Сравнительный анализ конституционно-правового определения непосредственной демократии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Сравнительный анализ конституционно-правового определения непосредственной демократии

Ширастан Темурович Юсубов

лектор, диссертант

Бакинского государственного университета

Резюме

правовой политический партия постсоветский

Юсубов. Ш.Т. Порівняльний аналіз конституційно-правового визначення прямої демократії.

Для розуміння поняття «безпосередня демократія», тобто для вираження волі народу чи волі окремих груп населення, державне управління здійснюється безпосередньо самим народом, через публічно-державні рішення. Тут чинником збалансування політичної влади виступають безпосередні публічно-державні (публічні) рішення народу або його частини.

Дослідження показують, що можливості політико-правового регулювання демократичних інститутів на пострадянському просторі після краху тоталітарного режиму не повністю охоплюються критеріями динамічної демократизації, що призводить до низки недоліків. Таким чином, обмеження різних форм демократичних інститутів у законодавчому порядку, їх стагнація, відсутність досконалої координації діяльності політичних партій з політичним плюралізмом створюють великі проблеми.

Ключові слова: пряма демократія, народна влада, публічні політичні рішення, прямі демократичні інституції, політичний плюралізм, політичні партії, представницька демократія, прямий демократичний вираз, національна воля.

Summary

Yusubov Shirastan Temur, Ph.D. candidate and Lecturer of Baku State University. Comparative analysis of the constitutional and legal definition of direct democracy.

To understand the concept of “direct democracy”, that is, to express the will of the people, or the will of certain groups of the population, public administration is carried out directly, by the people themselves, through public-state decisions. Here, the immediate public-state (public) decisions of the people or part of its acts as a factor in balancing political power.

Studies show that after the collapse of the totalitarian regime, the possibilities of political and legal regulation of the activities of democratic institutions in the post-Soviet space are not fully covered by the criteria of dynamic democratization, which gives rise to a number of shortcomings in practice. Thus, the limitation of various forms of democratic institutions in the legislative order, bringing them to a state of stagnation, the lack of perfect coordination of political pluralism and the activities of political parties create big problems.

The direct exercise of people's power, the people's ability to express themselves is also considered one of the main indicators of the country's democratic development. This process requires the systematic development of immediate democratic institutions, since the ability of citizens, i.e. voters, to express their views and political activity should be characterized as the ability to defend democratic values. Thus, the activities of direct and representative institutions that characterize the ways of implementing the power of the people, enable the people to express their subjective position and will in the constitutional and other legal and regulatory spheres, as politicians and actors in the formation of political power depends on the pace of political, economic, social and cultural development.

Key words: direct democracy, people's power, public political decisions, direct democratic institutions, political pluralism, political parties, representative democracy, direct democratic expression, national will.

Постановка проблемы

В современных правовых государствах непосредственная демократия считается одной из форм обеспечения суверенных прав народа. Вернер Дж. Патцельт утверждает, что «демократия - это организация политических процессов и структур таким образом, что те, кем правят, готовы принять то, что правители готовы принять взамен»¹.

Тот факт, что народовластие является одновременно конституционным и действует как система правления, не определяется вместе. Здесь восприятие «непосредственной демократии» как платформы политического управления означает, что влияние на общественно-политические процессы между народом и государством не является одной и той же точкой зрения. Это так, если бы во время плебисцитного голосования обсуждалась «лучшая» демократия, а в парламентаризме - демократия «худшая»². Это смешение понятий создает парадоксальную ситуацию. Например, если в 1930-е гг. в Германии обсуждалось отношение национал-социалистов к народному правительству, здесь же понятие народа выдвигалось на первый план «однобоко» и было следствием завесы тоталитарной диктатуры и искаженного выражения национальной воли³. Одним из основных вопросов, возникающих при углубленном научном анализе конституционных институтов, является определение того, какие институты лучше реализуют демократические принципы. Хотя политические теоретики и практики используют понятие демократии в разных ситуациях, многие ученые в конечном итоге приняли принципы национального суверенитета, политического равенства, общенационального обсуждения и власти большинства в качестве основных элементов демократии⁴.

Анализ последних исследований и публикаций

В статье в числе ученых, проводивших исследования за последнее время, можно указать таких, как Т. Шиллер, В. Линдер, И. Будже, Б. Кауфманн, Б. Барбер, О. Юнг, В. Меркель, З.А. Аскеров, Л.А. Нудненко, В.И. Руденко, Н.М. Шипилов и другие. Согласно ч. I ст. 1 Конституции Азербайджанской Республики, единственным источником государственной власти в Азербайджанской Республике является азербайджанский народ. В соответствии с Конституцией Азербайджанской Республики народ осуществляет свой суверенитет и власть посредством как прямого демократического, так и представительного управления через органы государственной власти и органы местного самоуправления (ст. I, ч. 1). Правовая концепция азербайджанского народа отражена в ч. II ст. 1 Конституции Азербайджанской Республики. В нем говорится, что «народ Азербайджана состоит из граждан Азербайджанской Республики, проживающих на территории Азербайджанской Республики и за ее пределами, подчиняющиеся Азербайджанскому государству и его законам». По-видимому, понятие народа совпадает с совокупностью граждан. Это связано с тем, что закон не может определять людей по этническим, демографическим и другим признакам⁵. Пока суверенитет неделим, народ Азербайджана выступает как носитель суверенитета не в этническом контексте, а в смысле права. То есть никто, кроме азербайджанского народа, не может выступать источником государственной власти в Азербайджане. С этой точки зрения принцип недопущения узурпации власти народа согласно статье 6 части I Конституции Азербайджанской Республики выступает механизмом защиты демократического и правового государства. Также в соответствии со статьей 152 Конституции Азербайджанской Республики не допускаются изменения или их отмена в статьях 1, 2, 6, 7, 8 и 21.

Получается, что народная власть в Азербайджанской Республике осуществляется через три основных фундаментальных института: 1) влияние и участие народа в процессе политической власти посредством прямого выражения мнения; 2) способность народа представлять народ и осуществлять политическую власть на основе представительства в выборных органах государственной власти; 3) возможность осуществления политической власти через местное самоуправление и территориальные коллективы с местными формами народной власти (общины, коммуны, муниципалитеты, муниципальные органы, отзывы и т.п.).

Тео Шиллер, известный немецкий политолог, считает, что одним из главных вопросов является аргументация растущего значения прямой демократии в последние десятилетия. Так, в это время количество законодательных референдумов непосредственно среди демократических институтов во всем мире увеличивается. С одной стороны, это связано с процессом демократизации в Латинской Америке, а также в Центральной и Восточной Европе, а также в Азии, хотя и в меньшей степени. С другой стороны, подобное развитие отражает растущее использование прямого демократического принятия решений в существующем либерально-демократическом процессе. Например, количество национальных референдумов в Европейском союзе увеличилось с 11 в 1995 г. (1995-1999 гг.) до 29 в 1995-1999 гг. В этот период столь высокий уровень всенародного голосования не был утвержден в ЕС⁶. Интересно отметить, что непосредственные демократические процессы стали развиваться на постсоветском пространстве после распада бывшего СССР. В то же время в постсоциалистических странах референдум представляет собой конституционно-правовой институт и совокупность конституционно-правовых норм, регулирующих подготовку и проведение референдумов, обеспечивающих свободу волеизъявления и определяющих волеизъявление граждан на референдумах.

Если быть точнее, то в демократической сфере европейских стран явно возрастает потребность граждан в участии в процессе принятия политических решений. Только в пяти из 41 государства-члена Совета Европы после Второй мировой войны граждане на национальном уровне (Германия, Исландия, Нидерланды, Люксембург и Чешская Республика) не смогли принять полноценное решение о демократических процессах. Напротив, прямое демократическое принятие решений играло важную роль в Швейцарии. В период с 1945 г. по 2000 г. было проведено более 300 законодательных референдумов, в том числе 57 в Лихтенштейне, 55 - в Италии, 22 - в Ирландии, 16 - в Дании и 13 - во Франции.

Несмотря на увеличение количества законодательных референдумов, законодательный процесс на парламентском уровне остается нормальным во всех странах Европы, в том числе и в Азербайджане. В самой Швейцарии, по сравнению с законами, принятыми парламентом, очень мало законопроектов, представленных народному органу, принимающему решения⁷.

По нашему мнению, несмотря на то, что конституционно-правовое установление институтов прямой демократии в Азербайджанской Республике соответствует параметрам международных обязательств и ратифицированных международных договоров, существует необходимость разработки четких правовых механизмов по ряду вопросов, включая прямые демократические институты.

Ключевой показатель народного голосования (прямых демократических институтов) это то, что граждане все чаще ищут новые способы участия в политической жизни. Примером этого является необычный рост народного голосования в Италии в 1990-х гг., который был инициирован непосредственно гражданами.

Иан Будже считает, что причиной такого прогресса стало развитие информационных и коммуникационных технологий и интеграция образования⁸.

Кауфман отмечает, что основной задачей парламентаризма является обеспечение власти народа в государстве. Содержание национального представительства составляют отношения, связанные с обязанностями и функциями органов особого вида, социальная сущность которых заключается в согласовании и отражении интересов политических и демографических групп граждан, различных общественных объединений, соответствующих уровням государственной власти⁹.

Л.А. Нудненко утверждает, что представительная демократия (общегосударственное представительство) - это система правовых и неправовых общественных отношений, возникающих в связи с решением вопросов государственного значения через демократически избранных представителей. К числу неправомерных отношений, характеризующих представительную демократию, автор относит также, например, отбор кандидатов в депутаты политическими партиями. Способы, формы и способы этого выбора либо вообще не регулируются законом, либо регулируются лишь в самом общем виде¹⁰.

Если речь идет о представительной власти, то реализация этого процесса происходит в сегменте деятельности представительных органов государственной власти и выборных должностных лиц. Устойчивый подход к пониманию понятия «непосредственная демократия» в современном конституционном праве формируется через прямое волеизъявление всего народа или отдельных групп населения, решение государственной власти, самого народа.

Прямая демократия означает выполнение общественно-государственных решений правительством народа или его частью в порядке, установленном законом.

К характеристикам демократии В.Н. Руденко относит следующие факторы: «1) неделимость полномочий государственной власти непосредственно с народом, единственным и главным субъектом власти (самодержавие); 2) принадлежность всему народу или значительной его части в виде общенародного собрания верховной власти, принятия общественно-государственных решений всем народом или значительной его частью (монизм; 3) законодательная, исполнительная и судебная власть народом, синкретизм)».

В исследовании делается вывод о том, что деятельность институтов прямой демократии, как в рамках тоталитарного режима советского государства, так и на постсоветском пространстве не в полной мере охватывала возможности политико-правового регулирования с динамическими критериями демократизации. Например, назначение массовых референдумов, отсутствие политических стимулов во время выборов, стагнация демократических институтов, неспособность политических партий точно привить элементы плюрализма, неумение граждан способствовать политической активности. Барбер заключает, что прямая демократия воплощает в себе истинную, реальную и «сильную» демократию. Потому что здесь, в отличие от представительной демократии, воля граждан реализуется прямо и без искажений. Кроме того, референдум является средством просвещения граждан¹².

По мнению О.В. Совгири, «среди других форм участия граждан в управлении государственными делами (право обращения в органы государственной власти с заявлением о приеме на государственную службу и др.) критериями отбора или разделения форм государственной власти является выражение народного суверенитета в этих формах»¹³.

В этом контексте В.Н. Руденко считает, что в любой стране повседневная деятельность представляет собой не прямую демократию, а представительную демократию. Поэтому избрание прямой (прямой) демократии и представительной (косвенной) демократии является традицией конституционной юриспруденции или ее (традиционной для нее). Однако в результате серьезных изменений в общественно-политической жизни наблюдается «запоздалая» реакция теории конституционного права на появление новых конституционно-правовых институтов демократии. В результате конституционно-правовые институты демократии не всегда жестко ограничиваются другими формами современной демократии, прежде всего гражданским лоббированием, социальным партнерством и т.п. в случаях типа.¹⁴

Л.М. Шипилов считает, что противопоставление прямой и представительной демократии на современном этапе было бы неправильным. Непосредственная демократия сблизилась с представительными институтами народной власти, без которых она не способна в полной мере реализовать свое назначение¹⁵.

В конституционном праве современных демократий институты общенационального вето (отменяющего референдума), выражения и снятия полномочий более соответствуют концепции прямой демократии, чем все институты национальной власти. Именно эти институты, как правило, предусматривают высокий спрос за явку избирателей, подсчет голосов и так далее. Однако широкого распространения в мире они не получили. В то же время более распространенный конституционно-правовой институт, как «прямая демократия» (референдумы, общегосударственные правотворческие инициативы и особенно выборы) по самой своей природе близок к представительным демократическим институтам (допустимость принятия государственно-властных решений зарегистрированным меньшинством избирателей).

Последовательность и непрерывность возможности проведения референдумов приводит к «наличию постоянного диалога между правительством и администрацией (парламентом и главой государства) и наро- дом»¹⁶. Наконец, такая ситуация повышает чувствительность политических решений, что может повысить готовность граждан им следовать.

Есть большие надежды на прямые демократические процедуры в науке и практике, что также оказало важное влияние на демократическую теорию и исследования. Это проявляется как в эмпирических исследованиях государственной деятельности, так и в исследованиях, непосредственно направленных на более критическую оценку демократии¹⁷. В основе этих соображений лежит гипотеза институциональной теории о том, что процессы политического участия в целом и процессы прямой демократии в частности не превращают существующий выбор актёров в нейтральные политические результаты. Таким образом, хотя теория демократии, а также некоторые эмпирические исследования подкрепляют ожидание того, что прямые демократические процедуры имеют больше народных преимуществ, чем представительные процедуры, что приводит к более упорядоченной реализации демократических процессов, исследователи считают, что последовательный правовой механизм реализации прямых демократическое регулирование не содержит.

Непосредственное осуществление народной власти, способность народа к самовыражению также считаются одними из основных показателей демократического развития страны. Этот процесс требует системного развития непосредственных демократических институтов, поскольку способность граждан, т.е. избирателей, выражать свои взгляды и политическую активность должна характеризоваться как способность защищать демократические ценности. Таким образом, деятельность непосредственных и представительных институтов, характеризующих способы реализации власти народа, дает возможность выражать субъективную позицию и волю народа в конституционно-правовой и иных нормативных сферах, поскольку политические деятели и актеры непосредственно влияют на демократические процессы, что зависит от темпов политического, экономического, социального и культурного развития.

На практике институты прямой демократии делятся на три части по критериям правового регулирования: 1) прямые и решительные решения принимаются по вопросам, поднимаемым гражданами, посредством императивных форм прямой демократии; сюда относятся формы референдума (конституционная, законодательная, финансовая, административная, международно-правовая и т. д.); плебисцит (международно-правовой и местный); формы общегосударственной инициативы (законодательная, конституционная); общероссийский опрос, общероссийские обсуждения и т.п.; всеобщие выборы; отзыв депутатов и должностных лиц представительных органов; 2) в рамках регулятивных форм непосредственной демократии допускается непосредственное согласование народом элементов общественного управления с представительными демократическими институтами по вопросам государственного и общественного значения. К ним относятся исключительная роль политических партий в осуществлении народной власти; право на петиции (публичные и индивидуальные обращения в государственные органы и должностным лицам); местные референдумы, отзывы, муниципальные выборы, отзыв членов и должностных лиц муниципальных образований, местные социологические опросы, муниципальные выборы, собрания граждан, инициативы населения о принятии муниципальных актов, обращения граждан к муниципальным образованиям, муниципальным органам и их должностным лицам; иные формы участия населения в осуществлении местного самоуправления (соседские комитеты, ассоциации, благотворительные организации и др.); правовая творческая инициатива граждан; инициативные проекты; территориальное общественное самоуправление; общественные слушания; собрание граждан; собрание представителей граждан, опрос местного населения; обращения граждан в органы местного самоуправления; 3) совещательные формы непосредственной демократии имеют целью формирование воли и бездействия соответствующего выборного представительного органа и должностного лица в соответствии с общей волей и принятие соответствующих политических или правовых решений путем свободных и мирных собраний волеизъявления народа; эти учреждения, как правило; собрания, митинги, демонстрации, уличные шествия, пикеты, палаточные городки, призывы и т. д. могут принимать и другие формы.

Литература

1. Gabriel, Oskar W. und Melanie Walter-Rogg. Bьrgerbegehren und Bьrgerentscheide. Deutsche Zeitschrift fьr Kommunalwis-senschaft, 2006. 45 (2): 39-56.

2. Merkel, Wolfgang, und Alexander Petring. 2011. Partizipation und Inklusion. Xn Demokratie in Deutschland 2011 - Ein Report der Friedrich-Ebert-Stiftung. URL: http://www.demokratie-deutschland-2011.de/common/pdf/Partizipation_ und_Inklusion.pdf Zugegriffen: 23. Jan. 2012. 29 s.

3. Werner J. Patzelt.: Einfьhrung in die Politikwissenschaft. Grundriss eines Faches und studienbegleitende Orientierung-., ьber- gab.u. wesentlich, erw Aufl. Passau: Wissenschaftsverlag Richard Roth, 2001, 576 s.

4. Vetter Angelika. Lokale Bьrgerbeteiligung: Ein wichtiges Thema mit offenen Fragen. In Erfolgsbedingungen lokaler Bьrgerbeteiligung, Hrsg. Angelika Vetter, 9-27. Wiesbaden: VS Verlag fьr Sozialwissenschaften. 2008. 276 s.

5. Schдfer Armin und Harald Schoen. 2012. Mehr Demokratie, aber nur fьr wenige? Der Zielkonflikt zwischen mehr Beteiligung und politischer Gleichheit. Papier fьr die DVPW-Sektion „Politische Soziologie“ auf dem DVPW-Kongress. URL: https://www.dvpw.de/filead-min/docs/Kongress2012/Paperroom/2012Soziologie-Schaefer.pdf Zugegriffen: 09. Aug. 2013.

6. Patzelt Werner: Populдre Missverstдndnisse „direkter Demokratie“ als Herausforderung von Politik und politischer BildungIn: Neumann, Peter/Renger, Denise) Hrsg. Sachunmittelbare Demokratie im interdisziplinдren und internationalen Kontext 2008/2009: Nomos (Studien zur sachunmittelbaren Demokratie; 7) 2012, 349 s.

7. 0sgsrov Z.A. Konstitusiya hьququ. Dsrslik. Baki; Baki Universiteti ns^riyyati. 2011, 760 s.

8. Schiller Theo. “Direct Democracy in Europe Developments and Prospects” by Bruno Kaufmann, Wilfried Marxer, Zoltдn Tibor Pдllinger, Published by Springer Science & Business Media, 2007. 220 s.

9. Linder Wolf. Schweizerische Demokratie. Institutionen - Prozesse - Perspektiven. Bern: Haupt. 2005. 527 s.

10. Budge Ian. The New Challenge of Direct Democracy, Professor of Government Ian Budge Polity Press, 1996. 203 p.

11. Георгиця А.З. Конституційне право зарубіжних країн : навч. посібник. Тернопіль: Астон, 2003. 432 с. С. 248.

12. Нудненко Л.А. Конституционно-правовой статус депутата законодательного органа государственной власти в РФ. Санкт-Петербург: Юридический центр Пресс. 2004. 475 c. С. 20.

13. Руденко В.И. Конституционно-правовые проблемы прямой демократии в современном обществе: aвтореф. дисс. ... д-ра юрид. наук: 12 00 02. Екатеринбург; 2003. 488 с. С. 12.

14. Barber, Benjamin R. Strong Democracy. Participatory Politics for a New Age. Berkeley: University of California Press, 2003. 313 s. S. 281-285.

15. Совгиря О.В., Шукліна Н.Г. Конституційне право України. Повний курс: наук. посіб. 2-ге вид., перероб. и доп. Київ: Одісей, 2012. 544 с. С. 196.

16. Руденко В.И. Конституционно-правовые проблемы прямой демократии в современном обществе: aвтореф. дисс. ... д-ра юрид. наук : 12 00 02. Екатеринбург; 2003. 488 с. С. 12.

17. Шипілов Л.М. Принцип народовладдя і його здійснення в Україні: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01 / Нац. юрид. акад. України ім. Ярослава Мудрого. Харків, 2004. 19 с.

Размещено на Allbest.ru