К вопросу о социокультурных ресурсах евразийского развития

Размещено на http://www.allbest.ru

К вопросу о социокультурных ресурсах евразийского развития

Александр Пастухов

Уже не одно столетие среди российской интеллигенции, ученых, политиков продолжаются жаркие споры о путях развития России. В настоящее время эта тема приобретает особую актуальность в связи с процессами глобализации, так как в условиях развития экономикоцентричной миросистемы могут обеспечить свое существование в длительной перспективе только страны обладающие экономической гегемонией, страны, имеющие уникальные восполняемые ресурсы и страны, политика которых основывается на устойчивой самоидентичности. Россия, в настоящее время не имеет экономического лидерства и не обладает достаточным количеством восполняемых ресурсов (кадровый ресурс, передовая технологическая информация, высокий уровень правосознания и трудового сознания).

Поэтому, в соответствии с евразийской теорией А. Дугина, стратегия России в наступившем веке должна исходить из следующего фундаментального принципа: верность историческим константам национального пути, отстаивание исторической уникальности России и русских как государства и народа, как особой культуры и особой цивилизации, с одной стороны, и эффективное и своевременное участие в динамике новой мировой реальности, адекватная реакция на основные тренды мирового развития (на всех уровнях), с тем, чтобы сознательно и планомерно усваивать и развивать одни направления, переориентировать в своих интересах другие и разумно, качественно и успешно противостоять третьим. То есть именно социокультурные ресурсы России должны стать той ресурсной основой, которая будет способствовать дальнейшему стратегическому развитию России.

Соответственно, популярные в российском обществе идеи народовластия, основанные на традициях коллективизма, соборности, подвижничества могут стать тем базисом, на основе которого будет формироваться евразийский путь развития.

По мнению А. Дугина, евразийская политическая модель должна быть основана на императиве соучастия всего общества в принятии основополагающих исторических решений, на подлинном народовластии. Соучастие народа в своей собственной судьбе так определяется подлинная демократия. Это соучастие может реализовываться различными способами. Так как Россия представляет собой масштабное стратегическое образование, управление ее стратегическим потенциалом должно быть сосредоточено в руках небольшой группы или отдельного лица, как бы он ни назывался президентом, монархом, Высшим Советом, вождем и т. д. Такая персонификация власти не противоречит принципу органической демократии в том случае, если общий вектор деятельности высшего лица (группы лиц) государства соответствует основному направлению исторического развития, основывается на константах национального бытия.

На базовом уровне «органическая демократия» предполагает широкую и гибкую систему автономного самоуправления, соотнесенную с культурными, религиозными и профессиональными традициями конкретных общественных групп. В некотором смысле, можно соотнести эту модель с аналогом Советов. Здесь должны действовать принципы «прямой демократии», механизмы коллективной выработки решений, имеющих локальное политическое значение и вписанных в конкретику региона, субъекта федерации, муниципалитета, сельского поселения.

Между стратегическим унитарным принципом верховной власти и дифференцированным плюрализмом автономных групп на низовом уровне, должна существовать гибкая система политической координации в лице органов исполнительной и законодательной власти промежуточного уровня, осуществляющих координацию волеизъявления общин со стратегической линией центрального руководства. Соучастие граждан в развитии России будет максимально эффективным только в том случае, если власть будет контролировать только те аспекты политической, экономической, культурной жизни общества, которые имеют стратегическое значение.

Эта модель, в виде местного самоуправления, стала реализовываться в России с 1990-х гг. и до настоящего времени находится в стадии становления. Однако, отсутствие согласованного понимания этих вопросов у немногочисленных специалистов, представителей органов власти разного уровня, населения, порождает разные взгляды на задачи и формы организации местного самоуправления, результатом чего является непрекращающаяся борьба за его права и зону ответственности, распределение полномочий. Яркой иллюстрацией этого является история подготовки и введения в действие Федерального закона «Об общих принципах местного самоуправления в Российской Федерации» (№ 131-ФЗ). Широкое предварительное обсуждение этого закона так и не привело к согласованию разных позиций.

Стремление федеральной политической элиты развивать самоуправление в России, что было открыто высказано В. В. Путиным в процессе подготовки Общероссийского муниципального форума, столкнулось со следующими феноменами, характерными для России в целом, которые были выявлены в процессе исследования Аргаяшского, Дербишевского, Хомутининского сельских поселений Челябинской области:

Искусственное сдерживание темпов муниципализации на уровне субъекта федерации. Фактически поселения оказались в подчинении муниципальных районов, что противоречит базовым основам самоуправления, и демонстрирует нежелание местной политической элиты содействовать развитию народовластия.

Отсутствие институтов муниципального развития. Это способствует ошибочному представлению о муниципальном управлении и роли местного сообщества, недоверию населения к местной власти (взаимному) и местному самоуправлению в целом. При сложившейся ситуации социокультурные нормы, традиции, не становятся ресурсом развития местного самоуправления, а общественные инициативы, местное сообщество не рассматриваются органами государственной власти как ресурс развития поселений.

Противоречия в понимании проблем местного самоуправления представителями власти и жителями. При таком понятийном «хаосе», неизбежно возникают сложности межмуниципального взаимодействия, и снижается эффективность государственного управления.

Отсутствие последовательного (а не только на период выборов) механизма участия граждан в самоуправлении.

Сами граждане не видят необходимости своего участия в изменении ситуации, не готовы к диалогу, к участию в общественной жизни поселения, не владеют навыками управления, организации, знаниями о своих правах и т. д.

Отсутствие государственных структур, которые могли бы оказывать поддержку и обучение социально-активных граждан, способствовать формированию местных сообществ.

В результате общее число муниципальных образований Челябинской области уменьшилось с 324 до 317 за счет объединения части территорий. При этом в области появилось более 20 вновь образованных поселений.

Кроме того, широкое распространение получила практика передачи полномочий от сельских поселений муниципальным районам, причем как в части вновь созданных, так и существовавших ранее муниципальных образований. С учетом всех переданных на районный уровень полномочий, как по областному закону, так и по соглашениям, объем решаемых на уровне вновь созданных поселений Челябинской области вопросов местного значения можно оценить в 20-30 % от предусмотренного Законом 131-ФЗ.

Таким образом, для дальнейшего развития самоуправления в России, в соответствии с евразийской моделью развития, предложенной А. Дугиным, необходимо ликвидировать препятствия политического, экономического, социального характера, мешающие формированию российской соборности и самобытности.

Международные отношения, всемирность, миропорядок, мирополитическое взаимодействие, мировая политика, глобальная политика, международное взаимодействие, мировая система, система международных отношений, международное общество, модель мира, мировое сообщество, всемирная система, международная система, политическая структура мира, мироустройство, международные режимы, глобальное управление, геополитическая модель мира и т. д. Перечень можно продолжить без труда.

Эти понятия и термины соседствуют и сосуществуют в лексиконе наших политологов, ученых-международников. Чувствуется, что подчас это просто синонимы. Различают их также по соотношению объемов: шире уже. При этом если в сопоставляемой паре понятий одни говорят, что первое шире второго, то другие утверждают прямо обратное. Появляются недоразумения, ученые престают понимать друг друга. Сложилась ситуация, напоминающая сценки из популярной сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в зазеркалье» Слова одного из героев Шалтая-Болтая, заявленные презрительно и высокомерно, вынесены в эпиграф. Правда, Шалтай тут же сетует: «Некоторые слова очень вредные. Ни за что не поддаются!»

То, что по мере развития и углубления научного знания происходит его дифференциация, явления нормальное. При этом в пределах одной науки возникают новые субдисциплины. Например, политическая наука (политология) сегодня «распочковалась» на добрых полтора десятка дисциплин: политическая социология, политическая психология, геополитика и т. д. Заметим, что при этом никто не ставит под сомнение существование политологии как таковой. С другой стороны, возникают все новые области знания на стыке наук междисциплинарные науки. Именно здесь происходит зачастую наиболее быстрый прирост нового знания как результат синтеза, «перекрестного опыления». Естественно, что возникают новые понятия и категории, обогащающие науку.

Однако есть и оборотная сторона медали, по сути носящая псевдонаучный характер. Имеется в виду неистребимая тяга части ученых к введению в оборот новой терминологии для того, что уже имеет свое понятийное выражение. В итоге множится терминология для обозначения одного и того же явления, либо наоборот устоявшемуся понятию дается совершенно иная трактовка и происходит это совсем не обязательно из желания сказать свое слово. Чаще всего механизм тут иной. Добросовестно углубляясь в изучение какого-либо явления, автор как бы «замыкается» на выбранном им аспекте рассмотрения и свою увлеченность подчас закрепляет терминологически через введение нового термина. Возникает путаница, что влечет за собой дискуссии и бесконечные, зачастую бесполезные споры «о понятиях». Полагаем, что нечто подобное произошло и в теории международных отношений.

Первый вопрос, который появляется в связи с этим: какое из множества понятий, перечисленных в начале статьи, является обобщающим, базовым, родовым? Видимо, содержательно это «глобальная (всемирная) система международных отношений». Много слов для одного понятия. Если их «свернуть», то как аналог, априори и как рабочее понятие предлагаю «международье». Этот термин ввел в оборот великий русский мыслитель, писатель и публицист Александр Исаевич Солженицын знаток русского языка и тонко его чувствующий человек. На первый взгляд звучит неприемлемо. Слишком величественно, но зато созвучно скажем «мирозданью», только применительно к человечеству. В частности понятием «международье» А. И. Солженицын пользуется в программной статье, написанной им в рамках интеллектуального проекта «Какой быть России» газеты «Аргументы и факты».

Наибольший интерес представляет анализ соотношения понятий «международные отношения» и «мировая политика», дискуссия о которых длится в нашей литературе вот уже полтора десятилетия. Вырисовывались, как минимум, четыре варианта толкования: а) мировая политика и международные отношения синонимы; б) это рядоположеннные и различные понятия; в) мировая политика шире, чем международные отношения; г) мировая политика понятие более узкое, чем международные отношения.

Если «международные отношения» это уже классика политологии, то «мировая политика» у нас новояз. Правда, это научное направление мировая политика сформировалась на Западе еще в 70-е гг. ХХ в. в рамках неолиберализма. Теория международных отношений давно конституирована даже как учебная дисциплина. Но стремительно ворвавшаяся в научные исследования теория мировой политики тоже скоропалительно включается как учебная дисциплина в стандарты подготовки ряда специальностей. В 2004 г. появился первый отечественный учебник М. М. Лебедевой «Мировая политика», написанный в соответствии с программой, утвержденной Министерством образования Росси. Понятно, что взгляды М. М. Лебедевой уже потому заслуживают внимания.

Немного удивляет, что автор учебника «Мировая политика» не дает четкого определения этому понятию. Зато во врезке с пометкой «Это важно» М. М. Лебедева дает пять отличительных, специфических характеристик мировой политики3. Проанализируем их. Во-первых, отмечает М. М. Лебедева, истоки мировой политики уходят в исследование международных организаций, международных политико-экологических процессов, сравнительной политологии, теоретических исследований международных отношений. Но разве устоявшаяся теория международных отношений (ТМО) не изучает все это, спросим мы у Марины Михайловны?

Во-вторых, мировая политика занимается проблемами современного состояния, а также тенденциями развития мировой политической системы. Всем этим занимается и ТМО, достаточно посмотреть любой учебник по ней.

В-третьих, по М. М. Лебедевой, специфика мировой политики состоит в том, что она в качестве участников международного взаимодействия рассматривает не только государства и межправительственные организации, но и негосударственных акторов. Помилуйте, давным-давно, уже к примеру, в фундаментальной трехтомной монографии «Международные отношения после второй мировой войны» международные отношения определяются как «совокупность экономических, политических, идеологических, правовых, дипломатических и иных связей и взаимоотношений между народами, между государствами и системами государств, между основными социальными экономическими и политическими силами, действующими на мировой арене». А вышла эта монография еще в 1962 г. И через двадцать лет в трехтомном «Дипломатическом словаре», вышедшем в 19841986 гг., это определение повторяется слово в слово.

В-четвертых, мировая политика, по утверждению автора, рассматривает международные проблемы во взаимосвязи друг с другом и в едином общемировом контексте. Опять же заметим, что все это характерно и для ТМО. Наконец, впятых, М. М. Лебедева отмечает, что мировая политика не делает резкого противопоставления между внутренней и внешней политикой. Действительно, в советский период в литературе бытовал довольно привлекательный тезис о самостоятельности и независимости внешней политики от внутренней. Однако эта позиция не была всеобщей. Еще В. И. Ленин выдвинул положение об ошибочности и вредности идеи о том, что можно рассматривать внешнюю политику изолированно, в отрыве от внутренней политики, а тем более их противополагать4. Концепция взаимосвязи и взаимообусловленности внутриобщественных и международный отношений с разной интенсивностью, но жила в науке даже советского периода. Приписывать ее теории мировой политики как новацию, нет особых оснований. Обратимся теперь к содержанию учебника М. М. Лебедевой «Мировая политика». Из 16 глав в их названии лишь в четырех фигурирует понятие «мировая политика». Остальные посвящены проблемам глобализации мира, изменению системы международных отношений и политической структуры мира, проблемам безопасности, контроля над вооружениями, конфликтам в современном мире, проблеме отношений «Север-Юг», внешней политики и дипломатии, глобальному управлению и т. д. Получается довольно случайный и сумбурный набор тем теории международных отношений, политической глобалистики, политологии и др.

Завершая сопоставление международных отношений и мировой политики, М. М. Лебедева пишет: «В целом же в данной области как науки, так и практики наблюдается, скорее, терминологическая избыточность»6. Очень здравая мысль и касается она, думается, прежде всего самой мировой политики.

Обратимся теперь к тем исследованиям, авторы которых однозначно выступают за дихотомию международных отношений и мировой политики. Опустим статьи, носящие подчас слишком большой полемический запал, а рассмотрим учебные пособия. Учебник это всегда что-то уже устоявшееся в теории, общепринятое. В 2004 г. в Санкт-Петербурге вышло учебное пособие, рекомендованное УМО по классическому образованию, авторы, которого недвусмысленно заявляют свою позицию уже в его названии: «Мировая политика и международные отношения» под ред. С. А. Ланцова и В. А. Ачкасова. Первый параграф, как и следовало ожидать, посвящен соотношению категорий «международные отношения», «международная политика» и «мировая политика».

Авторы отмечают, что мировая политика отличается от международной политики предшествующих столетий и по содержанию проблем стоящих в ее центре, и по характеру субъектов, действующих в ее рамках. С этим подходом в историческом аспекте трудно спорить. Но заметим, тут еще ни слова о международных отношениях, речь только о политике.

«Мировая политика», утверждают авторы, зародилась и выросла на фундаменте международных отношений и представляет с ними единый и неразрывный комплекс. Однако полного тождества между обеими частями этого комплекса нет. Мировая политика включает и международную политику, но не сводится к ней, она шире по своей проблематике и по числу задействованных в ней субъектов». Сразу же возникает по меньшей мере три вопроса, которые хотелось бы задать авторам. «Единый и неразрывный комплекс» что это такое, каким понятием его можно обозначить? Если полного тождества между частями комплекса нет, то означает ли это что «неполное» имеется и в чем оно состоит? Наконец, во второй половине приведенной цитаты «международные отношения» незаметно подменяются «международной политикой». Для авторов это различные понятия или синонимы?

Далее, если мировая политика шире чем международная, то буквально на следующей странице, противореча себе при определении предмета теории международных отношений авторы включают в него и «комплексное исследование отдельных вопросов мировой политики»8. Однако дочитаем учебное пособие до конца. Оно состоит из трех частей в названии двух из них значатся «международные отношения», а в одной «мировой политический процесс». Книга объемная, в ней 79 (!) параграфов, в названии 12 из которых фигурируют «международные отношения» и лишь в одном «мировая политика». Этот параграф называется «Мировая политика и мировая экономика в условиях глобализации». Но вот парадокс, в самом тексте содержится характеристика феномена глобализации и «международных отношений глобального мира» и ни разу термин «мировая политика» даже не упоминается. Одним словом, авторы своей работой блестяще показали, что одно из двух понятий: мировая политика и международные отношения оказывается не нужным, не работающим. И это понятие мировая политика.

Особое место в ряду публикаций посвященных соотношению мировой политики международных отношений занимает работа крупнейшего нашего политолога-международника Алексея Демосфеновича Богатурова. В 2004 г. в журнале «Международные процессы» опубликована его статья «Понятие мировой политики в теоретическом дискурсе». Эту блестящую работу следует признать рубежной, знаковой в дискуссии о мировой политике. В ней в обобщенном виде дается история возникновении и применения этого понятия в исследованиях по международной проблематике, подводятся по сути итоги дискуссий и сделано это обстоятельно, доказательно.

А. Богатуров задачу своей статьи определил так: «достроить понятие мировой политики на базе анализа методологического соотношения между исследованиями мировой политики, с одной стороны, и международных отношений, с другой». Хотя в полной мере ему это не удалось, но один «этаж», где-то уже ближе к «крыше», автор построил.

Особо значимы его семь развернутых тезисов о концепции мировой политики. В тезисе пятом А. Богатуров приводит определение: «мировая политика это сфера нерасчлененного взаимодействия между субъектами международных отношений по поводу как их действий в отношении друг друга и решения общемировых проблем, так и политики каждого из них в отношении собственных внутренних проблем и ситуации»10. Обратим внимание, что в центре определения стоят все те же «международные отношения». В завершение статьи автор приводит таблицу предметов исследования международных отношений и мировой политики, где три колонки: составляющие международных отношений, мировой политики и предметы «общей компетенции». Надо заметить, что таблицы и схемы вещь обоюдная и опасная. С одной стороны они позволяют предельно четко выявить суть концепции или теории с другой стороны высвечивают недостатки и погрешности, если они, конечно, есть. Не избежал этого и автор статьи. Так, согласно таблице в предмет мировой политики входят: социологические и политико-психологические аспекты международных отношений, деятельность международных криминальных сетей, международные организации неформального в том числе сетевого типа (антиглобализация, «международная амнистия», «Гринпис», интегристские движения и НПО, экологические движения, роль ТНК. Но почему все это вдруг стало невозможным изучать в теории международных отношений? Далее, если объединить эти три предметных поля, в одно, частями которого они являются, то что эти будет за целый объект исследования, как его терминологически обозначить?

А. Богатуров пишет, что оптимальным вариантом взаимоотношений науки о международных отношениях и мировой политики видится их равноположенное развитие как сопредельных субдисциплин. Но если это субдисциплины, то должна быть и дисциплина суб-которыми они являются. Что это за дисциплина? Ответа нет. Еще один момент привлекает в статье А. Богатырева, когда он пишет, что в среде западных ученых понятие мировой политики стало функционировать в профессиональном дискурсе де-факто в роли эвфемизма для обозначения того, что сейчас уже без ложной стыдливости называется «американской империей». Действительно, можно понять американских ученых: как-то неудобно либералам употреблять понятия типа «однополюсный мир», «мировая империя», и они нашли приемлемый, идеологически нейтральный термин «мировая политика». Ну а нам-то зачем это делать?

Всякое понятие или категория имеет свою семантику, и чем содержание понятия ближе к ней, тем эффективнее оно «работает» в науке. Однако раскроем любой научный словарь и убедимся, что подавляющее число понятий очень приблизительно соответствует своему семантическому корню и почти никогда не бывает ему тождественно. Отсюда полагаем, что при оценке содержания понятия «международных отношений» нельзя слишком уж буквально их толковать как «отношения между народами» и тем более включать в него только межгосударственные взаимодействия. Такое истолкование действительно подталкивает к порождению термина «мировая политика», когда авторы зацикливаются на семантике «международных отношений». Конечно, международные отношения могут пониматься узко как система межгосударственных взаимодействий. Это пройденный этап. Сегодня приемлемо расширение этого понятия за счет включения новых единиц взаимодействия, таких, как неправительственные организации, транснациональные корпорации и т. п.

Расчленять взаимосвязанный и взаимозависимый сегодняшний мир на две части международные отношения и мировую политику как рядоположенные, некорректно в когнитивном отношении, малоаргументированно, малопродуктивно и нецелесообразно. Это может привести к ряду ошибок в оценке мирового политического процесса искаженным результатам в его исследовании. Другое дело использование понятия мировая политика вместо «международных отношений», имея в виду расширение и углубление транснациональных явлений. Думается, что и теория международных отношений вполне не только может, но и должна включать в себя изучение новых явлений, в том числе и новых акторов мирового политического процесса.

Однако полагаю, что и теории международья (глобальной системы международных отношений) в ряду других понятий может быть найдено место и мировой политике. На наш взгляд, мировая политика может быть конструирована как футурологическое понятие. Теоретически можно допустить, что однополюсность мира, когда-либо утвердиться и тогда политика, проводимая Соединенными Штатами, может быть названа «мировой». Или же, под грузом глобальных проблем современности и стремлении их разрешить, человечество дойдет до необходимости создания мирового правительства с полномочиями принимать решения обязательные для всех силой для их реализации. Для такой политики и предлагаем «зарезервировать» понятие «мировая политика». Может в отдаленном будущем оно и сгодится.

Представляет интерес выяснение соотношения понятий «мировая политическая система» и «структура международных отношений». Общепринято в современной науке, воспринявшей системный подход, под системой понимать целое, составленное из частей, то есть совокупность элементов, находящихся в отношениях (связях) друг с другом. Что касается элементов, ясно все акторы мирового политического процесса. А вот отношения и связи в системной теории обозначаются понятием «структура». Заменяем «международные отношения» структурой и получаем тавтологию. Структура мировой системы есть международные отношения, то есть «структура» мировой системы понятие оказывается излишним. Однако в науке указанное понимание структуры не общепринято. Понятие «структура» трактуется и как выражающее лишь то, что остается устойчивым, относительно неизменным при различных преобразованиях систем. Видимо, в этом значении можно говорить о структуре мировой политической системы. Но тогда нужно и понятие, фиксирующее изменения в ней. С некоторой натяжкой это может быть понятие «мировой политический процесс».

Понятие «политическая система мира» имеет право на существование, поскольку не всегда оно имело характер международных (межнациональных) взаимодействий. Так, Б. Бузан и Р. Литтл в книге «Международные системы в мировой истории» выделяют четыре этапа в развитии политических отношений в мире. Это домеждународный этап, характерный для периода первобытнообщинных отношений на земле. Второй этап начальная (древняя) и классическая международные системы. Третий этап, начинающийся примерно с ХУІ в., связан сначала с взаимодействием средневековых городов-государств католической церкви, монастырей и др., а затем переходит во взаимоотношение сформировавшихся государств-наций. Конец ХХ начало ХХІ в. характеризуется четвертой международной системой, имеющей свою специфику. Можно дискутировать по поводу количества этапов. Так, третий этап может быть без труда разделен на два периода. Но, исходя из того, что этап собственно международных отношений лишь один из этапов мировой истории, требуется понятие, обобщающее все этапы. В этом отношении «политическая система мира» имеет свою когнитивную нишу. Правда, при этом надо иметь в виду, что с точки зрения системного анализа, не все периоды взаимоотношений в мире полностью соответствуют критериям системы. Всеохватным в русскоязычной литературе могло бы стать понятие «международье». К сожалению, слово это буквально не переводимо на другие языки и поэтому повторимся еще раз: «международье» можно считать синонимом «глобальной политической системы мира».

Всемирная система международных отношений явление настолько многосложенное и многоуровневое, что для его исследования требуется целый ряд понятий, рассматривающих международье в различных аспектах. Помимо уже рассмотренных, нельзя обойтись без таких понятий как «баланс сил», «мировой порядок», «геополитическая модель мира» и т. п. Но назрела необходимость их унификации, приведения в систему. Только не путем конституирования понятий в ГОСТах Минобразования. Нужна широкая дискуссия научной общественности, которую организовать могли бы международные издания, в том числе такие журналы, как «Международные процессы», «Мировая экономика и международные отношения».

Примечания

социокультурный евразийское развитие народовластие

Кэролл, Л. Алиса в стране чудес. Алиса в Зазеркалье : сказки / Льюис Кэрролл. Минск, 1993. С. 144.

Солженицын, А. Что нам по силам? / А. Солженицын // Аргументы и факты. № 4. 2008. С. 3.

См. : Лебедева, М. М. Мировая политика : учеб. для вузов / М. М. Лебедева. М., 2003. 4С. 46.

Цит. по: Политология на российском фоне : учеб. пособие / под ред. П. И. Симуша. М., 1993. С. 374.

См.: Ленин, В. И. Полн. собр. соч. : в 44 т. Т. 32 / В. И. Ленин. С. 334.

Лебедева, М. М. Мировая политика / М. М. Лебедева. М., 2003. С. 49.

Мировая политика и международные отношения / под ред. С. А. Ланцова,

В. А. Ачкасова. СПб., 2004. С. 19.

Там же. С. 20.

Богатуров, А. Понятие мировой политики в теоретическом дискурсе / А. Богатуров // Междунар. процессы : журн. теор. междунар. отношений и мир. политики.

2004.Т. 2. № 1 (4), янв.-апр. С. 17.

Там же. С. 30.

См.: Buzan, B. International system in world history : Remaking the study of international relations / В. Buzan, R. Littele. Oxford, 2000.

Размещено на Allbest.ru