиях, в оппозициях, и в начале 1930-х гг. не скрывали своего «особого мнения» на события недавней истории. Однако нарастание политизации способствовало разочарованию части активистов в ИФЗ и их отходу от горьковского начинания.

Написание текстов на основе собранных документов тоже шло с большим скрипом. В силу объективных и субъективных причин сроки предоставления рукописей неоднократно срывались, часто менялся состав авторов. В обстановке начавшихся политических репрессий, вымарывания имён «врагов народа» и связанной с этим перестраховкой большинство текстов так и не были доведены до типографии, увязнув в бесконечных обсуждениях, редакторских правках и цензурных ограничениях. Из указанных в изданном рекламном проспекте 30 книг основной серии ИФЗ к началу 1938 г., когда работа была полностью прекращена, было выпущено всего лишь 6 книг, а также ещё 6 наименований, не вошедших в первоначальный список.

Однако, не дожидаясь одобрения и выхода книг, заводские редакции стали публиковать «пробные» разделы и отрывки рукописей в своих заводских многотиражках, нередко с практическими целями - собрать мнения работников завода о том, соответствует ли написанное тому, чему они были свидетелями. Летом 1933 г. на московском Автозаводе пошли ещё дальше: написанные к этому времени предварительные тексты четырех глав издали на ротаторе отдельными брошюрами тиражом 400-500 экз. Их распространили среди старых работников и послали в заводскую библиотеку. Через неё поступило более 100 письменных пожеланий, а всего к началу 1935 г. заводская редакция собрала около 400 отзывов [11, с. 191-199]. После их систематизации и изучения авторы приступили к доработке рукописей.

Опыт «массового редактирования» как формы участия рабочих в создании истории своих предприятий был поддержан руководящими органами ИФЗ. В конце 1933 г. Секретариат ИФЗ решил: «для обеспечения массового редактирования и всесторонней проверки предполагающихся к изданию книг считать целесообразным печатание наиболее характерных и важных отрывков и рукописей особыми оттисками...» Архив А. М. Горького при ИМЛИ. КГ изд. 25-50-1..

Главная редакция и лично Горький были крайне заинтересованы как можно быстрее показать «товар лицом». Поэтому они всё время подгоняли заводские редакции. Однако выяснилось, что «кавалерийским наскоком» создать качественную книгу невозможно. Поэтому в список заводов первой очереди было включено много предприятий, на которых уже имелся «задел», а в ряде случаев - почти готовые рукописи, созданные в рамках предшествовавших исторических проектов 1920-х гг.

Стоит учесть и ещё одно обстоятельство - претензию руководства ИФЗ на монополизацию данной тематики, чтобы впредь любая деятельность по истории предприятий согласовывалась с планами горьковского начинания, а соответствующие рукописи издавались исключительно под грифом ИФЗ¹.

В число предприятий, историю которых предполагалось написать и издать в первую очередь, вошли столичные «Трёхгорная мануфактура» и «Серп и молот» (бывший завод Гужона). Коллективы историков Комакадемии начали монографическое исследование этих заводов в 1930 г., а после призыва Горького осенью 1931 г. они продолжили эту работу уже в рамках ИФЗ. Однако пробные рукописи, написанные учёными в академической манере, в 1933 г. были раскритикованы Горьким за «политическое и литературное косноязычие авторов» Это вызвало возражения, в частности, истпартов, которые стремились продолжать самостоятельную работу на заводах и издавать книги в Партиздате. А. М. Горький и создание истории фабрик и заводов. С.214-219.. Что касается недостатка художественности, то литературное редактирование текста могло исправить ситуацию. Значительно более серьёзные последствия имела критика Горьким, по его мнению, политической «беззубости» историков. Нужно сказать, что обвинения в «объективизме» сопровождали их с самого начала работы ИФЗ.

К числу научных работ, всё же изданных в серии ИФЗ, относится книга историка С.М. Лапицкой «Быт рабочих Трёхгорной мануфактуры» [17]. Сравнение окончательного варианта с первичным материалом, а также с начальными вариантами глав показывает, насколько тщательно шёл процесс редактирования текста с учётом политических реалий эпохи. По этим причинам большое количество материалов, в т. ч. воспоминаний, собранных в подготовительный период работы и дошедших до нас в архиве, оказались невостребованными. К примеру, из стенограммы беседы с Г.Ф. Романовым узнаём о недовольстве рабочих Трёхгорки «великим переломом» конца 1920-х гг. Эта политика Сталина, по их мнению, противоречила ленинским установкам.

Надежды Горького на выработку в ходе создания ИФЗ принципиально новой, коллективной формы книг, а также на сотрудничество профессиональных историков и литераторов, оказались мало осуществимы. Практика показывала, что авторы рукописей тяготели к индивидуальному творчеству.

С середины 1930-х гг. в условиях нарастания политизации жизни наблюдался спад в работе по ИФЗ. Рубежом в истории горьковского начинания стало начало 1935 г. В это время была арестована группа молодых историков - учеников В. И. Невского. Среди репрессированных оказались члены руководящих органов ИФЗ, рецензенты и авторы рукописей по истории заводов П. П. Парадизов, В. З. Зельцер, П.И. Анатольев и др. Тем самым на это историческое начинание легла печать неблагонадёжности. После убийства С. М. Кирова одновременно началась кадровая «перетряска» в Ленинградской областной и в заводских редакциях ИФЗ. С середины 1930-х гг. сворачивается работа на уровне предприятий: одна за другой прекращают функционирование заводские редакции, редким явлением стали вечера воспоминаний. Работа переместилась в плоскость «кабинетной» деятельности немногочисленных авторских коллективов.

По степени конъюнктурности и политической «выверенности» тексты 1936-1937 гг. заметно отличались от материалов начала 1930-х гг. На словах руководители ИФЗ продолжали ратовать за историзм, однако на практике история предприятий всё более жёстко подгонялась под заранее заданную схему. То, что не вписывалось в неё или уже оказалось под запретом (факты, имена, документы), как правило, «отсеивалось». Но для этого от сотрудников ИФЗ, авторов, редакторов, рецензентов рукописей требовались чудеса «политического нюха». Правда, предугадать, кто именно из вчерашних героев заводской истории завтра будет объявлен врагом и «вычеркнут» из истории к моменту завершения рукописи, было непросто. Тем временем среди авторов и сотрудников редакций тоже начались «посадки». А репрессирование автора означало и репрессирование самой готовящейся книги.

Обречённость начинания окончательно стала ясна в связи со смертью Горького в 1936 г. В начале 1938 г. работа по истории фабрик и заводов была официально прекращена.

Исторические проекты 1920-1940х гг. были, на первый взгляд, довольно разными. Но с другой стороны, они имели немало сходства. Помимо отпечатка, который, безусловно, накладывала на них эпоха, эти проекты зачастую осуществлялись одними и теми же историками или другими гуманитариями, между этими проектами прослеживается преемственность форм и методов работы, все они тяготели к сочетанию научности и популярности, были в конечном итоге ориентированы на формирование исторических представлений у массовой аудитории. Именно поэтому опыт, как положительный, так и отрицательный, исторических инициатив 1920-1940-х гг. актуален для разработки современной исторической политики и для развития исторической науки, в которой презентизм начинает играть всё более важную роль.

Размещено на Allbest.ru