Из истории советско-японских внешнеэкономических связей: японские концессии в СССР в межвоенный период

Размещено на http://www.allbest.ru/

Из истории советско-японских внешнеэкономических связей: японские концессии в СССР в межвоенный период

Алексей Ю. Плотников, Московский государственный лингвистический университет

Аннотация

Рассматривается история создания и деятельности на территории СССР на Дальнем Востоке в 1920-1940-е гг. японских концессий. Особое внимание уделено работе двух главных концессий, действовавших на Северном Сахалине: угольной и нефтяной.

Анализируется достигнутые результаты, в том числе суммы (объем) вложенных инвестиций и объем добытого сырья (угля и нефти).

Ключевые слова: иностранные концессии в СССР, японские концессии на Дальнем Востоке, деятельность японских угольных и нефтяной концессий на Северном Сахалине, объем вложенных японских капиталов (инвестиций)

Abstract

From a story of Soviet-Japanese economic relations the Japanese concessions in the USSR during the interwar period

Aleksei Yu. Plotnikov, Moscow State Linguistic University

The article considers a story of establishing and operation of the Japanese concessions in the Soviet Far East, with a special attention to Coal and Oil enterprises as two major concessions in the Sakhalin region, during 1920^th - 1944.

The extracted coal and oil amounts and the investment capital inflow during the mentioned period are focused and examined.

Keywords: Foreign concessions in the USSR, Japanese concessions in the Soviet Far East, Japanese coal and oil concessions in Northern Sakhalin, The amount of Japanese invested capital

японский концессия капитал сахалин уголь

История деятельности японских концессий (имея в виду, прежде всего и главным образом, угольную и нефтяную на Сахалине) в Советском Союзе остается до настоящего времени малоизвестной и недостаточно изученной, хотя является хорошим наглядным примером экономического сотрудничества двух стран в один из наиболее сложных и напряженных периодов советско-японских политических отношений.

Именно с японскими концессиями, действовавшими на территории советского Дальнего Востока во второй половине 19201940-х гг., связаны первые реальные японские инвестиции в российскую экономику, хотя первые небольшие японские рыбоперерабатывающие предприятия были созданы еще в 1910-1912 гг. Справочная книга по рыбопромышленности Дальнего Востока. Николаевск-на-Амуре, 1914. С. 30. [Мандрик 1994].

То, что это была именно форма инвестиций, подтверждает существовавшее в то время в экономической науке определение «концессионирования» как формы привлечения иностранного капитала [Ляндау 1926, с. 3].

Правовой основой для создания в Советской России японских концессий стала заключенная 20 января 1925 г. «Конвенция об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией», восстановившей дипломатические, консульские и торговые отношения между двумя странами, прерванные революцией, гражданской войной и японской интервенцией 1918-1922 гг.

Одновременно в конвенции было установлено, что «в интересах развития экономических отношений между обеими странами и принимая во внимание нужды Японии в отношении естественных богатств, правительство Союза Советских Социалистических Республик готово предоставить японским подданным, компаниям и ассоциациям концессии на эксплуатацию минеральных, лесных и других естественных богатств на всей территории Союза Советских Социалистических Республик», а в Протоколе «Б» к конвенции - общие базовые нормативы (условия) для концессионных соглашений (срок действия, процент отчисления от выработки в качестве платы за пользование концессией, соблюдение действующего советского законодательства, включая трудовое, и другие) Документы внешней политики СССР. Т 8. М., 1963. С. 70-75..

Следует подчеркнуть, что вопрос о предоставлении японцам концессий имел, как этот неоднократно случалась в истории двусторонних отношений, и серьезный политический подтекст, поскольку был непосредственно увязан советским правительством с выводом японских войск с Северного Сахалина, оккупированного Японией в 1920 г. Более того, предоставление концессий стало условием вывода с острова японских войск (еще одно подтверждение традиционной японской политики постоянного «увязывания» вопросов развития двусторонних отношений с требованием предоставления дополнительных - чаще политических - уступок), что было зафиксировано в Протоколе «А» к конвенции, определившим срок вывода японских войск с северного Сахалина (до 15 мая 1925 г.) Там же. С. 73..

Учитывая трудное положение нашего государства в то время, советское правительство пошло на такую «увязку».

14 декабря 1925 г. в Москве были заключены дополнительные соглашения (подписанные с нашей стороны Председателем ВСНХ Ф.Э. Дзержинским), положившие начало практической деятельности в СССР японских концессий (было заключено два договора на угольные, и одно - на нефтяную концессию на Северном Сахалине).

Прежде чем подробнее разбирать их деятельность, коротко рассмотрим историю организации, становления и развития в Советском Союзе «концессионного дела» в 1920-1930-х гг.

Правовой основой концессионной деятельности стали принятый Совнаркомом РСФСР «Декрет о концессиях» («Общие экономические и юридические условия концессий») от 23 ноября 1920 г., положения которого были конкретизированы в Декрете Совнаркома («Основные принципы концессионных договоров») от 29 марта 1921 г., а также учреждение сначала при российском (РСФСР), а затем союзном Совете народных комиссаров «Главного концессионного комитета» (Главконцесском - ГКК), для непосредственного контроля и регулирования вопросов, связанных с созданием и функционированием на территории СССР иностранных концессий.

Здесь же интересно отметить, что привлечение иностранного капитала в СССР в довоенный период было возможно в форме: концессии (так называемые чистые концессии), смешанных обществ и долгосрочных займов (к которым приравнивалось приобретение иностранными компаниями акций советских государственных предприятий - обществ и трестов).

Преимущество чистых концессий состояло в том, что это была форма аренды государственного предприятия или иного госимущества (строения, дороги, оборудование, рудники, леса, сельскохозяйственные угодья, промыслы, нефтяные месторождения) с целью организации на средства иноконцессионера производства соответствующей продукции с обязательством отчисления в пользу государства части произведенной продукции или иного дохода в качестве платы за пользование концессией, соблюдения действующего законодательства (в том числе законодательства о труде и социальном обеспечении) и уплаты налогов.

Оставшаяся часть произведенной продукции - которую разрешалось экспортировать - составляла вознаграждение концессионера. По окончании срока действия концессионного договора все его имущество (основной капитал) безвозмездно переходили государству, так же как все патенты и товарные знаки, которые использовал концессионер.

Государство также имело право на досрочный выкуп и досрочное прекращение срока действия концессии на условиях, оговоренных в контрактах.

Срок аренды обычно составлял 10, 15, 20, 25; реже - 50 лет (забегая вперед, отметим, что сроки работы главных японских концессий - нефтяной и угольных - оказались самыми длительными).

Наиболее распространенными среди иностранных концессионных предприятий были именно «чистые концессии» [Ляндау 1926, с. 31, 32, 53; Донгаров 1990, с. 86-88, 124].

Рассмотрим подробнее деятельность собственно японских концессионных предприятий.

Прежде всего отметим, что японские концессии не были ни первыми, ни единственными иностранными концессиями, действовавшими в межвоенный период на территории СССР, но при этом наиболее «долгими» по времени существования (дольше них - 25 лет проработало учрежденное самым первым в 1921 г. «БСТО» - Большое Северное телеграфное общество, обеспечивавшее телеграфную связь Северной Европы с Японией и Китаем) [Донгаров 1990, с. 90].

В частности, еще в 1925 г. среди действовавших на территории СССР зарубежных концессий японские предприятия не значились.

Однако уже в конце 1927 г. Япония заняла седьмое место по объему инвестированных концессионных капиталов и четвертое (среди 10 крупнейших иностранных концессионеров) по числу созданных предприятий - семь (6 в добывающей промышленности и 1 - в лесной) [Эвентов 1931, с. 101].

К 1930 г. Япония обладала уже восемью концессиями, опередив по этому показателю США, Англию и Швецию и конкурируя по размерам вложенных капиталов с Германией [Донгаров 1990, с. 90].

Всего в разное время с Японией было заключено 11 концессионных соглашений (все - на Дальнем Востоке): 3 угольных, одна - нефтяная, 4 - рыбные, 1 - лесная и 2 - на золотодобычу, из которых реально действовало четыре (две угольные, нефтяная и «рыбная») [Ремизовский 2000, с. 4].

Эти японские концессии сохранились и в конце 1930-х гг. (в то время как большинство других иностранных концессий прекратили свою деятельность), несмотря на очередное обострение советско-японских отношений из-за начавшейся в 1937 г. второй японской войны против Китая, которого Советский Союз поддерживал и политически, и военно-технически, и экономически, а также развязанных Японией против СССР военных конфликтов у озера Хасан в 1938 и на Халхин-Голе в 1939 г.

Первые японские концессии, как отмечалось, начали работать в 1926 г. (следует отметить, что ранее Япония, используя вызванные войной затруднения, пыталась получить концессии у Временного правительства в 1917 и правительства Колчака в 1919 г.).

Главными японскими концессиями в СССР - и по своему экономическому, и политическому значению - были сахалинские (угольные и нефтяные, образованные, напомним, в соответствии с московским договором от 14.12.1925), на истории которых мы главным образом и остановимся.

Концессионные договоры были заключены сроком на 45 лет, т. е. деятельность концессий изначально была рассчитана до 1970 г. В качестве платы за пользование и эксплуатацию угольных и нефтяных месторождений Северного Сахалина японский концессионер должен был отчислять от 5 до 8% от валового дохода (выработки) - при добыче угля и от 5 до 15% - при добычи нефти. В случае фонтанной добычи нефти дополнительно отдельно по каждой скважине - от 15 до 45% (при добыче более 100 тонн в сутки) валовой добычи Документы внешней политики СССР. С. 78, 79..

Следует отметить, что добыча «концессионированных» угля и нефти для Японии облегчалась тем обстоятельством, что у них уже был опыт добычи полезных ископаемых на Северном Сахалине в 1920-1925 гг. (впервые уголь здесь начали добывать еще XIX в.).

Так за годы японской оккупации нашей части острова в Японию было вывезено около 315 тыс. т угля и более 27 тыс. т нефти [Ремизовский 2000, с. 9, 10].

Угольные концессии, полученные в 1925 г. японцами в эксплуатацию на месторождениях в Дуэ, Владимирском, Мгачинском, а также Агневском, в дальнейшем дополнились месторождением в районе реки Костина на восточном побережье Северного Сахалина.

Из трех заключенных соглашений два «не пошли» и были вскоре аннулированы.

В итоге весь концессионный уголь на Северном Сахалине был добыт компанией «Кита Карафуто Когё Кабусики Кайся» - сокращенно ККК.

Добыча угля производилась в основном на участке Дуэ. В первые годы работы концессии темпы добычи угля были невелики, но с 1928 г. стали быстро увеличиваться. Всего во второй половине 1920-х - середине 1930-х гг. было добыто более 756 тыс. т угля, который практически полностью был вывезен в Японию, где использовался, главным образом, на металлургических заводах, работавших на Военное министерство.

Активная работа японской концессии продолжалась до второй половины 1930-х гг. и к началу Второй мировой войны была практически свернута.

Общий объем добытого и вывезенного в Японию за этот период «концессионного сахалинского угля» оценивается более чем в 1 млн т [Шалкус 2008, Ремизовский 2000, с. 9, 10].

Таким образом, как и в случае с нефтяной концессией, продукция ККК имела приоритетно военное назначение, а деятельность самих северосахалинских концессией - ярко выраженные военнополитические характер и значение.

Учитывая этот политический «аспект» японских сахалинских концессий, особая роль в регулировании их деятельности отводилась представительству (агентству) НКИД, которое располагалось в г. Александровске-Сахалинском (до 1945 г. главном городе российской части Сахалина). В Охе - центре нефтяной концессии - находился уполномоченный Александровского дип- агентства.

В соответствии с условиями Договора 1925 г. о создании нефтяной концессии, восемь нефтяных месторождений (Оха, Нутово, Пильтун, Эхаби, Ныйво, Уйглекуты, Катангли, Чайво) в северной части острова общей площадью 4,8 тыс. десятин были разбиты в шахматном порядке на участки между СССР и японским концессионером и разделены между двумя участниками по 50% площади каждого месторождения.

Кроме отчисления советскому правительству в качестве платы за концессию от 5 до 45% валового дохода, о которых говорилось выше, концессионер платил местные и государственные налоги, а также арендную плату. При этом японской стороне было дано право завозить из Японии рабочую силу в соотношении: 25% неквалифицированной и 50% квалифицированной [Марьясова 1992, с. 23, 24; Шалкус 2008].

Для эксплуатации нефтяных месторождений японскими предпринимателями - по аналогии с угольными концессиями - в 1926 г. была создана «Северо-Сахалинская нефтяная акционерная компания» («Кита Карафуто Сэкию Кабусики Кайся» - сокращенно ККС), акционерами которой были крупные японские компании «Ниппон Сэкию», «Кухара Когио», «Мицуи», «Мицубиси» и др.

Добыча концессионной нефти росла и к середине 30-х стабилизировалась на уровне 170-180 тыс. тонн в год (впервые промышленную добычу нефти на Северном Сахалине японцы начали в 1923 г.), значительно сократившись к концу 1930-х и почти прекратившись к 1942 г. Нефтедобыча проводилась параллельно с разведочно-поисковыми работами и разведочным бурением, которые продолжались до 1937 г.

Пик добычи пришелся на 1930-1933 гг., когда в среднем добывалось 190 тыс. т [Ремизовский 2000, с. 32, 43].

Всего в 1926-1942 гг. Японией было добыто и вывезено более 2,3 млн т высококачественной сырой нефти. Кроме этого, дополнительные объемы нефти концессия ККС получила от государственного треста «Сахалиннефть» (образован в 1928 г.), который до середины 1930-х продавал японцам часть добывавшейся им нефти [Ремизовский 2000, с. 43].

Как и в случае с углем, концессионная нефть почти полностью шла на военные нужды (основным потребителем был японский военно-морской флот и ВВС).

Значение японской нефтяной концессии для Советского Союза определялось тем, что ее деятельность доказала возможность и экономическую целесообразность промышленной добычи нефти на Северном Сахалине. Деятельность ККС (равно как и угольной ККК) - кроме немалой экономической и финансовой выгоды, полученной СССР от ее деятельности, - способствовала созданию государственного треста «Сахалиннефть» (и его угольного аналога «Сахалинуголь»), которому японский концессионер оказывал значительную помощь (естественно, небесплатную) в организации производства и социально-бытовой сферы. Японские угольные и нефтяные концессии на Северном Сахалине, как отмечалось, были главными, но не единственными (напомним, что в разное время с японскими компаниями были заключены 11 концессионных соглашений, из которых реально работали четыре).

Кроме них действовали лесная, две «золотодобывающие», а также несколько «рыбных» концессий (договоры на длительную аренду иностранцами рыболовных участков для промысла рыбопродуктов, а также промысла зверя приравнивались к концессионным).

Кратко рассмотрим их историю.

Четыре соглашения о рыболовных концессиях были заключены позже остальных в 1928 г. Это стало возможным после заключения 28 января 1928 г. новой советско-японской Рыболовной конвенции, заменившей собой Конвенцию 1907 г. По состоянию на 1 января 1936 г. по Концессии работала только одна компания «Ничиро Гё Гё» (остальные концессии были ликвидированы раньше), которая продолжала свою деятельность еще в начале Второй мировой войны БСЭ. Т 34. М., 1937. С. 182. [Кошкарева 2012, с. 155].

Завершая тему рыболовных концессий, следует подчеркнуть, что основным районом деятельности японских концессионеров оставалась, как и в 1910-1917 гг., Камчатка с ее богатыми рыбными и крабовыми ресурсами.

Единственная японская лесная концессия - «Японский лесопромышленный синдикат» - в 1927-1930 гг. действовала в Приморье.

Кроме рассмотренных японским предпринимателям, как отмечалось, принадлежали также две концессии на разведку и добычу золота в районе Охотска, просуществовавшие также короткое время.

Итак, каковы результаты деятельности в СССР японских дальневосточных концессий и общий объем японских капиталов, вложенных в перечисленные концессионные предприятия?

Полагаем, что за точку отсчета можно принять данные официальной статистики, приведенные в БСЭ по состоянию на 1 октября 1928 г. (учитывая, что, как уже отмечалось, новые концессионные договоры после этого уже практически не заключались).

Итак, на указанную дату объем японских вложенных в концессии капиталов составил примерно 6,7 млн руб., уступая по этому показателю английским, шведским и немецким «концессионным инвестициям» и превосходя американские. Эту цифру с небольшой корректировкой в сторону увеличения (за счет затрат на поисково-разведочные работы и дополнительные вложения в производственную инфраструктуру в 1930-х гг.) следует считать базовой, оценив общую сумму японских довоенных «концессионных инвестиций» в 7-7,5 млн рублей БСЭ. Т 34. М., 1937. С. 182..

Как уже отмечалось, отношения Советского Союза с Японией резко ухудшились после 1937 г., что привело к тому, что советское правительство твердо поставило вопрос о досрочном расторжении концессионных соглашений.

Однако они просуществовали еще несколько лет (напомним, к началу Второй мировой войны деятельность сахалинских концессий была практически приостановлена).

При подписании в апреле 1941 г. Пакта о нейтралитете между СССР и Японией было достигнуто и соглашение о концессиях. При этом министр иностранных дел Японии Й. Мацуока дал письменное обещание, что к октябрю 1941 г. концессии будут ликвидированы [Кошкин 2004, с. 108].

Однако Япония не была бы Японией, если бы и на этот раз не осталась верной себе, попытавшись и в этой ситуации получить какие-то дополнительные выгоды.

После нападения Германии на СССР японское правительство «решило потянуть», отложив исполнение своих обязательств в надежде на победу Германии, т. е. нарушив достигнутые договоренности.

Только после решающих побед СССР под Сталинградом и на Курской дуге официальный Токио осенью 1943 г. согласился вернуться к обсуждению уже решенного в 1941 г. вопроса.

Окончательно вопрос о ликвидации оставшихся японских концессий был «закрыт» 30 марта 1944 г., когда в Москве был подписан «Протокол относительно передачи японских концессий на Северном Сахалине», в соответствии с которым японские нефтяные и угольные концессии передавались в собственность СССР [Кошкин 2004, с. 228-230].

В качестве компенсации за досрочное прекращение деятельности концессий СССР выплачивал Японии единовременно 5 млн рублей (950 тыс. долл.), а также обязался продавать Японии ежегодно 50 тыс. т сырой нефти в течение 5 лет «после окончания настоящей войны» [Ремизовский 2000, с. 41; Марьясова 1992, с. 27].

Тогда же было принято решение о закрытии генерального консульства Японии в Александровске и вице-консульства в Охе.

Литература

1. Донгаров А.Г. Иностранный капитал в России и СССР. М., 1990. 170 с.

2. Кошкарева С.Г. Предпринимательская деятельность японских рыбопромышленников на Северо-Востоке Советского государства (1920-е гг.) // К 270-летию выхода России к берегам Америки и начала освоения Тихого океана (1741-2011): Пятые Международные исторические и Свято-Иннокентьевские чтения. Петропавловск-Камчатский, 2012. С. 151-155.

3. Кошкин А.А. Японский фронт маршала Сталина: Россия и Япония: Тень Цусимы длиною в век. М.: Олма-Пресс, 2004. 478 с.

4. Ляндау Л.Г. Иностранный капитал в дореволюционной России и СССР. М.; Л., 1926.

5. Мандрик А.Т. История рыбной промышленности российского Дальнего Востока (50-е годы XVII в. - 20-е годы XX в.). 1994

6. Марьясова Н.В. Есть резон вспомнить о концессиях // Проблемы Дальнего Востока. 1992. № 6. С. 20-28.

7. Ремизовский В.И. Кита Карафуто Сэкию Кабусики Кайша (Из истории работы японской угольной концессии на северном Сахалине 19251944 гг.). Хабаровск, 2000. 73 с.

8. Шалкус Г.А. Создание и деятельность японских концессий на Северном Сахалине в 1925-1944 гг. // Сибирский торгово-экономический журнал. 2008. № 7. С. 87-91.

9. Эвентов А.Я. Иностранные капиталы в русской промышленности. М.; Л., 1931. 103 с.

References

1. Dongarov A.G. (1990), Inostrannyi kapital v Rossii i SSSR [Foreign Capital in Russia and the USSR], Moscow, Russia.

2. Eventov A.Ya. (1931), Inostrannyekapitaly v russkoipromyshlennosti [Foreign Capital in Russian Industry], Moscow; Leningrad, Russia.

3. Koshkareva S.G. (2012), “Business activity of Japanese fishermen in the North-East of the Soviet State (1920s)”, K 270-letiyu vykhoda Rossii k beregam Ameriki i nacha- la osvoeniya Tikhogo okeana (1741-2011), Pyatye Mezhdunarodnye istoricheskie i Svyato-Innokent'evskie chteniya” [On the 270th anniversary of Russia's access to the shores of America and the beginning of the development of the Pacific Ocean (1741-2011): The Saint-Innokentii Fifth International Historical Conference, Petropavlovsk-Kamchatsii], Petropavlovsk-Kamchatskii, Russia, pp. 151-155.

4. Koshkin A.A. (2004), Yaponskii front marshala Stalina. Ten' Tsusimy dlinnoyu v vek [The Japanese Front of Marshal Stalin. Russia and Japan. The Century-Long Shadow of Tsushima], Olma-Press, Moscow, Russia.

5. Lyandau L.G. (1926), Inostrannyi kapital v dorevolyutsionnoi Rossi i SSSR [Foreign Capital in Pre-revolutionary Russia and the USSR.], M., Leningrad, Russia.

6. Mandrik A.T. (2000), Istoriya rybnoi promyshlennosti rossiiskogo Dal'nego Vostoka (50-e gody XVII v. - 20-e gody XX v.) [History of the fishing industry of the Russian Far East (50s of the 17th - 20s of the 20th century)] [Online].

7. Mar'yasova N.V. (1992), “There is reason to bethink of concessions”, Problemy Dal'nego Vostoka, 6, pp. 20-28.

8. Remizovskii V.I. (2000), Kita Karafuto Sekiyu Kabusiki Kaisha (Iz istorii raboty yaponskoi ugol'noi kontsessii na severnom Sakhaline 1925-1944 gg.) [Kita Karafuto Sekiyu Kabushiki Kaisha (Gaisha) (From the history of the Japanese coal concession on Northern Sakhalin 1925-1944)], Khabarovsk, Russia.

9. Shalkus G.A. (2008), “Establishment and operation ofJapanese concessions in Northern Sakhalin in 1925-1944”, Sibirskii torgovo-ekonomicheskii zhurnal, № 7, pp. 87-91.

Размещено на Allbest.ru