Экономическая модель США

В силу различных причин во второй половине XX в. значительная и постоянно растущая часть ответственности за обеспечение достойного уровня жизни людей перешла к государству. В США в результате неуклонного расширения социальных программ, осуществляемых государством в 1950-е годы, сложилось так называемое «государство всеобщего благосостояния» (или «социальное государство»), которое осуществляло и осуществляет значительную часть функций, выполняемых ранее гражданским обществом. Основы «государства всеобщего благосостояния» стали создаваться jb США еще в 1920-е годы. Дальнейшее развитие оно получило в период реформ «Нового курса» Франклина Делано Рузвельта в 1933-1938 гг. Вторая мировая война, «Справедливый курс» Г. Трумэна, политика «Новых рубежей» Джона Кеннеди и особенно преобразования в рамках «Великого общества» Линдона Джонсона укрепили тенденции, родившиеся еще в начале XX в.

Государство всеобщего благосостояния, ассоциируемое с «большим правительством», включает целый комплекс институтов, призванных осуществлять вмешательство в социальную и экономическую жизнь ради обеспечения полной занятости населения, достойной заработной платы, стабильных цен, высокого качества жизни, а в конечном счете - социального согласия в обществе. Составной частью деятельности «государства всеобщего благосостояния» являются разработка и реализация широкого комплекса социальных программ, направленных на оказание помощи низкодоходным группам населения (пособия но безработице и временной или постоянной потере трудоспособности, пенсии по старости, социальное страхование) и ставших неотъемлемой частью современного правового государства. Одной из главных целей «государства всеобщего благосостояния» является расширение демократии, предоставление всем членам общества не только юридических и политических, но также социальных прав путем справедливого перераспределения доходов. «Государство всеобщего благосостояния», которое многими в США рассматривается как надежный гарант обеспечения социальной справедливости и один из факторов общественного согласия, стало своеобразной цементирующей основой современной социально-экономической модели этой страны.

Поскольку американское государство взяло на себя функции по регулированию важнейших экономических и социальных процессов, это неизбежно развивало тенденцию к централизации власти, которая, в свою очередь, входила в противоречие с принципом ее рассредоточения и способствовала, по мнению ряда современных консервативных исследователей, постепенному стиранию граней между государством и гражданским обществом и разрушению последнего.

Однако во второй половине 1970-х и в 80-е годы в Соединенных Штатах стали развиваться противоположные тенденции. В условиях чрезмерного расширения роли государства в экономической и социальной сферах выявилась его перегрузка, что стало отрицательно сказываться на эффективности функционирования всего механизма государственного управления. Кроме того, непомерно разросшиеся социальные программы со временем превратились в фактор, по сути подрывающий личную инициативу и предприимчивость людей. Эти процессы способствовали общественным дебатам как относительно роли государства, так и вокруг самого понятия «гражданское общество». Они показали, что эпоха «Нового курса» и «Великого общества», когда многие американцы привыкли смотреть на государство как на орудие, способное решать за них чуть ли ни все социальные проблемы, близится к своему завершению.

В последние годы в Соединенных Штатах стали усиливаться требования о необходимости замены «государства всеобщего благосостояния» так называемым обществом всеобщего благосостояния, которое предусматривает значительное расширение сети добровольных общественных и коммунальных институтов, призванных заниматься реализацией социальных услуг; поощрение деятельности частных фондов, церковных и иных благотворительных организаций.

По мнению противников государства всеобщего благосостояния (которые в качестве главного инструмента своей политики использовали Республиканскую партию), сострадание к неимущим не следует впредь увязывать напрямую с федеральными расходами. Они считают, что в связи с этим необходимо поставить вопрос о новом понимании роли граждан, общества и государства.

Сторонники общества всеобщего благосостояния исходят из принципа «помоги себе сам», и если руководствоваться этим принципом, то можно сузить социальные функции государства в пользу гражданского общества. Особое внимание они акцентируют на личной ответственности гражданина за свою собственную жизнь. Больший эффект, по их мнению, достигается, когда деньги тратят сами граждане, а не государство за них.

Эта концепция, получившая широкое распространение в 1970-80-е годы, оказала существенное воздействие на саму специфику современной социально-экономической модели США.

2. Специфика экономической модели США

При рассмотрении эволюции социальной политики США с точки зрения чередования ее типов, обычно выделяются два курса социальной политики: 1) либеральный (социал-демократический) и 2) консервативный (рыночный). При анализе механизма и масштабов государственного регулирования выделяются модели интервенционистские и компенсаторные. Социальную политику можно классифицировать и в зависимости от ее подчиненности решению тех или иных важнейших проблем, например от нацеленности на решение прежде всего экономических задач общества, от степени взаимосвязи с экономическим курсом государства. В этом случае может проявляться относительная независимость социальной политики от экономической или даже (скорее теоретически) непосредственная подчиненность экономической стратегии решению социальных задач. В конечном счете речь идет об оценке степени «социальной ответственности» государства перед гражданами, о методах (способах), при помощи которых оно стремится достичь «всеобщего благосостояния».

США обычно относят к странам, ориентированным на рыночную модель, при которой удовлетворение индивидуальных и общественных социальных потребностей в наибольшей степени (по сравнению с другими странами) осуществляется с помощью механизма рыночных отношений: социальные услуги (не только в сфере образования или здравоохранения, но и материальное обеспечение в старости) преимущественно покупаются на рынке и оплачиваются непосредственно самими пользователями. С позиций западноевропейской социал-демократии такой тип социальной политики не только не поддерживается, но и (в определенной степени) морально осуждается.

В основе своей (вне зависимости от сформированности «государства всеобщего благосостояния») социально-экономическая модель США считается условно-остаточной. При ней государство намеренно ограничивает свои социальные функции только той сферой, которую не хотят или не могут обеспечить ни частный капитал, ни рынок. Это - консервативная модель, при которой государство принципиально сводит свою роль к материальной поддержке только самых малообеспеченных слоев населения. Такой подход к решению социальных вопросов многие считают историческим анахронизмом. Однако его оценка зависит в конечном счете от степени эффективности рыночной модели социально-экономической жизни вообще, от представлений о целесообразности, необходимости и оптимальных масштабах государственного вмешательства в социальную сферу. А это проблема значительно более широкая, чем простое моделирование социальной политики.

Конечно, социальную политику американского государства можно рассматривать как самостоятельный феномен со своими целями, механизмом, инструментарием, но при этом нельзя не учитывать ее тесную взаимосвязь с процессом общественного воспроизводства в целом. Социальная деятельность государства тесно связана с функцией экономического регулирования. При этом следует помнить и то, что «связи между социальной и экономической функциями осуществляются не только непосредственно, но и через систему политических и даже идеологических отношений». Ведь именно США стали первой (может быть, после Великобритании) страной, где в повестку дня был поставлен вопрос о строительстве «государства всеобщего благо состояния». Именно в США в 1960-е годы при администрации Л. Джонсона стала реализовываться программа «Великого обществам, центральным элементом которой была «война с бедностью». Решению этой задачи вовсе не препятствовали даже высокая степень приватизации оказания определенных видов социальных услуг и частный (негосударственный) характер соответствующих институтов.

Опыт социально-экономического развития США и других западных стран последней четверти XX в. свидетельствует о том, что универсальных, пригодных для всех стран и регионов мира, незыблемых моделей социальной политики не существует. Развитые страны, каждая в отдельности, а в последнее время и все вместе (в рамках ООН, ЕЭС и других международных организаций), активно заняты адаптацией социальной политики к меняющимся реалиям, ищут наиболее адекватные и эффективные методы ее реализации. Наряду с этим (как, например, в Европе) идет поиск некой общей (универсальной) модели социальной политики.

Возможно, такая постановка вопроса пока преждевременна, так как нельзя не учитывать того факта, что решающим первичным элементом общественного воспроизводства является все-таки экономика, состояние которой в разных странах очень различно (как и общественное сознание, культурный уровень, традиции, политические и другие факторы). Однако поиск наиболее адекватных способов ее взаимодействия с социальной сферой при решении единых национальных задач, при признании принципа всеобщности благосостояния означает сближение различных, ранее противопоставляемых друг другу моделей социальной политики.

В США позже, чем в европейских странах, была создана система государственного социального страхования. Поворотным моментом в формировании социальной политики в США стал 1935 г., когда в рамках «Нового курса», проводимого на основе теории Дж. Кейнса (см. ниже) президентом Ф.Д. Рузвельтом, был принят Закон о социальном страховании. Великая депрессия 1929-1933 гг. с ее беспрецедентной безработицей и обнищанием, разорившая целое поколение американцев, послужила отправной точкой, началом вмешательства американского государства в регулирование социальной сферы. Именно администрация Рузвельта впервые официально признала ответственность государства за социальную защиту граждан. Именно в годы «Нового курса» была создана система государственного социального страхования в форме двух основных программ (пенсионное обеспечение и пособия по безработице), а также программа государственной помощи неимущим.

Однако убежденность в том, что система государственного социального страхования фактически подменяет собой прямую помощь неимущим, надолго осталась доминирующим фактором формирования социальной политики в США. Закон о социальном страховании 1935 г. устанавливал принципиальные различия между системой социального страхования, при котором государственные программы финансировались за счет взносов как наемных работников, так и предпринимателей, и программами государственного вспомоществования, рассматриваемыми в качестве общественной благотворительности (в отличие от других стран, где выраженных различий между социальным страхованием и социальным обеспечением не проводилось). Причем сам Рузвельт относился к вспомоществованию как к явлению, подрывающему личную независимость и предприимчивость и разрушающему трудовую этику. При этом государственная социальная помощь рассматривалась как временная мера, оправданная чрезвычайными обстоятельствами.

После окончания второй мировой войны в американском обществе сложился либерально-консервативный консенсус по вопросам целей и методов государственного регулирования, была принята (как уже отмечалось выше) на вооружение концепция «государства всеобщего благосостояния», основанная на признании того факта, что рыночная экономика не в состоянии устранить имущественное неравенство, поэтому в качестве главной цели социальной политики выдвигались обеспечение минимального уровня социальной защиты и более равномерное распределение доходов между всеми гражданами. «Новый социальный контракт» сложился в связи с тем, что на базе ускоренного экономического роста государство могло позволить себе решать задачу компенсации «социальных издержек» экономического развития.

В середине 1970-х годов, на изломе экспансионистской государственной социальной политики накануне экономического кризиса, выдвигались даже проекты введения единой национальной программы вспомоществования неимущим с гарантией обеспечения минимального дохода (в форме единого стандартного денежного пособия) и национальной системы медицинского страхования, которые, правда, были заблокированы конгрессом.

При анализе социально-экономической модели США нельзя не остановиться на частной (фирменной) системе социального страхования. Ее основы были заложены в 1935 г. принятием Национального акта о трудовых отношениях (Закона Вагнера). До середины 1930-х годов трудовые отношения в США развивались в русле патернализма, при котором социальная деятельность предпринимателей носила «добровольный» характер и не регулировалась государством. В период «Нового курса» Ф.Д. Рузвельта, когда сложилось относительное равновесие между трудом и капиталом, правительство стремилось установить и равновесие между экономической рациональностью («капиталистической агрессивностью») и общественными приоритетами, совершая тем самым поворот от социальной конфронтации к социальной интеграции.

При поддержке профсоюзов государство широко использовало механизмы государственного и коллективно-договорного регулирования с охватом всех социальных аспектов общественного воспроизводства. Серьезный сдвиг произошел в конце 1950-х - 60-е годы, когда профсоюзы добились значительного расширения спектра фирменных (частных) социальных выплат, в том числе дополнительного к государственному фирменного пенсионного обеспечения. Эти завоевания профсоюзов были признаны общими нормами трудовых отношений.

В конце 1970-х годов произошел коллаж коллективно-договорных адаптационных структур. Это было вызвано тем, что отстаивание профсоюзами интересов прежде всего работников низкой и средней квалификации (основной массы их членов, сосредоточенных главным образом в традиционных инфраструктурных отраслях) вошло в определенный конфликт с потребностями НТР и со складывающейся новой социальном структурой общества. Диверсификация экономики, рост так называемого третичного сектора все более ограничивают непререкаемое некогда господство как промышленных гигантов, так и отраслей массового производства. В 1980-е годы вместо однотипных, однообразных индустриальных моделей на основе создаваемого консенсуса неоконсервативной и неолиберальной политики более четкие очертания стала приобретать новая неокорпоративная модель, характеризующаяся гибкостью, адаптационностью и маневренностью социальных фирменных программ.

Для нее характерны радикальное обновление норм и правил, приводящих в движение социальные факторы производства, обогащение социальной практики, мобильная реакция на разнообразные и дифференцированные требования наемных работников. Крайности американской неокорпоративной модели в Западной Европе вызывают известное опасение но поводу, например, «чрезмерной» мобильности трудовых ресурсов. Но именно это привело к тому, что в Европе положение на рынке труда трудно поддается регулированию, безработица держалась на уровне 11% (1996 г.), в то время как в США в 2002 г. она доставляла (без наращивания государственных ассигнований на поддержание занятости) менее 4%.

США опережают Западную Европу по степени развития фирменных социальных программ, которые являются неотъемлемой частью их общей социальной модели. Более того, доля фирменных социальных расходов в общей их сумме в США увеличилась с 30,1% в 1975 г. до 39,3% в 1991 г. с соответствующим сокращением доли государственных расходов, в процентах к ВНП государственные и фирменные социальные расходы в 1991 г. составляли соответственно 20,5 и 13,4% (в 1975 г. - 19,0 и 7,8%).

В развитии государственной социальной политики в США в ХХ в. обычно выделяют четыре этапа: 1) довоенный, 2) послевоенный (1945 г. - середина 1970-х годов), 3) кризисный (середина 1970-х годов - середина 1980-х годов), 4) пострей-гановский (конец 1980-х годов - по настоящее время). На каждом из них происходила трансформация как самого механизма, так и масштабов регулирования социальной сферы, являющейся важнейшим компонентом всей социально-экономической модели страны.

При подведении итогов развития системы социального регулирования в США в послевоенные годы следует отметить несомненный прорыв (за сравнительно короткий срок) американского общества в направлении к созданию «государства благосостояния». Параметры этого прорыва многообразны, но наиболее яркими его свидетельствами являются следующие показатели: число лиц с доходами ниже официально установленного порога бедности (poverty line) удалось сократить с 39,9 млн в 1969 г. до 23,0 млн в 1973 г., или с 22,2 до 11,1% общего числа населения; социальные расходы в федеральном бюджете увеличились с 28,1% в.,1960 г. до 54,3% в 1980 г., а в процентах к ВНП совокупные государственные расходы возросли с 8,8% в 1950 г. до 19,0% в 1975 г., затем их доля падала и восстановилась только к концу 1980-х годов (19,2% в 1990 г., 20,5% ВНП в 1991 г.).

Механизм и масштаб сокращения бедности можно продемонстрировать по данным за последние 20 лет: процент населения с доходом ниже границы бедности в 1980 г. составлял 29,3%. В результате выплаты денежных государственных пособий но линии вспомоществования в 2000 г. он уменьшился до 11,8%, а с учетом неденежных пособий - до 8%.

В итоге уровень развития государственных социальных программ в США приблизился к западноевропейскому: в середине 1980-х годов при средней величине государственных социальных расходов в 25% ВНП для 18 развитых стран, в США эта доля составляла 21% (в Японии - около 18%).

Несмотря на понижательную динамику 1975-1985 гг. «государство благосостояния» в США стало образом жизни десятков миллионов американцев. Без этого «социального амортизатора» в настоящее время практически невозможно функционирование как механизма общественного воспроизводства, так и самой социально-экономической модели этого государства.

3. Роль Кейнса в формировании экономической модели США

На формирование современной социально-экономической модели США наибольшее влияние оказали концепция Дж. Кейнса и «экономическая теория предложения». Поскольку роль идейно-политического фактора в решении социально-экономических проблем весьма велика, остановимся на нем более подробно.

С начала 1930-х годов, во времена «Великой депрессии» и «Нового курса» Ф.Д. Рузвельта в США укрепилась тенденция государственного регулирования в социальной и экономической сферах, исходившая из кейнсианских установок, которые и стали теоретической базой социально-экономической модели этой страны на последующие десятилетия. Основным направлением такого регулирования было воздействие государства на экономику с помощью рычагов бюджетной (в первую очередь) и кредитно-денежной политики, которые ранее с этой целью в таких масштабах не использовались. Обратиться к ним заставил самый разрушительный за всю американскую историю экономический кризис 1929-1933 гг.

Отдельные антикризисные мероприятия Рузвельта, проведенные им в 1933-1938 гг., с течением времени переросли в урегулирование движения основных макроэкономических показателей. В 1960-е годы (при администрациях Дж. Кеннеди и Л. Джонсона) задачи государственного регулирования были значительно расширены: правительство взяло на себя заботу об ускорении экономического роста, поддержании определенного уровня занятости, темпов роста цен, контролировало состояние платежеспособного баланса. На протяжении всего последующего времени разумное государственное регулирование расценивалось многими экономистами и политиками как лучшая возможность обеспечения длительного сбалансированного развития американской экономики и на этой базе - социальной политики государства.

Такое регулирование исходило из теоретических установок Дж. Кейнса и было в основном нацелено на воздействие на совокупный спрос, на потребление. Предполагалось, что совокупный спрос вызовет соответствующее совокупное предложение, т.е. обеспечит соответствующий уровень производства.

Иными словами, идея состояла в том, чтобы стимулировать расходы потребителей в ущерб сбережениям и создать обширные рынки, которые, в свою очередь, стимулировали бы инвестиции. В случае если по каким-либо причинам спрос со стороны частного сектора ослабевает, он должен быть дополнен большими расходами государства. В соответствии с этой концепцией увеличение государственных расходов (несмотря на такие негативные побочные последствия, как инфляция и бюджетные дефициты) может оказать на экономику более сильное воздействие, чем эквивалентное ему сокращение налогов. Взгляд на государство как на главный инструмент при решении социальных проблем со времени «Нового курса» стал традиционным не только для демократов, но и для республиканцев.

Проводимая в соответствии с этими установками антикризисная политика послевоенных десятилетий способствовала некоторому смягчению циклических колебаний, уменьшению разрушительной силы кризисов. Так, определенные результаты дало регулирование совокупного спроса в 1960-е годы, особенно в их первой половине, когда был достигнут высокий уровень потребительских расходов. Даже идеолог неоконсерватизма И. Кристол утверждал, что кейнсианские методы хорошо оправдали себя на практике, что именно благодаря ним и было обеспечено экономическое процветание страны в 1945-1970 гг.

Однако наряду с этим ускорение темпов при помощи стимулирования спроса в 1960-е годы способствовало возникновению и обострению целого ряда проблем и противоречий, которые, накапливаясь, со всей остротой проявились в последующий период. Так, действия правительства Л. Джонсона во второй половине 1960-х годов (программа «Великого общества», война во Вьетнаме) дали сильный толчок развитию инфляции, которая продолжалась и еще больше усиливалась в ходе кризисов 1970-х годов. Быстрый рост цен в условиях кризиса и высокого уровня безработицы, создав феномен стагфляции, перечеркнул одну из основных установок кейнсианской концепции государственного регулирования, а именно существование обратной зависимости между уровнем безработицы и темпами роста цен - одновременно высокий (или низкий) уровень этих показателей был несовместим. С позиций кейнсианства явление стагфляции объяснить было очень трудно.

Кроме того, 1970-е годы (особенно вторая половина этого десятилетия) привнесли в американскую экономику ряд негативных тенденций, носивших долговременный характер. В частности, энергетический кризис, пожалуй, яснее всего показал, что американская экономика зависит от зарубежных источников энергоресурсов. Времена, когда неограниченные запасы дешевой энергии были одним из важнейших факторов быстрого экономического развития, остались позади.

Становилось ясно, что однобокий упор на спрос, а вместе с ним и регулирующие механизмы, складывавшиеся все послевоенные десятилетия и использовавшиеся правительством, не только не в состоянии избавить экономику от кризисов, но и способны породить новые проблемы и противоречия. Кейнсианский вариант государственного вмешательства исчерпал себя. (Следует отметить, что использование регулирующих механизмов в США было связано, прежде всего, с либеральной идеологией и политикой, шла ли речь о демократах или о республиканцах. Причиной тому было то, что в течение послевоенных десятилетий в рядах Демократической и Республиканской партий, несмотря на наличие в каждой из них консервативных группировок, преобладающей идеологией был все-таки либерализм).

Таким образом, сложившиеся еще в начале 30-х годов и успешно применявшиеся в период мирового кризиса (когда главный акцент политики Рузвельта был сделан на регулирование совокупного платежеспособного спроса) традиционные механизмы государственного регулирования экономики, исходившие из кейнсианских рецептов, оказались в конце 70-х годов недейственными. Они стали давать сбои, так как на этот раз не спрос, а производственные возможности стали проблемой. О сбоях в политике регулирования спроса говорил, например, тот факт, что экономические подъемы 1971-1973 гг. и 1975-1979 гг. сопровождались неожиданно высокой инфляцией (1973 г. - 6,2%; 1979 г. - 11,3%).

В экономике США развивались процессы, на которые не действовали изменения совокупного спроса. Это породило разочарование в кейнсианской модели государственного регулирования. Рецепты Кейнса, используемые и демократами, и республиканцами, уже больше не обеспечивали растущего процветания.

В этих условиях многие американские экономисты и политики стали критиковать кейнсианские установки государственного регулирования. Для них становилось все более очевидно, что оно не может ограничиваться лишь регулированием совокупного спроса, что сама политика либо достигла пределов возможного, либо вовсе изжила себя.

Так, известный американский экономист М. Эванс, не раз привлекавшийся к разработке экономических моделей США, отмечал недейственность старых, кейнсианских, рецептов в новой экономической ситуации конца 1970-х годов. Он, в частности, считал устаревшим положение о том, что перераспределение личных доходов в пользу низкооплачиваемых группировок при помощи более высоких налоговых ставок для богатых и более крупных трансфертных платежей увеличивает совокупные расходы, а следовательно, объем производства и занятость, так как бедные тратили большую часть своих доходов, чем богатые. Эванс отмечал, что такая схема действует лишь на начальной стадии воздействия на экономику.

По его мнению, увеличение расходов происходит за счет уменьшения сбережений, что ведет к сокращению притока средств в финансовые институты и на биржу, повышает уровень процентных ставок и оказывает сдерживающее воздействие на процесс капиталообразования. Модель же Кейнса к такой ситуации неприменима, поскольку не учитывает эффект непосредственного воздействия налоговых ставок на сбережения.

Эванс считал неверным и положение о том, что увеличение совокупного спроса само по себе создает дополнительное предложение труда и инвестиций, так как спрос на большее количество товаров якобы создает стимулы для увеличения производства. Наоборот, по мнению экономиста, увеличение совокупного спроса без создания адекватных стимулов для увеличения предложения неизбежно приводит к инфляции, которая оказывает сдерживающее влияние на экономический рост.

То, что акцент на потребление содействовал уменьшению способности США конкурировать на мировом рынке и привел к замедлению темпов роста производительности труда и темпов экономического роста, становилось все более очевидным даже для последователей Кейнса. Так, профессор Пенсильванского университета, лауреат Нобелевской премии Лоуренс Клейн считал, что если Америка хочет провести реиндустриализацию и повысить уровень жизни населения, ей необходимо перейти от высокого уровня потребления к высокому уровню сбережений. Попутно заметим, что сделать это было не так-то легко и просто. По сравнению с другими странами Запада личные сбережения в США были очень невысоки: с 1965 по 1979 гг. они составили лишь около 6% доходов (после вычетов налогов), а в конце 1979 г. упали до 3,4%. В Японии доля личных сбережений составляла тогда 20%, в ФРГ - 14%. Так что традиционно низкий уровень сбережений в Соединенных Штатах уже сам по себе препятствовал росту капитальных вложений.

Кризис кейнсианства привел не только к осложнению конкретно-исторической обстановки внутри страны, С ним были связаны и сокращение экономических возможностей и как следствие ослабление и эрозия геополитических позиций «державы № 1». Дж. Кригер, рассматривавший внутренние и внешние факторы, способствовавшие подъему консерватизма, отмечал, что к 1980-м годам в Соединенных Штатах произошли не просто перемены в отдельно взятых сферах. Это были глубинные сдвиги, разрушившие либерально-консервативный консенсус и объединявшую нацию интегративную политику правительства, которая проводилась в послевоенные десятилетия. По его мнению, именно кейнсианство в течение довольно длительного времени обеспечивало уменьшение социальной напряженности и конфликтов, объединение нации, равновесие внутри страны, необходимое для поддержания доминирующего положения США на международной арене.

Первым крупным сигналом окончания бесспорного геополитического превосходства США на международной арене Кригер считает вьетнамскую войну.

Она, а также президентство Никсона и особенно Картера дали ясно понять, что ограниченные гегемонистские амбиции США так или иначе вытекали из сокращения их экономических возможностей, а точнее - из осознания этого частью американского истеблишмента.

Итак, анализ конкретно-исторической ситуации, сложившейся в США в конце 1970-х годов, показывает, что либеральный (кейнсианский) вариант государственного регулирования, взятый на вооружение Ф.Д. Рузвельтом в 1933 г. и применявшийся с тех пор в течение почти пяти десятилетий, впервые стал давать серьезные сбои, сравнимые разве что с периодом Великой депрессии, когда правительство Г. Гувера, руководствовавшееся принципами «твердого индивидуализма», оказалось не в состоянии решать проблемы, вставшие в то время перед страной.

Рузвелътовский вариант государственного регулирования, успешно применявшийся после мирового экономического кризиса 1929-1933 гг. и в годы второй мировой войны, обеспечив бескризисное развитие экономики США в 1960-е годы, сопровождавшееся высокими темпами экономического роста, низкими показателями безработицы и достаточно стабильным уровнем инфляции, в 70-е годы принес иные результаты.

Экономическое положение страны резко ухудшилось: высокая инфляция и рост безработицы, структурные кризисы и замедление темпов экономического развития, обострение валютной проблемы и международной конкуренции, наконец, изменение позиций США в мировой экономике свидетельствовали, что сложившиеся формы и методы бюджетного и кредитно-денежного регулирования не в состоянии были обеспечить выход из затянувшегося кризиса и дальнейшее стабильное развитие американской экономики.

Заключение

государственный регулирование кейнс

Основные выводы по работе:

Американская модель - это либеральная рыночно-капиталистическая модель, предполагающая приоритетную роль частной собственности, рыночно-конкурентного механизма, капиталистических мотиваций, высокий уровень социальной дифференциации.

Главные традиционные черты и особенности американской экономической модели:

- всемерное поощрение обществом и государством предпринимательской активности, благоприятный предпринимательский климат, общественная установка на достижение успеха, независимо от происхождения и социального статуса человека;

- относительно низкий удельный вес государства в произведенном ВВП: государственная собственность представлена лишь в атомной энергетике, производственной инфраструктуре (мосты, дороги, трубопроводы), образовании и здравоохранении, и в целом государственный сектор создает лишь около 12% ВВП страны;

- более ограниченное, чем во многих других развитых странах, но весьма эффективное государственное вмешательство в экономику;

- высокая трудовая мораль, основанная, прежде всего, на протестантской этике: трудолюбии и вере большинства граждан в собственные силы.

Перечисленные характеристики - основа либеральной экономической модели Соединенных Штатов. Но в последние десятилетия важное значение приобретают семь новых экономических тенденций, связанных с развитием научно-технической революции.

1. Во-первых, одной из важнейших черт современного экономического развития США является ориентация на гибкое и мелкосерийное производство, которое способно адаптироваться к быстро меняющимся потребностям экономики и населения. Это достигается за счет распространения (как в материальном производстве, так и в сфере услуг) новых поколений техники, основанных на использовании микропроцессоров, микроэлектроники, программируемой автоматизации и биоинженерии.

2. Во-вторых, в структуре американской экономики постоянно повышается уровень ее наукоемкости. Это определяется общим увеличением затрат НИОКР. Общий объем затрат на научно-исследовательскую деятельность в 2004 г. превысил 280 млрд. долларов (2,6% ВВП) - рекордный уровень за всю историю страны.

3. В-третьих, это формирование всеобъемлющей информационной инфраструктуры. Без нее эффективное функционирование экономики и общества в настоящее время невозможно.

4. В-четвертых, роль и масштабы сферы услуг США не имеют аналогов в других развитых странах. Достаточно отметить, что в начале 2000-х годов услуги создавали около 80% ВВП.

5. В-пятых, серьезные перемены происходят в отношениях собственности. Корпоративная частная собственность стала преобладающей по сравнению со всеми другими формами частной собственности (партнерства, индивидуальная частная собственность).

6. В-шестых, характерной чертой американской экономической модели, влияющей на функционирование рынка труда и трудовые отношения, является тенденция снижения степени охвата работников профсоюзами. А поскольку влияние профсоюзов на процесс заключения коллективных договоров, занятость и уровень заработной платы уменьшается, рынок становится более мобильным.

Благодаря информационным технологиям серьезные изменения затронули и динамику экономического цикла. За послевоенный период спады стали гораздо менее болезненными для американской экономики. Так, из-за четырнадцати циклических спадов потери ВВП в 1900-1953 годах были в среднем втрое больше, чем от восьми последующих кризисов 1954-2004 годов. Одновременно период падения производства сократился с 17 до 11 месяцев.

7. Еще одним важным фактором стало государственное регулирование экономики, в частности, стабилизирующая роль фискальной и денежно-кредитной политики. Ее регуляторы (учетная ставка Федеральной резервной системы /ФРС/, нормы обязательного резервирования коммерческих банков, операции на открытом рынке с государственными ценными бумагами), а также манипулирование величиной налоговых поступлений в бюджет позволяют в нужное время или заметно снижать «перегрев» экономики, или, напротив, стимулировать ее рост. Поэтому характерная черта государственного регулирования экономики начала ХХI века - все большая ориентация бюджета на решение социально-экономических задач.

Список использованных источников