Судебная практика Пензенской палаты уголовного суда в 1812-1815 гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Судебная практика Пензенской палаты уголовного суда в 1812-1815 гг.

Г.А. Чернов

Аннотация

преступность криминологический пензенский губерния

Актуальность и цели. В отечественной историографии на протяжении последних лет не угасает интерес к Отечественной войне 1812 г. Представляется важным исследование влияния столь масштабного события на самые разные стороны жизни общества. Цель данной работы - проанализировать деятельность Пензенской палаты уголовного суда в 1812-1815 гг., определить особенности преступности на территории Пензенской губернии в указанный период, найти отражение Отечественной войны 1812 г. в криминологических показателях. Материалы и методы. Поставленные цели были достигнуты на основе анализа материалов Государственного архива Пензенской области. Основной корпус источников составила управленческая документация Пензенской палаты уголовного суда: протоколы, журналы заседаний, определения суда. Методологический потенциал включает историко-типологический, системный и статистический методы. Результаты. В ходе исследования проанализированы и классифицированы все уголовные дела, рассмотренные Пензенской уголовной палатой в исследуемый период. На основе этого получены статистические данные, касающиеся характера уголовных дел, криминологических показателей преступности, влияния на них Отечественной войны 1812 г. Выводы. В деятельности Пензенской палаты уголовного суда можно выделить два основных направления: рассмотрение дел в первой инстанции и ревизии дел, поступивших из нижестоящих судов. Основную нагрузку составляло именно второе направление. Отечественная война 1812 г. и Заграничные походы русской армии 1813-1814 гг. оказали влияние на структуру преступности в Пензенской губернии, в частности преступления, связанные с укрывательством от рекрутской повинности, число которых находится в зависимости от рекрутских наборов.

Ключевые слова: Отечественная война 1812 г., Пензенская палата уголовного суда, микроистория, архив, преступность, рекрутская повинность

Judicial practice of the Penza Criminal Court's Chamber in 1812-1815

A. Chernov

Abstract

Background. In recent years, the interest in the Patriotic War of 1812 has not faded in Russian historiography. It is important to study the impact of such a large-scale event on the most diverse aspects of society. The purpose of this work is to analyze the activities of Penza Criminal Court's Chamber in 1812-1815, to determine the features of crime on the territory of the Penza province during this period, to find a reflection of the Patriotic War of 1812 in criminological indicators. Materials and methods. The set purposes were achieved on the basis of the analysis of the materials of the State Archive of Penza region. The main body of sources was the management documentation of Penza Criminal Court's Chamber: minutes, logs of meetings, court rulings. The methodological potential includes historical-typological, systematic and statistical methods. Results. In the course of the study, all criminal cases considered by Penza Criminal Court's Chamber during the period under review were analyzed and classified. On the basis of this, statistical data were obtained concerning the nature of criminal cases, criminological indicators of crime, the impact of the Patriotic War of 1812 on them. Conclusions. There are two main directions in the activities of Penza Criminal Court's Chamber: consideration of cases in the first instance and revision of cases received from lower courts. The main load was the second direction. The Patriotic War of 1812 and the Foreign campaigns of the Russian army of 1813-1814 had an impact on the structure of crime in Penza region, in particular crimes related to concealment from conscription, the number of which depends on the recruitment sets.

Keywords: the Patriotic War of 1812, Penza Criminal Court's Chamber, microhistory, archive, crime, conscription

Отечественная война 1812 г. - эпохальное событие, отразившееся на разных сторонах жизни весьма неоднородного российского общества. В настоящей статье анализируется деятельность важнейшего местного органа правосудия накануне, во время Отечественной войны 1812 г. и последующие 3 года - Пензенской палаты уголовного суда. Качественные и количественные показатели преступности позволяют сделать определенные выводы о состоянии общества. В.А. Аксенов полагает, что комплексное представление о столь важном событии в истории Отечества достигается «стереофоническим взглядом» на события, а не только со стороны политической элиты [1, с. 250]. Как отмечает С.В. Белоусов, именно делопроизводственная документация позволяет проследить влияние масштабных исторических событий на судьбу «маленького человека» [2, с. 176].

Целью данной публикации было проанализировать деятельность Пензенской палаты уголовного суда в 1812-1815 гг., выделить тенденции, характер преступности в указанный период, найти отражение Отечественной войны 1812 г. в криминологических показателях.

Источниковую базу нашего исследования составили неопубликованные архивные документы, а именно производственная документация уголовной палаты: протоколы заседаний, определения и решительные определения суда [3-9]. Данные документы содержат следующую информацию: краткую характеристику сути дела, имя и происхождение субъекта, а также решение суда. В ревизиях, кроме прочего, содержатся решения нижестоящей инстанции. К сожалению, в большинстве дел нет информации о том, когда случилось само преступление. Из тех дел, где подобное указание есть, мы можем сделать вывод, что с момента события до рассмотрения дела в уголовной палате проходило от нескольких месяцев до года. Большая часть исследованных нами дел относится к событиям, произошедшим в 1811-1814 гг. Однако в отдельных случаях волокита продолжалась намного дольше. Примером служит дело, решенное палатой в феврале 1812 г. Надворный советник Л. Ховрин, а также его крестьяне и дворовые люди обвинялись в «недопущении в с. Саловка на квартиры 3-го линейного оренбургского гарнизонного батальона майора Шефлера, стрелянии из пушек, битье в колокол и убивстве солдата» [3, л. 384-403]. Описанные события произошли в 1808 г., дело рассматривалось около четырех лет, в ходе него было заслушано множество свидетелей, а закончилось рассмотрение дела ввиду смерти главного обвиняемого.

Палаты уголовного суда после судебной реформы 1775 г. стали судами третьей инстанции Российской империи и высшими судебными органами на уровне губерний. Деятельность уголовных палат включала в себя два основных направления: рассмотрение дел о должностных преступлениях чиновников и ревизия дел об особо тяжких преступлениях, поступивших из сословных судебных органов губернии, например уездных судов и городских магистратов.

Должностные преступления палата рассматривала по существу в первой инстанции, в результате чего могла вынести обвинительный, оправдательный приговор или оставить дело без решения, если доказательств в материалах дела оказывалось недостаточно. На ревизию в уголовную палату поступали дела уже с решением нижестоящего органа, цель ее - удостовериться в его законности. Если решение было адекватным закону, то уголовная палата утверждала его в силе, в противном случае вносились корректировки, масштаб которых мог быть различным. Уголовная палата могла смягчить наказание. Например, в июле 1815 г. было рассмотрено дело о крестьянине С. Андрееве, обвиняемом в принуждении снохи В. Дмитриевой к прелюбодеянию. Уездный суд назначил преступнику 100 ударов плетью, а ревизия сократила число ударов вдвое [9, л. 503]. Случались и обратные ситуации. Так, в июне 1814 г. палата ревизовала дело «о разграблении дома титулярного советника А. Попова», в результате чего назначенные уездным судом 40 ударов плетью были заменены на 90 [7, л. 726-733].

В крайних случаях в ходе ревизии могли открыться новые обстоятельства дела или упущения чиновников, расследовавших дело в нижестоящем суде. Тогда решение по делу могло полностью измениться. Например, в июле 1813 г. имела место ревизия дела о прапорщике, обвиняемом в «отдаче в рекруты дворового человека до окончания по нему в сей палате дела». Мокшанский уездный суд признал прапорщика виновным, но в ходе ревизии выяснилось, что рассмотрение дела о краже лошади дворовым человеком И. Удаловым завершилось, но не было отправлено на ревизию. Таким образом, уголовная палата признала прапорщика к делу непричастным, а членам и секретарю Мокшанского уездного суда была назначена пеня в размере 15 руб., о чем предписывалось донести в государственную военную коллегию [6, л. 525-526]. Подобные недоработки случались и в самой уголовной палате, за исследуемый период трижды дела были возвращены из Сената в палату на доследование.

Общая структура дел, рассмотренных Пензенской палатой уголовного суда, представлена в табл. 1. Остановимся подробнее на каждой категории.

Таблица 1. Дела, рассмотренные Пензенской палатой уголовного суда в 1812-1815 гг., количество дел

Примечание. Таблица составлена по: ГАПО. Ф. 23. Оп. 1. Д. 84, 85, 91, 92, 99, 103, 104.

Начать следует с дел, которые рассматривались в палате уголовного суда в первой инстанции, т.е. с должностных преступлений чиновников. Как мы можем видеть, таких дел абсолютное меньшинство, за четыре года их доля в общем числе составила всего 1,41 %.

Наиболее распространенными преступлениями среди чиновничества, ожидаемо, оказались разного рода мздоимства. Обвинительные приговоры были вынесены всего лишь в двух случаях из девяти. В обеих ситуациях незаконно обогатиться пытались чиновники низших классов. Так, в августе 1814 г. уголовная палата рассматривала дело о бывшем стряпчем Наровчатского уездного суда, обвиняемом в вымогательстве денег у беглого рекрута, за что тот был наказан строгим подтверждением [7, л. 1029]. Месяцем ранее был оштрафован месячным жалованием саранский уездный стряпчий, требовавший со своих сослуживцев 25 руб. за то, чтобы скрыть оставленные ими «в запустении в оном суде до немалого количества без решения дел» [7, л. 835-837]. В остальных ситуациях в материалах дел оказывалось недостаточно доказательств, чтобы вынести обвинительный приговор или вообще принять какое-либо решение. Стоит отметить, что все три дела, в которых фигурировали дворяне, а именно дворянские заседатели различных уездных судов, завершились в пользу обвиняемых.

В категорию служебных злоупотреблений мы отнесли превышение полномочий при осуществлении следственных действий, присвоение казенных денег. Доля обвинительных приговоров в этой категории значительно выше - 71,4 %, что можно связать с тем, что подобные дела возбуждали не в результате жалобы, а по итогам ревизий. Обвиняемыми по данным делам оказались чиновники низших классов, а назначенные им наказания - выговоры, подтверждения и штрафы.

Весьма характерным преступлением для чиновников является подлог документов. Сюда мы включаем написание фальшивых отпускных и увольнительных писем крестьянам, подделку рукоприкладства, подписание документа задним числом. В составлении поддельных документов отличились не только нижние чины, но и представители высшего сословия. Так, в августе 1814 г. за написание фальшивых увольнительных писем был отстранен от службы дворянский заседатель Наровчатского уездного суда [7, л. 1029], а в январе 1812 г. коллежский асессор Протопопов был оштрафован на 25 руб. за аналогичное деяние. Протопопов, кроме того, обвинялся еще и в битье поверенного Шишкина, но в этом был оправдан [3, л. 19]. Среди всех преступлений в этой категории выделяется дело о писании подканцеляристом беглым рекрутам билетов и переправке им паспортов. За это уголовная палата назначила самое строгое наказание из всех, присужденных по делам, рассмотренных в первой инстанции, за исследуемый период, - «снять чины, в формулярном списке написать к службе не способен, сослать на поселение в Сибирь» [3, л. 413-418]. Чем же объясняется настолько суровое наказание? На наш взгляд, это может быть связано с тем, что дело было рассмотрено в октябре 1812 г. - в разгар Отечественной войны. Безусловно, в военное время общественная опасность подобных деяний возросла в разы.

К недобросовестному выполнению должностных обязанностей мы отнесли в основном правонарушения, связанные с ошибками и помарками при ведении служебной документации. Среди таких деяний выделяется дело о коллежском асессоре Гуревиче, оштрафованном на 25 руб. за то, что во время командировки в Санкт-Петербург под его началом погиб подчиненный [7, л. 1029]. В остальном это незначительные правонарушения, наказаниями за которые послужили выговоры и подтверждения.

В группу насильственных мы отнесли три дела о побоях, причиненных чиновниками своим сослуживцам. Изучив эти материалы, мы можем предположить, что суд был мало заинтересован в расследовании столь незначительных дел, поэтому во всех случаях приговоры были оправдательными. Однако одно дело особенно тем, что в результате расследования потерпевший и обвиняемые поменялись местами. Расследование началось по обвинению крестьянином Потаповым, бывшим под следствием, чиновников Саранского нижнего земского суда в том, что они «поили его вином, кормили соленой рыбой, а потом не давали пить воды». Суд оправдал чиновников, а Потапову назначил 15 ударов батогами [3, л. 109-111].

Рассмотрение должностных преступлений уголовной палатой в первой инстанции оказалось лишь толикой работы, проводимой этим органом правосудия. Львиную долю времени занимали ревизии. На ревизии дела попадали двумя способами: из нижестоящих судебных органов либо повторно возвращались из Сената на доследование. О том, какие решения в ходе ревизии дел, поступивших из уездных судов, городских ратуш и магистратов, принимала палата, мы описали выше. Но за 1812-1815 гг. трижды случалось так, что дело было рассмотрено в уездном суде, затем в палате уголовного суда, но Сенат в конечном итоге выявил какие-либо недоработки и дело повторно оказалось в уголовной палате. Так, в 1812 г. в уголовную палату было возвращено дело о битье купеческого сына крестьянином графа Шувалова, по которому Городищенский уездный суд и уголовная палата изначально не нашли достаточно доказательств вины и вынесли оправдательный приговор [4, л. 89-90]. На повторном рассмотрении было вынесено обвинительное заключение и назначено наказание в виде 25 ударов плетью и штрафа в размере 20 руб. В 1814 г. случилось обратное - Сенат нашел несправедливыми обвинительные приговоры по делам о незаконной порубке леса и краже кузнечных инструментов [7, л. 1306-1307, 1380-1381].

Прежде чем переходить к сути ревизованных дел, стоит уделить внимание «производительности труда» уголовной палаты. Среднее количество дел, рассмотренных в месяц, в 1812 г. составило 43,25, в 1813 г. - 40,58, в 1814 г. - 54,25, а в 1815 г. - 44,25. На рис. 1 мы видим, что число рассмотренных в месяц дел не превышало 80, за исключением октября 1814 г. Причиной тому послужило подписание Парижского мирного договора и издание по этому случаю Всемилостивейшего Манифеста от 30 августа 1814 г. «О учреждении крестов для Духовенства, а для воинства, дворянства и купечества медалей и о разных льготах и милостях». Манифест даровал помилование «всем находящимся под следствием и судом по делам, не заключающим в себе смертоубийства, разбоя и грабежа» О учреждении крестов для Духовенства, а для воинства, дворянства и купечества медалей и о разных льготах и милостях: Всемилостивейший Манифест от 30 августа 1814 г. // СПС «Гарант». URL: https://base.garant.ru/58102487 (дата обращения: 28.07.2021).. Таким образом, значительная часть дел, поступивших в палату, теперь не требовала детального расследования, уголовные дела прекращались без приговора. Чиновники уголовной палаты смогли объединять воедино уголовные дела до нескольких десятков сразу, а обвиняемых и подозреваемых «от дела учинять свободными». Не повезло только лишь купеческому сыну И. Шмакову и крестьянину М. Дубанову, судившимся за оказавшуюся у них фальшивую ассигнацию. 9 октября председатель Пензенской палаты уголовного суда Я.И. Тарасов подписал приказ, по которому обвиняемые должны были быть освобождены [7, л. 1226-1228], а 24 октября дворянский заседатель С.А. Ларионов рапортовал о том, чтобы оставить Шмакова и Дубанова под стражей. Требование было удовлетворено [7, л. 1230].

Рис. 1. Динамика количества рассмотренных ежемесячно дел Пензенской палатой уголовного суда в 1812-1815 гг.

Примечание. Рисунок составлен по: ГАПО. Ф. 23. Оп. 1. Д. 84, 85, 91, 92, 99, 103, 104.

Ценную информацию о состоянии провинциального общества, проблемах и тяготах быта людей можно почерпнуть из тех казусов, которые становились предметами рассмотрения уголовной палаты (табл. 2). Условно все ревизии можно поделить на две группы - по делам о преступлениях (42,7 %) и по делам, в которых не обнаружился состав преступления (57,29 %). Статистика по наиболее массовым преступлениям приведена в табл. 3, из которой мы видим, что кража - наиболее часто случавшееся преступление. Дела по кражам составляют 30,55 % от всех ревизованных дел по преступлениям. В 131 случае (46,9 %) субъектами выступали крестьяне, из них 114 (87,02 %) - помещичьи. Это весьма закономерно, учитывая, что в 1812 г. помещичьи крестьяне составляли 57,15 % населения губернии [10, с. 27-28]. Кражи с участием однодворцев за указанный период рассматривались 46 раз (16,8 %), с участием татар и мурз - 22 раза (7,88 %), пахотных солдат - 17 (6,09 %), дворовых людей - 16 (5,73 %), мещан - 15 (5,3 %), отдельные эпизоды, составляющие менее 5 %, встречались с участием новокрещенов, офицеров, чиновников, представителей духовенства.

Таблица 2. Дела о должностных преступлениях чиновников, рассмотренные Пензенской палатой уголовного суда в 1812-1815 гг.

Примечание. Таблица составлена по: ГАПО. Ф. 23. Оп. 1. Д. 84, 85, 91, 92, 99, 103, 104.

Объектом краж чаще всего становились лошади (85 эпизодов - 30,46 %). Объяснить это можно соотношением их высокой ценности и легкости в «добыче» нечестным путем. На втором месте в этом списке оказываются деньги (25 эпизодов - 13,96 %), в остальных случаях это разнообразное имущество от церковных свечей и напитков из питейного дома до коров и господских саней. Почти всегда охотники до легкой наживы покушались на имущество людей из своего или близкого сословия. За исследуемый период уголовным судом было рассмотрено лишь одно дело о покушении на господское имущество в июле 1814 г. За время расследования обвиняемая дворовая женка умерла и дело оставили без решения [7, л. 971]. Кроме того, в августе 1813 г. «называющийся дворянином М. Писарев» обвинялся в краже лошадей с санями у господ Голицыных. Ни вина Писарева, ни его дворянство не были доказаны [6, л. 229]. Важно отметить, что процент оправдательных приговоров по делам о кражах самый высокий (29,03 %). Основными доказательствами в подобных делах были свидетельские показания и наличие у обвиняемого украденного имущества. В случаях, когда ни первого, ни второго не оказывалось, суд, как правило, выносил оправдательный приговор.

Таблица 3. Дела по отдельным видам преступлений, рассмотренные Пензенской палатой уголовного суда в 1812-1815 гг.

Примечание. Таблица составлена по: ГАЛО. Ф. 23. On. 1. Д. 84, 85, 91, 92, 99, 103, 104.

Вторым по распространенности преступлением являлся побег. В данном случае субъектами мы считали только крестьян и дворовых людей, сбегающих от помещиков. Дезертирство и укрывательство от рекрутства мы сюда не включали. Мы видим, что по данному преступлению очень высок процент обвинения, что объясняется относительной простотой доказательства вины.

Безусловно, самым тяжким из массовых видов преступлений является убийство. В общей структуре преступности убийства составляют лишь 4,7 %, но мы должны учитывать латентность этого вида преступления, степень которой, в отличие от других преступлений, мы можем примерно представить. За указанный период было обнаружено 32 мертвых тела со следами насильственной смерти, но ввиду полного отсутствия улик суд определил дела «предать суду и воле Божьей». Таким образом, процент убийств в структуре преступности мог достигать 8,87 %.

В 28 случаях (57,14 %) обвиняемыми в убийстве оказывались крестьяне, в 17 (14,28 %) - однодворцы. Эпизодов с участием дворовых людей, мещан, представителей духовенства, татар и новокрещенов значительно меньше (по 2-3 эпизода). Всего единожды уголовная палата рассматривала дело об убийстве, в котором обвинялся дворянин. Это произошло в апреле 1814 г. - жена надворного советника Громова была обвинена в засечении насмерть двух дворовых людей. Свидетелями выступали члены семей погибших, но суд не нашел достаточных доказательств для вынесения обвинительного или оправдательного приговора, оставив дело без решения, но назначив для «очищения совести» обвиняемой церковное покаяние.

Почти в четверти дел об убийствах в числе обвиняемых фигурировали женщины. В 7 (70 %) случаях жертвами оказывались члены семьи: мужья (5 эпизодов), ребенок (1 эпизод), сноха (1 эпизод). Мужчины же обвинялись в убийстве членов семьи значительно реже - всего 5 раз (15,15 %). В трех эпизодах жертвой выступали супруги, в одном эпизоде - брат и мать.

Под оскорблениями мы объединили «причинения обид», «ругание непристойными словами» и т.п. Такое преступление в значительной степени было свойственно чиновникам (8 эпизодов - 25,8 %), столько же эпизодов с участием крестьян, 6 эпизодов (19,35 %) с участием однодворцев, в остальных случаях фигурировали купец, мещане, военнослужащие. Всего в нескольких случаях уголовная палата передавала дело в другой орган по подсудности, один из них связан с делом об оскорблении. Так, в феврале 1813 г. в Пензенскую палату гражданского суда было направлено дело о коллежском секретаре Максимове, который «ходил под окнами квартиры губернского секретаря Петрова и пел ругательные о нем песни, а при взятии им его кричал азартно караул» [5, л. 127-130].

К ослушанию мы отнесли случаи неповиновения различным органам власти, чаще всего - судебным. Такое преступление в большей степени было свойственно крестьянам и дворовым людям (72,41 %). Дважды фигурантами становились дворяне, в остальных случаях - мещане, солдаты, матрос и священник. За такое преступление, как правило, назначалось содержание под стражей на хлебе и воде несколько недель, а для дворян - выговор или подтверждение.

Незаконная порубка леса является единственным преступлением, присущим только одному сословию - крестьянам. Отлучка с места жительства без письменного вида тоже была свойственна в основном крестьянам (58,33 %), хотя случаи просрочки паспорта или письменного билета были и у мещан, татар и однодворцев.

Особняком стоит такое преступление, как поджог. Портрет поджигателя весьма специфический: в 62,5 % случаев это крестьянская женщина. Объектом в основном становились жилища: собственные, мужей, соседей.

Отдельного внимания заслуживают преступления, так или иначе связанные с войной и рекрутской повинностью. Одним из самых массовых преступлений вообще является членовредительство во избежание рекрутской повинности. Солдатская служба была крайне тяжела, в народе на нее смотрели как на самое тяжелое наказание, хоть и «законом предусмотренное» [11, c. 144]. На рис. 2 мы видим динамику преступлений, связанных с укрывательством от рекрутства. Сюда включены 3 случая «недачи из семьи рекрутов» и 4 случая побега, остальные 49 - это членовредительства. В 3 случаях мы встречаем повреждения пальцев ног, в 2 случаях - отравление мышьяком, по одному случаю - повреждения зубов, глаза, «растравление ноги», а в остальном 41 случае - повреждение пальцев рук.

Рис. 2. Динамика количества рассмотренных дел об укрывательстве от рекрутской повинности Пензенской палатой уголовного суда в 1812-1815 гг.

Примечание. Рисунок составлен по: ГАПО. Ф. 23. Оп. 1. Д. 84, 85, 91, 92, 99, 103, 104.

Из рис. 2 мы видим два пика рассмотрения дел об укрывательстве от рекрутства в уголовной палате - это 4 квартал 1812 г. и 2 квартал 1814 г. Первый пик наступает через несколько месяцев после 82-го и 83-го рекрутских наборов и сразу после 84-го, а второй - через несколько месяцев после 85-го [11], из чего следует возможная корреляция между этими событиями.

Начиная с 4 квартала 1814 г. идет резкий спад в динамике рассмотренных дел по укрывательству от рекрутских наборов. Объяснение мы находим в ст. 6 Всемилостивейшего Манифеста от 30 августа 1814 г., гласящей следующее: «...крестьяне, верный НАШЪ народъ, да получить мзду свою отъ Бога. МЫ же вь отраду понесенныхъ ими трудовь и претерпеній, извещаемъ, что какь войски НАШИ изъ запасовь достаточно пополнены, такь, что состоять ныне вь сугубомь противь того числе людей, вь какомь состояли при начале войны; то не токмо на ньінешній годь, но уповательно и на предбу- дущій или более останутся они безь набора рекруть» О учреждении крестов для Духовенства, а для воинства, дворянства и купечества медалей и о разных льготах и милостях: Всемилостивейший Манифест от 30 августа 1814 г. // СПС «Гарант». URL: https://base.garant.ru/58102487 (дата обращения: 28.07.2021)..

Претерпел изменения также и характер наказаний, назначаемых за рассматриваемую категорию преступлений. В период с января по июль 1812 г. за членовредительство в трех случаях, когда уклонисты все еще были пригодны для строевой службы, им не назначалось телесного наказания. В остальных случаях, когда увечья были более серьезными, назначалось 30 ударов плетью и ссылка [3]. В дальнейшем при вынесении обвинительного приговора телесное наказание назначалось всегда. В августе 1814 г. было назначено наказание шпицрутенами: «прогнать через 500 человек» [4, л. 121]. В 1813 г. были назначены телесные наказания до 60 ударов плетью [5, 6], в 1814 г. - от 70 до 100 [7]. В 1815 г. мы снова встречаем наказание шпицрутенами, но на сей раз уголовная палата присудила прогнать обвиняемого через строй из 500 человек трижды [9, л. 314-315]. Исходя из этого, мы можем говорить о тенденции ужесточения наказания за данный вид преступления.

Кроме описанных преступлений несколько реже встречались следующие: бродяжничество, браконьерство, дурное поведение, прелюбодеяние, изнасилование, порча имущества, хулиганство, перемена личности, побег из тюремного дома, подбрасывание к чужому дома младенца, просрочка паспорта, грабеж. Одно из дел о грабеже было направлено из уголовной палаты в совестный суд [9, л. 313] - судебный орган Российской империи, по инстанции равный уголовной и гражданской палатам, но принимавшийся за дела, в которых применение закона могло привести к несправедливости [12, с. 37].

Наконец, основную массу дел, подлежавших ревизии, составляли дела, в которых состава преступления обнаружено не было. Из них 961 дело (78,44 %) - это дела о «скоропостижно умерших», т.е. о смертях людей по неестественным причинам. В табл. 4 представлены основные причины таких смертей.

Чаще всего суд рассматривал дела о смертях, явные причины которых не были очевидны. В таких случаях подлекарем или штабс-лекарем проводилась аутопсия, которая могла пролить свет на причины смерти, например внутренние болезни, но зачастую точная причина не открывалась.

Значительное число людей тонули: в колодцах, падали с мостов, смывало во время половодья, но чаще - во время купания. Так, в августе 1814 г. уголовная палата ревизовала два дела, из которых видно, что два военнопленных француза, неназванный рядовой и обер-офицер Рафаэль Виале, утонули во время купания в р. Вад [7, л. 1007-1008, 1075-1076].

Таблица 4. Дела о смертях людей по наиболее часто встречавшимся причинам, рассмотренные Пензенской палатой уголовного суда в 1812-1815 гг.

Примечание. Таблица составлена по: ГАПО. Ф. 23. Оп. 1. Д. 84, 85, 91, 92, 99, 103, 104.

Много жизней, в основном мужчин, погубило пристрастие к алкоголю. Не редкостью были и самоубийства. Почти всегда самоубийцы предпочитали оборвать жизнь повешением, дважды мы встречаем дела о застрелившихся [7, л. 1412-1413; 9, л. 541-542], а также дело о титулярном советнике Тархове, совершившим «изрезание у себя брюха, будучи в безумстве, отчего помер» [8, л. 53-54]. Можно предположить, что некоторая доля утонувших совершали самоубийство, но уголовная палата не располагала достаточной информацией для квалификации. За 1812-1815 гг. палатой уголовного суда было рассмотрено 224 дела о пожарах, а также 25 дел о смертях в их результате. Часто в пожаре погибало несколько человек. Так, в мае 1815 г. было рассмотрено дело о сгоревших в овине 5 крестьянских женщинах [8, л. 391-393].

Кроме указанных причин неоднократно встречались смерти от «задавления глиною при рытье оной», от «громового удара». Довольно частыми были несчастные случаи на производстве, особенно от обварения на винокуренных заводах и задавления шестернями на мельницах. Имели место случаи смерти от замерзания в зимнюю пору, от задавления возами, упавшими деревьями, обрушившимися постройками и т.п. Также уголовная палата ревизовала дела о пропавших без вести людях и пропажах скота, а также об опознании спорных животных, чаще всего - лошадях.

Таким образом, судебная практика Пензенской палаты уголовного суда в 1812-1815 гг. отразила в делопроизводственной документации ценные сведения о процессах и событиях, происходивших в Пензенской губернии. В деятельности уголовной палаты можно выделить два основных направления: судопроизводство в первой инстанции по делам о должностных преступлениях чиновников - взятках, подлоге документов, злоупотреблениях и т.п. - и ревизии дел, поступавших из нижестоящих судов. Второе направление занимало основную часть времени палаты. В рамках этого уголовная палата рассматривала дела о преступлениях, самыми массовыми из которых были кража и побег. Палата утверждала ревизованные дела в силе или же нет. В отдельных случаях дело могло быть направлено в другой орган, в то же время и Правительствующий сенат мог возвратить дело в уголовную палату, если были обнаружены недоработки. Кроме этого, ревизии подлежали дела о пожарах, без вести пропавших и умерших людях, пропажах и опознаниях домашнего скота. Значительно повлияли на делопроизводственную практику Пензенской уголовной палаты Отечественная война 1812 г. и Заграничные походы русской армии 1813-1814 гг. Так, Всемилостивейший Манифест от 30 августа 1814 г., изданный по случаю заключения Парижского мира, привел к целой череде помилований. Отдельный корпус составили преступления, связанные с рекрутской повинностью, уклонение от которой оказалось в числе трех самых массовых преступлений за рассматриваемый период вообще. Число рассмотренных дел этой категории коррелирует с проводимыми в губернии рекрутскими наборами, а также была прослежена тенденция ужесточения наказаний за этот вид преступлений.

Список литературы

1. Аксенов А.И. Отечественная война 1812 года в русском самосознании // Вестник Российской нации. 2015. № 2 (40). С. 249-254.

2. Белоусов С.В. Судьба «маленького человека» в эпоху Отечественной войны 1812 года: к вопросу использования архивных документов в микроисторических исследованиях // Известия Смоленского государственного университета. 2016. № 1 (33). С. 176-181.

3. Государственный архив Пензенской области (ГАПО). Ф. 23. Оп. 1. Д. 84.

4. ГАПО. Ф. 23. Оп. 1. Д. 85.

5. ГАПО. Ф. 23. Оп. 1. Д. 91.

6. ГАПО. Ф. 23. Оп. 1. Д. 92.

7. ГАПО. Ф. 23. Оп. 1. Д. 99.

8. ГАПО. Ф. 23. Оп. 1. Д. 103.

9. ГАПО. Ф. 23. Оп. 1. Д. 104.

10. Белоусов С.В. Пензенская губерния в «эпоху Отечественной Войны 1812 г.» / НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. Саранск: Научно-исследовательский ин-т гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия, 2016. 328 с.

11. Белоусов С.В. Рекрутские наборы в Пензенской губернии в эпоху Отечественной войны 1812 года // Отечественная война 1812 года: Источники. Памятники. Проблемы: материалы XVI Междунар. науч. конф. Можайск, 2011. С. 128-152.

12. Мхитарян Л.Ю. Деятельность совестных судов в дореволюционной России (на примере Пермской губернии) // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. № 1 (23). С. 37-43.

References

1. Aksenov A.I. The Patriotic War of 1812 in Russian Self-Consciousness. Vestnik Rossiyskoy natsii = Bulletin of the Russian nation. 2015;(2):249-254. (In Russ.).

2. Belousov S.V. The fate of the “little man” in the era of the Patriotic War of 1812: on the use of archival documents in microhistorical research. Izvestiya Smolenskogo gosudarstvennogo universiteta = Proceedings of Smolensk State University. 2016;(1): 176-181. (In Russ.).

3. Gosudarstvennyy arkhiv Penzenskoy oblasti (GAPO). F. 23. Op. 1. D. 84 = State Archive of Penza region. Fund 23. Item 1. File 84. (In Russ.).

4. GAPO. F. 23. Op. 1. D. 85 = State Archive of Penza region. Fund 23. Item 1. File 85. (In Russ.).

5. GAPO. F. 23. Op. 1. D. 91 = State Archive of Penza region. Fund 23. Item 1. File 91. (In Russ.).

6. GAPO. F. 23. Op. 1. D. 92 = State Archive of Penza region. Fund 23. Item 1. File 92. (In Russ.).

7. GAPO. F. 23. Op. 1. D. 99 = State Archive of Penza region. Fund 23. Item 1. File 99. (In Russ.).

8. GAPO. F. 23. Op. 1. D. 103 = State Archive of Penza region. Fund 23. Item 1. File 103. (In Russ.).

9. GAPO. F. 23. Op. 1. D. 104 = State Archive of Penza region. Fund 23. Item 1. File 104. (In Russ.).

10. Belousov S.V. Penzenskaya guberniya v «epokhu Otechestvennoy Voyny 1812 g.» = Penza province in the “epoch of the Patriotic War of 1812”. NII gumanitarnykh nauk pri Pravitel'stve Respubliki Mordoviya. Saransk: Nauchno-issledovatel'skiy in-t gumanitarnykh nauk pri Pravitel'stve Respubliki Mordoviya, 2016:328. (In Russ.).

11. Belousov S.V. Recruitment sets in the Penza province in the era of the Patriotic War of 1812. Otechestvennaya voyna 1812 goda: Istochniki. Pamyatniki. Problemy: materialy XVI Mezhdunar. nauch. konf. = Patriotic War of 1812: Sources. Monuments. Problems: proceedings of the 16th International scientific conference. Mozhaysk, 2011:128-152. (In Russ.).

12. Mkhitaryan L.Yu. Activities of conscientious courts in pre-revolutionary Russia (on the example of the Perm province). Vestnik Permskogo universiteta. Yuridicheskie nauki = Bulletin of Perm University. Juridical sciences. 2014;(1):37-43. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru