Россия и Польша: взаимоотношения между государствами на современном этапе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ряд событий, произошедших с начала 2000-х годов и связанных с Польшей - принятие в Евросоюз, безоговорочная поддержка ее руководством американо-британской компании в Ираке с посылкой собственных войск в выделенную «оккупационную зону», периодические «пикировки» с Германией - демонстрируют новое «политическое лицо» и геополитическую стратегию страны. В этом же ряду располагается сделанное в апреле 2008 года (и вскоре дезавуированное) заявление президента Польши Леха Качиньского о том, что Польша предпримет все необходимое для давления на Россию, Германию и Францию по вопросу о вступлении Украины и Грузии в НАТО - как проявление ориентации на США в рамках общеевропейских амбиций. Стремящейся интегрироваться в европейские структуры России невозможно не принимать во внимание позиции Польши[2], что все последние свои достижения немалая часть польского политического истеблишмента склонна рассматривать как «торжество над чуждой Европе Москвой» и определенный реванш. Можно выделить ряд характерных черт польской внешнеполитической стратегии, воспроизводившихся на протяжении веков:

1) Представление о наличии у Польши религиозной миссии, связанной с защитой ценностей католицизма, способствовавшее на протяжении многих веков созданию, сохранению и консолидации польской нации и одновременно затруднявшее выработку реалистической линии во внешней политике.

2) Активное утверждение Польшей своей европейской миссии при нередком отсутствии последовательного стремления соответствовать европейским стандартам без принятия на себя доли ответственности за общеевропейские проблемы, что осложняло положение страны в общеевропейском процессе.

3) Масштабные геополитические проекты Польши, предполагавшие экспансию на Восток (до Днепра и Черного моря) и активное противостояние на Западе (Пруссии и далее Германии), зачастую не подкрепленные должным уровнем политического, экономического и военного потенциала - что создавало внешнеполитическое напряжение и угрозу для польской государственности;

4) Самоидентификация Польши как «последнего европейского форпоста», нередко мешавшее ей поддерживать полноценный и конструктивный диалог с Россией, и стремление к сдерживанию германского «натиска» на Восток, затруднявшее и без того непростые отношения с западным соседом (См.: Соловьев С.М. История падения Польши. М., 2003.)

Историческая память поляков способствовала углублению отчуждения в отношениях с Россией. 1945-й (навязывание сталинистского режима Болеслава Берута и подавление силой повстанческого движения), 1956-й и 1970-й (подавление рабочих выступлений), 1981-й (введение военного положения ВойцехомЯрузельским и подавление «Солидарности») годы усугубили его. Традиционно сильные оппозиционные настроения среди интеллигенции и католического духовенства[15], все активнее заявлявшее о себе антикоммунистическое рабочее движение (феномен «Солидарности»), усугубление экономического кризиса (порожденного, наряду с дефектами плановой экономики, не всегда продуманной политикой правительства Польши в области внешних займов) привели страну к выходу из советской сферы влияния в 1989-1990 годах. Последовавшие за этим «шоковая терапия» по Лешеку Бальцеровичу, вступление в НАТО и в ЕС, однако, не изменили общих установок польской геополитики. Однако особенно значительным вес «исторического прошлого» оказался для отношений между Россией и Польшей. Варшава как официальном, так и на неофициальном уровне, все более невротически реагирует на обнаруженный ею призрак «имперского возрождения России». Еще большую настороженность вызывают любые разговоры о «стратегическом партнерстве» между Москвой и Берлином. Что неудивительно, ибо польская независимость - достаточно юный политический феномен, уязвимость которого явно ощутима. В этом отношении ее «естественными» союзниками оказываются восточно-европейские чены НАТО, страны Прибалтики, а также Украина в лице ее правящей элиты. С начала 2000-х годов вместе с растущей настороженностью в отношении Германии и России, в польском общественном мнении крепло упорное убеждение, что с русскими сотрудничают только европейские «левые». В связи с этим большие надежды возлагались наАнгелу Меркель, которая, в силу своего восточно-немецкого происхождения, должна была разорвать экономические соглашения с Путиным. Будучи прагматиком, Меркель, однако, дальше заявлений об озабоченности ситуацией в Чечне не пошла, что вызвало неудовольствие целого ряда политиков в Варшаве. Стремление Германии руководствоваться в отношениях с Россией принципами экономического прагматизма, рассмотрение ряда существующих политических и правовых проблем как «внутреннего дела России» воспринимается многими в Варшаве как проявление политической наивности либо цинизм. Однако едва ли не ключевым событием для польского политикума стала тема строительства газопровода по дну Балтийского моря в рамках проекта «Северный поток». Новость о подписании договора, моментально прозванного «пактом Путин-Шрёдер», вызвала бурю в прессе и раздраженную реакцию руководства страны. Ибо потеря возможного влияния на поставки сырья в Европу воспринимается в Польше болезненно, поскольку ставит под сомнение роль Польши как «первой стены» Европы. Вместо торга с «первой стеной» русские пошли договариваться непосредственно с Германией. В итоге сам проект сравнивается частью польских элит с «новым изданием «пакта Риббентропа-Молотова» (как заявил нынешний министр иностранных дел Польши Радек Сикорский).Польские элиты, надеявшиеся определять европейскую политику на Востоке, после подписания этого договора начали активный «торг» с Брюсселем и Вашингтоном. Премьер-министр Польши Казимир Марцинкевич выступил в Давосе с планом создания «Энергетического НАТО» («Пакт мушкетёров») - организации в духе «Соглашения по углю и стали». Предполагалось, что эта организация должна управлять поставками газа на территории стран-членов, координировать и финан-сировать постройку газопроводов и заниматься диверсификацией поставок энерго-носителей. В ее состав также предлагается включить также Украину и Грузию. Одновременно с этим возобновились дискуссии по поводу планов достройки нефтепровода Одесса - Броды - Плоцк - Гданьск и снабжения Польши каспийской нефтью. Согласно этому плану, необходимо достроить участок Броды - Плоцк и найти потребителей, согласных платить лишние деньги за «энергетическуюбезопастность». Экономическая состоятельность данного мероприятия сомнительна, и процесс создания «Энергетического НАТО» не вышел пока за рамки заключения «Соглашения о намерениях» на Пражском саммите в мае 2009 года. Польским элитам тяжело смириться со своим политическим поражением и возможностью значительной утраты влияния. Главным опасением является энергетический «шантаж» самой Польши. Также пугает перспектива утраты влияния на Украине, которая может пострадать от постройки газопровода значительно сильнее, чем Польша - тревожный симптом для польской элиты, мечтающей об увеличении международного «веса» через покровительство восточным соседям. Газопровод ставит крест на многих внешнеполитических проектах Польши, в которых она пыталась найти выход из своих экономических проблем. Выход из положения Польша, скорее всего, попытается найти в усилении сотрудничества с Северной Америкой - например, послать войска в Иран в случае вторжения. Однако масштабы американской помощи Варшаве остаются весьма ограниченными, как и «поле маневра» для польской элиты.

Последнее означает неизбежное подчинение Польши требованиям Realpolitik, что побуждает Варшаву к поиску реалистического компромисса с Берлином и Москвой. Однако польские элиты не спешили проявить готовность к подобной перемене «точки зрения». И определенный шанс на возвращение к «политическому мессианизму» и роли «бастиона Запада» дал им российско-грузинский конфликт в Южной Осетии, продемонстрировавший, в свою очередь, серьезные расхождения позиций Германии и Польши в отношении России.В условиях неопределенности общих позиций и раскола во мнениях среди правящих элит «Старой Европы» в свете российско-грузин-ского военного конфликта Польша вместе со странами Прибалтики и Восточной Европы, а также в связке с Украиной (в лице президента В. Ющенко) сформировали своеобразный «антироссийский фронт», поставивший своей целью добиться показательного наказания для «империалистической России» посредством «отрыва» ее от стран Западной Европы с последующей изоляцией. Именно Польша и ее единомышленники, публично обвинив Россию в «агрессии против суверенной Грузии, добились проведения 1 сентября 2008 года «чрезвычайного саммита» ЕС, требуя жестких санкций в отношении Москвы. Однако руководство стран «Старой Европы» не поддалось призывам радикалов, приняв относительно мягкую для того момента резолюцию, содержащую осуждение Москвы за «непропорциональное применение силы», но все же не определявшую ее как «агрессора». Таким образом, попытка Польши и ряда связанных с ней общими «геополитическими интересами» бывших стран «Восточного блока» и советских республик выступить в роли инициатора создания новой версии «железного занавеса» не удалась. Но была весьма характерной и показательной. Современное геополитическое позиционирование Польши, с противопоставлением себя Германии и России, ориентация на Вашингтон рассматриваются многими европейскими экспертами как стремление последней компенсировать слабость своей экономики, во многом не соответствующей стандартам ЕС, и обрести в лице США противовес доминирующему влиянию Германии. Через процесс европейской интеграции, в рамках которого Германия играет роль экономического и политического «мотора», Польша вошла бы как полноправный член в европейскую «семью наций», а Россия, выстраивая тесные и перспективные партнерские отношения с ЕС в процессе создания четырех «общих пространств», способствовала бы по мере сил этому «вхождению». Что, в свою очередь, позволило бы Польше превратиться из геополитического барьера в «интеграционный мост» между Европой, Германией и Россией как стратегическими партнерами. Однако для этого всем трем сторонам необходимо выработать сбалансированный и конструктивный подход к вопросу, принимая во внимание не идеологемы, а реальные возможности и интересы.

Россияне о Польше

Хорошо известно, что политические решения принимаются с учетом общественного мнения, на них оказывают влияние существующие в обществе стереотипы. Необходимо отметить, что отношение российского общества к Польше в последние годы характеризуется ухудшением, но не достигают враждебности. Так, по данным Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), с октября 2001 по декабрь 2006 года количество респондентов, считающих, что Польша является дружественным по отношению к России государством, сократилось с 57 до 30%. Соответственно, число россиян, считающих Польшу недружественным государством, увеличилось с 25 до 38%. В 2006 году 29% полагали, что российско-польские отношения ухудшаются, и лишь 6% констатировали их улучшение. Отметим, впрочем, что такая оценка была дана на фоне вето польского правительства на переговоры о заключении соглашения между Россией и Евросоюзом.

Характерно, впрочем, что, отвечая на вопрос ФОМ о мотивах, которыми руководствовались власти Польши, принимая решение о вето, россияне, имевшие представление о сути проблемы (только 19% опрошенных заявили, что знакомы с этой темой и еще 20% «что-то об этом слышали»), чаще выбирали нейтральные оценки. Наиболее популярным ответом (12% от всех опрошенных) был спойкойно-аналитичный: «Это ответная реакция на запрет Россией ввоза мяса из Польши». Еще 3% посчитали, что «это связано с экономическими причинами, у Польши свои выгоды и интересы». Ярко выраженные антипольские формулировки («Польша плохо относится к России, хочет нам навредить», «Это амбиции польского руководства, проявление комплекса неполноценности, у Польши плохие руководители») в сумме поддержали лишь 5% респондентов. Таким образом, общественное мнение в России не носит антипольского характера. Однако восприятие Польши у большинства респондентов основано на советском опыте, часто носящем ностальгический характер (в этот период советско-польские отношения воспринимались в СССР идеализированно, в значительной степени на основе культурного фактора). В любом случае, политики не могут найти в общественном мнении серьезную опору для жесткой конфронтации с Польшей. Российское общество настроено в отношении Польши скорее сдержанно-спокойно, без больших негативных эмоций.

Проблемы отношений

Среди проблем, осложняющих современные российско-польские отношения, можно выделить следующие:

1. Экономические противоречия. Хорошо известна «мясная» торговая война между Россией и Польшей, которая негативно отразилась на двусторонних отношениях, в частности, стимулировав вето польского правительства на переговоры России и Европейского Союза. Однако сами по себе торговые войны не обязательно конвертируются в политические проблемы (об этом свидетельствует многолетний опыт западных государств). Характерно, что Польша не была среди стран, которые Россия считает виновными в замедлении процесса своего вступления в ВТО. Эта ответственность прежде всего возлагается на США, тогда как польская позиция является составляющей общей политики Евросоюза в данном вопросе. Кроме того, только при правительстве Ярослава Качиньского экономические противоречия привели к серьезным политическим последствиям - таким образом, значительную роль в данном вопросе играет субъективный фактор, носящий преходящий характер (в России он действует меньше с учетом феномена преемственности российской политической власти).

2. Более сложный экономико-политический вопрос - строительство Северо-Европейского газопровода между Россией и Германией в обход Польши, которое может привести к снижению роли Польши как транзитной страны. Однако данный проект реализуется совместно Россией и Германией и соответствует интересам крупнейших германских газовых концернов. Тем самым существенно снижаются возможности для конвертации этих противоречий в масштабный конфликт. Кроме того, строительство газопровода способствует лишь диверсификации маршрутов газовых поставок, а не полной ликвидации транзитного статуса Польши. Тем более, что «Газпром» недавно подписал соглашение о вхождении в число собственников компании «Белтрансгаз» - тем более ему будет невыгодно полностью отказаться от западного сухопутного маршрута.

3. Членство Польши в НАТО. Сама по себе эта проблема не носит значительного характера - Россия достаточно спокойно отнеслась к интеграции Польши в состав Североатлантического блока, что было связано с несколькими факторами. Но если слабость России в 1990-е годы (когда проходил процесс интеграции) можно отнести к числу временных факторов, то восприятие Польши как европейской страны, члена западной цивилизации - как постоянное. Характерно, что Самюэль Хантингтон, скептически относившийся к интеграции в НАТО православных стран Европы из-за опасений конфликта с Россией, воспринимал в это время включение в состав блока Польши какзакономерное явление, которое не должно вызвать слишком сильного неприятия в Москве. В России в 1990-е годы многие считали, что Запад будет действовать в рамках подобных рекомендаций, что примиряло ее элиту с включением в состав блока не только Польши, но даже стран Балтии (хотя и со значительно большими оговорками). Однако общее ухудшение отношений между Россией и НАТО после военных действий на Южном Кавказе способно осложнить и российско-польский диалог. Тем более, что Россия воспринимает Польшу (в отличие от Венгрии или Словакии) как сторонника антироссийской линии в НАТО, более близкой к США, чем к «старой Европе», с которой Россия смогла выстроить более позитивные отношения. Однако сам по себе натовский фактор является второстепенным.

4. «Третий позиционный район» ПРО США. Более существенной для российско-польских отношений представляется проблема размещения элементов третьего позиционного района ПРО США на территории стран Центральной Европы: Польши и Чехии. Официально этот проект мотивируется необходимостью защиты территории Европы от потенциальной иранской угрозы, однако в России его считают направленным именно против нее. При этом речь идет о практически консенсусной позиции, разделяемой всеми четырьмя российскими парламентскими партиями - лишь незначительное меньшинство (либеральные «западники») не считают американскую ПРО угрозой для России. Однако это меньшинство не пользуется сейчас серьезным политическим влиянием. В течение некоторого времени в России преуменьшалась степень консолидированности польской политической элиты по вопросу о ПРО, существовала тенденция к преувеличению противоречий между позициями президента Леха Качиньского и премьер-министра Дональда Туска. Эта точка зрения поддерживалась как стилистическими различиями в позициях лидеров страны (так, Туск вскоре после своего прихода на пост главы правительства инициировал консультации с Россией по вопросам ПРО, которых избегал Качиньский), так и различными методами ведения переговоров с США по данному вопросу. Фактически Туск принял тактику политического торга с США, тогда как Качиньский был ориентирован на скорейшее подписание соглашений. Впрочем, преуменьшение степени разногласий касалось, преимущественно, российских СМИ. Политики, всерьез влияющие на принятие решений, не видели в данном случае принципиальных разногласий между различными польскими политиками, признавая высокую ценность для польской элиты стратегических отношений с США. Речь шла только о том, когда будет достигнут компромисс - до или после президентских выборов в США. Поэтому подписание польско-американского соглашения в разгар конфликта на Южном Кавказе не стало для Москвы сюрпризом. Об этом свидетельствует реакция российской стороны на подписание соглашения - выдержанный в подчеркнуто спокойных тонах визит в Польшу российского министра иностранных дел Сергея Лаврова. Для России было невыгодно осложнение отношений с Варшавой в ситуации, когда российско-западные отношения находились в состоянии серьезнейшего за последние два десятилетия кризиса. Так как был взят принципиальный курс на сохранение максимально возможного позитива на европейском направлении (хотя уровень доверия между Россией и Европой неизбежно понижался), то более мягкая позиция России по отношению к Польше выглядела вполне естественно. Представляется, что в России, разумеется, и дальше будут негативно относиться к размещению американской ПРО в Польше и Чехии, но ответные действия будут тщательно выверяться. Более того, вопрос о размещении американских противоракет в Польше носит длительный характер, растянут на несколько лет (обратим внимание на сокращение Конгрессом США ассигнований на реализацию данного проекта), что снижает остроту вопроса. Наконец, существует ряд технических проблем, которые при обсуждении данного вопроса могут выйти на первый план и создать основу для принятия компромиссных решений - в частности, речь идет о возможности проведения инспекций объектов ПРО российскими офицерами. Конкуренция на постсоветском пространстве. Это самая важная проблема в двусторонних отношениях. Россия считает территорию СНГ своей сферой влияния, что расходится с позицией западных стран, в том числе и Польши. В Украине, Белоруссии, Грузии интересы России и Польши носят противоположный характер. Если Польша настаивает на необходимости демократического развития постсоветских государств, то Россия полагает, что подобные действия направлены на снижение ее влияния в регионе, «размывание» пророссийских элит, продвижение во власть прозападно настроенных политиков. В свою очередь, в Польше Россия воспринимается как империя, стремящаяся любыми средствами к геополитическому реваншу, воссозданию СССР, хотя бы и в модифицированном виде.

Во-первых, отметим тесные связи польской политической элиты и «оранжевых» сил в Украине со времени, предшествовавшей революции 2004 года, тогда как Россия делала ставку на Партию регионов Виктора Януковича. На грузинском направлении как президент, так и правительство Польши поддержали Михаила Саакашвили во время августовского конфликта с Россией - различия заключались лишь в степени эмоциональности и конфронтационности. Польша является одним из основных сторонников скорейшего присоединения Украины и Грузии к Плану действий по интеграции в НАТО.

Во-вторых, Россия поддерживает режим Александра Лукашенко в Белоруссии в том виде, в котором он сложился в 1990-е годы (и вошел в состав Союзного государства), тогда как Польша, наряду с другими европейскими странами, настаивает на его демократизации. Интересы в этом вопросе также очень сложно совместить, хотя на белорусском направлении конкуренция носит не столь жесткий характер (приоритетом режима Лукашенко в обозримом будущем останется пророссийская ориентация). В обозримом будущем гармонизация российско-польских интересов на постсоветском пространстве вряд ли возможна - слишком велики расхождения сторон. Изменения возможны лишь в общем контексте отношений между Россией и Европой на основе учета взаимных интересов. Государственный праздник. Провозглашение 4 ноября (день освобождения Москвы от польских войск в 1612 году) государственным праздником России сложно рассматривать как сознательное антипольское решение. Дело в том, что перед российской властью стояла задача подбора замены 7 ноября (день прихода к власти большевиков в 1917 году) - этот день, несмотря на коренные политические изменения, продолжал оставаться государственным праздником, что максимально использовалось находящейся в оппозиции Коммунистической партией. В этот день она устраивала массовые акции, которые посещали россияне, ностальгически относившиеся к советскому прошлому. Новая Россия, кроме того, нуждалась в собственных атрибутах, которые вписывались бы в традицию старой «досоветской» России. День 4 ноября в этом отношении выглядел весьма привлекательно - близкий к 7 ноября (так что сохранялся привычный россиянам выходной день в первой декаде ноября), православно ориентированный (в этот день верующие отмечают праздник традиционно почитаемой в России Казанской иконы Божьей Матери), патриотичный и, разумеется, некоммунистический праздник. Кроме того, этот праздник был связан с окончанием Смуты, что создавало параллели с деятельностью Владимира Путина, при котором произошла социально-экономическая стабилизация. Проблемы в российско-польских отношениях не стоит не преувеличивать, не преуменьшать. При теперешнем непростом состоянии двусторонних отношений возможно решать многие вопросы на компромиссной основе. Речь, в первую очередь, идет об экономических отношениях; «войны памяти» возобновляются и затухают в зависимости от политической конъюнктуры. Тесное сотрудничество Польши и США в вопросе создания «третьего позиционного района ПРО» является более существенной проблемой для России, но при этом подлежит обсуждению в ходе консультаций, позволяющих в будущем выйти на компромиссные решения. Главная проблема двусторонних отношений - разногласия в вопросе определения «правил игры» на постсоветском пространстве. Возможность улучшения ситуации зависит в значительной степени от общего характера отношений между Россией и Европой (в контекст которых могут быть вписаны и российско-польские связи) и остроты существующих раздражителей, в первую очередь, атлантической интеграции Грузии и Украины.

внешнеполитический европейский союз польский

Размещено на Allbest.ru