Развитие системы военно-исторических музеев России рубежа XIX-XX веков

Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный институт культуры

Развитие системы военно-исторических музеев России рубежа XIX-XX веков

А.В. Барков

В статье рассматривается история военно-исторических музеев России рубежа XIX-XX веков. Ключевые изменения в работе уже существовавших на тот момент музеев связаны с ростом численности посетителей и большей ориентации на привлечение широкой публики, с перестройкой экспозиций на основе предметно-хронологического принципа, а также с расширением коллекций и усилением государственного внимания к вопросам сохранения и каталогизации предметов военно-исторического прошлого. Другой тенденцией обозначенной эпохи стало создание новых музеев, что связано как с завершением эпохи покорения Кавказа и Средней Азии, так и серией юбилейных мероприятий начала XX столетия. Внимание автор уделяет масштабным, но нереализованным проектам Русского военно-исторического музея и Народного музея Великой войны.

Ключевые слова: военно-исторические музеи, Первая мировая война, Суворовский музей, Кавказский военно-исторический музей, Геок-Тепе, Русский военно-исторический музей.

Aleksandr V. Barkov

Moscow State Institute of Culture, the Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury),

Khimki city, Moscow region, Russian Federation

MILITARY MUSEUMS OF THE RUSSIAN EMPIRE AT THE TURN OF THE XIX-XX CENTURIES

The article deals with the history of military-historical museums of Russia at the turn of the XIX-XX centuries. Key changes in the work of existing museums at that time are associated with an increase in the number of visitors and a greater focus on attracting the general public, rebuilding expositions on a subject-chronological principle, as well as expanding collections and increasing government attention to the issues of preserving and cataloging military objects. Another trend of this period was the creation of new museums, the main impetus was provided by the end of the conquest of the Caucasus and Central Asia, and a series of anniversary events of the beginning of the 20th century. The author pays attention to large-scale, but also unrealized projects of the Russian Military History Museum and the National Museum of the Great War.

Keywords: military history museums, World War I, Suvorov Museum, Caucasian Military History Museum, Geok-Tepe, Russian Military History Museum.

К началу XX века история отечественных военно-исторических музеев насчитывала несколько столетий. Если в XVIII - первой половине XIX века они представляли собой в основном хранилища образцов оружия или научно-образовательные институции, то в эпоху Александра II происходит их трансформация в полноценные публичные музеи, призванные свидетельствовать об имперском величии и стать выразителем национального самосознания. Переход от коллекционирования до выполнения идейно-просветительных функций теснейшим образом был связан с культурной модернизацией страны. В рамках данной статьи мы собираемся подробнее остановиться на развитии военно-исторических музеев в эпоху правления императоров Александра III и Николая II.

Всё это позволит нам внести вклад в изучение тех аспектов, которые связаны с развитием и складыванием культуры исторической памяти в России. Данные примеры будут актуальны в контексте гражданско-патриотического воспитания студенческой молодёжи, особенно тех, кто собирается связать дальнейшую жизнь с музейным делом: рассмотрение достижений и ошибок предшественников, несомненно, способствует передаче исторического опыта и позволяет сформировать грамотных специалистов, воспитанных на отечественных традиция музейного дела.

Современное развитие отечественных военно-исторических музеев, в том числе создаваемых Российским военно-историческим обществом, безусловно, крайне востребовано нашим населением. Погружаясь в различные эпохи прошлого, видя и изучая предметы, связанные с героическими деяниями своих предков на полях сражений, наше подрастающее поколение лучше осознает свою причастность к великой истории своей страны. Одной из главных задач всех музейных работников в связи с этим становится изучение опыта образования и деятельности различных музейных хранилищ в России.

Прежде всего, необходимо обозначить ключевые направления эволюции уже существовавших военно-исторических музеев. Во-первых, они становятся всё более доступными для посетителей. Так, в 1889 году Музей артиллерии открыл двери для широкой публики (в 500-летнюю годовщину русской артиллерии). Если изначально количество его посетителей было минимальным, то в 1900 году экспозицию осмотрели около 700 русских посетителей, а в 1904 году - около 2 500 человек. Весьма скромный рост объясняется тем, что весь бюджет составлял 1 000 рублей при шести сотрудниках, причём некоторые из них находились в штате Главного артиллерийского управления, будучи прикомандированными к музею [13, с. 142].

Во-вторых, постепенно меняется организация экспозиций: от хаотического или слабоструктурированного набора предметов происходит переход к более системной организации на основе хронологического принципа. Например, в начале XX века перестроили Музей обороны Севастополя, экспозиция теперь была выстроена на основе тематико-хронологического принципа. Одновременно реэкспозиция произошла в Морском музее: предлагавшиеся для обзора предметы делились на царствования (Петра I, Екатерины II и т.д.), функциональные (механический, гидрографический) и историко-тематические (коммерческий, зал героев, участников Русско-японской войны) отделы [13].

В-третьих, активизируются государственные усилия, направленные на пополнение существующих коллекций. Как правило, существовало два способа их увеличения. Первый представлял собой специальные закупки. Так, с 1904 года Тульский и Ижевский оружейные заводы стали получать от Главного артиллерийского управления специальные средства (500 рублей в год) для приобретения образцов огнестрельного оружия за рубежом. Второй способ предполагал пополнение экспозиций за счёт других (непубличных) хранилищ. Например, к началу XX века в Петропавловском соборе находилось 1 418 знамён, однако в 1904 году 163 знамени и 47 других трофеев передали в Суворовский музей, в 1906 году 27 знамён и 32 других трофеев отправили в Кавказский военно-исторический музей. В 1909 году подполковник Струков обратился в Министерство императорского двора с просьбой передать в возглавляемый им артиллерийский музей знамёна, которые находятся в Петропавловском соборе в неудовлетворительном состоянии. В мае 1909 года специальная комиссия во главе с генералом Комаровым провела ревизию знамён (1 228 штук, а также 32 ключей и 27 отмычек), установив, что все они могут делиться на три группы: 332 «сохранившиеся до некоторой степени», 215 «пришедшие в ветхость», но годных для реставрации, и 681 «совершенно разрушенные». Как видно, в идеальном состоянии боевые трофеи не находились. Отсутствие должных условий и частные перепады температуры в церкви препятствовали, по мнению комиссии, сохранности знамён. Эти знамёна были переданы в Артиллерийский музей на хранение, однако, по инициативе Главного штаба, оно должно было быть временным: до того, как будет создан Русский военно-исторический музей [1, л. 1-6].

Однако ключевой тенденцией стал рост количества военно-исторических музеев на рубеже XIX-XX веков. Если эпоха Александра II была связана с завершением Кавказской войны и покорением масштабных просторов Средней Азии, то при его наследнике, Александре III, вполне логичными стали увековечение и мемориализация этих событии. Так, в 1884 году главноначальствующий на Кавказе генерал-адъютант А. М. Дон- дуков-Корсаков поднял вопрос о создании музея, который увековечивал бы героизм русской армии при покорении Кавказа. Идея нашла поддержку как у военного министра П. С. Ванновского, так и у императора Александра III. В 1885 году был заложен первый камень будущего Кавказского военно-исторического музея в Тифлисе, называемого также «Храмом Славы». Его задача заключалась в сборе и экспонировании предметов, связанных с русско-турецкими и русско-персидскими войнами. Музей был основан при штабе Кавказского военного округа, а специальное здание возвели в 1885-1892 годах по образцу выставочного дворца в Риме. Собрание в основном состояло из картин, трофеев, образцов вооружения, личных вещей участников событий, включая таких прославленных полководцев, как М. С. Воронцов, Н. И. Евдокимов и И. С. Паскевич. Экспозиция выстраивалась по тематико-хронологическому принципу. Сами картины писались на заказ, причём создание 17 полотен было поручено тогда ещё молодому и малоизвестному художнику Ф. А. Рубо, который в будущем прославится как один из крупнейших отечественных баталистов рубежа веков [7, с. 43]. Частично экспозиция была открыта в 1888 году во время посещения Кавказа Александром III, однако из-за отсутствия необходимых средств и бюрократической неразберихи на рубеже веков создание музея застопорилось. В 1899 году военно-исторический отдел штаба Кавказского военного округа возглавил известный историк В. А. Потто, который инициировал развитие музея, добившись в 1906 году передачи его в подчинение своему отделу. В начале 1907 года в обновлённом и расширенном виде он был открыт для публики [6, с. 8].

Нельзя обойти вниманием и другой, пусть и менее масштабный, музей, который связан с памятью Ахалтекинской экспедиции 1880-1881 годов. Это были фактически последние крупные боевые действия русской армии в Средней Азии: под руководством генерала М. Д. Скобелева была покорена крепость Геок-Тепе, а вместе с ней установлен окончательный контроль над Закаспийской областью. В 1891 году на железнодорожной станции Геок-Тепе (в этом районе располагался штаб «белого генерала») был открыт небольшой музей, посвящённый тем событиям. Основной экспозиционный ряд состоял из картин, портретов участников тех событий, фотографий (включая групповой фотопортрет всех офицеров, штурмовавших крепость), предметов униформы и вооружения. Осенью 1897 года здесь с инспекций побывал командующий войсками Забайкальской области генерал А. Н. Куропаткин (один из ключевых участников тех событий), который распорядился благоустроить прилегающую территорию, высказал ряд замечаний по экспозиции (недостаточно были отражены все герои), а также указал, что проходящие поезда должны увеличить длительность остановки, чтобы все желающие могли осмотреть музей [3, л. 1].

В начале 1900-х годов около Музея инженера Тихонова, начальника 4-го участка Среднеазиатской казённой железной дороги, был открыт памятник, посвящённый штурму Геок-Тепе. Это событие приковало внимание к этому маленькому музею. Уже вскоре, в 1902 году, сюда стали присылать портретные изображения участников событий, а коллекция также пополнилась личным сюртуком М. Д. Скобелева [3, л. 8]. Однако финансовое положение музея оставалось тяжёлым. Так, из Главного штаба ежегодно на содержание высылалось 560 рублей, из которых 300 рублей шли сторожу. Вход в экспозицию был бесплатным, хотя посетители могли и опускать деньги в специальную кружку для пожертвований. Неудивительно, что в ноябре 1902 года директор музея поручик А. О. Мирбах писал начальнику штаба 2-го Туркестанского армейского корпуса (которому он и подчинялся) с просьбой оказать содействие в присылке новой формы 81-го пехотного Апшеронского полка, поскольку находящаяся в экспозиции были изъедена молью [3, л. 9]. А в октябре 1904 года случилось вообще чрезвычайное происшествие: неизвестный ночью украл один карабин, два револьвера, кинжал и более сотни патронов [3, л. 17-18].

Наиболее активный характер процессы коммеморации военной истории (включая музеефикацию) приняли при императоре Николае II. В определённой степени это объясняется юбилеями знаковых событий: 1000-летие похода Олега на Византию, 400-летие войн с Литвой, Казанью и Крымом, 300-летие Смутного времени, 200-летие Северной войны, 100-летие войн с Наполеоном [4, л. 118]. Две последние войны действительно воспринимались обществом как особо значимые события. Первые мемориальные мероприятия были привязаны к 100-летию кончины А. В. Суворова. В 1898 году при Главном штабе образовали комиссию для создания музея-памятника А. В. Суворову, которая начала сбор средств. Сам музей был заложен в 1901 году, а открыт в 1904 году. Экспозиция, состоявшая из 5 отделов, не отличалась системностью: предметы, подаренные царём; суворовские реликвии и его изображения; суворовские трофеи; предметы эпохи Суворова, а также коллекция Энгельгардта. Кроме того, возле музея была установлена Суворовская церковь, которую специально перенесли из родового поместья генералиссимуса в с. Кончанском. военный исторический музей

Этот музейный комплекс рассматривался как часть более широкого музейно-мемориального комплекса - «храма (пантеона) славы русского оружия)». Ещё в 1899 году эту идею одобрил император Николай II, а в 1901 году было издано Высочайшее повеление военному министру А. Н. Куропаткину разработать концепцию Русского военноисторического музея. Предполагалось, что этот музей будет приурочен к 100-летию Отечественной войны 1812 года, однако не станет ограничиваться лишь наполеоновской тематикой [2, л. 3-7]. В 1903 году была образована комиссия во главе с генералом Н. Н. Обручевым, которая вскоре подготовила концепцию. Цель музея заключалась в том, чтобы собранные предметы свидетельствовали о деяниях и подвигах русской армии, способствуя как «военно-научным, так и патриотически-воспитательным целям» [13, с. 166]. В отличие от существовавших музеев, посвящённых отдельным войнам, предполагалось начать экспозицию с древнейших времён с тем, чтобы отразить всю военную историю Отечества. Ввиду отсутствия большого количества экспонатов главный визуальный акцент комиссия Обручева предлагала сделать на картинах, дополненных манекенами в униформе, предметами вооружения, документами и историческими памятниками. Однако комиссия не просуществовала долго, в феврале 1904 года началась Русско-японская война, летом этого же года умер Н. Н. Обручев.

Деятельность по данному вопросу была возобновлена только в 1907 году [4, л. 119-119, об], когда во главе с генералом Н. Н. Сухотиным был создан фактически новый комитет по созданию в Санкт-Петербурге Русского военно-исторического музея в память о войне 1812 года. Сам факт того, что он должен был быть приурочен к определённым событиям, не должен смущать: комитет рассматривал создаваемый музей как памятник тысячелетней военной истории государства, а Отечественная война 1812 года оказывалась лишь одной из эпох. Изменились и принципы формирования, предполагался больший акцент на подлинных предметах. Поскольку параллельно в печати обсуждался вопрос о создании в Москве Музея 1812 года (то есть музея, посвящённого именно этим событиям), генерал Н. Н. Сухотин настаивал на том, что организуемый им музей по примеру других стран (Германии, Австрии, Франции) должен находиться именно в столице: «В Петербурге место военно-историческому музею-памятнику русской военной истории и потому, что в двухсотлетний петербургский период жизни России нашею вооружённою силою совершён ряд величайших подвигов на пути строения и созидания государства» [4, л. 120].

Комитет достаточно быстро подготовил проект. Согласно сохранившимся документам, музейная экспозиция должна была быть оформлена в хронологическом порядке в соответствии с годами правления монархов. Выделяли следующие периоды: княжеский (862-1533), царский (1533-1682), Петра Великого (1682-1725), преемников Петра Великого (1725-1762), период Екатерины Великой и Павла I (1762-1801), Александра I (1801-1825), Николая I (1825-1855), Александра II, Александра III и Николая II. В каждом из залов предполагались следующие наборы экспонатов: картины, портреты, манекены, статуи и бюсты, предметы вооружения, трофеи, модели сражений, крепостей или памятников, карты походов, а также реликвии. Всего, по мнению комитета, предстояло собрать до 20 тыс. предметов, включая 200 больших и до 500 малых картин.

Если посмотреть на предполагаемый портретный ряд, то везде речь шла о портретах генералов, выдающихся офицеров, представителей императорской фамилии. Простые солдаты, гражданские лица были фактически исключены из репрезентации: они могли появиться либо в рамках сюжетных живописных полотен, либо в обобщённом виде манекенов [4, л. 1-70]. На это обратили внимание и члены комитета. Например, Майков предлагал: «поместить в музее портеры лиц военнослужащих, но оказавших услуги отечеству не оружием, а пером, научной и административной деятельностью», а другой член комитета Жерве указывал, что «желательно иметь изображения второстепенных деятелей в виде фотографий, гравюр, литографий, акварели и т.п.» [4, л. 73].

Впрочем, если оценивать различные предложения и указания, то члены комитета хотели, чтобы музей содержал практически всё, что возможно собрать по военной истории: письменные документы, общую карту завоеваний, карту естественных операционных линий, портреты военных историков, баталистов и писателей, произведения музыки, лубки, полную коллекцию знамён, штандартов и других знаков отличий, вещи высочайших особ, портреты военных министров, материалы, связанные с военно-учебными заведениями, отразить историю развития вооружения, представить различные таблицы и диаграммы, «общедоступно выражающие главные стороны деятельности быта нашей армии», библиотеку, часовню с иконами, написанными в честь военных событий [4, л. 74-75]. Весьма интересное предложение высказал генерал Н. А. Епанчин: «Устроить панораму перехода через Чёртов мост, сделав её полу- циркулем так, чтобы зрители находились на одной из береговых скал. В панораме должна быть проведена вода» [4, л. 74]. Фактически эта идея предвосхищала современные методы музейной работы, когда происходит реконструкция отдельных событий с целью дополнительного вовлечения посетителя.

Несомненно, даже при изменении подхода к формированию экспозиции ключевое значение в отображении военной истории придавалось картинам. Среди художников планировалось привлечь таких известных мастеров, как Н. К. Рерих (например, в княжеском периоде на такие темы, как «Славянский городок. Сборы к защите», «До- брыня со змеем», «Ладьи на волоке», «Создание храма после похода») и Ф. Рубо («Взятие Ленкорана Котляревским», «Подвиг Цесаревича в бою 28 июня», «Занятие Выборгским полком Саквантуна») [4, л. 54-55, 64]. Кроме того, была проведена серьёзная предварительная работа по поиску уже имеющихся картин по ключевым темам. Впрочем, оценивались они не только по художественным достоинствам, но и по исторической достоверности. Например, член комиссии Козлянинов признал «Взятие Казани» Г. И. Угрюмова совершенно негодной в историко-археологическом отношении. Картина К. П. Брюллова «Оборона Пскова» называлась им декоративной по замыслу, но неоконченной, а произведение В. И. Сурикова «Покорение Сибири» характеризовалось следующим образом: «грубо, небрежно написана и неверна в историко-археологическом отношении (одежда и вооружение казаков XVIII века)» [4, л. 71]. Другой член комиссии Кроков рекомендовал не пользоваться картиной И. К. Айвазовского, посвящённой Чесменскому сражению: «она не верна» [4, л. 75, об].

К сожалению, сам проект Русского военно-исторического музея не был реализован. Сначала затянулась работа по выбору проекта здания, затем против выделения необходимых ассигнований высказались депутаты Государственной Думы, посчитавшие, что в условиях после Русско-японской войны необходимо сосредоточить внимание на перевооружении армии, а не распылять средства на вторичные цели. Окончательный крест на проекте поставила начавшаяся Первая мировая война и разразившаяся в 1917 году революция.

В 1900-е годы параллельно с концепцией Русского военно-исторического музея прорабатывался вопрос о праздничных мероприятиях, посвящённых 100-летию Отечественной войны 1812 года, которые могли включать и создание музейных экспозиций. Так, этот вопрос был поставлен военным министерством в 1900 году. Вскоре обергоф-маршалу Всеволожскому поручили составить опись всех сохранившихся картин, посвящённых этим событиям. Вероятно, имеющиеся в наличия собрания не произвели должного впечатления, а потому по инициативе А. Н. Куропаткина Николай II выделил крупную сумму, 100 тыс. рублей, художнику В. В. Верещагину на создание 20 тематических полотен [2, л. 2]. Предполагалось, что они будут размещены в Русском военно-историческом музее. Примерно в это же время, в 1902 году, штаб Московского военного округа возбудил вопрос о создании музея на Бородинском поле, причём Министерство императорского двора в 1903 году согласилось передать весь Бородинский дворец (правда, с возмещением тех средств, которые 1899-1902 годах были потрачены на его реконструкцию). В 1903 году переписка заглохла, вероятно, ввиду работы комиссии генерала Н. Н. Обручева [2, л. 12-13].

Как мы писали выше, этот процесс был прерван Русско-японской войной. Только после её окончания и государство, и общество стали возвращаться к идее празднования 100-летнего юбилея. В 1907 году с идеей Музея войны 1812 года в печати выступил подполковник В. А. Афанасьев, который предлагал создать его в Москве частично на общественные средства. В качестве начального капитала он предполагал использовать 50 тыс. рублей, пожертвованных коммерц-советни- ком И. А. Колесниковым Московскому военному округу на устройство школы для детей участников войны 1812 года и музейного зала при ней [2, л. 10]. Поскольку в Санкт-Петербурге Н. Н. Сухотин ратовал за музей, посвящённый всей военной истории страны, то инициативу в области коммеморации собственно событий 100-летей давности перехватила Москва. Московский городской голова Н. И. Гучков (брат известного политика) выступил с такой инициативой, которую, в свою очередь, поддержало Министерство внутренних дел во главе с П. А. Столыпиным [2, л. 44]. В начале 1908 года в Москве был создан особый комитет по устройству Музея 1812 года. За год музей собрал 32 тыс. рублей пожертвований и более 100 предметов. Однако попытки построить здание около Храма Христа Спасителя окончились неудачно: оказалось, что для этого нужно слишком много средств. Для музея было выделено здание Московского арсенала в Кремле. Однако дело с музеем затягивалось, потому в 1912 году в здании Исторического музея открылась лишь выставка предметов, которая в будущем должна была стать основой музейной экспозиции.

Вопрос музеефикации Отечественной войны 1812 года ставился не только на государственном уровне. В начале XX века по инициативе железнодорожников Бородинской станции, в частности А. М. Клюкачева, стали собирать предметы, связанные с Бородинским сражением. Одновременно Обществом хоругвеносцев (при Храме Христа Спасителя) рядом с избой-музеем М. И. Кутузова в Филях в 1912 году была построена музей-часовня.

Нельзя забыть и другой значимый юбилей начала XX века - 200-летие Полтавского сражения. К этой годовщине член Императорского русского военно-исторического общества (ИРВИО) капитан Б. В. Геруа подготовил первое описание памятников этой баталии, а по инициативе директора Полтавского кадетского корпуса И. Ф. Павловского появился небольшой музей Полтавской битвы.

Активно открывались и полковые музеи, которых к 1914 году насчитывалось несколько сотен. Был поставлен вопрос и о создании для них единого положения. Например, в 1913 году состоялся Съезд хранителей полковых музеев Московского военного округа, где было принято соответствующее положение о войсковых музеях и исторических комиссиях. В дальнейшем обобщением опыта создания полковых музеев и распространения лучших практик занялось ИРВИО. Была создана комиссия, которая к 1914 году подготовила новое положение для всех военных музеев [13, с. 193]. К сожалению, начавшаяся Первая мировая война не дала возможности воплотить её в жизнь.

Отдельно стоит выделить деятельность Киевского отделения ИРВИО. В начале 1909 года председатель музейной комиссии Б. В. Адамович выступил с программой создания Киевского военно-исторического музея, который был бы посвящён всей военной истории России с древнейших времён, однако с акцентом на событиях, локализованных в Киеве или вокруг него. Так, один из отделов предполагалось посвятить «казачье-гетьмановскому» периоду истории региона. Отметим, что ввиду отбытия Б. В. Адамовича к новому месту службы обязанности главы комиссии были переданы генералу В. М. Драгомирову. Изначально проблема заключалась в поисках помещения: надежды на получение их в Киевском дворце были разрушены отказом Военного совета Киевского военного округа. Только в 1910 году благодаря усилиям попечителя музея генерала Ф. Ф. Трепова Городской музей Киева для этих целей выделил часть своего здания. Сам музей был открыт 28 декабря 1910 года, причём даже император Николай II отправил поздравительную телеграмму [10, с. 33; 11, с. 17-18].

Стоит отметить, что начало XX века - это не только период создания, но и исчезновения военно-исторических музеев. Так, в качестве такого случая можно привести Русско-японскую войну, по итогам которой японцы оккупировали о. Сахалин. В результате пострадал войсковой музей поста Александровский, чьи экспонаты были вывезены в Страну восходящего солнца [12]. В конце 1914 года, когда в Первую мировую войну вступила Турция, было принято решение эвакуировать коллекцию Кавказского военно-исторического музея (более 1 000 предметов) в Ставрополь, а уже в советское время эта коллекция перестала существовать как единое целое, будучи переданной ряду музеев юга России [9]. Примерно такая же судьба постигла и несформированный музей Великой войны, материалы для которого стали собираться ещё в самый разгар Первой мировой войны. Ещё в апреле 1915 года при Академии художеств был создан военно-художественный отряд: молодые художники выезжали в действующую армию в целях создания художественных полотен [5, с. 163]. Параллельно в 1915 году в Манеже была организована выставка трофеев, за 78 дней её посетили свыше 560 тыс. человек. Этот успех привёл к идее создания Музея Великой войны. Весной 1916 года герцог Лейхтенбергский снял для этого особняк при Императорском обществе ревнителей истории, однако из-за революции 1917 года реализовать проект не удалось, а собранные предметы оказались в фондах Артиллерийского исторического музея. Историческая справедливость была исправлена лишь в 2014 году, когда по инициативе Министерства культуры РФ и поддержке Российского военно-исторического общества в Ратной палате (Царское село) был открыт первый в России Музей Первой мировой войны.

Таким образом, именно на начало XX века пришлось активное развитие военно-музейного дела в России. Обращение к доблестному военному прошлому являлось попыткой найти, во-первых, ответ на революционные вызовы времени, а во-вторых, новые способы укрепления морального духа войск в условиях массовой призывной армии.

Нельзя не отметить, что с большим успехом реализовывались проекты небольших музеев, особенно в тех случаях, когда их развитие становилось предметом усилий энтузиастов, встроенных в военно-бюрократические структуры: В. А. Потто и Кавказский военно-исторический музей, члены Киевского отделения ИРВИО и Киевский военно-исторический музей. В то время как два крупных проекта - Русского военно-исторического музея в Санкт-Петербурге и Музея войны 1812 года в Москве - потерпели провал. Сказалось здесь не только скудное финансирование, но и отсутствие консенсуса относительно значимости хранения памяти о военном прошлом.

Принципиально важно указать на то, что, хотя все создаваемые музеи являлись государственными, в действительности значимую роль играла частная инициатива отдельных лиц, пусть и находящихся на службе.

Примечания

1. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 400. Оп. 2. Д. 8337.

2. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1203.

3. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 2292. Оп. 1. Д. 70.

4. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 16180. Оп. 1. Д. 511.

5. Ильина Т. Н. Герои Великой войны 1914-1918: материалы Трофейной комиссии в собрании Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи / Российское историческое общество, Управление культуры Министерства обороны Российской Федерации, Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи. Москва: Кучково поле, 2014. 502 с.

6. Колосовская Т. А. «Забывая прошлое, нельзя ничему научиться и в будущем». Доклад генерал-майора В. А. Потто о централизации архивов на Кавказе и устройстве кавказского военно-исторического музея в 1900 году // Военно-исторический журнал. 2016. № 7. С. 58-63.

7. Колосовская Т. А. Из опыта сохранения исторической памяти военного прошлого (по материалам Кавказского военно-исторического музея) // История и историческая память. 2014. № 10. С. 41-51.

8. Колосовская Т. А. Кавказский военно-исторический музей: от сохранения памяти к забвению // Вопросы истории. 2017. № 9. С. 167-175.

9. Максимчик А. Н. Знамёна Кавказской войны в собрании Кавказского военно-исторического музея: история и судьба коллекции // Вестник Института истории, археологии и этнографии. 2015. № 3. С. 53-72.

10. Отчёт Киевского отдела Императорского Русского военно-исторического общества за 1910 г. Киев: Типография штаба Киевского военного округа, 1911. 100 с.

11. Отчёт Киевского отдела Императорского Русского военно-исторического общества за 1911 г. Киев: Типография штаба Киевского военного округа, 1912. 32 с.

12. Поправко Е. А. Повседневная жизнь дальневосточных музеев в условиях войн и революций начала ХХ века // Экстремальное в повседневной жизни наследия России: история и современность (к 100-летию русской революции 1917 г.). Санкт-Петербург: ЛГУ имени Пушкина, 2017. С. 92-97.

13. Разгон А. М. Очерк истории военных музеев в России (1861-1917 гг.) // Труды научно исследовательского института музееведения. Вып. VII. Москва, 1962. С. 118-203.

References

1. Russian State Military Historical Archive. Fond 400, inventory 1, document 8337. (In Russian, unpublished)

2. Russian State Military Historical Archive. Fond 2000, inventory 1, document 1203. (In Russian, unpublished)

3. Russian State Military Historical Archive. Fond 2292, inventory 1, document 70. (In Russian, unpublished)

4. Russian State Military Historical Archive. Fond 16180, inventory 1, document 511. (In Russian, unpublished)

5. Ilyina T. N. Geroi Velikoy voyny 1914-1918: materialy Trofeynoy komissii v sobranii Voenno-istoricheskogo muzeya artillerii, inzhenernykh voysk i voysk svyazi [Heroes of the Great War of 1914-1918: materials of the Trophy Commission in the collection of the Military History Museum of Artillery, Engineering and Signal Corps]. Moscow, Publishing house “Kuchkovo pole”, 2014. 502 p. (In Russian)

6. Kolosovskaya T. A. “Zabyvaya proshloe, nel'zya nichemu nauchit'sya i v budushchem”. Doklad general-mayora V. A. Potto o tsentralizatsii arkhivov na Kavkaze i ustroystve kavkazskogo voenno-istoricheskogo muzeya v 1900 godu [“Forgetting the past, you cannot learn anything in the future”. Report of Major General V. A. Potto on the centralization of archives in the Caucasus and the construction of the Caucasian Military History Museum in 1900]. Voenno-istoricheskiy zhurnal [Military History Journal]. 2016, no. 7, pp. 58-63. (In Russian)

7. Kolosovskaya T. A. Iz opyta sokhraneniya istoricheskoy pamyati voennogo proshlogo (po materialam Kavkazskogo voenno-istoricheskogo muzeya) [From the experience of preserving the historical memory of the military past (based on the materials of the Caucasus Military History Museum)]. Istoriya i istoricheskaya pamyat' [History and historical memory]. 2014, no. 10, pp. 41-51. (In Russian)

8. Kolosovskaya T. A. Kavkazskiy voenno-istoricheskiy muzey: ot sokhraneniya pamyati k zabveniyu [Caucasian Military History Museum: from preserving memory to oblivion]. Voprosy istorii [Questions of history]. 2017, no. 9, pp. 167-175. (In Russian)

9. Maksimchik A. N. Znamena Kavkazskoy voyny v sobranii Kavkazskogo voenno-istoricheskogo muzeya: istoriya i sud'ba kollektsii [Banners of the Caucasian War in the collection of the Caucasian Military History Museum: history and fate of the collection]. Vestnik Instituta istorii, arkheologii i etnografii [Bulletin of the Institute of History, Archeology and Ethnography]. 2015, no. 3, pp. 53-72. (In Russian)

10. Otchet Kievskogo otdela Imperatorskogo Russkogo voenno-istoricheskogo obshchestva za 1910 g. [Report of the Kiev department of the Imperial Russian Military Historical Society for 1910]. Kiev, Printing house of the headquarters of the Kiev military district, 1911. 100 p. (In Russian)

11. Otchet Kievskogo otdela Imperatorskogo Russkogo voenno-istoricheskogo obshchestva za 1911 g. [Report of the Kiev department of the Imperial Russian Military Historical Society for 1911]. Kiev, Printing house of the headquarters of the Kiev military district, 1912. 32 p. (In Russian)

12. Popravko E. A. Povsednevnaya zhizn' dal'nevostochnykh muzeev v usloviyakh voyn i revolyutsiy nachala XX veka [Everyday life of Far Eastern museums in the context of wars and revolutions of the early twentieth century]. Ekstremal'note v povsednevnoy zhizni naslediya Rossii: istoriya i sovremennost' (k 100-letiyu russkoy revolyutsii 1917g.). [Extreme heritage of Russia in everyday life: history and modernity (on the 100th anniversary of the Russian Revolution of 1917)]. St. Petersburg, Publishing house of the Leningrad State University named after Pushkin, 2017. Pp. 92-97. (In Russian)

13. Razgon A. M. Ocherk istorii voennykh muzeev v Rossii (1861-1917 gg.) [An Essay on the History of Military Museums in Russia (1861-1917)]. Trudy nauchno-issledovatel'skogo instituta muzeevedeniya [Proceedings of the Research Institute of Museum Studies]. Issue VII. Moscow, 1962. Pp. 118-203. (In Russian)

Размещено на Allbest.ru