Потеря, которой могло не быть

Бойкот фактически никак не затронул интересы Финляндии, чего нельзя было сказать об интересах России. Железнодорожный транспорт, с помощью которого предполагалось в срочном порядке доставить закупленные за границей семенные и продовольственные грузы, особенно остро нуждался в топливе, равно как и вся петроградская промышленность. Пришлось даже покупать дрова в Эстонии по завышенным ценам. Закупка дров в Финляндии была приостановлена на два месяца, причём в зимний период, когда простаивали российские и финляндские вагоны; весною и летом вагоны было получить труднее. В итоге в весенний период транспортировка дров в Петроград оказалась особенно интенсивной, что не позволило использовать вагоны, в частности, для своевременной перевозки муки для Помгола. Не говоря уже о том, что задержка экспорта в Финляндию металлолома уменьшила поступления в российскую казну иностранной валюты.

Другим подтверждением неудавшейся тактики экономического бойкота явилась отправка через НКИД ноты исполкома Карельской Трудовой Коммуны, который ко времени прекращения карельского конфликта возбудил вопрос о том, чтобы финляндское правительство разрешило доставку продовольствия в Восточную Карелию. Это дало повод финнам поднять вопрос о гарантиях, тогда как прежде продовольствие для Карельской коммуны закупалось на общих основаниях Архив МЭРТ РФ. Оп. 11057. Д. 11. Л. 1-4..

Одним из самых болезненных был вопрос спекулятивных торговых сделок. Практика заключения таковых разными производственными организациями, трестами и пр. самостоятельно, в обход Госторга и НКВТ, угрожала самому существованию монополии внешней торговли «О некоторых наболевших вопросах в работе Торгпредства в Финляндии» - устный доклад торгпреда А. М. Игнатьева 22 ноября 1922 гг.: Там же. Ф. «Экономика Финляндии». Оп. 11057. Д. 12. Л. 1.. Игнатьев был убеждён, что торговать нужно на местах, напрямую, а не через посредников или специальных агентов, периодически посылаемых за границу. Только так можно было быть уверенным в целесообразности приобретения того или иного товара, не прогадать ни в качестве, ни в цене.

Все сделки, заключённые с разрешения НКВТ и Петровнешторга в обход торгпредства, всегда означали бы переплату. Торгпредству только за первый год работы на финляндском рынке удалось сохранить для государства восемь миллионов марок путём пересмотра условий заключения сделок.

При больших массовых сделках все равно приходилось открывать временные агентства, к примеру, в Выборге было открыто агентство для доставки дров в Петроград. В любом случае, организовать торговлю на месте было проще и дешевле, для чего Игнатьев просил создать в том числе аппарат, заведующий транспортировкой грузов, что позволило бы существенно удешевить их доставку Там же. Д. 5. Л. 1-19.^.

Особого внимания заслуживала торговля хлебом. Первые операции на финляндском хлебном рынке указывали на хорошие перспективы его завоевания. До 1913 г. Россия была в числе крупнейших экспортёров зерна. Поставки в Финляндию возобновились в 1923 г. в условиях острого дефицита «отдельных элементов народного достояния», в том числе хлеба, и сохранения содержания сделок вплоть до подписания контрактов в строжайшей тайне Циркуляр № 22/с, Торговому Представительству НКВТ в Финляндии, тов. Игнатьеву, 18 августа 1923 г.: постановления СТО (Совет труда и обороны) от 16 мая 1923 г.: Там же. Ф. «Торгпредство СССР в Финляндии». Оп. 1357. Д. 40 (без пагинации)..

За 1925-й и шесть месяцев 1926 г. из СССР было ввезено в Финляндию ржи 15 % общего ввоза, из Америки - 33,9 %, из Германии - 31,6 %, из Польши - 12,3 % и из прочих стран - 7 %. Таким образом, СССР был на третьем месте среди экспортёров. Констатируя продолжавшийся рост населения в Финляндии и традиционную нехватку ржи, ячменя, пшеницы и прочих культур, торгпред указывал на хорошие перспективы хлебной торговли, считая «единственной помехой к значительному ввозу ржи и овса (был подвержен сильным колебаниям в зависимости от местного урожая) недостаток предложения с нашей стороны». С экспортом ржаной муки дело обстояло сложнее. В 1923 г. торгпредство выбросило на рынок пробную партию. В результате «настолько всполошили аграриев и мельников, что они через печать, сейм и правительство сделали из этого большой политический вопрос, надолго взволновавший правящие сферы Финляндии».

В 1913 г. ввоз пшеничной муки равнялся 114 000 т (из них 14 550 т из России), в 1925 г. из России поступало 107 000 т из общего объёма 399,7 миллиона финляндских марок, причём основными поставщиками были США (61 000 т) и Англия (31 000 т). При почти полном отсутствии в Финляндии собственного производства пшеницы не было иных препятствий для экспорта муки, помимо цены, которая на 20-25 % превышала цену внутреннего рынка. По мнению Игнатьева, в интересах увеличения запродаж цену следовало снизить, тем более что превышение было незначительным.

Игнатьев обращал внимание на высокое качество российского зерна (его пускали в переработку вместе с американским или местным, чем достигалось «лучшее качество и большее единообразие муки»), а также накопленный положительный опыт ведения хлебной торговли: за всё время существования торгпредства СССР в Финляндии с 1921 г. не было ни одного арбитража по экспортно-хлебным делам. Следовало также принять во внимание наличие для хлебных грузов удобного транспортного сообщения, а именно: расстояние от Выборга до Куопио составляет всего 500 км.

Уже в первый год (1923 г.) удалось завоевать ржаной рынок на 60-70 %. Достигнуто это было благодаря демпинговой политике. Цена поднималась по мере того, как советская рожь завоёвывала покупателей, пока не сравнялась в цене с американской рожью. «Лучшим способом конкуренции, - подчёркивал Игнатьев, - является высокое качество нашего зерна, а также аккуратность в отношении сроков поставки». Он был убеждён в том, что можно легко «полностью удовлетворить потребности рынка главным нашим продуктом - рожью».

При этом «общей мерой улучшения хлебоэкспорта оставалась... необходимость исполнения равномерности и сроков поставок, максимального соблюдения кондиций; серьёзного учета особенностей данного рынка (географические, экономические и др. условия); наконец, самое главное, - создание собственного хлебного торгового аппарата, по типу как у наших контрагентов» Хлебная торговля в силу многочисленных причин, в том числе противодействия местных властей, отсутствия собственного, достаточно гибкого торгового хлебного аппарата (отдельной бухгалтерии и т. п.), общей нехватки специалистов-хлебников, велась через крупную оптовую фирму «Пеуса и Мордух», имевшую постоянную контору в Хельсинки (двенадцать человек плюс руководитель) и отделение в Выборге. Всего 16 человек различной квалификации, часть из них - с большим стажем по торговле хлебом.. Лишь при соблюдении перечисленных условий было возможно «с максимальными выгодами размещать наш хлеб».

Несмотря на все существовавшие, по мнению экспертов ТПФ, предпосылки для развития хлебной торговли, доля СССР в общем ввозе хлебопродуктов в Финляндию по сравнению с 1923 и 1924 гг. сильно уменьшилась, составив лишь 7,5 % общего ввоза в 1925 г. и 5,1 % за шесть месяцев 1926 г. Ввоз в Финляндию хлебопродуктов за 1923-1925 г. и шесть месяцев 1926 г. По вопросам Расширенного Совещания Правления «Экспортхлеба» с руководителями Хлеботоргов, 10 июля 1926 г.: Там же (без пагинации). СССР был готов удовлетворять максимально потребности Финляндии в хлебе не ранее чем в начале 1930-х гг. К тому времени Финляндия уже практически отказалась от ввоза зерна.

Попытки убрать Игнатьева с должности торгпреда в Финляндии

ЦК РКП неоднократно поднимал вопрос о том, чтобы убрать беспартийного Игнатьева с поста торгпреда в Финляндии. В феврале 1924 г. ему в очередной раз официально напомнили о необходимости согласованных действий с полпредством Там же. Оп. 4. Д. 27. Л. 18.^. В конце декабря в ТПФ по распоряжению Красина с инспекцией выехал замнаркома НКВТ М. И. Хлоплянкин, который характеризовал общее положение как удовлетворительное, сочтя состояние аппарата, постановку работы, достижения и использование возможностей средними. Якобы такого мнения придерживались и «некоторые специалисты, ближайшие помощники А. М. Игнатьева». Что касается взаимоотношений Игнатьева с полпредом и полпредством, то они были «ниже среднего, но не окончательно плохи», опять-таки, по мнению безымянных «помощников».

Хлоплянкин предлагал в качестве программы минимум оставить на месте Игнатьева и его заместителя Березина, заменив «некоторых работников» коммунистами. Программа максимум предполагала назначение на должность торгпреда в Финляндии «авторитетной и для Полпредства, и для коллектива коммунистов фигуры». По мнению замнаркома НКВТ, партийный торгпред и его заместитель были бы «условием нормального положения вещей». Поскольку поиск подходящей кандидатуры затянулся, Хлоплянкин предлагал «разбить пару» Игнатьев - Березин, определив последнего на должность заместителя торгпредства и коммерческого директора в каком-либо другом торгпредстве.

Красин в своих возражениях указывал на то, что Игнатьев - «весьма близкий нам человек, бывший большевик, которого хорошо знают наши ответственные партийные работники» и который «по-деловому поставил внешнеторговую работу в Финляндии»; торгпредство в Финляндии было третьим по оборотам после лондонского и берлинского торгпредств.

Игнатьев был освобождён от должности торгпреда в Финляндии и откомандирован в распоряжение НКВТ 6 апреля 1925 г. Там же. Личное дело. Игнатьев Александр Михайлович св. 19/726. По ходатайству Красина, он с 1926 г. был приписан к берлинскому торгпредству в качестве руководителя НИР в отделе Металлоимпорта.

И после Игнатьева торгпреды, работавшие в Финляндии в 1920-1930-е гг., продолжали сетовать на то, что остаются на вторых ролях. Это в принципе было оправдано формулировкой упомянутого выше Положения о торговых представительствах СССР за границей (1923 г.): «Торгпредство является непременной составной частью соответствующего Полпредства» Там же. Ф. 1. Оп. 12832. Д. 110 (без пагинации).. Торгпреды, в свою очередь, считали полпредство «лишним учреждением, только мешавшим практической работе», которой было занято торгпредство Мнение В. А. Трифонова, назначенного на должность Торгпреда в Финляндии после Игнатьева: Там же. Цитата из личного дела Рудановского Л. Я. 55/2094..

Вместо заключения

Уже в конце 1930-х гг. сотрудники НКИД в служебных записках осмеливались высказывать соображения о том, что политика в отношении Финляндии, торговая в частности, была «неправильной и даже вредной». Правда, вина за это перекладывалась на тех, кто уже не мог опровергнуть обвинения в том, что «не поддержал стремлений финляндской стороны к сближению». В справке «Торговые взаимоотношения между СССР и Финляндией», подготовленной 2 марта 1939 г. накануне торговых переговоров, имеется ссылка на циркуляр по Импортному управлению НКВТ (ноябрь 1934 г.) за подписью наркома ВТ А. П. Розенгольца Один из обвиняемых на Третьем московском процессе. Расстрелян в марте 1938 г.: «Впредь не размещать заказов в Финляндии без моего личного разрешения».

Отмечалось, что такая политика сдерживания инициативы стала причиной «крайне слабого развития внешнеторговых отношений». Доля СССР в 1935 г. в экспорте Финляндии составила 0,8 %, в 1936 г. - 0,5 %. Доля СССР в импорте Финляндии равнялась 3 и 2 % соответственно.

В 1939 г., в частности, припомнили, что Ветеринарное управление Наркомзема (Народный комиссариат земледелия СССР) ещё в 1926 г. предлагало заключить ветеринарную конвенцию ввиду планов закупки в Финляндии свиней, рогатого скота и лошадей и что переговоры тогда оказались безрезультатными. НКЗем несколько лет подряд ставил перед НКИД вопрос о желательности отмены практики представления советскими органами финляндским властям санитарных сертификатов на пшеницу и корма, мотивируя это тем, что таковые сертификаты другими странами не запрашивались. Чем дело в итоге закончилось, в документе не сказано. Есть только пометка, что финны настаивали на сертификатах из боязни заражения ящуром.

Содержание справки ввиду схематичности изложенных в ней фактов не вызывает особого исследовательского интереса, за исключением одной фразы: «СССР имеет возможность выйти на одно из первых мест во внешнеторговом обороте Финляндии» АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 22. П. 145. Д. 12. Л. 4-10.. Возможно, это косвенная отсылка к тому, что почти двадцатилетняя работа на финляндском рынке не прошла даром и что накануне войны начала приобретать очертания новая внешнеторговая стратегия, окончательно оформившаяся к лету 1944 г. Торговля и широкое экономическое сотрудничество стали основой тесной политической связанности Финляндии и СССР.

Список литературы

1. Андросова, Т. В. Элиты и лидеры в международных отношениях: неиспользованные возможности финляндской восточной внешней политики в 1920-е - 1930-е годы / Т. В. Андросова // Элиты и лидеры: традиционализм и новаторство. - Москва: Наука, 2007. - С. 125-150.

2. Ahvenainen, J. Paperitehtaista suuryhtioksi: Kymin Osakeyhtio vuosina 1918-1939 / J. Ahvenainen. - Kuusankoski: Kymin OY, 1972. - 352 s.

3. Ahvenainen, J. Suomen ja Neuvostoliiton valiset kauppasuhteet 1920- ja 1930-luvulla / J. Ahvenainen // Turun historiallinen arkisto. - 1986. - Vol. 41. VIII suomalaisneuvostoliittolainen yhteiskuntahistorian symposiumi Turussa 2.-6.9.1984. - S. 168-185. - (Turun historiallisen yhdistyksen julkaisuja. - Vol. 41).

4. Bobovits, I. Venajan ja Suomen taloudelliset suhteet 1800- ja 1900-luvun vaihteessa / I. Bobovits // Historiallinen arkisto. - 1973. - Vol. 66. - S. 47-61.

5. Pihkala, Е. Suomen Venajan-kauppa vuosina 1860-1917 / E. Pihkala. - Helsinki: Finska vetenskaps-societeten, 1970. - 261 s.

6. Piskulov, J. Suomen ja Venajan / Neuvostoliiton taloudelliset suhteet 1800- ja 1900- luvuilla / J. Piskulov // Turun historiallinen arkisto. - 1986. - Vol. 41. VIII suomalais- neuvostoliittolainen yhteiskuntahistorian symposiumi Turussa 2.-6.9.1984. - S. 186- 196. - (Turun historiallisen yhdistyksen julkaisuja. - Vol. 41).

Размещено на Allbest.ru