Русско-персидские отношения в первой трети XIX в. (к вопросу о русских дезертирах в персидской армии)

Уже в 1807 г. на персидской службе действовала отдельная «образцово¬инструкторская» Русская рота, сформированная Аббас-Мирзой в Тевризе, которую возглавлял Лисенко. Вскоре был сформирован и русский батальон (Багадеран). Ряд исследователей считает, что батальон был сформирован в 1819 г. [Базиленко: 154]; [Кузнецова: 181]. Но есть свидетельства того, что русские дезертиры участвовали в боевых действиях на стороне персов и ранее этого года. А.И. Кругов и М.В. Нечитайлов приводят сведения о том, что батальон способствовал победе персидских войск при Султанабаде (1812 г.) [Кругов: 90]. Также русский батальон упоминается в отчете А.П. Ермолова во время его дипломатической миссии в Персию в 1817 г.- Таким образом, батальон был создан раньше 1819 г.

Воинские формирования из русских дезертиров могли использоваться персидским командованием там, где могли не справиться персидские регулярные части. Описывая отступление Аббас-Мирзы от р. Аракс (когда его армия достигла местечка Шах-Булаку) и степень расстройства персидских войск, Н.Н. Муравьев-Карский отмечал: «...держался в порядке только один русский батальон, находившийся с ним и составленный из беглых солдат наших»3. Это говорит о высоких боевых качествах подразделений, набранных из русских дезертиров. Вероятно, это и побудило Аббас-Мирзу сделать из батальона аналог гвардейского подразделения и использовать его для охраны членов своей семьи и иностранных дипломатов4. «Начиная с 1834 г. я находился в тесном контакте с батальоном дезертиров, - вспоминал полномочный министр в Персии И.О. Симонич. - Обстоятельства вынуждали меня тогда не возражать против присутствия этого батальона. По прибытии в Тегеран я жил, если можно так сказать, под одной крышей с этим сбродом, составлявшим гарнизон цитадели. Не очень рассчитывая на отряд сарбазов, составлявших мою охрану на случай ночных неожиданностей, я попросил, чтобы Самсон-хан (командующий батальоном дезертиров и сам дезертир) выделил 24 человека, которых он прислал вечером и которые расхаживали ночью около моей палатки»5.

В 1813 г. первая русско-персидская война завершилась поражением Персии. По Гюллюстанскому мирному договору обе державы обязались возвратить в течение трех месяцев после заключения мира всех пленных, дезертиров и перебежчиков (ст. VI)6. И.В. Базиленко полагает, что в персидском варианте договора неверно перевели положение о возвращении пленных, дезертиров и перебежчиков, добавив в текст договора «по желанию» [Базиленко: 154]. Такое добавление или описка вполне могли быть сделаны в персидском варианте договора. Однако, на наш взгляд, со стороны персов могло быть и намеренное искажение текста договора или его трактования в целях саботирования выполнения этой статьи мирного договора.

Зачем расставаться с ценным военным активом, который служит опорой для правящей династии и хорошо зарекомендовал себя в качестве боевой единицы? В этом нет особого смысла. И персидское военно-политическое руководство это хорошо понимало. Шахиншах Персии и Аббас-Мирза не собирались расставаться с русским батальоном без особой надобности. Нежелание персов и их стремление всячески избежать обсуждения этого вопроса выявилось уже в 1817 г., когда А.П. Ермолов посетил Персию с дипломатическим визитом. В своем отчете генерал написал, что приграничные споры он быстро уладил с Аббас-Мирзой. Но когда разговор зашел о русском батальоне на персидской службе, то персы стали хитрить и увиливать от ответа7. Также стоит учитывать, что в то время А.П. Ермолов поднимал вопрос о возвращении в Россию только тех из дезертиров, которые того сами пожелают. И даже обращение одного из дезертиров о помощи к русскому послу (он был взят под защиту Ермоловым) не способствовало успешному исходу дела8. Сложность состояла в том, что персы во время визитов русских миссий во второй половине 1810 -х - 1820-х гг. всячески пытались скрыть тех из перебежчиков, в лояльности которых испытывали сомнения .

Спустя два года вопрос о русском батальоне поднял в разговоре с Наиб-султаном русский посланник в Персии - А.С. Грибоедов. В «Путевых заметках» он приводит разговор с каджарским кронпринцем, состоявшийся 30 августа 1819 г. Русский дипломат поинтересовался, почему Наиб-султан не хочет возвращать русских дезертиров на родину. Ответ русскому послу был дан следующий: «Видите ли этот водоем? Он полон, и ущерб ему не велик, если разольют из него несколько капель. Так и мои русские для России»10.

Таким образом, обсуждение вопроса о дезертирах в 1817 и 1819 гг. показало явное нежелание персидской стороны расставаться с русским батальоном. Это нашло свое отражение в поведении представителей персидской правящей династии, которые прямо и косвенно показывали свое нежелание идти на уступки в вопросе возвращения на родину солдат русского батальона, поскольку видели в нем свой ценнейшее воинское подразделение. Следовательно, можно сделать вывод о саботировании персами исполнения VI статьи Гюлистанского трактата.

Натянутые отношения Российской империи и Каджарской Персии привели в 1826 г. к новой войне, которая снова завершилась победой русского оружия. При заключении Туркманчайского мирного договора российская дипломатия подошла более обстоятельно к вопросу о возвращении перебежчиков и дезертиров. В статье XIII договора прописывалось, что все военнопленные, дезертиры и перебежчики должны быть возвращены в течение 4 месяцев после заключения договора11. Статья XIV добавляла, что в Персии или Российской империи могли остаться лишь те, кто принял подданство одной из стран перед войной или во время нее, при этом учитывалась и смена религии12. Здесь следует заметить, что солдат русского батальона заставляли принимать ислам [Кузнецова: 182], что автоматически делало военнослужащих подразделения поддаными шахиншаха.

Таким образом, после заключения Туркманчайского мира 1828 г. Персия продолжала придерживаться линии отказа от экстрадиции батальона дезертиров в Россию. Этому способствовали и условия мирного договора, которые создавали возможности шахиншаху удерживать русский батальон в Персии. По словам И.О. Симонича, «будучи заинтересованным в том, чтобы сохранить на своей службе батальон из дезертиров, который как ему, так и его семье оказывал большие услуги, шах счел для себя унизительным выдавать людей, находившихся под его покровительством» .

Ситуация начала изменяться в конце 1830-х гг. Персия была заинтересована в модернизации своих вооруженных сил. Привлечение английских и французских военных советников существенных результатов в военном строительстве не дало. Шахиншах становился все более заинтересован в налаживании отношений с Российской империей и привлечении ее военных специалистов для реформирования своей армии. А.Б. Ларин считает, что вопрос об экстрадиции батальона русских дезертиров был одним из главных препятствий в налаживании русско-персидского военного сотрудничества [Ларин, 2013: 111]. Это подтверждают воспоминания И.Ф. Бларамберга: «...В беседе с амир-низамом [Николаем I - А.А.] заявил, что со стороны шаха, его друга и доброго соседа, нелюбезно не только принимать к себе русских и польских дезертиров, но и, более того, формировать из них под командованием бывшего вахмистра целый батальон, который теперь находится при армии шаха и, вероятно, стоит уже у стен Герата»14. Таким образом, в представлении И.Ф. Бларамберга, а через призму его представления и Николая I, наличие на службе шахиншахов батальона русских дезертиров оборачивалось ущербом престижу Российской империи. В одном из вариантов проекта экстрадиции русского батальона из Персии предполагалось передать Тегерану несколько артиллерийских рот с инструкторами для подготовки персидских артиллеристов [Ларин, 2013: 103].

На протяжении 1830-х гг. Персия становится все более заинтересованной в сближении с Российской империей в военной области, но при этом не стремилась расставаться с одним из своих самых надежных военных подразделений, поскольку других боеспособных подразделений в персидской армии попросту не было. Военные реформы, проводимые под контролем французских и английских советников, не привели к положительным результатам15, что показала русско-персидская война 1826-1828 гг. Однако в экстрадиции русских и польских дезертиров становится все больше заинтересован Николай I.

Удобный случай для возобновления обсуждения вопроса о русских дезертирах на персидской службе представился уже в 1838 г. Шах Мухаммед предпринял неудачный поход на Герат, где с худшей стороны проявили себя все части персидской армии, за исключением батальона дезертиров [Хопкирк: 225]. И.Ф. Бларамберг так характеризовал персидскую артиллерию и ведение осадных работ под Гератом: «...Семино получил только 200-300 рабочих, а во всем персидском лагере едва нашлось 60 лопат и столько же кирок. Для постройки артиллерийских позиций, как сказано выше, не было ни лопат, ни кирок. Несмотря на то что персидская армия располагала 60 пушками, среди которых были 12-, 18- и 24-фунтовые, первый министр полагал, что их калибр недостаточен, чтобы овладеть Гератом.»16.

Войска шахиншаха в 1838 г. действовали под Гератом крайне неудачно, что показало необходимость кардинального переустройства армии и делало персидское правительство крайне заинтересованным в том, чтобы заручиться помощью Российской империи в модернизации своих вооруженных сил. На это Российская империя охотно пошла, отправив в Персию миссию полковника И.Ф. Бларамберга (1838-1840 гг.) для устройства арсенала в Тегеране с условием возврата экстрадиции батальона дезертиров. Это побудило шахиншаха согласиться на экстрадицию русских беглецов в Российскую империю в обмен на предоставление военной помощи. Батальон русских дезертиров выступил из-под Герата и в 1838 г. был доставлен капитаном Альбрандом.

Таким образом, обсуждение представителями Российской империи и Персии вопроса об экстрадиции батальона дезертиров отражает колебания в русско-персидских отношениях, которые постепенно изменялись от враждебных к дружеским. Выражается это в том, что после череды увиливаний от обсуждения вопроса об экстрадиции дезертиров в Российскую империю и прямых отказов персидские шахи были все же вынуждены пойти на уступки российской дипломатии. Уступчивость шахов не была бескорыстной, поскольку они надеялись за счет русской военной помощи, в обмен на экстрадицию дезертиров, реформировать свои вооруженные силы. Совершив этот политический шаг и экстрадировав батальон дезертиров в Российскую империю, шахиншах Мухаммед поспособствовал налаживанию дружеских отношений между Российской империей и Каджарской Персией, что способствовало укреплению влияния Российской империи в Средней Азии.

Примечания

Бларамберг И.Ф. Воспоминания. Москва: Наука, 1978. С. 151-152.

[Ермолов А.П.] Журнал посольства в Персию генерала Ермолова // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских. Москва: Университетская типография, 1863. Кн. 2. С. 121-184.

Муравьев-Карский Н.Н. Собственные записки: 1826-1828. Москва: Кучково поле, 2019. С. 352.

[Ермолов А.П.] Журнал посольства в Персию генерала Ермолова. С. 176.

Симонич И.О. Воспоминания полномочного министра. 1832-1838 гг. Москва: Наука, 1967. URL: https://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Persien/XIX/1820-

1840/Simonir I O/text3.pbtml?id=12775 (дата обращения: 19.10.2023).

Трактат вечного мира и дружбы, заключенный между Империею Всероссийскою и Персидским государством в Российском лагере близ урочища Гюлистан при речке Зейве, через назначенных к тому с обеих сторон полномочных, и поддерживаемый обоими государствами ратификациями, разменянными взаимными полномочными в Тифлисе 15 числа сентября месяца 1814 года // Полное собрание законов Российской империи. Собрание I. Сант-Петербург: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Т. XXXII. № 25446. С. 644.

[Ермолов А.П.] Журнал посольства в Персию генерала Ермолова. С. 175, 176; сравните с оценками дореволюционных историков позиции персов в вопросе экстрадиции русского батальона [Потто: 50]; [Щербатов: 84].

[Ермолов А.П.] Журнал посольства в Персию генерала Ермолова. С. 176.

Грибоедов А.С. Путевые заметки // Полное собрание сочинений: в 3 т. Санкт-Петербург: Нотабене, 1999. Т. 2: Драматические сочинения. Стихотворения. Статьи. Путевые заметки. С. 315.

Там же.

Трактат заключенный между Его Величеством Императором Всероссийским и Его Величеством Шахом Персидским. - О мире и дружбе между Россией и Персею // Полное собрание законов Российской империи. Собрание II. Санкт-Петербург: Типография II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Т. III. № 1794. С. 129.

Там же. С. 129-130.

Симонич И.О. Воспоминания полномочного министра. 1832-1838 гг. Москва: Наука,

1967. URL: https://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Persien/XIX/1820-

1840/Simonir I O/text3.phtml?id=12775 (дата обращения: 19.10.2023).

Бларамберг И.Ф. Воспоминания. С. 106.

[Ермолов А.П.] Журнал посольства в Персию генерала Ермолова. С. 175.

Бларамберг И.Ф. Воспоминания. С. 124-125.

Список литературы

Базиленко И.В. Российский беглец С.Я. Макинцев (1780-1853) и его полувековая служба Ирану // Христианское чтение. 2012. № 2. С. 152-163.

Гизетти А.Л. Сборник сведений о потерях Кавказских войск во время войн Кавказско- горской, персидской, турецкой и в Закаспийском крае. 1801-1885 гг. Тифлис: Типография Я.И. Либермана, 1901. 230 с.

Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе: в 6 т. Санкт-Петербург: Типография Департамента уделов, 1871-1888.

Кривопалов А. Фельдмаршал И.Ф. Паскевич и русская стратегия в 1848-1856 гг. Москва: Русский фонд содействия образованию и науке, 2019. 288 с.

Кругов А.И. Персидская армия в войнах с Россией. 1796-1828 гг. / А.И. Кругов, М.В. Нечитайлов. Москва: Фонд «Русские Витязи», 2016. 248 с.

Кузнецова Н.А. Иран в первой половине XIX в. Москва: Наука, 1963. 265 с.

Ларин А.Б. Российско-иранское военное сотрудничество в 30-40 гг. XIX века// Вестник Самарского государственного университета. 2009. № 73. С. 36-40.

Ларин А.Б. Участие России в модернизационной программе Ирана в конце 30-х - 40-е гг. XIX века // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. 2013. № 1. С. 110-116.

Потто В.А. Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях: в 5 т. Санкт-Петербург: Типография Е. Евдокимова, 1887-1889. Т. II. 821 с.

Степаненко Н.С. Российские воины Магомед-Амина // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1. 2020. № 3 (264). С. 128-134.

Фадеев А.В. Россия и Кавказ в первой трети XIX в. Москва: Издательство АН СССР, 1960. 398 с.

Хопкирк П. Большая Игра против России: Азиатский синдром. Москва: РИПОЛ КЛАССИК, 2004. 640 с.

Щербатов А.П. Генерал-фельдмаршал князь Паскевич. Его жизнь и деятельность: в 9 т. Санкт-Петербург: Типография Р. Голике, 1891. Т. III. 524 с.

Hambly G.R.G. Iran during the reigns of Fath Ali Shah and Muhammad Shah // The Cambridge history of Iran: Volume 7. From Nadir Shah to the Islamic Republic. Cambridge: Cambridge University Press, 2008. P. 144-173.

Kazemzaddeh F. Iranian relations with Russia and the Soviet Union, to 1921 // The Cambridge history of Iran: Volume 7. From Nadir Shah to the Islamic Republic. Cambridge: Cambridge University Press, 2008. P. 314-349.

References

Bazilenko I.V. Russian fugitive Samson Y. Makintsev (1780-1853) and his half-century service to Iran. Christian Reading, 2012, No. 2, pp. 152-163. (In Russ.)

Gizetti A.L. Collection of information about the losses of the Caucasian troops during the Caucasus-Gorus, Persian, Turkish wars and in the Transcaspian region. 1801-1885. Tiflis, Ya.I. Liberman's Printing House, 1901, 230 p. (In Russ.)

Dubrovin N.F. History of the Russian war and rule in the Caucasus: in 6 vols. St. Petersburg, Printing House of the Department of Principalities, 1871-1888. (In Russ.)

Krivopalov A. Field Marshal I.F. Paskevich and Russian strategy in 1848-1856. Moscow, Russian Foundation for Promotion of Education and Science, 2019, 288 p. (In Russ.)

Krugov A.I., Nechitailov M.V. Persian army in the wars with Russia. 1796-1828. Moscow, Russian Knights Fund, 2016, 248 p. (In Russ.)

Kuznetsova N.A. Iran in the first half of the XIX century. Moscow, Nauka, 1963, 265 p. (In Russ.)

Larin A.B. Russian-Iranian military cooperation in the 1830s and 1840s. Vestnik of Samara State University, 2009, No. 73, pp. 36-40. (In Russ.)

Larin A.B. The participation of Russia in Iran's modernization program in the 30s-40s of the XIX century. Vestnik of Volzhsky University named after V.N. Tatishchev , 2013, No. 1, pp. 110-116. (In Russ.)

Potto V.A. The Caucasian War in separate essays, episodes, legends, and biographies: in 5 vols. St. Petersburg, E. Evdokimov's Printing House, 1887-1889, Vol. II, 821 p. (In Russ.)

Stepanenko N.S. Russian warriors of Magomed-Amin. The Bulletin of the Adyghe State University, Series 1, 2020, No. 3 (264), pp. 128-134. (In Russ.)

Fadeev A.V. Russia and the Caucasus in the first third of the 19th century . Moscow, USSR Academy of Sciences, 1960, 398 p. (In Russ.)

Hopkirk P. The great game against Russia: Asian syndrome. Moscow, RIPOL CLASSIC, 2004, 640 p. (In Russ.)

Shcherbatov A.P. Field Marshal General Prince Paskevich. His life and work: in 9 vols. St. Petersburg, R. Golike's Printing House, 1891, Vol. III, 524 p. (In Russ.)

Hambly G.R.G. Iran during the reigns of Fath Ali Shah and Muhammad Shah. The Cambridge history of Iran: Volume 7. From Nadir Shah to the Islamic Republic. Cambridge, Cambridge University Press, 2008, pp. 144-173.

Kazemzaddeh F. Iranian relations with Russia and the Soviet Union, to 1921. The Cambridge history of Iran: Volume 7. From Nadir Shah to the Islamic Republic. Cambridge, Cambridge University Press, 2008, pp. 314-349.

Размещено на Allbest.ru