Озамкование как фактор развития периферийных и неевропейских форм феодализма. Озамкование в Грузии в IX-XIII веках

Размещено на http://allbest.ru

Размещено на http://allbest.ru

ОЗАМКОВАНИЕ КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ ПЕРИФЕРИЙНЫХ И НЕЕВРОПЕЙСКИХ ФОРМ ФЕОДАЛИЗМА

Статья 2. Озамкование в Грузии в IX-XIII веках

М.В. Кирчанов

Аннотация: автор анализирует возможности использования концептов «озамкование» и «объячеивание» в изучении истории грузинского феодализма. Предполагается, что социальная и экономическая средневековая история Грузии может быть описана в рамках этой парадигмы, сформулированной П. Тубером и Р. Фоссье. Предполагается, что процессы озамкования легитимировали отношения вассалитета и сюзеренитета, стимулируя феодальный иммунитет и превращение замка в инструмент политического доминирования. Автор показывает, что озамкование институционализировало систему отношений, которые воспроизводились на различных территориальных уровнях феодального общества.

Ключевые слова: Грузия / Сакартвело, patronqmoba/ феодализм, «озамкование», «объячеивание», seuvaloba / tavisupleba / иммунитет, вассальные отношения / cinasemdgoma.

история грузинский феодализм замок вассалитет сюзеренитет

Abstract: the author analyses the possibilities of using of incastellamento and d'encellulement concepts in the study of the history of Georgian feudalism. It is assumed that the social and economic medieval history of Georgia can be understood within the framework of this paradigm, formulated by French historians Pierre Touber and Robert Fossier. It is assumed that the processes of incastellamento legitimized the relationship of vassalage and suzerainty, stimulating the rise and progress offeudal immunity and mutation of the castle into an instrument of political domination. The author shows that incastellamento institutionalised the system of relations that were reproduced at various territorial levels and local dimensions of feudal society.

Key words: Georgia/Sakartvelo, patronqmoba/feudalism, incastellamento, d'encellulement, seuvaloba/tavi-supleba / immunity, vassal relations / cinasemdgoma.

Признавая универсальность концептов «феодализм» и «средние века», ставших историографическими традициями и «большими нарративами» медиевистики, и указывая на множественность мнений, высказываемых в научной литературе относительно возможности локализации явлений, процессов и ин- статутов, характерных для европейского феодализма за пределами Европы в рамках этих понятий, автор представленной статьи в 2022 г. предпринял одну из первых попыток в российской медиевистике проанализировать особенности социально-экономической истории Ирана через призму теории «озамкования» [1].

Концепция «озамкования», предложенная во французской историографии, активно используется для анализа процессов феодальной революции [2], которая описывается в категориях «великой мутации» [3], определившей основные векторы социального, экономического и политического развития Европы

и характеристики европейских обществ начиная с XI в. Применение данного подхода для европейского феодализма [5] в историографии не ставится под сомнение [6]. Попытки трансплантации интерпретационных моделей, связанных с озамкованием, в неевропейские исторические контексты вызывают вполне обоснованные возражения историков, так как анализ, например, периферийных форм феодальных отношений и институтов через призму озамкования чреват искусственной актуализацией общеевропейских тенденций и игнорированием локальных и региональных особенностей. Несмотря на эти рациональные фобии академического сообщества, история периферийных стран Европы, которые географически не могут быть отнесены к классическому Западу, нередко описывается в рамках теоретического подхода феодальной революции, что автоматически предусматривает применение концептов «incastellamento» (озамкование) П. Тубера [7] и «d'encellulement» (объячеивание) Р. Фоссьё [8].

Продолжая развивать идеи, высказанные нами в статье 1, в представленной работе теоретические интерпретационные модели феодальной революции, суть и значение которой раскрываются через концепции «озамкования» и «объячеивания», будут использованы для анализа особенностей развития и трансформации феодальных отношений и институтов в Грузии IX-XI вв. К аналогичной проблематике автор обращался и ранее [9], но не ставил перед собой задачи изучения особенностей грузинского феодализма через призму именно этих теоретических подходов.

Прежде чем рассматривать процессы социальноэкономического развития грузинской модели феодализма в «большом» европейском контексте через призму теории озамкования, выделим основные положения этого подхода, которые в его классической версии применяются для изучения западного, преимущественно французского и итальянского, феодализма. Строительство замков протекало стихийно, они возводились местными феодалами, которые делали это без санкции со стороны короля. Возведенные таким образом замки становились основным элементом социальной и экономической организации пространства, основной ячейкой общества в сфере распределения политической власти при условии, если таковой обладали преимущественно региональные владетели, а роль монарха была не столь ярко выражена. Строительство замков вело к установлению системы вассально-сюзеренных отношений, что предусматривало присвоение бенифициарных прав со стороны феодалов на локальном уровне. Озамкование, таким образом, институционализировало систему формальных и неформальных связей, так как замок превращался в пространственную «ячейку» феодальной иерархии.

Начиная с 1920-х гг. история Сакартвело периода Средневековья грузинскими историками последовательно описывалась и интерпретировалась в категориях феодализма [10], что привело к трансплантации в картвельский интеллектуальный канон теоретических подходов к пониманию феодального феномена [11]. В терминологическом плане образ грузинского феодализма интерпретировался при помощи того инструментария, который применялся для изучения европейских Средних веков. Поэтому утверждения об особой роли феодалитета в социальной и экономической истории Сакартвело в научной литературе успели стать общим местом. Доминирование в политическом и экономическом плане представителей феодального сословия в Грузии, как и в других регионах Европы, было связано с правом пользования и владения землей. Именно это право содействовало социальной консолидации этой группы, определяемой как династическая или родовая аристократия [12].

Оформление этого сословного сообщества в рамках феодализации [13] привело к тому, что в грузинском обществе, как полагал Г. Гасвиани, «феодализм породил различные формы собственности и владения» [14], но датировка этого процесса усложнена особенностями развития институтов в средневековой Грузии. Последние имели социальные, политические и экономические основания именно на локальном уровне, так как пространственно и территориально выделяемое владение того или иного феодала становилось ячейкой, которая определяла основные векторы и направления социальных трансформаций. Поэтому грузинский феодализм может быть описан в тех же категориях, что, например, и французский, т. е. «как набор институтов, создающих и регулирующих обязательства повиновения и службы» [15].

Появление подобных институций грузинскими историками датируется VIII-IX вв., когда сложился «сеньориальный режим» [16], что привело к переменам, сопоставимым с теми, что имели место в Западной Европе и описаны в научной литературе в категориях «феодальной революции» [17], «великой мутации» [18] или «глубокой трансформации» [19]. Эти процессы не только изменили организацию пространства, сформировав «новые территориальные группы» [20], но и автоматически влекли за собой трансформации как системы отношений на уровне феодального сословия [21], так и повинностей со стороны податных групп населения. Суммируя все эти дефиниции, в той или иной степени связанные с процессами озамкования, российский историк-медиевист П. Ю. Уваров определяет рассматриваемый процесс как «обретение форм» [22], который не следует ограничивать регионами классического феодализма.

Проявлением последнего процесса стало превращение земельного владения из поместья в вотчину, что привело к исчезновению принципа условности и трансформации всей системы отношений в целом внутри феодального сословия [23]. Как и в других регионах Европы, в Грузии этот процесс совпал с переходом от родственного к групповому обществу [24], что существенно усложнило отношения, которые развивались вокруг права пользования землей. Эта метаморфоза в поземельных отношениях была вряд ли возможна без пространственной институционализации центральной роли средневекового сообщества, что проявилось в процессах озамкования, которое существенно переформатировало отношения между феодалитетом, с одной стороны, и непосредственными производителями и другими свободными группами населения - с другой. Это привело к фактической победе принципов вассалитета [25] в рамках процесса, известного в грузинской историографии как феодальная революция [26]. Особенностью последней, что ее отличало от аналогичных процессов на территории европейского Запада, стала меньшая степень ослабления центральной, в грузинском случае - царской [27], власти. В этом контексте логично предположить, что феода- литет в целом оказался участником озамкования, что и привело к его более глубокой интеграции в ту пространственную систему отношений вассалитета и сюзеренитета [28], определяемую грузинскими историками как samtavro-senioraluri sist'ema, т. е. княжеско-сеньориальный строй [29], ставший результатом объячеивания, породившего формальные и неформальные созависимости в распределении прав иммунитета и баналитета среди представителей феодального сословия.

Утверждение подобной одновременно формальной и неформальной иерархической системы привело к тому, что озамкование по факту легитимировало такое явление, как иммунитет. Последний в грузинских источниках известен как seuvaloba или tavisupleba, а территориальное измерение его эффективности, т. е. действия, было, вероятно, ограниченно теми пространствами, которые формировались в рамках озамкования. Озамкование в историографической традиции Сакартвело, благодаря исследованиям феодализма, проводимым Нико Бердзенишвили [30], известно как akhalkalakoba. Именно в рамках процессов озамкования вассальные отношения - cinasemdgoma - оказались в значительной степени подвержены территориализации путем раздачи земельных пожалований [31]. Эта территориализация совпала с фрагментацией феодального сообщества и его большей гетерогенизацией.

Последняя привела к фактической институционализации отношений samsakhuri, т. е. служения, встроенного в те ячейки, которые формировались на локальном уровне в результате озамкования. В этом контексте процессы озамкования в Грузии вели к появлению новых политических пространств [32], известных как kveq'ana. Последние, в свою очередь, не были монолитны, а их структура отличалась гетерогенностью, о чем, например, свидетельствует Стела цхразмийских хевисупалов, датируемая 920-ми гг., в которой упоминается Коста, бывший «правителем Картли», а также «хевисупалы... которые построили мельницы и наверху дом один, а службу обязаны 8 человек» [33]. Стела интересна упоминанием хевисупала, название должности которого происходит от слова «хеви» (ущелье) и означает «владетель хеви». В реалиях Сакартвело Х в. хеви фактически было административной единицей, в то время как малые хеви входили в состав более крупных, что и отражает картвельские особенности процесса объячеивания как формы пространственной организации функционирования феодальной иерархии.

Спустя более чем столетие Грамота Баграта IV Шио-Мгуимскому монастырю (1057 г.) фиксирует гетерогенный состав доминирующего сословия, представленного «царями, эриставами эриставов, эриста- вами, азнаурами, цихиставами, хевисупалами, всеми знатными и всеми исправляющими службу» [34], основу власти которого составляли принципы внутренней иерархии, основанной на поземельных отношениях, интегрированных в гетерогенную пространственную организацию общества, возникшую благодаря тому, что озамкование позволило сконструировать политическое пространство по принципу объячеивания. Источник XIII в. «Жизнь царицы цариц Тамар» упоминает, что она собрала, а потом отослала местных владетелей «в крепости, во все места царства» [35]. Замок в такой системе превращался не только в средство и форму реализации власти и политического превосходства, но и в основу осуществления экономического и социального влияния [36] внутри территориально локализованных феодальных отношений патроната и зависимости [37].

Озамкование в условиях территориально ограниченных отношений вассалитета в значительной степени изменило систему земельных раздач. Последние могли иметь различные наименования, но при этом воспроизводили на локальном уровне систему, возникшую в результате озамкования, которое делает видимыми «связи, существовавшие между различными компонентами общества» [38]. Озамкование в рамках грузинской модели развития феодализма может быть прочитано как «d'encellule- ment», т е. объячеивание, так как вело к структуризации и воспроизводимости отношений покровительства и зависимости, первичной ячейкой которых был условный замок, что предусматривало их воспроизводство с более высокого регионального уровня на более низкие, локализованные, измерения отношений в рамках системы сюзеренитета и вассалитета [39].

Мы можем предполагать, что озамкование в Грузии произошло, как полагала М. Лордкипанидзе, хронологически близко к «великой мутации» на Западе, т. е. этот процесс на протяжении X-XI вв. [40] положил начало «высокому» средневековью, когда оформилась система, известная как patronqmoba - вассально-сюзеренные отношения, характерные и для европейского Запада периода феодальной раздробленности [41]. По мнению Иванэ Джавахишвили, «грузинское патронкмоба поразительно схоже с феодальным строем Западной Европы в Средние века, с так называемым феодализмом. Как патронкмоба, так и феодализм, были общественными явлениями социальной и государственной жизни, имели общие свойства» [42]. Симон Джанашиа, развивая такое прочтение феодализма, подчеркивал, что патронкмоба была «формой внутренней организации феодалов» [43], а последняя была невозможна без ее пространственной институционализации. Гиорги Шарашидзе, продолжая развивать эти интерпретации, воспринимал XI- XIII вв. как период развитого феодализма [44], ознаменованного пространственной организацией вассально-сюзеренных отношений, порожденных процессами территориального объячеивания средневекового общества.

Сложившаяся система проявила свою устойчивость и оказалась эффективной, так как численность грузинского феодалитета, втянутого в процессы озамкования и, как следствие, объячеивания пространства, населенного носителями картвельских диалектов, была ограничена. Озамкование в Грузии не привело к бесконтрольному росту феодального сословия, и Сакартвело не страдало от «перепроизводства элит и сокращения налогооблагаемой базы» [45], хотя традиции феодальных родов [46] в этой стране сложились и оказались чрезвычайно устойчивыми [47]. Подобно Европе, где «слабеющие короли уступали инициативу знатным представителям местной власти, присваивавшим себе все больше полномочий» [48, c. 414], что в итоге и привело к «великой мутации» Запада, грузинские монархи также оказались не очень эффективны в своем противостоянии той системе, которая стала следствием объячеивания политического пространства в результате озамкова- ния. Эти два процесса в картвельских регионах привели к последствиям, сопоставимым с тем, что произошло, например, во Франции или Италии, где именно озамкование положило начало классическому феодализму, системной характеристикой которого является раздробленность.

Социально-экономическая и политическая история грузинской модели процессов «озамкования» хронологически и содержательно если не идентична, то в значительной степени совпадает с аналогичными процессами на территории европейского Запада, которые привели к «великой мутации», определившей политический облик средневековой Европы, основные векторы и траектории ее социального и экономического развития. Процессы озамкования и объячеивания на территории Сакартвело актуализируют как общие, так и особенные характеристики развития феодализма в Европе, включая ее историческое ядро и периферийные, отличные от романского и германского ареала регионы. Анализ аналогичных явлений на периферийном пространстве Европы - от Балтии до Армении - представляется актуальной задачей современной российской медиевистики.

ЛИТЕРАТУРА

1. Кирчанов М. В. Озамкование как фактор развития периферийных и неевропейских форм феодализма. Статья 1. Озамкование в Иране / М. В. Кирчанов // Вестник Воронеж. гос. ун-та. Сер.: История. Политология. Социология. - 2022. - № 2.

2. Morilo St. A “Feudal Mutation”? Conceptual Tools and Historical Patterns in World History / St. Morilo // Journal of World History. - 2003. - Vol. 14, No. 4.

3. Barendse R. J. The Feudal Mutation : Military and Economic Transformations of the Ethnosphere in the Tenth to Thirteenth centuries / R. J. Barendse // Journal of World History. - 2003. - Vol. 14, No 4.

4. Settia A. A. Castelli e villaggi nell'Italia padana. Popolamento, potere e sicurezza fra IX e XIII secolo / A. A. Settia. - Napoli : Liguori, 1984.

5. Fossier R. Enfance de l'Europe : Xe - XIIe siecles, aspects economiques et sociaux / R. Fossier. - Paris : PUF, 1982.

6. Toubert P Dalla terra ai castelli. Paesaggi, agricoltu- ra e poteri nell'Italia medievale / P. Toubert. - Torino : Ei- naudi, 1997.

7. Toubert P Etudes sur l'Italie medievale / P. Toubert. - L.: Variorum Collected Studies, 1976.

8. Fossier R. Villages et villageois au Moyen Age / R.Fossier. - Paris : Christian, 1995.

9. Кирчанов М. В. «Долгие» Средневековья и их исторические наследники в Грузии / М. В. Кирчанов. - Воронеж : РИТМ, 2017.

10. Rac'velisvili K. Sakartvelos peodalizmis ist'oria / K.Rac'velisvili. - T'pilisi : Sakhelgami, 1926.

11. Dundua T. Peodaluri Sakartvelo. Saist'orio st'udiebi / T. Dundua. - Tbilisi : Sakartvelos ist'oriis inst'it'ut'i, 2019.

12. Suny R. G. The Making of the Georgian Nation / R.G. Suny. - Indiana University Press, 1994.

13. DanasiaS. Sakartvelo adrindeli peodalizatsiis gzaze / S.Danasia. - Tbilisi : Sakhunt'is gam-ba, 1937.

14. Гасвиани Г А. Социально-экономическая структура Сванети в XI-XVIII вв. / Г. А. Г асвиани. - Тбилиси : Мецниереба, 1980.

15. Ganshot Fr.-L. El feudalismo / Fr.-L. Ganshot. - Barcelona : Editorial Ariel, 1975.

16. Muskhelisvili D. Peodaluri khanis sakartvelos ist'oriis p'eriodizatsiisatvis (IV-X sauk'uneebsi) /

D. Muskhelisvili // Sakartvelos metsnierebata erovnuli ak'ademiis matsne. Ist'oriis, arkeologiis, etnograpiisa khe- lovnebis ist'oriis seria. - 1980. - № 2.

17. Бессмертный Ю. Л. «Феодальная революция» X-XI вв.? / Ю. Л. Бессмертный // Вопросы истории. - 1984. - № 1.

18. Barthelemy D. La mutation feodale, a-t-elle eu lieu? /

D.Barthelemy // Annales. Economies. Societes. Civilisations. - 1992. - Vol. 47, № 3.

19. Feller L. Les Seigneurs et les paysans / L. Feller. - Paris : Armand Colin, 2005.

20. Guerreau A. Le feodalisme, un horizon theorique / A. Guerreau. - Paris : Le Sycomore, 1980.

21. Poly J.-P. The feudal Transformation 900 - 1200 / J.-P. Poly, E. Bournazel. - NY ; L. : Holmes and Meier, 1991.

22. Уваров П. Ю. XII столетие и секрет средневекового Запада : обретение форм / П. Ю. Уваров // Средние века. - 2013. - Т. 74, № 3-4.

23. Cikobava A. Ganvitarebuli peodalizmis genezisi sakartvelosi da mastan dak'avsirebuli ist'oriul-geograpiuli asp'ekt'ebi / A. Cikobava. - Tbilisi : Ivane Javakhisvilis sakhelobis tbilisis sakhelmts'ipo universit'et'i - Sakartvelos ist'oriis inst'it'ut'i, 2019.

24. Hansson M. Aristocratic landscape : the spatial ideology of the medieval aristocracy / M. Hansson. - Lund - Stockholm : Daleke Grafiska, 2006.

25. Charachidze G. Introduction a l'etude de la feodalite georgienne / G. Charachidze. - Paris : Librairie Droz S.A., 1971.

26. Danasia S. Peodaluri revolutsia Sakartvelosi : nark'vevi peodalizmis ts'armoshobis ist'oriidan Sakartvelosi / S. Danasia. - T'pilisi: Sakhunt'i, 1935.

27. Damburia G. Samtavro-senioraluri sist'ema adrepeodaluri khanis Sakartvelosi / G. Damburia // Damburia G. Kartuli peodalizmis sak'itkhebi / G. Damburia. - Tbilisi, 2007.

28. Damburia G. Imunit'et'i sakartveloshi (XI-XIV ss.) / G. Damburia // Damburia G. Kartuli peodalizmis sak'itkhebi / G. Damburia. - Tbilisi, 2007.

29. Damburia G. Samtavro-senioraluri sist'ema ertiani monarkiis arsebobis khanasi (XI-XIV ss.) / G. Damburia // Damburia G. Kartuli peodalizmis sak'itkhebi / G. Damburia. - Tbilisi, 2007.

30. Berdzenisvili N. Kartuli ist'oriograpiis ganvitarebis mtavari khazi / N. Berdzenisvili. - Tbilisi : Metsniereba, 1964.

31. CikobavaA. Mevakhseobis p'olit'ek'onomia peoda- lur Sakartvelosi / A. Cikobava // Ivane Javakhisvilis sakhe- lobis tbilisis sakhelmts'ipo universit'et'is. Sakartvelos ist'oriis inst'it'ut'is sromebi. - 2020. - No 16.

32. Cikobava A. Peodaluri revolutsia VIII-IX sauk'unee- bis Sakartvelosi da misi ganvitarebis ist'oriul-geograpiuli asp'ekt'ebi / A. Cikobava // Ivane Javakhisvilis sakhelobis tbilisis sakhelmts'ipo universit'et'is. Sakartvelos ist'oriis inst'it'ut'is sromebi. - 2011. - No 2.

33. Стела цкразмийских хевисупалов (923-926 гг.) // Грузинские документы IX-XV вв. в собрании Ленинградского отделения Института Востоковедения АН СССР / пер. и коммент. С. С. Какабадзе; ред. Р. Р. Орбе- ли. - М. : Наука - ГРВЛ, 1982.

34. Грамота Баграта IV Шио-Мгуимскому монастырю (1057 г.) // Грузинские документы IX-XV вв. в собрании Ленинградского отделения Института Востоковедения АН СССР / пер. и коммент. С. С. Какабадзе ; ред. Р. Р. Орбели. - М. : Наука - ГРВЛ, 1982.

35. Памятники грузинской исторической литературы. Вып. V. Жизнь царицы цариц Тамар / пер. и введ. В. Д. Дондуа ; пр., исслед. и прим. М. М. Бердзнишви- ли. - Тбилиси : Мецниереба, 1985.

36. Cikobava A. K'lasobrivi enis sak'itkhi da peodaluri urtiertobebi / A. Cikobava // Ivane Javakhisvilis sakhelobis tbilisis sakhelmts'ipo universit'et'is. Sakartvelos ist'oriis inst'it'ut'is sromebi. - 2018. - No 14.

37. Danasia S. Kartuli p'at'ron-q'mobis bunebisa da ts'armosobis sak'itkhisatvis (ist'oograpiuli mimokhlva) / S.Danasia // Tbilisis universit'et'is sremebi. - 1976. - T.165. Humanit'aruli metsnerebani. Ist'oria, khelovne- batmtsodneoba, etnograpia.

38. Toubert P. Tout est document / P. Toubert // L'Ogre historien. Autour de Jacques Le Goff / eds. J. Revel, J.-C. Schmitt. - Paris : Gallimard, 1998.

39. Cikobava A. Vasalit'et'is sak'itkhi ganvitarebuli peodalizmis ep'okis sakartvelosi / A. Cikobava // Ivane Javakhisvilis sakhelobis tbilisis sakhelmts'ipo universit'et'is. Sakartvelos ist'oriis inst'it'ut'is sromebi. - 2013. - No 7.

40. LortkopanidzeM. Peodaluri sakartvelos p'olit'ik'uri gaertianeba / M. Lortkopanidze. - Tbilisi, 1963.

41. Кирчанов М. В. Теоретические проблемы изучения грузинской «patronqmoba» как картвельской формы феодализма / М. В. Кирчанов // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Сер.: Социально-гуманитарные науки. - 2016. - № 2.

42. Гвритишвили Д. В. Из истории социальных отношений в позднефеодальной Грузии (самавадо-сеньо- рии) / Д. В. Гвритишвили. - Тбилиси, 1961.

43. Danasia S. Kartuli p'at'ronq'mobis bunebisa da ts'armosobis sak'itkhisatvis / S. Danasia // SSRK' metsnie- rebata ak'ademiis Sakartvelos pilialis sesia, 1939 ts'. 2730 sekt'. Mokhsenebata tezisebi. - Tbilisi, 1939.

44. Sarashidze G. Sesavali kartuli peodalizmis k'vlevasi / G. Sarasidze // Modernulobis ist'oria da teoria / mtargmneli

M. Mamatsasvili. - Tbilisi, 2011.

45. Рябинин А. Л. Китай в VII-IX веках / А. Л. Ряби- нин, П. Ю. Уваров // Всемирная история : в 6 т. Т 2. Средневековые цивилизации Запада и Востока / отв. ред. П. Ю. Уваров. - М. : Наука, 2012.

46. Bakht'adze M. K'akhet-Heretis peodaluri sagvareuloebis ist'oriidan (XII-XIII sauk'uneebi) / M. Bakht'adze. - Tbilisi : Universali, 2008.

47. Bakht'adzeM. Dasavlet sakartvelos peodaluri sagvareuloebis ist'oriidan / M. Bakht'adze. - Tbilisi : Universali, 2008.

48. Уваров П. Ю. «Великая мутация» Запада (Х- XII века) / П. Ю. Уваров, Ю. Е. Арнаутова // Всемирная история : в 6 т. Т. 2. Средневековые цивилизации Запада и Востока / отв. ред. П. Ю. Уваров. - М. : Наука, 2012.

Размещено на Allbest.ru