Греко-персидские войны глазами древних историков (Геродота) и поэтов (Эсхил)

Размещено на http://www.allbest.ru/

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине «История Древней Греции»

Греко-персидские войны глазами древних историков (Геродота) и поэтов (Эсхил)

Вахминцев Максим Александрович

Содержание

Введение

Глава 1. Греко-персидские войны глазами Геродота

Глава 2. Греко-персидские войны в творчестве Эсхила

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Одним из событий, ознаменовавших собой историю Древнего мира, стало противостояние азиатского гегемона середины 1-го тысячелетия до нашей эры Персидской империи, управлявшейся династией Ахеменидов с одной стороны и греческих полисов-государств с другой стороны. Эта борьба стала одной из составных частей извечной конфронтации между двумя цивилизациями: западной демократической талассократией и восточной монархической теллурократией. В отличие от городов-государств Древней Греции, увеличивавших сферу собственного влияния засчёт создания колоний - поселений на перекрёстках торговых путей -, сухопутная империя персов расширяла свои владения посредством континентальной экспансии. Вопреки ожиданиям Ахеменидов, стремившихся воспользоваться разрозненностью греков и поработить их полисы один за другим, греческие города-государства проявили в момент величайшей для себя опасности удивительную сплочённость, сумели организовать боеспособную коалицию и отстоять собственную независимость. Именно грекам история определила судьбу стать тем барьером, который в итоге сумел поставить крест на амбициях персов создать всемирную (в рамках, конечно же, известного в то время человечеству мира) империю под своей властью. Именно поражение в Греции стало разделительной чертой в истории Персидской империи Ахеменидов: если до того персидская военная машина считалась непобедимой силой, которой никто не был способен навязать равную борьбу, то после войны с греками ореол непобедимости персов был разрушен, а спустя еще некоторое время в Персии начался и длительный, острый политический кризис, сопровождавшийся дворцовыми переворотами, убийствами правителей и ростом сепаратизма во многих регионах империи. Кульминацией упадка Персии стали её разгром и оккупация в середине IV века до нашей эры молодым царём Македонии Александром, создавшим на её обломках собственную эллинистическую империю.

История греко-персидских войн явила собой наглядный пример того, что основанное на милитаризме и концентрации власти в руках представителей исключительно одной правящей династии, либо же одного диктатора государство далеко не всегда способно сокрушить страну (а, в случае с Древней Грецией, страны), декларирующую и твердо придерживающуюся демократических принципов при одном очень важном условии - в момент опасности различные политические силы государства, либо же страны, имеющие общего врага, перед лицом такового оказываются способны если не совсем забыть о прежних разногласиях, то, по крайней мере, отбросить их на время в сторону. Едва ли при иных обстоятельствах демократические Афины и милитаристская Спарта смогли бы заключить между собой союз и воевать по одну сторону баррикад. Как известно, войны значительно ускоряют развитие обществ и государств, способствуют сплочению народов и формированию у них единой национальной идентичности. Однако, несмотря на всё это, после войн с Персией Греция, как и прежде, оставалась раздробленной, пока, в конце концов, не оказалась оккупирована войсками Римской республики, чьё государственное устройство также, как и в греческих полисах, было основано на демократии. Тем не менее, на основе греко-персидских войн были созданы произведения, ставшие культурным достоянием всей Древней Греции. Анализ истории войн греческих городов-государств и империи Ахеменидов стал важнейшей составной частью исследований Геродота, известного сегодня под именем «отец истории». В то же время греко-персидские войны вдохновили знаменитого греческого поэта Эсхила на создание трагедии «Персы».

Объекты представленной курсовой работы: произведения Геродота «История» и Эсхила «Персы».

Предмет курсовой работы: представления древнегреческих историков и поэтов о греко-персидских войнах.

Цель исследования: демонстрация научно-прозаического (Геродот) и

образно-поэтического (Эсхил) взглядов древнегреческого общества на историю греко-персидских войн.

При анализе приводимых Геродотом в «Истории» и Эсхилом в «Персах» своих взглядов на греко-персидские войны автор поставил перед собой задачи обратить внимание на наиболее важные места описания Геродотом и Эсхилом происходивших явлений и событий. Также автор привел необходимое, с его точки зрения, для максимально полного понимания позиций Геродота и Эсхила касаемо этой идеологической борьбы краткое описание их собственных религиозных и политических взглядов.

Актуальность исследования: отображение роли греко-персидских войн в развитии древнегреческой литературы и создании произведений, являющихся сегодня классикой мировой литературы.

При написании данной работы автор использовал историко-сравнительный метод.

Территориальные рамки исследования: Милет, греческие города-государства на территории полуострова Малая Азия (принадлежит в настоящее время Турецкой Республике), Балканская Греция, острова Эгейского моря, Египет.

Хронологические рамки работы - период с 500 по 449 гг. до н.э., в течение которого обе стороны вели с перерывами 5 активных военных

кампаний между собой.

В качестве литературных источников для представленной курсовой работы её автор использует не только «Историю» Геродота и трагедию Эсхила «Персы», но также и научные статьи современных авторов, изучающих историю Древней Греции: С. Я. Лурье, В. М. Строгецкого, Н. Ф. Дератани и др.

Структура данной работы состоит из введения, основной части, разбитой на две главы, заключения и списка использованной литературы. В

введении автором обозначены объект и предмет исследования, его цель, задачи, актуальность и метод, а также территориальные и хронологические рамки работы.

Глава 1. Греко-персидские войны глазами Геродота

Геродот посвятил описанию греко-персидских войн 7-ю, 8-ю и 9-ю главы своего труда «История». В начале седьмой главы он описывает приход к власти в Персии царя Ксеркса после смерти своего отца Дария Великого; затем рассказывает о подготовке персов к войне, а в конце главы повествует о битве при ущелье Фермопилы - том самом сражении, о котором в 2006 году был снят блокбастер «300 спартанцев» с Джерардом Батлером в главной роли. 8-я глава «Истории» посвящена триумфу греков в Саламинской битве и возвращению Ксеркса из Греции. Далее Геродот рассказывает о сражениях при Платеях и Микале, а также об осаде афинскими войсками персидского города Сест, располагавшегося на полуострове Галлиполи.

В VII книге Геродот упоминает о персидском «визави» греческого философа Солона персе Артабане - брате царя Дария и дяде царя Ксеркса. Артабан не один раз высказывался в солоновском и дельфийском духе (Herod. VII, 10; VII, 16; VII, 18; VII, 46; VII, 49; VII, 51), а однажды, явно пожертвовав исторической достоверностью ради использования столь красочного художественного средства, Геродот вложил в уста Артабана метафору, не то, что очень похожую, а, откровенно говоря, прямо производную от одного из фрагментов Солона. Вот цитата Артабана: «Так, говорят, порывы ветров обрушиваются на море, самую полезную людям стихию, и не позволяют использовать его природные свойства, так что оно не может показать свою истинную сущность» (Herod. VII, 16). А вот как в действительности звучали слова Солона: «Ветром волнуется море, когда же ничто не волнует / Глади морской, тогда нет тише ее ничего» (Sol. fr. 11 Diehl). Тяжело представить, чтобы так по-настоящему говорил и думал кто-либо из персов - представителей континентальной сухопутной империи.

Геродот был глубоко религиозным и очень благочестивым человеком, совершенно искренним в своих убеждениях. Основной лейтмотив, можно сказать «краеугольный камень» творчества Геродота - общение человеческого и сверхъестественного. Однако у него это общение становится настолько тесным, приобретает столь реалистичные черты, что читатель нередко может задаться вопросом, стоит ли вообще эти божества считать сверхъестественными. Тем не менее стоит признать, что Геродот совершенно ясно различает великие религиозные истины и случаи использования религии в своих корыстных целях. В целом Геродот стремится как можно реже прибегать к рассуждению о «делах божественных», а однажды, погрузившись в толкование одного из мифов, даже вынужден был прервать самого себя: «Да помилуют нас боги и герои за то, что мы столько наговорили о делах божественных!» (Herod. II, 45).

Одним из важнейших принципов как сугубо человеческой, так и религиозной морали древних греков являлось убеждение, что за любую обиду необходимо мстить и мстить максимально жестоко. Во взглядах, а, следовательно, и творчестве Геродота возмездие предстаёт «двигателем истории». Как известно, люди в большинстве своём, особенно сегодня, не подстраивают свои принципы и убеждения под религиозные или идеологические догматы, а сами выбирают ту религию и ту идеологию, которые ближе их изначальным принципам и духовному, морально-нравственному складу. Соответственно и народы на стадии своего формирования создавали собственные религии, отличавшиеся от религий других народов в той степени, в какой этот самый народ считал себя самостоятельным не только в политическом, но также и в культурном, и в ментальном отношениях. Люди, относящие себя к одному народу и к одной религии, наделяли свои божества теми чертами характера, коими обладали сами и, следовательно, греки, считавшие возмездие за нанесенное оскорбление делом правым и справедливым, наделили теми же убеждениями и свои божества. Вот почему в творчестве Геродота «зависть богов», как управляющих жизнью людей по своему усмотрению, становится одним из главных двигателей истории. По мнению автора, при логическом рассуждении можно согласиться с тезисами Геродота: действительно, враждующие страны и народы в течение всей истории постоянно наносили друг другу оскорбления и исполнялись реваншистскими настроениями, жаждали расплаты за причинённые обиды, что провоцировало ответные войны и всё также вело к гибели огромного количества людей. В основном по произволу политиков, а, в представлении Геродота, богов. Тогда ещё люди не были знакомы с посланием апостола Павла, где он говорил: «Никому не воздавайте злом на зло, но пекитесь о добром перед всеми человеками» (Рим 12:17).

Представленный принцип о «зависти богов» становится во главу угла и при описании Геродотом греко-персидских войн. Артабан пытается убедить своего племянника Ксеркса в необходимости смирения и умеренности во всем, в том числе и в своих желаниях. Для сравнения христианство учит о том, что не Бог наказывает людей за их грехи, а люди сами себя наказывают за своё добровольное самоослепление теми несчастиями, что их постигают. Во времена же Геродота было распространено убеждение, что боги, когда люди начинают мнить о себе высоко и, тем самым, не проявляют должное уважение Небесам, гневаются на людей и мстят им за их гордыню. Ксеркс - повелитель на тот момент самой могущественной державы планеты, претендующей на мировое господство, хозяин сильнейшей в мире персидской военной машины, считает себя равным богам и не находит нужным смириться, обуздать свои аппетиты. Ксеркс заявляет о своём намерении вторгнуться в Грецию, а Артабан, в свою очередь, пытается охладить его пыл: «Ты видишь, как бог мечет свои перуны в самые высокие дома и деревья. Ведь божество все великое обыкновенно повергает в прах… Ведь не терпит божество, чтобы кто-либо другой, кроме него самого, высоко мнил о себе» (Herod. VII, 10). Царь Персии, тем не менее, не прислушивается к советам своего дяди, чем, по итогу, губит себя и обрекает свою страну на поражение, которое, как выяснится то впоследствии, станет началом упадка Персии как великой державы в военном и политическом отношениях.

Помимо безрассудства Ксеркса, Геродот также отдаёт должное мужеству, благородству и жертвенности персидских воинов. В одном из рассказов «Истории» приводится повествование о возвращении Ксеркса домой на корабле после поражения в Саламинской битве: «Во время плавания на царский корабль обрушился стримонский ветер, высоко вздымающий волны. По рассказам, когда буря стала все усиливаться, царя объял страх (корабль был переполнен, так как на палубе находилось много персов из Ксерксовой свиты). Ксеркс закричал кормчему, спрашивая, есть ли надежда на спасение. Кормчий ответил: “Владыка! Нет спасения, если мы не избавимся от большинства людей на корабле”. Услышав эти слова, Ксеркс, как говорят, сказал: “Персы! Теперь вы можете показать свою любовь к царю! От вас зависит мое спасение!”. Так он сказал, а персы пали к его ногам и затем стали бросаться в море. Тогда облегченный корабль благополучно прибыл в Азию» (Herod. VIII, 118). Однако Геродоту, вместе с тем, это не мешает выражать сомнения в том, что этот рассказ соответствует действительности: «Царь не мог бы поступить так. Скорее, он послал бы людей с палубы в трюм на скамьи гребцов (тем более, что это были знатнейшие персы), а из гребцов финикиян, вероятно, еще больше, чем персов, велел бы выкинуть за борт» (Herod. VIII, 119). Таким образом, «отец истории» не выражает к самим по себе персам как такового презрения - наоборот, он не просто видит в них людей, но также подчёркивает и их высокие человеческие качества.

По мнению автора, для достижения более глубинного понимания

взгляда Геродота на греко-персидские войны как не просто военное противостояние отдельных держав, а как принципиальную борьбу двух разных цивилизаций, необходимо обозначить политические принципы Геродота. Для него свобода и закон были теми «двумя китами», «краеугольными камнями», на которых зиждется полисное общество и полисная государственность. Геродот, при всём его позитивном отношении к персам как к людям, разумеется, не может одобрять и не ободряет их захватнические стремления, желание завоевать Элладу и отнять у её людей свободу. Свобода считалась у древних греков едва ли не наивысшим благом, какое только может иметь человечество; Геродот вошёл в историю как вдохновенный певец победы греческих полисов над Ахеменидами в долгих греко-персидских войнах, а, следовательно, и триумфа демократии эллинов над тиранией персов.

Геродот также подчеркивает разницу греческого и персидского менталитетов в диалоге между спартанским царем Демаратом и Ксерксом. Демарат утверждает, что спартанцы «свободны, но не во всех отношениях. Есть у них владыка - это закон, которого они страшатся гораздо больше, чем твой народ тебя» (Herod. VII, 104). Вполне возможно, что замыслом Геродота было создание в виде данного диалога своеобразной художественной аллегории, иллюстрирующей принципиальные различия во взглядах греков и персов на идеал государственного устройства. Для персов средоточием закона является царь - его персона священна, ибо он наместник богов на земле и главный исполнитель их воли, потому персы полагали, что подчинением царю они выражают свое послушание и воле богов, за что могут получить награду уже в загробном мире. Этой точке зрения импонируют спартанцы, для которых власть закона, в равной степени дающего уравновешенную ответственностью свободу всем гражданам, довлеет над произволом правителей. Идея верховенства закона, присущая в целом для всех греческих полисов, в представлении Геродота предстаёт воплощением подлинного «эллинского» духа, противостоящего «варварскому» деспотизму персов. Таким образом, Геродот представляет собирательный образ противостояния монархической и демократической идей, актуальный как для последующих времён и поколений, так и в наши дни, в частности в современной России: с одной стороны многие русские консерваторы определяют монархию как наиболее подходящую для страны с точки зрения истории, политических традиций и национального духа форму правления, а либералы считают соблюдение в полном объёме всех установленных Конституцией Российской Федерации демократических норм необходимым фактором успешного развития российского общества.

По мнению С. Я. Лурье, основной задачей Геродота являлось не столько описание греко-персидских войн, сколько предоставления «отчёта о своем путешествии с указанием величайших и главнейших сооружений греков и варваров»1 Произведение Геродота первоначально представляло собой лишь сборник работ с географическим и этнографическим описанием земель, которые он посетил в ходе своих многочисленных путешествий и только потом стало обретать черты идейно единого труда. С точки зрения все того же Лурье, Геродот не всегда был способен отличить стародавние мифы от реальных исторических фактов ближайшего времени -- для максимальной достоверности ему приходилось в обоих случаях выбирать наиболее правдоподобную, с точки зрения собственного рассудка, версию2.

«Злые языки» утверждали, что «История» Геродота стала, в своей идейной основе, произведением, восхваляющим Афины. Данная версия объяснялась тем, что, по их мнению, Геродот, пока пребывал в Афинах, стал

Лурье С. Я. Геродот. М.; Л., 1947. С. 125.

Лурье С. Я. Геродот. М.; Л., 1947. С. 148.

сторонником правящей политической партии, возглавляемой знаменитым Периклом. Исходя из этой логики Геродот написал «Историю» именно под влиянием Перикла и его соратников, прославив Афины и продемонстрировав их превосходство над другими греческими полисами, а, следовательно, пытаясь с исторической точки зрения подтвердить наличие у Афин морального права на гегемонию в Элладе. Кроме того, многие исследователи усомнились в исторической достоверности описываемых Геродотом сражений, связав, притом, его привычное умолчание об источниках с умышленным и преднамеренным плагиатом3.

Однако сегодня греко-персидские войны (500 - 478) изучаются главным образом на основе «Истории» Геродота, который несмотря на то, что не был современником описываемых событий, еще располагал возможностью общаться с состарившимися их участниками, посещать поля битв, знакомиться с ещё сравнительно свежей устной традицией, а также памятниками в честь победителей. В изложении доступных ему фактов Геродот проявил предельную достоверность, был совершенно чужд тенденциозности по отношению к персам и, более того, нисколько не умалчивал о персофильских настроениях среди части греков, пусть даже, подобно всякому историку, освещал события прошлого под углом зрения своего времени. По мнению автора, необходимо обратить внимание на тот факт, что Геродот, работая над своим произведением, почти не имел предшественников и вынужден был идти непроторенными путями, не располагая также возможностью использовать данные хроник и анналов: в то время профессия логографов находилась еще только в стадии своего зарождения. Также справедливости ради стоит признать, что хотя до Геродота В. М. Строгецкий. Геродот и Алкмеониды. -- ВДИ № 3, 1977, с. 145.не то чтобы совсем никто не писал о греко-персидских войнах4, однако, во всяком случае, никто не занимался этим с такой степенью подробности, фундаментальности и детализации. Что же касается мнения ряда историков о том, что Геродот систематически искажал факты в силу своего субъективного отношения к некоторым греческим полисам, в особенности к Афинам, то опровержение данных тезисов мы можем найти уже в первой книге его «Истории»: здесь Афины и Спарта предстают в равной степени наиболее могущественными греческими полисами, а в последующих книгах Геродот излагает их историю параллельно5.

Глава 2. Греко-персидские войны в творчестве Эсхила

По аналогии с Геродотом, Эсхил изображает греко-персидские войны, во-первых, как часть извечного противостояния между Востоком и Западом - конкретно между Азией и Европой, во-вторых как борьбу греческого народа за свою независимость против персидской экспансии и, наконец, в-третьих, как разделительный рубеж в мировой истории, по своему значению сопоставимый с Троянской войной. Трагедия «Персы» также внесла свою лепту в становление идеологии панэллинизма, провозглашавшего священной целью возмездие агрессии персидской деспотии и завоевание Азии. Однако в отличие от «отца истории», Эсхил был современником греко-персидских войн и принимал участие в триумфальных для греков сражениях при Марафоне, Саламине и Платеях. Причастность Эсхила к победам, значительно укрепившим патриотизм и чувство единства во всем эллинском мире, очень сильно окрыляла поэта, что не могло, разумеется, не отразиться в его творчестве.

Эсхил достаточно часто упоминает слова «эллины» (Перс. 334, 351, 355, 358, 362, 369, 790) и «Эллада» (Перс. 2, 50, 234, 271, 758, 796, 809, 824, 875), представляя, тем самым, победу над персами как достижение всех греков. В отличие от Геродота, Эсхил действительно писал свою трагедию в духе афиноцентризма: из всех участников борьбы с персами он выделяет Афины (231, 285-286, 348, 355, 474, 716, 824), отводит именно Афинам главную роль в триумфе при Саламине (285, 286), а в диалоге между царицей Атоссой и хором персидских старейшин заявляет, что в случае победы над афинянами вся Эллада оказалась бы в подчинении персов (234).

Подобно «отцу истории», Эсхил прибегает к многочисленным художественным средствам, дабы изобразить непримиримость

греко-персидского противостояния. Эсхил повествует («Персы», 188-197) о том, как двух повздоривших сестер - Элладу и Азию - персидский царь Ксеркс впряг в одну колесницу и надел на шею каждой из них ярмо. Азия, одетая в персидскую одежду, послушно и покорно согласилась нести на себе это ярмо, в то время как Эллада, облаченная в дорийские одеяния, в гневе сбросила с себя упряжь и разломала ярмо. Дорийские одеяния Эллады были одним из немногочисленных намёков Эсхила на то, что военное предводительство элладской коалицией все же принадлежало именно Спарте (главному дорийскому государству); еще одним таким намеком стало «дорийское копье», сокрушившее персов в битве при Платеях («Персы», 817). Во всех остальных случаях Эсхил отдает пальму первенства в элладской коалиции демократическим Афинам.

Одним из наиболее выдающихся и показательных эпизодов трагедии Эсхила является его открытый призыв к грекам сражаться за Родину и свою свободу («Персы», 402-405):

О сыны эллинов! Идите,

Освободите Родину, освободите

Детей, жен, богов отеческих храмы,

Могилы предков, бой идет теперь за все!

Идеология панэллинизма, как уже о том упоминал, появилась из стремления греков к возмездию за понесенные унижения, за разрушения и жестокости, устроенные персами. Причем слова, выражающие идею о грядущем возмездии, Эсхил вкладывает в уста тени Дария, вызванной его супругой и матерью Ксеркса Атоссой и предсказывавшей кару богов персам за чрезмерное высокомерие Ксеркса («Персы», 808-824):

геродот война перс

И где в расплату за мечты безбожные

И за гордыню горе ожидает тех

Кто в Грецию, явившись, позволял себе

Кумиры красть святые и храмы жечь

До основания алтари разрушены,

С подножий сбиты и разбиты статуи.

Так вот не меньшим злом за это воздано

Теперь злодеям будет. Не исчерпана

Страданий чаша. Бед еще полным-полно

И возлиянье совершат кровавое

Копьем дорийским греки под Платеями…

Возмездье это видя, вечно помните

Элладу и Афины.

Важный момент: устами Дария Эсхил предсказывает не только гибель персов при Саламине, но, вдобавок, и их грядущее поражение при Платеях. Тем не менее, Эсхил не обозначает напрямую идею похода на Восток и завоевания греками Азии - крах былого персидского могущества у поэта обозначается исключительно как следствие поражения персов при Саламине. Персия еще не распалась как государство, но теперь ее неиранские народы, вдохновленные успехом греков в борьбе за независимость, более не желают подчиняться угнетателям - теперь и женщина в персидских одеяниях более не хочет нести на себе ярмо Ксеркса. Возникает еще один вопрос: имеет ли ввиду автор, что население Персидской империи должно свергнуть власть захватчиков, или же греки должны на своих копьях принести свободу и демократию народам Азии? Скорее всего, Эсхил придерживался того мнения, что покоренные персами народы должны, в первую очередь, сами бороться за свою независимость.

У Эсхила афиняне имеют мужественный образ, потому что в Афинах все свободные граждане мужского пола имели возможность управлять государством и свободно выражать свою волю; в это же время в Персии государственная власть ассоциировалась исключительно с персоной монарха и, когда Ксеркс отправился на войну с греками, ее стала представлять и осуществлять мать царя Атосса - потому в сознании эллинов, не в последнюю очередь благодаря Эсхилу, Персия представлена женским началом. Атосса скорбит лишь об участи собственного сына, игнорируя притом жертвы остальных персидских воинов и поражение своей страны - еще один стереотипный образ о ментальности персов в представлении эллинов.

Не меньший интерес представляет собой, также, изображение Эсхилом образа отца Ксеркса царя Дария. Поэт в целом положительно оценивает Дария и даже несколько его идеализирует, умалчивая о грабительских походах последнего в Скифию и ту же Грецию. В глазах Эсхила Дарий не отличается тираническим, деспотическим высокомерием и любим народом как раз за свое благородство и свою снисходительность, позволившие ему стать незаурядным и выдающимся правителем6.

Заслуживает внимания, по мнению автора, и различие описания Геродотом и Эсхилом настроений греков накануне Саламинской битвы. По Геродоту («История», книга VIII, 84) эллины проявили нерешительность в начале сражения и при первой атаке персов уже хотели было грести назад, к берегу, как вдруг перед ними появился женский призрак и сказал: «Трусы! Доколе будете вы грести назад?». По Эсхилу же греки мало того, что не стояли в страхе на месте, а, даже более того, первыми решительно атаковали персов.

Дератани Н. Ф. Эсхил и греко-персидская война. // Вопросы древней истории (ВДП). 1946, №1, с. 15.

Заключение

Представленная работа отразила видение греко-персидских войн, существенно повлиявших на формирование в представлении древних греков идеи их общей причастности к эллинскому миру, как современников и непосредственных данных событий, так и их потомков. С одной стороны, Эсхил создал произведение, поэтически восхваляющее мужество и героизм своих соотечественников, решившихся противостоять самой большой империи мира и самой грозной в то время военной машине. С другой же стороны Геродот, на основе тех немногочисленных сведений, коими он располагал, сумел в своем фундаментальном труде «История» привести максимально достоверную картину событий и максимально объективный их анализ. И Эсхил, и Геродот при создании своих произведений были одинаково вдохновлены патриотическим порывом и стремились отобразить войны между Персией и Элладой как принципиальное противостояние двух цивилизаций: деспотической и демократической. И Эсхил, и Геродот в равной степени стремились дать идеологическое обоснование праву греков на ответное возмездие персам, которое совершится уже позднее македонскими войсками под командованием одного из величайших полководцев в истории Александра Македонского.

Список использованной литературы

Лурье С. Я. Геродот. М.; Л., 1947. С. 236.

В. М. Строгецкий. Геродот и Алкмеониды. -- ВДИ № 3, 1977.

Balcer J.M. Herodotus and Bisitun: Problems in Ancient Persian Historiography. Stuttgart, 1987. P. 470.

В. М. Строгецкий. Из истории античного общества. Межвузовский сборник. Горький. Издание ГГУ, 1982. С. 117.

Дератани Н. Ф. Эсхил и греко-персидская война. // Вопросы древней истории (ВДП). 1946, №1.

Размещено на Allbest.Ru/