Вопрос трансформации модернизационного процесса Египта в 1991-2014 годах

Размещено на http://www.allbest.ru/

Вопрос трансформации модернизационного процесса Египта в 1991-2014 годах

Павел Алексеевич Домбровский



Аннотация

политический модернизация египет национальный

Настоящее исследование фокусируется на проблематике возможности перехода процесса модернизации Египта к национальному типу на основе последствий модернизационного срыва. Фундамент работы базируется на положениях мир-системного анализа, теории модернизации, концепции «ориентализма» и сущностных рамках феномена контркультуры. Формирование контркультуры, проблемы двойственностей национального самоопределения и политических изменений определяются как факторы, потенциально способствующие переходу египетского общества к национальному типу модернизации.

Ключевые слова: Египет, модернизация, модернизационный срыв, «арабская весна», Хосни Мубарак



Abstract

The process of modernization in Egypt during 1991-2014 years: to the question of its transformation

Pavel A. Dombrovskiy

The 1990s is the neoliberal period of the H. Mubarak's presidential term in Egypt. It was the time of the economic miracle, when the GDP growth, decrease of the inflation rate, commercial relations development and the rise of tourism could be seen.

However, this trend came to an end in the early 2000s. The 11th of September 2001 was a bifurcation point. After that day members of NATO began the anti-terrorist campaign. This was accompanied by military invasions in several Middle Eastern states and the attempts by the US to influence their governments to accelerate the democratization process. The result of such events is the deterioration of relations between Arab peoples and the West. Because of that Egypt came to the period of self- preservation, which is connected with the growth of social, economic and political problems leading to the disruption of its modernization.

Another reason of such deceleration is named as conceptual crisis of the west-focused modernization type, which remained in the development basis of Arab Republic of Egypt (ARE) during 1991-2000 years. It's impossible to readopt a model of the western democracies' life in the Egyptian society because of the resistance of its historical and sociocultural foundation. At the same time the disruption of modernization, mentioned earlier, was making major changes in Egypt.

In this regard, the current article focuses on the question of the possibility of changing modernization - from its western type to national type, which means that local cultural aspects and their synthesis with the world's modern technologies have remained the basis of development. Methodology of the study is based on the modernization theory (from S.N. Eisen- stadt and A. Tourain's works), world-system analysis (by I. Wallerstem), E. Said's conception of “Orientalism” and counterculture characteristics from T. Roszak's vision. Sources for current research are from periodical press, statistical data (Egyptian and international) and also from documents of African Commission on Human and Peoples' Rights which belong to the period of 1991-2014s. Historical-genetic methods, historical comparative analysis, and systems analysis are among the tools used to study them.

Keywords: Egypt, modernization, disruption of modernization, Arab Spring, Hosni Mubarak



Введение

Практически в каждой эпохе Египет рассматривался западными цивилизациями через призму его «культурного укрощения» в виде замены местных норм и традиций своими [1. P. 73-92]. Особенно это проявилось в колониальное время, когда такие попытки трансформации становятся основой для дальнейших процессов модернизации [2]. Однако все они сталкивались со срывами классического варианта модернизации.

В свою очередь, история уже постколониального Египта демонстрирует его как активного геополитического игрока в ближневосточном регионе, быстро набирающего очки влияния не только здесь, но и во всем мусульманском мире. Такая ситуация, как видится, стала следствием и активизировавшегося модернизационного процесса, который приобрел более независимую, исходящую теперь от самого государства (а не от метрополии), сущность.

Каждый новый президентский срок в Египте становился очередным витком модернизации, которая, как минимум на основании влияния колониального европейского наследия, шла по западно-ориентированному типу. Это должно было привести к построению системы на основе демократических и рыночных принципов для уменьшения отставания от развитых держав. В целом это касается и иных стран Африки ввиду одинакового нахождения их в состоянии поиска новых моделей своей жизнедеятельности после деколонизации [3].

Однако при наличии слабых государственных и общественных институтов, а также системных взаимосвязей между ними, неизбежно происходит формирование авторитарных моделей устройства государства, что не стало исключением и для Египта. При этом западными теоретиками допускается приход к построению общества западного типа через авторитарные механизмы. У них есть необходимые рычаги влияния на целостную систему страны для кардинальных преобразований ее элементов через императивную позицию правящих акторов [4]. При этом и в Египте для каждого президента характерен приход к авторитаризму, отчего нельзя говорить о полном завершении модернизации по западному образцу. Иными словами, происходил ее срыв [5].

Хронологический период 1991-2014-х гг. рассматривается в настоящем исследовании как очередной виток западно-ориентированной модернизации, закончившийся отклонением от западной модели. При этом на протяжении указанных 23 лет он не проходил бесследно для общества, порождая в нем элементы, необходимые для системных изменений, а также социально-политическую рефлексию о собственном пути развития. Ввиду этого в настоящем исследовании ставится вопрос о возможности перехода модернизации на основе таких факторов изменений из западно-ориентированного типа в национальный, предусматривающий технологическое и социально-экономическое развитие египетского социума в сочетании с местными традиционными особенностями устройства жизни.

Объектом исследования выступает процесс модернизации Египта в обозначенных хронологических рамках. В свою очередь, предмет исследования - факторы, способствующие переходу страны на национальный тип модернизации.

В теоретико-методологическом ключе для изучения данной проблематики происходит обращение к основам концепции «ориентализма» Э. Саида [1], современной теории модернизации, представленной в работах А. Турена [6] и Ш. Эйзенштадта [5, 7], мир-системного анализа, опирающегося на труды И. Валлерстайна в целом [8, 9] и А.И. Неклессы по отношению к Африке [10], а также к понятийно-терминологическим рамкам феномена контркультуры как необходимого элемента модернизационного процесса, отраженным в фундаментальной работе Т. Рошака [11]. Предполагается посмотреть на египетское общество (и на его развитие в указанный хронологический период) как на систему и через призму череды потрясений, с которыми оно столкнулось. Этим обосновывается выбор в качестве основных «инструментов» системного, историко-генетического и историко-сравнительного методов.

Нижней хронологической границей служит 1991 год - точка бифуркации, когда после распада социалистической системы и, по сути, биполярных международных отношений Египет столкнулся с необходимостью поиска новых путей собственной модернизации для потенциального включения в состав развитых держав. Верхняя граница, 2014 г., связана с завершением событий «арабской весны» в виде победы контрреволюционных сил и избранием в качестве президента Абдул-Фаттах Халила Ас-Сиси.



Десятилетие роста 1990-х гг. и черты потенциала

В течение всей второй половины ХХ столетия египетские президенты «маневрировали» в своих внешнеполитических интересах между условными капиталистическим и социалистическим блоками. Так, Гамаль Абдель Насер (1956-1970) проводил более просоветскую политику. Анвар Садат (1970-1981), напротив, стремился искать геополитических партнеров среди держав Запада, сблизившись с США и начав процесс либерализации экономики, а также расширив торговые отношения и открыв государство для западных технологий с целью модернизации [12. P. 8-11]. Однако это стало одним из факторов, приведших к покушению на него фундаменталистов [13. С. 106-136]. Принявший после него бразды правления Хосни Мубарак (19812011) вновь стал сближаться с СССР, одновременно стараясь продолжать поддерживать начатую его предшественником «политику открытых дверей» в сфере торговли. При этом можно указать на его ориентацию, скорее, на принципы руководства Насера, но без возвращения к социалистическим аспектам устройства экономики [12. P. 8-11].

Первое десятилетие президентского срока Х. Мубарака можно охарактеризовать относительной стабильностью в развитии египетского общества, несмотря на резкий экономический спад в начале этого периода и высокий уровень инфляции все его время. Запущенные А. Садатом экономические механизмы, указанные ранее, продолжали поддерживаться правительством, что в целом способствовало росту макроэкономических показателей страны, о чем свидетельствуют и данные Международного валютного фонда [14]. Однако при этом нельзя сказать, что в данном контексте проводились системные реформы для модернизации экономической и, что самое главное, политической сфер жизни общества [12. P. 5-19].

Как ранее уже упоминалось, несмотря на данные контексты, Египет приходит к последнему десятилетию ХХ в. как сильная региональная держава. Страна играет важную геополитическую роль в ближневосточном регионе, что обеспечивают ей, прежде всего, географическое место и активная внешняя политика. Большое значение для государства имеет контроль над Суэцким каналом, являющимся одним из наиболее значительных источников пополнения бюджета за счет торговли [12].

Кроме того, наличие весомого количества природных ресурсов позволяет Египту сделать упор на их экспорт в своей экономике. В особенности это касается нефти и нефтепродуктов, а также некоторых сельскохозяйственных культур. Можно обозначить, что такие аспекты торгового потенциала страны сформировались на основе «политики открытых дверей», начатой А. Садатом и поддерживаемой Х. Мубараком, особенно на протяжении 1990-х гг. [12, 15].

Еще одним крайне важным элементом экономического развития Египта является туризм. Он выступает одним из наиболее значительных источников пополнения государственного бюджета, что оказывает весомое влияние на показатели ВВП. Особенно актуально это стало в 1990-х гг., когда окончательно завершилась холодная война и распалась биполярная система международных отношений: для египетского туристического сектора открылся постсоветский рынок.

В комплексе аспектов, способствовавших на начало последнего десятилетия ХХ в. формированию потенциала египетского развития, нельзя не отметить и достаточно большое количество населения. По данным Всемирного банка, к 1991 г. его суммарные показатели достигали практически 57,5 млн человек. Наибольшая его часть относилась к работоспособному возрасту (с 83 до 70% на протяжении данного десятилетия), а также к сельскому населению. Однако нельзя сказать, что между ним и городской частью наблюдалась критическая разница [16]. При этом значительное количество населения было в достаточной мере образованным и задействованным во внутренних торговых отношениях страны. Особенно это касалось молодежи, которой с каждым годом становится все больше [16].

Однако само начало обозначенного десятилетия не стало для Египта экономически успешным. Изменения в системе международных отношений, а также война в Персидском заливе (1990-1991) негативным образом сказались на экономической сфере страны [12. P. 4]: наблюдалось резкое падение уровня ВВП вкупе с повышением показателей инфляции. Но продлилось это недолго, до 1992 г. На протяжении всего дальнейшего периода 1990-х гг. происходило постепенное восстановление экономики, в том числе с увеличением показателя роста ВВП [17]. С 1997 г. его значение вовсе превосходит уровень инфляции, что продолжается примерно до 2002 г. [14].

Основой для такого кратковременного «экономического чуда» являются аспекты уже обозначенного выше контекста. Фундамент, как видится, был заложен непосредственно упомянутой «политикой открытых дверей», что выражалось в широких экспорте и импорте (это касается и товаров, и услуг вместе взятых), развитии промышленности, широкой включенности местного населения в экономическую активность и усилении роли туристического сектора в 1990-х гг. [12], что также связывается с неолиберальным периодом президентского срока Х. Мубарака [15].

Обозначенные аспекты становятся основой для развития египетского общества в течение последнего десятилетия ХХ в. В свою очередь, после распада СССР и всего социалистического блока в мире актуализируется дискурс о путях модернизационного процесса. Руководство Египта оказывается перед необходимостью поиска новых внешнеполитических партнеров, начиная переориентацию в сторону сотрудничества с Западом, чему также способствует указанный выше контекст «политики открытых дверей», начатой А. Садатом.

В связи с данным аспектами в 1990-х гг. формируется потенциал для новой египетской модернизации. Рассматривая Египет как систему, можно обозначить следующее. В качестве его внутренней среды, влияющей на необходимость и возможность модернизационного процесса, выступают непосредственно представленные экономические элементы, способствующие формированию его материального базиса, а также активное участие страны во внешнеполитических делах в африканском регионе (например, участие в войне в Персидском заливе на стороне международной коалиции [3. С. 563-585], а также включение Египта в работу сессий Африканской комиссии по правам человека и народов [18, 19]). Внешняя среда связана с необходимостью встать на модернизационный путь ввиду глобальных и системных изменений в господствующей мир-системе после завершения холодной войны и, как уже упоминалось, возможностью ослабления отставания от развитого центра [8].

При этом важно отметить, что развитым центром мира становятся именно западные страны, возглавляемые США, как победители в холодной войне, что в целом принимается и рядом развивающихся арабских государств, в числе которых и Египет в 1990-е гг. [3. С. 563-585]. Ввиду такой переориентации на лидера однополярной системы международных отношений сам египетский модернизационный процесс, способный начаться на фундаменте развития за представленное десятилетие, видится именно западно-ориентированного типа. В таком русле под модернизацией понимается не только совершенствование технологий и рыночных механизмов (даже при том, что, исходя из сказанного в первом разделе исследования, влияние научно-технического прогресса на мировую экономику все больше обеспечивает переход мир-системы в постиндустриальное русло), но и, прежде всего, развитие гражданских прав и свобод, электоральных аспектов, независимости судопроизводства, формирование системы сдержек и противовесов, борьба с коррупцией - иными словами, кардинальная трансформация политической системы с уклоном к демократическим институтам [4].

Таким образом, стоит подвести некоторую итоговую черту. Основа модернизационного процесса Египта рассматривается именно как реформирование (модернизация) его политической сферы. В том числе - для выхода из постоянного цикла прихода к авторитарному режиму [4, 6]. Также предполагается, что сама такая трансформация способна не только обеспечить поддержание социально-экономических достижений египетского общества за 1990-е гг., но выстроить соответствующий алгоритм управления страной, обеспечивающий их приумножение в будущем непосредственно за счет формирования вышеуказанных политических аспектов.

Такой тезис усиливается и с иной стороны. В течение последнего десятилетия ХХ в. наблюдается, напротив, обострение проблем режима ввиду отсутствия реформ и развития коррупционных составляющих, что не влечет за собой совершенствования экономической и социальной систем [12].

Период срыва 2000-2014-х гг.

К началу XXI в. наблюдается усиление прозападных позиций Х. Мубарака. Этому способствовало продолжение американской политики демократизации и антиисламизации ближневосточного региона в период и после холодной войны [20, 21]. В свою очередь, такой аспект влияния (включая и финансирование) со стороны Запада на правящую верхушку Египта также рассматривается как один из компонентов, способных привести к постепенной демократизации местного социума и, соответственно, к его западно-ориентированной модернизации.

Однако переход в новое столетие не был ознаменован воцарением западного варианта модернизационного процесса в Египте. Напротив, можно наблюдать, что страна вновь столкнулась с постепенным экономическим спадом. Но на этот раз он стал более затяжным, как показывают данные Всемирного банка [17] и Международного валютного фонда [14]. Примерно в 2001-2002 гг. происходит серьезное падение показателя роста ВВП и в конечном итоге все больше начинает возрастать уровень инфляции в стране.

В экономическом анализе египетского общества этих лет данную проблематику связывают в некоторой степени с Мальтузианской ловушкой [12. P. 5-8]. Кроме того, важное место среди причин такого спада занимает и ловушка среднего дохода, при которой к новому столетию Египет достигает пика роста своей экономики и «застревает» на нем без системных реформ [12. P. 534]. Также серьезным ударом для экономического благосостояния страны в 1997-1999 гг. становятся террористические акты, из-за чего наблюдается туристический спад, и уменьшение стоимости нефти [12. P. 26-27].

Для поддержания социально-экономического развития Египта в течение первого десятилетия XXI в. требовалось системное реформирование его политической сферы. Однако еще с конца 1990-х гг. стали наблюдаться постепенные усиления коррупционной составляющей, наступления на оппозицию и демократические свободы граждан [21, 22].

Однако именно 2001 год, как видится, стал важнейшей точкой бифуркации - как для мусульманского социума, так и для западного. Следствием антитеррористической кампании, начатой странами НАТО (в частности, США) в ближневосточном регионе, стало сильное похолодание в арабо-американских отношениях [21]. Это также было связано и с параллельным использованием США данной ситуации для влияния на политические режимы арабского мира с целью их демократизации (как один из механизмов нивелирования исламизма) [3. C. 681-697].

Такие процессы коснулись и Египта, руководство которого также присоединилось к условной антизападной риторике. Можно сказать, что в данных обстоятельствах происходит окончательное сворачивание траектории (и даже возможности) на демократизацию египетского общества [21, 23]. В течение первого десятилетия XX в. наблюдается его резкая консервация, что влечет за собой следующие последствия:

- усиление и масштабирование административно-бюрократического аппарата [24];

- усиление коррупционных и клановых составляющих [20, 21];

- усиление влияния высших армейских эшелонов на принятие политических решений в Египте [20];

- увеличение торгового дисбаланса, о чем свидетельствуют и официальные статистические данные [25];

- рост безработицы (особенно среди образованной молодежи) и бедности в стране [15, 17, 22];

- вновь происходит популяризация идей фундаментализма среди общественных масс под эгидой «собственного пути развития» вместо западно-ориентированного [26];

- попытки ограничить импорт западных технологий, а также доступ к европейским и американским интернет-ресурсам [27].

В совокупности все это приводит Египет к очередному авторитарному витку в его новейшей истории, а также влечет репрессии по отношению к политической оппозиции [23]. Как результат, на протяжении 2001-2010 гг. происходит резкое снижение популярности личности президента, растут недовольство и политизация местного населения.

При этом важно обозначить, что фундаменталистские движения в данный период тоже становятся частью оппозиционных масс. Это является следствием двух факторов: сохранения в их среде недовольства изначальным прозападным курсом Х. Мубарака [13. C. 106-136], что в целом временно нивелируется после усиления антизападной риторики президента, а также, как обозначается в историографии, ставки самих США на исламскую оппозицию в арабских странах, отвернувшихся от внешнеполитического партнерства с ними после 2001 г. [26].

В течение обозначенного хронологического периода Х. Мубарак также оказал поддержку и высшим эшелонам вооруженных сил, которые на протяжении практически всей истории современного Египта являлись важнейшей опоротой политического режима. В свою очередь, данная сторона выступает как «антагонист» по отношению к фундаменталистам, что усиливается к 2010-м гг. И при этом для нее важна поддержка народа по отношению к персоне президента, за счет чего обеспечиваются статус-кво в политической сфере и отсутствие революционных тенденций, способных при негативном стечении событий привести к свержению военного руководства [3. С. 620-724].

Апогеем происходивших процессов становится революция «арабской весны» - свержение Х. Мубарака в начале 2011 г. с последующими его арестом и судом. Большое значение имела именно армия, высшие эшелоны которой поспособствовали уходу президента. Однако на его место приходит Мухаммед Мурси, представитель «Братьев-мусульман» (запрещенная в РФ организация). Ключевая причина возвышения фундаменталистов в политической системе видится именно в слабости как сторонников статус-кво, так и оппозиционных сил, выступавших за либеральные преобразования. Основная масса населения делает свой электоральный выбор в пользу исламистов, так как в период нестабильности и продолжающегося поиска собственной национальной идентичности в XXI столетии [28] именно их идеи о возврате к основам ислама выглядели понятными и желанными ввиду очередного краха западно-ориентированного пути [29. C. 32-84].

Однако после избрания на должность президента М. Мурси авторитаризм усугубился резко начавшейся исламизацией общества со стороны правящей верхушки, что вызвало очередную волну протестов [30], закончившихся летом 2013 г. военным переворотом. Через год новым президентом становится Абдул- Фаттах Ас-Сиси, бывший до этого министром обороны Египта. Таким образом, можно сказать, что «арабская весна» потерпела поражение именно в Египте, исходя из того, что к власти вернулись лица из среды Х. Мубарака, а также из возрастания роли генералитета в поддержании статус-кво в египетской административной системе [31].



Заключение

Изменение общества и факторы смены модернизационного типа

Представленный выше обзор событий 2000-х - 2014 г. демонстрирует, какие потрясения привели Египет к модернизационному срыву - как внешнего, так и внутреннего характера. Сам же срыв подтверждают не только аспекты ухода с траектории демократизации страны после 2001 г., но и две революции, произошедшие в течение 2011-2013 гг.

Однако на основании изучения результатов срыва и предопределивших его причин на протяжении 23 лет можно выделить два глобальных тезиса, обобщающих вывод настоящего исследования. Во-первых, западноориентированный тип модернизации в Египте оказывается в положении кризиса на концептуальном уровне - требуется выработка новых подходов для ее свершения. Во-вторых, обозначенная ранее череда потрясений вовсе не оставляет египетский социум без изменений. Второй тезис, несмотря на свою простоту, является ключевым и основообразующим для понимания первого. Он напрямую связан с конкретными факторами, которые можно выделить как способствующие смене типа западной модернизации в Египте на национальную (с опорой на положения, выдвигаемые А. Туреном [6] и Ш. Эйзенштадтом [7] относительно такой трансформации). Среди них можно выделить следующие аспекты, исходящие из представленного срыва.

В течение рассматриваемого хронологического периода в египетском обществе формируется определенная двойственность, как минимум связанная с постоянными переориентациями с СССР на США, с США на внутренний фундаментализм и отчасти национализм. С одной стороны, в Египте крепкие позиции сохраняет ориентация непосредственно на внутренние культурные и социальные особенности, которые в своей совокупности предусматривают, скорее, антизападные настроения. Это также исходит не только от событий антитеррористической кампании НАТО, но и от исторических предпосылок, касающихся времен колониализма [3]. С другой стороны, отмечается и стремление быть открытыми для западных научно-технических инноваций, обеспечивающих связку местного общества с развитым центром мир-системы и способствующих аккумулированию стремлений (особенно среди молодежи) налаживать контакты с западными странами с целью формирования фундамента для местной технической модернизации [28].

Фокусировка внимания на свержении конкретных политических лидеров - Х. Мубарака (2011) и М. Мурси (2013) - среди оппозиционных сил в конечном итоге не способствовала смене самой системы. События «арабской весны» продемонстрировали, что даже для республики президентского типа, коей является Египет, фигура президента не является основным рычагом для провоцирования кардинальных изменений. Ключевым механизмом поддержания авторитарного режима выступил именно генералитет, действия которого и привели в итоге к контрреволюции и возвращению к власти, по сути, изначальных приверженцев Х. Мубарака (до революции), только теперь в лице Абдул- Фаттаха Ас-Сиси.

При этом по итогам событий «арабской весны» огромный урон понесли фундаменталисты. Именно они представляли силу, которая еще с ХХ в. оказывала значительное влияние на устройство политической системы страны и выступала одним из ключевых элементов, в ответ на действия которых власть трансформировалась в авторитарную форму [4, 13]. Начатая

Абдул-Фаттахом Ас-Сиси и военным руководством интенсивная борьба с фундаментализмом на территории Египта, хоть и носила крайне жесткий характер [32], но сильно ослабило исламистов, вынудив их бежать в соседние страны или уйти в подполье. Однако даже за счет такой репрессивной кампании власть нового президента, напротив, увеличилась вместе с его популярностью в обществе, что сложно рассматривать как базу для потенциальной демократизации [4, 5].

Формирование контркультуры видится наиболее значимым для всего рассматриваемого процесса в настоящем исследовании. Обращаясь к фундаментальным положениям по данному феномену Т. Рошака [11], а также к более поздним отечественным исследованиям [33, 34], можно указать, что наличие контркультуры в обществе предполагает слом принятой и, возможно, даже неактуальной для современных реалий функционирования мира социально-культурной парадигмы. Происходит это за счет масштабного протеста в совершенно разных областях общества, что способно не только менять его нормы и уклады, но и - на основании этого - трансформировать политическое самосознание поколения, что затем выливается в требования закрепить эту трансформацию уже в реальной политической сфере.

В свою очередь, в Египте также можно наблюдать за формированием контркультуры среди населения. Данный феномен понимается глубже и шире, так как затрагивает и форматы мышления, и самопрезентации целых социальных групп, и полное неприятие существующих культурных рамок в их изначальном виде [13]. Для египтян XXI в. (а также в целом для всех народов - участников «арабской весны»), равно как и для западной контркультуры 1960-1970-х гг., характерно ее проявление прежде всего в творчестве: музыке [35], изобразительном искусстве [36], литературе [37] и др.

При этом контркультура формируется на фоне сильной политизации общества, нерешенности множества социально-экономических вопросов в первое десятилетие XXI в. и проблемы национального самоопределения. Исходя из положений А. Турена [7], непосредственно такая ситуация становится фундаментом для революции в обществе, способствующей определению траектории процесса модернизации, предполагающего не ориентацию исключительно на опыт других держав, а вкупе с ним опору на национальные силы и ресурсы.

Итак, процесс вестернизации Египта сталкивается со срывом в течение 2001-2014 гг. Однако это не означает прекращения процесса модернизации. Египетскому обществу не удалось произвести его по западноориентированному типу ввиду отсутствия реформ в политической системе. При этом данный процесс сохраняет в обществе ряд факторов, которые в своей совокупности, как видится, способны привести страну к смене западного модернизационного типа на национальный, предусматривающий опору не только на внешние инновации, нормы и методы, но и на местные традиционные культурные элементы для политического и экономического развития.



Список источников

1. Said E.W. Orientalism. New-York: Vintage Books, A Division of Random House, 1979. 378 p.

2. Никитин М.Д. «Ориентализм» Э. Саида, теория колониального дискурса и взаимодействие Востока и Запада: к выработке нового понимания проблемы // Новая и новейшая история. 2003. Вып. 21. С. 32-42.

3. Роган Ю. Арабы. История. XVI-XXI вв.: пер. с англ. М.: Альпина нон-фикшн, 2022. 769 с.

4. Авторитаризм и модернизация в странах Азии и Африки: реф. c6. / отв. ред. С.И. Кузнецова. М.: ИНИОН РАН, 1994. 123 с.

5. Эйзенштадт Ш. Срывы модернизации / пер. с англ. А. Захарова // Неприкосновенный запас. 2010. № 6. URL: https://magazines.gorky.media/nz/2010/6/sryvy-modernizaczii.html (дата обращения: 01.03.2022).

6. Touraine A. The Idea of Revolution // Theory, Culture & Society. 1990. Vol. 7 (2). Р. 121-141.

7. Eisenstadt S.N. Multiple Modernities // Daedalus. 2000. Vol. 129 (1). P. 1-29.

8. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире / пер. с англ. П.М. Кудюкина; под общ. ред. Б.Ю. Кагарлицского. СПб.: Университетская книга, 2001. 416 с.

9. Wallerstein I. World-System Analysis. An Introduction. Durham: Duke University Press, 2004. 128 p.

10. Неклесса А.И. Перспективы глобального развития и место Африки в новом мире. М.: Ин-т Африки РАН, 1995. 47 с.

11. Рошак Т. Истоки контркультуры / пер. с англ. О.А. Мышаковой. М.: АСТ, 2014. 384 с.

12. Belbawi Hazem El. Economic Growth in Egypt: Impediments and Constraints (1974-2004). Washington: The World Bank, 2008. 52 p.

13. Карпачева О.В. История исламской оппозиции в Египте. М.: URSS, 2013. 214 с.

14. Arab Republic of Egypt: Country Data // International Monetary Fund. [S. l.], 2022. URL: https://www.imf.org/en/Countries/EGY (accessed: 03.15.2022).

15. Amin G. Egypt in the Era of Hosni Mubarak 1981-2011. Cairo: American University in Cairo Press, 2011. 173 p.

16. Data Bank: Population estimates and projections // The World Bank. [S. l], 2022. URL: https://databank.worldbank.org/source/population-estimates- and-projections/Type/TABLE/preview/on# (accessed: 03.15.2022).

17. Data Bank: World Development Indicators // The World Bank. [S. l.], 2022. URL: https://databank.worldbank.org/reports.aspx?source=2&country=EGY# (accessed: 03.15.2022).

18. Final Communique of the 11th Ordinary Session of the African Commission on Human and Peoples' Rights (2-9 March 1992) // ACHPR. [Tunis], 1992. URL: https://www.achpr.org/sessions/info?id=20 (accessed: 03.17.2022).

19. Arab Republic of Egypt: 1st Periodic Report, 1986-1992 // Archive Password Recovery (ACHPR). [Tunis], 1992. URL: https://www.achpr.org/ states/statereport?id=3 (accessed: 03.17.2022).

20. Пирогов А.И., Бирюков Д.А. Особенности функционирования политических режимов в арабском мире // Экономические и социальногуманитарные исследования. 2015. № 3 (7). С. 123-131.

21. Курбанов М.А. Арабская весна: возращение к истокам? // Вестник Новосибирского государственного университета экономики и управления (НГУЭУ). 2013. № 4. С. 300-309.

22. Кива А.В. «Арабская весна»: причины и вероятные последствия // Общественные науки и современность. 2012. № 5. C. 121-130.

23. Ghabra S. The Egyptian Revolution: Causes and Dynamics // Routledge Handbook of the Arab Spring: Rethinking Democratization / ed. L. Sadiki. New-York: Routledge, 2015. P. 199-214.

24. Халед Р.К.Б. Проблема реформирования административного аппарата в Египте // Азимут научных исследований: экономика и управление. 2020. Т. 9, № 1(30). С. 32-36.

25. Trade balance for A.R.E. in million $ // Central Agency for Public Mobilization And Statistics. [S. l.], 2022. URL: https://www.capmas.gov.eg/ Pages/IndicatorsPage.aspx?page_id=6128&ind_id=2129 (accessed: 03.18.2022).

26. Крылов А.В. Роль религиозного фактора в «арабской весне» // Ближний Восток в фокусе политической аналитики: сб. науч. тр. к 15-летию Центра ближневосточных исследований. М.: МГИМО-Университет, 2019. С. 82-100.

27. Желтов В.В., Желтов М.В. Интернет и «арабская весна» // Социогуманитарный вестник. 2012. № 2 (9). С. 85-95.

28. Кодис О.С. Кризис идентичности в зеркале «арабской весны» // Труд и социальные отношения. 2013. № 5. С. 110-121.

29. Сапронова М.А. Электоральный процесс после «арабской весны»: модификация государственных институтов в арабских странах на примере Алжира, Египта, Ливии, Марокко, Сирии. М.: ИБВ, 2015. 195 с.

30. Hosni Mubarak celebrates his acquittal while others face repression in Egypt // The Washington. Post. Washington DC, 2014. URL: https://www.washingtonpost.com/opinions/hosni-mubarak-celebrates-his-acquittal-while-others-face-repression-in-egypt/2014/12/05/164bd02c- 7a5f-11e4-9a27-6fdbc612bff8_story.html (accessed: 02.02.2022).

31. The Arab spring: made in Tunisia, broken in Egypt // The Guardian. London, 2014. URL: https://www.theguardian.com/commentisfree/ 2014/jan/16/leader-2-arab-spring-tunisia-egypt (accessed: 02.02.2022).

32. Egypt's Rabaa massacre: one year on // The Guardian. London, 2014. URL: https://www.theguardian.com/world/2014/aug/16/rabaa-massacre-egypt- human-rights-watch (accessed: 02.02.2022).

33. Чепланова Д.Д. Теория социальных протестов: эффекты модернизации // Вестник Южно-Российского государственного технического университета (Новочеркасского политехнического института). 2011. № 4. С. 271-277.

34. Бондаренко А.И. Контркультура в социальном развитии: философский анализ: дис.... канд. филос. наук. Уфа, 2011. 159 с.

35. LeVine M. The Revolution Never Ends: Music, Protest and Rebirth in the Arab World // Routledge Handbook of the Arab Spring: Rethinking Democratization / ed. L. Sadiki. New-York: Routledge, 2015. P. 354-365.

36. Schriwer C. Graffiti Arts and the Arab Spring // Routledge Handbook of the Arab Spring: Rethinking Democratization / ed. L. Sadiki. New-York: Routledge, 2015. P. 376-391.

37. Alshaer A. Poetry and the Arab Spring: A Historical Perspective // Routledge Handbook of the Arab Spring: Rethinking Democratization / ed. L. Sadiki. New-York: Routledge, 2015. P. 392-407.

References

1. Said, E.W. (1979) Orientalism. New York: Vintage Books.

2. Nikitin, M.D. (2003) E. Said's “Orientalism”, the colonial discourse theory and the interaction between East and West: To the formation of new vision for that problem. Novaya i noveyshaya istoriya. 21. pp. 32-42. (In Russian).

3. Rogan, E. (2019) Araby. Istoriya. XVI--XXI vv. [Arabs. History. 16th-21st centuries]. Translated from English by V.A. Krasilshchikov. Moscow: Al'pina non-fikshn.

4. Kuznetsova, S.I. (1994) Avtoritarizm i modernizatsia v stranakh Azii i Afriki [Authoritarianism and Modernization in Asian and African Countries]. Moscow: INION RAS.

5. Eisenstadt, S. (2010) Sryvy modernizatsii [Modernization Disruptions]. Translated from English by A. Zakharov. Neprikosnovennyy zapas. 6. [Online] Available from: https://magazines.gorky.media/nz/2010/6/sryvy-modernizaczii.html (Accessed: 1st March 2022).

6. Touraine, A. (1990) The Idea of Revolution. Theory, Culture & Society. 7(2). pp. 121-141.

7. Eisenstadt, S.N. (2000) Multiple Modernities. Daedalus. 129(1). pp. 1-29.

8. Wallerstien, I. (2001) Analiz mirovykh sistem i situatsiya v sovremennom mire [World System Analysis and the Situation in the Modern World]. Translated from English by P.M. Kudukin. St. Petersburg: Universitetskaya kniga.

9. Wallerstein, I. (2004) World-System Analysis. An Introduction. Durham: Duke University Press.

10. Neklessa, A.I. (1995) Perspektivy global'nogo razvitiya i mesto Afriki v novom mire [Prospects for Global Development and Africa's Place in the New World]. Moscow: Institute of Africa, Russian Academy of Sciences.

11. Roszak, T. (2014) The Making of a Counter Culture. Translated from English by O.A. Myshakova. Moscow: AST.

12. Belbawi Hazem, El. (2008) Economic Growth in Egypt: Impediments and Constraints (1974--2004). Washington: The World Bank.

13. Karpachova, O.V. (2013) Istoriya islamskoy oppozitsii v Egipte [The History of Islamic Opposition in Egypt]. Moscow: URSS.

14. International Monetary Fund. (2022) Arab Republic of Egypt: Country Data. [Online] Available from: https://www.imf.org/en/Countries/EGY (Accessed: 15th March 2022).

15. Amin, G. (2011) Egypt in the Era of Hosni Mubarak 1981--2011. Cairo: American University in Cairo Press.

16. The World Bank. (2022a) Data Bank: Population estimates and projections. [Online] Available from: https://databank.worldbank.org/source/population- estimates-and-projections/Type/TABLE/preview/on# (Accessed: 15th March 2022).

17. The World Bank. (2022b) Data Bank: World Development Indicators. [Online] Available from: https://databank.worldbank.org/reports.aspx? source=2&country=EGY# (Accessed: 15th March 2022).

18. African Commission on Human and Peoples' Rights. (1992) Final Comm-unique of the 11th Ordinary Session of the African Commission on Human and Peoples' Rights. [Online] Available from: https://www.achpr.org/sessions/info?id=20 (Accessed: 17th March 2022).

19. African Commission on Human and Peoples' Rights. (1992) Arab Republic of Egypt: 1st Periodic Report, 1986--1992. [Online] Available from: https://www.achpr.org/states/statereport?id=3 (Accessed: 17th March 2022).

20. Pirogov, A.I. & Biryukov, D.A. (2015) Osobennosti funktsionirovaniya politicheskikh rezhimov v arabskom mire [Functioning of political regimes in the Arab world]. Ekonomicheskie i sotsial'no-gumanitarnye issledovaniya. 3(7). pp. 123-131.

21. Kurbanov, M.A. (2013) Arabskaya vesna: vozrashchenie k istokam? [The Arab Spring: a return to origins?]. Vestnik Novosibirskogo gosudarstven- nogo universiteta ekonomiki i upravleniya (NGUEU). 4. pp. 300-309.

22. Kiva, A.V. (2012) “Arabskaya vesna”: prichiny i veroyatnye posledstviya [The Arab Spring: Causes and probable consequences]. Obshchestvennye nauki i sovremennost'. 5. pp. 121-130.

23. Ghabra, S. (2015) The Egyptian Revolution: Causes and Dynamics. In: Sadiki, L. (ed.) Routledge Handbook of the Arab Spring: Rethinking Democratization. New York: Routledge. pp. 199-2014.

24. Khaled, R.K.B. (2020) Problema reformirovaniya administrativnogo apparata v Egipte [The problem of reforming of the administrative facilities]. Azimut nauchnykh issledovaniy: ekonomika i upravlenie. 9. 1(30). pp. 32-36.

25. The Central Agency for Public Mobilization and Statistics. (2022) Trade balance for A.R.E. in million $. [Online] Available from: https://www.capmas.gov.eg/Pages/IndicatorsPage.aspx?page_id=6128&ind_id=2129 (Accessed: 18th March 2022).

26. Krylov, A.V. (2019) Rol' religioznogo faktora v “arabskoy vesne” [The religious factor in the “Arab Spring”]. In: Fedorchenko, A.V. & Krylova, A.V. (eds) Blizhniy Vostok v fokuse politicheskoy analitiki [The Middle East in the Focus of Political Analytics]. Moscow: MGIMO-Universitet. pp. 82-100.

27. Zheltov, V.V. & Zheltov, M.V. (2012) Internet i “arabskaya vesna” [Internet and the Arab Spring]. Sotsiogumanitarnyy vestnik. 2. pp. 85-95.

28. Kodis, O.S. (2013) Krisis identichnosti v zerkale “arabskoy vesny” [The identity crisis during the Arab Spring]. Trud i sotsial'nye otnosheniya. 5. pp. 110-121.

29. Sapronova, M.A. (2015) Elektoral'nyyprotsessposle “arabskoy vesny”: modifikatsiya gosudarstvennykh institutov v arabskikh stranakh naprimere Alzhira, Egipta, Livii, Marokko, Sirii [The electoral process after Arab Spring: The modification of state institutes in Algeria, Egypt, Libya, Morocco, Syria, and Tunisia]. Moscow: IBV.

30. The Washington Post. (2014) Hosni Mubarak celebrates his acquittal while others face repression in Egypt. 12th May. [Online] Available from: https://www.washingtonpost.com/opinions/hosni-mubarak-celebrates-his-acquittal-while-others-face-repression-in-egypt/2014/12/05/164bd02c- 7a5f-11e4-9a27-6fdbc612bff8_story.html (Accessed: 2nd February 2022).

31. The Guardian. (2014) The Arab spring: made in Tunisia, broken in Egypt. 16th January. [Online] Available from: https://www.theguardian.com/ commentisfree/2014/jan/16/leader-2-arab-spring-tunisia-egypt (Accessed: 2nd February 2022).

32. The Guardian. (2014) Egypt's Rabaa massacre: one year on. 16th August. [Online] Available from: https://www.theguardian.com/world/2014/aug/16/rabaa- massacre-egypt-human-rights-watch (Accessed: 2nd February 2022).

33. Cheplanova, D.D. (2011) Teoriya sotsial'nykh protestov: effekty modernizatsii [The social protests theory: Effects of modernization]. Vestnik URGTU. 4. pp. 271-277.

34. Bondarenko, A.I. (2011) Kontrkul'tura v sotsial'nom razvitii: fllosofskiy analiz [The counter culture in the social development: A philosophical analysis]. Philosophy Cand. Diss. Ufa.

35. LeVine, M. (2015) The Revolution Never Ends: Music, Protest and Rebirth in the Arab World. In: Sadiki, L. (ed.) Routledge Handbook of the Arab Spring: Rethinking Democratization. New York: Routledge. pp. 354-365.

36. Schriwer, C. (2015) Graffiti Arts and the Arab Spring. In: Sadiki, L. (ed.) Routledge Handbook of the Arab Spring: Rethinking Democratization. New York: Routledge. pp. 376-391.

37. Alshaer, A. (2015) Poetry and the Arab Spring: A Historical Perspective. In: Sadiki, L. (ed.) Routledge Handbook of the Arab Spring: Rethinking Democratization. New York: Routledge. pp. 392-407.

Размещено на Allbest.ru

...