Российская социокультурная идентичность в контексте дискретности российской истории

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российская социокультурная идентичность в контексте дискретности российской истории

Лев Андреевич Поломошнов, Анна Викторовна Лыкова

Аннотация

В статье поднимается проблема взаимосвязи между характерными для российской истории культурными разрывами и качественными трансформациями российского общества и динамикой российской цивилизационной идентичности. В этом контексте особое внимание уделяется роли инокультурных влияний в динамике российской социокультурной идентичности. Представлен анализ некоторых типичных для отечественного дискурса концепций динамики российской цивилизационной и социокультурной идентичности в контексте взаимодействия России с инокультурными цивилизациями, в особенности с западноевропейской цивилизацией. Установлены ограничения моделей дискретности и внутренней противоречивости, расколотости российской социокультурной идентичности. Авторы доказывают, что, находясь между культурами Востока и Запада, Россия демонстрирует в своей истории уникальную способность творчески перерабатывать столь различные культурные влияния и синтезировать их, обогащая собственную оригинальную цивилизационную идентичность. Проводится идея колебаний в истории России циклов относительной открытости и закрытости российской культуры к инокультурным воздействиям. Предлагается модель, в которой сочетаются дискретность и непрерывность российской истории и российской цивилизационной идентичности. Непрерывность основана на российских цивилизационных инвариантах, которые обеспечивают сохраняемую во всех исторических метаморфозах специфическую идентичность российской цивилизации. Исторические трансформации феноменальных проявлений этих инвариантов обеспечивают динамичность российской цивилизационной социокультурной идентичности как развертывание ее внутренних потенций в ходе российской истории.

Ключевые слова: национальная идентичность, российская история, национальный характер, дискретность и непрерывность истории, российская цивилизация, российская социокультурная идентичность

Abstract

Russian National Distinctness in the Context of Russian History's Discreteness

Lev A. Polomoshnov1, Anna V. Lykova2

The article lay out a concern of the synergies between the specific cultural gaps in Russian history and the qualitative transformations of Russian society in relation to the dynamics of Russian civilizational identity. Particular attention in this context is paid to the role of foreign cultural influences in the dynamics of Russian national distinctness. The article presents an analysis of some typical Russian discourses on the dynamics of Russian civilizational and national distinctness in the context of Russia's interaction with foreign cultural civilizations, especially with Western European civilization. The limitations of the models of discreteness and internal contradiction, splitting Russian national distinctness are established. The authors argue that, located between the cultures of the East and the West, Russia demonstrates in its history a unique ability to creatively recycle such different cultural influences and synthesize them, enriching its own original civilizational identity. The idea of fluctuations in the history of Russia cycles of relative openness and closure of Russian culture to foreign cultural influences is being pursued. A model that combines the discreteness and continuity of Russian history and Russian civilizational identity is proposed. Continuity is based on Russian civilizational invariants, which ensure that the specific identity of Russian civilization is preserved in all historical metamorphoses. Historical transformations of the phenomenal manifestations of these invariants ensure the dynamism of Russian civilizational national distinctness as a deployment of its internal potentialities in the course of Russian history.

Keywords: national distinctness, Russian history, national character, discreteness and continuity of history, Russian civilization, Russian national distinctness

История России, как никакой другой цивилизации, столь же грандиозна, как и трагична, столь же парадоксальна, как и неповторима. В нашей истории нетрудно обнаружить череду культурных разрывов, связанных с усердными, хотя и не всегда успешными инокультурными заимствованиями с Запада или с Востока, сопряженными с одновременным разрушением или отказом от своих отечественных социокультурных форм и институтов. цивилизационный социокультурный идентичность

Еще Н.А. Бердяев отмечал, что «историческая судьба русского народа была несчастной и страдальческой, и развивался он катастрофическим темпом, через прерывность и изменение типа цивилизации» (Бердяев, 1990: 7). Современные российские исследователи также констатируют дискретность отечественной истории. Так, И.В. Кондаков считает, что «российской истории в целом свойственна не непрерывность, а по преимуществу дискретность: резкая смена культурных парадигм; время от времени назревающая ломка общественно-исторического уклада и социального устройства страны» (Кондаков, 2010: 293). Н.П. Монина связывает дискретность российской истории с критическими цивилизационными угрозами, в результате которых «русская история и культура неоднократно прерывались и ставились под вопрос бурными катаклизмами, приходившими извне или вызревавшими внутри русского общества» (Монина, 2010: 205). Отсутствие прочной связи между эпохами российской истории констатирует А.А. Сапронов Сапронов П.А. Культурология. Курс лекций по теории и истории культуры. СПб., 2001. С. 506.. Можно привести еще множество подобных оценок.

Единодушие этих мнений о прерывности отечественной истории, очевидно, является отражением фактического положения дел. Список культурных разрывов в российской истории практически совпадает с ее основными стадиями: призванием варягов, принятием христианства и отказом от язычества, татаро-монгольским игом, реформами Петра I, социалистическим экспериментом XX в. по лекалам западного марксизма, либеральными реформами 90-х гг. XX в.

Впрочем, противоположные оценки и острая полемика альтернативных лагерей российской общественной мысли характерны не только для современного, но и для любого периода резких качественных трансформаций российского общества. Так, реформы Петра I породили раскол российского общества и российской национальной мысли на два лагеря: славянофилов и западников, которые, естественно, давали им противоположные оценки.

В целом негативно реформы Петра I характеризовал Н.Я. Данилевский, который видел их суть в насильственном переворачивании русской жизни, российских цивилизационных начал на иностранный лад, в заражении российского молодого цивилизационного типа опасной болезнью «европейничанья» (Данилевский, 2003: 296-297). Напротив, как подвиг самоотречения от национального эгоизма и национальной ограниченности петровские реформы рассматривал В. Соловьев, согласно которому «цель реформы была, конечно, не в порабощении нас чужой культуре, а усвоении нами ее общечеловеческих начал для успешного исполнения нашей задачи во всемирной истории... Реформа Петра Великого была в высшей степени оригинальна именно этим смелым отречением от народной исключительности (от мнимой поверхностной оригинальности)» (Соловьев, 1989: 288-289).

Найти некоторый баланс в этих оценках попытался Н. Бердяев, отмечая, с одной стороны, необходимость петровских реформ, с другой - неадекватность их методов: «Реформа Петра была неизбежна, но он совершил ее путем страшного насилия над народной душой... Переворот же Петра, усилив русское государство, толкнул Россию на путь западного и мирового просвещения, усилил раскол между народом и верхним культурным и правящим слоем» (Бердяев, 1990: 12-13).

В связи с этими и подобными им неоднозначными оценками других эпизодов резких социокультурных трансформаций общества в нашей истории возникают закономерные вопросы. Почему мы периодически, и в очередной раз в наше время, с увлечением рушим до основания существующие, сложившиеся, нами же ценой больших усилий выстроенные традиционные социокультурные формы и устои (в случае с последними реформами - советские, социалистические устои) и пытаемся строить новый мир с руин? Почему мы постоянно, но не очень успешно пытаемся заимствовать социокультурные формы на Западе и пренебрежительно относимся к собственному опыту и традициям?

За этими вопросами встает малоисследованная общая проблема российского национального самосознания: как взаимосвязаны периодически являющиеся в нашей истории радикальные социокультурные трансформации российского общества и специфика динамики российской истории. Цель нашей работы состоит в исследовании взаимосвязи между характерными для российской истории культурными разрывами и качественными трансформациями российского общества и динамикой российской цивилизационной идентичности.

Методология исследования основана на критическом анализе акцентуированных моделей специфики и динамики российской социокультурной идентичности и синтезе их конструктивных элементов в интегральной концепции единства субстанциональной стабильности и феноменальной изменчивости российской социокультурной идентичности.

Оригинальную концепцию динамики отечественной истории предложил И.В. Кондаков, который рассматривает ее через призму модели регулярно, циклично сменяющихся кризисов идентичности. «Ярко выраженная цикличность многовековой российской истории демонстрирует явление кризиса цивилизационной идентичности в многочисленных и весьма многообразных формах и смыслах» (Кондаков, 2010: 288).

Для анализа сущности этих кризисов и путей их преодоления И.В. Кондаков предложил авторскую концепцию цивилизационной идентичности, включающей в себя три компонента: менталитет, локалитет и глобалитет. Менталитет, по мысли ученого, выражает собственную цивилизационную и культурно-психологическую идентичность цивилизации. Локалитет выступает как преломление мировой культуры через призму собственной идентичности (менталитета). Глоба- литет характеризует вклад данной цивилизации в мировую культуру. Эти три грани идентичности своеобразно взаимодействуют друг с другом в общей структуре цивилизационной идентичности. «Взаимоотношения между ними внутри каждой конкретной культуры (в структуре ее цивилизационной идентичности) носят диалогический характер, и в каждой национальной истории взаимодействие трех модусов одной и той же цивилизации представляет собой причудливо непредсказуемый имманентный процесс» (Кондаков, 2010: 284).

В контексте данной интерпретации идентичности И.В. Кондаков связывает ее кризисы с потрясениями национального менталитета, идущими либо от внешнего давления иных культур, либо от внутренних культурных расколов. Важно то, что, по мнению И.В. Кондакова, кризис цивилизационной идентичности всегда связан с необратимыми трансформациями менталитета. «Кризис цивилизационной идентичности в любом случае связан с глубокими, а нередко и необратимыми трансформациями менталитета - этнического или цивилизационного» (Кондаков, 2010: 288-289).

Применительно к России И.В. Кондаков отмечает два основных фактора, обусловивших особую нестабильность комплекса ее цивилизационной идентичности. Внешний фактор связан с по- граничностью российской цивилизации между цивилизациями Востока и Запада. Второй фактор, вытекающий из пограничности, - это внутреннее культурное многообразие, балансирующееся механизмом «взаимоупора», который спонтанно периодически нарушается, что ведет к кризисам идентичности. «Именно механизм “взаимоупора” на протяжении многих веков предохранял российскую цивилизацию от окончательного ее раскола и самораспада, к чему она всегда была склонна. В то же время периодическое возникновение “смуты” является неизбежным следствием самого “взаимоупора”: спонтанное нарушение силового баланса противоположностей оборачивается внезапным “срывом”, приводящим к “смешению” ценностно-смысловых крайностей, взаимопроникновению полярных практических ориентаций и духовных идеалов» (Кондаков, 2010: 293).

Таким образом, получается, что история российской цивилизации выступает как история смены качественно различных типов менталитета и надстраивающихся над ними остальных компонентов идентичности. Нам кажется, что в данном случае имеет место не вполне обоснованная абсолютизация момента дискретности в цивилизационном развитии России. Безусловно, кризисы идентичности периодически случались в истории России под воздействием внешнего силового или культурного давления иных цивилизаций либо под воздействием внутренних социокультурных трансформаций. Однако если бы каждый такой кризис радикально менял фундаментальные основы российской социокультурной идентичности, то нельзя было бы говорить о единстве и цельности цивилизационной истории России, что является несомненным историческим фактом. Переживая периодические кризисы и справляясь с различными цивилизационными вызовами, Россия именно благодаря сохранению своих субстанциональных основ оригинальной цивилизационной идентичности не просто выживала, но и прогрессировала как самобытная, великая цивилизация. Другими словами, момент дискретности, кризисности в истории России нельзя абсолютизировать, забывая о реальной преемственности между этапами российской истории, о ее принципиальном единстве, основанном на устойчивых, субстанциональных структурах цивилизационной и культурно-антропологической идентичности.

Н.П. Монина представляет более упрощенную модель динамики российской цивилизационной идентичности, связывая ее с двумя основными геополитическими факторами: периферийно- стью географического положения России и срединным положением России между Западом и Востоком (Монина, 2010: 204-205). Из географической периферийности она выводит «одиночество русской культуры» и относительно позднее вхождение России в круг развитых цивилизаций, а из «культурного одиночества», ссылаясь на В.К. Трофимова, - «катастрофизм» русской истории, неравномерный, скачкообразный, рваный ритм развития российской цивилизации (Монина, 2010: 205). Н.П. Монина парадоксальным образом не замечает, во-первых, что тезис о «культурном одиночестве» России радикально противоречит тезису о ее срединном положении между Западом и Востоком. Поэтому этот тезис является теоретически необоснованным мифом, как и некорректно выведенные из него утверждения о «рваном» ритме истории России и ее катастрофическом характере.

Тем не менее, следуя очевидной и распространенной, если не сказать общепринятой в отечественном дискурсе, логике, Н.П. Монина выводит из срединного положения российской культуры ее противоречивость, раздвоенность и внутренние расколы. «Промежуточное положение России между Западом и Востоком, взаимодействие с обоими началами, противодействие им привели к глубокой противоречивости русской культуры, ее раздвоенности и внутренним расколам» (Монина, 2010: 207). Здесь мы, очевидно, имеем еще одну не вполне обоснованную абсолютизацию внутренней противоречивости российской культуры и идентичности. На самом деле, находясь действительно между культурами Востока и Запада, Россия демонстрирует в своей истории уникальную способность творчески перерабатывать столь различные культурные влияния и синтезировать их, обогащая собственную оригинальную цивилизационную идентичность.

О.С. Шибико, анализируя современное состояние российской цивилизационной идентичности, вносит новый аспект в проблему динамики российской цивилизационной идентичности, обращая внимание на периодические колебания открытости и закрытости российской цивилизации к внешним культурным воздействиям. Культурной закрытости российской цивилизации в советский период она противопоставляет ее современную открытость. О.С. Шибико выделяет две группы факторов такой открытости: исторические и экономические. «К первым относятся муль- тикультурная традиция, уходящая своими корнями в далекое прошлое, в объединение и сосуществование различных локальных этнических культур в одну систему, а также современный кризис идентичности, возникший в конце ХХ в. с масштабными преобразованиями, затронувшими практически все части российской культурной системы и оказавшими влияние на ее открытость. Вторая группа факторов органично связана с первой... К этим факторам мы относим преобладающий тип хозяйства (капитализм) и общемировую тенденцию к глобализации, технически объединяя их термином “экономические факторы”, которые делают необходимым заимствование инокуль- турных форм для жизнеспособности системы» (Шибико, 2014: 204).

По мнению О.С. Шибико, именно открытость российской культурной системы способна обеспечить ее устойчивое развитие и «диффузионное заимствование инокультурных форм» (Шибико, 2014: 204). Очевидно, что в данном случае абсолютизация открытости российской культуры и идея диффузного, некритического заимствования инокультурных форм является мало продуктивной и несоответствующей реальности.

А вот идея колебаний в истории России циклов относительной открытости и закрытости российской культуры к инокультурным воздействиям вполне продуктивна. Открытость актуализируется в периоды кризисов идентичности и общества, закрытость - в периоды стабилизации. Историческая динамика российской социокультурной, цивилизационной идентичности, очевидно, должна сочетать в себе элементы дискретности и непрерывности. В этом контексте целесообразно подчеркнуть существование некоторых субстанциональных цивилизационных инвариантов, определяющих самобытность российской цивилизации. «Культурная идентичность цивилизации образует целостную духовную структуру, составляющую некое относительно устойчивое, обладающее значительной инерцией духовное ядро или стержень цивилизации, цивилизационные инварианты, которые меняют свои формы в ходе истории цивилизации» (Мельникова, Поломошнов, 2012: 59). Эти инварианты давно сформулированы в отечественном самосознании в форме триады «державность - духовность - соборность». На уровне национального характера им соответствует триада «патриотизм - гуманизм - коллективизм». Наличие российских цивилизационных инвариантов не исключает их исторической трансформации и динамики. «Между историческими, качественно различными стадиями культурной самобытности и культурной идентичности цивилизации существует определенная внутренняя преемственность, благодаря которой переход от одной стадии к другой имеет формы некоего диалектического отрицания или снятия» (Мельникова, Поломошнов, 2012: 57)

Российские цивилизационные инварианты обеспечивают непрерывность российской истории и сохраняемую во всех исторических метаморфозах ее специфическую идентичность. Исторические трансформации феноменальных проявлений этих инвариантов обеспечивают динамичность российской цивилизационной социокультурной идентичности как развертывание ее внутренних потенций в ходе российской истории. Таким образом, в истории российской цивилизации мы видим единство прерывности и непрерывности, или динамику российской цивилизационной идентичности в форме последовательного исторического диалектического снятия и развития в новых исторических формах российской государственности и культуры предшествующих форм при сохранении фундаментальных инвариантов российской цивилизационной идентичности.

Поскольку в контексте нашего исследования представляет интерес взаимодействие ино- культурных заимствований с российской культурно-антропологической и цивилизационной идентичностью, целесообразно далее перейти к анализу механизма инокультурных заимствований. Детальное описание такого механизма представляет И.В. Кондаков, который выделяет пять культурных механизмов смены типов цивилизационной идентичности, выявленных им в истории России. «Цепочка культурных механизмов в истории России (определяющих смену типов цивилизационной идентичности) выстраивается в следующей логической последовательности: 1) кумуляция; 2) дивергенция; 3) культурный синтез; 4) селекция; 5) конвергенция. Эта цепочка культурных механизмов, вытекающих друг из друга и надстраивающихся один над другим, и составляет в своей совокупности архитектонику русской (и в целом российской) культуры и определяет цивилизационный код России, или алгоритм развития российской цивилизации» (Кондаков, 2010: 296). И.В. Кондаков выстраивает эти пять механизмов смены идентичности в хронологической последовательности, устанавливая доминирование тех или иных механизмов в те или иные периоды российской истории. Однако, на наш взгляд, данная схема не вполне корректна. Дело в том, что на каждом конкретном историческом этапе качественных социокультурных трансформаций российского общества действуют все описанные И.В. Кондаковым механизмы культурной реакции на инокультурные воздействия и заимствования.

В этом контексте может быть уточнена специфическая российская модель инокультурных модернизаций, имеющая форму своеобразного культурного цикла: 1) стадия подражания, когда чужие формы пытаются внедрить непосредственно без адаптации, искусственно и механически, принудительно (это ведет к деструктивным последствиям: к разрушению национальных форм и искажению инокультурных форм вплоть до противоположности). Именно этот момент зафиксировал Н.Я. Данилевский, описывая «болезнь европейничанья» российского общества; 2) стадия адаптации (деформации) инокультурных форм путем их преобразования в соответствии с национальными особенностями и почвой; 3) стадия конструктивного присвоения, глубокой переработки и синтеза инокультурных форм с национальной почвой, превращение инокультурной инновации в самобытную национальную форму.

Логика нашего исследования подводит к вопросу о том, как связаны инокультурные влияния с собственной российской идентичностью? Меняют ли они ее и насколько сильно? И.В. Кондаков считает, что «национально-культурные идентичности исторически изменчивы, и их составляющие являются переменными величинами, хотя развиваются неравномерно - относительно целой триады» (Кондаков, 2013: 106).

На наш взгляд, хотя инокультурные влияния, безусловно, являются фактором динамики российской цивилизационной и культурно-антропологической идентичности, они ее модифицируют поверхностно или феноменально, но не изменяют ее основ, а, напротив, перерабатываются через них и интегрируются в российскую цивилизационную идентичность. Другими словами, восприятие инокультурных влияний проходит через фильтр российской цивилизационной и культурно-антропологической идентичности. То, что совместимо с ней и может ее обогатить, воспринимается и интегрируется, а чуждое отторгается.

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что историческая динамика российской цивилизационной идентичности представляет собой единство дискретности и устойчивости, что обеспечивает культурно-историческую целостность российской цивилизации и ее самобытность. Инокультурные влияния как фактор динамики российской цивилизационной идентичности не трансформируют субстанциональных инвариантов российской цивилизационной идентичности, а лишь модернизируют ее феноменальные проявления.

Список источников

1. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. 224 с.

2. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германороманскому. СПб., 2003. 607 с.

3. Кондаков И.В. Евразийский глобалитет (к постановке проблемы) // Universum: Вестник Герценовского университета. 2013. № 1. С. 105-114.

4. Кондаков И.В. Цивилизационная идентичность России: сущность, структура и механизмы // Вопросы социальной теории. 2010. Т. 4. С. 282-304.

5. Мельникова Л.В., Поломошнов А.Ф. Российская социокультурная идентичность в исторической перспективе. Перси- ановский, 2012. 186 с.

6. Монина Н.П. Условия формирования русской культуры: геополитический аспект // Омский научный вестник. 2010. № 1 (85). С. 204-208.

7. Соловьев В.С. Национальный вопрос в России. Выпуск первый // В.С. Соловьев. Сочинения. В 2-х т. / сост. и коммент. Н.В. Котрелева и Е.Б. Рашковского. М., 1989. Т. 1. С. 259-410.

8. Шибико О.С. Открытость российской культуры как предпосылка для процесса инокультурных заимствований // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 12-1 (50). С. 202-204.

References

1. Berdyaev, N.A. (1990) Istoki i smysl russkogo kommunizma [The Origins and Meaning of Russian Communism]. Moscow, Nauka. (In Russian).

2. Danilevsky, N.Ya. (2003) Rossiya i Evropa. Vzglyad na kul'turnye i politicheskie otnosheniya clavyanskogo mira k germano- romanskomu [Russia and Europe. A View of the Cultural and Political Relationship of the Slavic World to the Germanic-Romanic World]. St. Petersburg. (In Russian).

3. Kondakov, I.V. (2013) Evraziiskii globalitet (k postanovke problemy) [Eurasian Globalism (Toward a Statement of the Problem)]. Universum: Bulletin of the Herzen University. (1), 105-114. (In Russian).

4. Kondakov, I.V. (2010) Tsivilizatsionnaya identichnost' Rossii: sushchnost', struktura i mekhanizmy [Russia's Civilizational Identity: Essence, Structure, and Mechanisms]. Issues of Social Theory. 4, 282-304. (In Russian).

5. Melnikova, L.V. & Polomoshnov, A.F. (2012) Rossiiskaya sotsiokul'turnaya identichnost' vistoricheskoiperspektive [Russian Socio-Cultural Identity in Historical Perspective]. Persianovsky. (In Russian).

6. Monina, N.P. (2010) Conditions of formation of Russian culture: geopolitical aspect it. Omsk Scientific Bulletin. (1), 204-208. (In Russian).

7. Shibiko, O.S. (2014) Openness of the Russian culture as precondition for process of foreign culture borrowings. Historical, philosophical, political and law sciences, culturology and study of art. Issues of theory and practice. (12-1), 202-204. (In Russian).

8. Soloviev, V.S. (1989) Natsional'nyi vopros v Rossii. Vypusk pervyi [The National Question in Russia. Issue One]. In: Ko- treleva, N.V. & Rashkovsky, E.B. (eds.) V.S. Solov'ev. Sochineniya. Tom 1 [V.S. Solovyov. Essays. Vol. 1]. Moscow, Piter. (In Russian).

Размещено на Allbest.ru