Общая характеристика теневой экономической деятельности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

теневой экономика коррупция мировой

Введение

Глава 1. Общая характеристика теневой экономической деятельности

1.1 Структура, причины и последствия теневой экономики

1.2 «Вторая» теневая экономика

1.3 «Серая» (неформальная) теневая экономика

1.4 «Черная» теневая экономика

Глава 2. Криминальная глобализация экономики

2.1 Мировое криминальное хозяйство

2.2 Криминальные глобальные проблемы взаимоотношений Севера и Юга

2.3 Криминальные глобальные проблемы развития стран Севера

2.4 «Серые зоны» мирового хозяйства как результат криминальной глобализации

Глава 3. Различные формы проявления теневой экономики в мире

3.1 Борьба с коррупцией и экономической преступностью в Польше

3.2 Экономическая преступность в ЮАР

3.3 Фальшивомонетничество в Германии

3.4 Проституция

Заключение

Список литературы

Введение

Теневая экономика интересный феномен в макроэкономике. Сколько книг написано и фильмов снято, сколько историй рассказано. Русские 90-тые - преступная романтика.

Но я решила рассматривать теневую экономику не из-за этого. Мне стало интересно, что стоит по ту сторону закона - как на самом деле, в большинстве случаев, делают деньги. Как влияет деятельность преступников на государство - что происходит с обществом? Все это я нацелена рассмотреть.

Мне стало интересно как появилась теневая экономика, что заставило людей преступать закон, и самое главное мораль! Ведь незаконная деятельность существует более тысячелетия, в эпохи где опорой государству, да и человеку была религия.

Кроме того, современные события, развивающиеся на политической арене, тесно связаны с нелегальной экономикой. Что бы понять цели и мотивы, нужно разбираться в теневой экономике, его структуре и правилах.

Поэтому я хочу рассмотреть эту тему. Для этого, мне нужно выявить структуру теневой экономики - ее части, следствия и причины возникновения, разобраться с ее историей. Исследовать проблемы теневой экономики с теоретической точки зрения.

После я изучу теневую экономику с практической точки зрения. То есть рассмотрю ее на примерах разных стран - севера и юга. Узнаю и распишу о, так называемых, «серых» зонах.

И последнее, что я должна сделать - это проанализировать некоторые формы нелегальной деятельности. Выявить специфику проблемы и предложить свои пути решения.

Глава 1. Общая характеристика теневой экономической деятельности

1.1 Структура, причины и последствия теневой экономики

Теневая экономика (shadow economy) - хозяйственная деятельность, развивающаяся вне государственного учета и контроля, не отражающаяся в официальной статистике. Размеры и природа деятельности в сфере теневой экономики рассматривается в широких пределах. Различные виды теневой деятельности имеют качественные отличия. Поэтому для правильного понимания проблем теневой экономики необходимо выделить ее основные секторы.

Для типологизации теневой экономики мы рассмотрим три критерия:

- связи с «белой» («первой», официальной) экономикой,

- субъекты экономической деятельности,

- объекты экономической деятельности.

С этой точки зрения можно выделить три сектора теневой экономики (табл. 1):

- «вторая» («беловоротничковая»),

- «серая» («неформальная») и

- «черная» («подпольная») теневая экономика.

Таблица 1 Критерии типологизации теневой экономики

«Второй» теневой экономикой называется запрещенная законом скрытая экономическая деятельность «белой» экономики, приводящая к скрытому перераспределению ранее созданного национального дохода. «Беловоротничковой» ее называют так из-за того, что подобной деятельностью занимается руководящий персонал - белые воротнички. Для общества такая экономическая деятельность не производит ни товаров, ни услуг. Во «второй» теневой экономики выгоду получают за счет чужих потерь.

«Серой» теневой экономикой называется разрешенная законом, но не регистрируемая экономическая деятельность (в основном мелкий бизнес) производящая и реализовывающая обычные товары и услуги. Отличается от «второй» экономики, «серая» теневая экономика тем, что работает более самостоятельно. В этом секторе предприниматели либо сознательно избегают официального учета, не желая нести расходы, связанные с получением лицензий, уплатой налогов и тому подобному, либо отчет о такой деятельности вообще не предполагается.

«Черной» теневой экономикой (экономика организованной преступности) называется запрещенная законом экономическая деятельность, связанная с производством и реализацией запрещенных товаров и услуг. «Черная» теневая экономика отрезана от белой экономики еще больше, чем «серая». «Черной» теневой экономикой в широком смысле слова можно считать все виды деятельности, невозможные в нормальной экономической жизни, поскольку они считаются несовместимыми с нею, губящими ее. Эта деятельность может быть не только базироваться на физическом насилии (кражи, грабежи, вымогательство), но также и на производстве товаров и услуг, уничтожающих общество (например, наркобизнес и рэкет). В современной литературе внимание акцентируется, прежде всего, на экономике организованной преступности, активности профессиональных преступников. Но предложенную типологию нельзя считать абсолютной. Ведь между формами теневой экономики нет четкой границы. Например, организованные преступные группы могут «собирать дань» с предприятий неформального сектора и использовать контакты с легальными предпринимателями для «отмывания» своих доходов. Все «теневики» находящиеся вне легальных законодательных норм с радостью сотрудничают друг с другом, что в понятной степени объединяет их в противостоянии официальному миру.

Развитие теневой экономики, безусловно, реакция на сам факт государственного регулирования. Нельзя регулировать без ограничений, а неразумные ограничения провоцируют нарушения, особенно если это выгодно. Многие виды теневой экономики (например, уклонение от налогов) объясняются во многом именно недостатками государственного регулирования -- бюрократизацией управления, слишком высокими налогами и тому подобное. Но не стоит забывать, что и самая лучшая централизованная система управления не сможет нейтрализовать теневую экономику полностью. И при малых налогах кто-то обязательно будет уклоняться от их уплаты. Но с другой стороны, современная теневая экономика возникла не только в результате попыток ограничить свободу рынка, но и в силу природы самих рыночных отношений. Рыночное хозяйство построено на абсолютизме прибыли, обожествлении дохода. «Протестантская этика» и прочие виды социального самоограничения могут приглушить эту жажду наживы, но не уничтожить. Поэтому когда возникает возможность «сорвать куш», отдельные лица (или группы людей) часто отбрасывают в сторону долгосрочные общественные интересы ради корыстной выгоды. Такое поведение тем более вероятно, чем менее развиты в обществе этические нормы, осуждающие конфронтацию с законом. Жажда наживы любой ценой особенно характерна для «второй» и «черной» теневой экономики.

Последствия же теневой экономической деятельности нельзя оценивать однозначно. Многие виды теневой экономики (особенно «серая») объективно скорее помогают развитию официальной экономики, чем блокируют ее.

Швейцарский экономист Дитер Кассел выделяет три позитивные функции теневой экономики в рыночном хозяйстве:

1) «экономическая смазка» -- уменьшение перепадов в экономической конъюнктуре при помощи перераспределения ресурсов между легальной и теневой экономикой (когда легальная экономика переживает кризис, производственные ресурсы не исчезают, а переходят в «тень», возвращаясь в легальную после завершения кризиса);

2) «социальный амортизатор» -- смягчение нежелательных социальных противоречий (в частности, неформальная занятость увеличивает материальное положение малоимущих);

3) «встроенный стабилизатор» -- теневая экономика подпитывает своими ресурсами легальную (неофициальные доходы используются для закупки товаров и услуг в легальном секторе, «отмытые» преступные капиталы облагаются налогом и т. д.).

Однако в целом теневая экономика для общества несет больше вред, чем пользу. Наибольшие негативные последствия наносят «вторая» и «черная» разновидности теневой экономики. Во первых, происходит антисоциальное перераспределение доходов общества в пользу относительно привилегированных групп (бюрократов, мафии), уменьшающее благосостояние общества в целом. А во вторых, разрушается система централизованного управления экономикой: приписки создают "у правительства ложное ощущение благополучия, хотя необходимы экстренные реформы; «теневая» занятость приводит к тому, что чрезмерные усилия правительства по созданию новых рабочих мест не снижают мнимую безработицу, но увеличивают бюджетный дефицит, и т. д. И в третьих, развитие любых форм теневой экономики ведет к подрыву хозяйственной этики. Если ее активность заходит слишком далеко, люди начинают терять всякое представление об общепринятых «правилах игры», живя по принципу «все дозволено», в результате чего общество проваливается в пучину хаоса и нестабильности.

Рис. 1. Зависимость эффектов теневой экономики от ее масштабов

Соотношение позитивных и негативных эффектов теневой экономики зависит от ее масштабов Позитивный эффект возрастает по параболе, то есть, темп его роста замедляется с увеличением относительной величины теневой экономики. Зато негативный эффект имеет ярко выраженную тенденцию к ускоренному росту по мере увеличения теневой экономики. В таком случае результирующий эффект сначала будет иметь положительный знак и расти (участок OA), потом его рост остановится (в точке А), начнется процесс спада (участок АВ), а затем результирующий эффект приобретет отрицательное значение, величина которого будет стремительно расти (после точки В). Эта графическая модель показывает важность контроля над масштабами теневой экономической деятельности. Общественное благосостояние увеличивается до максимума, если величина теневой экономики равна OA, так как при этом результирующий эффект имеет максимально позитивное значение. В крайнем случае можно допустить разрастание теневой экономики до величины 0В, когда позитивный и негативный эффекты взаимно гасятся. Если величина теневой экономики превышает 0В, то общество несет чистые потери.

1.2 «Вторая» теневая экономика

«Вторая» теневая экономика представляет собой своеобразную «заднюю сторону» официальной экономической деятельности. Хотя главными субъектами этих теневых отношений являются хозяйственные руководители, их участниками могут стать и обычные граждане, без молчаливого согласия которых систематические хозяйственные нарушения были бы невозможны.

Далеко не полностью соответствует реальности представление о командной экономике советского типа как о системе тотального регулирования и контроля. Хотя государство требовало всеохватывающей регламентации, действительный хозяйственный механизм включал в себя значительные неформальные компоненты. В него входили:

1) экономика неформальных традиций -- принятые обществом социально-экономические взаимоотношения, не записанные в нормативных документах, но хорошо известные многим гражданам (примерами могут стать - неофициальный обмен фондируемыми материалами между предприятиями по личным договоренностям их руководителей, негласная добавочная оплата «шабашников» и работников сферы услуг);

2) экономика приписок (фиктивная экономика) искажение экономической информации, представляемой низовыми подразделениями владеющим организациям (завышение количества и качества произведенной продукции, утаивание ресурсов);

3) экономика личных злоупотреблений (экономика взяток) -- коррупция лиц, ответственных за распределение редких ресурсов (производственного сырья, рабочих мест, жилья и т. д.). Глубокое и всестороннее развитие «второй» экономики в «социалистических» странах 1970--1980-х гг. породило ряд идей, отвергающих ходячее мнение о советском тоталитаризме. Открыв всеобщность теневой экономической деятельности при «социализме» (практически каждое советское предприятие занималось в той или иной степени нелегальной деятельностью), западные советологи пришли к выводу, что экономика СССР позднего периода уже была своеобразным преобразованием смешанной экономики -- под занавесом тотального планирования скрывались теневые рыночные отношения. Эти теневые экономические отношения были не только противопоставлением централизованному контролю, но и как будто бы защитой от давления реформ, заменой рынка. Российский экономист В. Найшуль, объединяя эти наблюдения, приходит к выводу о становлении в брежневский период «бюрократического рынка», где товарами формировались не только дефицитные товары, но и переделанный план для предприятия, должности, награды, звания, командировки за рубеж и т. д.

Наряду с прорыночными истолкованиями советской «второй» экономики появляется мнение, что в реальности «брежневизм» был не «бюрократическим рынком», а «клановым социализмом» -- системой неформальных взаимоотношений личной зависимости, в которой главную роль осуществляли не деловые качества того или иного лица, а степень его верности и приближенности к какой-либо группировке управляющей страной элиты.

Или, проще говоря, советская теневая экономика, как и легальная, также формировалась по принципам административно-командной системы. Сторонники этого подхода показывают, что в постсоветской России «клановый социализм» видоизменилась в «клановый капитализм» -- успех и безопасность в мире бизнеса все так же в большей в основном зависит от расположения власти имущих, чем от профессиональной квалификации. Одним из итогов такой деятельности стала массовость коммерческих экономических правонарушений (например, неуплаченные налоги того периода достигали, по некоторым оценкам, 40%). Хотя «беловоротничковая» теневая экономика более активно развивается в условиях погибающей командной экономики, государственный сектор рыночного хозяйства тоже не свободен от нее. Например, коррупция является проблемой практически всех стран мира. Кроме этого, в коммерческом секторе рыночного хозяйства есть такие виды теневой экономической деятельности, которых не могло быть в государственном секторе.

Еще в 1949 г. американский криминолог Эдвин Сатерленд сформулировал концепцию «преступности среди людей в белых воротничках», согласно которой тайная, противоправная деятельность фактически становится неотъемлемой составляющей будничной деловой практики «большого бизнеса». Проанализировав статистику судебных процессов по обвинению 70 крупнейших нефинансовых корпораций США в нарушениях хозяйственного законодательства, Сатерленд выявил, что им было вынесено 980 обвинительных приговоров (в том числе 307 -- за нарушение свободы торговли, 222 -- за нарушение обязательств, 158 -- за нарушение норм трудового законодательства) -- в среднем по 14 на каждую корпорацию. В таком случае крупные фирмы представляются своеобразными «идеальными преступниками»: они специально, организованно и регулярно (подобно мошенникам) преступают закон в широких масштабах, что не мешает им сохранять хороший имидж в деловом мире. Следующее изучение теневых сторон экономической деятельности в развитых странах доказало условную сомнительность черты между преступным и законопослушным поведением.

Выделяют несколько основных видов экономической преступности:

1) нарушение правил конкуренции -- коммерческие взятки, нарушения антимонопольного законодательства, промышленный шпионаж;

2) нарушение прав потребителей -- ложная реклама, выпуск недоброкачественных товаров;

3) нарушение прав Наемных работников -- нарушения трудовых контрактов, норм техники безопасности;

4) нарушения прав кредиторов -- злоупотребления заемным капиталом (ложные банкротства, мошенничество с субсидиями и др.);

5) нарушение прав государства -- укрывательство доходов от налогов, нарушения экологического законодательства.

Многие из этих нарушений уже так повседневны, что, по сути, не восприниматься как отклонение от нормы. Как пример, такой тип коммерческих взяток, как деловые взятки -- плата за выполнение взяткополучателем своих прямых должностных обязанностей (например, плата таможенникам за более быстрое растаможивание партии товаров), -- считается обычной частью деловой жизни. Выплачиваемые при зарубежных сделках обязательные комиссионные вознаграждения («чаевые») в США даже разрешили вычитать из налогооблагаемых сумм. Преступным значится использование лишь тормозящих взяток (Их дают, чтобы должностное лицо «притормозило» выполнение своих прямых обязанностей («закрыло глаза»), -- например, чтобы таможенник пропустил контрабанду). Еще более тонка черта между законным и незаконным при уплате налогов: различают «уклонение ОТ уплаты», когда налогоплательщик законно использует слабости законодательных норм, чтобы уменьшить налоговые платежи, и уголовно наказуемый «обход законов», когда налогоплательщик просто скрывает правдивую величину своих доходов. Попытки налоговой полиции, желающей остановить «обход законов», сталкиваются с мастерством специалистов по финансам, опытных в поиске законных «лазеек».

1.3 «Серая» (неформальная) теневая экономика

Серая теневая экономика имеет самый большой масштаб в теневой экономике. В то же время его исследование сталкивается, если сравнивать с анализом «черной» теневой экономики, с заметными трудностями: если экономика организованной преступности отчетливо отделена от легальной, официальной экономики, то неформальная экономическая деятельность проникает, буквально, во все поры общества, из-за чего «поймать» этот неформальный сектор оказывается не легче, чем схватить медузу. Экономисты изучают неформальную экономику (НЭ) уже более четверти века, однако нельзя сказать, что они уже определились в сущности этого явления. Не утихают споры даже по поводу его точного определения, не затрагивая даже объяснения причин его возникновения, роли в хозяйственной жизни общества, выработки наилучшего курса государственной политики по отношению к нему, перспектив его последующего развития.

Опубликованная в 1989 г. монография Э. де Сото «Иной путь» перевернула представления зарубежных ученых о роли и значении теневой экономики в современном рыночном хозяйстве. Именно на концепцию «Иного пути» опираются сейчас исследователи неформального сектора экономики. Традиционный, господствовавший в 1970--1980-е гг. подход к проблеме теневой экономики в странах «третьего мира» считал неформальную занятость как итог бедности, нищеты и отсталости. Экономическое подполье виделось маргинальной прослойкой: бывшие крестьяне уходят в поисках более высоких заработков в города, но не могут в силу своей низкой квалификации найти работу в современной промышленности и потому вынуждены перебиваться теневой деятельностью, с трудом обеспечивая себе прожиточный минимум. Предполагалось, что по мере адаптации к городскому образу жизни теневики будут переходить в современную, законную экономику. Неформальный сектор, рассматривался как экономическое гетто, не имеющее позитивных перспектив. Руководимый Э. де Сото Институт свободы и демократии провел ряд экономических исследований для выяснения «цены законности» в Перу -- тех затрат, которые вынуждены нести лица, желающие заняться обычной легальной экономической деятельностью. Для получении лицензии фабрике по пошиву одежды ученым пришлось затратить 289 дней и сумму, равную 32-м минимальным месячным зарплатам (расходы на взятки, пошлины, потерянные доходы). Даже зарегистрировать торговлю в уличном киоске потребует 43-х дней хождений по бюрократическим лабиринтам и денежных расходов в 15 минимальных зарплат. Что касается получения земельного участка для строительства жилья, то этот бюрократический марафон - почти 7-ми лет и 56-ти минимальных зарплат. Такая система не дает реализоваться в легальном бизнесе людям с невысокими доходами, но зато помогает в адресной раздачи привилегий («блата») и коррупции.

«Наше исследование показывает, -- пишет Э. де Сото, -- что готовность перуанцев действовать вне рамок закона в значительной степени есть результат рациональной оценки издержек законопослушания». Поэтому, основной причиной теневой экономической активности следует считать нерациональный правовой режим, когда «процветание компании в меньшей степени зависит от того, насколько хорошо она работает, и в большей -- от издержек, налагаемых на нее законом. Предприниматель, который лучше манипулирует этими издержками или связями с чиновниками, оказывается более успешным, чем тот, кто озабочен лишь производством». Результатом «плохих законов» стала экономическая ситуация, где на нелегальную деятельность в Перу приходилось 48% экономически активного населения и 61,2% рабочего времени, 38,9% официального ВНП. В некоторых сферах экономики теневики и вовсе стали основными производителями: так, например, нелегальный транспорт составляет 93% транспортного парка Лимы, столицы Перу. Нужно отметить, что товары и услуги, производимые теневиками, по сути, ничем не отличаются от продукции легального производства. Другая важная теоретическая находка Э. де Сото -- исследование внутреннего механизма экономического «подполья», его самоорганизации. Ходячее представление о деятельности теневиков уподобляет их жизнь первобытной борьбе за выживание, где царит голое «право силы». Но стоит заметить, что «Иной путь» наглядно показывает, что в теневом бизнесе, как и в законном, есть место «силе права» (конечно, права своеобразного -- незаконного). Мир теневого бизнеса практически во всем повторяет мир бизнеса законного, усваивая результативные формы организации. Как показывают исследования де Сото, во всех видах незаконной деятельности (жилищное строительство, торговля, транспорт) имеют место быть стабильные организации, которые контролируют контакты теневиков друг с другом и с легальными государственными институтами. Кажется, что в «тени» живет параллельный мир со своими профсоюзами, судами, правовыми нормами, который во многом результативнее остального мира. Даже процесс подкупа государственных чиновников видоизменяется из единичного правонарушения в стабильный порядок, с которым согласны все его участники. В книге де Сото описан довольно трудный для понимания механизм самоорганизации теневого бизнеса аргументированно доказывающий несостоятельность упрощенных представлений о рынке, где каждый «сам за себя». Высокие трансакционные издержки бизнеса делают исключительно индивидуалистическую деятельность изначально неэффективной, заставляя теневиков объединяться в нелегальные организации.

Де Сото предлагает учитывая это - классифицировать оригинальные трансакционные издержки на базе критерия «законность -- незаконность». Первая их группа -- «цена подчинения закону», т. е. издержки законопослушного поведения. Предприниматель в законном бизнесе должен нести единовременные «издержки доступа», связанные с получением права заниматься определенным видом экономической деятельности. Получив лицензию на свой бизнес, он должен будет всегда выплачивать издержки «продолжения деятельности в рамках закона»: платить налоги и социальные платежи, подчиняться бюрократической регламентации производственных стандартов, нести убытки из-за не результативности судопроизводства при разрешении конфликтов или взыскании долгов. Выполненные в Перу исследования деятельности мелких промышленных фирм вывели, что послушание закону обходится в среднем в 347,7% после налоговой прибыли (т. е., если бы не было издержек законопослушанию, прибыль в малом бизнесе возросла бы в 4,5 раза). И нужно отметить что при этом налоги поглощают всего лишь 21,7% затрат на законопослушание. Основным источником этатистского давления на бизнес являются даже не налоги, а бюрократические процедуры (на них расходуется, к примеру, около 40% рабочего времени управляющего персонала). Делая выбор в пользу незаконной организации, предприниматель избавляется от «цены подчинения закону», но зато вынужден оплачивать «цену внезаконности». В эту вторую группу трансакционных издержек входят «цена уклонения от наказаний» (риск поимки и наказания частично снижается взятками как особой формой страхования), растущие ставки на теневом рынке капиталов, невозможность участвовать в техноемких (капиталоемких) областях производства, относительно малая защищенность прав собственности, «цена невозможности использовать контрактную систему» (опасность нарушения деловых обязательств) и недостаточная эффективность внеконтрактного права. В общем, по мнению Э. де Сото, раскол хозяйства на законные и незаконные секторы «оказывает негативное воздействие на экономику в целом, выражающееся в снижении производительности, сокращении инвестиций, не результативности налоговой системы, подорожании коммунальных услуг, заметного замедления технического прогресса и многочисленных трудностях в формулировании макроэкономической политики».

Таким образом, нелегальный бизнес, объективно будучи протестом против меркантилистского государства, отнюдь не снимает необходимости изменения системы законов. Последняя новаторская идея Э. де Сото -- интерпретация эпохи буржуазных революций в Западной Европе как победы капиталистов-нелегалов над меркантилистским бюрократическим капитализмом. В сущности, «третий мир» повторяет сейчас историческую драму, впервые разыгравшуюся в XVI--XVIII вв. Защищавшие интересы монополистов-«рентоискателей» меркантилистские государства Западной Европы вводили детальные производственные стандарты, но натиск незаконного конкурентного производства неуклонно возрастал.

В конце концов, мирным ли (как в Англии) или насильственным (как во Франции) путем, меркантилистская система была сломлена, монополии лишились правовой защиты и практически все получили свободный доступ к предпринимательству. «...Людям развязали руки, и их энергия направилась не на борьбу с государством, а на производительный труд».

Значение книги Э. де Сото для понимания процессов, происходящих в современной России, трудно переоценить. Наши экономические проблемы в сущности те же, что и в Перу -- родине автора «Иного пути». Так же, как и страны «третьего мира», Россию захлестывает девятый вал незаконной экономической деятельности, что дает повод многим аналитикам заявлять о деградации национального хозяйства и крахе рыночных реформ. Но если принять концепцию Э. де Сото, постсоветская Россия страдает не столько от чрезмерного, сколько от недостаточного развития рыночных отношений. В таком случае в развитии подпольного бизнеса следует видеть симптом не болезни, а, скорее, выздоровления. Как и в Перу, в современной России, видимо, сосуществуют три «страны»: меркантилистское государство, создающее режим наибольшего благоприятствования для немногочисленных фаворитов; люди, которые разуверились в возможности решения своих проблем, и потому часто уходят в преступность, в политическое насилие; «есть и третья страна... -- страна, где много работают, где люди восприимчивы к новому и конкурентоспособны, и наиболее крупной ее провинцией является, без сомнения, провинция теневой экономики». «Чтобы уйти от насилия и бедности, -- заканчивает свою работу Э. де Сото, -- нужно признать собственность и труд людей, которых легальный сектор ныне отторгает, -- чтобы вместо бунта воцарился дух сотрудничества и ответственности».

Если ранее неформальный сектор экономики считался маргинальным порождением отсталости и асоциальным, то Э. де Сото подчеркнул революционно- прогрессивный потенциал НЭ. Неформальные, спонтанно развивающиеся экономические отношения все более начинают противопоставлять не столько рациональной заботе об общественном благе, сколько бюрократической заорганизованности, выгодной лишь «бюрократии».

1.4 «Черная» теневая экономика

Если неоинституционалисты равняют криминальную деятельность рынку, то на этом рынке обязательно действуют товаропроизводители разной степени сосредоточения. В законном бизнесе разновидности возможных видов организации производства в какой-либо отрасли варьируются - от активной конкуренции до чистой монополии. А как организован преступный бизнес? Эту проблему рассматривают специалисты по экономике организованной преступности. Если рассматривать организованную преступность с точки зрения экономической теории организации, то можно заметить черты, сближающие ее и с фирмой, и с государством, и с общиной.

Организованная преступность родилась вместе с цивилизацией: пиратские флотилии и разбойничьи банды встречаются чуть ли не на самых первых страницах истории. Однако современная организованная преступность, возникшая примерно век тому назад, имеет насущные отличия от преступных организаций доиндустриальных обществ. Возникновение организованной преступности современного типа -- это существенно новый этап развития преступного мира. Если «архаичные» бандиты являлись маргиналами, аутсайдерами общества, то деятельность современных мафиози базируется на законах бизнеса, а потому мафия стала довольно органическим институтом рыночного хозяйства. В связи с этим следует рассмотреть созданную М. Вебером концепцию двух существенно различных типов «жажды наживы». Авантюристическая жажда обогащения путем перераспределения ранее созданных благ (в том числе путем грабежа и воровства) не сложно заметить в самых разных обществах с древнейших времен. Но только в условиях капиталистического строя строится отношение к богатству как к закономерному результату рациональной деятельности по производству потребительских благ. Поскольку существует два типа «жажды наживы», существует и два вида организованной преступности -- традиционная и современная. Традиционная организованная преступность (в качестве примера можно вспомнить, например, пиратов Карибского моря XVII в. или банду знаменитого Картуша -- «короля» парижских грабителей начала XVIII в.) была всецело основана на насилии. Современная организованная преступность совершает главным образом «преступления без жертв» -- занимаясь деятельностью, в которой выигрывают (хотя бы и иллюзорно) не только преступники, но и те, кто пользуется их услугами. Отечественные и зарубежные криминологи однозначно выделяют следующие основные черты организованной преступности:

а) устойчивость и долговременность;

б) стремление к максимизации прибыли;

в) тщательное планирование своей деятельности;

г) разделение труда, дифференциация на руководителей разного уровня и исполнителей -- специалистов разного профиля;

д) создание денежных страховых запасов («общаков»), которые используются для нужд преступной организации.

Вполне очевидно, что все эти признаки полностью копируют черты законного капиталистического предпринимательства. По своей организационной форме современная мафия также во многом похожа с обычной фирмой (или с финансово-промышленной группой). Значит, современная организованная преступность является особой частью бизнеса -- экономической деятельностью профессиональных преступников, направленной на удовлетворение антиобщественных потребностей рядовых граждан. Интерпретация современной организованной преступности как преимущественно экономического явления уже нашла отражение даже в официальных определениях организованной преступности. Например, в США закон 1968 г. о контроле над преступностью описывает организованную преступность как «противозаконную деятельность членов высокоорганизованной и дисциплинированной компании, занимающейся поставкой запрещенных законом товаров или предоставлением нелегальных услуг»3. А в 1993 г. Генеральный секретарь ООН в докладе «Воздействие организованной преступной деятельности на общество» выделил организованную преступность как деятельность преступников, сплотившихся на экономической основе для предоставления нелегальных услуг и товаров или для предоставления легальных услуг и товаров в нелегальном виде. Почему же профессиональные преступники, занятые производством нелегальных товаров и услуг, создают организованные сообщества, а не ведут свободную жизнь независимых одиночек? Прежде всего, очевидно, что организованность становится необходима преступникам, так как их деятельность требует разделения труда. С экономической точки зрения, преступная деятельность как таковая слагается из двух частей:

1) «перераспределительная преступность» -- преступные действия, сводящиеся исключительно к перераспределению доходов вне связи с каким-либо производством (кражи, грабежи и т. д.);

2) «производительная преступность» -- преступный бизнес, приносящий доходы от производства и продажи запрещенных законом товаров и услуг.

В первом случае преступная деятельность, обычно, не требует разделения труда (либо оно минимально). Эффект масштаба при этом отрицателен: увеличение численности преступной группы ненамного увеличивает «эффективность» преступных действий (количество добычи, приходящейся на каждого соучастника), но сильно повышает вероятность попасться в руки стражей порядка. Поэтому преступления такого рода совершаются либо преступниками-одиночками, либо относительно немногочисленными группами, срок деятельности которых недолог (часто они изначально создаются, чтобы «сорвать куш и разбежаться»). Во втором случае, напротив, преступная деятельность «обречена» на коллективизм: преступное производство подчиняется тем же закономерностям, что и производство легальное, т. е. требует разделения труда и специализации. При этом возникает проблема трансакционных издержек -- издержек создания и поддерживания устойчивых отношений между многочисленными участниками преступного бизнеса. «Формируя организацию и предоставляя некоему авторитету («предприни- мателю») право направлять ресурсы, можно сократить некоторые рыночные издержки», -- пишет Р. Коуз. Именно поэтому при переходе преступников к новым, производительным преступным промыслам формируются возглавляемые криминальными авторитетами преступные группы -- мафиозные фирмы, каждая из которых минимизирует издержки налаживания взаимоотношений между преступниками разных «специальностей». Занятые экономической деятельностью преступники должны налаживать отношения также с окружающей общественной средой. Чем шире размах преступной деятельности, тем дороже обходится противодействие конкурирующих преступников и правоохранительных органов. Поэтому широкомасштабная стационарная преступная деятельность требует заключения взаимовыгодных негласных контрактов, с одной стороны, между преступными бандами и, с другой стороны, бандитов с органами правопорядка.

Единственным исключением является пиратство, поскольку управлять кораблем и вести морской бой можно только командой, причем довольно многочисленной. Однако и в этой разновидности преступного промысла уровень организованности, как правило, не выходил за рамки отдельной команды: в истории пиратства известно весьма мало случаев, когда бы пиратские команды объединялись для совместных действий, причем и эти объединения распадались сразу после завершения похода, а иногда и вовремя него.

Преступные организации делят сферы влияния (территории, виды деятельности), договариваясь о правилах сотрудничества и конкуренции. Блюстители порядка получают от мафии постоянное денежное содержание (или иные полезные услуги, например, помощь в сдерживании неорганизованной преступности), а взамен обязуются не проявлять «чрезмерного» служебного рвения. Создание преступной организации уменьшает расходы на договоренности и взятки, приходящиеся на одного гангстера, поскольку уменьшается число участников сделки (главари банды действуют от имени всех ее членов). Негласный контракт мафии с органами правопорядка невозможен, если рядовые граждане будут слишком решительно его осуждать, требуя ликвидации коррупции. Чтобы предотвратить общественное возмущение, организованная преступная группа должна заключить негласные контракты и с обществом, и с неорганизованной преступностью. Мафия обычно сама минимизирует вызывающие криминальные действия (убийства, грабежи) и сдерживает их проявления со стороны неорганизованных преступников. Рядовые граждане получают возможность покупать запрещенные и дефицитные товары или услуги, многие из них находят работу на мафиозных предприятиях. Неорганизованные преступники также включаются в систему негласных контрактов как своего рода «субподрядчики» преступных организаций. Получая право действовать на территории, контролируемой преступной организацией, неорганизованные преступники платят за это «дань». «Работа без лицензии» крайне опасна -- нарушителей своих прав собственности мафия судит без бюрократических проволочек и без чрезмерного гуманизма. Неорганизованные преступники могут пользоваться «консультациями» организованных гангстеров, позволяющими снижать издержки преступлений. В результате налаживания мафией негласных внешних связей создается атмосфера своего рода «общественного согласия». Все участники этой системы негласных контрактов получают некую выгоду (хотя бы иллюзорную). Пока соблюдаются «правила игры», организованная преступность малозаметна и не воспринимается как общественная проблема. Таким образом, организованная преступная группа представляет собой систему негласных отношенческих контрактов, минимизирующих трансакционные издержки преступной деятельности.

Модель преступной организации как системы негласных контрактов носит, естественно, обобщенно-абстрактный характер. Реальная организованная преступность стремится к этому идеалу, но далеко не всегда его достигает. В наибольшей степени ему соответствует организованная преступность Японии, которая действует вполне открыто, поддерживая тесные связи с полицией.

Рэкет -- это сбор гангстерами «дани» под угрозой причинения физического и имущественного вреда. Собирая дань, преступная организация обычно гарантирует обложенным «данью» предпринимателям защиту от вымогательств других преступных групп или преступников-одиночек. Чтобы гарантировать стабильную плату, рэкетиры стремятся брать на себя роль верховного арбитра в спорных ситуациях, связанных с имущественными спорами между своими клиентами (долговые обязательства, исполнение контрактных соглашений). Занимаясь рэкетом, преступная организация продает услуги по защите прав собственности -- защите от всех криминальных элементов, в том числе и от членов данной организации. Правоохранительные услуги всегда относят к числу общественных благ (public goods), производство которых является монополией государства. Поэтому развитие рэкет-бизнеса следует рассматривать как форму криминального политогенеза, создания теневого эрзац-правительства, конкурирующего с официальным правительством. «...Мафия выполняет функции правительства (исполнение законов и криминальное судопроизводство), -- пишет по этому поводу известный американский экономист-криминолог Э. Эндерсон, -- в той сфере, где законная судебная система терпит фиаско в осуществлении своих полномочий». Выполнять функции криминального правительства, которое берет на себя организацию «теневого» правосудия, по силу не преступникам-одиночкам и не мелким конкурирующим бандам, а только крупным организациям, действующим долгие годы. Кроме того, возникает необходимость в постоянной координации действий различных преступных организаций с целью предотвращения взаимных столкновений из-за спорных территорий. Для этого создаются специальные «советы директоров», состоящие из руководителей крупнейших преступных «семей», на регулярных собраниях которых осуществляется стратегическое планирование криминальной деятельности и урегулирование конфликтов. Начав с монополизации публично-правовых функций, крупные преступные организации быстро переходят к монополизации отдельных видов криминального производства -- осуществляют своего рода «национализацию». В сущности, каждая преступная организация стремится создать вместо гангстерского рыночного хозяйства гангстерскую командную экономику, полностью заменив конкуренцию централизованным распределением. Однако в полной мере это практически невыполнимо. Полной монополизации преступного бизнеса одной организацией препятствует, прежде всего, сама технология криминального производства. В преступных промыслах, как и в легальных, монополизируются лишь те отрасли, где объективно существуют монополистические барьеры: эффект масштаба, возможность захватить редкие сырьевые ресурсы. Поскольку во многих сферах криминального бизнеса таких барьеров нет, сколько-нибудь его полная монополизация заведомо невозможна. Кроме того, чем крупнее и сильнее преступная организация, тем выше вероятность, что она станет объектом преследования силами правопорядка, обеспокоенных появлением альтернативного центра власти (именно так было, например, с Медельинским наркокартелем).

Внутренняя организация мафии имеет, как уже отмечалось, заметные черты сходства с обычной фирмой (разделение труда, иерархичность). Легальная фирма, будучи участником рыночных отношений, по своей внутренней структуре является миниатюрной командной экономикой; аналогично, преступная организация конкурирует с другими организациями, однако внутри нее элементы конкуренции сознательно подавляются. Но в мафиозных семьях есть черты, невозможные в обычных фирмах: круговая порука мафии далеко превосходит обычную лояльность служащих корпораций. Например, нормой поведения членов преступных сообществ является готовность жертвовать собой ради «общества» (например, отказываться от сотрудничества с полицией даже под угрозой тяжелого наказания), чего крайне трудно было бы ожидать от сотрудника легальной фирмы. При объяснении монолитности преступных организаций обычно говорят, что нарушение «омерты» (закона молчания) наказывается смертью (часто не только самого нарушителя, но и членов его семьи). Однако страх сурового наказания -- отнюдь не единственное, а возможно, и не главное условие сплочения гангстеров. Основой мафиозных объединений, как подчеркивает немецкий социолог Л. Паоли, выступают прежде всего отношения «ритуального родства», вытекающие из «братского» контракта, который заключает на неограниченный срок каждый новый член преступной группы. На членов мафиозных объединений возлагаются обязанности оказывать друг другу материальную и иную помощь. «Подпись» под таким контрактом означает, что новичок не только отныне разрывает свои связи с семьей и старыми друзьями, но и обязан при необходимости пожертвовать даже собственной жизнью ради интересов преступной группы. Это предполагает господство внутри группы альтруистических взаимоотношений без ожидания наград, по типу отношений в архаичных общинах. Даже сам акт приема новых членов часто обставляется ритуалом, напоминающим инициационные обряды первобытных племен, но вовсе не найм на фирму. Младшие члены мафии не имеют права отказываться от выполнения распоряжений старших. Отношения фиктивного родства придают криминальным организациям экстраординарную прочность, которую невозможно найти в предпринимательских фирмах. Конечно, «мафиозное братство» характерно прежде всего для «старых» преступных организаций (триады, якудза, сицилийская мафия), зародившихся еще в до и раннее индустриальных обществах. Впоследствии дух общинного коллективизма также стал постепенно улетучиваться, заменяясь обычным стремлением к личной выгоде. Поскольку, однако, «мафиозное братство» служит эффективным противодействием усилиям стражей порядка уничтожить преступные организации, общинная ментальность сохраняется в них гораздо прочнее, чем в обычном мире законопослушных граждан. Таким образом, преступные организации следует считать не только криминальными фирмами, не только теневыми правительствами, но и преступными братствами общинного типа. В современном мире основным «лицом» мафиозных организаций становится «лицо» фирмы, а функции теневых правительств и преступных братств уходят на задний план, но окончательно не исчезают.

Глава 2. Криминальная глобализация экономики

2.1 Мировое криминальное хозяйство

Криминальный «двойник» мирового хозяйства. В современном мире практически ни одна из стран не развивается обособленно от других. Экономика любого государства становится частью мирового хозяйства. Мировая экономика в широком смысле слова -- это сложная совокупность всех национальных экономик мира, в которой возникают синергетические эффекты. Участниками глобальных хозяйственных отношений становятся не только отдельные граждане, фирмы и правительства, но и союзы государств, наднациональные экономические организации. Постепенное «растворение» национальных экономик в мировом хозяйстве приводит к тому, что благосостояние каждого государства начинает зависеть не только (а часто -- не столько) от экономической деятельности его собственных граждан, но и от событий, происходящих иногда на другом конце планеты. Примерами могут быть зависимость экономики современной России от колебаний цен на нефть или торможение экономического роста во всех развитых странах после событий 11 сентября 2001 г. в США. Экономическая глобализация порождает так называемые глобальные проблемы -- проблемы, касающиеся (в той или иной степени) всех стран и народов, решение которых также возможно лишь объединенными усилиями всего мирового сообщества. Более того, само существование земной цивилизации или, по крайней мере, ее дальнейшее развитие связано с решением этих проблем. В 1970-е гг., когда изучение глобальных проблем только начиналось, самыми важными из них считались проблемы экологического характера (истощение природных ресурсов, рост загрязнений окружающей среды и т. д.). В наше время наиболее актуальными признаны проблемы социального характера -- борьба за разоружение, противоречие между «богатым Севером» и «бедным Югом», освоение новых информационных технологий и др. Среди социальных глобальных проблем все более угрожающую форму принимает проблема криминальной глобализации1. Речь идет о том, что на мировое развитие все сильнее воздействуют деструктивные силы, нарушающие правовые нормы, пренебрегающие принятыми в цивилизованном обществе «правилами игры». Проблема криминальной глобализации касается не только транснациональной организованной преступности и международных террористических организациях. Она связана также с деятельностью легальных фирм и законных правительств, которые перенимают методы преступников и занимаются нелегальной хозяйственной деятельностью в глобальном масштабе. Криминальная глобализация ведет к тому, что мировое хозяйство начинает раздваиваться: одна его сторона -- это легальные, «прозрачные» процессы; другая сторона -- это процессы нелегальные, теневые. Практически любой компонент легального мирового хозяйства обретает нелегального «двойника». Следует отметить тесную взаимосвязь друг с другом различных транснациональных криминальных промыслов. Так, колумбийские наркокартели выступают не только продавцами кокаина и героина, но и покупателями нелегального оружия, а также крупнейшими «отстирывателями» денег. Можно сделать вывод, что в процессе криминальной глобализации рождается мощное мировое криминальное хозяйство -- система взаимосвязанных транснациональных преступных промыслов. Теневых «двойников» имеют практически все институты мирового хозяйства. Так, если главными субъектами легального мирового хозяйства являются транснациональные корпорации и национальные правительства, то их аналог в мире нелегального бизнеса -- это международные криминальные группировки (итальянская мафия, колумбийские наркокартели, китайские триады и т. д.), национальные по происхождению, но транснациональные по масштабам деятельности, координирующие свою деятельность друг с другом. Если в легальной экономике интернационализация ведет к формированию региональных блоков (ЕС в Западной Европе, НАФТА в Северной Америке), то в нелегальной экономике возникают образования типа «Золотого треугольника» в Юго-Восточной Азии или «Андского треугольника» в Латинской Америке, где также идет кооперация национальных преступных организаций.

Среди криминальных транснациональных промыслов можно выделить два блока. Наиболее существенны те проблемы, что связаны со взаимоотношениями «богатого Севера» (развитых стран) и «бедного Юга» (раз- вивающихся стран). Однако есть и криминальные транснациональные промыслы, связанные в основном с самими развитыми странами.

2.2 Криминальные глобальные проблемы взаимоотношений Севера и Юга

Возникновение и развитие международных криминальных промыслов стало, прежде всего, побочным результатом раскола мира на «богатый Север» и «бедный Юг». С одной стороны, развитые страны Запада (Северная Америка, Западная Европа, Япония) достаточно богаты, чтобы люди «золотого миллиарда» удовлетворяли свои самые изощренные потребительские запросы, даже если официальная мораль не позволяет делать это открыто. Спрос на наркотики для хиппи и богемы, на предметы искусства для богатых снобов, на малолетних детей для бездетных семей встречается с предложением этих благ со стороны преступного мира стран периферийного капитализма. С другой стороны, страны периферийного капитализма остро нуждаются во многих плодах западной цивилизации (престижные потребительские товары, современное оружие), но не имеют средств для их приобретения на легальных рынках. Предложение этих товаров обеспечивают уже преступные организации развитых стран. В результате формируется параллельный официальному, нелегальный мировой рынок, контролируемый в основном организованной преступностью стран периферийного капитализма. Нелегальный мировой рынок включает контрабанду как запрещенных товаров (наркотики, оружие), так и вполне легальных (алмазы, сигареты, автомашины), а также легальную торговлю подделками («пиратскими» имитациями).

2.3 Криминальные глобальные проблемы развития стран Севера

Экономическое развитие богатых стран Севера также продуцирует криминальную глобализацию, но несколько иного плана. Наиболее важные криминальные глобальные проблемы, возникающие во взаимоотношениях развитых стран, -- это контрабанда легальных потребительских товаров, отмывание денег, сокрытие доходов, компьютерная преступность и экономический шпионаж. Контрабанда легальных потребительских товаров. Спрос на контрабандные легальные товары, в основном на табак, алкоголь и предметы роскоши (например, дорогие автомобили), особенно велик в странах с высокими пошлинами на импорт и акцизами (как в современной России), что делает подобные легальные товары слишком дорогими. Поэтому в мировой экономике выгодно заниматься контрабандой не только запрещенных, но и вполне обычных товаров, удовлетворяя спрос потребителей, которые хотят приобрести дорогие товары подешевле, избегая таможенных сборов и других пошлин. Организаторами контрабанды легальных товаров становятся не столько мафиозные, сколько вполне обычные легальные фирмы из развитых стран, которые стремятся расширить рынки сбыта, обходя таможенные рогатки. Так, на мировом рынке сигарет 1/3 ежегодного экспорта приходится на контрабанду. Отмывание денег и сокрытие доходов. По некоторым оценкам, ежегодно отмывается примерно 500--1000 млрд. долларов, что составляет порядка 10% от объема международной торговли. Среди «налоговых гаваней», которые привлекают иностранные компании и банки весьма благоприятными условиями регистрации и деятельности, гарантиями сохранения банковских секретов и политической стабильностью, есть не только развивающиеся страны (типа Каймановых и Бермудских островов), но и развитые страны -- например, Швейцария или Люксембург. Клиентами таких банковских центров становятся как чисто мафиозные организации (прежде всего, связанные с наркобизнесом), так и легальные транснациональные корпорации, скрывающие свои доходы от налогов. Компьютерная преступность. Уровень пиратства высок и в развитых странах, -- прежде всего, на рынке высокотехнологических товаров. Так, в странах Северной Америки и Западной Европы доля пиратских компьютерных программ составляет порядка 25--35%. Хотя это заметно меньше, чем в странах «третьего мира», однако если в развивающихся странах доля пиратской продукции сокращается, то в развитых странах она стабилизировалась. Экономический шпионаж. Краеугольным камнем рыночного хозяйства считается конкуренция, и в борьбе за рынки сбыта транснациональный бизнес активно использует кражу технологий и иной коммерческой ин^ формации у своих конкурентов. Экономическим шпионажем занимаются в основном развитые и новые индустриальные страны, причем его организаторами выступают не только коммерческие фирмы, но и государственные разведслужбы, стремящиеся «подыграть» предпринимателям своей страны. В результате использования подобных методов конкуренция теряет свой рыночный характер, становится не столько экономической, сколько силовой.