Московская "одиссея" сербского полковника. Русско-сербское военно-экономическое сотрудничество накануне Первой мировой войны

Размещено на http://www.allbest.ru

Московская "одиссея" сербского полковника. Русско-сербское военно-экономическое сотрудничество накануне Первой мировой войны

Я.В. Вишняков

Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации

Abstract

Moscow «odyssey» of a serbian colonel. russian-serbian military-economic cooperation on the eve of the first world war

Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation

The article is devoted to the little-studied issue of the peculiarities of Russian-Serbian economic ties. The author argues that the Russian-Austrian relations in the Balkan region were not only in the nature of political rivalry, but were associated with the general economic interests of Russia in the Danube region.

Keywords: Serbia, N. Pasic, Coup on May 29, 1903, I. Taburno, V.N. Strandtman, Black Sea- Danube Shipping Company.

Анотация

балканский экономический война

В статье анализируется малоизученный вопрос об особенностях русско-сербских эко-номических связей. Показано, что русско-австрийские взаимоотношения в балканском регионе носили не только характер политического соперничества, но имели связь с об-щими экономическими интересами России в дунайском регионе.

Ключевые слова: Сербия, Н. Пашич, переворот 29 мая 1903 года, И. Табурно, В.Н. Штрандтман, Черноморско-дунайское пароходство.

В самом конце 1912 года российские «спецслужбы» установили наружное на-блюдение за гостиницей «Пассаж», нахо-дившейся на углу Дологоруковского переулка и Тверской улицы древней российской столицы. Причина такого интереса была проста. Здесь остановились двое сербских подданных, к тому времени уже успевших посетить Вильно и Петербург. Одному из них, подполковнику сербской армии Гойко Джуричу, филеры присвоили смешную кличку «Нос», а другому - Димитрию Джорджевичу, дали не менее смешное прозвище «Пузан». В отчетах о слежке за ними сохранился и составленный на них словесный портрет. ««Нос» - приметы: 52 лет, выше среднего ростом, телосложение по росту среднего, лицо худощавое, нос продолго-ватый, бороду бреет, русые усы, большие, пушистые. Одет в черное пальто с каракулевым воротником, бобровая шапка. «Пузан» - приметы: 45 лет, повыше среднего ростом, телосложения плотного, шатен с проседью, лицо красноватое, носит бородку «буланже», средней величины усы. Одет в осеннее пальто коричневого цвета. Караку-левая шапка малоросейского фасона; сапо-ги с длинным голенищем».

Какова же была цель их визита, вызвав-шая интерес у московской охранки? Их миссия никак не связана с выполнением некоего секретного задания. Эти два серба прибыли в Москву для закупок обмундиро-вания и снаряжения для сербской армии и организации последующей их доставки в Одессу, а оттуда Дунайским пароходством в Сербию, о чем еще 8 ноября 1912 года рос-сийский МИД известил сербского послан-ника в Петербурге: «Первый департамент имеет честь уведомить Королевскую мис-сию, что одновременно с сим сообщается Главному управлению Генерального штаба о предположении сербского правительства командировать в Россию отставного под-полковника артиллерии Гойко Джурича и портного Димитрия Джорджевича для при-емки 100000 шинелей для нужд сербской ар-мии». На первый взгляд эти сведения могут показаться малозначительными, тем более что филеры российской охранки не выяви-ли в их деятельности никакого кримина-ла и шпионажа, а их пребывание в Москве полностью соответствовало официальной и согласованной с МИД России цели визита. Филер «из разговора с извозчиком выяс-нил, что он привез «Пузана» из Сыромятни-ков, близ Курского вокзала, который вышел будто бы из военно-обмундировочной фа-брики». Затем, согласно отчетам охранки, 2 марта 1913 года они находились на улице Солянка, в здании Славянского благотвори-тельного комитета, где принимали пожерт-вования «вещами и деньгами», а спустя три дня, 5 марта 1913 года, выехали из Москвы. Как сообщал осведомитель, «поместились в разных вагонах. Пузан в вагоне 3-го класса за № 289, а Нос в вагоне 2-го класса за № 64. Никто их не провожал»¹. В третьем томе, вышедшем в 2012 году, фундаментально-го сборника документов «Москва-Сербия, Белград-Россия» имеется целый пласт доку-ментов, посвященных организации Г. Джу- ричем доставки в Сербию этих шинелей и палаток и его переписка по этому поводу с сербским посланником в Петербурге Дими- трие Поповичем.²

Заметим, кстати, что это было не первое посещение Джурича России, а сама его фи-гура отсылает нас к событиям 29 мая 1903 года, когда в результате кровавого пере-ворота, осуществленного офицерами бел-градского гарнизона, были жестоко убиты король Александр Обренович и его супруга Драга Машин³. На престол взошел Петр Ка- рагеоргиевич. Однако это событие не при-несло в Сербию политического успокоения, а страну в канун Балканских войн сотря-сали постоянные политические катаклиз-мы, сопровождавшиеся острой партийной борьбой и частыми сменами кабинета ми-нистров. С 1903 г. по 1914 г. в Сербии смени-лось 18 кабинетов министров, т.е. в среднем каждый из них работал всего по 7,3 месяца. Только за первые три года после переворота 1903 года в стране сменилось шесть прави-тельств, которые работали в среднем всего по 165 дней⁴. К тому же преторианцы ново-го режима - непосредственные организа-торы переворота стремились к укреплению позиций как при королевском дворе, так и в руководстве армией, что усилило раскол в ее рядах. Именно благодаря их интригам непосредственно после событий 29 мая значительное число офицеров было от-правлено либо в отставку, либо перемеще-но из Белграда в провинцию на малозначи-тельные должности, причем, по сообщению российского военного агента Н.В. Сысоева, «в числе смещенных с должности есть во-йсковые начальники, выказавшие нереши-тельность в присоединении к движению против короля, вовсе исключившиеся от участия в перевороте»⁵. И если, по сообще-ниям белградской прессы, в ходе переворо-та погибло 10 офицеров, из них 3 генерала и 2 подполковника, то за первые полтора года после свержения Обреновичей было уволено в отставку 4 генерала, 15 полков-ников, 8 подполковников, 5 капитанов и 20 молодых офицеров. 1 генерал, 1 полковник и 20 офицеров были зачислены в резерв. 3 подпоручика подали в отставку сами, а 2 от-ставлены от службы против собственного желания. Так, например, в марте 1904 года на пенсию был отправлен известный в бу-дущем генерал, а тогда полковник Живоин Мишич. Кроме того, к суду было привлече-но 260 офицеров разных чинов⁶.

Удаления офицеров - активных участни-ков переворота от престола открыто требо-вали все европейские государства, а англий-ский кабинет, немедленно после событий 29 мая 1903 года отозвавший своего послан-ника, поставил это главным условием вос-становления дипломатических отношений с Сербией. Российское представительство в Белграде в свою очередь проявило твер-дость в вопросе о сопровождении в Сербию учившихся в Петербурге сыновей Петра - Александра и Георгия. Помимо королев - ского секретаря Ненадовича в российскую столицу должен был быть отправлен один из адъютантов короля, на чем особенно на-стаивала дочь черногорского короля Нико-лы - княгиня Милица Николаевна, супруга великого князя Петра Николаевича. Россий-ское посольство в Белграде не выдало па-спортов никому из ближайшего окружения короля. «Не могу допустить, чтобы сербское правительство на основании нашего пра-вительственного сообщения от 5 июня не уважало взгляда моего правительства, по-слав в Петербург лиц, подобных Античу и Джорджевичу»⁷, - писал В.В. Муравьев-Апостол-Коробьин в рапорте от 13 июля 1903 года. Тогда король предложил кандидатуру еще одного своего адъютанта подполковни-ка Милоша Божановича. Ответ российского временного поверенного в делах также был неудовлетворителен. «Я к великой досаде констатировал, что и этот офицер прини-мал деятельное участие в день переворота в Нише, пригрозив убить дивизионного гене-рала, если он не примирится с фактом убий-ства короля Александра. В награду он был произведен в подполковники и назначен королем Петром адъютантом к своей особе». В результате в Петербург отправился адъю-тант Гойко Джурич, причем российская ди-пломатическая миссия выдала ему паспорт «лишь по получении удовлетворительного ответа, констатирующего alibi Джурича в день белградской революции»⁸. Именно поэ-тому не приходится сомневаться в порядоч-ности этого офицера, сумевшего сохранить честь мундира в сложных обстоятельствах дворцовых и политических интриг, ставших нормой государственной жизни Сербии по-сле событий 29 мая 1903 года.

Однако вернемся собственно к его мис-сии начала 1913 года, важность которой, в то время пока еще вовсю гремели залпы орудий Первой балканской войны, не под-лежит сомнению. Между тем сухие отчеты российских полицейских агентов, офици-альные письма сербскому посланнику в Петербурге самого Джурича, в которых от-ражены на первый взгляд скучные нюансы организации доставки этого груза в Сер-бию, открывают нам целый пласт россий-ско-сербских отношений начала ХХ века, еще требующий детального изучения. Речь идет о военно-экономических связях двух стран, к началу ХХ века ставших особенно тесными, что напрямую увязано со страте-гическими интересами России на Дунае.

К началу ХХ века этот регион стал со-ставной частью широкого российско-ав-стрийского соперничества за политическое влияние на Балканах и связанного с обра-щением серьезного внимания Российской империи к судоходству по Дунаю, что стало особенно заметно с конца XIX века, после окончания войны с Турцией 1877-1878 гг., когда Россия вернула утерянные по итогам Крымской войны порты в его устье - Рени и Измаил, что дало ей возможность кон-курировать с австрийскими пароходными компаниями⁹. Кроме того, первые попытки экономического проникновения в страну связаны в том числе с задачей противодей-ствия новому курсу сербского князя Милана (с 1882 г. - короля), связавшего после Бер-линского конгресса будущее своей страны с Двуединой монархией, заключив с ней ка-бальный торговый договор и тайную поли-тическую конвенцию.

В ноябре 1881 года российский предпри-ниматель, сербофил А.Л. Мураневич, отме-чая важность для России ее проникновения на сербский рынок, поскольку «пролитая ею кровь за славян Балканского полуостро-ва была орошающею влагою не только для внутренних, но и для их внешних экономи-ческих и преимущественно торговых сно-шений», составил заявление в Московский биржевой комитет, в котором, пытаясь при-влечь внимание российских деловых кругов к выгодам торговли с этой страной, подчер-кивал в том числе и политическую важность этих экономических связей как противодей-ствие проавстрийскому курсу Милана. Он подчеркивал, что между «сербами распро-страняется все больше и больше убеждение, что лишь торговая связь с Россией спасет их страну от полного порабощения Австрии. В Сербии предполагают даже составить целое общество, члены которого намерены поку-пать исключительно русские произведения, как только они явятся на сербском рынке, и в последнее время собирались подписи между влиятельными лицами сербами для этой цели. Сербы, взявшие на себя обязан-ность вытеснить из своего отечества всё то, что носит на себе австрийскую печать, из-вестны у нас в России под именем русско- сербских патриотов, или «русской партии», как называют их сами сербы»¹⁰.

При этом объем как импорта, так и экс-порта не мог быть значительным и соста-вить настоящую конкуренцию с товарообо-ротом Сербии с Двуединой монархией. Тот же Мураневич подчеркивал, что «главное место при ввозе в Россию займут сербские виноградные вина разных сортов, между которыми по своему качеству славятся не- готинские (красные) и смедеревские (бе-лые). Чернослив сербский тоже весьма важ-ное место занимает в заграничной торговле Сербии. Сербский чернослив и вина при-ходят из-за границы в Россию под именем французских и продаются дороже, чем на-стоящие французские»¹¹. Любопытен так-же список русских товаров, которые, по мнению предпринимателя, могли бы най-ти в Сербии устойчивый сбыт. Приведем этот список полностью, поскольку он дает нам некоторое представление не только об уровне, вернее о фактическом отсутствии товарооборота между странами в конце XIX века, но и представление, каковы были за-просы в русских товарах сербского потреби-тельского рынка.

«1. Церковная утварь, богослужебные книги и многие другие вещи. За неимени-ем там русской торговли, а следовательно, выгодного и удобного приобретения этих предметов, сербские и болгарские церкви по необходимости ограничиваются или изде-лиями домашнего производства по старин-ному образцу, или же поневоле выписывают их из Австрии. Следует при этом заметить, что самая форма и внешний вид церковных предметов, выписываемых из Австрии, но-сит римско-католический характер, что не особенно нравится народу; получаемые же в редких случаях из России церковные пред-меты возвышают в глазах тамошнего право-славного населения цену их.

2. Иконы, доставляемые из Австрии, бо-лее во вкусе католическом, чем православ-ном. Народ, стесняясь этим, приобретает с большей охотой русские иконы, случайно туда завозимые.

3. Русские картины и рисунки, которые привозятся чрезвычайно редко промышлен-ными мелкими торговцами из России, рас-купаются очень быстро и по высоким ценам, как редкость. Картина, стоящая в России 5-10 коп., сбывается там за 80 сантимов, а то и за 1 франк, т.е. 40 коп. Так, например, в нынеш-нем году мелкие торговцы русскими иконами и лубочными картинами имели, по их словам, до 10000 руб. чистого дохода. Этот факт может служить лучшим доказательством на спрос и хороший сбыт русских товаров.

4. Колокола.

5. Восковые церковные свечи. Так, на-пример, в Сербии пуд свечей белого, но не совсем чистого воска стоит более 60 руб. кредитными, тогда как у нас в Москве не-сравненно лучшие церковные свечи, даже и с позолоткой, продаются 26 руб. и дешевле.

6. Сальные и стеариновые свечи. Послед-ние продаются там от 40 до 56 коп. за фунт, между тем у нас, опять скажу, более лучшего качества продаются по 27-25 коп. за фунт.

7. Чай получается преимущественно из Англии и настолько низкого качества, что употребление его, естественно, не может развиться. Например, фунт чаю самого низ-шего сорта стоит в Сербии 8 франков, или около 3 руб. по курсу, фунт лучшего сорта - 15 франков, или 6 руб. На русский чай спрос постоянный, и сбыт его может быть сравни-тельно очень большой.

8. Самоваров в продаже там почти что нет, а если и попадаются иногда - австрий-ской простой работы или подделки под рус-ское тульское производство, то маленький самовар, стоящий в России 5-6 руб., прода-ется там по 15 руб. и дороже.

9. Разные изделия из русского серебра и мельхиора, чайная и столовая посуда, а так-же и деревянная.

10. Русская кожа для сапогов, упряжи и т.д. и сапоги юхтовые.

11. Разные меха.

12. Ситцы, миткалевые платки, колен-кор, русский холст, рукавицы, кавказские изделия и т.д., клеенки и т.д.

13. Рыба всех сортов, сельди, икра, сыр, грибы, мыло и т.д. и т.д.

14. Русские книги, газеты и журналы»¹².

Несколько позже, в 1891 году, отношение в Московский биржевой комитет составил государственный советник князь Ю.Н. Га- гарин-Стурдза (1846-1905) с предложением организации под его патронатом в Белграде выставки-ярмарки русских товаров, что, по его мнению, позволило бы «с одной сторо-ны, русским товарам открыть новые рынки и, с другой - сербскому народу со временем освободиться от экономического ига Ав-стро-Венгрии»¹³. Он же, заняв вскоре пост директора Общества Черноморско-дунай-ского пароходства, стал первопроходцем установления регулярной дунайской тор-говли, что также ключевым образом отраз-илось на характере русско-сербских связей.

В 1881 г. вступило в силу «Положение о срочном товаро-пассажирском пароходном сообщении между городами Одессой и Из-маилом с заходом в Килию и Рени», а Гага-рин-Стурдза принял на себя обязательство «содержания посредством принадлежащего ему парохода «Ольга» правильного товаро-пассажирского сообщения...». Так, в 1883 г. появилось первое российское пароходное общество «Князь Гагарин и Ко», осущест-влявшее регулярные рейсы между крупней-шим черноморским портом России Одессой и придунайскими городами Сербии, Бол-гарии и Румынии. Однако для поддержа-ния регулярных перевозок личных средств князя было недостаточно. Требовались вло-жения государственного капитала. В 1886 г. его компания трансформировалась в до-вольно успешное акционерное общество «Черноморско-дунайское пароходство», к 1902 году располагавшее 12 пароходами во-доизмещением в 2087 тонн.

Следует заметить, что Австро-Венгрия, организовав пароходство на Дунае в 1830 г., в 1880-х гг. - то есть в годы появления на Дунае первого русского парохода «Ольга», уже имела в своем распоряжении более 200 пароходов и около 1000 грузовых барж¹⁴. Российское правительство выкупило акции «Черноморско-дунайского пароходства», основав в марте 1903 года коммерческое предприятие «Российское дунайское паро-ходство», правление которого находилось в Санкт-Петербурге, а представительства - в крупнейших городах России и Европы - Мо-скве, Лодзи, Марселе, Гамбурге. Компания осуществляла перевозки между Одессой, Систовом и Кладово, а также обеспечивала судоходство вплоть до Батума¹⁵.

Организация российского судоходства на Дунае способствовала появлению в Сер-бии русских товаров и инвестиций, а пере-ворот 29 мая 1903 года изменил ситуацию кардинально. Русско-сербские отношения с этого времени приняли характер страте-гического партнерства, а экономическое сотрудничество стало определяться пре-жде всего военными целями и интересами, тем более что традиционное австрийское влияние существенно снизилось в резуль-тате таможенной войны 1906-1911 годов¹⁶. В страну стал проникать крупный русский капитал, связанный с заинтересованностью Белграда в военных поставках из Россий-ской империи. Так, например, в июле 1904 года российский император дал разреше-ние на отложенную, ввиду осложнения вну-триполитической ситуации в мае 1903 года, поставку в Сербию 10 миллионов патронов к ружьям Бердана. Правда, сама поставка, вследствие халатности сербского военного министерства, смогла осуществиться толь-ко в апреле 1905 года, поскольку, как ука-зывал российский военный агент Сысоев, сербское правительство в течение полутора месяцев не могло решить, кого отправить в Россию для их получения. Лишь в середи-не октября 1904 года в Россию был коман-дирован поручик Иоксимович - выпускник российской артиллерийской академии, ко-торый, по словам Сысоева, «вполне соот-ветствует данному ему поручению». Однако к тому времени навигация по Дунаю уже была прекращена, и ему пришлось ждать в Петербурге до следующей весны¹⁷.

Кроме того, русские миноритарные ак-ционеры появились в Сербском судоходном обществе, которое с начала ХХ в. стало коор-динировать свою деятельность с Черномор-ско-дунайским пароходством. Новым круп-ным сербско-российским стратегическим проектом, вызвавшим серьезную озабочен-ность Австро-Венгрии, стало начало строи-тельства в канун балканских войн железной дороги в юго-восточной Сербии, связавшей г. Ниш с дунайской пристанью Прахово¹⁸. Ее инициатором и проектировщиком стал ин-женер и журналист Иероним Павлович Та- бурно¹⁹. Причем строительство этой дороги можно рассматривать в контексте бурно обсуждавшегося с 1909 года европейского проекта строительства Дунайско-адриати-ческой железнодорожной линии, что вы-звало глубокие политические разногласия между Россией, Германией, Австро-Венгри-ей, Италией и Турцией с одной стороны, и Сербией и Черногорией - с другой. Дорога, вследствие глубоких разногласий, так и не была построена.

Предвидение не обмануло талантливо-го русского инженера. Начавшаяся вскоре Первая мировая война показала важность русского экономического присутствия в ду-найском регионе и использования сербских речных портов в военных интересах России и ее союзников. В течение 1914-1915 гг. ко-раблями пароходства происходила пере-броска оружия и военных материалов в воюющую Сербию, а доставку и оплату сербских военных заказов осуществляло его представительство в Одессе.

Однако самым масштабным примером российской инвестиции в Сербии мож-но считать строительство делового центра «Страховое общество Россия», а его строи-тельство состоялось во многом благодаря конкурировавшему с Австрийским паро-ходством бывшему директору Сербского пароходного общества Светозару Вукади- новичу²⁰. Это тогда самое помпезное и вы-сокое здание в Белграде - нынешний отель «Москва», который и сегодня является од-ной из главных достопримечательностей и самым узнаваемым зданием сербской сто-лицы, стало строиться с использованием новейших технологий в 1906 году, а тремя годами ранее Правление страхового обще-ства «Россия» обратилось в Министерство внутренних дел с прошением о разреше-нии приобрести недвижимость в сербской столице, обещая при этом сделать в бюд-жет страны значительные финансовые вливания: «Правление намерено открыть операции Общества в некоторых иностран-ных государствах, в том числе государствах Балканского полуострова. Открыв в насто-ящее время операции Общества в Сербии, Правление, в исполнение действующего в Сербии закона 31 марта 1892 г. о страховых обществах, обязано: 1) внести в кассу серб-ского Министерства государственных иму- ществ залог в 100000 динаров золотом или сербскими государственными бумагами; 2) иметь, кроме того, в кассе того же ми-нистерства, также золотом или сербскими государственными бумагами, залог в обе-спечение текущих страхований Общества в Сербии в размере 20% собранной Обще-ством по таковым страхованиям премии; сумма этого залога определяется ежегодно на основании оборотов Общества за ис-текший год; и 3) приобрести для общества «Россия» недвижимое имущество в Белгра-де стоимостью не менее 200000 динаров»²¹.

В свою очередь российский МИД на ос-новании сообщения дипломатической мис-сии в Сербии известил 10 ноября 1903 г. Министерство внутренних дел о том, что согласно сербскому законодательству вся-кое страховое общество, действующее в Сербии, должно приобрести в Белграде не-заложенное недвижимое имущество цен-ностью от 150000 до 200000 франков, при-чем если общество «Россия» приобретет имущество в 500000 франков, то условия по пунктам 1 и 2 будут выполнены. Страховое общество «Россия» в свою очередь, вместо приобретения недвижимости, решило вы-строить в сербской столице здание своего представительства²². В 1905 г. был объявлен конкурс на лучший проект, который вы-играл архитектор из Земуна Йован Илкич. Затем его проект дорабатывался в Петер-бурге российским архитектором немецкого происхождения Павлом Бергштрессером. В 1906 г. строительство на улице Теразие на-чалось. В январе 1908 г. величественное, семиэтажное здание было торжественно открыто. Сооружение здания обошлось в 2 млн руб.

Красноречивые воспоминания не толь-ко об урбанистическом, но и хорошо за-метном с австрийского берега р. Сава, по-литико-символическом значении здания, демонстрации влияния Российской импе-рии в Сербии оставил секретарь российской дипломатической миссии Василий Никола-евич Штрандтман: «На панораме Белграда, на месте впадения Савы в Дунай, выделя-лись колокольня Соборной церкви - символ веры, королевский дворец с тремя купола-ми - символ королевской власти и отель «Москва» - символ веры в Россию!»²³. А по-бывавший в Белграде в 1908 году русский философ А.И Введенский, увидев только что построенный «небоскреб», воскликнул: «Тут просто какая-то символика: над Бел-градом господствует «Москва»!²⁴

Таким образом, тема участия Россий-ской империи в судоходстве на Дунае в на-чале ХХ века, связь между ее стратегически-ми интересами в регионе и деятельностью ее пароходных компаний, общие экономи-ческие интересы России в Сербии и в других странах балканского региона могут стать предметом новых исследований как рос-сийских, так и зарубежных историков.

Примечания

балканский экономический война

1. Российский государственный военно-истори-ческий архив (далее - РГВИА). Ф. 2000. Оп. 15. Д. 306. Л. 1-7.

2. Попович Димитрие (1866-1940) являлся серб-ским посланником в России с 1910 г. по 1913 г. см. Москва-Сербия, Белград-Россия. Сборник документов и материалов. Т. 3. Общественно-политические и культурные связи 1878-1917.

3. Москва - Белград, 2012. С. 461-474.

4. См. подробнее: ВишняковЯ.В. Военный фактор и государственное развитие Сербии начала ХХ века. М.: МГИМО, 2016.

5. Сто^ановиЬ Д. Србща и демократка. Београд, 2003. С. 37.

6. РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 313. Л. 21.

7. Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ). Ф. «Политархив». Оп. 482. Д. 2869. Л. 124. По данным российского военно-го агента Н.В. Сысоева, только за первых пять дней после переворота было сделано до 40 но-вых назначений // РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 313. Л. 20-21. Он подчеркивал, что непосредственно после переворота были отправлены в отставку четыре из шести начальников дивизий, поч-ти все начальники частей войск белградского гарнизона, несколько начальников войск, рас-квартированных в провинции, и «все лица, за-нимающие наиболее влиятельные должности в центральных учреждениях военного ведом-ства. Меры эти распространились и на некото-рых младших офицеров». // Там же. Л. 75 (об).

8. АВПРИ. Ф. «Политархив». Д. 2868. Л. 203(об).

9. АВПРИ. Ф. «Политархив». Д. 2868. Л. 203(об)- 204. Даже австрийский посланник К. Думба, уз-нав в ноябре 1903 года о решении короля Петра позвать на обед весь дипломатический корпус, сказал, что «он отлучится немедленно по полу-чении приглашения из дворца, дабы избегнуть возможности соседства за столом с убийцами короля Александра, находящимися в ближай-шей свите короля». См.: АВПРИ. Ф. «Политар-хив». Д. 2869. Л. 2.

10. Об этом см. подробнее материалы тематиче-ского, «дунайского» номера исторического журнала «Родина» за ноябрь 2010 года.

11. Москва-Сербия, Белград-Россия... С. 128-129.

12. Там же. С. 129.

13. Там же. С. 130-131.

14. Там же. С. 133.

15. Россия на Сербском фронте Первой мировой войны. Помощь армии и флота России Коро-левству Сербия в 1914-1918 гг. / Сост. А.Ю. Ти-мофеев, Д. Кремич. М.: Вече, 2014. С. 12.

16. Там же. С. 12-13.

17. В 1902 году истек срок межгосударственно-го торгового договора, заключенного в 1892 году. В 1904 году в Сербии был введен новый таможенный тариф, а в 1905 году заключен невыгодный для Австро-Венгрии торговый договор с Болгарией и Черногорией, что, в свою очередь, усиливало перспективы их по-литической интеграции, весьма опасной для интересов двуединой монархии. В ответ на эти действия сербского правительства австро-венгерское правительство запретило ввоз на свою территорию продукции животноводства, составлявшей главную статью экспорта Сер-бии. В ответ сербское правительство запрети-ло ввоз австрийских промышленных товаров. Таможенная, или «свиная», война продолжа-лась с 1906 по 1911 год и закончилась фактиче-ским поражением Австро-Венгрии, поскольку Франция и Россия оказали экономическую поддержку сербскому правительству. С 1905 г. по 1907 г. экспорт сербских товаров в Австро- Венгрию с первоначальных 64,7 млн упал на 12 млн динар. Экономические отношения между Сербией и Австро-Венгрией были воз-обновлены в 1911 году подписанием нового торгового соглашения.

18. РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Д. 312. Л. 45-46, 50-51, 52-54.

19. См. Докладная записка инженера И.П. Табурно председателю Совета министров и министру финансов о мерах для поднятия торгово-про-мышленных оборотов России на Балканском полуострове. Режим доступа: https://www. prlib.ru/item/357639.

20. Табурно Иероним Павлович (1862-1913) - рус-ский инженер и военный журналист. Родом из Боки Которской (Рисань). Один из проекти-ровщиков Транссибирской железной дороги. Свои идеи по развитию Дальневосточного ре-гиона он изложил в книге «Как наилучшим об-разом обеспечить свободное развитие России на Дальнем Востоке и неприкосновенность ее границ». (СПб.: 1908). Как инженер внес боль-шой вклад в развитие угольной отрасли на Донбассе. В качестве корреспондента «Ново-го времени» был свидетелем событий Русско- японской войны, о чем написал книгу «Правда о войне» (СПб., 1905). В 1912 г. в качестве кор-респондента освещал события Первой балкан-ской войны, о чем написал книгу «О сербских битвах. Впечатления очевидца войны сербов с турками в 1912 г.» (СПб., 1913). Был редакто-ром газеты «Вечер».

21. Россия на Сербском фронте Первой мировой войны. С. 10-11.

22. Москва-Сербия, Белград-Россия... С. 141.

23. Там же. С. 163.

24. Штрандтман В.Н. Балканские воспоминания. М., 2014. С. 71.

25. Москва-Сербия, Белград-Россия... С. 216.

Размещено на Allbest