Трансформация системы местного управления в горских селениях Карачая и Черкесии в период Гражданской войны (Март 1918 - ноябрь 1920 годы)

Трансформация системы местного управления в горских селениях Карачая и Черкесии в период Гражданской войны (Март 1918 - ноябрь 1920 годы)

Ключевые слова: Карачай и Черкесия, Верхняя Кубань, Баталпашинский отдел, революция, Гражданская война, сельская администрация, старшины, революционные комитеты, советская власть, белая администрация, восстание, Красная армия, автономия.

Abstract

Transformation of the local government system in the karachay and cherkessia mountain settlements during the civil war (march 1918 - november 1920)

The article is devoted to the process of transforming the system of local government in the mountain settlements of the Upper Kuban (on the territo-ry of modern Karachay-Cherkessia) during the civil war (March 1918 - November 1920). The article considers the main stages of these transformations in the region: the organization of Councils of Workers' Deputies after the approval of Soviet pow-er (March 1918), the revival by the white administration of imperial management institutions with separate elements introduced during the period of bourgeois de-mocracy (September 1918), the creation of revolutionary committees after the sec-ondary establishment of Soviet power (March 1920), the functioning of local admin-istration during the anti-Soviet uprising (September-October 1920). The problems of law enforcement by local and Soviet authorities in the region, as well as the means of political propaganda used by the White Guard and Soviet administrations in the mountain settlements of Karachay and Cherkessia deserve special attention. It is concluded that the final establishment of Soviet power in the territory of modern Karachay-Cherkessia after the protest events of October-November 1920 took place peacefully and set new socio-political and economic tasks for the region.

Keywords: Karachay and Cherkessia, Upper Kuban, Batalpashinsky Department, revolution, civil war, rural administration, foremen, revolutionary committees, Soviet power, white administration, uprising, Red Army, autonomy.

Начало Гражданской войне на территории Баталпашинского от-дела Кубанской области (основа территории современной Карачае-во-Черкесии) положили события, произошедшие в феврале 1918 г. в ст. Баталпашинской. Тогда в ходе съезда представителей населенных пунктов отдела радикальной части делегатов удалось склонить на свою сторону большинство участников собрания. 7 (20) февраля съезд выра-зил недоверие атаману отдела и вы-сказался за установление советской власти. Было принято решение при-знать в качестве центрального орга-на власти - Совет Народных комис-саров и регионального - Кубанский облисполком [1; 57].

Несмотря на то, что в тот же день власть в отделе была восстановлена, руководству отдела не удалось со-хранить контроль над ситуацией. В течение февраля-марта 1918 г. ре-волюционерам удалось создать зна-чительные военные силы (в числе которых были и несколько десятков горцев) и нанести поражение каза-чьим полкам. 15 марта центр отдела - ст. Баталпашинская была занята красными частями, а к концу марта советская власть была установлена на всей территории отдела [2; 32].

После установления относитель-ной стабильности в Баталпашин- ском отделе местные органы совет-ской власти перешли к ликвидации прежнего государственного аппа-рата и созданию нового. Делившие властные полномочия Временный отдельский исполком и военно-ре-волюционный комитет посылали своих уполномоченных во все на-селенные пункты, где проводили спешные выборы местных советов из представителей бедноты и фор-мировали вооруженные отряды для борьбы с оппозицией.

Подобные мероприятия проходи-ли как в среде русско-казачьего, так и горского населения. Организацией Советов в зеленчукских аулах зани-мались Д. Гутякулов, А. Калмыков, А. Дзыба, К. Чапаров, М. Сангли- баев. В Карачай был командиро-ван Т. Алиев, который совместно с

С. Халиловым, Н. Токовым, А. Ад-жиевым формировал новые органы управления в селениях [3; 138].

Были проведены выборы в Со-веты депутатов, которые в свою очередь выдвигали председателей. В некоторых изданиях сообщается об образовании революционных ко-митетов (ревкомов) [4; 168], однако, судя по имеющимся документаль-ным источникам и исследованиям, посвященным тому времени [1], та-кое утверждение ошибочно.

Как впоследствии отмечал У.Д. Аииев, органы власти Кара- чая в целом действовали «под ру-ководством группы интеллиген-тов-эсеров» [4; 169]. Это положение, по нашему мнению, можно рас-пространить и на аулы зеленчук- ских горцев (Черкесию). Ведь на тот момент именно эсеры пользо-вались наибольшими симпатиями горского населения, и неслучайно большинство горской политической элиты было именно представителя-ми этой партии. Среди них - педаго-ги И. Хубиев, Р. Куатов, К. Чапаров; выпускники Кубанской военно-фельдшерской школы Х. Эркенов и Б. Чеккуев, М. Лоов.

Большим авторитетом, несмо-тря на смену политического строя, по-прежнему пользовались и пред-ставители дореволюционной эли-ты - духовенство, аристократия, зажиточные горцы. Неслучайно в созданные к середине мая 1918 г. во всех населенных пунктах Ку-банского Карачая и Черкесии ауль-ские (сельские) Советы, по мнению сторонников советской власти, «не-редко проникали кулацко-мулль- ские элементы» [5; 21-22]. По боль-шей части председателями Советов в горских селениях стали бывшие старшины или комиссары времен-ного правительства. Так, председа-телем ревкома с. Мара стал бывший комиссар, а впоследствии старшина селения К. Чагаров [6; 44].

Говоря о функциях сельской ад-министрации в первый советский период (март-август 1918 г.), следует отметить, что они были обусловлены сложившейся ситуацией противо-стояния с набиравшим силу белым движением.

Бывший военный комиссар Ба- талпашинского отдела Г. Понома-ренко в своих мемуарах упоминает о том, что в населенных пунктах в 1918 г. создавались аульные воен-ные комиссариаты («аульные воен-коматы») [7; 3]. Это свидетельствует о том, что на уровне сельской ад-министративной системы функци-онировали структуры, призванные решать задачи военно-мобилиза-ционного плана. Ограниченность источников не позволяет опреде-лить правовую основу, объем пол-номочий аульных военкоматов, их взаимоотношений с аулсоветами. Очевидно, напрямую аульные во-енкоматы подчинялись Баталпа- шинскому отдельскому военкома-ту, но в их формировании, видимо, непосредственное участие прини-мали и аулсоветы.

Естественно, что сельские ад-министрации, согласно директивам из центра, пытались проводить в жизнь и основополагающие меро-приятия экономического характе-ра. В частности, были предприняты попытки ликвидации помещичьего землевладения, социализации зем-ли и уравнительного распределения [8; 35-36]. Однако если в крестьян-ских селах они шли практически без осложнений, то в горских селениях и аулах, а также в казачьих стани-цах, они вызвали лишь усиление со-циальной напряженности.

Восстановление других сфер эко-номики практически не коснулось горцев, так как вся их продукция поступала на нужды частей Красной армии.

В течение пяти месяцев своего правления органам советской вла-сти так и не удалось добиться под-держки горского населения, кото-рое предпочло по большей части сохранить нейтралитет во время наступления войск А.Г. Шкуро. В результате этого 18 сентября 1918 г. ст. Баталпашинская была занята бе-лыми, а в течение сентября большая часть отдела также была взята ими под контроль [1; 93-94].

С установлением белогвардей-ской администрации новые ре-гиональные руководители также практически сразу поставили перед местными властями задачи воен-но-мобилизационного характера. Аульные администрации Карачая и горцев Зеленчуков должны были в форсированном порядке провести мобилизацию и выставить деникин-скому командованию четыре кон-ных полка (3-й и 4-й Черкесский и 1-й и 2-й Карачаевский). В селеньях формировались военные комиссии, которые, помимо самого набора всадников, были призваны решать вопросы с их обмундированием и снаряжением [9; 57].

Следует отметить, что горцы про-хладно относились к вовлечению их в разгоравшуюся войну. За исклю-чением добровольцев, которых как в Карачае, так и в Черкесии набралось немного, большая их часть избегала мобилизации, при покрывательстве местных старшин.

В этой ситуации отдельские вла-сти установили (под страхом высыл-ки провинившихся семей и смертной казни должностных лиц, допускаю-щих халатность) для аульных адми-нистраций норму призыва: от каж-дой семьи - по одному всаднику с оружием и снаряжением. Местные власти должны были арестовывать и отправлять в управление участ-ком не только лиц, уклоняющихся от мобилизации, но и каждого бое-способного горца, который находил-ся в селении без документа от ауль-ной военной комиссии [10; 24].

Местная администрация также должна была проводить реквизиции скота для нужд Белой армии, но местные жители, во избежание это-го, перегоняли свой скот в соседние районы Южного Кавказа. В целях воспрепятствования этому аульные власти должны были (под угрозой повешения) принимать соответству-ющие меры, однако по большей ча-сти эти указания игнорировались [10; 31].

Осознавая, что нагрузки военно-го характера тяжелы и зачастую не-посильны для горцев, аульные стар-шины уклонялись от их проведения в жизнь. В связи с этим уже в пер-вые месяцы правления белых ста-ли применяться административные меры против старшин, не желавших исполнять военно-мобилизацион-ные наряды Белой армии. Они под-вергались краткосрочному аресту, а при дальнейшем отсутствии рвения в этом направлении - смещались со своего поста [10; 34]. Однако каче-ственного изменения в плане эффек-тивности функционирования мест-ных властей эти меры не приносили.

В целом можно сказать, что ауль-ные администрации как наиболее близкий к населению уровень вла-сти отражали общий настрой горцев, стремившихся дистанцироваться от междоусобиц того времени.

Уже к осени 1919 г. кризис бело-гвардейской администрации стал свершившимся фактом. Ей отказы-валось подчиняться даже казачье население Верхней Кубани, не го-воря уже о горцах. Руководившие горскими районами М. Кочкаров - начальник 5-го (Карачай) и А. Ад-жиев - 4-го (Черкесия) участков, вы-нужденные транслировать приказа-ния вышестоящего руководства, не могли добиться от подчиненных им старшин выполнения практически любых требований [10; 36].

К началу весны 1920 г. крах белого движения стал очевиден. 22 марта 1920 г. части Красной 12-й кавалерийской дивизии заняли центр отдела - ст. Баталпашинскую, а к концу марта белая администра-ция была ликвидирована во всех на-селенных пунктах отдела [11; 139].

Пытаясь заручиться поддерж-кой горского населения, местные органы советской власти, в лице Баталпашинского отдельского рев-кома, уже 27 марта организовали временный Горский ревком в соста-ве карачаевца А. Кочкарова, адыга А. Калмыкова и ногайца С. Джели- кова. Создание ревкома было под-держано Реввоенсоветом Х армии, части которой заняли отдел [12; 32].

В течение последующих двух недель члены Горского ревкома, совместно с представителями от- дельского ревкома и РВС Х армии, провели встречи с мусульманским населением отдела. Во всех крупных горских селениях были проведены митинги, на которых проводилась активная агитационно-пропаган-дистская работа. Одновременно ве-лась и практическая деятельность по формированию местных органов власти. Уже к концу апреля 1920 г. были созданы ревкомы во всех гор-ских населенных пунктах Баталпа- шинского отдела [1; 149]. Отметим, что, учитывая сложность ситуа-ции (наличие на территории Верх-ней Кубани отрядов вооруженной оппозиции), организовывались именно ревкомы - как чрезвычай-ные органы власти. Назначаемые политорганами армейских частей, занявших регион, председатели рев-комов обладали большими полномо-чиями, чем председатели Советов, избранные весной 1918 г.

Согласно указаниям политот-дела Х армии, председатель ревко-ма селения мог назначать членов ревкома «по своему усмотрению» и пользовался этим правом «в полном объеме». Естественно, что канди-даты должны были быть из числа «людей опытных, честных и впол-не соответствующих своему назна-чению». Отметим, что гражданин, назначенный на должность в мест-ном ревкоме, не мог самовольно оставить свой пост. В инструкции председателю одного из сельских ревкомов политработник Х армии

С. Гамза писал: «Избранные и назначенные Вами на должности лица отнюдь не вправе отказаться от службы, в случае отказа арестовать и представить в отдельский ревком для привлечения к ответственно-сти» [13; 33-33 об.].

Подобная жесткость объясняет-ся, на наш взгляд, кадровым дефи-цитом, а также отсутствием жела-ния местного населения участвовать в работе органов новой власти.

Характерным явлением данно-го периода было функционирование шариатских судов, как общенарод-ного, так и в каждом селении. Пыта-ясь заручиться поддержкой местно-го населения, исповедующего ислам, органы советской власти не только допускали их существование, но и относили членов данных судов к числу должностных лиц сельской администрации [13; 41-41 об.].

В последующие 3-4 месяца мест-ные органы управления должны были проводить в жизнь основные мероприятия советской власти, обе-спечивая их поддержку со стороны горского населения. Однако уже к середине лета 1920 г. стало очевидно, что политика, как региональных, так и отдельских властей, отнюдь не отвечает интересам горцев.

Уже с первых дней установления советской власти в Баталпашинском отделе широкое развитие получил целый ряд негативных явлений. Это и произвол со стороны работников власти, и беспричинные аресты и расстрелы горцев органами госбе-зопасности, и слабость отдельских органов правопорядка, неспособных бороться с преступностью, и рекви-зиции, а зачастую - и мародерство, со стороны воинских частей. Затяги-валось решение аграрного вопроса, не проводилось обещанных мер по социально-экономической поддерж-ке горского населения, при том что продразверстка должна была вы-полняться в полной мере [14; 28].

Все эти факторы способствовали тому, что протестные настроения в среде горцев Верхней Кубани рас-пространялись с каждым днем. Еще более радикально было настроено казачество, с которым, в отличие от горцев, советская власть даже не со-биралась заигрывать.

Вот почему уже в июне 1920 г. казачьи станицы Баталпашинского отдела охватило антисоветское вос-стание под руководством М.А. Фо- стикова, которое к середине июля привело к утрате официальными властями контроля над внушитель-ной частью территории. Вплоть до конца лета 1920 г. горцы старались избежать открытого выступления против советской власти, соблюдая нейтралитет [14; 29].

Однако рейд красноармейского отряда во главе с особоуполномо-ченным РВС 9-й армии Н. Черему-хиным и председателем отдельского ревкома А. Метелевым в Карачай в конце августа 1920 г. стал поводом для антибольшевистского выступле-ния, в котором участвовали практи-чески все карачаевские селения, с. Георгиевско-Осетиновское, а также отдельные отряды из аулов абазин, адыгов, ногайцев.

Провокационная риторика Че-ремухина, убеждавшего горцев участвовать в уничтожении ст. Кардоникской и с. Георгиевско-Осетиновского, беспричинные расстрелы, оскорбления старейшин и духовен-ства вызвали взрыв возмущения среди населения Карачая. 1 сентя-бря 1920 г. горский конный отряд нанес удар по отряду Черемухина, который, потеряв две трети своей численности, был вынужден отсту-пить по направлению к ст. Баталпашинской [8; 117-118].

Ликвидация красноармейского отряда ознаменовала собой откры-тое восстание в Карачае. Советские органы власти, организованные вес-ной 1920 г., были распущены, и на-чалось выстраивание новой системы управления.

Уже в течение первой недели со-стоялось два Чрезвычайных съезда карачаевского народа. Первый из них (3 сентября в с. Учкулан) поста-новил организовать народное опол-чение для участия в боях с частями Красной армии. Главным итогом второго съезда (7 сентября в с. Верх-няя Мара) стало избрание высшего органа власти в регионе, получивше-го наименование «Верховный Совет Обороны Карачая» (ВСОК). Соглас-но архивным документам, в состав ВСОКа, который возглавил предсе-датель Токал-хаджи Каракетов (с. Карт Джурт), вошло еще 15 человек, представившие все селения Карачая [15; 29-30].

Наряду с организацией народ-ного ополчения, ВСОК занимался и восстановлением досоветской си-стемы местного управления. Харак-терным отличием органов управле-ния этого периода стало внесение в официальный документооборот на-циональной терминологии. Так, се-кретарь именовался «джазыуучу», старшина - «олий» и т.д. Во многом это было обусловлено тем, что дан-ное выступление, будучи антисо-ветским по своему характеру, имело национально-религиозную окраску [4; 183].

В течение двух недель были про-ведены выборы старшин и других должностных лиц. Были восста-новлены и должности доверенных, которые представляли населенные пункты на различных собраниях общенационального масштаба.

Находившееся под полным кон-тролем Красной армии карачаевское селение Ташкепюр, так же как и все абазинские, адыгские и ногайские селения, естественно, сохраняли со-ветскую систему управления, глав-ным элементом которой, в связи со сложностью ситуации, по-прежнему были ревкомы, назначаемые руко-водством региона.

Задачами сельских органов вла-сти Карачая в период восстания (сен-тябрь-октябрь), естественно, были проведение мобилизации и орга-низация поставок продовольствия воинским частям, число которых значительно увеличилось за счет примкнувших казачьих и горских отрядов.

Обострение социально-экономи-ческого кризиса во многом обусло-вило стремление горского населения Верхней Кубани к мирному разре-шению военного конфликта. К тако-му же решению склонялось и совет-ско-партийное руководство региона, проводившее широкомасштабную агитацию в данном направлении. В результате многочисленных кон-сультаций и переговоров 27 октя-бря в ст. Красногорской состоялась встреча карачаевской делегации (в составе 28 человек) и командования частей Красной армии [16; 44-49].

Главным результатом встречи стало подписание мирного договора, в результате которого Карачай при-знал советскую власть, а Красная армия и советская власть отказыва-лись от проведений репрессивных акций по отношению к восставшим, обещали предоставление карача-евцам автономии и разрешение на-копившихся социально-экономиче-ских проблем [16; 43].

Часть из этих обязательств была выполнена сразу же. На съезде на-родов Терской области во Владикав-казе 17-19 ноября 1920 г. Карачай в качестве национального округа во-шел в состав Горской АССР, созда-ние которой Постановлением ВЦИК от 20 января 1921 г. было официаль-но закреплено [4; 189-190].

Восстановление советской вла-сти, естественно, привело к очеред-ным переменам в системе местного управления горскими селениями, в которых вновь были назначены рев-комы из числа наиболее подготов-ленных сельчан.

С этого момента основные элемен-ты местного управления в горских селениях, несмотря на отдельные из-менения, оставались неизменными.

Проведенное исследование позво-ляет сформулировать ряд выводов.

Прежде всего, следует отметить, что система местного управления в горских селениях Верхней Куба-ни подчинялась общим тенденци-ям, характерным для Российского государства в период Гражданской войны. Изменения в ее структуре, задачах и функциях местной адми-нистрации были обусловлены поли-тическим режимом, контролировав-шим означенную территорию на том или ином этапе изучаемого истори-ческого периода.

Начало гражданского противо-стояния и приход сторонников боль-шевиков к власти в регионе весной 1918 г. привело к организации но-вых органов управления. Ими стали Советы депутатов, избираемые жи-телями селений, из среды которых выдвигался председатель. Однако если в селах и казачьих станицах членами Советов стали в основном сельские пролетарии, то в горских селениях власть осталась в руках элиты, выдвинувшейся в дореволю-ционный период.

В сентябре 1918 г. власть на Верх-ней Кубани перешла в руки белой ад-министрации, которая, следуя заяв-ленному курсу, начала воссоздавать основные элементы имперской си-стемы местного управления. Однако подобная тактика вызвала сопро-тивление со стороны горской элиты, вследствие чего были сохранены и отдельные институты, введенные после Февральской революции.

Вторичное утверждение совет-ской власти, обусловленное взятием территории региона под контроль Красной армии в конце марта 1920 г., ознаменовалось созданием чрез-вычайных органов власти - рево-люционных комитетом (ревкомов). Их председатели обладали расши-ренными полномочиями, однако их инициатива сковывалась произво-лом силовых органов и воинских ча-стей Красной армии.

Вызванное целым комплексом причин социально-экономического и политического характера анти-советское восстание в Карачае на два месяца (сентябрь-октябрь 1920 г.) упразднило органы власти, соз-данные весной. Оно ознаменовалось воссозданием местных администра-ций образца правления белых. Ха-рактерной особенностью данного, кратковременного, периода стало использование в официальном дело-производстве родного языка.

Урегулирование восстания мир-ным путем в конце октября 1920 г. привело к восстановлению совет-ской власти в Карачае и окончанию Гражданской войны на территории современной Карачаево-Черкесии.

Говоря о функциях местных органов власти в регионе в период Гражданской войны, следует при-знать, что в целом они были подчи-нены сложившейся ситуации воен-ного противостояния. Советские и, в гораздо большей степени, белые органы власти должны были про-водить мобилизацию горцев в свои части. Наряду с этим, руководители на местах должны были обеспечи-вать поставки лошадей, скота, про-довольствия, обмундирования для нужд Красной и Белой армий.

Решение социально-экономиче-ских проблем горских селений, раз-витие социокультурной сферы на-ходились на периферии интересов обоих противоборствующих сторон. Именно этим объясняется сравни-тельная легкость смены режимов в регионе, которые так и не смогли за-ручиться серьезной поддержкой гор-ского населения. Более того, именно недовольство горского населения вызвало мощное восстание, ликви-дировавшее советскую власть на территории Карачая на два месяца (сентябрь-октябрь 1920 г.). Его раз-решение путем мирных переговоров ознаменовало собой воссоздание со-ветской системы местного управ-ления, перед которой, после завер-шения Гражданской войны, встали новые задачи.

Примечания

1. Лайпанов К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкесии (Борьба большевиков за власть Советов). Черкесск: Ставроп. кн. изд-во, Карачаево-Черкес. отд., 1971. 192 с.

2. Карачаево-Черкесия за полвека: сб. статей / отв. ред. У.Е. Темиров. Чер-кесск: Ставроп. кн. изд-во, Карачаево-Черкес. отд., 1972. 194 с.

3. Напсо Д.А., Чекменев С.В. Належ ла и доверие. Из истории дружественных связей народов Карачаево-Черкесии с русским народом. Черкесск: Стелла, 1993. 320 с.

4. Алиев У.Д. Карачай (Карачаевская автономная область). Черкесск: Пул, 1991. 320 с.

5. Архив Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований. Ф. 9. Оп. 9. Д. 25.

6. Государственный архив Карачаево-Черкесской Республики (ГА КЧР). Ф. Р-307. Оп. 2. Д. 349.

7. Архив Карачаево-Черкесского государственного историко-культурного и природного заповедника им. М.О. Байчоровой. Ф. 1. Д. 3.

8. Центр документации новейшей истории Государственного архива Карачае-во-Черкесской республики (ЦДНИ ГА КЧР). Ф. П-45. Оп. 1. Д. 46.

9. Очерки истории Карачаево-Черкесии: в 2 т. Т. 2: Советский период / отв. ред. Р.Х. Джанибекова. Черкесск: Ставроп. кн. изд-во, Карачаево-Черкес. отд., 1972. 448 с.

10. ГА КЧР. Ф. Р-40. Оп. 1. Д. 1.

11. Тебуев Р.С., Хатуев Р.Т. Очерки истории карачаево-балкарцев. М.; Ставро-поль: Илекса: Ставропольсервисшкола, 2002. 223 с.

12. Бугай Н.Ф. Революционные комитеты Ставрополья. Черкесск: Ставроп. кн. изд-во, Карачаево-Черкес. отд., 1978. 103 с.

13. ГА КЧР. Ф. Р-40. Оп. 1. Д. 2.

14. Гайнулин А.Ю. Восстание горцев Верхней Кубани осенью 1920 г. // Науч-ные проблемы гуманитарных исследований. 2011. № 6. С. 26-32.

15. Центр документации новейшей истории Государственного архива Карачае-во-Черкесской республики (ЦДНИ ГА КЧР). Ф. П-1. Оп. 14. Д. 26.

16. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 192. Оп. 1. Д. 143.

References

Размещено на Allbest