Избранная Рада и Негласный Комитет сравнительный анализ

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Московский государственный технический университет имени Н.Э. Баумана

Московский педагогический государственный университет

Московский авиационный институт (национальный исследовательский университет)

Российская академия живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова

Избранная Рада и Негласный Комитет: сравнительный анализ

В.Ю. Захаров

В.А. Волков

г. Москва, Российская Федерация

Анотація

Статья посвящена сравнительному анализу создания, функционирования и итогов деятельности Избранной Рады и Негласного Комитета. Сравнение проводится по следующим параметрам: причины создания, хронологические рамки, состав, взаимоотношения с главой государства, место и роль в структуре государственной власти, основные мероприятия, итоги и последствия их деятельности. Подобного исследования в российской и зарубежной историографии еще не проводилось. Авторы приходят к выводу, что создание и деятельность Избранной Рады и Негласного Комитета можно считать закономерностью в историческом развитии России, когда на определенном этапе ее истории возникла потребность в учреждениях, которые могли бы разрабатывать и проводить серьезные реформы, не будучи связаны с прежней правящей элитой, но и не полностью порывая с ней.

Ключевые слова: Избранная Рада, царь Иван IV Грозный, Негласный Комитет, император Александр I, реформаторство в России

Annotation

The Chosen Council and the Secret Committee: сomparative analysis

V.Yu. Zakharov, V.A. Volkov. Bauman Moscow State Technical University, Moscow Pedagogical State University, Moscow Aviation Institute (National Research University), Ilya Glazunov Russian Academy of Painting, Sculpture and Architecture, Moscow, Russian Federation

The article is devoted to a comparative analysis of the creation, functioning, and results of the activities of the Chosen Counciland the Secret Committee. The comparison is carried out according to the following parameters: reasons for creation, chronological framework, composition, relationship with the head of state, place and role in the structure of state power, main events, results, and consequences of their activities. Such a study has not yet been conducted in Russian and foreign historiography. The authors come to the conclusion that the creation and activity of the Chosen Council and the Secret Committee can be considered a pattern in the historical development of Russia, when at a certain stage of its history there was a need for institutions that could develop and carry out serious reforms, not being associated with the former ruling elite, but not completely breaking with it.

Key words: The Chosen Council, Tsar Ivan IV the Terrible, the Secret Committee, Emperor Alexander I, reformism in Russia

В 2021 г. исполнилось 220 лет со дня вступления на престол Александра I и начала реформаторского этапа его правления, во многом связанного с деятельностью Негласного Комитета, состоявшего из «молодых друзей» императора. Как видно из названия, этот комитет занимал неофициальное положение в структуре органов государственной власти, однако, по мнению большинства историков, вплоть до конца 1803 г. (а по другим данным - и до 1805 г.) оказывал преобладающее влияние на формирование внутри- и внешнеполитического курса империи. При изучении деятельности Негласного Комитета возникает вопрос, было ли само его возникновение и существование уникальным явлением, порожденным особой политической ситуацией после убийства Павла I, или же в российской истории у него были предшественники, и тогда перед нами проявление определенной закономерности?

В этой связи вспоминается деятельность Избранной Рады, с именем которой в историографии обычно связывается разработка и проведение широкомасштабных реформ в первый период самостоятельного правления Ивана IV (1547-1560 гг.). На первый взгляд, внешнее сходство у этих учреждений есть. Но так ли это на самом деле?

Целью настоящей статьи является сравнительный анализ создания, функционирования и итогов деятельности Избранной Рады и Негласного Комитета по следующим параметрам: причины создания, хронологические рамки, состав, взаимоотношения с главой государства, место и роль в структуре государственной власти, основные мероприятия, итоги и последствия их деятельности. Подобного исследования в российской и зарубежной историографии еще не проводилось.

В исторической науке утвердилось представление, что наименование «Избранная рада»Далее обозначение «Избранная рада» и «Рада» приводится без кавычек. Авторы осоз-нают искусственность термина, но учитывают его устоявшийся характер. получило влиятельное сообщество людей, «помогавших» Ивану Грозному править Русским царством и вести государственные дела в течение более чем 10 лет, с 1549 (по некоторым данным с 1547) по 1560 гг. По сути, это был особый совет при молодом царе, занимавший неофициальное положение, но при этом руководивший подготовкой и проведением реформ в целях укрепления центральной власти. Возглавляли Раду влиятельные советники - костромской дворянин А.Ф. Адашев (друг детства Ивана IV, воспитывавшийся вместе с ним) и священник Благовещенского собора Кремля Сильвестр (оказавший помощь молодому царю во время восстания в Москве летом 1547 г. и ставший после этого его личным духовником). О самом факте существования Избранной Рады нам известно из произведения князя

А.М. Курбского «История о делах великого князя московского», написанного в 1564 г., вскоре после его бегства из России в Литву из-за опасения возможного ареста и гибели и повторенного затем в его переписке с царемКурбский А.М. История о делах великого князя Московского. М., 2015. С. 26.. Однако ряд историков отрицает само существование Избранной Рады на том основании, что в официальных источниках она не упоминается, и что сочинения Курбского являются тенденциозными публицистическими произведениями. В пылу полемики с Иваном IV он, скорее всего, поступил так же, как в свое время Платон, выдумавший Атлантиду для придания большей обоснованности собственной политической концепции. То есть Избранная Рада - это плод воображения Курбского [14, с. 62; 47, с. 145-146; 49, с. 231].

По мнению авторов данной статьи, подобная точка зрения неубедительна. Во-первых, о существовании некоего органа, ограничивавшего его власть, упоминает сам Иван IV во Втором послании к Курбскому, естественно, в негативном смысле...Всю власть с меня снясте, и сами государилися, как хотели, а с меня есте государ-ство сняли: словом яз был государь, а делом ничево не владел (Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979. С. 104).. Во-вторых, помимо Курбского и царя о наличии некоей управляющей силы в государстве вместе с монархом или отдельно от него упоминается в летописях, например, в т.н. «Пискаревском летописце»Его автор прямо свидетельствовал: «Да в ту же пору был поп Селивестр и правил Рускую землю с ним (Адашевым. - В.З., В.В.) заодин, и сидели вместе в ызбе у Благовещения, где ныне полое место межу полат» (Полное собрание русских летописей. Т. 34. М., 1978. С. 181-182).. Но в любом случае сведений о существовании и деятельности Избранной Рады сохранилось немного, что, впрочем, можно объяснить ее неофициальным положением в структуре государственной власти, а также, что возможно, преднамеренным уничтожением любых упоминаний о ней по указанию царя после конфликта с Избранной Радой и ее роспуска в 1560 г. То, что подобное возможно, подтверждают другие прецеденты российской истории, например, судьба документов и любых артефактов (например, монет), связанных с именем императора Ивана VI и его матери Анны Леопольдовны, которые по распоряжению свергнувшей их Елизаветы Петровны целенаправленно уничтожались [31, с. 246-247]. То же самое касается уничтожения документов и денег с изображением «императора Константина I» в 1825 г.

Что касается Негласного Комитета, то под ним подразумевается неофициальный совет или кружок при молодом императоре Александре I, который под его председательством функционировал в 1801-1803 гг. или, по другой версии, о чем мы поговорим ниже, в 1801-1805 гг., вполне возможно, и до 1807 г., занимался подготовкой реформ системы управления, по крестьянскому вопросу и в сфере образования в духе формирующегося либерализма, играя роль своеобразного теневого правительства (хотя не все историки с этим согласны). Однако в силу ряда причин из многочисленных планов реформ (создание Конституции, отмена крепостного права, широкомасштабная реформа системы образования) удалось реализовать совсем немного.

Перейдем теперь к сравнительному анализу Избранной Рады и Негласного Комитета. Начнем с причин образования этих учреждений, а заодно целях и направленности их деятельности. Что касается Избранной Рады, то в целом можно выделить три основные точки зрения по этим вопросам. Первая из них восходит к посланиям самого Ивана Грозного и сводится к тому, что Избранная Рада возникла во время острого политического кризиса 1547-1548 гг. (городские восстания, грандиозный пожар Москвы, резкий рост недовольства населения существующими порядками во время «боярского правления», крайнее ослабление центральной власти и т.д.), состояла из представителей княжеско-боярских кругов, реализовывала их интересы (сохранение политического влияния боярства при некоторых уступках служилому сословию и горожанам). Сам царь оказался фактически отстранен от управления государством вплоть до 1560 г.

В целом политика Избранной Рады оценивалась как консервативная и реакционная, направленная на сохранение порядков удельной старины. В разное время этой точки зрения придерживались представители «государственной школы» в дореволюционной историографии С.М. Соловьёв, С.Д. Горский, Е.А. Белов, С.Ф. Платонов, В.О. Ключевский (в смягченном виде), советские историки в 1930-1940-е гг. (во многом из конъюнктурных соображений и под идеологическим нажимом «сверху»), в настоящее время с некоторыми оговорками И.Я. Фроянов, Б.С. Флоря, А.И. Филюшкин [5, с. 254-255; 26, с. 172; 36, с. 58-59; 48, с. 55-564; 49, с. 231-235; 50, с. 52-64, 110-132; 51, с. 431-433].

Вторая точка зрения восходит к концепции Курбского, суть которой сводилась к тому, что царь должен управлять государством не единолично, а совместно с представителями разных групп населения с опорой на мудрых советников, которые и составляли Избранную Раду. Никакой оппозиции между ней и царем не было, они были единомышленниками и совместно управляли государством до 1560 г., проводя реформы в интересах укрепления центральной власти. При этом успехи внутренней и внешней политики в этот период приписывались, в основном, «мудрым советникам», а не Ивану Грозному. В дореволюционной историографии эта точка зрения была впервые выражена в трудах Н.М. Карамзина (разработавшего в «Истории государства российского» концепцию «двух Иванов»), К.Н. Бестужева-Рюмина, И.Н. Жданова, Н.И. Костомарова. В советской историографии - в работах С.Б. Веселовского, С.О. Шмидта и, особенно, В.Б. Кобрина [6, с. 252-253; 9; 18, с. 226-227; 27; 28; 29, с. 332-333; 54].

Третья точка зрения была сформулирована в советский период и является компромиссной. Суть ее сводится к тому, что Избранная Рада возникла в результате острой политической борьбы различных группировок в конце 1540-х гг. и являлась своеобразным компромиссом между ними, выражая интересы разных слоев населения (боярства, нарождающегося дворянства, городского населения) и самого царя, стремившегося к неограниченной личной власти, как следствие, проводя соответствующую компромиссную социальную политику. В целом, ее деятельность оценивается как прогрессивная, способствовавшая формированию элементов централизованного государства с учетом интересов разных слоев населения России. К сторонникам этой концепции можно отнести Н.Е. Носова, С.М. Каштанова, Р.Г. Скрынникова, А.А. Зимина [21; 22; 24; 34; 46].

Позиция авторов данной статьи сводится к тому, что по-своему правы представители всех трех концепций. С одной стороны, Иван Грозный, с ранней юности стремившийся к неограниченной власти восточно-византийского типа, имел основания возмущаться, что в 1550-е гг. ему пришлось править совместно со «зловредными советниками», и такая вынужденная ситуация не соответствовала его идеалу и представлениям о роли монарха. Но была ли их деятельность действительно «зловредной» - большой вопрос. С другой стороны, прав и Курбский, а за ним Карамзин, Костомаров, Кобрин и другие историки, отмечавшие, что все достижения внутренней и внешней политики 1550-х гг. связаны не столько с личностью Ивана IV, сколько с деятельностью его ближайшего окружения и, прежде всего, той структуры, которая с легкой руки Курбского получила название Избранной Рады. Логично и правдоподобно выглядит и «компромиссная концепция», согласно которой деятельность Избранной Рады представляла собой некую среднюю линию между интересами крупных землевладельцев, нарождающегося дворянства и городского населения. По нашему мнению, главной целью создания и деятельности Избранной Рады была консолидация разных слоев общества для прекращения беспорядков и злоупотреблений властью на местах, а главное, выражаясь современным языком, создания мощного централизованного государства, которое смогло бы обеспечить стабилизацию внутриполитического положения, удовлетворить по возможности интересы большинства населения, повысить авторитет страны на международной арене.

Что касается причин создания Негласного Комитета, здесь существуют также три основные позиции. Одна группа историков считала создание Негласного Комитета прямым следствием событий 11 марта 1801 г. и рассматривали его деятельность либо как своеобразный заслон, которым Александр I пытался отгородиться от сановной оппозиции, требовавшей мер по ограничению императорской власти (С.Б. Окунь), либо как попытку навязать неопытному молодому царю «вредные» западные конституционные веяния, чуждые истинным интересам и историческому пути развития России (М.И. Богданович, Н.К. Шильдер), либо как попытку молодых честолюбцев из числа друзей юности Александра I подчинить его своей воле и, по сути, править страной вместо него (А.Д. Градовский, М.В. Довнар-Запольский, вел. кн. Николай Михайлович) [7, с. 155-210; 8, с. 1-ХХ; 13, с. 264-280; 16, с. 1-76; 35, с. 112-124; 53, с. 1-55]. Деятельность Негласного Комитета, в основном, оценивалась негативно, за исключением вел. кн. Николая Михайловича, который, наоборот, оценивал ее как прогрессивную, но при этом считал, что деятели Негласного Комитета буквально «поработили» молодого императора, который в подготовке и проведения реформ начала XIX в. особой роли не играл.

Другая группа историков (А.Н. Пыпин, А.Е. Пресняков, Н.В. Минаева, С.В. Мироненко, А.Н. Сахаров) рассматривала создание и деятельность Негласного Комитета как закономерный этап развития российской государственности, выражавшийся в стремлении просвещенной правящей элиты во главе с самим Александром I учесть уроки Французской революции и приспособиться с помощью вовремя проведенных реформ к зарождавшимся новым социально-экономическим и политическим отношениям. Александр I и «молодые друзья» рассматриваются как единомышленники, а их совместная деятельность оценивается как прогрессивная, хотя и в силу ряда причин недостаточно результативная [32, с. 53-72; 33, с. 67-75; 40, с. 8-25, 43-64; 41, с. 1-113; 44].

Наконец, третья группа историков (М.М. Сафонов, А.В. Дёмкин, Ю.Э. Арискина, один из авторов данной статьи В.Ю. Захаров) считает, что создание Негласного Комитета было, с одной стороны, следствием стремления Александра I и его «молодых друзей» реализовать собственные представления о путях развития России (переход к конституционному правлению, постепенная отмена крепостного права и др.), а с другой - следствием особой политической ситуации, возникшей после переворота 11 марта 1801 г., когда влиятельная группа высших сановников стала требовать перераспределения властных полномочий в своих интересах. В этой связи Негласный Комитет действительно играл роль своеобразного заслона от ограничительных устремлений сановной оппозиции, прежде всего, участников заговора против Павла I [2; 15; 20; 43].

На наш взгляд, создание Негласного Комитета, как и в случае с Избранной Радой, следует рассматривать не изолированно, а в прямой связи с предшествующими событиями. А ситуация сложилась уникальная. С одной стороны, к власти пришел молодой император с прогрессивными по тому времени взглядами, навеянными идеями философии Просвещения в интерпретации его наставника Ф. Лагарпа, согласный пойти на серьезные комплексные реформы, включая и ограничение собственной власти (аналогов чему в отечественной и зарубежной истории найти практически невозможно). С другой стороны, после свержения и убийства Павла I группировка «заговорщиков» (братья П.А. и Н.А. Зубовы, графы П.А. Пален, Н.П. Панин) и часть старых екатерининских сановников (Г.Р. Державин и др.), выражая мнение значительной части дворянства, выдвинули ряд проектов преобразования системы управления и перераспределения верховной власти в их пользу. Роль ограничительного органа, призванного не допустить повторения павловского деспотизма, должен был играть Сенат. Казалось бы, того же самого желал и Александр I. Однако между его программой и программой «заговорщиков» была существенная разница.

Молодой император планировал одновременное проведение и политических (введение Конституции), и социальных реформ (курс на отмену крепостного права). В планы аристократической оппозиции последнее явно не входило. Ограничение же власти монарха Сенатом неизбежно привело бы в тех условиях к блокировке прокрепостническим дворянским большинством любых инициатив императора по крестьянскому вопросу. По нашему мнению, Александр довольно быстро это понял и взял курс на противодействие ограничительным планам «заговорщиков» и части «екатерининских стариков». Естественно, ему требовались единомышленники, собственная «команда» из доверенных лиц, роль которой и стали играть члены кружка «молодых друзей», тайно функционировавшего в 1797-1798 гг. Поэтому Негласный Комитет можно рассматривать и как заслон от ограничительных устремлений сановной оппозиции, и одновременно как неофициальное учреждение из особо доверенных лиц, призванное подготовить и реализовать целый блок реформ в разных сферах общественной жизни. Главная их цель, как писал в своих мемуарах один из участников Негласного Комитета кн. А.А. Чарторижский, недопущение социального взрыва и революции наподобие французской и ускорение развития страны по пути прогресса во всех сферах общественной жизниЧарторижский А. Воспоминания князя А. Чарторижского, министра иностранных дел Российской империи (1776-1809). М., 2021. С. 184-186.. Что из этого получилось - другой вопрос.

Перейдем теперь к вопросу о хронологических рамках и составе Избранной Рады и Негласного комитета. По поводу времени существования Избранной Рады у исследователей особых разногласий нет. Начало ее деятельности, правда, размыто из-за отсутствия прямых указаний в источниках, но обычно датируется временным отрезком после 1547 г. (пожар и восстание в Москве) и до созыва первого Земского собора (Собора примирения) в 1549 г. Окончание деятельности Избранной Рады всеми исследователями (естественно, за исключением тех историков, которые вообще отрицают факт ее существования) датируется 1560 г., когда царской опале подверглись Сильвестр и Адашев с его родственниками.

А вот по поводу состава Избранной Рады существуют, как минимум, три точки зрения. Первую из них впервые сформулировал Н.П. Загоскин и затем поддержал В.О. Ключевский. По их мнению, Курбский под термином «Избранная Рада» использовал полонизм и имел в виду «ни что иное, как Государеву (т.е. Боярскую) Думу, но очищенную и обновленную в своем составе» [14, с. 31; 25, с. 342, примечание]. Вторую точку зрения сформулировал С.В. Бахрушин, отождествляя с Избранной Радой не всю Боярскую Думу, а лишь ее часть - т.н. Ближнюю Думу. Польское слово Рада он интерпретировал как «совет», «думу», а Избранная - «особая, отборная», т.е. «ближняя» [4, с. 39]. Мнение Бахрушина впоследствии поддержали Зимин [21, с. 318-322], С.О. Шмидт [54, с. 25-34], А.Г. Кузьмин [30, с. 131] и Кобрин [28, с. 152-154]. При этом они допускали, что в состав Избранной Рады входили не все члены Ближней Думы, а только часть ее. Кобрин, например, указывал, что деятельное участие в Избранной Раде священника Сильвестра не позволяет допустить его членство в Боярской Думе, куда духовные лица формально никогда не входили [27, с. 35]. Третья версия была выработана С.Ф. Платоновым, который считал, что состав Избранной Рады не совпадал ни с Боярской, ни с Ближней Думой, а представлял собой частный кружок «доброхотствующих друзей царя», выполнявший неофициально функции правительства [36, с. 55]. Впоследствии эту версию в той или иной вариации поддержали И.П. Ермолаев [17, с. 257], Д.Н. Альшиц [1, с. 45-49], В.В. Шапошник [52, с. 86], Д.М. Володихин [11, с. 52].

По нашему мнению, Избранная Рада, скорее всего, представляла собой особый совет при царе, куда входили его доверенные лица - это и часть Ближней Думы, и представители церкви (Сильвестр), и представители служилого сословия (А.Ф. Адашев, И.М. Висковатый). Что касается конкретного состава Избранной Рады, то, на наш взгляд, в полной мере выяснить его не представляется возможным из-за почти полного отсутствия соответствующих источников (как мы уже отмечали, вполне возможно, в результате целенаправленного уничтожения информации о «зловредных советниках» по приказу Ивана IV после 1560 г. и особенно после бегства Курбского в Литву в 1564 г. и отправки царю его скандальных посланий). С большей долей вероятности можно считать установленным членство в Избранной Раде Сильвестра, Адашева и Курбского. По поводу остальных участников представляется интересной гипотеза Зимина, который путем сопоставления перечня лиц, участвовавших в разработке уложения «О разбойном деле» 18 января 1555 г. с перечнем лиц, сопровождавших царя в Коломенском походе июня 1555 г., обнаружил совпадение фамилий семи человек - это князья Ю.М. Булгаков, Д.И. Курлятев, И.М. Воронцов, В.С. Серебряный, И.И. Пронский, а также дворяне А.Ф. Адашев и И.М. Вешняков. По его мнению, вместе с Сильвестром и Курбским они составляли ядро Избранной Рады. Также он допускал привлечение к работе Избранной Рады на разных этапах ее деятельности еще нескольких представителей Ближней Думы: князей И.В. Шереметева, М.И. Воротынского, И.Ф. Мстиславского, Д.Ф. Палецкого, дьяков И.М. Висковатого и Н.А. Фуникова [21, с. 321-326]. избранный рада негласный комитет россия

По поводу состава и хронологических рамок деятельности Негласного Комитета можно отметить следующее. По вопросу о составе Комитета разногласий среди исследователей практически нет. К его ядру обычно относят членов кружка «молодых друзей» на тот момент наследника престола вел. кн. Александра Павловича. Кружок функционировал в 1797-1798 гг. и возобновил свою деятельность под названием Негласного Комитета с июня 1801 г. Это граф П.А. Строганов, его двоюродный брат Н.Н. Новосильцев, князь В.П. Кочубей и князь А.А. Чарторижский. Перечень именно этих лиц упоминается в двух основных источниках по деятельности Комитета - «Протоколах Негласного Комитета» Строганова и мемуарах Чарторижского. Дискуссионный момент заключается в том, считать ли Александра I и Лагарпа членами Негласного Комитета? На наш взгляд, Александра I с полным основанием можно считать не только участником, но и председателем Негласного Комитета.

Судя по вышеупомянутым источникам, он вел все заседания Комитета, определял повестку дня, его мнение при принятии решений по тому или иному вопросу было решающим. Бывшего наставника Александра I Лагарпа (которого император глубоко уважал и сразу после прихода к власти пригласил в Россию в качестве советника) можно считать ассоциированным членом Негласного Комитета. По воспоминаниям Чарторижского, на всех заседаниях Комитета для Лагарпа во время его пребывания в России (с августа 1801 г. по май 1802 г.) было приготовлено специальное кресло. Из-за опасений скомпрометировать императора Лагарп (бывший одним из руководителей профранцузской Гельветической республики) на заседаниях не присутствовал, но в то же время с ним постоянно консультировались по всем наиболее важным вопросамЧарторижский А. Мемуары кн. А. Чарторижского и его переписка с императором Александром I. М., 1913. Т. II. С. 237-238.. Кроме того, к обсуждению проектов реформ по поручению Александра привлекались в качестве экспертов и представители высших сановных кругов, которых император и «молодые друзья», видимо, считали в большей или меньшей степени своими единомышленниками. Прежде всего, это братья графы А.Р. Воронцов и С.Р. Воронцов, адмирал Н.С. Мордвинов, П.А. Завадовский. Однако участвовали ли они в самих заседаниях Негласного Комитета, неизвестноВ мемуарах Чарторижского есть интересная фраза, относящаяся к событиям, связан-ным с министерской реформой 1802 г.: «Император поддерживал с некоторыми лицами непосредственные сношения и иногда вводил таких людей в наши собрания (курсив наш. - В.З., В.В.)». (Чарторижский А. Воспоминания князя А. Чарторижского, министра иностранных дел Российской империи (1776-1809). М., 2021. С. 223). Однозначно интерпретировать эту фразу довольно сложно. Получается, что время от времени на заседания Негласного Комитета приглашались некие люди со стороны. Но кто это был, в мемуарах Чарторижского не указывается. К тому же и в «Протоколах Негласного Комитета» Строганова подобные факты не упоминаются. Тем не менее, нельзя исключить возможности участия в некоторых заседаниях Негласного Комитета кого-то помимо «молодых друзей»..

Значительно сложнее обстоит дело с вопросом о хронологических рамках деятельности Негласного Комитета. Долгое время господствовала точка зрения, что, исходя из «Протоколов Негласного Комитета» Строганова, это учреждение функционировало на постоянной основе с июня 1801 г. по май 1802 г., проведя 35 заседаний, затем после полуторагодичного перерыва собралось на 4 заседания в октябре-ноябре 1803 г., после чего прекратило свою деятельность [8, с. XXI; 39, с. 208; 53, с. 273-274]. Однако еще в 1970-е гг. Сафонов убедительно доказал, что «Протоколы...» на самом деле являются не официальными протоколами, а источником дневниково-мемуарного жанра. В него не вошли записи всех заседаний Комитета, а многие из тех, что вошли, носят отрывочный характер, некоторые записи перепутаны. Поэтому определить по нему с полной достоверностью временные рамки функционирования

Негласного Комитета невозможно. На основе изучения других источников (мемуаров Чарторижского, переписки «молодых друзей» между собой и императором) Сафонов пришел к выводу, что хронологические рамки деятельности Негласного Комитета значительно шире и их следует продлить, как минимум, до 1805 г. [42, с. 191-210]. На наш взгляд, точка зрения Сафонова является более аргументированной и убедительной, чем классическая. Действительно, представляется сомнительным устанавливать датировку деятельности Негласного Комитета на основе всего лишь одного источника. Очень странно выглядит перерыв в заседаниях Негласного Комитета в полтора года, а затем возобновление всего лишь на четыре заседания. И это притом, что в мемуарах Чарторижского и в переписке «молодых друзей» не упоминается о прекращении деятельности Негласного Комитета ни в 1802 г., ни в 1803 г. Скорее всего, до нас не дошли все записи Строганова о заседаниях Негласного Комитета. Поэтому хронологические рамки его деятельности нужно определять на основе анализа всех известных на данный момент источников. В этом случае получается, что Негласный Комитет формально функционировал с июня 1801 г. по лето 1805 г. (отъезд Александра I и большинства «молодых друзей» на театр боевых действий), вполне возможно, и до 1807 г. Правда, с какой степенью регулярности это происходило после мая 1802 г., к сожалению, на данный момент установить невозможно. Кроме того, можно добавить, что период функционирования кружка «молодых друзей» в 1797-1798 гг. с полным основанием можно считать подготовительным этапом деятельности Негласного Комитета, т.к. именно тогда были сформулированы программа и принципы, которым следовали участники Негласного Комитета в будущем.

Теперь рассмотрим вопрос о результатах деятельности Избранной Рады и Негласного Комитета, а заодно и вопрос о том, можно ли их считать своеобразными «теневыми правительствами». При этом будем исходить из соотношения целей и результатов деятельности этих учреждений. Что касается Избранной Рады, то еще раз отметим, что в сохранившихся немногочисленных источниках цели ее создания не указаны. Судить о них мы можем только по более или менее логичным реконструкциям историков. Поэтому делать далеко идущие выводы о результативности ее деятельности с позиции соотношения целей и результатов сложно. С другой стороны, если исходить из того, что в 1549-1560 гг. имело место совместное управление страной Ивана IV и Избранной Рады (а эта точка зрения представляется нам наиболее аргументированной), то с чисто объективных позиций результаты нельзя не признать удачными.

В военной сфере были проведены как минимум четыре реформы (введение единых принципов комплектования основной части армии - дворянского ополчения, создание на постоянной основе стрелецких войск, создание «избранной тысячи», которую можно рассматривать как прообраз личной гвардии царя, ограничение местничества при назначении на командные должности), усилившие боеспособность армии, как в количественном, так и в качественном отношениях. Результаты не замедлили сказаться: в 1550-е гг. были не только сокрушены Казанское и Астраханское ханства, но и одержаны громкие победы на начальном этапе Ливонской войны. В сфере управления были созданы приказы с четким функциональным разделением обязанностей, проведены губная и земская реформы, предоставившие служилому сословию и горожанам определенное самоуправление и, в то же время, усилившие контроль со стороны центральной власти за местным управлением, что позволило в 1556 г. отменить давно изжившую себя систему кормлений. Кроме того, были проведены судебная, налоговая и церковная реформы, способствовавшие наведению элементарного порядка в стране, увеличению доходов казны, снижению конфликтности в обществе и опять же усилению центральной власти в целом и личной власти Ивана IV. Благодаря проведенным реформам возникли все основные признаки централизованного государства, за исключением экономической составляющей. Все это позволяет оценить реформаторскую деятельность Избранной Рады как высокоэффективную и результативную.

Естественно, возникает вопрос, почему же после 1560 г. пути царя и его советников резко разошлись? На наш взгляд, главной причиной является несоответствие концепции власти, которой следовал Иван IV с ранней юности (самодержавная монархия), концепции, которой придерживались руководители Избранной Рады, выраженной в посланиях Курбского (правление царя совместно с мудрыми советниками, т.е. то, что впоследствии получило наименование сословно-представительной монархии). Пока личная власть Ивана IV была слаба, реформы Избранной Рады его, видимо, вполне устраивали. Как только, благодаря проведенным реформам, она усилилась, разделение власти с кем-то еще перестало его устраивать, и советники попросту стали ему не нужны. К этому добавились разногласия в сфере внешней политики (Адашев и Сильвестр скептически относились к перспективам ведения Ливонской войны и ратовали за более активную политику на юге против Крымского ханства), последствия династического кризиса 1553 г., интриги со стороны родственников двух первых жен царя.

На наш взгляд, несмотря на ругательства Ивана IV в адрес «зловредных советников» в ответных посланиях Курбскому, до 1560 г. они были в большей или меньшей степени единомышленниками, и их совместная деятельность преследовала общую цель - создание мощного централизованного государства с сильной центральной властью. Однако, как только царем был взят курс на форсированное создание самодержавной монархии, конфликт стал неизбежен и закончился ликвидацией Избранной Рады. Выполняла ли Избранная Рада функции правительства или была всего лишь кружком советников царя? По нашему мнению, тот факт, что Адашев после создания системы приказов возглавил ключевой из них (Челобитный) и принимал вместе с Висковатым активное участие в руководстве Посольским приказом, однозначно свидетельствует о том, что Избранная Рада была своеобразным «теневым» правительством.

В отличие от Избранной Рады, в дошедших до нас источниках, связанных с деятельностью Негласного Комитета (архив Строганова, мемуары Чарторижского, дневниковые записи вел. кн. Александра Павловича за 1798-1800 гг.), цели создания и деятельности этого учреждения определены достаточно четко. Общая задача - реформирование «бесформенного здания российской государственности» по трем направлениям: административные реформы, которые должны были увенчаться принятием Конституции; крестьянская реформа в направлении постепенной отмены крепостного права, позорящего страну и подрывающего ее образ на международной арене; реформа в сфере образования, подразумевавшая создание новых университетов и на их основе унифицированной системы образования, доступной для всех слоев населения. Планировавшиеся реформы должны были резко ускорить развитие страны, сократить отставание от передовых стран Запада, снизить социальную напряженность и предотвратить опасность повторения французских событий. Судя по всему, члены Негласного Комитета и сам молодой император считали приоритетными политические и социальные реформы, а введение Конституции неизбежным, т.к. по конституционному пути политического развития пошли все передовые страны мира (Англия, США, Франция), следовательно, это магистральный путь развития человечества, и чем раньше Россия по нему пойдет, тем лучше.

Посмотрим теперь, каких результатов добился Негласный Комитет и как они соотносятся с целями. В политической сфере планировалось полностью преобразовать систему управления, принять новый Свод законов и Конституцию. В реальности был разработан проект Жалованной Грамоты Российскому народу в августе 1801 г., рассматривавшийся как своеобразная Декларация прав и введение к будущей Конституции, но в действие так и не введен; создана комиссия по разработке нового Свода законов, деятельность которой курировал Новосильцев, но сам Свод законов не был разработан даже в черновом варианте; в сентябре 1802 г. реализована министерская реформа (замена коллегий министерствами по французскому образцу), однако эта серьезная реформа не была доведена до конца в тот период, а была завершена уже М.М. Сперанским в 1809-1810 гг. Мало того, вместо введения Конституции, судя по «протоколам» заседаний Негласного Комитета, его участники делали все возможное по торможению ограничительных проектов П.А. Зубова, Г.Р. Державина и их сторонников.

В социальной сфере был взят курс на отмену крепостного права, но из-за сопротивления подавляющей части дворянства все ограничилось отменой монополии дворянства на владение землей в декабре 1802 г., указом о вольных хлебопашцах в феврале 1803 г., результаты которого оказались ничтожны, и отменой крепостного права в Лифляндии и Эстляндии по инициативе местного дворянства. В сфере образования в 1803-1804 гг. было создано несколько новых университетов и на их основе, как и планировалось, шесть учебных округов с унифицированной четырехуровневой системой образования, приняты одни из самых либеральных в Европе Университетский и Цензурный Уставы. Однако планировавшееся резкое увеличение грамотности населения достигнуто не было, приблизиться к европейскому уровню (примерно 40-50% грамотного населения) не удалось. Из-за нехватки средств проведение реформы затормозилось, и к концу правления Александра I уровень грамотности не превышал 15%. Как видим, по всем направлениям поставленные цели не были достигнуты. Но можно ли считать деятельность Негласного Комитета полностью безрезультатной, как полагали некоторые историки? На наш взгляд, нет. Курс на введение конституционного устройства был продолжен и после прекращения деятельности Негласного Комитета (проект Сперанского 1809 г., проект Уставной Грамоты Российской империи 1818-1820 гг. и Конституция Царства Польского 1815 г., оба, кстати говоря, разрабатывались комиссией под руководством Новосильцева).

По крестьянскому вопросу была прекращена практика раздачи государственных крестьян в частные руки и взят курс на улучшение положения крестьян и отмену крепостного права, хотя и на основе принципа добровольности со стороны помещиков. В сфере образования уровень грамотности населения к 1825 г. повысился примерно в 2 раза, хотя и не настолько, насколько планировалось. Увеличение же количества университетов, создание Царскосельского Лицея, временная либерализация цензурной политики, на наш взгляд, стали одной из причин появления российской интеллигенции, роста национального самосознания и «золотого века» русской литературы в 1830-1840-е гг. Другое дело, что главные цели достигнуты не были, конституционное устройство не введено, крепостное право не отменено. В чем же причины?

На наш взгляд, основной причиной является невозможность решать в тех условиях одновременно два этих вопроса (Конституция и отмена крепостного права). При особой социальной структуре российского общества в то время с полным преобладанием дворянства принятие Конституции и создание парламента неминуемо привело бы к блокировке дворянским большинством любых антикрепостнических инициатив Александра I. Отсюда и стремление Негласного Комитета и Лагарпа не допустить ограничения полномочий Александра I (во всяком случае, в тот момент) и блокирование любых ограничительных инициатив сановной оппозиции. Однако, сохранив всю полноту власти, Александр побоялся пойти наперекор мнению дворянского большинства, видимо, опасаясь повторить судьбу отца, ограничившись полумерами в вопросе о крепостном праве. К этому добавилась неблагоприятная внешнеполитическая обстановка, с 1805 г. Россия оказалась втянута в противостояние с наполеоновской Францией, перешла к активной внешней политике. На ее финансирование направлялись основные средства, которых стало катастрофически не хватать, например, для проведения широкомасштабной реформы в сфере образования. Отсюда и неутешительные результаты.

В заключении подведем итоги. Избранная Рада и Негласный Комитет были созданы в обстановке острых политических кризисов. В первом случае это дестабилизация обстановки в стране вследствие боярского правления и роста злоупотреблений наместников, а также массовые восстания в городах, во втором - государственный переворот и убийство Павла I. В обоих случаях главной целью создания этих учреждений, носивших неофициальный характер, было проведение реформ в направлении укрепления государственной власти в целом и личной власти монарха в частности. Хронологические рамки деятельности Избранной Рады особых разногласий у исследователей не вызывают (с 1547-1549 гг. и до 1560 г.), чего не скажешь о Негласном Комитете. По наиболее распространенному варианту - с июня 1801 г. по ноябрь 1803 г. По мнению М.М. Сафонова, к которому присоединяются и авторы данной статьи, - с июня 1801 г. до 1805 г. или даже до 1807 г. с добавлением своеобразного подготовительного этапа в 1797-1798 гг., когда действовал кружок «молодых друзей», сформулировавший основные цели и принципы будущих реформ.

Что касается состава этих учреждений, то здесь обратная картина. Состав Негласного Комитета известен с достаточной точностью. Это сам Александр I и его «молодые друзья» Строганов, Новосильцев, Кочубей и Чарторижский. Разногласия вызывает лишь вопрос, включать или не включать Лагарпа в состав Негласного Комитета. На наш взгляд, его с полным основанием можно считать ассоциированным членом этого учреждения. При этом к участию в заседаниях Негласного Комитета на разных этапах привлекались некоторые чиновники высшего ранга, например, братья Воронцовы. Состав Избранной Рады в точности неизвестен. С определенной долей уверенности можно говорить лишь о ее руководящем ядре - это Адашев, священник Сильвестр и Курбский. По нашему мнению, оба учреждения можно считать своеобразными «теневыми правительствами», т.к. их участники не только оказывали решающее влияние на определение внутренней и внешней политики государства, но и занимали ключевые должности в государственном аппарате (Адашев был главой Челобитного приказа, Новосильцев - статс-секретарем императора, а после учреждения министерств в 1802 г. - товарищем министра юстиции, Кочубей стал министром внутренних дел, Чарторижский - товарищем, а затем и фактически министром иностранных дел (формально управляющим МИДом)).

Итоги деятельности оказались более результативными у Избранной Рады. Были проведены серьезные преобразования, охватившие практически все сферы общественной жизни и, главное, доведенные до логического завершения. Результаты деятельности Негласного Комитета более скромные. Реализовано было меньше половины задуманного. Причем главные пункты программы (введение Конституции и отмена крепостного права) в силу сочетания объективных и субъективных причин, в основном, так и остались в виде проектов. В то же время нельзя не отметить тот факт, что задуманные структурные реформы задали векторы развития страны на столетие вперед.

Создание и деятельность Избранной Рады и Негласного Комитета, по нашему мнению, можно считать проявлением определенной закономерности в историческом развитии России. Суть ее заключалась в том, что в определенные моменты истории требовались учреждения, которые могли бы разработать и провести серьезные реформы, не будучи связаны с прежней правящей элитой, но и не полностью порывавшие с ней. Избранная Рада и Негласный Комитет, несмотря на отдельные нюансы, в целом с этой задачей справились, и в их деятельности обнаруживается больше сходства, чем различий.

Библиографический список / References

1. Альшиц Д.Н. Начало самодержавия в России. Государство Ивана Грозного. Л., 1988. [Alshits D.N. Nachalo samoderzhaviya v Rossii. Gosudarstvo Ivana Groznogo [The beginning of autocracy in Russia. The State of Ivan the Terrible]. Leningrad, 1988.]

2. Арискина Ю.Э. Негласный Комитет: истоки реформаторской деятельности Александра I: Дис. ... канд. ист. наук. М., 2015. [Ariskina Yu.E. Neglasnyy Komitet: istoki reformatorskoy deyatelnosti Aleksandra I [The Secret Committee: The origins of Alexander I's reformist activity]. PhD Dis. Moscow, 2015.]

3. Бахрушин С.В. Научные труды. Т.II.М., 1954. [Bakhrushin S.V. Nauchnyye trudy [Scientific works]. Vol. II. Moscow, 1954.]

4. Бахрушин С.В. Избранная Рада Ивана Грозного // Исторические записки. 1945. №15. С. 29-56. [Bakhrushin S.V. Izbrannaya Rada Ivana Groznogo [The Elected Rada of Ivan the Terrible]. Istoricheskiye zapiski. 1945. No. 15. Pp. 29-56. (In Rus.)]

5. Белов Е.А. Об историческом значении русского боярства до XVII века // Журнал министерства народного просвещения. 1886. Февраль. С. 233306. [Belov E.A. About the historical significance of the Russian boyars before the XVII century. Zhurnal ministerstva narodnogo prosveshcheniya. 1886. February. Pp. 233-306. (In Rus.)]

6. Бестужев-Рюмин К.Н. Русская история. Т. II. СПб., 1885. [Bestuzhev- Ryumin K.N. Russkaya istoriya [Russian History]. Vol. II. St. Petersburg, 1885.]

7. Богданович М.И. Первая эпоха преобразований императора Александра I (1801-1805) // Вестник Европы. 1866. №1. С. 155-210. [Bogdanovich M.I. The first epoch of transformations of Emperor Alexander I (1801-1805). Vestnik Evropy. 1866. No. 1. Pp. 155-210. (In Rus.)]

8. Вел. кн. Николай Михайлович. Граф Павел Александрович Строганов (1774-1817). Историческое исследование эпохи Александра I. СПб., 1903. Т. II. [Vel. kn. Nikolay Mikhaylovich. Graf Pavel Aleksandrovich Stroganov (1774-1817). Istoricheskoye issledovaniye epokhi Aleksandra I [Count Pavel Alexandrovich Stroganov (1774-1817). Historical research of the era of Alexander I]. St. Petersburg, 1903. Vol. II.]

9. Веселовский С.Б. Первый опыт образования централизованной власти при Иване IV // Исторические записки. 1945. Т. 15. С. 57-69. [Veselovsky S.B. The first experience of the formation of centralized power under Ivan IV. Istoricheskiye zapiski. 1945. Vol. 15. Рp. 57-69. (In Rus.)]

10. Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. [Veselovsky S.B. Issledovaniya po istorii oprichniny [Studies on the history of Oprichnina]. Moscow, 1963.]

11. Володихин Д.М. Иван Грозный: царь-сирота. М., 2018. [Volodikhin D.M. Ivan Groznyy: tsar-sirota [Ivan the Terrible: The orphan tsar]. Moscow, 2018.]

12. Горский С.Д. Жизнь и историческое значение кн. А.М. Курбского. Казань, 1858. [Gorsky S.D. Zhizn i istoricheskoye znacheniye kn. A.M. Kurbskogo [The life and historical significance of the book by A.M. Kurbsky]. Kazan, 1858.]

13. Градовский А.Д. Высшая администрация России XVIII столетия и генерал-прокуроры. СПб., 1866. [Gradovsky A.D. Vysshaya administratsiya

Rossii XVIII stoletiya i general-prokurory [The Supreme Administration of Russia of the XVIII century and the Prosecutor General]. St. Petersburg, 1866.]

14. Гробовский А.Н. Иван Грозный и Сильвестр (История одного мифа). Лондон, 1987. [Grobovsky A.N. Ivan Groznyy i Silvestr (Istoriya odnogo mifa) [Ivan the Terrible and Sylvester (The Story of a myth)]. London, 1987.]

15. Дёмкин А.В. «Дней Александровых прекрасное начало...». Внутренняя политика Александра I в 1801-1805 гг. М., 2012. [Demkin A.V. «Dney Aleksandrovykh prekrasnoye nachalo...». Vnutrennyaya politika Aleksandra I v 1801-1805 gg. [“The days of the Alexandrovs are a wonderful beginning...”. The internal policy of Alexander I in 1801-1805]. Moscow, 2012.]

16. Довнар-Запольский М.В. Зарождение министерств в России и указ о правах Сената 8 сентября 1802 г. // Из истории общественных течений в России. Киев, 1905. С. 1-76. [Dovnar-Zapolsky M.V. The origin of ministries in Russia and the decree on the rights of the Senate on September 8, 1802. Iz istorii obshchestvennykh techeniy v Rossii. Kiev, 1905. Pp. 1-76. (In Rus.)]

17. Ермолаев И.П. Становление Российского самодержавия. Истоки и условия его формирования: Взгляд на проблему. Казань, 2004. [Ermolaev I.P. Stanovleniye Rossiyskogo samoderzhaviya. Istoki i usloviya ego formirovaniya: Vzglyad na problemu [The Formation of the Russian autocracy. The origins and conditions of its formation: A look at the problem]. Kazan, 2004.]

18. Жданов И.Н. Сочинения. Т. I. СПб., 1904. [Zhdanov I.N. Sochineniya. [Essays]. Vol. I. St. Petersburg, 1904.]

19. Загоскин Н.П. История права Московского государства. Т. II. Казань, 1879. [Zagoskin N.P. Istoriya prava Moskovskogo gosudarstva [History of the law of the Moscow State]. Vol. II. Kazan, 1879.]

20. Захаров В.Ю. Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII - 1-й четверти XIX вв.: опыт сравнительно-исторического анализа. Ч. 2. М., 2017. [Zakharov V.Yu. Rossiyskiy i zarubezhnyy konstitutsionalizm kontsa XVIII - 1-y chetverti XIX vv.: opyt sravnitelno-istoricheskogo analiza [Russian and foreign constitutionalism of the late XVIII - 1^st quarter of the XIX centuries: The experience of comparative historical analysis]. Part 2. Moscow, 2017.]

21. Зимин A.A. Реформы Ивана Грозного. Очерки социально-экономической и политической истории России середины XVI века. М., 1960. [Zimin A.A. Reformy Ivana Groznogo. Ocherki sotsialno-ekonomicheskoy i politicheskoy istorii Rossii serediny XVI veka [Reforms of Ivan the Terrible. Essays on the socio-economic and political history of Russia in the middle of the XVI century]. Moscow, 1960.]

22. Зимин A.A. К изучению реформ «Избранной рады» // История СССР. 1976. №4. С. 154-159. [Zimin A.A. K izucheniyu reform «Izbrannoy rady» [To the study of the reforms of the "Elected Rada"]. Istoriya SSSR. 1976. No. 4. Pp. 154-159. (In Rus.)]

23. Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. IX. СПб., 1821. [Karamzin N.M. Istoriya gosudarstva Rossiyskogo [History of the Russian state]. Vol. IX. St. Petersburg, 1821.]

24. Каштанов С.М. Социально-политическая история России конца XVI - 1-й половины XVII вв. М., 1967. [Kashtanov S.M. Sotsialno-politicheskaya istoriya Rossii kontsa XVI - 1-y poloviny XVII vv. [Socio-political history of Russia at the end of the XVI - 1^st half of the XVII centuries]. Moscow, 1967.]

25. Ключевский В.О. Боярская дума древней Руси. М., 1902. [Klyuchevsky V.O. Boyarskaya duma drevney Rusi [Boyar Duma of ancient Russia]. Moscow,

1902.]

26. Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч.II. М., 1957. [Klyuchevsky V.O. Kurs russkoy istorii [Course of Russian history]. Part II. Moscow, 1957.]

27. Кобрин В.Б. Иван Грозный. М., 1989. [Kobrin V.B. Ivan Groznyy [Ivan the Terrible]. Moscow, 1989.]

28. Кобрин В.Б. Иван Грозный: Избранная Рада или Опричнина // История Отечества. Люди, идеи, решения. М., 1991. С. 150-162. [Kobrin V.B. Ivan the Terrible: The elected Rada or Oprichnina. Istoriya Otechestva. Lyudi, idei, resheniya. Moscow, 1991. Pp. 150-1б2. (In Rus.)].

29. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Кн. I.М., 1995. [Kostomarov N.I. Russkaya istoriya v zhizneopisaniyakh eye glavneyshikh deyateley [Russian history in the biographies of its main figures]. Book I. Moscow, 1995.]

30. Кузьмин А.Г. Адашев и Сильвестр // Великие государственные деятели России. М., 1996. С. 125-146. [Kuzmin A.G. Adashev and Sylvester. Velikiye gosudarstvennyye deyateli Rossii. Moscow,1996. Pp. 125-146. (In Rus.)]

31. Курукин И.В. Анна Леопольдовна. М., 2012. [Kurukin I.V. Anna Leopoldovna. Moscow, 2012.]

32. Минаева Н.В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX века. Саратов, 1982. [Minaeva N.V. Pravitelstvennyy konstitutsionalizm i peredovoye obshchestvennoye mneniye Rossii v nachale XIX veka [Governmental constitutionalism and advanced public opinion in Russia at the beginning of the XIX century]. Saratov, 1982.]

33. Мироненко С.В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в. М., 1989. [Mironenko S.V. Samoderzhaviye i reformy. Politicheskaya borba v Rossii v nachale XIX veka [Autocracy and reforms. Political struggle in Russia at the beginning of the XIX century]. Moscow, 1989.]