Анархисты русского зарубежья и начало холодной войны

Размещено на http://www.allbest.ru/

Анархисты русского зарубежья и начало холодной войны

Сидоров Андрей Николаевич -- кандидат исторических наук, доцент кафедры юридических дисциплин Института экономики Иркутского национального исследовательского технического университета

Статья посвящена взглядам анархистской эмиграции в 1940-1950-е гг на наступившую холодную войну между СССР и Западом. Большинство анархистов придерживалось традиционной антимилитаристской позиции и отказались выбирать меньшее из зол, но часть анархистов, особенно из числа «второй волны» эмиграции, пришли к выводу, что надо поддержать западные демократии в борьбе против сталинского тоталитаризма.

Ключевые слова: анархизм, вторая волна эмиграции, антимилитаризм, русское зарубежье, холодная война.

Sidorov A. N.

ANARCHISTS OF THE RUSSIAN ABROAD AND THE BEGINNING OF THE COLD WAR

The article is devoted to the views of anarchist emigration on the Cold War between the USSR and the West in 1940-1950s. Most anarchists adhered to the traditional anti-militarist position and refused to choose the lesser of evils, but some anarchists, especially from the “second wave” of emigration, came to the conclusion that Western democracies should be supported in the fight against Stalinist totalitarianism.

Keywords: anarchism, the second wave of emigration, anti-militarism, Russian foreign countries, the Cold War.

Анархизм как политическое учение отрицает любую государственную власть, из чего следует, что поддержка в случае войны одних государств против других противоречит идеологии анархизма. Тем не менее в ХХ веке многие анархисты приходили к выводу, что в определенных обстоятельствах следует выбрать меньшее из зол. Так, в годы Первой мировой войны, часть анархистов, включая классика анархистской мысли П. А. Кропоткина, поддержали демократические страны Антанты и Российскую империю в борьбе против «кнуто-германской» реакции. Часть немецких анархистов также нашли доводы в пользу поддержки своего правительства в борьбе с Антантой. В годы Гражданской войны в России появились так называемые «советские анархисты», которые приняли решение поддержать большевиков в борьбе с Белой Армией. В дальнейшем одни из них разочаровались в большевизме и вступили в борьбу с ним, а другие стали членами Коммунистической партии. Во время Второй мировой войны российские анархисты были либо в тюрьме, либо в эмиграции. Перед анархистами русского зарубежья вновь встал выбор: допустимо ли поддерживать сталинский тоталитарный режим и англо-американский империализм в борьбе против нацизма или же следует бороться против нацизма своими силами? Первую позицию занял редактор анархистского журнала «Дело Труда -- Пробуждение» Максимов, вторую -- соратник Махно, автор исторического исследования «Неизвестная революция» Всеволод Волин.

Вскоре после окончания Второй мировой войны началась эпоха Холодной войны между вчерашними союзниками по антигитлеровской коалиции и возникла угроза новой войны -- Третьей мировой. Перед анархистами вновь встал вопрос -- допустимо ли поддержать западные демократии как меньшее из зол или же это будет предательством анархистских идеалов? Этот спор разгорелся на страницах последнего влиятельного анархистского журнала русского зарубежья «Дело Труда -- Пробуждение». Редакция журнала стояла на антивоенных и интернационалистских позициях и статьи сторонников выбора меньшего из зол печатались с примечанием «на правах дискуссии».

Стоит сказать, что в эти годы анархисты успешно вели пропаганду среди представителей так называемой Второй волны советской эмиграции. Послевоенная эмиграция состояла из представителей двух категорий. Первая категория -- это коллаборационисты, в том числе солдаты РОА генерала Власова, отступившие в Европу вместе с гитлеровскими войсками. Среди них было много и случайных людей. Вторая категория состояла из так называемых «невозвращенцев». Это были военнопленные и гражданские лица, увезенные в Германию как «восточные рабочие» и после поражения Гитлера не пожелавшие вернуться в СССР. По подсчетам историков численность бывших советских граждан, не вернувшихся в Советский Союза после Второй мировой войны, составляет около 800 000 человек.

Анархисты русского зарубежья активно выступали в поддержку «ди пи» (перемещенных лиц), протестовали против их выдачи сталинскому СССР и успешно вели пропаганду своих идей среди бывших советских граждан. В журнале «Дело Труда -- Пробуждение» публикуется множество писем «ди пи».

«Дорогие друзья, -- пишет один из новых читателей журнала, -- благодарим вас за заботу о нас, “ди-пи”. В нашем бытии события разворачиваются в двух полюсах: на монархическом (старая эмиграция) и освободительном (власовцы). Из власовской молодежи я имею уже кружок, с которым веду систематическое собеседование по нашему учению. Народ чистый, честный и с боевым прошлым. Интерес у них к нашей литературе громаден. Особенно популярны книги Н. Махно, А. Николаева, П. Аршинова, Маккая и Войнич. <.. .> В нашей духовной анемии книги оказались прямо витамином С» [9, с. 30].

В полемике относительно позиции анархистов в случае начала новой мировой войны представители «второй волны» эмиграции, как правило, выступали ярыми противниками СССР и считали, что в этом случае надо выступить на стороне западных демократий. Дело осложнялось тем, что Советский Союз использовал в своих целях антивоенное движение на Западе, в то время как в условиях тоталитарного режима появление неподконтрольного властям антивоенного движения в самом СССР было невозможно. Кроме того, в отличие от эпохи накануне Второй мировой войны, когда в Европе существовало массовое и неподконтрольное СССР рабочее движение, а в охваченной гражданской войной Испании анархисты контролировали Каталонию и Арагон, после Второй мировой войны СССР и страны так называемой «народной демократии» выглядели единственной реальной альтернативой западному капитализму.

В передовой статье журнала «Дело Труда -- Пробуждение» за май-июнь 1952 г. Н. Байкалов пишет:

Живя в эпоху -- наиболее сложно-выраженной реакции, в некоторых случаях цинично-наглой, в других -- замаскированной и лицемерной, мы смеем констатировать всеобщий и повсеместный упадок безвластного движения. <.> Современный человек почти потерял критериум Добра и Зла. Нравственно он стал крайне развязным и неприхотливым. <...> Смелое и честное выступление французских анархистов в парламенте с лозунгом «Ни за Трумана, ни за Сталина» <...> прозвучало голосом вопиющего в пустыне. А мы знаем, что осуществление анархизма является делом и достоянием народных масс [2, с. 2].

Идеалы социализма, создания нового мира, основанного на принципах общественной собственности на средства производства, были дискредитированы сталинским СССР. По словам автора журнала Автономова, лучшие идеалы, самые дорогие чаяния втоптаны в грязь. Как только кто-нибудь начинает говорить о справедливом общественном строе, его сейчас же перебивают: “А в России что делается?” <.> Большевики -- зло, не только потому, что издеваются над многомиллионным населением, но еще и потому, что они своими искажениями ставят палки в колеса поступательного хода человечества [1, с. 2].

В 1950 г. начинается война в Корее и угроза новой мировой войны между СССР и странами запада выглядит абсолютно реальной. В 34-м номере журнала «Дело Труда -- Пробуждени»е (ноябрь- декабрь 1950 г.) болгарский анархист Живко Колев призвал анархистов встать на защиту западных демократий от сталинского тоталитаризма. Вопреки призывам отказаться от поиска меньшего из зол Колев утверждает, что наибольшим злом для трудового народа является большевизм, на втором месте находится «меньший брат большевизма» фашизм, а на третьем месте -- «буржуазный демократизм» (стоит отметить, что для Живко Колева даже фашизм выглядит меньшим злом по сравнению с большевизмом). Колев обращается к анархистам:

Если мы, оставаясь нейтральными или активными антимилитаристами нашего старого типа, станем в данный момент на большевицкие «пацифические» позиции <...>, то этим мы окажем большевицкой агрессии и экспансивности большую услугу: мы увековечим рабство народов в СССР и в странах «народной демократии», ибо этим мы поможем большевизму поработить со временем все остальные народы мира и наложить на них свое кровавое господство [5, с. 13].

В следующем, 35-м номере журнала (февраль- март 1950 г.) в дискуссию о Третьей мировой войне вступил Колокольцев. В отличие от Живко Колева, он не считает, что Сталин способен победить США и установить мировое господство. Можно ли считать благом начало новой мировой войны, если она завершится победой западных демократий? По мнению Колокольцева: «Такая точка зрения слишком жестока, бесчеловечна». В результате новой мировой войны «изойдет кровью не только Россия, но в значительной степени и США». Результатом войны неизбежно станет рост ксенофобии: «среди озлобленного американского населения антирусские настроения могут принять до того уродливые формы, что война уже будет вестись не против большевиков, а против России и всего русского» [6, с. 14]. Вероятно, автор статьи вспомнил подъем антирусских настроений в США после революции 1917 г., когда во всех русских эмигрантах видели агентов большевиков.

В 36-м номере журнала дискуссию продолжил М. Егоров. В своей статье «Если завтра война.» он, по сути, выступает в поддержку позиции Живко Колева. В отличие от болгарского анархиста, он не согласен с идеей «нумерации врагов» и подчеркивает, что никакое государство, тоталитарное или демократическое, «не освободит народ от эксплуатации, нужды и лишений». Тем не менее, в условиях неизбежной, по мнению автора, Третьей мировой войны анархисты будут вынуждены выбрать меньшее из зол -- буржуазную демократию. Если победит большевизм, «человечество будет отброшено назад на целые столетия, и все социальные завоевания трудящихся, добытые жестокой борьбой с капитализмом в течение двух веков, будут уничтожены». В случае войны трудящиеся Запада должны потребовать «за свои страдания и кровь реальной платы, улучшения жизненных условий». В случае войны в России установится не безвластное общество, а демократическая республика, но и это будет огромным прогрессом. В России сохранились предпосылки для грядущей анархистской революции: «отсутствие частной собственности, привычка работать в коллективе, слабое влияние религии, полное крушение авторитета государства в умах людей». После победы над большевизмом анархисты должны будут преступить к борьбе непосредственно за безгосударственное общество [3, с. 15-18].

Следующий, 37-й номер журнала открывается статьей Колокольцева «Большевизм и буржуазный демократизм». В этой статье можно увидеть продолжение полемики с Живко Колевым. Автор пытается ответить на вопрос: почему несмотря на все неприглядные черты жизни в Советском Союзе и в других странах «реального социализма» большевизм все еще популярен на западе? По мнению Колокольцева «большевики берут не положительной стороной своего учения, а отрицательными чертами своего противника, т. е. не тем, что хорошо у большевиков, а тем, что плохо у капиталистов» (здесь и далее курсив автора). Вопреки прогнозам марксистов, в послевоенной Европе и США уровень жизни рабочего класса безусловно вырос. «Организовавшись в профсоюзы, рабочие сумели отогнать от своих дверей призрак голода». Но голод может быть не только материальный, но и духовный. В циничном мире современного капитализма, где все подчинено погоне за долларом, пропагандируемые большевиками идеалы социальной справедливости не могут не привлекать новых сторонников, причем не только рабочих, но и многочисленных интеллектуалов, которые не знают, что «в красном отечестве духовный голод не меньше, чем в буржуазных странах». Поэтому «буржуазный демократизм» не способен противостоять большевистскому тоталитаризму и «против советского рабского строя должен стоять идеальный строй» т. е. анархо-коммунизм [7, с. 2.]

В этом же номере был опубликован ответ И. Ростовского на статьи Колева и Егорова «Против соглашательства». Ростовский соглашается с тем, что по сравнению с большевизмом буржуазная демократия выглядит меньшим злом, но отказывается выбирать меньшее зло: «согласись мы на сотрудничество с какой-нибудь парламентской партией, вера народа в идеал безвластия будет потеряна». Колев и Егоров выступают за свержение большевизма в результате мировой войны и иностранной интервенции, поскольку утратили веру в революционный потенциал трудящихся СССР. Ростовский же считает, что после банкротства государственного социализма идеалы анархизма в России вновь будут востребованы [10, с. 15].

В 39-м номере журнала в полемику вступил представитель «второй волны эмиграции» Н. Пермяк. В статье «Прямой ответ на прямой вопрос» он прямо заявляет: «В случае войны мое место в рядах демократий, декларирующих своей целью освобождение народов России и других стран, попавших под ярмо большевизма» [8, с. 24]. В начале статьи он отмечает, что резко антивоенную позицию среди российских эмигрантов занимают люди, избежавшие ужасов Второй мировой войны, представители первой волны эмиграции или те, кто уехал в США еще до революции 1917 г. «Их оппонентами оказались бывшие Ди-Пи, перенесшие на своих плечах всю тяжесть войны, концлагерей, плена и беспризорного ди-пийского скитания после Германии и Австрии после союзной победы» [8, с. 22]. Пермяк утверждает, что война в конечном итоге неизбежна, а антивоенные выступления выгодны в первую Сталину. В комментарии к статье Пермяка автор журнала, подписавшийся инициалами ВИД, напоминает о судьбе «анархо-большевиков», также поддержавших меньшее зло:

Уроки русской революции не оставили следа на мышлении Егоровых и Пермяков, ибо они не учли того общеизвестного факта, что все, кто боролись против правой реакции вместе с большевиками -- потеряли свой облик и утонули в реакции слева, тоже, вместе с большевиками. Сохранили свои убеждения лишь те, кто боролись и против правых и против большевиков, во имя своих идей, а не поступаясь ими [8, с. 25].

В этом же номере был опубликован выполненный ВИД перевод статьи Х. Коехлина «Можем ли мы быть антимилитаристами в наши дни?» (из брошюры гру ппы «Свободное общество»). По мнению автора, бессмысленно призывать к войне ради борьбы с диктатурой как большим злом: «в результате войны неизбежно появятся новые диктаторы и диктатуры, ибо война ведет к полнейшей деморализации человеческих существ». Однако, по мнению Х. Коехлина, призывать к восстанию против большевизма и капитализма для предотвращения новой мировой войны также бессмысленно. Революционного пролетариата уже не существует, и всякая попытка поднять восстание неизбежно потерпит крах. В этих условиях единственный способ борьбы -- ненасильственное сопротивление в духе Льва Толстого. Переводчик соглашается, что вооруженные восстания в наши дни невозможны, но призывает не осуждать «людей, потерявших терпение, и, в своем праведном гневе, поднявших руку на тиранов и угнетателей» [4, с. 27].

Дискуссия на страницах журнала «Дело Труда -- Пробуждение» показала, что для всех анархистов русского зарубежья послевоенной эпохи большевистский режим был безусловным злом. Если в годы Гражданской войны и Второй мировой войны часть анархистов видели в большевизме союзника в борьбе против белогвардейской реакции и нацизма, то в эпоху начала холодной войны западный империализм выглядел в их глазах меньшим злом по сравнению с тоталитарным сталинским режимом. Характерно, что болгарский анархист Живко Колева даже фашизм считает меньшим злом по сравнению со сталинизмом. Причиной решения отдельных анархистов той эпохи поддержать западные демократии как меньшее из зол был упадок независимого рабочего движения, рост влияния подконтрольных Москве западных компартий, неверие в способность советского народа освободиться от тоталитарного режима своими силами. К выбору «меньшего из зол» были склонны прежде всего анархисты из второй волны эмиграции, которые выросли в советской России и оказались на Западе после окончания Второй мировой войны. Их оппоненты возражали, что победа над большевизмом достанется в таком случае слишком дорогой ценой и породит новые формы деспотии. Поддержав однажды «меньшее зло», анархисты будут вынуждены и дальше поддерживать своих новых союзников и дискредитируют свои идеалы в глазах трудящихся. Мы видим, что для бывших советских людей, особенно того поколения, даже придерживающихся идей антиавторитарного коммунизма, западная демократия казалась единственной реальной альтернативой сталинизму. При чтении статей «Дело Труда -- Пробуждение» вспоминаются слова соратника Бакунина, итальянского анархиста Малатесты: «Главное преступление диктатуры то, что люди при диктатуре начинают мечтать о демократии».

анархист эмиграция холодная война

Литература

Автономов [А. Г.] Политический маскарад // Дело Труда -- Пробуждение. -- Нью-Йорк, 1950. -- № 32, май-апрель. -- С. 1-3.

Байкалов Н. Анархизм в прошлом и теперь // Дело Труда -- Пробуждение. -- Нью-Йорк, 1952. -- № 39, май-июль. -- С. 1-3.

Егоров М. Если завтра война // Дело Труда -- Пробуждение. -- Нью-Йорк, 1951. -- № 36, июнь-июль. -- С. 15-18.

Коехлин Х. Можем ли мы быть антиимпериалистами в наши дни? // Дело Труда -- Пробуждение. -- Нью-Йорк, 1952. -- № 39, май-июнь. -- С. 25-27.

Колев Ж. Лицом к будущему // Дело Труда -- Пробуждение. -- Нью-Йорк, 1950. -- № 34, ноябрь-декабрь. -- С. 11-13.

Колокольцев. Угроза Третьей мировой войны // Дело Труда -- Пробуждение. -- Нью-Йорк, 1950. -- № 35, февраль- март. -- С. 13-14.

Колокольцев. Большевизм и буржуазный демократизм // Дело Труда -- Пробуждение. -- Нью-Йорк, 1951. -- № 37, ноябрь-декабрь. -- С. 1-3.

Пермяк Н. Прямой ответ на прямой вопрос // Дело Труда -- Пробуждение. -- Нью-Йорк, 1952. -- № 39, май-июнь. -- С. 22-24.

Письма русских беженцев // Дело Труда -- Пробуждение. -- Нью-Йорк, 1948. -- № 27, ноябрь. -- С. 30.

Ростовский И. Против соглашательства // Дело Труда -- Пробуждение. -- Нью-Йорк, 1951. -- № 37, ноябрь-декабрь. -- С. 15-16.

Размещено на Allbest.ru