Ареально-диалектная дивергенция восточной ветви индоевропейской семьи (интегральный обзор)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ареально-диалектная дивергенция восточной ветви индоевропейской семьи (интегральный обзор)

Алексеев К.А.

Тверской казачий технологический институт

170100, Россия, г. Тверь, Свободный пер., д. 1б, Российская Федерация

Аннотация

Цель. Построение целостной модели диалектного членения индоевропейской семьи с определением места и времени бытования каждой группы диалектов.

Процедура и методы. Проведён комплексный анализ данных антропологии, археологии, генетики и глоттохронологии по принципу их взаимной конвергентности и, насколько возможно, непротиворечивости.

Результаты. Исследование показало, что прародиной восточной ветви индоевропейцев был ареал польгарских культур в бассейне Тисы, откуда несколькими волнами обособившиеся диалектные группы мигрировали через ареал Трипольской культуры в степи Евразии. Теоретическая и/или практическая значимость. Предложена датировка существования Михайловки II, выдвинута гипотеза происхождения Абашевской культуры от Михайловки II.

Ключевые слова: индоевропейцы, индо-иранцы, Михайловка II, средиземноморский антропологический тип

Abstract

THE AREAL-DIALECT DIVERGENCE OF THE EASTERN BRANCH OF THE INDO-EUROPEAN FAMILY (AN INTEGRATIVE REVIEW)

K. Alekseev

Tver Cossack Institute of Technology 1b Svobodny, Tver 170100, Russian Federation

Aim. To build an integral model of the dialect division within the Indo-European language family and determine the geographical and temporal setting for each dialect group.

Methodology. A comprehensive analysis of anthropological, archaeological, genetical, and glottochronological data was performed on the principles of their mutual convergence and - as far as possible - non-contradiction.

Results. The study showed that the original homeland of the Indo-Europeans' eastern branch was located in the area of the Polg r cultures in the Tisza basin. The isolated dialect groups migrated from the region through the area of the Tripolye culture and spread in the Eurasian steppes.

Research implications. An approach for dating Mikhailovka II was proposed, and the hypothesis that the Abashevo culture originated from Mikhailovka II was suggested.

Keywords: Indo-Europeans, Indo-Iranians, Mikhailovka II, Mediterranean race

Введение

Задачей данного исследования является построение схемы ареально-диалектной дивергенции восточной ветви и. е. семьи на широком отрезке времени и географического пространства, причём за основу принята деривационно-пространственная модель членения общеиндоевропейской языковой области, предложенная Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Ивановым [4, c. 415]. К указанной восточной ветви (группа диалектов В по Гамкрелидзе и Иванову) относятся две макро-группы: балто-славяно-германская (нордическая) и арийско-греко-армянская (аугментная по Л.А. Гиндину [6, c. 59]). В аугментную группу входят палеобалканская группа (по И. М. Дьяконову) в составе исторических диалектов фракийского, фригийского, армянского и греческого [7, с. 8-10], а так же индоиранская группа в составе исторических диалектов иранского и индоарийского (ведического и митаннийского).

Мы проведём системный и комплексный анализ максимально широкого круга данных различных источников археологии, антропологии, генетики и глоттохронологии, которые в наибольшей степени оказываются конвергентны между собой, чтобы построенная модель насколько возможно была внутренне непротиворечива.

Данные глоттохронологии

дивергенция восточный индоевропейская семья

Благодаря обнаружению в Тепе-Гиссаре в древней Гиркании дунайской mtHg HV (некалиброванная дата 2 315 г. до н. э. ), которая впоследствии обнаруживается в Гандхарской культуре в долине ведической реки Сват (Буткара, образец BUTK-3), мы можем констатировать, что выделение арийской группы языков из индоиранской общности произошло не позднее указанной даты. Кроме того, эта дата указывает на момент прихода индоарийцев в Среднюю Азию, откуда они позднее продвинулись в долину Инда [1, с. 37].

Соответственно можно предполагать, что ареально-лингвистическое единство ведических и митаннийких арийцев продолжалось в течение по меньшей мере 555 лет (2 315-1 760 гг. до н. э.) на территории Бактрии, Маргианы и Гиркании. Около 1760 г. до н.э. это единство распадается, митаннийцы мигрируют в район оз. Урмия [24, с. 27], а ведические арийцы начинают миграцию в направлении Индостана, где около 1 710 г. до н. э. создают Гандахарскую культуру, в которую приносят свой митохондриальный ген HV [1, с. 35-37].

Постулируя, что ареально-лингвистическое единство ведических и митаннийких арийцев длилось около 550-600 лет, мы должны предполагать не меньшую длительность существования индоиранской диалектной общности, из которой арийская группа выделилась не позднее 2315 г. до н. э. (скорее всего, несколько ранее). Таким образом, индоиранская общность должна была существовать в период 2 950-2 350 гг. до н. э.

Статистически в середине указанного периода (около 2 650 г. до н. э.) из индоиранской общности должны были выделиться кафиры, у которых не происходит ассибиляции палатальных фонем, тогда как у сохранивших единство индоиранцев в дальнейшем произошла сатемизация (палатализация согласных) [4, с. 915].

Аналогичный процесс протекал в палеобалканской группе диалектов, из которых лишь один греческий не подвергся сатемизации, выделившись прежде начала процесса палатализации, остальные же языки (фригийский, фракийский, армянский), сохранившие единство в рамках палеобалканской группы, стали сатемными [7, c. 7-8].

Таким образом, разделение палеобалканцев и индоиранцев мы относим к 2950 г. до н. э., а их ареально-лингвистическое единство, которое должно было длиться не меньше 600 лет, на период 3600-2 950 гг. до н. э.

Около 3 600 г. до н. э. мы должны датировать распад восточной ветви и. е. семьи и разделение аугментной и нордической макро-групп.

Данные антропологии

Благодаря трудам Е.Е. Кузьминой, посвятившей свою научную деятельность всестороннему изучению этногенеза индоиранцев, на данной стадии развития исторического знания уже не остаётся сомнений в том, что Срубная культура была археологическим эквивалентом западной ветви иранской группы (в составе персов, киммерийцев, мидян и парфян), а Андроновская культура была археологическим эквивалентом восточной ветви иранцев (в составе согдийцев, хорезмийцев, саков-скифов и бактрийцев). Происхождение обеих иранских культур достаточно ясно: в результате синтеза полтавкинских и абашевских древностей [12, с. 201]. Этот культурный синтез происходил на памятниках Новокумакского горизонта (в т. ч. в Синташте), органично переходящего в алакульскую фазу [20, с. 26].

Антропологический тип алакульского этноса так же хорошо изучен. Его называют по-разному - грацильным европеоидным (А. Г. Козинцев), средиземноморским (С. И. Круц), но в целом он характеризу-ется гипоморфностью (грациализацией) скелета, узким лицом, долихоцефальностью и, вероятно, светлой пигментацией кожных и волосяных покровов [19, с. 130-131]. Появляется он ещё в Синташте (могильник Бестамак [23, с. 60, 66]) и именно этот антропологический тип мы должны полагать изначально при-сущим носителям иранских диалектов.

Что касается срубного этноса, то его антропологический тип был смешанным. Ранние срубники Потаповского типа были в расовом отношении наследниками аборигенного населения Поволжья и Южно-русских степей. Со времён энеолитической Хвалынской культуры на просторах от Днепра до Волги бытовал антропологический тип, именуемый гиперморфным, прото-европеоидным. Он отличался массивностью скелета, широким лицом, но также долихоцефалией и доминировал в культуре Средний Стог [11, с. 130]. В Ямную эпоху он сохранялся в Поволжье и на Урале [19, с. 128, рис. 4], перейдя затем населению полтавкинских и даже синташтинских (могильник Халвай-5 [23, с. 59-60]) памятников, однако уступив доминирование средиземноморскому (алакульскому), что свидетельствовало об окончательном торжестве иранского языка и культуры.

Напротив, поздние срубники Покровского типа и срубники Украины в расовом отношении идентичны алакульцам [12, с. 239], имеют единое с ними происхождение, составляя по существу ираноязычный суперстрат Срубной культуры.

Таким образом, перед нами два антропологических типа, и только один из них - средиземноморский (алакульский) - мы можем считать сугубо иранским. Наоборот, полтавкинцев (а равно их предков на Волгеямников) прото-европеоидного облика мы никак не можем признать иранцами.

Методом исключения, зная, что синташтинский (алакульский) этнос был составлен полтавкинцами и абашевцами, мы должны признать последних собственно иранцами.

Антропологи справедливо усматривают предков алакульских иранцев в ямнном и раннем катакомбном населении Ингульца, Нижнего Днепра (Верхне-Тарасовка, Каховка) и Молочной (в пределах Херсонской и Запорожской областей) [9, с. 129]. Здесь в Ямную эпоху был ареал наиболее компактного обитания грацильных средиземноморцев (узколицых и долихоцефальных). Отсюда ямники расселялись в западном направлении - на Ингул, Буг и в Буджакскую степь, формируя единый с населением Запорожья и Херсонщины антропологический кластер [19, с. 128-129]. При этом их морфологическое сходство с алакульцами свидетельствует о миграции также в восточном направлении.

Являются ли запорожские и херсонские ямники непосредственными предками алакульцев? Это допустимо предполагать в контексте того, что носители многоваликовой керамики с Днепра не-посредственно пришли на Урал и приняли участие в формировании Новокумакского горизонта [20, с. 29]. Вопрос в их численности. Если мигрантов с Днепра было так много, что они составили подавляющее большинство алакульского населения, то почему элементы культуры многоваликовой керамики столь неярко выражены по сравнению с абашевской культурной традицией? (Полтавкинские древности и прото-европейским антропологический тип их носителей мы выносим за скобки).

Соответственно, если оставаться верным концепции Е. Е. Кузьминой о полтавкинском и абашевском элементах как основных в формировании Андроновкой культуры, то надлежит признать, что именно абашевцы (помимо того, что привили иранские диалекты полтавкинскому субстрату) были промежуточным антропологическим звеном между запорожскими ямники и алакульцами.

Антропологический тип абашевцев определяется как смешанный. В эпонимном кургане Абашево в Чувашии погребён представитель прото-европейского типа [5, с. 147, 151]. Однако наиболее информативно братское захоронение 29 абашевцев в Пепкинском кургане при впадении Суры в Волгу. Погребёенные отличны от прото-европейцев, представляют узколицый долихоцефальный антропологический тип, который именуется отдельными исследователями сиро-палестинским [5, с. 148, 149, 151]. Для целей единообразия словоупотребления описанный антропологический тип следует именовать средиземноморским.

Аналогичный полиморфизм представлен во II Липецком кургане: один из 2-х черепов являет узколицый долихоцефальный тип (костяк 3), другой - широколицый, мезокранный (костяк 1) [5, с. 154].

Таблица 1 / Table 1

Расовый состав абашевской популяции по данным краниологии / Racial composition of the Abashevo population according to craniology data

Е.Е. Кузьмина права, отмечая, что Абашево предшествует Андроново и составляет один из компонентов при формировании Синташты [12, c. 125]. Соответственно Абашевская культура как таковая должна была сложиться до начала формирования Синташты. Местом формирования Абашево признают бассейн Среднего Дона [12, c. 192] и более конкретно - Липецкую область [26, с. 130]. В уже оформленном виде Абашевская культура принесла свои специфические черты на Урал. Для погребений 11 и 39 кургана V могильника Синташта I в Киевской лаборатории получены следующие радиоуглеродные даты: 4 200+/-100 л. н., 4 100+/-170 л. н. [12, с. 454]. Это позволяет относить начало функционирования могильника, и, следовательно, появление абашевцев на Урале к периоду 2 250-2 150 гг. до н. э. Соответственно Абашевская культура как таковая должна была возникнуть в липецком и воронежском Подонье примерно на столетие раньше - в период 2 350-2 250 гг. до н. э. Именно в этот период ираноязычные выходцы из Михайловки II должны были прийти на Дон.

Представляется, что Ямная культура на Нижнем Днепре была явлением сравнительно поздним, пришлым и не связанным с бытовавшей ранее в этом регионе культурной традицией. Зримым образом культурного и хронологического разрыва может служить стерильный горизонт, толщиной 0,5 м, который отделял Михайловку I от Михайловки II [10, с. 29]. В раннем (нижнем) горизонте Михайловки II обнаружены красноглиняные амфоры с трипольских поселений Сандраки, Печора, Стена [10, с. 64]. Все они принадлежат к городско-касперовской группе Триполья СІІ, из которой датировано только поселение Городиштя: 2 665+/- 35 г. до н. э. [3, с. 238-239].

Оснований полагать, что носители ямной культурной традиции приходят на Днепр значительно ранее этой даты, у нас нет. Таким образом, мы должны датировать основание Михайловки II, а также как таковое появление древних ямников средиземноморского типа на Днепре и в Запорожье около 2 650 г. до н. э.

Подобная датировка в связи с данными глоттохронологии указывает, что Михайловка II была археологическим памятником не единой аугментной макро-группы и даже не одной из двух её ветвей. Дивергенция палеобалканцев и индоиранцев уже свершилась (не позднее 2 950 г. до н. э.), более того, сама миграция, приведшая к основанию поселения, послужила фактором дальнейшей дифференциации внутри индоиранской общности: Михайловку II основала лишь та группа индоиранцев, у которой в период Михайловки II происходит сатемизация согласных (иранцы и индоарийцы как общность). Напротив, кафиры, не участвовавшие в этой миграции, сохранили архаичный фонетический строй, и, оставшись вне Ямной культуры типа Михайловки II, имели иную историческую судьбу.

На рубеже Михайловки II/III происходит то, что О. Г. Шапошникова назвала массовым вторжением [25, с. 54]. Несомненно, что это вторжение повлекло изменение культурного облика Михайловки и возникновение нового, на сей раз укреплённого поселения - Михайловки III [10, с. 29]. Вероятно, что этнически и лингвистически новые насельники Михайловки отличались от предшественников.

Не исключено, что отношения пришельцев с коренными насельниками Михайловки II строились по той же схеме, которую Геродот описал для киммерийцев и вторгшихся скифов («История», 4:11). Вместо того чтобы сражаться против врага, киммерийцы стали сражаться друг с другом, решая вопрос, сражаться ли со скифами. В итоге ослабленные киммерийцы, не оказывая сопротивления пришельцам, ушли с мест своего обитания. Аналогичным образом произошёл роковой раскол внутри сатемных индо-иранцев: разделение племени нашло свое отражение в ведической мифологии - иранцы выступали под именем асуров (господ), индоарийцы - под именем девов (богов).

Эта дивергенция, по данным глоттохронологии, происходит около 2 350 г. до н. э. В результате каждая из двух сатемных ветвей индоиранского племени уходит из Михайловки II своим историческим путём. Предложенная условная дата находит археологическое подтверждение в очередной волне ямной миграции на Балканы, в ходе которой ямники продвинулись вплоть до Тисы, где их присутствие отмечено впускным пог. 4 в курган 3 Кетедьхаза, для которого имеется некалиброванная дата 2 315+/-80 г. до н. э. [17, с. 166-168]. Основное пог. 7 в кургане 3, несомненно, должно быть несколько старше.

С погребениями в Кетедьхазе синхронны погребения в курганах Вербицы (Verbita близ Крайовы в Олтении), оставленные ямниками по пути к Тисе. Радиоуглеродных дат для Вербицы нет, но по сопровождающей погребения керамике начала Раннего Бронзового века III курганы в Олтении можно датировать в сравнительно узком диапазоне 2 4002 250 гг. до н. э Здесь мы пользуемся хронологией Бронзового века Юго-Восточной Европы, предложенной Р. Катин- шаровым и Н. Тасичем [8, с. 356]. В трех курганах одинаковое положение покойного - скорченно на спине, левая рука вдоль тела, правая - в области живота [16, с. 441]. Аналогичная поза встречается на Южном Буге (Ковалевка VI, кург. 4, пог. 6). Данный памятник относится О. Г. Шапошниковой к периоду верхнего строительного горизонта Михайловки II [25, с. 51], когда разросшееся население растекается в западном и восточном направлениях - на Южный Буг и Молочную (Аккермень, курган 11 [10, с. 9]), формируя единый средиземноморский антропологический кластер (Буг-Ингул-Херсонщина-Запорожье) [19, с. 128-129].

Появление обряда типа Михайловки II в Олтении мы связываем с событиями, которые О. Г. Шапошникова назвала массовым вторжением поздних ямников. По существу основатели Михайловки III вытеснили с прежних мест обитания родственных между собою насельников Михайловки II и Буго-Днепровского междуречья. Последние ушли на Дунай. Таким образом, синхронные даты Вербицы и Кетедьхазы указывают (с некоторым временным лагом) на момент, когда Михайловка II была покинута своими насельниками (2 400-2 315 гг. до н. э.), и эти даты совпадают с условно-рассчётной, предлагаемой глоттохронологией (2 350 г. до н. э.).

Судьбу иранцев мы уже рассмотрели. Индоарийцы, преодолев за короткий срок Дон, Волгу и Урал, выходят на Амударью, и основывают в Бухарском оазисе культуру Заман-Баба. По наличию керамики Мундигак IV Е. Е. Кузьмина датирует Заман-Бабу второй половиной -концом III тыс. до н. э. [13, с. 85]. Нам представляется наиболее приемлемой датировкой 2 300-2 000 гг. до н. э.

У Н.Я. Мерперта и Е.Е. Кузьминой не вызывает сомнений происхождение этой культуры из широкого круга степных культур [12, с. 45-46; 14, с. 329] без точного указания места происхождения. Косвенное указание на происхождение даёт антропологический тип насельников Заман-Баба: узколицые долихоцефальные средиземноморцы южного европеоидного типа [22, с. 93]. Соответственно, этот тип однозначно не мог происходить из Волго-Уральского варианта Ямной культуры, где господствовал широколицый прото-европейский тип, но только из того региона Ямной общности, где средиземноморский тип доминировал, т. е. из района Михайловки II (Запорожье и Херсонщина), сколь бы далеко она не находилась от Бухарского оазиса.

Также важно отметить, что в Заман-Бабе обнаруживаются ящичные урны для кремированного праха, аналогичные тем, которые будут использоваться в I и II-ом периодах Гандхарской культуры долины Сват [12, c. 144, 152]. Последнюю мы вслед за А.Х. Дани считаем, несомненно, индоарийской [1, c. 35], соответственно, культуру Заман-Баба надлежит рассматривать как археологическое и антропологическое свидетельство прихода в Среднюю Азию будущих ведических арийцев (ещё в единстве с митаннийцами).

Оговоримся, что хотя индоарийцы и составляли основное население культуры Заман-Баба, это не исключает их дальнейшего проникновения в качестве диаспоры в города Бактрийско-Маргианского археологического комплекса (Анау, Намазга) и далее в Гирканию - в Тепе-Гиссар, где обнаруживается дунайский митохондриальный ген HV, принесённый впоследствии в долину Инда и маркирующий там ведических арийцев. С этого мы начали свою статью, и таким образом круг исследования в части этногенеза индоарийцев замыкается: около 2 350 г. до н. э. в результате конфликта с ближайшими сородичами индоарийцы выделяются из сатемной индоиранской общности, археологическим эквивалентом которой была Михайловка II, продвигаются на Амударью (где формируют культуру Заман-Баба), а оттуда в качестве диаспоры расселяются в Бактрии, Маргиане и Гиркании. Около 1 760 г. до н. э. индоарийская диаспора БМАК распадается на митаннийцев и ведических арийцев, и каждое племя совершает свою последнюю миграцию на исторические места обитания соответственно в Верховьях Евфрата и Инда (Кабула и Свата).

Таким образом, наша модель в части этногенеза сатемных индо-иранцев исходит из предположения, что основателями и насельниками Михайловки II (т. е. классическими ямниками Нижнего Поднепровья) были выходцы из ареала Триполья. Само по себе данное допущение находится в контексте более широкомасштабного процесса - сдвига в сторону пасторализма земледельческого населения Старой Европы, о котором писали К. Ренфрю, В. А. Сафронов, Н. А. Николаева [15, с. 49] и мы полностью разделяем данную парадигму [2]. На данной стадии исследований многие авторы (А. Д. Резепкин, И. В. Манзура, Ю. А. Рассамакин, к последнему присоединяется А. В. Файферт) склоняются к мысли, о том, что Михайловка I была основана предшествующей волной мигрантов из ареала Триполья и других земледельческих культур Центральной и Южной Европы [10, с. 81-82; 21, с. 49]. Соответственно нельзя принципиально отрицать аналогичную возможность для Михайловки II, учитывая синхронное возникновение на левобережье Днепра памятников животиловско-волчанского типа, являющихся несомненным примером миграции трипольцев в Степь на этапе C II [10, с. 81; 27, с. 64-65].

Мы уже отметили непосредственное присутствие трипольской керамики в ранней Михайловке II, каковое может рассматриваться не только как импорт, но именно как указание на происхождение населения, которое могло прийти на Днепр со своей старой керамикой и на новых местах обитания начать развивать собственно ямную керамическую традицию. Кроме того, отмечается влияние трипольской керамической традиции на появление плоскодонной посуды в Михайловке II, использование петельчатых ручек и ушек на сосудах [10, с. 63-64]. Несомненно влияние трипольской домостроительной техники [10, с. 49].

Наконец, на наш взгляд, такое новшество, как печь в жилище I верхнего горизонта Михайловки II [10, с. 36] могло прийти только из ареала, где печное строительство было широко развито, начиная с третьей ступени периода B II (поселение Старые Куконешты) [14, с. 199].

В силу этих обстоятельств с учётом наших датировок Михайловки II (2 6502 350 гг. до н. э.) история индоиранской общности (включая кафиров) должна была протекать вне Днепровского региона в ареале Триполья в период 2 950-2 650 гг. до н. э. Учитывая генетическую связь Михайловки II с городско-касперовской группой

Триполья CII, мы должны признать, что общим предком для них была жванецкая группа [3, с. 237-238] в составе поселений Костешты IV, Брынзены III, Бильче-Злота-Вертеба [3, с. 232-233; 14, с. 221].

Для пещеры Вертеба имеются радиоуглеродные даты и генетические данные погребённых (табл. 2).

Все даты, очевидно, указывают на нижний рубеж формирования жванецкой группы, являющейся генетической наследницей Брынзен IV и Варваровки XV, для которой имеется радиоуглеродная дата 3 040+/-110 г. до н. э. [3, с. 235, 255]. После этой даты происходит распад группы Варваровка XV на выхватинскую [14, с. 227] и жванецкую. Последняя бытовала в период 3 040-2 650 гг. до н. э. и представляла археологический эквивалент индоиранской общности. Соответственно выхватинскую группу мы должны признать эквивалентом палео-балканской макро-группы.

Таблица 2 / Table 2

Радиоуглеродные даты и генетические данные погребённых в пещере Вертеба / Radiocarbon dates and genetic data of those buried in the Verteba Cave

Задачей нашего исследования являлось построение модели ареально-диалектной дивергенции восточной ветви и. е. семьи. Результат проделанной работы в графическом виде представлен на Схеме 1.

Схема 1. Ареально-диалектная дивергенция восточной ветви индоевропейской семьи / Scheme 1. Areal-dialectal divergence of the eastern branch of the Indo-European family

Было выдвинуто несколько гипотез, которые, безусловно, нуждаются в до-полнительном материальном обосновании, однако с учётом иных данных имеют право быть вынесенными на повестку дальнейших исторических исследований:

1-2) две волны миграции из ареала Тисапольгара в ареал Триполья;

3-4) основание Михайловки II и Среднеднепровского варианта Ямной культуры выходцами из Триполья;

5-6) происхождение культур Абашево и Заман-Баба от Михайловки II.

ЛИТЕРАТУРА

1. Алексеев К. А. К вопросу о происхождении индо-иранцев и тохар в свете новейших данных генетики // Genesis: исторические исследования. 2020. № 12. С. 34-43.

2. Алексеев К. А. Ранние миграции индоевропейцев через степи Евразии: к разрешению тохарской проблемы // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2021. № 2. С. 55-68.

3. Археология Украинской ССР / гл. ред. И. И. Артеменко. Т. 1. Киев: Наукова думка, 1985. 568 с.

4. Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. В 2-х кн. Тбилиси. 1984. 1328 с.

5. Герасимова М. М., Боруцкая С. Б., Васильев С. В., Тюрин Р. А. Антропологические особенности населения абашевской культуры Подонья // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Геоархеология. Этнология. Антропология. 2016. Т. 18. С. 143-163.

6. Гиндин Л. А. Пространственно-хронологические аспекты индоевропейской проблемы и «карта предполагаемых прародин шести ностратических языков» В. М. Иллич-Свитыча // Вопросы языкознания. 1992. № 6. С. 54-65.

7. Дьяконов И. М. О прародине носителей индоевропейских диалектов // Вестник древней истории. 1982. № 3. С. 3-30.

8. История Человечества: в 8 т. / Под ред. З. Я. де Лаата. Т. 2. М.: Магистр-Пресс, 2003. 549 с.

9. Козинцев А. Г. О ранних миграциях европеоидов в Сибирь и Центральную Азию // Археология, этнография и антропология Евразии. 2009. № 4 (40). С. 125-136.

10. Коробкова Г. Ф., Шапошникова О. Г. Поселение Михайловка - эталонный памятник древнеямной культуры. СПб., 2005. 316 с.

11. Котова Н. С. Ранний Энеолит степного Поднепровья и Приазовья. Луганск, 2006. 328 с.

12. Кузьмина Е. Е. Арии - путь на юг. М.: Летний сад, 2008. 557 с.

13. Кузьмина Е.Е. Экология степей Евразии и проблема происхождения номадизма // Вестник Древней Истории. 1997. № 2. С. 81-94.

14. Массон В. М., Мерперт Н. Я., Мунчаев Р. М., Черныш Е. К. Энеолит СССР. М., 1982. 360 с.

15. Николаева Н. А. Центрально-Европейская линия в развитии Бронзового века Северного Кавказа // Вестник Кемеровского государственного университета. 2011. № 3 (47). С. 49-54.

16. Николова Л. Ямная культура на Балканах // Stratum plus. 2000. № 2. С. 423-458.

17. Сафронов В. А. Индоевропейские прародины. Горький, 1989. 400 с.

18. Синюк А. Т. Избранные труды. Воронеж, 2014. 766 с.

19. Смирнов К. Ф., Кузьмина Е. Е. Происхождение индоиранцев в свете новейших археологических открытий. М., 1977. 83 с.

20. Солодовников К. Н. Антропологические материалы афанасьевской культуры: к проблеме про-исхождения // Вестник антропологии. 2009. Вып. 17. С. 117-135.

21. Файферт А. В. Историография нижнемихайловской культуры // Вестник Московского го-сударственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2019. № 5. C. 41-53.

22. Хохлов А. А., Солодовников К. Н., Рыкун М. П., Кравченко Г. Г., Китов Е. П. Краниологические данные к проблеме связи популяций ямной и афанасьевской культур Евразии начального этапа бронзового века // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2016. № 3 (34). С. 86-106.

23. Хохлов А. А., Китов Е. П. Теоретические и практические проблемы происхождения физического облика носителей культур Синташтинского круга позднего этапа эпохи Бронзы // Поволжская археология. 2019. № 1 (27). С. 59-71.

24. Чайлд Г. Арийцы. Основатели европейской цивилизации. М.: Центрполиграф, 2007. 270 с.

25. Шапошникова О. Г., Фоменко В. Н., Довженко Н. Д. Ямная культурно-историческая область (южнобугский вариант). Киев: Нукова думка, 1986. 160 с.

26. Эпоха бронзы лесной полосы СССР / Андреева Ж. В., Артеменко И. И., Бадер О. Н., Граудонис Я. Я., Гурина Н. Н., Косарев М. Ф., Крайнов Д. и др. М.,1987. 472 с.

27. Яровой Е. В. Основные энеолитические погребения кургана у села Бурсучены в Центральной Молдове // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2019. № 5. C. 54-68.

28. Haak W, et al. Massive migration from the steppe is a source for Indo-European languages in Europe // Nature. 2015. Vol. 522. № 7555. P. 207-211.

29. Mathieson I., et al. The Genomic History of Southeastern Europe // Nature. 2018. Vol. 555. № 7695. P. 197-203.

REFERENCES

1. Alekseev K. A. [To the question of the origin of the Indo-Iranians and Tochars in the light of the latest genetic data]. In: Genesis: istoricheskie issledovaniya [Genesis: historical research], 2020, no. 12, pp. 34-43.

2. Alekseev K. A. [Early migrations of Indo-Europeans across the steppes of Eurasia: towards the solution of the Tocharian problem]. In: Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Seriya: Istoriya i politicheskie nauki [Bulletin of Moscow Region State University. Series: History and Political Sciences], 2021, no. 2, pp. 55-68.

3. Artemenko I. I. Arkheologiya Ukrainskoi SSR. T. 1 [Archeology of the Ukrainian SSR. Vol. 1]. Kiev, Naukova dumka Publ., 1985. 568 p.

4. Gamkrelidze T. V., Ivanov V. V. Indoevropeiskii yazyk i indoevropeitsy. [Indo-European language and Indo-Europeans]. Tbilisi, 1984. 1328 p.

5. Gerasimova M. M., Borutskaya S. B., Vasilev S. V, Tyurin R. A. [Anthropological features of the popu-lation of the Abashev culture of the Don region]. In: IzvestiyaIrkutskogogosudarstvennogo universiteta. Seriya: Geoarkheologiya. Etnologiya. Antropologiya [Irkutsk State University Bulletin. Series: Geoar-cheology. Ethnology. Anthropology], 2016, vol. 18, pp. 143-163.

6. Gindin L. A. [Spatial and chronological aspects of the Indo-European problem and the «map of the alleged ancestral homelands of six Nostratic languages» V M. Illich-Svitych]. In: Voprosy yazykoznaniya [Linguistics issues], 1992, no. 6, pp. 54-65.

7. Dyakonov I. M. [About the ancestral home of the speakers of Indo-European dialects]. In: Vestnik drevnei istorii [Herald of Ancient History], 1982, no. 3, pp. 3-30.

8. Laata de Z. Ya., ed. Istoriya Chelovechestva. T. 2 [History of Humanity. Vol. 2]. Moscow, Magistr-Press Publ., 2003. 549 p.

9. Kozintsev A. G. [Early migrations of Caucasians to Siberia and Central Asia]. In: Arkheologiya, et- nografiya i antropologiya Evrazii [Archeology, ethnography and anthropology of Eurasia.], 2009, no. 4 (40), pp. 125-136.

10. Korobkova G. F., Shaposhnikova O. G. Poseleniye Mikhaylovka - etalonnyy pamyatnik drevneyamnoy kul- tury [The settlement of Mikhailovka is a reference monument of ancient culture]. S.Petrburg, 2005. 316 p.

11. Kotova N. S. Rannii Eneolit stepnogo Podneprovya i Priazovya [Early Eneolithic steppe Dnieper and Azov]. Lugansk, 2006. 328 p.

12. Kuzmina E. E. Arii - put na yug [Arias is the way south]. Moscow, Letnii sad Publ., 2008. 557 p.

13. Kuzmina E. E. [Ecology of the Eurasian Steppes and the Problem of the Origin of Nomadism]. In: Vestnik Drevnei Istorii [Herald of Ancient History], 1997, no. 2, pp. 81-94.

14. Masson V M., Merpert N. Ya., Munchaev R. M., Chernysh E. K. Eneolit SSSR [Eneolithic USSR]. Moscow, 1982. 360 p.

15. Nikolaeva N. A. [Central European line in the development of the Bronze Age of the North Caucasus]. In: Vestnik Kemerovskogogosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Kemerovo State University], 2011, no. 3 (47), pp. 49-54.

16. Nikolov L. [Yamnaya culture in the Balkans]. In: Stratum plus, 2000, no. 2, pp. 423-458.

17. Safronov V A. Indoevropeiskieprarodiny [Indo-European urheimat]. Gorkiy, 1989. 400 p.

18. Sinyuk A. T. Izbrannye trudy [Selected works]. Voronezh, 2014. 766 p.

19. Smirnov K. F., Kuzmina E. E. Proiskhozhdenie indoirantsev v svete noveishikh arkheologicheskikh ot- krytii [The origin of the Indo-Iranians in the light of the latest archaeological discoveries]. Moscow, 1977. 83 p.

20. Solodovnikov K. N. [Anthropological materials of the Afanasyev culture: to the problem of origin]. In: Vestnik antropologii [Bulletin of Anthropology], 2009, no. 17, pp. 117-135.

21. Faifert A. V. [Historiography of the Lower Mikhailovskaya culture]. In: Vestnik Moskovskogo gosu-darstvennogo oblastnogo universiteta. Seriya: Istoriya i politicheskie nauki, 2019, no. 5, pp. 41-53.

22. Khokhlov A. A., Solodovnikov K. N., Rykun M. P, Kravchenko G. G., Kitov E. P [Craniological data on the problem of the relationship between the populations of the Yamnaya and Afanasyevsk cultures of Eurasia at the initial stage of the Bronze Age]. In: Vestnik arkheologii, antropologii i etnografii [Bulletin of Archeology, Anthropology and Ethnography], 2016, no. 3 (34), pp. 86-106.

23. Khokhlov A. A., Kitov E. P [Theoretical and practical problems of the origin of the physical appearance of the carriers of the cultures of the Sintashta circle of the late stage of the Bronze Age]. In: Pov- olzhskaya arkheologiya [Volga archeology], 2019, no. 1 (27), pp. 59-71.

24. Chaild G. Ariitsy. Osnovateli evropeiskoi tsivilizatsii [Aryans. Founders of European civilization]. Mos-cow, Tsentrpoligraf Publ., 2007. 270 p.

25. Shaposhnikova O. G., Fomenko V. N., Dovzhenko N. D. Yamnaya kulturno-istoricheskaya oblast (yu- zhnobugskii variant) [Pit cultural-historical region (yuzhnobugsky version)]. Kiev, Nukova dumka Publ., 1986. 160 p.

26. Andreeva Zh. V., Artemenko I. I., Bader O. N., Graudonis Ya. Ya., Gurina N. N., Kosarev M. F., Krai-nov D., et al. Epokha bronzy lesnoipolosy SSSR [The era of the bronze of the forest belt of the USSR]. Moscow, 1987. 472 p.

27. Yarovoy E. V. [Major Chalcolithic burials of a mound near the village of Bursuceni in Central Moldova]. In: Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Seriya: Istoriya i politicheskie nauki [Bulletin of Moscow Region State University. Series: History and Political Sciences], 2019, no. 5, pp. 54-68.

28. Haak W, et al. Massive migration from the steppe is a source for Indo-European languages in Europe. In: Nature, 2015, vol. 522, no. 7555, pp. 207-211.

29. Mathieson I., et al. The Genomic History of Southeastern Europe. In: Nature, 2018, vol. 555, no. 7695, pp. 197-203.

Размещено на Allbest.ru