Российские воины Магомед-Амина

Размещено на http://www.allbest.ru/

РОССИЙСКИЕ ВОИНЫ МАГОМЕД-АМИНА

Н.С. Степаненко, аспирант

кафедры исторических и

социально-философских дисциплин,

востоковедения и теологии

Аннотация

бегство армия магомед амин

Статья посвящена роли беглых военнослужащих царской армии в рядах сподвижников третьего наиба имама Шамиля на Северо-Западном Кавказе Магомед-Амина. В данной публикации автор рассматривает причины и обстоятельства бегства солдат и казаков в Закубанье, их социальный статус среди горцев, а также роль дезертиров, которую они выполняли в отряде Магомед- Амина.

Военнослужащие бежали на неподконтрольные российским властям территории по целому ряду причин: тяжёлые условия службы, повальные болезни, межличностные конфликты. Отдельное внимание в статье уделяется судьбе дезертиров, оказавшихся в горах. Пытаясь найти там спасение от жизненных невзгод, многие из них становились невольниками среди адыгов. Об этом явлении упоминали не только дезертиры в своих показаниях, но и иностранцы, побывавшие на Северо-Западном Кавказе в середине XIX в.

Магомед-Амин предлагал российским перебежчикам свободу в обмен на службу. Попавшие в отряд наиба дезертиры становились его личными телохранителями, караульщиками в тюрьмах, где содержались неугодные горцы, а также палачами политических оппонентов главного проповедника мюридизма в регионе. В статье делается вывод, что адыги с недоверием относились к российским воинам Магомед-Амина. При появлении удобного случая они выдавали их царским властям, а после того, как наиб покинул горы Закубанья, его отряд вовсе был уничтожен.

Ключевые слова: Магомед-Амин, дезертирство, Российская империя, Кавказ, XIX век.

Abstract

N.S. Stepanenko, 2nd year postgraduate student, Department of Historical and Socio-Philosophical Disciplines, Oriental Studies and Theology,

RUSSIAN WARRIORS OF MAGOMET-AMIN

The article is concerned with the role of fugitive soldiers of the Imperial Russian Army, associates in the ranks of the Imam Shamil's third Naib in the NorthWest Caucasus Magomet-Amin. In this publication, the author examines the causes and circumstances of the flight of soldiers and the Cossacks outside the Kuban, their social status among the mountaineers, as well as the deserter's role they played in the detachment of Magomet-Amin.

The military personnel fled to territories beyond the control of the Russian authorities for a variety of reasons: difficult conditions of service, epidemics, and interpersonal conflicts. The article pays individual attention to the fate of deserters who found themselves in the mountains. Trying to find salvation from ills of life there, many of them became slaves among the Adyghes. This phenomenon was mentioned not only by deserters in their testimony but also by foreigners who visited the North-West Caucasus in the middle of the 19th century.

Magomet-Amin offered to Russian deserters freedom in exchange for service. Those who fell into the Naib group became his personal bodyguards, guards in the prisons where the unwanted mountaineers were kept, as well as executioners of the political opponents of chief Mouridism preacher in the region. The article concludes that Adyghes were distrustful to Russian warriors of Magomet-Amin. When an opportunity arose, they handed them over to the tsar's authorities, and after Naib left the mountains outside the Kuban, his detachment was completely destroyed.

Keywords: Magomed-Amin, desertion, Russian Empire, Caucasus, 19th century.

Основная часть

В XIX в. российская армия на Кавказе столкнулась с проблемой дезертирства. Пытаясь избавиться от тяжёлых условий службы, военнослужащие скрывались от неё, в том числе и в стане противников империи. В первой половине рассматриваемого столетия в персидской армии был целый полк, состоявший из российских дезертиров. Практику привлечения беглых солдат [1; 16-21] и казаков [2; 188-193] на службу активно поддерживал имам Шамиль. В середине XIX в. дезертиры скрывались и в горах Закубанья, которые в то время не контролировались российскими властями. Наиб имама Шамиля на Северо-Западном Кавказе Магомед-Амин следовал примеру своего предводителя. Он пополнял свой отряд военнослужащими российской армии, волею судьбы оказавшихся в горах.

Целью данной работы является освещение роли, которую играли беглые военнослужащие царской армии в рядах сподвижников Магомед-Амина в середине XIX в. При написании статьи мы ставим перед собой следующие задачи: 1) показать причины и обстоятельства бегства военнослужащих царской армии в горы Северо-Западного Кавказа в середине XIX в.; 2) охарактеризовать социальный статус дезертиров среди горцев; 3) определить роль и функции, которые выполняли дезертиры при Магомед-Амине.

Нижние чины российской армии бежали к т.н. немирным горцам по целому ряду причин. К ним можно отнести тяжёлые условия службы, болезни, совершённые преступления. Отдельные архивные документы того периода показывают суровую действительность тех дней. В списке происшествий в Адагумском отряде за 1858 г. зафиксированы факты дезертирства и несчастные случаи. Командир 7 роты Крымского пехотного полка штабс-капитан Ольшевский 30 мая 1858 г. донёс, что рядовой Алексей Дмитриев был послан вместе с другими для рубки дров и строевого леса, после чего пропал 29 мая 1858 г. [3]. Командир Крымского пехотного полка полковник князь И.О. Шаликов также регулярно сообщал командиру Ада- гумского отряда полковнику П.Д. Бабычу о различных инцидентах. 11 сентября 1858 г. стало известно об исчезновении рядового Ивана Кузьменко, который выполнял функции портного в войсковом лагере. Предполагалось, что он совершил побег к неприятелю [4]. 19 сентября того же года рядовой Илья Абросимов после выписки из полкового лазарета не явился в роту и без вести пропал. Командование считало, что он бежал к горцам [5].

На примере других инцидентов, происходивших в отряде, попытаемся сконструировать возможные причины побегов. Командир Ставропольского пехотного полка полковник Моренца сообщил полковнику П.Д. Бабычу 10 июня 1858 г. о гибели солдата. Во время движения колонны из Адагумского отряда до Суровской переправы за строительными материалами военнослужащие остановились на привале у Псебедаховской батареи недалеко от реки Кубани. На водопое рядовой 12 роты Петр Чеботарев купал лошадей. В это время он был увлечен быстрым течением реки и, несмотря на принятые меры к спасению, утонул [6]. 11 июня того же года несчастье случилось с рядовым Иваном Мельниковым. После возвращения из похода в верховья реки Адагум он принял на себя обязанности дневального по роте. Утром, когда сослуживцы попытались разбудить Ивана Мельникова, он оказался мёртвым. Согласно заключению врача солдат скончался от убийственной лихорадки [7]. Ранее, в 1857 г., военнослужащие Адагумского отряда также сильно страдали от инфекционных заболеваний. Если в начале лета заболевающих от болотной лихорадки (малярии) в нём было 25-50 человек, то в начале июля количество больных сразу возросло до 300 человек. К 16 июля в отрядном лазарете находилось 997 заболевших. В конце месяца их уже было 1555. К 1 сентября 1857 г. в лазарете находилось 2773 человека. Особенно страдали военнослужащие Брестского и Литовского пехотных полков [8; 12]. Воевавший в это время на стороне горцев поляк Теофил Лапинский обращал внимание на отощавших, похожих на мертвецов перебежчиков, страдавших от лихорадки. Они рассказывали ему, что половина солдат их полков страдала от этого недуга [9; 345]. Несчастные случаи, тяжёлые болезни, регулярные военные тревоги оказывали гнетущее воздействие на психику солдат. Некоторые из них видели выход из сложившейся ситуации в побеге со службы.

Межличностные конфликты среди военнослужащих также могли стать причиной дезертирства или даже умышленного убийства. Например, рядовой Денис Алексеев после возвращения 27 июня 1858 г. в лагерь из казенных работ по возведению центрального Адагумского укрепления был вызван унтер- офицером Степаном Зизюковым для осмотра ротных вещей, полученных солдатом накануне. Когда унтер- офицер хотел проверить его ружьё, Алексеев выстрелил в него. Зизюков получил ранение в живот, пуля прошла навылет. Унтер-офицера тотчас отправили в полковой госпиталь, где через некоторое время он скончался [10]. Суд признал Дениса Алексеева виновным в умышленном убийстве [11]. Подобные примеры свидетельствуют о неблагоприятной психологической обстановке среди военнослужащих российской армии на Северо-Западном Кавказе. Она толкала отдельных солдат на дезертирство.

Беглый военнослужащий не мог рассчитывать на помощь в казачьих станицах. Власти строго запрещали их укрывать. Уличённые в этом преступлении линейные казачьи станицы должны были платить штраф в размере 600 рублей серебром за каждого укрываемого беглого дезертира [12]. Священнослужители, помимо штрафа, могли лишиться прихода и духовного звания [13]. Поэтому солдаты бежали на неконтролируемые властями закубанские и залабинские территории. Оказавшись среди адыгов, солдаты чаще всего попадали в рабство. Теофил Лапинский писал, что дезертир принимался не как друг или гость. Он воспринимался тем, кто его первый встречал, как его собственность, как хорошая добыча. Владелец приводил перебежчика домой, брил ему голову и оставлял в качестве раба у себя дома. В дальнейшем его можно было продать [14; 143]. Побывавший среди т.н. немирных горцев в 1839 г. англичанин Джон Лонгворт также обращал внимание на то, что беглые солдаты становились невольниками [15; 254-255]. В конце июля 1856 г. во время нападения казаков на горцев, заготавливавших сено на правом берегу реки Белой, в плен было взято 13 холопов (так их назвали в отчёте). Среди них был беглый солдат Ставропольского пехотного полка Никита Антохов [16; 100]. Дезертир наравне с другими невольниками косил траву, пока не был захвачен казаками. Пойманный в июле 1860 г. беглый солдат Ян Новоховский свидетельствовал, что перебежчики по большей части были закабалены в рабство. Многие из них желали возвратиться, но боялись наказания, к тому же хозяева строго за ними следили [17].

В Закубанье бежали не только военнослужащие регулярной армии, но и казаки. Некоторые из них, так же, как и солдаты, становились холопами в горах. Летом 1851 г. начальнику Геленджикского укрепления выдали за 20 рублей серебром казака Лабинского полка Михаила Некрасова. Дезертир, по словам горцев, находился при Магомед-Амине и в числе прочих беглецов являлся караульщиком над арестованными горцами. В такой должности его видели в ауле Вардане [18].

24 июля 1851 г. казак Лабинского полка Новоурупненской станицы Михаил Некрасов рассказал о себе и о своём побеге. От роду ему было 28 лет. В 1847 г. Некрасов находился на должности переплетчика в полковой канцелярии. У него были неприязненные взаимоотношения с родным отцом, поэтому казак принял решение дезертировать в горы с братьями Панариными. Они добрались до реки Белой, где попались беглому казаку Ивану Ханину, у которого Михаил Некрасов пробыл только одни сутки. Иван Ханин передал его горцу Хабряку, у которого бывший полковой переплётчик и проживал. Братьям Панариным жизнь в горах не понравилась. Они украли у Ханина русскую пленницу и вернулись с ней в станицу. Стоит отметить, что в горах Закубанья пленопродавством и хищничеством занимались не только горцы, но и некоторые беглые казаки. Подробнее об этом явлении мы подробно писали в одной из публикаций [19; 29-34]. Узнав о краже своей пленницы, Иван Ханин попросил Хабряка держать Михаила Некрасова строго, чтобы он так же не совершил побег. Горец надел на него колодки и всё время держал его в них. Он принуждал Михаила Некрасова принять магометанскую веру, однако казак не согласился.

Пытаясь укрыться в горах Закубанья от жизненных невзгод, многие перебежчики становились там невольниками. Они любыми способами стремились выйти из бедственного положения в горах. Дезертиры были готовы ухватиться за любую возможность, которая хоть как-то могла помочь им стать свободными людьми. Магомед-Амин понимал стремление этих людей. Он предлагал перебежчикам свободу в обмен на службу. Многие дезертиры на это соглашались. Среди них был и казак Михаил Некрасов. Его передали в крепость Магомед-Амина, которая находилась на реке Пшех, где беглые русские солдаты строили ему дом. При Магомед-Амине безотлучно находились три русских барабанщика и казаки Леон Лапыкин и урядник Алексей Колосов. При последнем жила женщина из Баталпашинской станицы. Сверх того, рядом жили еще более 20 человек русских. В походы они не ходили, а постоянно находились у ворот устроенной Магомед-Амином «гауптвахты», где охраняли содержащихся под стражей горцев. Одна из таких тюрем находилась на Белой речке, а другая на Пшише [20].

В ноябре 1853 г. суд вынес приговор в отношении казака Михаила Некрасова. За побег к горцам и воровство его предписали наказать шпицрутенами, прогнав через строй в 500 человек 2 раза. После этого дезертира должны были отослать в арестантские роты инженерного ведомства в Бобруйск или Севастополь на 2 года [21].

Как видно из показаний Михаила Некрасова, Магомед-Амин старался привлекать дезертиров на службу. Наиб понимал, что освобождая из неволи российских перебежчиков, он получал в их лице верных сподвижников, готовых с оружием в руках бороться за его интересы. Иностранные авторы также упоминали о службе дезертиров у Магомед- Амина. Теофил Лапинский отмечал, что в 1850-е гг. наиб организовал на реке Шавготча подобие христианской солдатской колонии. Там было собрано около 800 человек, которые занимались всевозможными ремеслами и земледелием [22; 147].

А. Фонвилль - французский военный советник, непосредственный участник и очевидец военных действий на Северо-Западном Кавказе в 1863-1864 гг., изложил в своей книге историю пленного российского солдата, служившего у Магомед- Амина. Поляк Фома был взят на службу, когда ему было 18 лет. Его направили на Кавказ. В один день, когда он занимался с сослуживцами заготовкой дров, горцы внезапно напали на них, большую часть перебили, а остальных забрали в плен. Они были закабалены в неволю. Фома провел несколько лет в рабстве. Прибывший в Закубанье Магомед-Амин решил освободить из неволи пленных русских, обратить их в ислам и создать из них ядро своей маленькой армии. Пленные и дезертиры были идеальными сподвижниками с политической точки зрения. Многие из них не имели никакой поддержки среди горского населения. Поэтому русские воины Магомед-Амина были готовы исполнять все его приказы. В свою очередь их господин имел возможность поручить им те задания, которые не смог бы доверить местным жителям. Наиб объезжал со своим отрядом различные земли в горах Закубанья, обязывая всех жителей собираться в его лагерь для молитвы. В это же время он собирал дань. Всех непокорных убивали без всякой пощады. Малейшие приказы Магомед-Амина исполнялись беспрекословно.

Фома находился в составе партии наиба нескольких лет. С ним он странствовал по горам СевероЗападного Кавказа. После того, как Магомед-Амин уехал в Турцию (перед этим он перешёл на российскую сторону), адыги выместили на его приближённых весь гнев, накопленный за несколько лет. Многих сподвижников наиба они убили. Фома спасся от мести адыгов благодаря заступничеству одного князя, которому он когда-то оказал услугу. Поляку даже удалось сохранить свободу. Он женился и поселился в горском ауле, где стал обрабатывать землю. По словам А. Фонвилля, Фома «сделался вполне черкесом» [23; 26]. Дальнейшую судьбу бывшего российского солдата француз описал следующим образом: «Ко времени нашего прибытия в землю черкесов, партия-отряд абадзехов напала на дом Фомы, разграбила его, подожгла и убежала, захватив все имущество Фомы и даже жену его; спасая себя от когтей этих хищников, Фома встретился, как сказано выше, с нами. В скором же времени он сделался вполне нашим сообщником, и знание им местности было нам чрезвычайно полезно. Благодаря ему мы могли дать себе отчет во множестве таких дел, которые мы бы никогда не поняли без его содействия. Он, между прочим, посвятил нас во все тайны и подробности общественного и политического устройства этой оригинальной и своеобразной страны» [23; 26-27].

Попытки мобилизации скрывавшихся в горах дезертиров осуществлялись и другими иностранцами, прибывавшими на Кавказ. Английский разведчик Д. Лонгворт писал о желании главы британской разведывательной миссии Дж. Белла в конце 30-х гг. XIX в. сформировать отряд из польских дезертиров. Он допускал, что тысячи поляков жили «с видом величайшего послушания у своих черкесских господ». Однако разведчики понимали негативное отношение адыгских владельцев к безвозмездному освобождению своих рабов и формированию из них вооружённого отряда [24; 289291]. Поэтому дальше «желания» данная инициатива не пошла. В апреле 1845 г. лазутчики сообщили российскому командованию, что из Османской империи прибыл посланник к черкесам. Он явился на одно из собраний горцев и пообещал им милости от султана. В дальнейшем выяснилось, что это был поляк Зварковский, который явился с целью собрать живших в горах дезертиров польского происхождения и перевезти их в Османскую империю, где им были обещаны земли. Через месяц стало известно, что эмиссар был тяжело ранен. Зварковскому удалось собрать до 1200 рассеянных в горах поляков, но так как многие из них находились в порабощении у горцев, а Зварковский отбирал их в свой отряд, то черкесы очень недружелюбно относились к нему [25; 533534]. И всё же наиболее успешными в данном направлении стали усилия Магомед-Амина. Находившиеся в горах солдаты и казаки стали существенной силой, на которую наиб мог опереться в Закубанье.

Таким образом, в середине XIX в. в условиях Кавказской войны на территории Северо-Западного Кавказа имело место такое явление, как дезертирство военнослужащих частей регулярной армии и казаков на неподконтрольные российским властям территории. Они бежали в горы из-за повальных болезней, тяжёлых условий службы, напряжённых межличностных отношений. Дезертиры не могли найти приют в казачьих хуторах и станицах, так как закон строго преследовал тех, кто занимался укрывательством беглых.

Оказавшись в Закубанье, перебежчики чаще всего попадали в рабство. Магомед-Амин успешно привлекал российских дезертиров и пленных на свою службу. За счёт своего влияния ему удавалось освобождать из неволи отдельных солдат и казаков. Они использовались как важный элемент аппарата принуждения, который наиб создавал в горах. Русские воины Магомед-Амина использовались им как тюремные караульщики, личные телохранители и палачи политических оппонентов. Горцы относились к ним с недоверием. Дезертиров выдавали российским властям, а после ослабления позиций наиба его отряд вовсе был уничтожен.

Литература

1. Овсянников Д.В. «Инородцы» в рядах горцев в период Кавказской войны // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2008. Сер. 2.

2. Хаидов И.М. Терские казаки-перебежчики в стане противников царской армии в 1840-1850-е гг. // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2018. № 5 (128).

3. Государственный архив Краснодарского края (Далее ГАКК). Ф. 325 Оп. 1. Д. 24.Л. 4.

4. ГАКК. Л. 148.

5. ГАКК. Л. 152.

6. ГАКК. Л. 9.

7. ГАКК. Л. 12.

8. Протасов М.Д. История 73-го Пехотного Крымского Его Императорского Высочества великого князя Александра Михайловича полка. Тифлис, Тип. А. А. Михельсона, 1887.

9. Лапинский Т. Горцы Кавказа и их освободительная война против русских. Нальчик, «Эль-фа», 1995.

10. ГАКК. Ф. 325. Оп. 1. Д. 24. Л. 14.

11. ГАКК. Л. 32.

12. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе (далее - ПСЗРИ-2). Т. XVII. - № 16214.

13. ПСЗРИ-2. Т. XVIII. - № 16785.

14. Лапинский Т. Горцы Кавказа и их освободительная война против русских. Нальчик, «Эль-фа», 1995.

15. Лонгворт Д. Год среди черкесов. Нальчик, «Эль-фа», 2002.

16. Трансформация общественно-политического устройства народов Центрального и Западного Кавказа в источниках. (1732-1892 гг.). Выпуск 6. Нальчик, 2017.

17. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 14257. Оп. 3. Д. 501. Л. 4.

18. ГАКК. Ф. 256. Оп. 1. Д. 73. Л. 64.

19. Степаненко Н.С. Беглые казаки и крестьяне - рабовладельцы на СевероЗападном Кавказе в середине XIX Slavery: and Practice, 2019, 4 (1).

20. ГАКК. Ф. 256. Оп. 1. Д. 73. Л. 65-66.

21. ГАКК. Л. 90.

22. Лапинский Т. Горцы Кавказа и их освободительная война против русских. Нальчик, «Эль-фа», 1995.

23. Фонвилль А. Последний год войны Черкесии за независимость 1863-1864 г. Киев, 1991.

24. Лонгворт Д. Год среди черкесов. Нальчик, «Эль-фа», 2002.

25. Щербина Ф.А. История Кубанского Казачьего войска. T.II. Краснодар, Краснодарские известия, 2007.

References

1. Ovsyannikov D.V. «Foreigners» in the ranks of the highlanders during the Caucasian War // Bulletin of St. Petersburg University. Ser. 2. 2008. Issue. 3. P. 16-21.

2. Khaidov I.M. Terek Cossacks-defectors in the camp of opponents of the tsarist army in the 1840-1850s // Izvestia of the Volgograd State Pedagogical UniversityNo. 5 (128), 2018. P. 188-193.

3. State Archive of the Krasnodar Territory (hereinafter SAKT). F.325 Inv.1. 24. L.4.

4. SAKT. L. 148.

5. SAKT. L. 152.

6. SAKT. L. 9.

7. SAKT. L. 12.

8. Protasov M.. History of the 73rd Crimean Infantry His Imperial Highness Grand Duke Alexander Mikhailovich regiment. Tiflis, Type. A. A. Mikhelson, 1887.

9. Lapinsky T. Highlanders of the Caucasus and their war of liberation against the Russians. Nalchik, «El-fa», 1995.

10. SAKT. F. 325 Inv.1. C.24. L.14.

11. SAKT. L. 32.

12. Complete collection of laws of the Russian Empire. The second collection (hereinafter - CCLRE-2). V. XVII. - No. 16214.

13. CCLRE -2. V. XVIII. - No. 16785.

14. Lapinsky T. Highlanders of the Caucasus and their war of liberation against the Russians. Nalchik, «El-fa», 1995.

15. Longworth D. A year among the Circassians. Nalchik, «El-fa», 2002.

16. Transformation of the socio-political structure of the peoples of the Central and Western Caucasus in the sources. (1732-1892). Issue 6. Nalchik, 2017.

17. Russian state military-historical archive. F. 14257. Inv.3. C.501. L.4.

18. SAKT. F.256. Inv.1. C.73. L.64.

19. Stepanenko N.S. Runaway Cossacks and peasants - slave owners in the Northwestern Caucasus in the middle of the 19th century. Slavery and Practice, 2019, 4 (1).

20. SAKT. F.256. Inv.1. C.73. L.65-66.

21. SAKT. L. 90.

22. Lapinsky T. Highlanders of the Caucasus and their war of liberation against the Russians. Nalchik, «El-fa», 1995.

23. Fonville A. The last year of the war of Circassia for independence 1863-1864. Kiev, 1991.

24. Longworth D. A year among the Circassians. Nalchik, «El-fa», 2002.

25. Shcherbina F.A. History of the Kuban Cossack army. V. II. Krasnodar, Krasnodarskie Izvestia, 2007.

Размещено на Allbest.ru