Методологические аспекты анализа вклада академии наук Союза советских социалистических республик (Российской академии наук) в "колонизацию" российского Причерноморья (XX - начало XXI века)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральный исследовательский центр «Субтропический научный центр Российской академии наук»

Методологические аспекты анализа вклада академии наук Союза советских социалистических республик (Российской академии наук) в «колонизацию» российского Причерноморья (XX - начало XXI века)

Садовой Александр Николаевич, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник, заведующий лабораторией этносоциальных исследований

Сочи, РФ

Определены методологические подходы исследования вклада Российской академии наук в процесс «колонизации» Причерноморья. Отмечена специфика региона, определяемая, с одной стороны, ландшафтным окружением (сочетанием субтропиков прибрежной полосы с вертикальной зональностью ландшафтов гор), с другой стороны, трендами формирования и этнического состава населения, инициированными выселением автохтонных этнических групп в Османскую империю. Поднимается проблема моделирования процессов сельскохозяйственного освоения региона на основе последовательной интродукции субтропических культур. Отмечено, что современный антропогенный ландшафт побережья представляет собой объект как природного, так и историко-культурного наследия. Раскрытие его рекреационного потенциала определило формирование в течение XX-XXI веков качественно отличной системы коммуникаций между органами власти, сельскохозяйственными предприятиями, учреждениями науки и природоохранными организациями. Предлагается рабочая гипотеза о цикличном характере модернизации системы коммуникационных связей, обусловленной изменением института земельной собственности на стыке XIX-XX и XX-XXI веков. На этой основе обоснована целесообразность включения в предметное поле исследований деятельности структурных подразделений АН СССР (РАН) как фактора изменения современной системы социальных коммуникаций и этносоциальной среды. Академия наук может рассматриваться как самостоятельный субъект национальной и экологической политики.

Ключевые слова: АН СССР, РАН, национальная политика, колонизация.

METHODOLOGICAL ASPECTS OF THE ANALYSIS OF CONTRIBUTION OF THE USSR ACADEMY OF SCIENCES (RAS) TO THE “COLONIZATION” OF THE RUSSIAN BLACK SEA REGION (20^th - EARLY 21^st CENTURY)

Sadovoy Aleksandr Nikolaevich, Dr of Historical Sciences, Professor, Sr Researcher, Head of Laboratory of Ethno-social Research, Federal Research Centre of the Subtropical Scientific Centre of the Russian Academy of Sciences (Sochi, Russian Federation).

Methodological approaches to the study of contribution of the Russian Academy of Sciences to the process of “colonization” of the Black Sea region are determined. The specificity of the region is noted, determined on the one hand by the landscape environment: a combination of subtropics of the coastal strip and vertical zoning the mountain landscapes. On the other hand, trends in the formation and ethnic composition of the population, initiated by the eviction of autochthonous ethnic groups in the Ottoman Empire. The problem of modeling the processes of agricultural development of the region based on the sequential introduction of subtropical crops is raised. It is noted that the modern anthropogenic landscape of the coast is an object of both, natural and historical and cultural heritage. The disclosure of its recreational potential determined the formation during the 20^th -21^st centuries, a qualitatively different system of communications between government authorities, agricultural enterprises, scientific institutions and environmental organizations. In this regard, a working hypothesis is proposed about the cyclical nature of the modernization of the system of communication ties, due to the change in the institution of land ownership at the junction of the 19^th -20^th and 20^th -21^st centuries. On this basis, the expediency of including the activity of structural divisions of the Academy of Sciences of the USSR (RAS) into the subject field of research as a factor in changing the modern system of social communications and ethnosocial environment has been substantiated. The Academy of Sciences can be viewed as an independent subject of national and environmental policy.

Keywords: USSR Academy of Sciences, RAS, national policy, colonization.

Введение

В советской и зарубежной историографии использование категории «колонизация» излишне политизировано. Связано это с тем, что традиционно в предметном поле истории государственных образований, политической философии, политологии, социологии этот термин рассматривается исключительно в контексте понятия «имперская политика». Под последней же принято понимать осознанную, целенаправленную и системную деятельность институтов власти (государства), ориентированную на внешнеполитическую экспансию; использование военной силы при захвате территорий; формирование колоний; установление политического или экономического контроля над сопредельными странами. Собственно, имперское управление рассматривается в контексте доминирования центростремительных политических процессов, проявления автократической политической власти центра по отношению к перифериям [1, с. 49]. В то же время в отечественной историографии под понятием «колонизация» понимается широкий спектр взаимосвязанных и взаимообусловленных процессов, определяющих целенаправленное социально-экономическое и социокультурное развитие присоединенных территорий, ориентированное на выравнивание уровней политического, экономического и культурного развития многонационального населения России. В этой связи возникает вопрос, насколько этот многокомпонентный процесс имел рациональную основу на разных этапах российской истории? Какой вклад в него внесли научные учреждения, формируемые с начала XVII столетия, можно ли рассматривать их деятельность в качестве перманентного фактора воздействия на региональные политические, социально-экономические и этнокультурные процессы? Прослеживается ли региональная специфика в формировании системы коммуникаций между органами власти, учреждениями науки, социальными институтами автохтонного и пришлого населения «национальных окраин»? Следует отметить, что этот спектр вопросов в отечественной и зарубежной историографии так и не получил достаточно полного освещения.

Методологические аспекты анализа процессов «колонизации» трансграничных районов юга России (ХХ-ХХ1 века)

В информационной войне последних десятилетий зарубежными политологами современная национальная политика России по отношению к меньшинствам рассматривается в контексте категории «имперская политика» Российской империи и СССР. С учетом существования в XVIII - начале XX века Британской, Австро-Венгерской, Османской, Цинской империй, наличия колоний у Испании, Португалии, Франции, критика «имперского» наследия России рассматривается в контексте оценки социальных последствий «колониальной политики» европейских стран.

Методологические основания для компаративного анализа «имперской политики» России, стран Европы и США раскрыты в работах московского политолога В. В. Шишкова ([1; 18; 19] и др.) через категории «парадигмы империи». В перечень базовых признаков парадигмы были включены «всеобщность, универсальность и конечность политического бытия». Проявление «конца истории» раскрывалось через три положения. Во-первых, через форму государственного устройства, выступающую «образцом установления господства ради удовлетворения амбиций властителей». Во-вторых, через появление «порядка объединения человеческих сообществ под единой политической властью, многократно повторяющегося опыта в истории во всё больших масштабах». В-третьих, через последовательность «развития и упадка империи, которая подчиняется закономерностям исчерпания ресурсов для поддержания все разрастающейся системы» [18, с. 116].

Согласно методологическим принципам историзма, два признака «парадигмы империи»: «всеобщность» и «конечность политического бытия» - на наш взгляд, не могут выступать основой как системного, так и компаративного анализа политических, социально-экономических, социокультурных и этнических процессов, инициированных генезисом и распадом «империй» как политических образований. Связано это с тем, что оперирование понятием «всеобщности» объективно ставит вопрос: насколько эту категорию можно использовать при исследовании истории малочисленных (по составу) этносов, не имеющих опыта государственного строительства?

Оперирование словосочетанием «конечность политического бытия» также малоперспективно: история любого государства (как социального института), не только империи, всегда ограничена временными рамками. Вместе с тем данная категория ориентирует на выявление факторов, инициирующих распад этих социальных институтов, определение идентичности («общности») политических решений и технологий, объективно приводящих как к генезису, так и к распаду институтов государственной власти.

Определенные проблемы при компаративном анализе генезиса империй вызывает и тезис об их «универсальности», категории, синонимами которой выступают не только «всеобщность», но и «повсеместная распространенность». При компаративном анализе генезиса империй европейских стран и России проявляются признаки, ставящие под сомнение правомерность использования этого показателя. Так, история России свидетельствует о полном отсутствии дуального антагонизма «метрополия - колония». Во многом это определялось тем, что социальная верхушка этносов, имеющих опыт государственности, включалась в состав «правящей элиты». В результате как дворянство и купечество, так и номенклатуры советского и постсоветского периодов были по своему составу полиэтничными. Этнические меньшинства имели идентичный с титульным этносом (русскими) социальный статус (подданных или граждан). Этот исторический феномен почти тысячелетнего государственного строительства не имеет примеров в колониях европейских стран. Немаловажным фактором является и проводимый на региональном уровне курс интеграции национальных окраин в политическую, экономическую и социокультурную инфраструктуру государства [2, с. 128] через осознанное развитие «национальных окраин» «за счет» сначала имперского, потом федерального центра. Прецедентов проведения национальной политики, приводящей к этносоциальной стратификации между населением субъектов трансграничной зоны (страны Прибалтики, Грузия, Армения) и центральной части страны в пользу населения «колонизируемых окраин», в истории европейских стран не прослеживается. В этом контексте трактовка политики «колонизации» как проявления «универсального» признака империй и процесса, однозначно антагонистического этническим интересам меньшинств, также не выдерживает научной критики.

В то же время стоит отметить, что избежать использования категории «колонизация» в контексте политики, противоречащей «этническим интересам» меньшинств, в настоящее время невозможно. С одной стороны, это связано с таким глобальным этнокультурным процессом, как «историческое мифотворчество», проследить который можно по нормативным документам международного права, отражающим этнические интересы национальных общественных объединений России, с другой - с широкими оперативными возможностями использования понятия «колонизация» при системном исследовании этнической истории населения трансграничных зон юга России [11, с. 145-156], Так, в Сибирском регионе, начиная с известного областника Н. М. Ядринцева [21] и вплоть до настоящего времени, эта форма государственной политики рассматривается в качестве детерминанты регионального развития ([17, с. 72-77; 5, с. 188-192] и др.). На территории Причерноморья, вошедшего в состав России в конце XIX века, процессы формирования системы расселения, структуры населения, социальных органов местного самоуправления в имперский период отечественными историографами также рассматриваются исходя из содержания нормативных актов, принятых на имперском, а не на губернском уровне [16, с. 10-55].

То, что в границах России четко проявляются региональные отличия проводимого курса «имперской политики», не позволяющие оценивать этот курс как однозначно «универсальный», имеет логическое основание. Это прослеживается при сопоставлении процессов «колонизации» таких «окраин», как Саяно-Алтайский экорегион (Южная Сибирь) и Сочинское Причерноморье (Западный Кавказ). С одной стороны, элементы «универсализма» национальной политики прослеживаются по тому, что при реализации переселенческой политики органами власти проводилась организация охраны границ на основе «лояльности» (к власти) формируемых сельских анклавов, с другой - по региональной специфике политических, экономических и социокультурных процессов. Так, в отличие от Саяно-Алтайского региона, где переселенческие поселки были локализованы в границах этнической территории автохтонного населения, на территории Сочинского Причерноморья коренное население во второй половине XIX века было депортировано.

Прослеживаются и существенные отличия в процессе социально-экономической адаптации переселенцев из европейской части России к новым для них экологическим нишам - ландшафтам субтропической климатической (Причерноморье) и умеренно-континентальной (Алтай) зон. На Горном Алтае переселенцы интегрировались в действующую систему природопользования, основанную на сочетании экстенсивных форм скотоводства, земледелия и промыслов. На Черноморском побережье система природопользования создавалась переселенцами с «чистого листа» и во многом осуществлялась за счет интродукции новых (субтропических) сельскохозяйственных культур. Немаловажным фактором региональной специфики адаптационных процессов выступали темпы урбанизации: на побережье Черного моря они были исключительно высокими.

Региональную специфику «колонизационных» процессов определял и внешнеполитический фактор. Так, в Саяно-Алтайском экорегионе государственные границы (с Цинским Китаем) были окончательно закреплены во второй половине XIX века. Попыток их изменения в «этнических интересах» автохтонного населения в течение прошедшего XX века не предпринималось. Район Сочинского Причерноморья неоднократно входил в зону межгосударственного противостояния с сопредельными государствами, эпизодически - силового. Так, в 1918 году этот район при прямой поддержке Великобритании был оккупирован армией Грузинской народной республики. После признания Россией в августе 2008 году суверенитета Республик Абхазия и Южная Осетия как система российско-грузинских отношений, так и этнический состав населения агломераций побережья далеки от стабильности.

В целом можно отметить, что при сравнении основных трендов «развития» Саяно-Алтайского экорегиона и российской части Черноморского побережья Кавказа как результата «осознанной» и «целенаправленной» деятельности государственных структур прослеживаются настолько существенные региональные отличия, что тезис об «универсальности» имперской или «колонизационной» политики и ее последствий даже в границах трансграничной зоны юга России не выдерживает серьезной научной критики. В этой связи процессы «колонизации» и «имперской (национальной) политики» явно не являются синонимами.

Таким образом, прослеживается перспектива осознанного отказа от господствующего в политологии аксиологического (оценочного) подхода к этим процессам в пользу алгоритмов исследования, разрабатываемых в социальной и прикладной антропологии. Согласно последним «колонизацию» предлагается рассматривать как многоуровневый, многокомпонентный, многовекторный процесс заселения и освоения новых территорий (по трансграничной зоне), способствующий формированию качественно отличной системы социальных коммуникаций, как внутри страны. Данная точка зрения устойчиво присутствует в историографии ([14, с. 14, 15; 2, с. 124; 12] и др.).

Традиционные и инновационные подходы анализа процесса «колонизации». Проблема определения компонентов «рациональности» и региональной специфики процессов социальной модернизации

Согласно традиционным для отечественной историографии подходам исследования процессов социальной модернизации, в алгоритм исследования органически вписываются такие технические приемы, как: а) выявление и анализ нормативных актов, определяющих направление регионального развития; б) определение социальных институтов и акторов социальных процессов, инициированных органами государственной власти; в) выявление и анализ делопроизводственных источников, отражающих ход реализации поставленных центром задач на региональном уровне; г) определение шкалы индикаторов (признаков), позволяющих дать качественную оценку эффективности проводимого на региональном уровне курса; д) сопоставление полученных результатов (компаративный анализ) и выявление на этой основе региональной специфики этносоциальных процессов; е) сопоставление полученных результатов с концепциями отечественной и зарубежной историографии (по проблематике) и экспертными оценками общей направленности и динамики современных социальных процессов. При реализации последнего шага исследования определяется, насколько выявленные в ходе исследования социальные последствия (кратко-, средне- и долгосрочные) проводимой политики соответствуют оценкам, содержащимся как в официальной историографии, так и в «общественном сознании», социальных установках этнических меньшинств (как объекта политики). Предполагается, что на определенных этапах социальной модернизации деятельность субъекта политики имеет рациональную основу, то есть опирается на «достижения науки и техники», определяющие в той или иной мере эффективность проводимой социальной (национальной) и экологической политики. Проблема заключается в том, что на уровне региональной историографии процессы социальной модернизации исследованы далеко не равномерно.

На первый взгляд, алгоритм сравнительно-типологического анализа (вариант компаративного анализа) может быть более эффективным и при исследовании «колонизационных процессов» конца XIX - начала XXI века по всей трансграничной зоне юга России, включая и российскую часть Черноморского побережья Западного Кавказа, полосу, равную 140 км, на которой находится более 70 населенных пунктов агломерации Большого Сочи. Однако это представление является поверхностным. Глубокой научной основы для проведения компаративного анализа нет. Это определяется серьезным дисбалансом в степени изученности горных экорегионов Саяно-Алтая и Западного Кавказа. Во многом это обусловлено неравномерным развитием инфраструктуры учреждений науки, высшего образования и культуры. Так, Саяно-Алтайский экорегион с конца XIX века выступает объектом системного изучения исследователей из таких городов, как Санкт-Петербург, Москва, Томск, Иркутск, Барнаул, со второй половины XX столетия - научных коллективов Новосибирска, Омска, Кемерова, Горно-Алтайска, Абакана. Список публикаций последних десятилетий только по этнической истории и культуре автохтонных этносов экорегиона насчитывает тысячи наименований, что легко прослеживается по электронной базе данных (е-ИЬгагу). Взятый в СССР курс на развитие национальных академических центров объективно привел к тому, что в городских агломерациях российской части Черноморского побережья, в отличие от краевого центра (г. Краснодар) и соседней Грузии (включая Абхазию), так и не сложилось развернутой инфраструктуры учреждений науки и высшей школы. Научные школы не сложились. Подавляющее число работ последних десятилетий имеет четко выраженный краеведческий характер, работы коллег из Грузии, как и документы архивов, недоступны.

Вторым фактором, ограничивающим компаративный анализ историографических источников по обозначенной проблематике, выступает собственно региональная специфика процесса «колонизации». В Саяно-Алтайском экорегионе этот процесс был органически вписан в границы этнической территории автохтонных этносов, сохраняющих традиционные формы социальной организации, экономики, культуры. Здесь мы сталкиваемся с широким спектром моделей (комбинаций) соотношения процессов интеграции автохтонного населения в структуру Российского государства и адаптации пришлого населения как к природной, так и этносоциальной среде. В Сочинском Причерноморье такие факторы перманентного воздействия на колонизационную политику, как интеграция социальных институтов автохтонного населения в социальную инфраструктуру Российского государства, интеграция традиционных систем жизнеобеспечения и этнических форм экономики в систему рыночных связей (внутри- и межрегиональных, международных), можно не учитывать. Как уже отмечалось, «колонизация» побережья началась «с чистого листа». Она проводилась на территории, с которой автохтонное население эмигрировало. Сближает оба региона только то, что в советский период здесь проводилась идентичная социальная политика, а в постсоветский период региональными органами власти был взят курс на развитие рекреационного потенциала территории, комплексное решение экологических, экономических и национальных проблем на основе концепции «устойчивого развития».

Однако эти научные процедуры не тождественны обоснованности получаемых результатов. Связано это с тем, что созданная в конце XIX - начале XXI века инфраструктура по прибрежной полосе от г. Туапсе до границ Абхазии и Средиземного моря стала следствием не только реализации программ, сформированных в имперский, советский и постсоветский период, но и инициированных этими программами социальных процессов. Они проявляются: а) в моделях адаптации традиционных форм этнической экономики переселенцев к новой природной нише; б) в формировании сети коммуникационных связей между возникающими на местах социальными институтами как «по горизонтали», так и «по вертикали». Необходимо обратить внимание и на темпы (динамику) урбанизации этого района, не имеющей прямых аналогов с подобными процессами в сопредельных странах бассейна Черного и Средиземного морей, в которых этнический состав как городского, так и сельского населения в течение последних столетий не претерпевал столь кардинальных изменений. Специфика колонизационных процессов в российском Причерноморье во многом определяется более выраженным «рациональным» характером. Это прослеживается в осознанном формировании лояльного к власти населения, внедрении новых (субтропических) сельскохозяйственных и декоративных культур, новых технологий, целенаправленном и осознанном внедрении научных разработок в процессы формирования социально-экономической и социокультурной инфраструктуры.

В то же время «рационализм» как составляющая колонизационных процессов, относительная близость Причерноморья к «центру власти» определяют особое внимание к деятельности социальных институтов, напрямую ориентированных на информационное обеспечение реализуемых программ «колонизации» (освоения) региона. И здесь особый интерес представляет оценка вклада каждого из акторов данного многоуровневого и многопланового процесса. Не вызывает сомнения то, что в трансграничных районах юга России, к которым относится Сочинское Причерноморье, существенное воздействие на эти процессы оказали структурные подразделения АН СССР и РАН и ведомственных институтов. Этот вклад очевиден даже на основе внешних признаков: в настоящее время для всего побережья характерен антропогенный ландшафт, сформированный в результате длительной и осознанной интродукции субтропических видов, как сельскохозяйственных, так и декоративных. По всей прибрежной зоне создана разветвленная сеть берегозащитных сооружений, позволившая сформировать с нулевого цикла систему транспортных коммуникаций (железная и автомобильные дороги, морские порты, аэродромы), провести осушение болот и стабилизировать эпидемиологическую обстановку, развернуть систему подготовки кадров высшей квалификации, начать формирование системы коммуникации АН СССР (РАН) и высшей школы. Весь этот спектр социокультурных процессов стал возможен на основе результатов научных и научно-прикладных исследований коллективов как федерального, так и регионального уровней, отражая многоуровневую и многокомпонентную систему социальных коммуникаций. То, что эти сюжеты не получили достойного освещения в историографии, - не только следствие сложившихся методологических подходов и узости методической базы.

Сама постановка задачи по выявлению вклада РАН (АН СССР), как и любого иного социального института, в процессы регионального социально-экономического и социокультурного развития определяет активное использование не только структурно-функционального анализа, но и принципов системного подхода. В первом случае алгоритм исследования определяется последовательно через: а) выявление (определение) перечня структурных академических подразделений, их внутренней структуры и основных функций (в динамике); б) определение основных направлений и содержания научно-исследовательских (НИР) и научно-прикладных исследований (НПР и НИОКР); в) выявление механизма внедрения результатов исследования; г) формирование системы подготовки кадров, определение кадрового потенциала (в динамике); д) определение места структурных подразделений АН СССР и РАН в жизни региона и муниципальных образований. Алгоритм исследования обусловливает использование в качестве базового корпуса делопроизводственных источников, отложившихся в государственных и ведомственных архивохранилищах. Не менее важным источником выступают нормативные акты, отражающие процесс формирования региональной структуры АН СССР и РАН, ход реализации программ сельскохозяйственного освоения и раскрытия рекреационного потенциала территории. Значительный объем информации содержится в научных публикациях, отражающих методы (алгоритм), результаты исследования, их новизну и практическую значимость. Эта информация приобретает значимость, если она, с одной стороны, привязана к структурным подразделениям (социальным институтам), с другой - соотнесена (синхронизирована) с реализуемыми на территории побережья программами развития. Алгоритм исследования на основе структурнофункционального анализа неоднократно апробирован в историографии и достаточно эффективен. В то же время он не несет характера новизны: планируемое исследование объективно вписывается в широкий спектр работ, посвященных истории структурных подразделений АН СССР и РАН, органов государственной (и партийной) власти, отвечающих за развитие науки в СССР (РФ).

На наш взгляд, выход на более высокий методологический уровень возможен в случае переноса акцентов с истории (генезиса) структурных подразделений РАН на анализ системы социальных коммуникаций (внутренних и внешних), определяемых включением этого социального института в максимально широкий спектр социально-экономических и социокультурных процессов, определивших направленность и содержание социальной модернизации в целом. Здесь мы руководствуемся положениями, что учреждения науки однозначно являются открытыми, сложно-структурированными, динамично развивающимися информационными системами, ориентированными не только на получение нового знания, но и на поиск путей внедрения результатов исследования в общественную практику через участие в разработке стратегии и программ регионального развития.

Специфика интеграции Черноморского побережья в политическую, социально-экономическую и социокультурную инфраструктуру Российского государства, при которой «колонизировались» (осваивались) территории, лишенные автохтонного населения, определяет и необходимость использования выборочного метода. Речь идет о поиске алгоритма выбора подсистем коммуникационных связей, направленность и динамика которых позволяет выйти на анализ латентных процессов, остающихся за пределами внимания современных историографов. На наш взгляд, в настоящее время прослеживаются перспективы исследования следующей модели коммуникационных связей: АН ССС (РАН) - органы государственной власти и местного самоуправления - сельскохозяйственные организации (бизнес-структуры) - природоохранные организации - общественные организации. Предлагаемая модель коммуникаций при изменении хронологических рамок (от нескольких столетий до десятилетия) должна рассматриваться в качестве «динамичной» системы. Это прослеживается по перманентно трансформирующимся системообразующим связям при изменении форм государственного устройства, политических режимов, системы расселения и структуры населения, форм организации учреждений науки, высшей школы и культуры.

Следует акцентировать внимание на том, что при анализе содержания текущей деятельности научных учреждений как системы коммуникационных связей прослеживается и перспектива использования научного инструментария «теории сетевой организации», получившей распространение в последнее десятилетие в социологии [4; 7; 15; 20]. Так, систему сетевого взаимодействия учреждений науки с социальной средой можно рассматривать: а) в контексте мобильности и системы подготовки кадров высшей квалификации; б) на уровне внутри- и межрегиональных научных связей, формируемых в ходе реализации программ модернизации; в) между структурными подразделениями учреждений науки, бизнес-структурами, сельскохозяйственными и другими предприятиям, внедряющими научные разработки и т. д.

Современные формы взаимодействия учреждений науки (или ее отдельных представителей) в этом случае вполне сопоставимы с теми, которые формировались в ходе нескольких этапов модернизации политической, социально-экономической и социокультурной инфраструктуры Черноморского побережья. Это позволяет выйти на оценку их деятельности как перманентного фактора имманентного (внутреннего) воздействия на процессы трансформации региональных экономических связей. И на этой основе перейти на уровень научного прогнозирования средне- и долгосрочных социальных последствий проводимой социальной и экологической политики на федеральном, региональном и муниципальном уровнях. На наш взгляд, особенно актуальным объектом исследования выступают процессы социальной стратификации населения, инициированные земельными реформами [12].

В свою очередь, использование методологического принципа системного подхода позволяет выявить «вертикальные» и «горизонтальные» социальные связи, отражающие широкий спектр «интересов» социальных страт, формирующих научные коллективы структурных подразделений АН СССР (РАН). Этот аспект фактически не изучен в историографии.

Использование ретроспективного анализа позволяет рассматривать социальные сети, формируемые структурными подразделениями РАН (АН СССР), в качестве стабильных моделей непосредственного социального взаимодействия [8], или, вслед за Д. Барнсом, - в качестве структур, состоящих из массива узлов, представленных социальными объектами (людьми, группами или организациями) и взаимосвязями между ними (см. [7, с. 29]), или - в качестве сектора (структурного элемента) региональной экономики. Этот подход анализа учреждений науки не только как фактора воздействия, но и как подсистемы позволяет концентрировать внимание на исследовании категорий региональной экономики в статике (in situ) и в динамике. Анализ сетевых коммуникаций структурных подразделений АН СССР (РАН) органически вписывается и в категории структурно-функционального и системного анализа социальных явлений и процессов - методологических подходов, ориентированных на выявление структуры (организации) социумов, функций и системообразующих связей через выделение и характеристику широкого спектра коммуникаций, их связующих (родство, соседство, дружба, интерес и т. д.). При этом подходе российские ученые объективно представляют собой социальную страту, прямо или косвенно связанную с формируемыми в постсоветское время «элитами», что объективно накладывает отпечаток на широкий спектр региональных политических процессов. Тематика эта в региональной историографии также фактически не раскрыта.

Заключение

Рассмотренные выше методологические подходы, учитывающие региональную специфику «колонизационных» процессов на Черноморском побережье, определяют синхронизацию анализа трех групп процессов. К первой можно отнести процесс генезиса административно-территориальной структуры и системы управления. Первичными задачами формируемых на местах органов исполнительной власти выступали необходимость образования лояльных к органам государственной власти социальных страт и этнических групп, «пограничного режима» (по всему побережью), института частной земельной собственности, придание сельскохозяйственному производству устойчивости.

Ко второй группе необходимо отнести процессы развертывания сельскохозяйственного производства, направленные как на обеспечение продовольственной безопасности, так и на раскрытие рекреационного потенциала территории. Их исходной точкой выступают, с одной стороны, процессы развертывания сети поселений и формирование сельских анклавов (территориальных общин), апробация адаптированных к субтропикам сельскохозяйственных культур, придание производству товарного характера, с другой - развитие на этой основе устойчивой системы «горизонтальных» коммуникационных связей, включая связи между сельским населением, опытными станциями, природоохранными организациями (лесничествами).

К третьей группе процессов относится собственно генезис учреждений науки: от опытных селекционных станций, научных институтов до федерального исследовательского центра. Специфика предметной области исследования этой группы процессов определяется ориентацией на выделение «фокусных точек» - социальных институтов, функции и текущая деятельность которых в максимально полной мере отражают иерархически соподчиненные сети социальных коммуникаций между учреждениями науки, органами власти, природоохранными организациями, учреждениями образования и культуры и институтами гражданского общества. Одной из таких фокусных точек выступает сад-музей «Дерево Дружбы» - структурное подразделение ФИЦ «Субтропический научный центр Российской академии наук» [3; 6; 9]. причерноморье субтропический академия

Осуществленное пилотажное исследование позволяет провести первичную периодизацию «вклада» АН СССР (РАН) в освоение (колонизацию) Черноморского побережья и определить региональную специфику этого процесса.

Этап первый - 1860-1920-е годы. При четко выраженной целенаправленности и последовательности процессов «колонизации», формировании института частной земельной собственности прослеживается ориентация органов управления на использование в сельском хозяйстве современных технологий. Воздействие учреждений науки на процессы социальной модернизации имеет опосредованный характер.

Этап второй - мобилизационный (19301980-е годы). Органами государственной власти сформирована система прямого взаимодействия с учреждениями науки, направленная на комплексное развитие сельскохозяйственного производства и раскрытие рекреационного развития побережья.

Этап третий (1990-2010-е годы) - ослабление системы региональных коммуникационных связей между учреждениями науки, органами власти, сельскохозяйственными предприятиями, распад сельскохозяйственного производства на Черноморском побережье, определивший динамику и направленность социальной стратификации населения агломераций, изменение этносоциальной обстановки. Общая тенденция - снижение роли и статуса учреждений науки, потеря признаков «рациональности» в решении возникающих на региональном уровне социально-экономических и экологических проблем.

Этап четвертый (2000-2010-е годы) - переорганизация системы социальных коммуникаций на основе массовой приватизации, ослабление контроля со стороны органов власти за миграционными процессами, частным предпринимательством в рекреационной сфере, косвенное (невыраженное) воздействие региональных учреждений науки и высшей школы на процессы формирования и реализации федеральных и региональных целевых программ устойчивого развития Черноморского побережья.

Литература

1. Асеев А. Д., Шишков В. В. Модернизация государственного управления в империях нового времени: сравнительный политологический анализ // Управление. - 2018. - № 1 (19). - С. 44-50.

2. Белозерова М. В. Интеграционные процессы в Сочинском Причерноморье во второй половине XIX - первой трети XX столетия // Вестник Томского государственного университета. - 2019 - № 447. - С. 122-132.

3. Белозерова М. В. Современные информационные технологии и трансляция культурного наследия на примере сада-музея «Дерево-Дружбы» (город Сочи) // Проблемы современных социокультурных исследований: материалы всероссийской научно-практической конференции. - Астрахань: Астраханский госуниверситет, 2020. - С. 8-12.

4. Брун О. Е. Развитие теорий социальных сетей: от локального к глобальному социуму: автореф. дис. ... кандидата социологических наук. - М., 2012. - 24 с.

5. Клисторин В. И. «Сибирь как колония». Взгляды Н. М. Ядринцева на проблемы и перспективы освоения Сибири // ЭКО. - 2019 - № 9 (543). - С. 188-192.

6. Куринских П. А. Сад-музей «Дерево Дружбы» в системе интернет- и социальных коммуникаций // Проблемы современных социокультурных исследований: материалы всероссийской научно-практической конференции. - Астрахань: Астраханский госуниверситет, 2020. - С. 41-44.

7. Мальцева Д. В., Романовский Н. В. О современных сетевых теориях в социологии // Социологические исследования. - 2011. - № 8 (328). - С. 28-37.

8. Рона-Тас А. Устойчивость социальных сетей в посткоммунистической трансформации Восточной Европы // Неформальная экономика. Россия и мир. - М.: Логос, 1999. - С. 138-155.

9. Рындин А. В., Садовой А. Н., Белозёрова М. В., Карпун Н. Н. Сад-музей «Дерево Дружбы»: объекты историко-культурного и природного наследия города Сочи в системе межэтнических коммуникаций // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. - 2019. - № 49. - C. 106-118.

10. Садовой А. Н. Трансформация традиционных систем природопользования этносов Причерноморья // «Экология древних и традиционных обществ»: материалы V Международной научной конференции. - Тюмень: Изд-во Тюменского госуниверситета, 2016. - Вып. 5, ч. 2. - С. 245-247.

11. Садовой А. Н. Национальная политика России в трансграничных зонах. Этнические аспекты исследования социальных технологий // Вестник Томского университета. - 2019. - № 442. - С. 145-156.

12. Садовой А. Н. К формированию института частной земельной собственности в трансграничных зонах юга России: этнический аспект // Вестник Кемеровского государственного университета. - 2020. - Т. 22, № 3 (83). - С. 664-676.

13. Садовой А. Н., Белозерова М. В., Зиновьев В. П., Кулемзин В. М. Исторический и этносоциальный аспекты анализа эффективности национальной политики российского государства XIX-XXI веков // Вестник Томского государственного университета. История. - 2020. - № 65. - С. 178-189.

14. Тверитинов И. А. Социально-экономическое развитие Сочинского округа во второй половине XIX - начале XX века. - Майкоп: Полиграф-Юг, 2009. - 124 с.

15. Ушкин С. Г. Социология социальных сетей: ретроспективный анализ // Социологический журнал. - 2013. - № 1. - С. 94-110.

16. Черкасов А. А. Центр и окраины: Сочи в период царствования императора Николая II (1894-1917). - Сочи: РИО СГУТиКД, 2019. - 242 с.

17. Шиловский М. В. Вопросы истории региона в книге Н. М. Ядринцева «Сибирь как колония» // Пятые Ядрин- цевские чтения: материалы V Всероссийской научно-практической конференции. - Омск: Омский государственный историко-краеведческий музей, 2019. - С. 72-77.

18. Шишков В. В. Изучение империи: об определении и концептуальных моделей к выявлению парадигмы // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. - 2013. - № 1. - С. 111-118.

19. Шишков В. В. Политика Советского Союза как имперский проект // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз (Журнал политической философии и социологии политики). - 2013. - № 2 (69). - С. 129-141.

20. Шпара К. И. Сетевая структура современного общества: теоретико-методологический аспект: автореф. дис. канд. социолог, наук. - СПб., 2010. - 23 с.

21. Ядринцев Н. М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении (1892. 2-е изд.). - Новосибирск: Сибирский хронограф. 2003.

References

1. Aseev A.D., Shishkov V.V. Modemizatsiya gosudarstvennogo upravleniya v imperiyakh novogo vremeni: sravnitel'nyy politologicheskiy analiz [Modernization of public administration in empires of modem times: a comparative political analysis]. Upravlenie [Management], 2018, no. 1(19), pp. 44-50. (In Russ.).

2. Belozerova M.V Integratsionnye protsessy v Sochinskom Prichernomor'e vo vtoroy polovine XIX - pervoy treti XX stoletiya [Integration processes in the Sochi Black Sea region in the second half of the 19th third of the 20th century]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Tomsk State University], 2019, no. 447, pp. 122-132. (In Russ.).

3. Belozerova M.V Sovremennye informatsionnye tekhnologii i translyatsiya kul'tumogo naslediya na primere sada- muzeya “Derevo-Druzhby” (gorod Sochi) [Modern information technologies and broadcasting of cultural heritage on the example of the garden-museum “Tree-Friendship” (city of Sochi)]. Problemy sovremennykh sotsiokul'turnykh issledovaniy: materialy vserossiyskoy nauchno-prakticheskoy konferentsii [Problems of modern socio-cultural research. Materials of the All-Russian scientific and practical conference]. Astrakhan, Astrakhan State University Publ., 2020, pp. 8-12. (In Russ.).

4. Brun O.E. Razvitie teoriy sotsial'nykh setey: ot lokal'nogo kglobal'nomu sotsiumu: avtoref. dis. ... kandidata sotsio- logicheskikh nauk [Development of theories of social networks: from local to global society. Thesis abstract PhD in Sociology]. Moscow, 2012. 24 p. (In Russ.).

5. Klistorin VI. “Sibir' kak koloniya”. Vzglyady N.M. Yadrintseva na problemy i perspektivy osvoyeniya Sibiri [“Siberia as a colony”. Views of N.M. Yadrintseva on the problems and prospects of the development of Siberia]. EKO [ECO], 2019, no. 9 (543), pp. 188-192. (In Russ.).

6. Kurinskikh P.A. Sad-muzey “Derevo Druzhby” v sisteme internet- i sotsial'nykh kommunikatsiy [Garden-Museum “Tree of Friendship” in the system of Internet and social communications]. Problemy sovremennykh sotsiokul'turnykh issledovaniy: materialy vserossiyskoy nauchno-prakticheskoy konferentsii [Problems of modern socio-cultural research: materials of the All-Russian scientific and practical conference]. Astrakhan, Astrakhan State University Publ., 2020, pp. 41-44. (In Russ.).

7. Maltseva D.V, Romanovskiy N.V O sovremennykh setevykh teoriyakh v sotsiologii [On modern network theories in sociology]. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological studies], 2011, no. 8 (328), pp. 28-37. (In Russ.).

8. Rona-Tapp A. Ustoychivost' sotsial'nykh setey v postkommunisticheskoy transformatsii Vostochnoy Yevropy [Stability of social networks in the post-communist transformation of Eastern Europe]. Neformal'naya ekonomika. Rossiya i mir [Informal economy]. Moscow, Logos Publ., 1999, pp. 138-155. (In Russ.).

9. Ryndin A.V., Sadovoy A.N., Belozerova M.V, Karpun N.N. Sad-muzey “Derevo Druzhby”: ob”ekty istoriko- kul'turnogo i prirodnogo naslediya goroda Sochi v sisteme mezhetnicheskikh kommunikatsiy [Garden-Museum “Tree of Friendship”: objects of historical, cultural and natural heritage of the city of Sochi in the system of interethnic communications]. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Kemerovo State University ofCulture and Arts], 2019, no. 49, pp. 106-118. (In Russ.).

10. Sadovoy A.N. Transformatsiya traditsionnykh sistem prirodopol'zovaniya etnosov Prichernomor'ya [Transformation of traditional systems of environmental management of ethnic groups of the Black Sea region]. "Ekologiya drevnikh i traditsionnykh obshchestv": materialy V Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii ["Ecology of ancient and traditional societies". Materials of the V International Scientific Conference]. Tyumen, Tyumen State University Publ., 2016, iss. 5, part 2, pp. 245-247. (In Russ.).

11. Sadovoy A.N. Natsional'naya politika Rossii v transgranichnykh zonakh. Etnicheskie aspekty issledovaniya sotsial'nykh tekhnologiy [National policy of Russia in transboundary zones. Ethnic aspects of social technologies research]. Vestnik Tomskogo universiteta [Bulletin of Tomsk University], 2019, no. 442, pp. 145-156. (In Russ.).

12. Sadovoy A.N. K formirovaniyu instituta chastnoy zemel'noy sobstvennosti v transgranichnykh zonakh yuga Rossii: etnicheskiy aspekt [Towards the formation of the institution of private land ownership in the transboundary zones of southern Russia: ethnic aspect]. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Kemerovo State University], 2020, vol. 22, no. 3 (83), pp. 664-676. (In Russ.).

13. Sadovoy A.N., Belozerova M.V, Zinovyev V P., Kulemzin VM. Istoricheskiy i etnosotsial'nyy aspekty analiza effektivnosti natsional'noy politiki rossiyskogo gosudarstva XIX-XXI vekov [Historical and ethnosocial aspects of the analysis of the effectiveness of the national policy of the Russian state in the XIX-XXI centuries]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya [Bulletin of the Tomsk State University. History], 2020, no. 65, pp. 178-189. (In Russ.).

14. Tveritinov I.A. Sotsial'no-ekonomicheskoe razvitie Sochinskogo okruga vo vtoroy polovine XIX - nachale XX veka [Socio-economic development of the Sochi District in the second half of the 19th - early 20th centuries]. Maykop, Poligraf-Yug Publ., 2009. 124 p. (In Russ.).

15. Ushkin S.G. Sotsiologiya sotsial'nykh setey: retrospektivnyy analiz [Sociology of social networks: a retrospective analysis]. Sotsiologicheskiy zhurnal [Sociological journal], 2013, no. 1, pp. 94-110. (In Russ.).

16. Cherkasov A.A. Tsentr i okrainy: Sochi v period tsarstvovaniya imperatora Nikolaya II (1894-1917) [Center and outskirts: Sochi during the reign of Emperor Nicholas II (1894-1917)]. Sochi, RIO SGUTIKD Publ., 2019. 242 p. (In Russ.).

17. Shilovskiy M.V Voprosy istorii regiona v knige N.M. Yadrintseva “Sibir' kak koloniya” [Questions of the history of the region in the book by N.M. Yadrintseva “Siberia as a colony”]. Pyatye Yadrintsevskie chteniya: materialy V Vserossiyskoy nauchno-prakticheskoy konferentsii [Fifth Yadrintsev readings. Materials of the V All-Russian Scientific and Practical Conference]. Omsk, Omsk State Museum of Local History Publ., 2019, pp. 72-77. (In Russ.).

18. Shishkov V.V. Izuchenie imperii: ob opredelenii i kontseptual'nykh modeley k v-yavleniyu paradigmy [The study of empire: on the definition and conceptual models for identifying the paradigm]. Vestnik Rossiyskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Politologiya [Bulletin of Peoples 'Friendship University of Russia. Political science series], 2013, no. 1, pp. 111-118. (In Russ.).

19. Shishkov V.V. Politika Sovetskogo Soyuza kak imperskiy proekt [Politics of the Soviet Union as an imperial project]. Politiya: Analiz. Khronika. Prognoz (Zhurnal politicheskoy filosofii i sotsiologii politiki) [Politiya: Analysis. Chronicle. Forecast (Journal of Political Philosophy and Sociology of Politics)], 2013, no. 2 (69), pp. 129-141. (In Russ.).

20. Shpara K.I. Setevaya struktura sovremennogo obshchestva: teoretiko-metodologicheskiy aspekt: avtoref. dis. kandidata sotsiologicheskikh nauk [The network structure of modern society: theoretical and methodological aspect. Abstract of the diss. of PhD in Sociology]. St. Petersburg, 2010. 23 p. (In Russ.).

21. Yadrintsev N.M. Sibir ' kak koloniya v geograficheskom, etnograficheskom i istoricheskom otnoshenii (1892. 2-e izd.) [Siberia as a colony in geographical, ethnographic and historical terms (1892, 2nd ed.)]. Novosibirsk, Sibirskiy khronograf Publ., 2003. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru