Бабинские, лолинские, абашевские и синташтинские комплексы в рамках хронологии П. Райнеке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Бабинские, лолинские, абашевские и синташтинские комплексы в рамках хронологии П. Райнеке

Григорьев С.А.

Реферат

Восточноевропейские культуры начала 2 тыс. до н.э, в первую очередь, Бабино и Абашево, в меньшей степени Лола и Синташта, имеют определенное количество центральноевропейских включений, указывающих на миграционный поток с запада на восток в этот период. Это делает возможным установить хронологическое соотношение комплексов Восточной Европы, Урала и Казахстана периода перехода от евразийского СБВ к ПБВ с комплексами РБВ Центральной Европы. Большинство параллелей в этих регионах датируется широкими хронологическими рамками. Однако сопоставление всего комплекса признаков позволяет определить дату возникновения обсуждаемых восточных культур в пределах фазы А1с Центральной Европы, что хорошо согласуется с радиоуглеродными датами. Анализ этих материалов показывает, что в Восточную Европу проникали компоненты, сформированные на пост-колоколовидной и постшнуровой основе. Параллельно имел место приток с юга, и не исключено, что он достиг и Центральной Европы.

Ключевые слова: Бабино, Синташта, хронология Райнеке, центральноевропейские аналогии, ранний бронзовый век.

Реферат

Григорьев С.А.

Бакинські, лолінські, абашевські та синташтинські комплекси в рамках хронології П. Райнеке

Східноєвропейські культури початку 2 тис. до Р.Х., насамперед, Бабине і Абашеве, меншою мірою Лола і Синташта, мають певну кількість центральноєвропейських включень, що вказують на міграційний потік від заходу до сходу в цей період. Це створює можливість визначити хронологічне співвідношення комплексів Східної Європи, Уралу і Казахстану періоду переходу від євразійського СБВ до ПБВ відносно комплексів РБВ Центральної Європи. Більшість паралелей в цих регіонах датується широкими хронологічними рамками. Натомість зіставлення всього комплексу ознак дозволяє визначити дату появи обговорюваних східних культур в межах фази А1 Центральної Європи, що добре узгоджується з радіовуглецевими датами. В лолинській і синташтинській культурах коло цих аналогій обмежене виробами кавказького і закавказького походження, а в бабинській, воронезькій і абашевській культурах переважають паралелі європейського походження. Аналіз цих матеріалів показує, що до Східної Європи проникали компоненти, сформовані на пост-дзвіноподібній і пост- шнуровій основі. Водночас відбулася синташтинська міграція з Близького Сходу на Урал. Це стимулювало рух до Степу кавказького населення і призвело до появи посткатакомбних комплексів типу Лоли і Кривої Луки. Не виключено, що частина цього південного потоку досягла Центральної Європи.

Ключові слова: Бабине, Синташта, хронологія Райнеке, центральноєвропейські аналогії, ранній бронзовий вік.

Referat

Grigoriev S.A.

Babino, lola, abashevo and sintashta complexes within the chronology of P. Reinecke

Eastern European cultures of the early 2nd millennium BC, first of all, Babino and Abashevo, to a lesser extent Lola and Sintashta, have some Central European inclusions indicating migration from west to east during this period. It makes it possible to do chronological comparison of the complexes in the Urals, Kazakhstan and Eastern Europe at the transition from the Eurasian Middle Bronze Age to the Late Bronze Age with the Early Bronze Age complexes in Central Europe. Most of the parallels in these regions are dated within a broad chronological framework. However, comparison of the whole complex of features allows determining the date of occurrence of the discussed Eastern cultures within phase A1c of Central Europe, which is in good agreement with radiocarbon dates. In the Lola and Sintashta cultures, the number of these analogies is limited to objects of Caucasian and Transcaucasian origins, and in the Babino, Voronezh and Abashevo cultures, parallels of European origins prevail. Analysis of these materials shows that components formed on a postBell Beaker and post-Corded Ware basis penetrated into Eastern Europe. At the same time, the Sintashta migration from the Near East to the Urals took place. This stimulated movement of the Caucasian population to the steppe and led to the appearance of post-Catacomb complexes (Lola and Krivaya Luka). It is possible that a part of this southern stream reached Central Europe.

Keywords: Babino, Sintashta, Reinecke chronology, Central European analogies, Early Bronze Age.

Введение

хронологический синташтинский бабинский культура

В свое время я предложил синхронизацию ранних этапов синташтинской и бабинской культур в рамках фазы Alb, исходя из сходства бабинских материалов с культурами Унтервёльбинг и Штраубинг Центральной Европы и идеи их формирования в результате импульсов с востока [Grigoriev 2002, p. 388-390; Григорьев 2018, с. 44]. Впоследствии Р.А. Литвиненко [Литвиненко 2009; Lytvynenko 2013] изменил направление этих импульсов на противоположное, оставив прежнюю дату. Кроме того, в наших построениях применялась старая двухчленная схема деления старшей фазы РБВ, а не трехчленная. Поэтому мы здесь попытаемся определить хронологические рамки существования того или иного типа, и те возможности, которые он дает для обоснования синхронизации с восточноевропейскими культурами. Мы коснемся, в том числе, тех типов, которые, будучи характерны для Центральной Европы, не появляются в восточноевропейском пространстве, так как это может быть дополнительным основанием для хронологических оценок. Обсуждаемый период был динамичным, со сложным взаимовлиянием разнонаправленных импульсов и местных компонентов. Здесь мы уклоняемся от этого и обсуждаем лишь европейские параллели восточным культурам с целью определения их позиции относительно хронологической системы П. Райнеке.

Периодизация РБВ Центральной Европы

За последние годы внутри ступени A1 Райнеке, в дополнение к фазам Ala и Alb появилась фаза Alc, что дает возможность уточнить хронологию восточных комплексов. В общем виде схема периодизации РБВ Центральной Европы приведена в таблице, которая основана на работах лишь нескольких авторов [Neugebauer 1991; Jaeger, Kulcsar 2013; Kiss et al. 2015; Batora 2018]. Реальная ситуация более сложна, поскольку некоторые культуры существуют дольше в рамках отдельных ареалов, многие этапы культур не строго соответствуют фазам периодизации с горизонтальными линиями. И в европейских хронологических исследованиях существует множество дискуссий по этому поводу, которые мы обходим стороной.

Таблица 1. Периодизация культур РБВ Центральной Европы

Погребальный обряд

Р.А. Литвиненко сделал важное наблюдение о сходстве погребального обряда бабинской культуры с культурами Южной Германии и Австрии. Речь идет о присутствии биполярной оппозиции по половому признаку. Для раннего этапа бабинской культуры характерны погребения мужчин скорченно на левом боку головой на З, а женщин - на правом, головой на В [Литвиненко 2009а, с. 7]. Это, действительно, характерно для погребений ряда групп РБВ даного района: Штраубинг, Унтервёльбинг, Адлерберг, Риз, Неккар, Зинген, Марош. Причем, мужчины лежат всегда на левом боку головой на север, а женщины на правом головой на юг. И это, вероятно, является наследием культуры колоколовидных кубков, для которой характерны скорченные на боку захоронения (мужчины на правом боку с ориентацией на Ю, женщины - на левом, с ориентацией на С). Но есть в обсуждаемых группах и отличие от Бабино: все их ориентировки - меридиональные. Отдельные погребения с широтной ориентировкой известны лишь в северных группах региона: Риз, Адлерберг и Неккар [Neugebauer 1991, S. 83-86; Heyd 2007, S. 94; Lutteropp 2009, S. 328, 330, 336, 339-348, 355, 358; Bertemes, Heyd 2015, S. 6]. Не исключено, что это влияние культур шнуровой керамики, в которых доминирует именно такая ориентация, и для них тоже типична оппозиция: мужчины погребены на правом боку, женщины - на левом, лицом на юг [Neugebauer 1991, S. 86; Heyd 2004, S. 187; Dresely 2004, S. 99, 100, 102, 105-107]. Идентичный обряд наблюдается также у культуры Хлопице-Веселе в Южной Польше и Словакии [Bвtora 2018, s. 267].

Исследование могильника Елшовце в Словакии показало, что для культур Нитра и унетицкой типичны ориентации в широтном направлении с существенными отклонениями, что ближе бабинскому обряду. Но мужчины захоронены на правом, а женщин на левом боку, и лица, как правило, обращены на юг, что характерно для культур этого региона (например, Нитра [Vladвr 1973, s. 125, 128]), хотя на коренной территории унетицкой культуры, в Моравии, оба пола лежат на правом боку. Биполярность и половой деморфизм здесь не типичны ни для прото-унетицкой, ни для классической стадии [Peska 2005, s. 316]. В могильнике Елшовце есть лишь небольшая группа нитрянских погребений с лицами, обращенными на север [Bвtora 2000, S. 451, 452, 463, 464, 478], и это единственная относительно точная аналогия бабинскому обряду в Центральной Европе.

Таким образом, на сегодняшний день нам не известны точные аналоги бабинскому погребальному обряду в Центральной Европе, что не позволяет нам на основании этого признака привязать его истоки к какой-то конкретной территории или хронологическому периоду. Но и в Европе обсуждаемые черты имеют вариации. Поэтому строгой параллелью является лишь сам факт наличия биполярных погребений. Можно предполагать, что, поскольку ориентация в меридиональных направлениях была присуща культурам, которые восходили к традиции колоколовидных кубков, а в широтном - к шнуровой традиции, бабинский обряд связан с какой-то из эпишнуровых групп. Но, поскольку речь идет о переносе самого принципа, то время его датировки в европейском пространстве чрезвычайно широко, охватывая поздний энеолит и значительную часть РБВ (A0-A2b), что не позволяет использовать этот признак в хронологических построениях. Тем не менее, сама по себе эта параллель очень важна с точки зрения интерпретации процесса центральноевропейских заимствований, которые будут обсуждаться далее. Перенос социально-гендерных отношений, отраженных при этом в культовой практике (и, следовательно, включенной в некую мифологическую систему), невозможен путем заимствования, без миграционного процесса.

Керамика

Рис. 1. Изделия бабинской (1-27), абашевской (28-40), лолинской (41-49) и синташтинской (50-53) культур: подвески из клыков - 1, 41, фаянсовые бусы с выступами - 2, 4, 45, 46, фаянсовые сегментовидные бусы - 3, 47, фаянсовые круглые и цилиндрические бусы - 5, 6, 53, керамические сосуды - 7-9, 31, костяные фигурные пряжки - 10, 11, костяные круглые пряжки - 12, 13, кремневые наконечники стрел - 14, спиральные браслеты - 15, 16, каменные накладки на руки - 17, 18, желобчатые подвески в 1,5 оборота - 19, 33, 43, 44, 50, желобчатые подвески в 1,5 оборота с обратной петлей - 20, 34, гривны - 21, 24, 27, очковидные подвески - 22, 23, 28, 29, трубчатые пронизи - 25, 38, 39, спиральные пронизи - 26, 40, 42, перстни в несколько витков - 30, 35, 52, браслет из проволоки - 32, бляшки с двумя отверстиями - 36, 37, 48, 49 (по: [Grigoriev, 2015; Lytvynenko, 2013; Литвиненко, 2011; Мимоход, 2013, 2018]).

Fig. 1. Artifacts of Babino (1-27), Abashevo (28-40), Lola (41-49) and Sintashta (50-53) cultures: pendants of animal fangs - 1, 41, faience beads with protrusions - 2, 4, 45, 46, faience segmented beads - 3, 47, round and cylindrical faience beads - 5, 6, 53, ceramic vessels - 7-9, 31, bone figured buckles - 10, 11, round bone buckles - 12, 13, flint arrowheads - 14, spiral bracelets - 15, 16, stone wristguards - 17, 18, grooved pendants in 1.5 revolutions - 19, 33, 43, 44, 50, grooved pendants in 1.5 revolutions with a reverse loop - 20, 34, neck rings - 21, 24, 27, glass-shaped pendants

Рис. 2. Изделия центральноевропейских культур: Нитра (1-5, 12, 13, 46, 47), Унетице (6-8, 10, 11, 15, 17, 19, 20, 23, 27, 36, 40, 45), Мадьяровце (9, 21, 37, 39, 41, 42, 51), Кисапостаг (14, 28), Ватья (16, 29, 31-33, 35, 38), культура колоколовидных кубков (18), Надьрев (22, 48, 49), Коштянская (24), Хатван, Велька Ломница (25, 30, 34), Гемайнлебарн I (26), Полада (43), Рона (44), Адлерберг (50): подвеска в форме ивового листа - 1, гривны из проволоки - 2, 17, спиральные браслеты - 3, 38, 39, проволочные кольца - 4-10, гривна с петлевидными концами - 11, трубчатые пронизи - 12, 14-16, кремневые стрелы - 13, 18, 19, желобчатые подвески в 1,5 оборота - 20, 21, желобчатые подвески в 1,5 оборота с обратной петлей - 22-24, гривны из прута из Велька Ломница - 25, 30, 34, спиральные пронизи - 26-29, очковидные подвески - 31-33, бляшки с двумя отверстиями - 35, ожерелье из клыков - 36, браслет из прута - 37, диадема - 40, костяные пряжки - 41, 42, керамические сосуды - 43, 44, каменные накладки на руки - 45-47, фаянсовые бусы с выступами - 48, фаянсовые круглые бусы - 49, костяные круглые пряжки - 50, 51 (по Archйologie Pravekych Cech, 2008; Bвtora, 2018, 2020; Budziszewski, Wlodarczak, 2010; Furmвnek u.a., 1999; Lytvynenko, 2013; Vicze, 2011; Neugebauer, 1991; Novotnв, 1984); - 22, 23, 28, 29, tube-shaped pendants - 25, 38, 39, spiral pendants - 26, 40, 42, spiral finger rings - 30, 35, 52, bracelet from wire - 32, hemispherical platelets with two holes - 36, 37, 48, 49 (after [Grigoriev 2015; Lytvynenko 2011, 2013; Mimokhod 2012, 2018]).

Fig. 2. Artifacts of Central European cultures: Nitra (1-5, 12, 13, 46, 47), Unetice (6-8, 10, 11, 15, 17, 19, 20, 23, 27, 36, 40, 45), Madarovce (9, 21, 37, 39, 41, 42, 51), Kisapostag (14, 28), Vatya (16, 29, 31-33, 35, 38), Bell-Beaker (18), Nagyrev (22, 48, 49), Kost'any (24), Hatvan, Vefka Lomnica (25, 30, 34), Gemeinlebarn I (26), Polada (43), Rhone (44), Adlerberg (50): pendant in the form of willow leaf - 1, neck rings from wire - 2, 17, spiral bracelets - 3, 38, 39, rings from wire - 4-10, neck ring with looped ends - 11, tube-shaped pendants - 12, 14-16, flint arrowheads - 13, 18, 19, grooved pendants in 1.5 revolutions - 20, 21, grooved pendants in 1.5 revolutions with a reverse loop - 22-24, neck rings from Vefka Lomnica - 25, 30, 34, spiral pendants - 26-29, glass-shaped pendants - 31-33, hemispherical platelets with two holes - 35, pendants of animal fangs - 36, bracelet from a rod - 37, diadem - 40, bone buckles - 41, 42, ceramic vessels - 43, 44, stone wristguards - 45-47, faience beads with protrusions - 48, round faience beads - 49, round bone buckles - 50, 51 (after [Archeologie Pravekych Cech 2008; Batora 2018; 2020; Budziszewski/Wlodarczak 2010; Furmanek/Veliacik/ Vladar 1999; Lytvynenko 2013; Vicze 2011; Neugebauer 1991; Novotna 1984]).

Необходимо отметить, что в синташтинской, бабинской и лолинской керамике нам пока не удалось найти ничего общего с центральноевропейскими керамическими комплексами. В синташтинской посуде больше проявляется ближневосточный и восточноевропейский компоненты, в лолинской - восточноевропейский и кавказский, а в бабинской - восточноевропейский. Единственным исключением является абашевская культура. Р.А. Мимоход [2018, с. 41] совершенно справедливо определил, что она формируется одновременно с посткатакомбным блоком, и в основе ее погребальной обрядности, костюма, набора украшений и керамики лежат центральноевропейские традиции. При этом для керамики (рис. 1: 31) очень близкие параллели дает поздняя культура колоколовидных кубков (ККК). Вероятно, сам по себе этот вывод правилен, но он базируется не на детальном сопоставлении керамических комплексов с разными периодами ККК, а на уже имеющихся представлениях о хронологии. В действительности, в ККК Моравии и Австрии орнаментальные мотивы, идентичные абашевским, более характерны для стадий A и B энеолитического времени, и меньше для стадий C и D конца энеолита - перехода к РБВ. Пока эти стадии не имеют надежного стратиграфического подтверждения [Metzinger-Schmitz 2004, S. 157, 236, Abb. 63, Taf. 41b]. Но сосуд с «абашевским» орнаментом присутствует в погребении периода Ватья I [Vicze 2011, p. 84]. То есть, вывод о связи абашевской керамики с керамикой ККК или культур, сформировавшихся на ее основе, совершенно справедлив, но без детальных сопоставлений это дает дату от позднего энеолита до начала младшей фазы РБВ.

Для бабинской и синташтинской культур, на фоне отсутствующих пока прямых аналогов форме и орнаментации посуды, единственной возможной параллелью являются налепные валики, благодаря которым бабинскую культуру прежде и называли «культурой многоваликовой керамики» (рис. 1: 7-8). Для синташтинской культуры (и, вероятно, ряда позднекатакомбных комплексов) источником валиков могли быть какие-то южные импульсы [Grigoriev 2002, p. 94-96], а для бабинской культуры центральноевропейский источник отчасти допустим. Но это присутствует в центральноевропейской керамике от финального энеолита до СБВ (рис. 2: 43, 44). Поэтому без детального сопоставления бабинской керамики с центральноевропейской, мы не можем ее использовать для датировки комплексов.

Металлические изделия

Для европейской металлургии периода A1 характерна, так называемая Blech- und Drahtindustrie, когда большинство изделий изготавливалось из проволоки и фольги. Одним из ярких проявлений этой индустрии были украшения, выполненные из фольги в форме ивового листа (рис. 2: 1). Хронологические различия между ними не велики, но для более ранних форм характерно менее выраженное среднее ребро, чем для более поздних. Они встречаются в контексте нескольких культур: Хлопице-Веселе, Нитра, коштянская [Vladar 1973, Tab. I, II, III, IV, V, VI и др.; Batora 2018, s. 171, 177]. Для более поздних культур подобные изделия не характерны, и полностью отсутствуют в бабинской, лолинской, абашевской и синташтинской культурах, что указывает на их позднюю хронологическую позицию. Это подтверждается присутствием подобных изделий в более ранней фатьяновской культуре, сформировавшейся под влиянием европейских импульсов, [Кузьмина 2002], и делает сомнительной даты в рамках A1b и ранее.

Широко распространенным комплексом украшений в Центральной и Восточной Европе являются подвески, браслеты и перстни из проволоки (рис. 1: 30, 52; 2: 4-10). Существует большое типологическое разнообразие этих простых форм. Но основные различия можно определить несколькими признаками: изготовление из одинарной или двойной проволоки, наличие от одного до трех витков, обратной петли, сомкнутые концы или они заходят друг за друга. Простые изделия из круглой проволоки появляются в позднем энеолите и существуют в течение бронзового века [Bertemes, Heyd 2015, Abb. 5]. Причем, уже на ранних стадиях появляются кольца и подвески из двойной проволоки с обратной петлей и без нее. Они присутствуют на всем протяжении культуры Нитра, в коштянской культуре, начиная с протокоштянской фазы и в других эпишнуровых культурах (Межановице, Стшижув), и сосуществуют с простыми формами [Vladвr 1973, Tab. I-VI и др.; Bвtora 1983, Tab. IV; Bвtora 2018, s. 171; Bвtora 2000, S. 321].

Та же ситуация с сосуществованием разных типов сохраняется в унетицкой культуре Словакии [Chropovsky 1960, S. 63, Abb. 27: 11-14; Bвtora 2000, S. 353], и в фазе Ia культуры Ватья в Венгрии [Bona 1975, S. 50]. Простые кольцевые подвески и перстни из проволоки в два и три оборота обнаружены в могильнике Дунайварош-Дуна-дьюло в Венгрии в погребениях нескольких стадий: Кисапостаг, Ватья 1 и 2 [Vicze 2011], в погребениях культуры Визельбург-Гата Более распространенным названием этой культуры в Австрии и Словакии является Визельбург, но в Венгрии для нее используется название Гата. и группы Сёрег [Bona 1975, S. 100, 245], в унетице-мадьяровских погребениях [Vladвr 1973, Tab. XXXIV]. Но параллельно существуют изделия из двойной проволоки в унетицких погребениях [Podborsky 2004, s. 185, obr. 3], браслеты и кольца из двойной проволоки с обратной петлей в унетице-мадьяровских комплексах [Vladвr 1973, Tab. XXXIV]. И позже, в мадьяровских погребениях могильника Елшовце в Словакии, подвески из одной проволоки сосуществуют с подвесками из двойной проволоки и обратной петлей [Bвtora 2000, S. 409].

На востоке, в бабинской культуре, кольца из одной или двойной проволоки не появляются. Далее в абашевской культуре присутствуют разнообразные кольца из одной проволоки, но нам не известны кольца из двойной проволоки, Однако существование всех этих типов от финального энеолита до конца РБВ исключает возможность использования их в хронологических исследованиях.

Характерным центральноевропейским типом, попадающим в этот период в Восточную Европу, являются медные спиральные пронизи и накосницы, которые присутствуют в бабинских, лолинских абашевских и воронежских комплексах (рис. 1: 26, 40, 42) [Пряхин, Синюк 1983; Lytvynenko 2013, Fig. 2: 21, 23; Мимоход 2013, илл. 73].

К сожалению, и этот тип существовал продолжительное время (рис. 2: 26-29). Впервые он появляется в некоторых дунайских культурах в позднем энеолите [Bertemes, Heyd 2015, Abb. 5]. Но на Среднем Дунае для культуры Нитра они не характерны, и появляются в культурах Унетице и Визельбург-Гата. Самые ранние происходят из погребений переходной фазы Нитра-Унетице [Chropovsky 1960, S. 68, Abb. 27: 1; Bвtora 2000, S. 361; Bвtora 2018, s. 172], присутствуя далее в более поздних унетице-мадьяровских и мадьяровских комплексах, хотя в последних они уже редки [Vladвr 1973, Tab. XXXIV; Bвtora 2000, S. 361; Bвtora 2018, s. 173]. На востоке Словакии этот тип известен в рамках коштянско-отоманской фазы [Bвtora 1983, Tab. IX]. Поэтому время бытования этого типа изделий охватывает весь РБВ (A0-A2), но наиболее характерны они для периода A1c-A2b. Однако трудно опереться на этот диапазон, так как в Австрии спиральные пронизи присутствуют в течение всего РБВ [Neugebauer 1991, Abb. 7: 1, 2].

Южнее, в Венгрии, спиральные пронизи присутствуют с начала РБВ и до СБВ включительно [Polla 1960, Abb. 15, S. 337; Dusek 1960, Abb. 4; Bona 1975, S. 69, 100, 159, 244; Vicze 2011]. Для этих поздних памятников (Ватья II, Фюзешабонь и Северопаннонская) характерны длинные пронизи, часто из раскованной проволоки [Bona 1975, S. 54; Bвtora 2018, s. 191], но иногда такие встречаются и в период Ватья I [напр.: Vicze 2011, Tab. 55, 59]. Широкое распространение спиральных пронизей, а не единичное их присутствие, начинается с периода Ватья Ia [Bona 1975, S. 49, 50]. Если опираться на тот факт, что для восточноевропейских культур характерны короткие пронизи, а также на то, что в Словакии и Венгрии они наиболее характерны для периода A1c-A2b, мы можем брать за основу этот диапазон, но более корректно говорить о периоде A1 в целом.

Другой тип, трубчатые пронизи, присутствует в памятниках бабинской и абашевской культур (рис. 1: 25, 38, 39) [Lytvynenko 2013, Fig. 2: 27-29; Мимоход 2018, рис. 5: 15, 16]. В Центральной Европе (рис. 2: 12, 14-16) этот тип появляется в позднем энеолите [Bertemes, Heyd 2015, Abb. 5], а в РБВ Словакии присутствует в комплексах Нитра и Нитра-Унетице [Vladar 1973, Tab. I, II, III, VI и др.; Batora 1983, Tab. VIII; Batora 2018, s. 191]. Этот тип затем распространен в унетицкой, коштянской (классической фазы) и визельбургской культурах, и в комплексах групп Унтервёльбинг и Штраубинг [Chropovsky 1960, S. 68; Batora 2000, S. 360, 361; Veliacik, Masnicova 2004, s. 177; Archeologie Pravekych Cech 2008, obr. 26]. Южнее, в Венгрии, он присутствует в комплексах культуры Визельбург-Гата и группы Сёрег (фазы 1 и 2), культур Надьрев, Кисапостаг, Ватья (I, II) и инкрустированной керамики [Bona 1975, S. 49, 50, 54, 100, 217, 244; Vicze 2011]. Тем самым, время его бытования охватывает весь РБВ (A1- A2), и для решения проблем хронологии он не применим.

В синташтинской, абашевской и бабинской культурах, и в поздних катакомбных комплексах присутствуют желобчатые подвески в 1,5 оборота (рис. 1: 19, 33, 43, 44, 50) [Литвиненко 2011, рис. 3: 6-9; Мимоход 2013, с. 168-171; Grigoriev 2015, Fig. 6-22: 1-10; Мимоход 2018, рис. 5, 15, 16]. В Центральной Европе подобные изделия называются подвесками сибинского или семиградского типа (рис. 2: 20, 21). В Словакии самые ранние известны в коштянской культуре, а потом во всех последующих культурах РБВ: унетицкая, унетице-мадьяровская фаза, мадьяровская, Отомани-Фюзешабонь [Batora 2018, s. 173]. В Моравии и Нижней Австрии они известны в контексте классической унетицкой культуры, группы Унтервёльбинг [Batora 2000, S. 409-411; Archeologie Pravekych Cech 2008, obr. 26]. В Венгрии самая ранняя подобная подвеска найдена в погребении культуры Надьрев могильника Дунайварош-Дуна-дьюло [Vicze 2011, Tab. 3], и сходные встречаются в комплексах культуры Ватья Ia [Bona 1975, S. 50]. Они хорошо представлены и в поздних комплексах Фюзешабонь, Витенберг, и культуры инкрустированной керамики [Polla 1960, Abb. 15, S. 337; Bona 1975, S. 159, 185, 218]. Тем самым, они существуют от фазы A1b (или A1c), заходя в СБВ. Разновидность этого типа, подвески с обратной петлей (рис. 1: 20, 34; 2: 22-24), которые Р.А. Мимоход сопоставляет в абашевских и центральноевропейских комплексах (Мимоход 2018, рис. 5), встречены в погребении периода Ватья I в Венгрии [Vicze 2011, Tab. 46], и в комплексе коштянско-отоманская фазы в Восточной Словакии [Batora 1983, Tab. V). Эту фазу Ватья можно синхронизировать с фазами A1c-A2a.

В синташтинской культуре распространены желобчатые браслеты [Grigoriev 2015, Fig. 6-21], а в абашевской присутствуют браслеты из проволоки с разнообразным сечением (рис. 1: 32). В Центральной Европе желобчатые браслеты нам не известны, а браслеты из проволоки появляются уже в культуре Хлопице-Веселе и ранней фазе Нитра, существуя затем в культурах РБВ (Унетице и Мадьяровце), исчезая к концу этого периода [Batora 2018, s. 177, 178]. Тем самым, эти изделия датируются ступенями A1-A2, и их сложно использовать для датировки. В могильнике Гемайнлебарн F в Австрии (ранняя фаза - Унтервёльбинг, поздняя - Ветеров-Мадьяровце) присутствуют браслеты с круглым, овальным, приостренно- овальным, D-образным, ромбическим и треугольным сечением. Более простые браслеты обычно ранние. Вероятно, браслеты с острыми концами и круглым и овальным сечением впервые появляются в фазе A1b, но в целом эта категория находок не удобна для точного датирования [Neugebauer 1991, S. 30, 31]. Тем не менее, они являются неплохой параллелью абашевским изделиям.

Спиральные перстни и браслеты известны в контексте бабинской и абашевской культур (рис. 1: 15, 16, 30, 35) [Lytvynenko 2013, Fig. 2: 16, 17]. В Центральной Европе спиральные браслеты появляются в конце энеолита [Chropovsky 1960, S. 64]. Причем аналоги бабинским браслетам из толстой проволоки из Александровского клада имеются в протоунетицком погребении 56 могильника Павлово с датой 2210-2130 гг. до н.э. [Peska 2005, s. 315, obr. 58]. Определенной аналогией могут выступать и браслеты из толстой круглой или овальной проволоки культуры Визельбург-Гата [Bona 1975, S. 244] или браслеты периода Ватья I (ср. рис. 1: 15, 16; 2: 38). Но проблема в том, что разные формы спиральных браслетов из толстой проволоки существуют, начиная с культуры Нитра, Кисапостаг и Ватья I, и далее в фазе Нитра-Унетице, унетицкой культуре, в фазах Унетице-Мадьяровце и коштянско-отоманской [Chropovsky 1960, S. 64; Batora 2000, S. 353; Vicze 2011, Tab. 13, 52]. В группе Сёрег в Венгрии с фаз 1 и 2 появляются браслеты с 3-5 витками. В более поздних комплексах Сёрег 4-5 (то есть с горизонта Хайдушамшон) появляются браслеты в 8-9 оборотов [Bona 1975, S. 100, 101]. Поэтому высказывалась мысль, что для ранних типов характерно меньшее количество витков и приостренный конец [Batora 2018, s. 178], и по этому признаку бабинские браслеты относительно ранние. Но уточнить хронологию таким образом невозможно, так как верхним ограничителем в этом случае для нас выступает фаза A2c, заведомо поздняя.

Гривны, обнаруженные в ранних бабинских комплексах [Литвиненко 2011, рис. 3: 1-3, 10], изготовлены из прута, и две - из витого прута, и имеют загнутые концы (рис. 1: 21, 24, 27). Идентичная гривна из витого прута найдена в погребении воронежской культуры в Хохольском могильнике [Пряхин, Синюк 1983]. Гривны из витого прута типичны в Европе от конца культуры курганных погребений и вплоть гальштатского времени [Novotna 1984, S. 33]. Но они имеют морфологические отличия. Из раннего контекста нам известен лишь один набор из “клада” на поселении Велька Ломница (рис. 2: 25, 30, 34), который отнесен к поздней баденской культуре, куда входили четыре гривны из гладкого прута и обломки гривны из витого прута (все - точный аналог бабинских гривен), долото, прямоугольные бляшки (с параллелями в Ватья I, II) и диадема раннебронзового облика. Датирующим основанием явилось то, что клад находился в баденском сосуде [Novotna 1984, S. 9, 12]. Но единство этого “клада” вызывает сомнения. На месте этого поселения было кладбище, а прежде пашня. Поэтому от культурного слоя 40-50 см сохранилась лишь нижняя часть и есть много нарушений. Клад найден в 1896 г. Грайзигером, и много лет хранился у него дома. После его смерти дочери передали клад в музей Попрада, и лишь тогда впервые была высказана идея, что клад находился в этом сосуде. Но, судя по архивной фотографии, этот сосуд не мог вместить эти гривны. Наконец, металл “ клада” представлен двумя группами, которые типичны для РБВ [см. подробнее: Novotna, Sojak 2013, S. 31, 33, 194, 196, 197]. Над баденским слоем на этом поселении лежат слои Хатван и Отомани-Фюзешабонь. Поэтому, судя по присутствию аналогичных гривен в ранних бабинских комплексах, они относятся к хатванскому слою Надо сказать, что в первой публикации М. Новотна [КоуоШа 1967] определяла эти гривны как хатванские, и лишь потом изменила эту точку зрения.. Этот факт дает нам диапазон A1b-A1c, но частично и более ранний и поздний периоды.

В европейском пространстве гривны появляются с самого начала РБВ. В Словакии наиболее ранние из проволоки присутствуют в комплексах культуры Хлопице-Веселе (энеолит), потом в ранней и классической нитрянской культуре (рис. 2: 2), а также в переходной фазе Нитра-Унетице. Самые ранние экземпляры сделаны из проволоки в один или два витка, с заходящими концами, но некоторые имеют загнутые концы. Но гривны из проволоки встречены и в унетицких погребениях могильника Елшовце, в комплексах хурбановского типа (рис. 2: 17) [Novotna 1984, S. 14, 15; Podborsky 2004. s. 188; Batora 2000, S. 351; Batora 2018, s. 175, 176]. Наиболее рано в Словакии гривны с петлевидным концом появляются в прото-унетицкий период, но массивные гривны с утолщенной средней частью и загнутыми в петлю концами, характерны для унетицкой культуры (A2a) (рис. 2: 11), и отсутствуют уже в мадьяровской (A2c) [Novotna 1984, Taf. 81; Podborsky 2004. s. 185, obr. 3; Batora 2000, S. 321; Batora 2018, s. 176, 177]. Бабинские экземпляры можно рассматривать как переходные между первой и второй группой и относить к переходу между культурами Нитра и Унетице, то есть к периоду A1c. В Венгрии гривны с петлевидным концом, очень близкие бабинским, появляются в фазе Ватья Ib, но характерны и для фазы Ватья II. Сходные с бабинскими гривны есть в фазах 1 и 2 группы Сёрег, а также в культуре Визельбург-Гата. В фазе Ватья II появляются массивные гривны [Bona 1975, S. 50, 56, 99, 243, 244]. Но одна массивная гривна с петлевидными концами происходит из погребения периода Ватья I [Vicze 2011, Tab. 34]. Поэтому по венгерским параллелям наиболее приемлемым временем является синхронизация с периодом A1b-A2a.

Очковидные подвески хорошо представлены в бабинских, абашевских и воронежских комплексах (рис. 1: 22, 23, 28, 29) [Пряхин, Синюк 1983; Lytvynenko 2013, Fig. 2: 13-15; Мимоход 2013, с. 269]. В Словакии самые ранние подвески появляются в унетицкой культуре, но затем присутствуют в более поздних (относительно обсуждаемых восточноевропейских) комплексах Мадьяровце и Отомани-Фюзешабонь [Chropovsky 1960, S. 69, 70; Veliacik, Masnicova 2004, s. 177; Batora 2018, s. 188]. Поэтому они датируются не ранее фаз A1c-A2a. В Венгрии эти подвески присутствуют в комплексах культуры Визельбург-Гата, с фаз 1-2 группы Сёрег, с фазы Ватья Ia и в более поздних комплексах Ватья II, III, Витенберг, раннего косидерского горизонта, культур инкрустированной керамики и курганных погребений (рис. 2: 31-33) [Bona 1975, S. 49, 50, 54, 69, 100, 185, 244; Vicze 2011]. Поэтому по ним мы тоже имеем лишь нижнюю дату не ранее фазы Ватья Ia.

Круглые выпуклые бляшки с двумя отверстиями присутствуют в абашевских и ранних лолинских и воронежских памятниках (рис. 1: 36, 37, 48, 49) [Мимоход 2013, с. 180-182, 221]. Это распространенный в Европе тип украшений, который встречается в погребениях культур Кисапостаг, Ватья I (уже с фазы Ia), Сёрег (1, 2) (рис. 2: 35) [Bona 1975, S. 49, 50, 54, 99; Vicze 2011, Tab. 12, 22, 25, 27 и др.]. Но они присутствуют и в более поздних комплексах: Ватья III, Сёрег (3 фаза), Перьямос - Герьен, северопаннонская культура, Фюзешабонь, культура инкрустированной керамики [Dusek 1960, Abb. 4; Bona 1975, S. 69, 99, 116, 159, 217]. Поэтому синхронизация с их помощью возможна с любым периодом, начиная от A1b/A1c и до конца центральноевропейского РБВ.

Близкие абашевским диадемы известны в позднеколоколовидных комплексах типа Оггау-Лоретто, но затем в группе Штраубинг и унетицкой культуре (рис. 2: 40) [Chropovsky 1960, Abb. 25: 6, S. 69, 70]. Но сходные диадемы известны в поздних комплексах фаз Ватья II, III [Bona 1975, S. 55, 69]. Поэтому пока мы располагаем диапазоном дат в пределах всего РБВ.

Костяные изделия

Проколки являются широко распространенным инвентарем в бабинских, раннелолинских и синташтинских комплексах, как и ряд иных орудий из кости и рога (тупики, мотыги). Они не являются основанием для датирования, поскольку типологически слабо выражены (использовалась удобная для той или иной функции кость), и в Европе встречаются от эпишнуровых культур до конца РБВ, определяя широкий диапазон дат A0-A2 [Batora 2018, s. 194; Batora 2000, S. 330, 363-364].

Стрелы из кости и рога встречаются в лолинских, абашевских и синташтинских комплексах [Мимоход 2013, с. 135-139]. Они представлены довольно разнообразными черешковыми, реже втульчатыми экземплярами. В Центральной Европе костяные наконечники тоже известны, существуя в течение всего РБВ [Bona 1975, S. 102; Batora 2018, s. 198, 199]. К сожалению, они типологически довольно аморфны и зависят от формы исходного материала. И, вероятно, Р.А. Мимоход прав, указывая на их кавказские параллели [Мимоход 2013, илл. 68].

Диски с центральным отверстием встречаются в Лоле и Синташте (рис. 1: 13) [Мимоход 2013, с. 129-131]. В Центральной Европе плоские костяные диски с отверстием известны в погребениях времени Нитра-Унетице, Унетице, Унтервёльбинг, Адлерберг, Мадьяровце (рис. 2: 51), иногда с прямыми параллелями в синташте [Batora 2000, S. 364, 365, 366]. Тем самым, они укладываются в период A1b-A2a. Кроме того, это достаточно простое изделие, которое могло возникнуть независимо, или иметь южные кавказские корни, поскольку в бабинских памятниках подобные вещи не выявлены.

В свое время характерным бабинским и лолинским круглым пряжкам с центральным отверстием (рис. 1: 12) я предлагал аналогии в комплексах Штраубинг, Унтервёльбинг и Адлерберг (рис. 2: 50), что позволяло датировать бабинскую культуру, начиная с фазы Alb [Grigoriev 2002, p. 136, 388-390]. Но, пока не будет проведено детальное типологическое сопоставление большого числа этих изделий, мы имеем широкий диапазон дат в пределах A1b-A2a. Вариации плоских костяных пряжек с центральным отверстием встречаются также в унетицкой культуре Словакии и в памятниках группы Сёрег в пределах фаз 1-3 [Bona 1975, S. 102; Bвtora 2018, s. 203], что тоже укладывается в этот интервал.

Необходимо отвергнуть возможность использования ранних бабинских и лолинских фигурных пряжек с крюком (рис. 1: 10, 11), которым были предложены параллели в Центральной Европе. Аналогичные выявлены в вольско-лбищенском погребении Южного Приуралья (Тамар-Уткуль VII 4/3), абашевской культуре Средней Волги и в нуртайской культуре Казахстана. Нуртайская пряжка идентична гинчинским и лолинским, ханларским Закавказья, и может рассматриваться как ранняя [Литвиненко 2011, рис. 4; Мимоход 2013, с. 120, 124, илл. 61; Мимоход 2018, рис. 3]. Нуртайские комплексы являются вариантом петровской культуры с примесью алакульских черт. Формирование алакульской и петровской культур начинается вскоре после формирования синташтинской [Григорьев 2016, с. 209], и в Казахстане мы можем ожидать раннее проявление этих стереотипов, но не ранее начала Синташты. Соответственно, эти находки указывают на синхронизацию гинчинских, ранних лолинских, средневолжских абашевских, вольско-лбищенских, синташтинских и нуртайских комплексов. Это раннее проникновение на восток лолинских культурных компонентов маркируется и обнаружением на поселении Токсанбай, с посудой близкой вольско-лбищенскому типу, лолинского керамического ковша вместе со щитковым псалием, характерным для синташтинской и петровской культур [ Мимоход 2013, с. 68]. Но европейские экземпляры отличаются. Они сделаны из тонкой кости, имеют глубокие выемки по краям, и идут в более поздних комплексах Мадьяровце и Отомани-Фюзешабонь (рис. 2: 41, 42) [Bвtora 2018, s. 204]. Поэтому они могут отражать позднее влияние из Восточной Европы, и для определения нижней границы бабинской культуры использоваться не могут.

Подвески из раковин и клыков животных типичны для Синташты, Лолы и Бабино (рис. 1: 1, 41). Их истоки предлагались на Кавказе [Мимоход 2013, с. 206]. Но тот же набор типичен и для Европы. Подвески из раковин присутствуют в эпишнуровых культурах (коштянская, Нитра), унетицких и унетицко-мадьяровских погребениях, в группе Сёрег (фазы 1-3), Ватья II [Chropovsky 1960, S. 68; Vladвr 1973, s. 153, Tab. XIV, XV, XXXIII; Bona 1975, S. 103, 104; Vicze 2011, Tab. 118; Bвtora 2018, s. 219; Bвtora 2000, S. 342, 343, 368]. Их возможной датой является период A1a-A2b. Синхронизация по подвескам из зубов животных, которым предлагались центральноевропейские параллели [Lytvynenko 2013, Fig. 2: 20], имеет ту же проблему. Они существуют, начиная с финального энеолита, в течение всего РБВ, будучи хорошо представлены в унетицкой культуре (рис. 2: 36), более поздних комплексах Фюзешабонь, во всех фазах группы Сёрег [Chropovsky 1960, S. 68; Polla 1960, Abb. 15, S. 337; Bona 1975, S. 86, 103; Archйologie Pravekych Cech 2008, obr. 1; Bertemes, Heyd 2015, Abb. 5; Bвtora 2018, s. 202; Bвtora 2000, S. 335, 366]. Поэтому датирующего потенциала эти предметы не имеют.

Каменные изделия

Характерным изделием являются накладки для защиты руки от тетивы. В бабинской культуре это изделия из длинных плоских плиток камня, с вырезанными желобками (рис. 1: 17, 18), или отверстиями, как в криволуцких памятниках. Им предложены центральноевропейские параллели в комплексах Нитра и Унтервёльбинг, хотя Р.А. Мимоход указывал и на ближневосточные аналоги [Lytvynenko 2013, p. 122, Fig. 3: 18, 19; Мимоход 2013, с. 249, 250]. В Словакии эти изделия (обычно с отверстиями на концах) присутствуют в нитрянской и коштянской культурах и в старшей фазе Унетице, исчезая в младшей фазе (рис. 2.45-47) [Vladвr 1973, s. 160, 161, 169; Archeologie Pravekych Cech 2008, obr. 1; Bвtora 2018, s. 212]. То есть, они типичны для старшего РБВ, A1. В Венгрии сходные изделия известны в период Ватья 1b и в рамках фаз 1 и 2 группы Сёрег [Bona 1975, S. 50, 102], заходя, частично, возможно, и в фазу A2a.

Наконечники стрел бабинской культуры представлены экземплярами треугольной формы с выемкой в основании, и им тоже предложены европейские параллели (рис. 1: 14) [Lytvynenko 2013, Fig. 3, 4]. Для Синташты и Лолы наконечники этого типа нехарактерны. Поэтому предположение об их проникновении в бабинскую среду из Европы вполне обосновано. Однако эти наконечники слишком распространены и датируются широкими рамками (рис. 2: 13, 18, 19): в Польше в культуре колоколовидных кубков, затем в Прото-Межановицкой и Межановицкой [Heyd 2007, p. 93; Budziszewski, Wlodarczak 2010, s. 49, rys. 12], в Чехии на ранних унетицких памятниках [Archйologie Pravлkych Cech 2008, obr. 1], в Словакии на протяжении культуры Нитра и в коштянской, но их количество уменьшается в унетицкой [Vladвr 1973, s. 160, Tab. II, III, IV; Bвtora 2018, s. 213; Bвtora 2000, S. 328, 329]. Присутствие подобных наконечников в унетице-мадьяровских комплексах [Vladвr 1973, Tab. XXXIII] позволяет определить широкую дату в пределах A0-A2b.

Фаянсовые изделия

В восточноевропейских культурах встречается простой бисер (цилиндрический и линзовидный), но более важны для датировки бусы с 3-4-мя выступами, а в Бабино известны сегментированные бусы (рис. 1: 2-6, 45-47). Бусы с выступами типичны для поздних катакомбных памятников, Северного Кавказа и Закаваказья (ранняя каякентско-харачоевская культура, Гинчи, Триалети) и Ближнего Востока. Поэтому предполагается южное происхождение типа [Литвиненко 2009, с. 16; Мимоход 2013, с. 191-193]. Попытки на основании этих изделий показать более раннюю хронологическую позицию бабинских и лолинских комплексов относительно синташтинских [Литвиненко 1999, с. 134], вероятно неправомерна [подробнее см.: Григорьев 2018, с. 43]. В лолинских памятниках бусы с тремя выступами встречаются в рамках всех этапов, при редкости бус с двумя и четырьмя выступами. Это объясняется тем, что этот тип бус распространяется с Кавказа, а различия с ранними бабинскими наборами - территориальной модой, но не хронологией. Бусы с четырьмя выступами характерны для позднекатакомбного времени, и в лолинских комплексах встречены лишь один раз, как и в синташтинских [Мимоход 2013, с. 191-198, 222, 229]. То есть, мы видим ситуацию, идентичную синташтинской, и, с учетом присутствия бус с четырьмя выступами в синташтинском могильнике Танаберген II, мы можем допускать его раннюю хронологическую позицию. И это позволяет синхронизацию ранней Синташты с позднекатакомбными и бабинскими комплексами.

В Центральной Европе фаянсовые бусы появляются в самом начале РБВ. В культуре Нитра присутствуют дисковидные бусы, но есть с линзовидным и коническим сечением. Сходные типы присутствуют в протоунетицких и унетицких погребениях Словакии, в поздней фазе культуры колоколовидных кубков, комплексах Унтервёльбинг, Штраубинг, Визельбург-Гата, коштянской и надьревской культур [Bвtora 2000, S. 340; Bвtora 2006, s. 194, 197, 199; Bвtora 2018, s. 215, 217]. В Венгрии в группе Сёрег простые круглые и цилиндрические фаянсовые бусы известны в фазах 1-3 (рис. 2: 49) [Bona 1975, S. 104; Vicze 2011]. Тем самым, этот набор имеет широкие даты от A1a до A2a включительно. Бусы с четырьмя выступами в Венгрии известны в погребениях культур Надьрев и Ватья I, II (рис. 2: 48) [Vicze 2011, Tab. 6, 48, 104, 116], что соответствует периодам A1b/c-A2b и не позволяет уточнить дату. Возможно, сузить эту дату позволяют сегментированные бусы (рис. 1: 3). Этот тип бус присутствует в унетицкой, надьревской и коштянской культурах Словакии, но наиболее ранние появляются в фазе Нитра-Унетице, существуя затем в культуре Отомани, а двух- и трехчастные бусы известны в комплексах Фюзешабонь [Bona 1975, S. 159; Bвtora 2000, S. 368; Bвtora 2006, s. 199, obr. 138; Bвtora 2018, s. 217]. Тем самым, этот тип бус появляется, вероятно, в фазе A1c и существует до конца РБВ. Не исключено, что, как и бусы с выступами, они тоже имеют южное происхождение. Аналоги из камня им имеются в Иерихоне [Kenyon 1965, fig. 25: 5].

Синтез результатов

Таким образом, из вышеприведенных сопоставлений мы видим, что отдельные категории инвентаря имеют широкие диапазоны существования. Но некоторые начинаются чуть позже или раньше заканчиваются, что позволяет нам попытаться найти период, в котором бы все эти типы сосуществовали вместе (табл. 2).

Таблица 2. Датировка центральноевропейских параллелей восточноевропейским комплексам

Все признаки в большей степени сосредоточены в пределах фаз A1b-A2a. Но единственным периодом сосуществования всех обсуждаемых типов является фаза A1c. В фазе Alb присутствуют более простые проволочные типы гривен, в ней неизвестны очковидные подвески и фаянсовые сегментированные пронизи. Желобчатые подвески в 1,5 оборота присутствуют в комплексах от фазы Alb, но более вероятно отнесение их к фазе Alc. На эту же фазу указывают подвески с обратной петлей. С фазы Alc шире распространяются спиральные пронизи. И для фазы Alb типичны украшения в форме ивового листа, не появляющиеся в Восточной Европе. В фазе A2a доминируют массивные типы гривен, нехарактерны пластины для рук, распространяются длинные спиральные пронизи и спиральные браслеты. Все это требует дальнейших исследований, и некоторое смещение этой оценки возможно. Но пока наиболее приемлемой датой представляется Alc.

Хронология

Таким образом, с учетом более ранней публикации [Григорьев 2018а], мы получаем синхронизацию синташтинской, абашевской и бабинской культур и посткатакомбных образований с центральноевропейскими комплексами фаз Alc-A2b. Справедливость нижней границы подтверждается и тем, что радиоуглеродные даты синташтинской культуры ложатся в период 20l0-l770 гг. до н.э. [Молодин и др. 20l4], а фаза Нитра-Унетице (Alc) датируется периодом l930--1870 гг. до н.э. [Bвtora 2018, s. 89]. Существуют более ранние даты для Лолы и Бабино в рамках 23-18 вв. до н.э. [Мимоход 2011, с. 43, 48]. Они сформированы старыми анализами Киевской лаборатории, дававшими этот диапазон и для Синташты, который был отвергнут [Епимахов 2010, с. 50]. В целом это синхронные образования. К уже приводившимся доводам [Григорьев 2018] можно добавить то, что выше мы обсуждали применительно к фигурным пряжкам и фаянсовым бусам, и ряд иных данных.

Р.А. Мимоходом показаны синхронность Лолы, Кривой Луки и Бабино, а также то, что три этапа лолинской культуры соответствуют трем этапам Бабино. Только в криволукской группе отсутствует этап, соответствующий третьему этапу Лолы и Бабино, так как в районе ее распространения появляются памятники покровского типа [Мимоход 2013, с. 216, 229, 233]. Поскольку они являются поздними относительно Синташты, мы можем допускать синхронность Синташты с Лолой и Бабино в рамках их первых этапов.

В могильнике Купцын-Толга в Калмыкии, в погребении с лолинским обрядом (к. 46 п. 10) обнаружен петровский сосуд [Мимоход 2013, с. 279]. Петровская культура начинает формироваться в синташтинское время, но проникновение петровских стереотипов на юго-запад происходит в пост-синташтинское время [Григорьев и др. 2018, с. 140, 141, 147], что тоже может указывать на синхронизацию Синташты и Лолы.

Более важно непосредственное соотношение посткатакомбных и синташтинских материалов. По мнению В.В. Ткачева [2007, с. 231, 232], на могильниках Новый Кумак и Танаберген II выявлены случаи перекрывания позднекатакомбных погребений синташтинскими. Р.А. Мимоход [2013, с. 234-235] полагает, что первые корректней называть посткатакомбными, и использует эти данные для обоснования поздней позиции синташты относительно них. Но эта стратиграфическая ситуация неоднозначна, и указывает на синхронность комплексов [Григорьева и др. 2018, с. 144-145].

Большинство лолинских ножей наследует катакомбные формы и существует в рамках различных этапов культуры [Мимоход 2013, с. 81-90]. И сходные типы, восходящие к восточноевропейским образцам, присутствуют в Синташте [Grigoriev 2015, Fig. 6-12]. Но есть два ножа, которые указывают на синхронизацию с ранней Лолой. В лолинских и бабинских погребениях пятиугольные катакомбные ножи датируются только 1-м этапом. Сходный нож есть в синташтинском могильнике Каменный Амбар [Костюков и др. 1995, с. 201]. Вторым является нож удлиненно-подтреугольной формы с продольной нервюрой и резким переходом от плечиков к лезвию. Этот тип обнаружен в комплексе времени развитой Лолы [Мимоход 2013, с. 81]. Аналогичное изделие обнаружено в Синташте (Большекараганский могильник) [Grigoriev 2015, Fig. 6-12.13].

Существует еще одна возможность для синхронизации. Раннелолинские захоронения совершены в ямах, катакомбах, глубоких ямах с уступами. Спорадически встречаются коллективные и вторичные и/или расчлененные захоронения. Последние два типа уже не фиксируются в среднелолинских захоронениях, а позднелолинские совершены исключительно в ямах [Мимоход 2013, с. 220, 223, 226]. По сочетанию этих признаков, синташтинский обряд сопоставим именно с раннелолинским.