Центризм во Франции как форма политической альтернативы: от революции 1789 года до Эммануэля Макрона

Размещено на http://www.allbest.ru/

Центризм во Франции как форма политической альтернативы: от революции 1789 года до Эммануэля Макрона

М.А. Уварова, кандидат исторических наук, доцент кафедры исторических наук, Института гуманитарных и прикладных наук, Московского государственного лингвистического университета

В статье рассматривается центризм как феномен политической жизни Франции в Новое и Новейшее время, с 1789 г. и до наших дней. Выделяются закономерности и особенности такого явления. Центризм, или Третий путь, возникает как реакция на невозможность разрешить общественно-политические кризисы силами традиционной партийной парадигмы «правых» и «левых». Прослеживается эволюция центризма, включая бонапартистские режимы. В современной Франции центризм также стал способом преодоления кризиса старых партий у власти, однако при Эммануэле Макроне он приобрел свои отличительные черты.

Ключевые слова: центризм; бонапартизм; плебисцитарная демократия; правительство национального единства; неолиберализм.

Centrism as political alternative: from the revolution of 1789 to Emmanuel Macron

M.A. Uvarova, PhD (History), Assistant Professor at the Chair of historical sciences, at the Institute of humanitarian and practical sciences, Moscow State Linguistic University

The article regards centrism as a phenomenon of political life in France since 1789. The article is focused on mechanisms and peculiarities of such system. Centrism, also known as the third way, emerged as the reaction on the incapacity of the government to solve political crisis within the framework of traditional left-right paradigm. The article studies the evolution of centrism through ages including bonapartist regimes. In contemporary France centrism is a way to overcome the crisis of traditional parties, but due to president Macron it has acquired its new characteristics.

Key words: centrism; bonapartism; plebiscitary democracy; the government of national unity; neoliberalism.

Введение

Четыре года назад президентом Французской Пятой республики впервые в ее истории стал политический лидер, не принадлежавший ни к одной из системных старых партий - Эммануэль Макрон. Случай Макрона стал, конечно же, порождением глубокого кризиса этих системных партий и запроса на обновление политической повестки; также он стал яркой репрезентацией и победой идеологической платформы «ни левый, ни правый», что, в свою очередь, подталкивает к рассмотрению зарождения и эволюции такой идеологии во французской истории.

Перед современной Францией стоит ряд вопросов, ответы на которые в немалой степени можно найти в ее истории. Одним из таких вопросов является центристская политическая и социальная модель. В истории страны центризм несколько раз появлялся на политической арене, причем применялся он различными политическими режимами - от революционной диктатуры до республики. И как правило обстоятельства, способствовавшие успеху такой политической формы, имели общие черты.

Предвыборная кампания 2017 г. стала для Франции непростым испытанием. Она прошла в обстановке социальной напряженности и недоверия к действующему правительству и большинству политических сил. Главным негативным фактором стала неэффективность и бездействие системных партий, «левых» и «правых» - социалистов и республиканцев. Две крупнейшие и влиятельные партии Пятой республики не сумели предложить избирателю ответы на новые социально-политические вызовы (Рубинский, Франция на новых рубежах // Независимая газета, 10.04.2017). На фоне вопиющего морального поражения этих партий начала расти популярность правых радикалов, националистического движения - Национального фронта, возглавляемого Марин ле Пен. Партия вызывала серьезное беспокойство многих французов, видевших в ней удар по демократическим ценностям республики. Политическое поле больше не делилось между социалистами и республиканцами, как это было все предыдущие годы Пятой республики - его заняли политики, не имевшие отношения ни к одной из этих партий.

Оппонентом Национального фронта стал появившийся практически из ниоткуда молодой кандидат Эммануэль Макрон, объявивший себя «ни правым, ни левым» и создавший партию «Вперед, Республика!» буквально за год до проведения выборов. Заявленная Макроном позиция и соответствующая программа воплотили собой разрыв с классической право-, левая парадигмой и, казалось, вносили значительное обновление во французскую политическую жизнь.

центризм историография франция макрон

Центризм в историографии

Несмотря на то, что слово «центризм» стало в 2017 году, пожалуй, самым популярным в политической терминологии Франции, это понятие не ново как в теории, так и на практике. К политике центризма Франции доводилось прибегать в течение уже более двух столетий, и само данное понятие уже давно имеет свою историографию. Такие известные исследователи политической истории, как Ф. Фюре и П. Розанваллон, полагают, что центризм порожден самим принципом демократии, в частности французской, которая построена на плюрализме, а значит, на диалоге, компромиссах и балансах различных сил и идей [Furet, Julliard, Rosanvallon 1990]. Согласно историку М. Бернару, центризм - это одна из основ Пятой республики, традицией которой является запрос на национального лидера, сильная персонализация президентской власти и, следовательно, объединение вокруг нее различных общественных сил [Bernard 2008]. Поэтому можно утверждать, что благоприятной основой для роста популярности центристской модели, начиная с 2017 года, стало не только разочарование нации в старых партиях, но также историческая традиция и фундаментальные принципы системы Пятой республики.

Если рассматривать центризм как одну из моделей политического лидерства, то его присутствие во французской истории можно связать с национальным «мифом о спасителе», который предполагает появление на политическом горизонте личности, не принадлежащей к правящей политической элите, зато способной завоевать симпатии народа именно способностью предложить альтернативную программу. Такие фигуры появляются в критические для истории страны моменты - именно тогда, когда старые лидеры теряют доверие масс. Яркими примерами «спасителей» являются Наполеон I, Наполеон III и Шарль де Голль. Они предложили французам политические системы, институты и ценности, основанные на соединении традиционности и новых социально-политических условий, на разрыве с любой из ранее существовавших идеологий [Тюлар 2012]. Появлению таких лидеров способствовала невозможность решить ряд социальных проблем в рамках традиционной политической системы.

Ранние формы центризма

В политической жизни Франции центристская идеология и практика возникают одновременно с развитием в стране демократических сил и соответствующего общественно-политического устройства - после Революции 1789 года. К этому периоду относится появление первых в истории страны политических партий. Возникает их деление на «правых» и «левых» - соответственно, на монархистов-консерваторов и республиканцев, далее - на жирондистов и монтаньяров; между этими радикальными группами появляется центр - «примирители», выступающие как против монархии (таящей опасность тирании), так и против полноценной демократии (рискующей трансформироваться в анархию), среди которых были столь яркие фигуры, как Оноре де Мирабо и Антуан Барнав [Rioux 2011]. События 1789-1794 годов и расстановка политических сил в этот период показали, что ни конституционные монархисты, ни республиканцы не имеют прочной опоры в широких массах; такая ситуация привела к диктатуре и террору монтаньяров, поскольку для укрепления молодой демократии ей были необходимы насильственные методы [Furet 1978].

С этого времени в зарождающейся либеральной мысли укрепляется идея «излишков» демократии, приводящих к насилию, что находит свое продолжение уже в XIX веке. Таким образом, у общественности развивается идея о необходимости компромисса общественных движений, что поможет созидать свободу без террора. Первым в истории Франции примером такого компромисса стал приход к власти Наполеона Бонапарта в ходе переворота 18 брюмера 1799 года: эпоха Директории была отмечена кризисом, вызванными тяжелым экономическим и международным положением страны, а также отсутствием массовой поддержки правительства; в связи с этим демократия начала вызывать разочарование масс и нуждалась в спасении. Бонапартистская политическая система умело сочетала 244 элементы монархии и демократии - авторитарная власть, основанная на массовой поддержке путем плебисцитов. Такая система, впоследствии получившая название управляемой, или плебисцитарной, демократии, продемонстрировала эффективность сочетания двух противоположных друг другу систем: поскольку в условиях социально-политического кризиса именно бонапартизм успешно решил проблемы, с которыми не справлялись ни монархия, ни республика.

Новым этапом развития центризма стал, по мнению ряда исследователей, период Июльской монархии. Так, иногда к центристам относят либералов-доктринеров, руководимых Франсуа Гизо, и орлеанистов во главе с Адольфом Тьером [Игнатченко 2017]. Они сформировались как оппозиция и консервативным легитимистам, и республиканцам одновременно и, по сути, воплотили идеологическую платформу Июльской монархии. Однако существовавший в ту эпоху электоральный ценз и ограничение гражданских свобод помешали такого рода центризму стать массовым движением, народной партией. Либералы 1830-1840-х годов были партией в первую очередь буржуазии, они игнорировали многие острые социальные вопросы, такие как политические и трудовые права рабочего класса, избирательная реформа. Лозунгом «июльских» либералов был «свобода и порядок», т. е. союз монархии и важнейших достижений революции 1789 года - но этот компромисс был разрушен отказом от социального реформизма. В результате Франция не получила в полной мере ни свободы, ни доверия народа к власти, что привело к восстаниям и Революции 1848 года.

Бонапартизм и центризм

Однако политические и социальные порядки, установившиеся после 1848 года, поспособствовали возрождению запроса на бонапартистскую модель. Вторая Республика в немалой степени напоминала эпоху Директории: ни одна из партий: ни «левые», ни «правые», не оправдали надежд своих избирателей, в то же время возвращение к монархии мыслилось неприемлемым. В этих условиях надеждой французов представлялся кандидат в президенты республики Луи Бонапарт, предложивший программу «ни для республиканцев, ни для роялистов», учитывавшую интересы всех классов. Эту программу Луи Бонапарт смог полностью развить уже в годы Второй империи, когда в его руках оказалась практически неограниченная власть. Однако и бонапартизм во второй половине XIX века уже претерпел существенные изменения: в отличие от своего предшественника, он являлся не просто плебисцитарной демократией, но предпринял социальные и экономические реформы.

Как раз эти реформы продемонстрировали те черты бонапартизма, которые позволяют ассоциировать его с центризмом. Такая политика имела целью удовлетворить чаяния всех классов и сплотить их вокруг личной власти императора, дабы предотвратить угрозу гражданской войны и покончить с социальными противоречиями. Таким образом, Наполеон III отчасти присвоил себе программы всех существовавших на тот момент политических движений. Это иллюстрировало его убеждение в том, что процветание Франции должно быть основано на материальном благополучии всех слоев ее общества. Поэтому крестьянам он обещал поддержку сельского предпринимательства, буржуазии - развитие промышленности и новые торговые возможности, рабочим - социальные гарантии и усовершенствование трудового законодательства. Такие реформы помогли Франции преодолеть затяжной кризис, доставшийся ей в наследство от Июльской монархии, и способствовали ее беспрецедентному экономическому росту [Anceau 2012].

Со временем центристскую политику Наполеон III начинает проводить и в отношении различных политических сил. Несмотря на жесткую цензуру в отношении социалистического и либерального движения, они продолжали свою деятельность, формировали свои программы и имели своих ярких лидеров. В конце 1860-х годов, когда авторитарная система стала испытывать трудности с общественным доверием, император предложил программу реформ, направленных на демократизацию режима, расширение гражданских свобод и усиление законотворческой инициативы парламента. Этот период, известный как «либеральная империя», привлек на сторону императора либералов, до тех пор находившихся в оппозиции. В ходе проведения либеральных реформ бонапартизм продемонстрировал свою способность к переменам в соответствии с меняющимся социальным климатом, тем самым разрушив представления о себе как о статичной форме власти. «Либеральная империя» стала удачным примером политического центризма, когда партия власти смогла договориться и взаимодействовать с оппозицией.

Центризм в ХХ веке

Падение Второй империи в 1870 году и установление Третьей республики сняли все ограничения с ранее существовавших партий и дали жизнь новым движениям. В конце XIX - начале ХХ вв. окончательно оформляется двухполярная политическая система Франции, основанная на партиях правого и левого направлений. В 1901 году была создана крупнейшая французская партия эпохи Третьей республики, во многом определившая ее социальную и политическую историю - партия радикалов Своим названием партия обязана ее крайней «левой» позиции, восходящей к республиканской оппозиции Июльской монархии и Второй империи (у истоков движения радикалов стояли А. Ледрю-Роллен и Л. Гамбетта, их последователем стал один из основателей партии и будущий премьер-министр Ж. Клемансо).. Занимавшие либерально-республиканскую, пробуржуазную позицию, радикалы тем не менее ставили своей целью объединить вокруг себя все передовые демократические силы и противопоставить их социалистам. В соответствии с этим и проводилась их политика: Закон 1905 года об отделении церкви от государства, борьба за социальное страхование рабочих и введение всеобщего бесплатного начального образования [Bardonnet 1960]. О центристской направленности радикалов позволяет говорить то обстоятельство, что они проводили попеременно как социалистическую, так и консервативную политику путем формирования временных блоков (правый Национальный блок 1919 года и Левая коалиция 1924 года). Такая тактика помогла радикалам отвлечь электорат от двух крайних движений межвоенного периода - коммунистической партии и ультраправых националистов [Рубинский 1970].

Однако Вторая мировая война нанесла по радикалам сокрушительный удар, от которого партия уже не смогла оправиться. Именно на правительстве радикалов лежала ответственность за ограничения гражданских свобод в период «странной войны» и за сдачу Франции нацистским оккупантам. Кроме того, в послевоенные годы резко возросла популярность «левых» сил благодаря их активному участию в движении Сопротивления. Четвертая республика во многом копировала принципы парламентской Третьей республики, однако в новых условиях методы радикалов были уже бесполезны. Назревавший социально-политический кризис конца 1950-х гг. продемонстрировал усталость французского общества от старой партии, «лавировавшей» между «левыми» и «правыми», и сформировал запрос на коренное обновление системы, связаннее с фигурой сильного лидера. Крах Четвертой республики и конституционная реформа нового президента Шарля де Голля стали началом конца партии радикалов: они так и не приняли голлистских принципов президентской республики и политического лидерства [Канинская 1999]. Таким образом, в конце 1950-х - в 1960-е гг. партия радикалов самораспустилась, и центризму, казалось, пришел конец - ибо голлизм, ставший идеологией и партией власти, строго разграничивал политическое пространство на «левый» и «правый» полюса, почти исключая возможность колебаний между ними.

Действительно, программа и тактика президента де Голля не оставляли пространства для центристских маневров. Хотя, на первый взгляд, де Голль мог показаться балансирующим между левыми и правоконсервативными ценностями - концепцией сильной президентской власти и верностью принципам демократии. Однако такая позиция не позволяет причислять де Голля к центристам, поскольку в своей социально-экономической политике он оставался консерватором и не применял тактику «маятника» от «левых» к «правым».

Голлистам удавалось сохранять высокую востребованность среди электората на протяжении 1970-х годов. Произошло это именно благодаря их программе обновления принципов и стратегии партии, известной как «новое общество». Цель программы - погасить социальную напряженность посредством усовершенствования трудового законодательства и индексации зарплат рабочим и, с другой стороны, поддержка предпринимательства - сокращение дирижистских методов в экономике. Сначала эту программу претворял в жизнь (хотя и не очень успешно) преемник де Голля Жорж Помпиду, развил ее следующий за ним президент Валери Жискар д'Эстен, принадлежавший к движению молодых голлистов, называвших себя «независимыми республиканцами». Именно при нем центризм пережил своего рода омоложение и возрождение и даже вошел в политическую лексику под определением «жискардизм». Собственно, курс Жискара был основан на сочетании социалистических и либеральных методов. По его мнению, доктрина полной свободы рынка в духе Адама Смита устарела, и будущее либерализма - это сотрудничество с государством, умеренное государственное покровительство [Моисеев 2001]. «Жискардизм», таким образом, представлял собой вариант «социального либерализма» с опозданием на век (учитывая, что в Англии Джон Стюарт Милль и Герберт Спенсер развивали эту идеологию еще в середине XIX века, и немного позднее она была воплощена консервативным правительством Бенджамина Дизраэли). Политический кризис, с которым столкнулся голлизм в 1968 году, доказал, что в новых реалиях какая-либо одна партия или лидер не могут быть рупором общества, поэтому политическая тактика должна сочетать методы и «левых», и «правых» [Valance 2011]. Более того, Жискар добился создания целой независимой центристской партии - Союза за французскую демократию (СФД, UDF).

Что касается партии СФД, то ее популярность упала после поражения Жискара на выборах 1981 года. В последующие два десятилетия центристы предпочитали блокироваться с «ортодоксальными» наследниками голлизма - республиканцами, возглавляемыми сначала премьер-министром, а затем президентом Жаком Шираком. Однако востребованность центристов в этот период была сомнительной, поскольку в 1986 и 1993 годах имел место такой социально-политический феномен, как «сосуществование» (Cohabitation) - сначала парламентское большинство «правых» при президенте - социалисте, затем - наоборот. Эпоха «сосуществования», если и не может считаться чистым образцом центризма, то во всяком случае, была близка к нему благодаря проведению политического курса в интересах как «правых», так и «левых» [Кукаркина 2009]. Такая расстановка сил помогла смягчить поляризацию и напряженность французского общества в 1980-1990-е гг. и способствовала эффективному преодолению последствий экономического кризиса.

В конце 1990-х гг. центристы пережили раскол, связанный с поддержкой ряда членов партии ультраправого Национального фронта. Те центристы, которые стремились сохранить свои исконные позиции «ни левых, ни правых», объединились вокруг нового лидера - Франсуа Байру. Он отстаивал верность модели «жискардизма» - социального либерализма, рынка, повернутого лицом к обществу [Massart 1999, Шмелев 2008]. В 2007 г. Байру принял участие в президентской гонке, но безуспешно, что, впрочем, подтолкнуло его к серьезному реформированию партии и созданию нового политического движения. Так появилась партия Демократическое движение (Mouvement democratique, МоДем): она позиционировала себя как обширная социальная платформа, арбитр между «правыми» и «левыми», опора «истинной демократии», не позволяющая ей отклониться слишком «влево» или слишком «вправо» [Fretel 2014]. Однако в период президентства Саркози его либерально-популистская риторика оттянула на себя значительную долю народных симпатий. Кроме того, МоДем так и не смогли выработать последовательную социально-экономическую программу. Поэтому 2010-е гг. были отмечены для центристов кризисом и падением их популярности [Шмелев 2017].

Э. Макрон и обновленный центризм

На период 2016 года, когда стартовала подготовка к новой президентской кампании, Байру осознавал, что его партию не ждет успех, и отказался от участия в выборах. Положение центристов на тот момент было хрупким, равно как и положение социалистов, пребывание которых у власти вызывало у французов только усталость и недоверие. Большие надежды возлагались на республиканцев, несмотря на то, что президентство Н. Саркози и коррупционный скандал с Франсуа Фийоном оставили удручающее впечатление у электората. Терявшим доверие нации «левым» и «правым» противостоял заметно укрепивший свои позиции Национальный фронт, однако французы не были готовы принять радикальную партию. Таким образом, в обществе стал зарождаться запрос на пересмотр и обновление социально-экономической программы в рамках исконных ценностей республики, программы, имеющей широкую социальную базу. Такое обновление готов был предложить новый молодой кандидат - бывший министр экономики и финансов Эммануэль Макрон, некогда состоявший в социалистической партии. В 2016 году Макрон создал движение «Вперед!», подтвердившее его весьма своевременное убеждение в том, что «центризм может вернуть себе популярность не тактикой автономии, а объединением «правых» и «левых» центров» (La Croix. 22.02.2017).

Такая позиция и обеспечила победу кандидату Макрону. В некоторой степени его идеология и тактика наследуют опыт прошлого - неизбежно, в той или иной части его программы, он может быть сопоставлен и с радикалами, и с бонапартизмом, и с «жискардизмом» [Бунин 2018]. Подобно Наполеону III, Макрон предложил решить социальные проблемы и стимулировать экономический рост страны за счет либеральных методов (дебюрократизация рынка и трудовых отношений), путем отказа от исторически присущего Франции дирижизма (Europe, 1. 18.04.2016)^.

Экономическая программа Макрона представляла собой типичное лавирование между социализмом и либерализмом: с одной стороны, повышение эффективности и контроля государственных расходов и повышение страхования от безработицы, увеличение расходов на здравоохранение и образование, господдержка сельского хозяйства, с другой - масштабный план поддержки бизнес-проектов и развития инноваций в промышленности, снижение налогов на сверхприбыль [Кудрявцев 2017].

Оппоненты Макрона, «зацепившиеся» за его тактику лавирования, в скором времени начали обвинять его в «социальной демагогии» и тенденции к бонапартизму. Действительно, макроновская формула социального компромисса, сочетания либерализма и государственного регулирования очень похожа на бонапартистскую методику. Однако в плане политических институтов он оставался верен конституции республики, не стремился превратить представительную демократию в плебисцитарную, в его программе не заложено радикальное преобразование институтов власти. Что может являться общей платформой для Макрона и бонапартистов - так это стремление спасти доверие нации к демократии, восстановить авторитет республиканских институтов, спасти общество от поляризации [Tulard 1997]. Разница лишь в том, что Макрон, действуя в условиях уже прочной и зрелой демократии, остается в рамках конституционности, а не формирует совершенно новый для страны политический режим, как это произошло в 1799 и 1852 годах.

Новые вызовы для Э. Макрона

2017 год, начиная с весны, прошел для французов под знаком больших надежд и воодушевления. Было очевидно, что социальноэкономическая и политическая система находятся на пороге серьезного обновления, которое, как верили французы, решит многие наболевшие проблемы. Однако этим ожиданиям не суждено было сбыться - уже в самом начале 2018 года стало понятно, что правительство Макрона едва ли способно выдерживать заявленный баланс между «левыми» и «правыми», и действия его приобрели откровенно «правый крен». Прежде всего, о многом говорит назначение премьер-министром Эдуара Филиппа, принадлежавшего к партии республиканцев. Именно с его взглядами и программой связывают отступление Макрона от социализма. Одним из самых протестных в истории Пятой республики стал 2018 год. Он ознаменовался протестами против пакета социально-экономических реформ, разработанного в праволиберальном ключе, что должно было затронуть «неприкосновенную» сферу трудового законодательства, пенсий, образования.

Выступления «желтых жилетов», протесты против пенсионной реформы (усложнявшей условия выхода на пенсию) и студенческие волнения, направленные против реформы образования - всё это быстро обрушило рейтинг одобрения нового президента и стало наглядным свидетельством не- продуманности его политики, чрезмерно отклонившейся «вправо». В связи с этим среди французских политологов и историков появились размышления о более успешном прецеденте - о бонапартизме и реформах «либеральной империи»; по мнению аналитиков, Макрону не доставало именно бонапартистского «социального лавирования», умения вести диалог с максимально широкой аудиторией, с различными социальными группами, а не только с верхушкой среднего класса, что закономерно породило один из известных лозунгов «желтых жилетов»: «Макрон - президент богачей!» (Le Figaro, 12.10.2018).

Однако бонапартизм предполагал прежде всего политическую систему, ориентированную на достижение максимальной лояльности масс, социальный контракт, предоставлявший народу благосостояние в обмен на одобрение авторитарных полномочий главы государства. Бонапартизм создавал почти с нуля новую систему и потому обладал большей маневренностью. Центризм функционирует в рамках демократических институтов и конституции, полномочия главы государства ограничены законодательным институтом, он в гораздо большей степени, чем бонапартизм, зависима от общественных настроений и общественного контроля. Поэтому французы не простили Макрону его правый (точнее, праволиберальный, или консервативно-либеральный) уклон предыдущих двух лет [Рубинский 2019].

Однако переломным, решающим для Франции становится, судя по всему, 2020 год. Распространившаяся на страну в первой половине года пандемия коронавирусной инфекции внесла серьезные изменения в социальную и экономическую, а значит, и в политическую сферы жизни. Введение жесткого карантина для противодействия распространению инфекции привело к стагнации экономики на несколько месяцев, к росту безработицы и к новому (правда, на этот раз уже не уличному) всплеску недовольства властями. Данные обстоятельства стали проверкой для Макрона и его курса - и, скорее всего, именно благодаря им Францию ожидает смягчение или вовсе отмена ранее принятого пакета реформ и уход от праволиберального крена в сторону социально ориентированной политики [Федоров 2020]. Ситуация 2020 года требует от президента максимально осторожности, выдержки и компромисса с «левыми» силами. «Благоприятным» знаком стала отставка премьер-министра Эдуара Филиппа, раздражавшего французов своей консервативной программой. В этот раз у Макрона, как некогда у Бонапарта и де Голля, есть шанс стать подлинным «спасителем» нации, объединяющим вокруг себя все общественные силы.

На первый взгляд, обстоятельства этому способствуют: ведь старые партии республиканцев и социалистов по-прежнему остаются дискредитированными и на данный момент так и не вернули себе симпатии электората, им потребуется долгая и мощная реформистская программа, чтобы восстановиться или трансформироваться в новые силы. Однако у действующего президента все еще сохраняются непримиримые и не готовые к альянсам соперники - ультраправое «Национальное объединение» и «левые» радикалы «Непокоренная Франция» во главе с Ж.-Л. Меланшоном. Даже если ожидаемой «правительство национального единства» будет создано, эти силы, особенно ультраправые, не прекратят борьбу. Что позволяет прогнозировать ситуацию, когда в следующем электоральном цикле во Франции повторится «дуэль» Макрона и Ле Пен как двух партий с максимальной социальной поддержкой.

Заключение

На данный момент Франция и политический курс президента Макрона находятся на перепутье. Президенту придется поступиться немалой частью своей изначальной программы и тактики, предстоит испытать свое умение проводить политику «социального лавирования». Тем не менее едва ли что-либо в современной Франции обладает столь прочным авторитетом и перспективами, как центризм. Эта политическая идеология, сформированная на протяжении Нового и Новейшего времени под влиянием зарождения в стране много партийной системы, неоднократно продемонстрировала свою эффективность в решении острых социальных вопросов.

Причем центризм мог проявляться вне привязанности к форме политического устройства - он имел место и при авторитарных (бонапартистских) режимах, и при республиках. Отличительной чертой центризма каждый раз становилась способность к широкому социальному диалогу, к которому оказывались неспособны «классические» левые и правые. Бонапартизм являлся наиболее радикальным и архаичным вариантом центризма, сформировавшимся в эпоху еще незрелой демократии и ее хрупких институтов, нуждавшихся в защите со стороны авторитарной власти. История развития либерально-демократического движения во Франции внесла свои коррективы в формы центризма, и в ХХ веке он стал одним из залогов спасения республиканских институтов.

Перечисленные модели центризма не всегда были эффективными. Наибольшего успеха в подобной тактике добились Бонапарты, поскольку авторитарный режим проводил реформы быстрее и решительнее, не считаясь с мнением оппозиции, а против недовольных применял репрессии. В условиях республики этот путь уже более тернист - ибо необходимо считаться с голосами многочисленных социальных групп, множества партий. Бесспорно, в демократическом обществе любая жесткая мера со стороны власти воспринимается как провокационная; при том что Макрон не Луи Бонапарт и не де Голль, которые могли «позволить» себе жесткие действия, опираясь на свой авторитет национальных героев и действуя в обстоятельствах намного более суровых, чем социально-политическая жизнь Франции начала XXI века. Станет ли Эммануэль Макрон новым спасителем Франции - покажет время, обстоятельства и умение нового президента вести диалог с обществом.

Список литературы / References

1. Бунин И.М. Что разрушает и что строит Э. Макрон в партийно-политической системе Франции? // Франция при президенте Эммануэле Макроне: начало пути: сб. материалов II Всероссийской науч. конф. франковедов / отв. ред. М.В. Клинова, А.К. Кудрявцев. М.: ИМЭМО РАН, 2018. С. 7576. [Bunin I.M. (2018). Chto razrushaet i chto stroit Je. Makron v partijno-politicheskoj sisteme Francii? (What E. Macron builds and destroys in French political system?). France in the times of president E. Macron: the beginning. IMEMO RAN (pp. 75-76): proceedings of the II scientific and practical conference. (In Russ.)].

2. Игнатченко И.В. Адольф Тьер. Судьба французского либерала первой половины XIX века. М.: Дело, 2017. [Ignatchenko I.V. (2017). Adolphe Thiers: sudba frantsuzskogo liberala pervoj poloviny XIX v. (The fate of a French liberal of the first half of the XIX^th century). Moscow: Delo. (In Russ.)].

3. Канинская Г.Н. Радикалы и радикализм в послевоенной Франции. М.: Наука, 1999. [Kaninskaya G.N. (1999). Radykaly I radykalizm v poslevoennoj Francii. (Radicals and radicalism in post-war France). Moscow: Nauka. (In Russ.)].

4. Кудрявцев А.К. Экономические программы Э. Макрона и Б. Амона // Президентские выборы во Франции-2017: Материалы межинститутского круглого стола 01.03.2017. М.: ИМЭМО РАН, 2017. С. 13-16. [Kudryavtsev, A. K. (2017). Economical programmes of E. Macron and B. Hamon: The materials of cross-institutional round table. IMEMO RAN (Pp. 13-16). (In Russ.)].

5. Кукаркина О.В. Союз за французскую демократию: от конфедерации к новой партии // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2009. № 6. С. 57-73. [Kukarkina O.V. (2009). The Union for French democracy: from confederation to the new party. Vestnik of Moscow State University. History, 6, 57-73. (In Russ.)].

6. Моисеев Г.Ч. Валери Жискар д'Эстен и проект «передового либерального общества» // Французский либерализм в прошлом и настоящем / отв. ред. В.П. Смирнов. М.: 2001. С. 192-217. [Moiseev G.Ch. (2001).Valery Giscard d'Estaing and the project of the “modern liberal society”. French liberalism in past and present (pp. 192-217). (In Russ.].

7. Рубинский Ю.И. Центризм в политической жизни Франции // Мировая экономика и международные отношения. 1970. № 11. С. 101-102. [Rubinsky, U. I. (1970). Centrism in the political life of France. World economy and international relations, 11, 101-102. (in Russ.)].

8. Рубинский Ю.И. Франция: «второй акт» Э. Макрона // Аналитическая записка № 32. 2019. С. 1-7. [Rubinsky, U. I. (2019). France: the “second act” of E. Macron. Analytical paper, 32, 1-7 (In Russ.)].

9. Тюлар Ж. Наполеон, или Миф о спасителе: пер. с фр. А.П. Бондарева. М.: Молодая гвардия, 2012. [Tulard, J. (2012). Napoleon, ili mif o spasitele (Napoleon or the myth of a saviour): ed. by A.P. Bondarev. Moscow: Molodaya Gvardiya. (In Russ.)].

10. Федоров С.М. Перспективы формирования «правительства национального единства» во Франции // Анатилическая записка. 2020. № 23. [Fedorov S.M. (2020). The perspectives of the “government of national unity” in France. Analytical paper, 23. (In Russ.)].

11. Шмелев Д.В. Союз за французскую демократию: политическая стратегия, идеи, организация (1978-1998). Казань: Фэн, 2008. [Shmelev D.V. (2008). Soyuz za frantsuzskuyu demokratiyu: politicheskaya strategiya, idei, organizatsiya (1978-1998). (The Union for the French democracy: political strategy, ideas, structure (1978-1998)). Kazan, Fen. (In Russ.)].

12. Шмелев Д.В. Французский центризм в начале XXI века // Современная Европа. 2017. № 4. С. 31. [Shmelev D.V. (2017). French centrism in early XXI^th century. The modern Europe, 4, 29-39. (In Russ.)].

13. Anceau E. Napoleon III, un Saint-Simon a cheval. Paris: Tallandier, 2012.

14. Bernard M. Histoire politique de la Ve Republique. De 1958 a nos jours. Paris: Armand Colin, 2008.

15. Bardonnet D. Evolution de la structure du parti radical. Paris: Montchrestien, 1960. Fretel J. Un centre sans gravite // Les partis politiques en France / Dir. P Delwit. Bruxelles: Ed. De l'Universite de Bruxelles, 2014. P. 182-183.

16. Furet F., Julliard J., Rosanvallon P. La Republique du centre. Paris: Seuil, 1990.

17. Furet F. Penser la revolution fran^aise. Paris: Gallimard, 1978.

18. Massart A. L'Union pour la Democratie Fran^aise: UDF. Paris: L'Harmattan, 1999.

19. Rioux J.-P. Les centristes de Mirabeau a Bayrou. Paris: Fayard, 2011.

20. Tulard J. et al. Pourquoi rehabiliter le Second Empire? Paris: Ed. Giovanangeli, 1997.

21. Valance G. Valery Giscard d'Estaing. Une vie. Paris: Flammarion, 2011.

Размещено на Allbest.ru