Информационное противоборство в русско-японской войне 1904-1905 годов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Информационное противоборство в русско-японской войне 1904-1905 годов

А.Я. Касюк, Московский государственный лингвистический университет

Аннотация

В статье рассматриваются вопросы организации и содержания информационного противоборства в период Русско-японской войны 1904-1905 гг. Подробно изложены формы и методы пропагандистского и психологического воздействия на противника, применявшиеся соответствующими структурами японских вооруженных сил и русской армии. Показаны роль и место, которое заняло информационное противоборство в системе вооруженного противостояния государств к началу ХХ века.

Ключевые слова: информационное противоборство, внешнеполитическая пропаганда, пропагандистское воздействие, психологическое воздействие, средства массовой информации, газеты, листовки, морально-политическое состояние, общественное мнение

Abstract

Information warfare in the Russian-Japanese war of 1904-1905

A. Y. Kasyuk, Moscow State Linguistic University

The article deals with the organization and content of information warfare during the Russian-Japanese War of 1904-1905. The forms and methods of propaganda and psychological influence on the enemy, used by the relevant structures of the Japanese armed forces and the Russian army, are described in detail. The role and place of information warfare in the system of armed confrontation between states by the beginning of the twentieth century are shown.

Key words: information confrontation, foreign policy propaganda, propaganda influence, psychological influence, mass media, newspapers, leaflets, moral and political state, public opinion.

Введение

Русско-японская война 1904-1905 гг. явилась первым крупным вооруженным столкновением ХХ века. К началу войны Вооруженные Силы России вместе с резервистами насчитывали 4,541 тыс. человек, Японии - 850 тыс. человек [The Russo-Japanese War, 2006, с. 20, 27]. Наличие миллионных армий предполагало не только внесение существенных корректив в стратегию и оперативное искусство ведения боевых действий, но и требовало пересмотра способов и методов оказания пропагандистского и психологического воздействия на личный и население воюющих государств. Однако необходимые коррективы в этой области военного искусства ни со стороны России, ни со стороны Японии внесены не были.

Со стороны России, как отмечала впоследствии военно-историческая комиссия Министерства Военного, «в политическом отношении война подготовлена не была» [Русско-японская война 1904-1905, T 1, 1910, с. 83]. Мы имели за собой сочувствие многих народов, но этим все дело и ограничивалось. Наибольшая по своей грубости ошибка, по отношению к японским вооруженным силам, как указывала далее комиссия, была сделана при «оценке их моральной стойкости» [там же, с. 454]. Недооценка морально-политических качеств военнослужащих японской армии - их горячей любви к Отечеству, честолюбия, гордости и послушания, не тронутых чужестранной культурой и не зараженных идеями интернационализма - и переоценка своих возможностей легли в основу определения курса на быстротечную, победоносную войну. Внести же поправки в намеченную ранее стратегию ведения войны бюрократический аппарат военного ведомства России оказался не в состоянии.

Японская пропаганда в Русско-японской войне

Еще задолго до начала боевых действий правительство Япония направило в Соединенные Штаты бывшего министра юстиции графа Канэко Кэнтаро (The Japan Weekley chronicle, May 1, 1924), а в Великобританию - бывшего министра внутренних дел Суэмацу Кэнтё с задачей доведения до населения, которое к тому времени частично, особенно эмигранты, поддерживало Россию, основных положений политики японского правительства и ведения внешнеполитической пропаганды против России с тем, чтобы повернуть британское и американское общественное мнение в свою сторону, превратив его в прояпонское. По неоднократным распространяемым в СМИ заявлениям Канэко Кэнтаро, Япония на Дальнем Востоке «сражается в интересах англо-американской цивилизации» (The Japan Times. 26.07, 1904). В результате деятельности миссии, возглавляемой графом Канэко Кэнтаро в качестве пожертвований от населения Соединенных Штатов были собраны сотни тысяч долл. США на строительство боевых кораблей для военноморского флота Японии [Куланов, Молодяков, 2007, с. 95].

Подобных результатов добилась и миссия Суэмацу Кэнтё в Великобритании, где многие средства массовой информации стали изображать Японию в качестве свободолюбивой страны, жертвы русской агрессии. Так, отличающаяся в целом определенной объективностью и некоторой сдержанностью газета The Times с начала боевых действий опубликовала целую серию материалов о варварстве казаков по отношению к беззащитным японским солдатам (The Times, 18.08.1904). В этой же связи в Лондоне издается иллюстрированная летопись войны «Борьба Японии за свободу», в которой русские солдаты изображены в виде злобных извергов, безжалостно расправляющихся с мирными гражданами [Wilson, 1904]. Как признавала впоследствии петербургская газета «Новое время»: «Японские победы одержаны были в редакциях лондонских газет и телеграфных агентств» («Новое время», 05 (18), 02.1904). Все эти публикации были призваны снизить в глазах населения Великобритании боевые и моральные качества военнослужащих русской армии и тем самым внушить обывателям неизбежность победы союзницы Великобритании свободолюбивой Японии над варварской Российской империей.

Солидные суммы денег японское правительство тратило и на подкуп периодических изданий в Корее и особенно в Китае, воздействуя таким образом на содержание десятков газет на корейском и китайском языках, а также на многие англоязычные издания.

В ходе боевых действий командование вооруженных сил Японии делало ставку, главным образом, на боевую мощь частей и соединений. Из существовавших способов пропагандистского воздействия на личный состав противника использовалось, в основном, распространение слухов. Оно было особенно характерно для японской стороны. В связи с этим уже первые дни войны характеризовались огромным количеством самых фантастических слухов. В их распространении принимало участие местное население, в первую очередь, китайцы [Русско-японская война, 1904-1905. Т 2, 1910, с. 31].

Вместе с тем отмечены и другие способы использования психологического воздействия со стороны японцев. Вот как один из примеров описывает русский офицер защитник Порт-Артура, когда во время атаки японцы прибегли к оригинальному способу - они подожгли заранее собранные кучи соломы в то время, когда ветер дул на наши позиции и гнал нам в лицо дым и пламя. Зарево этих костров осветило картину, которая была ужаснее изображений в сочинениях Данте: «Весь склон был покрыт убитыми и ранеными; ручьи покраснели от крови, и все было ею окрашено» [Иммануэль, 1906, с. 81].

Командование японских вооруженных сил не отказывалось и от издания листовок, которые японцы и их местные агенты нелегально распространяли среди населения китайских городов. В этих листовках акцент делался на изображении бездарности и трусости русских генералов и восхвалении мужества и благородства японских военнослужащих (РГВИА, Ф. 869, Оп. 16, Д. 29304, Л. 69-69 об., 437-437 об.).

В целях оказания психологического давления на русскую армию, в первую очередь на офицеров, командование японской армии в акт о капитуляции Порт-Артура включило пункт, согласно которому офицеры, давшие письменное согласие не поднимать оружия и не действовать против интересов Японии в течение этой войны, отпускались домой, при этом им сохранялось право носить оружие и разрешалось взять с собой одного представителя нижнего чина, а также необходимое собственное имущество [Русско-японская война, 1904-1905, Т 8, 1910, с. 34].

Не удивительно, что ввиду слабого использования возможностей пропагандистского и психологического воздействия, результаты оказания влияния на морально-психологическое состояние личного состава противоположной стороны были незначительными. Так, из общего числа 24.730 русских пленных, взятых японцами на Южно-Маньчжурском театре (всего за период войны японцами было взято в плен 74.588 человек, русской армией - 2.083) [Бухе, 1907, с. 43, 114], только 110 из них (0,4 проц.) были названы японцами как люди, перешедшие на сторону противника добровольно во время боевых действий, хотя к ним японская сторона причислила и лиц, которые не пожелали вернуться на родину при обмене пленными [Русско-японская война, 1904-1905, Т 7, 1910, с. 80].

Огромное, а в отдельные периоды Русско-японской войны и решающее, влияние на морально-политическое состояние военнослужащих русской армии оказывала развернувшаяся в войсках революционная пропаганда. Причем средства для финансирования этой кампании, как это впоследствии нашло подтверждение в различных исторических документах, во многих случаях выделялись правительством Японии. Так, по утверждению корреспондента лондонской газеты «Дейли телеграф» Э. Диллона, именно за счет денег японской казны революционная пропаганда в русской армии получила «поразительный размах» [Dillon, 1918, c. 291-292] Такое же мнение высказал американский историк А. Буллард в своей монографии «Российский маятник: самодержавие - демократия - большевизм» сообщающий, что «большинство российских революционных партий принимало японскую помощь» [Bullard, 1919, c. 97-98].

Еще задолго до начала боевых действий различные сепаратистские организации в Российской империи на осуществляемую ими подрывную деятельность получали солидные по размеру денежные суммы от японского военного атташе в России полковника Акаси [Стариков, 2011]. В целом за период боевых действий на поддержку революционной пропаганды в русской армии правительство Японии израсходовало более 1 млн иен (по нынешнему курсу 35 млн долл. США). Эти средства выделялись для проведения подрывной пропаганды, в первую очередь, таким политическим организациям как Партия социалистов-революционеров (эсеров), Польская социалистическая партия [Тайны Русско-японской войны, 1993, с. 67-68].

Только для осуществления различных диверсионных и пропагандистских акций в частях и подразделениях русской армии, укомплектованных польскими военнослужащими, лидер Польской социалистической партии Ю. Пилсудский получил 200 тыс. рублей [Милюков, 1955, с. 243]. Японское правительство осуществляло многочисленные попытки оказания такой же финансовой помощи и РСДРП, к принятию которой в целом склонялись представители ее большевистской фракции, но меньшевики заблокировали эти действия и таким образом воспрепятствовали этому позорному акту. Так, когда осенью 1904 г. к бывшему соратнику В.И. Ленина социалдемократу Петру Струве явился знакомый эсер с предложением от японской стороны принять деньги на дальнейшее развертывание революционной борьбы, то он спустил его с лестницы [Тыркова-Вильямс, 2007, с. 185].

Японская финансовая помощь направлялась, в первую очередь, на печатание и распространение нелегальной литературы. В пачках газет, доставляемых почтой, оказывались вложенными антиправительственные воззвания, обращения к солдатам. Присылались эти прокламации и в обыкновенных письмах на имя различных солдат и офицеров. Большая часть прокламаций была снабжена подписью Иркутского комитета Российской социал-демократической рабочей партии.

Несмотря на предпринимаемые со стороны командования меры противодействия, революционная литература продолжала наводнять армию и даже, наоборот, количество ее прогрессировало с каждым днем. Особенно обильно забрасывались войска прокламациями во время их переезда по железной дороге. Авторитет старших начальников, сильно подорванный неудачной кампанией, был недостаточен, чтобы составить противовес разлагающей пропаганде. Как отмечала впоследствии военно-историческая комиссия, «несомненно, что усилиями агитаторов в значительной степени был подорван воинский дух в массе нижних чинов и без того потрясенный рядом понесенных поражений» [Русско-японская война, 1904-1905, Т 4, 1910, с. 450].

Методы пропаганды на противника русской армии

С начала боевых действия каждая из противоборствующих сторон старалась представить мировому общественному мнению войну как справедливую, оборонительную. Весной 1904 г. в целях противодействия пропагандистской активности, развернутой в Соединенных Штатах графом Канэко, российское правительство направляет в США президента Российско-Китайского банка князя Э. Э. Ухтомского с задачей развернуть активную пропагандистскую деятельность в поддержку внешней политики России (Россия и АТР, 2002, № 4, с. 63-70). В сложившейся обстановке, когда по приказу правительства Японии корабли военно-морского флота, не дожидаясь официального объявления войны, подвергли огневой атаке российский крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец», которые до этого находились в порту Чемульпо несмотря на то, что Корея сохраняла нейтралитет. Эти агрессивные действия со стороны вооруженных сил Японии предоставили царскому правительству полное право развернуть широкую антияпонскую пропаганду, направленную на показ несправедливого, захватнического, характера действий со стороны японского правительства. И таким первым основополагающим пропагандистским документом в этом направлении явился Высочайшей манифест российского императора Николая II от 27 января 1904 г. о вступлении России в войну с Японией (Нива, 27.01.1904).

Правительство Российской империи, к глубокому сожалению, не планировало формирование в интересах ведения войны специального пропагандистского аппарата на Дальнем Востоке подобного созданному японцами токийского Пресс-бюро. По поручению императора Николая II обязанности по координации российской пропагандистской деятельности на Дальнем Востоке были возложены на Наместника Е.И. Алексеева, который занимался, главным образом, вопросами издания газет для местного населения. По его инициативе в Пекине начала издаваться газета JenTu-Pao.

На основании успеха, полученного у местного населения со стороны издаваемой в Пекине газеты, Е.И. Алексеев дает распоряжение об издании подобной газеты в Мукдене под названием Shenqing-Pao. Главнокомандующий сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке генерал-адъютант Н.П. Линевич придавал «распространению среди местного китайского населения, посредством печати, достоверных и нам благоприятных сведений... огромное значение» (РГВИА, Ф. 846, Оп. 16, Д. 29050, Л. 1). В дальнейшем аппарат Наместника взял под свое попечительство шанхайские редакции газет China Gazette и Sin'-Van'- Pao, а также англоязычные Chefoo Daily News, China Review и издававшуюся в Сеуле Korea Daily News. Как результат, к осени 1904 г. в распоряжении российского командования имелись в Китае и Корее в общей сложности четыре синоязычных и шесть иноязычных газет [Павлов, 2013, с. 376].

Как такового, в современном представлении, специального аппарата по ведению работы среди войск и населения зарубежных стран в русской армии не существовало и его создание не планировалось. Непосредственно практику работы среди войск и населения зарубежных стран на стратегическом уровне организовывал Главный штаб (Генеральный штаб). Созданное в 1863 г. Главное управление (с 1865 г. в составе Главного штаба, с 1905 г. - самостоятельное подразделение в Министерстве Военном), а также I и II генерал-квартирмейстерства Генерального штаба непосредственно отвечали за ведение военной и политической разведки, вопросы военно-политического сотрудничества и работы среди зарубежного населения, а также за организацию специальной деятельности по разложению неприятельских войск в ходе военных кампаний, работу среди военнопленныхЦентральный государственный военно-исторический архив СССР. М., 1979..

Непосредственно в ходе войн и военных кампаний задачи по разложению морального духа войск и населения противника возлагались на командиров и штабы русских войск. При этом командующим экспедиционными армиями предоставлялись самые широкие властные полномочия. Непосредственно в боевой обстановке в обязанности командиров и штабов входило решение всего комплекса задач по разложению неприятельских войск: дезинформационная деятельность, морально-психологическое воздействие на солдат противника, переписка с вражеской стороной, контакты с местными правителями, а также работа с военнопленными и перебежчиками [Психологическая борьба, 1993].

Одним из методов оказания воздействия на моральное состояние японских военнослужащих со стороны русской армии явились так же, как и со стороны японской армии, попытки распространения слухов. Так, командующий 1-й армии отдавал распоряжение «... распустить слух среди китайцев о предстоящем наступлении войск 1-й армии, а для подкрепления этих слухов подыскать подрядчиков среди китайцев для поставки в больших количествах фуража, топлива и арб» [Русско-японская война, 1904-1905, Т 4, с. 80]. Однако подобные методы психологического воздействия на противника к ощутимым результатам не приводили.

Более успешной была деятельность командования русской армии по нормализации отношений с местным населением Маньчжурии. Различные ограничительные меры, имущественный ущерб и насильное отбирание припасов служили главными причинами роста недовольства среди местного населения. Кроме того, проблески дружественного отношения к нам со стороны местного населения сдерживались страхом возмездия со стороны японцев за оказание русским самых различных услуг. Этот страх искусно поддерживался японскими шпионами, распространявшими среди населения прокламации, в которых указывалось, что они зорко следят за деятельностью каждого гражданина и что доброжелателей России, «когда мы, японцы, придем в город и всех их без исключения казним» [Русско-японская война, 1904-1905, Т 7, 1910, с. 160]. Для ослабления всех этих неблагоприятных обстоятельств, отрицательно влиявших на отношения с местным населением, Главнокомандующим русской армией был принят целый ряд мер, из которых отдельные имели целью успокоить народные массы, другие - возмещение убытков и оказание помощи местным гражданам.

Вскоре после возобновления боевых действий, 12 марта, было опубликовано объявление, в котором было разъяснено, что война между Россией и Японией не касается китайцев, и местным жителям предлагалось оставаться на местах и мирно заниматься своими обычными делами. 24 марта 1904 г. было объявлено жителям, что русскими отрядами будут заниматься под квартиры постоялые дворы и другие подходящие для этого помещения с уплатой денег наравне с прочими жителями, и что за взятое войсками будут платить по существующим расценкам. 13 мая 1904 г. было расклеено объявление Наместника с разъяснениями причин и мотивов общего отступления наших войск.

К мерам влияния на местное население с целью возбуждения у него дружественного отношения к армии, борьбы с враждебной России прессой как собственно Китая, так и других государств, уже имевших в Китае собственные печатные органы, следует отнести издание в Маньчжурии русской газеты на китайском языке. Из-за недооценки пропагандистского и психологического влияния с началом боевых действий мы оказались совершенно безоружными против различных кривотолков и нелепых слухов, распространявшихся по нашему адресу среди местного населения нашими открытыми врагами и тайными недоброжелателями.

Для упрочения нашего влияния в Маньчжурии 7 апреля 1904 г. вышел первый номер газеты под названием «Шенцзиньбао» (Мукденская газета). Издавал ее военный комиссар Мукденской провинции. Ее тираж - 3 тыс. экземпляров [Русско-японская война, 1904-1905, Т 7, 1910, с. 326]. Газета выходила сначала в Мукдене, а затем во Владивостоке с перерывами с апреля 1904 г. по февраль 1905 г., причем наиболее успешной ее деятельность пришлась на конец 1904 г. Газета, судя по данным отчета военного комиссара о настроениях Мукденской провинции, «принесла немалую пользу армии, улучшив отношение к ней местного населения и облегчив управление последним» [там же, с. 329].

Пропагандистские итоги Русско-японской войны

Во второй половине XIX в. начинается, а в начале XX в. усиливается, соревнование в численности вооруженных сил, которое сделало возможным появление на полях сражений многомиллионных армий. Массовые армии требовали создания системы массовой пропагандистской и психологической обработки, что убедительно показала Русско-японская война 1904-1905 гг. Как отмечал в своей книге «Можно ли было выручить Порт-Артур в мае 1904 г.?» В. Ф. Новицкий, опыт боевых действий подтвердил непреложную истину о роли морального фактора в вооруженном противостоянии, что «победу на войне дает только превосходство в силе духа» [Новицкий, 1912, с. 64].

В этот период времени из-под пера военных ученых выходит ряд научных трудов, в которых подробно рассматриваются вопросы, касающиеся места и роли морального фактора в ходе и исходе вооруженного противоборства. Формирующими элементами морального фактора стали рассматриваться страх как душевное волнение; храбрость как устойчивость духа; понятие о военном долге как воспитание духа в известном направлении; вера в начальника и его волю - главное, что заставляет победить врага или положить перед ним оружие и позорно бежать.

Так, 17 дней спустя после гибели генерал-лейтенанта Р.И. Кондратенко, единогласно признанного душой защиты Порт- Артура, крепость, несмотря на предшествовавшую доблестную оборону, была сдана японцам, когда еще не были истощены все средства обороны. «Наша последняя Русско-японская война, еще раз подчеркнула высказанную великим Наполеоном истину о «Моральном элементе», - отмечал в своей книге «Из боевой жизни офицера-разведчика в Русско-японскую войну (Психологический этюд)» штабс-ротмистр Г.И. Скосаревский [Скосаревский, 1911, с. 3]. О том самом «моральном элементе», о котором говорили в военных учебных заведениях, но которым мало кто пользовался, а особенно умел пользоваться на полях и сопках далекой Манчжурии.

Таким образом, Русско-японская война 1904-1905 гг., первая война начавшегося ХХ века, где на полях сражений столкнулись многотысячные армии, вновь обратила внимание политических и военных руководителей на необходимость использования в целях достижения победы над врагом в самих широких масштабах пропагандистского и психологического оружия.

Заключение

Существенную помощь Японии в войне против России, причем не только в переоснащении вооруженных сил, но и в области ведения пропаганды, в те годы, как и в настоящее время, оказывали Великобритания и Соединенные Штаты Америки. Русская армия потерпела поражение не только на полях сражений, но и уступила (возможно, даже в большей степени) в информационном противоборстве. Как утверждают многочисленные японские специалисты в области военной истории, «выверенная зарубежная пропаганда» относится к тем основным условиям, которые позволили Японии добиться победы в ходе войны с Россией [Matsumura, 2004, c. 8]. Российская официальная правительственная пропаганда по своему содержанию была не только не убедительной, но и достаточно примитивной, поэтому не могла оказать сколь-нибудь существенного влияния на морально-политическое состояние личного состава войск противника.

пропагандистский армия вооруженный противостояние

Список источников

1. The Russo-Japanese War. Part I, London: Great Britain War Office General Staff, 2006.

2. Русско-японская война 1904-1905 гг. Т 1. СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1910.

3. Куланов А., Молодяков В. Россия и Япония: имиджевые войны. М.: АСТ, 2007.

4. Wilson H.W Japan's fight for freedom: The story of the war between Russia and Japan. London: The Amalgamated Press, 1904.

5. Русско-японская война 1904-1905 гг. Т 2. Ч. 1. СПб. : Тип. Товарище- ствава А. Ф. Маркс, 1910.

6. Иммануэль Ф. Русско-японская война в военном и политическом отношении. Вып. 1. СПб.: Издал В. Березовский, 1906.

7. Русско-японская война 1904-1905 гг. Т. 8. Ч. 2. СПб.: Тип. И. Шурухт, 1910.

8. Бухе E. А. Военнопленные. Обзор деятельности Центрального справочного бюро о военнопленных во время Русско-японской войны. СПб. : Гл. упр. Рос. О-ва Красного креста, 1907.

9. Русско-японская война 1904-1905 гг. Т. 7. Ч. 2. СПб.: Тип. А. С. Суворина, 1910.

10. Dillon E. The Eclipse of Russian. New York: George H. Doran Company, 1918.

11. Bullard A. The Russian Pendulum: Autocracy-Democracy-Bolshivism. New York: The Macmillan Company, 1919.

12. Стариков Н. Кто стоит за спиной Японии.

13. Тайны Русско-японской войны. М.: Прогресс-академия, 1993.

14. Милюков П.Н. Воспоминания (1859-1917). Т 1. Нью-Йорк: Из-во им. Чехова, 1955.

15. Тыркова-Вильямс А. На путях к свободе. М.: Московская шк. политических исслед., 2007.

16. Русско-японская война 1904-1905 гг. Т 4. Ч. 2. СПб.: Государственная типография, 1910.

17. Павлов Д.Б. Русско-японское пропагандистское противостояние на Дальнем Востоке 1904-1905 гг. Вып. 11. М.: Труды Института российской истории, 2013.

18. Психологическая борьба. История, опыт, уроки. Ч. 1. М. : МОТ, 1993.

19. Новицкий В.Ф. Можно ли было вернуть Порт-Артур в мае 1904 года? СПб.: Тип. т-ва п / ф «Электро-тип. Н.Я. Стойковой», 1912.

20. Скосаревский Г.И. Из боевой жизни офицера разведчика в Русско-японскую войну (Психологический этюд). СПб. : Рус. худ. тип., 1911.

21. Matsumura M. Introduction // Suematsu Kencho. The Risen Sun. Folkestone: Global Oriental, 2004.

пропагандистский вооруженный противник противоборство

References

1. The Russo-Japanese War. (2006). Part I. London: Great Britain War Office General Staff.

2. Russko-yaponskaya voyna 1904-1905 gg. (1910) T 1. = Russian-Japanese War of 1904-1905. V. 1. St. Petersburg: Tipografiya. A. S. Suvorin. (In Russ.)

3. Kulanov A., Molodyakov, V. (2007). Rossiya i Yaponiya: imidzhevyye voyny = Russia and Japan: Image wars. Moscow: AST. (In Russ.)

4. Wilson, H. W. (1904). Japan's fight for freedom: The story of the war between Russia and Japan. London: The Amalgamated Press.

5. Russko-yaponskaya voyna 1904-1905 gg. (1910). T. 2 Ch. 1. = Russian- Japanese War of 1904-1905. V 2. P 1. St. Petersburg: Tipografiya. T-va A.F. Marx. (In Russ.)

6. Immanuel F. (1906). Russko-yaponskaya voyna v voyennom i politicheskom otnoshenii. Vyp. 1. = The Russian-Japanese war in military and political terms. Issue 1. St. Petersburg: Published by V Berezovsky. (In Russ.)

7. Russko-yaponskaya voyna 1904-1905 gg. (1910). T. 8. Ch. 2. = Russian- Japanese War of 1904-1905. V. 8. P. 2. St. Petersburg: Tip. I. Shurukht. (In Russ.)

8. Bukhe E.A. (1907). Voyennoplennyye. Obzor deyatelnosti Tsentralnogo spravochnogo byuro o voyennoplennykh vo vremya Russko-yaponskoy voyny = Prisoners of war. Review of the activities of the Central Reference Bureau on Prisoners of War during the Russian-Japanese War. St. Petersburg: Gl. upr. Ros. The Red Cross. (In Russ.)

9. Russko-yaponskaya voyna 1904-1905 gg. (1910). T 7. Ch. 2. = Russian- Japanese War of 1904-1905. V. 7. P 2. St. Petersburg: Type. A.S. Suvorina. (In Russ.)

10. Dillon E. (1918). The Eclipse of Russian. New York: George H. Doran Company.

11. Bullard A. (1919). The Russian Pendulum: Autocracy-Democracy- Bolshivism. New York: The Macmillan Company.

12. Starikov N. (2011). Kto stoit za spinoy Yaponii = Who stands behind Japan. https://nstarikov.ru/kto-stoit-za-spinoj-yaponii-10518 (In Russ.)

13. Tayny Russko-yaponskoy voyny (1993). = Secrets of the Russian-Japanese War. Moscow: Progress-Academy. (In Russ.)

14. Milyukov, P N. (1955). Vospominaniya (1859-1917). T. 1 = Memoirs (18591917). Vol. 1. New York: Isdatelstvo Im. Chekhova. (In Russ.)

15. Tyrkova-Viliams A. (2007). Na putyakh k svobode = On the Way to Freedom. Moscow: Moskovskaya shk. politicheskikh issled. (In Russ.)

16. Russko-yaponskaya voyna 1904-1905 gg. (1910). T 4. Ch. 2. = Russian- Japanese War of 1904-1905. V. 4. P 2. St. Petersburg: Gosudarstvennaya tipografiya. (In Russ.)

17. Pavlov D.B. (2013). Russko-yaponskoye propagandistskoye protivostoyaniye na Dalnem Vostoke 1904-1905 gg. = The Russian-Japanese propaganda confrontation in the Far East 1904-1905. Moscow: Trudy instituta rossijskoj istorii. (In Russ.)

18. Psikhologicheskaya borba. (1993). Istoriya. opyt. uroki. Ch. 1. = Psychological struggle. History, experience, lessons. P 1. Moscow: MOT. (In Russ.)

19. Novizcij V.F. (1912). Mozhno li bylo vernut Port-Artur v maye 1904 goda? = Was it possible to return Port Arthur in May 1904? St. Petersburg: Tipografiya. t-va p / f “Electro-type. N. Ya. Stoykova”. (In Russ.)

20. Skosarevskiy G.I. (1911). Iz boyevoy zhizni ofitsera razvedchika v Russko- yaponskuyu voynu (Psikhologicheskiy etyud) = From the combat life of a scout officer in the Russo-Japanese War (Psychological Study). St. Petersburg: Rus. khud. tip. (In Russ.)

21. Matsumura M. (2004). Introduction. Suematsu Kencho. The Risen Sun. Folkestone: Global Oriental.

Размещено на Allbest.ru