Тайваньская проблема в системе международных отношений

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Тайваньская проблема в системе международных отношений

В ходе гражданской войны в Китае (1946-49 гг.) коммунисты нанесли сокрушительное поражение гоминьдановскому правительству Китайской Республики (КР), остатки войск которого укрылись на Тайване. 1 октября 1949 года была образована Китайская Народная Республика (КНР), власть которой распространялась на всю территорию страны за исключением Тайваня. Одновременно маршал Чан Кайши заявил, что продолжает оставаться президентом и главнокомандующим вооруженными силами Китая. «Временной столицей» КР был объявлен административный центр провинции Тайвань город Тайбэй. Так был заложен фундамент тайваньской проблемы, которая оказалась гораздо более трудноразрешимой, чем можно было предполагать в 1949 году.

1.1 Возникновение тайваньской проблемы и американский фактор в межкитайских отношениях

Анализируя послевоенную ситуацию, мы рассмотрим политико-идеологическую и интеллектуальную ситуацию 40-х гг. в Китае в контексте начавшегося еще с середины XIX в. продвижения страны от «ферментного состояния» к «сильной государственной идее». Столкновение двух сил - партии Гунчаньдан Китая, или Коммунистической партии Китая (КПК) и партии Гоминьдан Китая, или Националистической партии Китая - в этом смысле можно интерпретировать как борьбу коммунистически организованной государственной идеи с той же идеей, облаченной в авторитарно-плюралистическую форму. Возможно, впрочем, точнее было бы определить его как противостояние революционной и консервативно-традиционалистской версий китайского национализма. Иными словами, противостояние двух общественно-политических тенденций в Китае, фактически представляется вооруженной конкуренцией за «китайскую идею». «Поиск идеологии духа» не был завершен. Самовосприятие китайцев вызрело до уровня мощного ощущения своей национальной идентичности. Но это ощущение было интуитивным и не воплотилось в ясное представление о конкретном пути к полноценной национально-государственной самореализации.

Для региональной стабильности 1950-х гг. могли иметь значение четыре варианта политики Китая: «буферный», просоветский, проамериканский и националистический. Изначально и США, и СССР тяготели к первому варианту. США были больше озабочены укреплением позиций при центральном правительстве, а СССР - в важных для него приграничных провинциях. При такой структуре интересов компромисс был возможен. Однако борьба между КПК и Гоминьданом провоцировала советско-американское соперничество. Предугадав объединение Китая силами КПК в июле 1949 г. и грядущее возобновление его движения к обретению державного статуса, И.В. Сталин предложил Мао Цзэдуну разграничение влияния и ответственности, инициировав под лозунгами коммунистического интернационализма передачу Китаю господства во всем восточноазиатском регионе, за исключением Внешней Монголии. Вскоре после этого, к июлю 1949 г., Мао Цзэдун провозгласил основой своей внешней политики однозначное следование в фарватере советского курса и объявил о присоединении к социалистическому лагерю во главе с Москвой, тем самым отбросив теорию «промежуточных зон».

14 февраля 1950 г. был подписан китайско-советский договор «О дружбе, союзе и взаимопомощи», включавший и положения о военном союзе. Данный договор лишил оснований надежды на американо - китайское сотрудничество (в глазах американцев подписание китайско-советского договора выглядело как понижение статуса Китая от независимой державы до государства, тяготеющего к СССР.), хотя еще в ноябре 1949 - январе 1950 г. президент США Г. Трумэн, оценив перспективы обретения Китаем статуса великой державы, также обращался к Мао с предложением о разграничении ответственности в регионе.

С 1945 г. до весны 1949 г. между американскими представителями и КПК происходили контакты, в ходе которых Мао Цзэдун высказывал желание установить нормальные отношения с Вашингтоном. Низкий моральный авторитет Чан Кайши был слишком очевиден, чтобы США отказывались от контактов с другим китайским правительством. Существовали спорные вопросы: собственность американских граждан в Китае; возвращение кредитов, выделенных США правительству Чан Кайши, и т.п. Но вопрос о будущей ориентации КНР был важнее. Вашингтону необходим был Китай, способный сотрудничать с США в реорганизации регионального порядка.

5 января 1950 г. Г. Трумэн выступил с заявлением об отсутствии намерений каким бы то ни было образом вмешиваться в тайваньскую проблему, а через неделю, 12 января, госсекретарь США Д. Ачесон обнародовал географический рубеж оборонной стратегии Вашингтона в АТР, получившую название «линии Ачесона». Данная линия была проведена от Алеутских островов к Японии и далее, через Окинаву к Филиппинам. Ни Корейский полуостров, ни Тайвань в пределы ограниченной этой линией зоны не вошли. Таким образом, «линией Ачесона» был подтвержден статус Китая как великой державы в Восточной Азии, ранее признанный США в Каирской декларации.

В таких условиях Пекин наращивал содействие освобождению Индокитая, оказывал помощь Ким Ир Сену в вооруженном продвижении на юг, а также начинал приготовления к высадке на Тайвань. Опасаясь вхождения Корейского полуострова и Тайваня в зону советского влияния, США отошли от положений декларации Трумэна и «линии Ачесона».

КНР, СССР и КНДР на этом этапе по-прежнему воспринимали и декларацию, и линию как остающиеся в силе, и предполагали, что Вашингтон не станет вмешиваться в процесс китайского и корейского воссоединения. Успех политики объединения, проводившейся КПК, воодушевляюще подействовал на компартии Кореи и Вьетнама.

Однако с началом Корейской войны 25 июня 1950 г. вопреки ожиданиям США сразу же предприняли шаги по оказанию помощи Южной Корее, а 27 июня Г. Трумэн, направляя в зону Тайваньского пролива 7-й флот ВМС США, заявил, что США «предотвратят любые формы военного наступления на Тайвань».

Таким образом, изменение американской стратегии оборонных рубежей в Восточной Азии явилось одной из причин начала Корейской войны и способствовало консервации в регионе разделенных государств, формированию здесь структуры «холодной войны», а также возникновению проблем в области безопасности вокруг Корейского полуострова и Тайваня, существующих до нынешнего времени.

После окончания корейской войны в 1953 г. и вывода войск НОАК с Корейского полуострова вопрос о скорейшем присоединении «мятежной провинции» вновь приобрел первостепенное значение для руководства КНР. 11 августа 1954 г. премьер госсовета Чжоу Эньлай заявил о «непреклонной решимости китайского народа освободить Тайвань и острова Тайваньского пролива». В начале сентября 1954 г. КНР начала систематический артиллерийский обстрел о-вов Цзиньмэнь и Мацзу.

Активные действия НОАК в Тайваньском проливе подтолкнули Чан Кайши к заключению с США договора «О совместной обороне», который был подписан 2 декабря 1954 г. и предусматривал размещение американских войск на Тайване и ряде других островов. Кроме того, 25 января 1955 г. конгресс США санкционировал использование национальных вооруженных сил для «защиты Тайваня, Пескадорских островов, а также связанных с этим районом позиций и территорий». Иными словами американцы делали все, чтобы закрепить существующее положение, фактически превратить Китай в еще одну разделенную страну наподобие Германии или Кореи.

Правительство КНР заявило решительный протест по поводу подписания договора между Тайбэем и Вашингтоном, а также потребовало немедленно вывести американские войска с Тайваня. После этого дипломатического демарша Пекин перешел к активным действиям. 16 января 1955 г. части НОАК захватили несколько не упомянутых в тексте договора «О совместной обороне» островов в Тайваньском проливе.

В марте 1955 г. правительство США заявило, что не «остановится перед применением ядерного оружия в случае агрессии против Тайваня». В свою очередь, премьер госсовета КНР Чжоу Эньлай, находясь на конференции движения афро-азиатской солидарности в Бандунге 23 апреля 1955 г. заявил о том, что КНР не стремится к войне с США и выступил с предложением начать китайско-американские переговоры по поводу ситуаций на Дальнем Востоке и, особенно в районе Тайваня. Эта инициатива получила поддержку Вашингтона. В середине 1955 г. руководство КНР прекратило боевые действия против Гоминьдана и впервые выдвинуло лозунг об освобождении Тайваня мирным путем. С августа 1955 г. в Женеве начались переговоры между КНР и США о нормализации отношений.

В 1958 г. американцы, не добившись от Пекина полного согласия на отказ от применения силы в районе Тайваня (что было в принципе не возможно, поскольку тайваньский вопрос для Пекина является внутренним делом КНР) и закрепив участие Тайваня в разного рода международных механизмах под эгидой США, прервали переговоры на уровне послов в Женеве. Китайское руководство было раздражено утратой этого связующего звена с Соединенными Штатами. Пекин увидел, что политика Эйзенхауэра-Даллеса разрушала взятую им линию на мирное сосуществование с Вашингтоном и Тайбэем, и с 23 августа 1958 г. решил вновь прибегнуть к демонстрации силы, в частности продолжились артиллерийские обстрелы о-вов Цзиньмэнь и Мацзу.

Исходя из посылки, что собственно Тайвань и прибрежные острова представляют собой единый и неразрывный комплекс, который как чанкайшисты, так и американцы в равной мере намерены защищать, китайцы и начали обстрелы островов, имея ввиду поколебать решимость американцев не отступать от их позиции прежде всего по Тайваню и выйти на завязку какого-то реального диалога с Вашингтоном, так чтобы Пекин получил возможность проводить свою собственную «американскую политику».

Но эффект от ударов по островам получился совсем другой. Американцы стали склоняться к тому, чтобы отказаться от прибрежных островов как от слишком колючей занозы и даже согласиться на переход их в руки КНР.

Вскоре Пекин отказался от первоначального намерения вернуть себе прибрежные острова, поскольку они перестали играть роль веревочки, дергаю за которую можно было дразнить США. Возникла опасность, что американцы вообще могут отказаться от островов, отдать их КНР, сосредоточив усилия на закреплении самостоятельного статуса Тайваня. В Пекине решили оставить все как есть, не нарушать статус-кво и объявили, что намерены освобождать прибрежные острова и Тайвань одновременно, а не поэтапно, только в более поздние сроки.

Тем не менее, в Тайваньский пролив были направлены американские авианосцы и корабли 7-го флота ВМС США для защиты Тайваня в рамках созданного ими периметра системы «сдерживания». В сентябре 1958 г. Д.Эйзенхауэр и Дж.Ф.Даллес подтвердили намерение применить тактическое ядерное оружие в случае разрастания конфликта. Таким образом, Тайвань прочно остался в рамках созданной США системы «сдерживания».

Позиция Москвы была неоднозначной. Формально в Москве прореагировали на действия ВМС США в Тайваньском проливе не менее бурно. Н.С.Хрущев направил Д.Эйзенхауэру два резких послания, в которые была включена фраза о том, что нападение на КНР будет рассматриваться в Москве как нападение на СССР. Вместе с тем Москва высказалась о созыве международного совещания государственных деятелей на высоком уровне для обмена мнениями по актуальным дальневосточным проблемам и для рассмотрения вопроса об ослаблении напряженности в Тайваньском проливе.

Необходимо отметить, что Москва на тот момент вообще плохо понимала истинные мотивы действий, намерения и цели Китая. Когда Пекин искал прямой «сделки» с США по Тайваню и намеревался использовать эту «сделку» как трамплин для развитий отношений с США на рельсах мирного сосуществования, Москва вдруг предлагает совещание, которое было чревато интернационализацией проблемы, передачей ее под эгиду международных сил во главе с США и СССР.

Кризис в Тайваньском проливе по-своему способствовал дальнейшему расстройству советско-китайских отношений.

После смерти И.В.Сталина Мао Цзэдун активизировал борьбу с Москвой за лидерство в соцлагере и с 1958 г. в китайско-советских отношениях наступает охлаждение, которое с 1964 г. сменяется откровенной враждой. По мере ухудшения отношений с СССР Пекин стал переносить основной вес своей дипломатии с действий в рамках социалистического лагеря на политику «третьего мира» на основе ранее выдвигавшихся Мао Цзэдуном положений о «промежуточных зонах», «теории трех миров» и «неприсоединения».

Москва вынесла из кризиса мнение о готовности Пекина рисковать ядерной войной и безопасностью СССР ради цели объединения с Тайванем, которая, с точки зрения СССР, не являлась жизненно важной.

Повышенная напряженность в зоне Тайваньского пролива сохранялась вплоть до 1978 г. Все это время Китай периодически осуществлял бомбардировки и обстрелы передовых позиций гоминьдановских войск. Жители Тайваня постоянно ожидали вторжения с материка, на острове было фактически введено осадное положение. Еще в апреле 1948 г. вступили в действие «Временные правила на период национальной мобилизации для подавления коммунистического мятежа», на основе которых с 1950 г. функционировал декрет «О чрезвычайном положении», наделявший президента Китайской Республики неограниченными диктаторскими полномочиями.

1.2 Обновление отношений между КНР и США

Начало 1970-х г. было временем быстрого нарастания взаимного интереса КНР и США. Мотивы американской стороны определялись следующими соображениями. Во-первых, Вашингтону было важно использовать нормализацию отношений с КНР, чтобы ограничить попытки СССР заполнить силовой вакуум в случае свертывания американского присутствия в регионе, которое после провозглашения «доктрины Никсона» казалось вопросом времени. Во-вторых, сближение с Китаем, так же, как и улучшение отношений с Москвой, позволяло Соединенным Штатам рассчитывать на более благоприятные для них условия урегулирования ситуации во Вьетнаме. В-третьих, трехполярная структура отношений в АТР могла уменьшить зависимость США от СССР в вопросах обеспечения региональной стабильности и создать лучшие возможности для восстановления влияния Соединенных Штатов в дальнейшем.

Внутри китайского руководства вопрос о нормализации отношений с США вызвал разногласия. Но понимание неспособности КНР самостоятельно выйти из экономического хаоса и социального кризиса, вызванного «культурной революцией», вынуждало обращаться к улучшению отношений с той частью мира, которая по своим возможностям была в состоянии оказать реальное содействие Китаю. В этом смысле индустриальные страны Запада и Япония были более привлекательными партнерами, чем СССР и социалистические страны. Кроме того, между СССР и КНР, хотя они разделяли общую идеологию, существовали различия, обусловленные временем свершения их революций, уровнями экономического развития и военной мощью. Более того, сотрудничество с СССР было скомпрометировано тяжелыми последствиями, которые имело для КНР прекращение Советским Союзом помощи Китаю в начале 1960-х г. Поэтому вопрос о советской угрозе, обсуждавшийся в китайских средствах массовой информации и высшем руководстве, служил. прежде всего, обоснованию необходимости поворота к Западу как шага вынужденного и предпринимаемого перед лицом опасности со стороны «советского социал-империализма».

В июле 1971 г. государственный секретарь США Г.Киссинджер в ходе секретного визита в Пекин согласовал с китайским руководством основные условия нормализации американо-китайских отношений. В августе 1971 г. США выступили с идеей передачи КНР места Китая в Совете Безопасности ООН при сохранении за Тайванем статуса члена ООН и права участвовать в ее Генеральных Ассамблеях. Это предложение не было принято, однако 25 октября 1971 г. 26-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН приняла резолюцию №2758, в соответствии с которой КНР все же была принята в ООН одновременно с «добровольным» выходом из ее состава Тайваня, стремившегося таким образом избежать процедуры исключения. Кроме того, ООН приняла декларацию о признании Тайваня частью КНР.

Условия американо-китайской нормализации были закреплены в подписанном 28 февраля 1972 г. в Шанхае коммюнике. С общеполитической точки зрения главным в этом документе было указание на отказ обеих держав от попыток установить свою гегемонию в Восточной Азии и о выступлении каждой из них против попыток любой державы установить такую гегемонию. Но шанхайское коммюнике не устранило всех проблем американо-китайских отношений. Между двумя странами не были установлены дипломатические отношения, поскольку таковые существовали между США и Тайванем. В коммюнике было сказано, что «все китайцы по обе стороны Тайваньского пролива считают, что существует только один Китай, и Тайвань является частью Китая; правительство Соединенных Штатов не будет оспаривать это утверждение». Но американская сторона обязалась эвакуировать с острова свои военные объекты, прекратить в будущем дипотношения с Тайбэем, денонсировать американо-тайваньский договор и поддержать КНР по вопросу о передаче ей права представлять Китай в Совете Безопасности ООН. Уступив Пекину по основным проблемам в принципе, американская сторона зарезервировала за собой отсрочку, необходимую для перевода отношений с Тайванем в неофициальное русло.

«Шок Никсона», которым средства массовой информации назвали реакцию американских союзников на принятое без консультаций с ними решение о нормализации отношений с КНР, стимулировал активность Японии.

Подобно тому, как в 1950-х гг. от роли элемента пространства стал энергично и конфликтно эмансипироваться Китай, в 1970-х гг. заявки на роль лидера стала делать Япония. Хозяйственные успехи вывели ее в число экономических лидеров мира. Восстановление прав на Окинаву в 1971 г. символизировало ликвидацию реликтов оккупационного статуса и подталкивало Токио к «окончательному подведению итогов второй мировой войны», элементом которого было и урегулирование отношений с КНР и СССР. Эта потребность вытекала из направленности японской внешней политики на восстановление перворазрядного положения страны в мировом сообществе.

Стремясь оказаться на полшага впереди США, японское правительство во второй половине 1972 г. тоже нормализовало отношения с КНР. Однако, в отличие от США, оно сразу же установило полные дипломатические отношения с Пекином, разорвав официальные связи с Тайванем и признав правительство КНР «единственным законным правительством Китая», а сам Тайвань - «неотъемлемой частью КНР».

1 января 1979 г. США и КНР установили между собой дипломатические отношения согласно подписанному накануне в декабре 1978 г. одноименному коммюнике. При этом США заявили о разрыве дипломатических отношений с Китайской республикой и о прекращении действия договора между США и КР «О взаимной обороне» от 2 декабря 1954 г. Правительство США тогда же заявило о выводе своих войск с острова Тайвань в четырехмесячный срок.

Вместе с тем, несмотря на достигнутые договоренности с КНР, США продолжали рассматривать Тайвань в качестве независимой политической реальности и военной базы для своих вооруженных сил. Более того, Вашингтон подтвердил свои обязательства по защите острова в случае возникновения чрезвычайной ситуации. Одобренный конгрессом в 1979 г. закон «Об отношениях с Тайванем», который был обозначен как составная часть «системы регионального баланса сил» (наряду с Японией, Республикой Корея и Филиппинами), обязывал США «противостоять любому применению силы» в деле урегулирования тайваньской проблемы.

Поставив себя в положение младшего партнера США, китайское руководство само предопределило то обстоятельство, что США стали меньше считаться с его мнением в вопросе о Тайване. Американцы продолжали оказывать острову военную помощь, невзирая на неоднократные протесты Пекина. Правда, 17 августа 1982 г. по итогам визита в КНР госсекретаря Дж.Шульца было подписано китайско-американское совместное коммюнике «О продаже США оружия Тайваню», в соответствии с которым Вашингтон обязался «поставлять на Тайвань вооружения, в качественном и количественном отношении не влияющие на баланс сил в регионе», но общая линия на поддержку фактической независимости Тайваня оставалась непоколебимой.

1.3 «Разрядка» в отношениях между КНР и Тайванем

Результатом процесса обновления отношений с США стало изменение позиции КНР по тайваньскому вопросу. 1 января 1979 г. Постоянный комитет Всекитайского собрания народных представителей (ПК ВСНП) КНР направил «Послание соотечественникам на Тайване» с призывом «положить конец расколу в интересах объединения родины». В документе говорилось, что «КНР призывает тайваньские власти начать переговоры для снижения конфронтации, установления двусторонних контактов, транспортного и почтового обмена и развития торговли». Китай также обещал прекратить обстрелы островов Тайваньского пролива и не причинять какой-либо ущерб населению Тайваня. Более того, 30 января 1979 г. заместитель премьера госсовета КНР Дэн Сяопин заявил, что Пекин более не употребляет термин «освобождение Тайваня» и «будет с уважением относиться к существующим на острове реалиям и политической системе в случае объединения с материком». КНР прекратила говорить о политике «освобождения» или «мирного освобождения» Тайваня и начала руководствоваться формулой «мирное воссоединение» или «мирное объединение», «возвращение Тайваня в лоно Родины». Это явилось окончанием периода «военного противостояния» и началом периода «мирного противостояния» или «мирной конфронтации» в отношениях КНР и КР.

В 1981 г. председатель ПК ВСНП маршал Е Цзяньин выдвинул программу действий на «мирное воссоединение». Он отметил, что между КНР и КР имеет место «раскол китайской нации», т.е. начал с констатации факта и в основании своей концепции положил понятие «нации», заговорив о ее временном расколе. Далее он предложил начать переговоры между КПК и партией Гоминьдан Китая на паритетных условиях, имея целью объединение Родины. Деликатный вопрос о «государствах» в программе Е Цзяньина не должен был препятствовать началу общения между людьми, частицами нации. Само общение народов должно было со временем создать основу для новых подходов к проблеме взаимоотношений государств. В 1982 г. Дэн Сяопин заявил: «Тайвань является частью Китая, и в Китае можно, при условии существования одного государства, осуществлять два строя» при той посылке, что на территории с миллиардным населением или около нее «допустимо существование капитализма в небольшом районе и в небольшом масштабе. Без этой предпосылки капитализм поглотит социализм». Таким образом, Дэн Сяопин сместил акценты. На первое место он вынес вопрос о предварительном условии - признании единственным государством китайской нации только КНР, тем самым он сразу же поставил партнера в неравноправное положение. По Дэн Сяопину, понятие «государства» оказалось на первом месте; оно затмевало и понятие «нации», и понятие «народа», тему общения между людьми. Если Е Цзяньин открыл период бессрочного мирного сосуществования и переговоров между представителями двух частей китайской нации, двух ее ипостасей, то Дэн Сяопин поставил ограничители, затормозил процесс переговоров и поисков компромисса.

В 1970-80-е гг. наметилось существенное улучшение отношений между КНР и Тайванем, что было связано с переменами, произошедшими по обе стороны пролива. Так, в КНР была провозглашена политика «открытых дверей» и начаты широкомасштабные социально-экономические преобразования. В свою очередь, Гоминьдан отказался от политики тотального антикоммунизма и самоизоляции от материка. В 1987 г. на острове был отменен режим чрезвычайного положения, а в 1991 г. прекратили свое действие «Временные правила на период национальной мобилизации для подавления коммунистического мятежа». Это свидетельствовало о решении не прибегать к силе в целях достижения национального единства. В феврале 1991 г. на Тайване была принята «Программа национального воссоединения», предусматривающая три этапа на пути к достижению объединения страны. Первая стадия, или ближайший, краткосрочный период, - этап обменов и взаимности. Вторая стадия, или среднесрочный период, - этап взаимного доверия и сотрудничества. Третья стадия, или долгосрочный период, - этап консультаций и объединения. В целом это последовательный стадиальный план, в соответствии с которым объединение Китая представляется императивом не только в целях единства территориального пространства, но и политических свобод и равного распределения материальных благ для всех китайцев.

Благодаря этим обстоятельствам произошло налаживание двусторонних связей в различных областях, которые, правда, осуществлялись главным образом через Гонконг (Сянган). Начался постепенный демонтаж созданной гоминьдановской администрацией в предшествующий период системы «трех нет» (нет контактам, переговорам и компромиссам с коммунистами). 14 октября 1987 г. тайваньские власти разрешили жителям острова навещать родственников на материке. 3 июля 1988 г. госсовет КНР обнародовал программу поощрения капиталовложений тайваньских компаний, предприятий и частных лиц в экономику КНР (в период 1987 - 92 гг. инвестиции Тайваня на материке составили около $5 млрд). В апреле 1993 г. в Сингапуре состоялась первая в истории встреча представителей неправительственных организаций обоих берегов Тайваньского пролива - «Фонда обменов через пролив» (Тайвань, с 1991 г.) и «Ассоциации связей через Тайваньский пролив» (КНР, с 1992 г.), в ходе которой были достигнуты договоренности о дальнейших контактах и развитии двустороннего сотрудничества.

1.4 Демократизация Тайваня - дестабилизирующий фактор в отношениях между КНР и КР

В то же время нормализация отношений в 1970-х г. КНР с США и Японией спровоцировала появление дестабилизирующего фактора в межкитайских отношениях, а именно произошло ускорение процесса демократизации Китайской Республики в 1980-е г. и формирование тайваньской идентичности. Последняя стала основой местной националистической идеологии, взятой на вооружение и Демократической прогрессивной партией (ДПП), и находящейся в оппозиции ей партии Гоминьдан во время президентства Ли Дэнхуэя.

В 90-х годах движение за провозглашение Тайваня самостоятельным и независимым государством набирало обороты. На посту президента Цзян Цзинго сменил другой гоминьдановец - Ли Дэнхуэй, родившийся на Тайване. Ли Дэнхуэй и его окружение, решив воспользоваться крушением коммунистических режимов в СССР и Восточной Европе, потерей после окончания «холодной войны» интереса у США к «ублажению» Пекина, развернули кампанию по восстановлению дипломатических позиций Тайваня на мировой арене, принятию острова в ООН в качестве суверенного образования. Родилась концепция о том, что хотя жители Тайваня и материкового Китая составляют одну нацию, на данном историческом отрезке китайская нация разделена (как в свое время Германия) на два государства: КНР и КР. Когда-то они воссоединятся в одно государство, а для того, чтобы реализовать эту цель, надо всячески способствовать взаимному доверию сторон. Уравнение статуса двух государств - необходимый шаг в правильном направлении. Как подчеркивали в Тайбэе, «вступление Китайской Республики в ООН лишь снизит напряженность в ее отношениях с КНР, поможет ускорить конструктивный диалог между Пекином и Тайбэем, ускорит процесс объединения и, наконец, будет означать признание мировым сообществом фундаментальных прав населения Китайской Республики и свидетельствовать об уважении к ее исключительным достижениям».

Таким образом, до 1990-х г. между материком и островом, по крайней мере, формально, речь шла о разногласиях материка и острова по поводу того, кто в конце концов станет во главе единого Китая. С 1990-х г друг другу противостояли полярные идеи: со стороны материка - концепция «одна страна - две системы» сформулированная Дэн Сяопином и нашедшая отражение в новой 4-й конституции КНР, принятой в декабре 1982 г., а со стороны острова - проводимый с 1991 по 2008 гг. курс на обретение юридически признанного международным сообществом полного суверенитета Тайваня. В июне 1999 г. президент Тайваня Ли Дэнхуэй сформулировал концепцию выстраивания с КНР «особого рода отношений» государства с государством («два берега - два государства»).

Иначе говоря, у противостоящих сторон на тот период сформировались несовместимые цели. Либо вопрос должен быть решен силовым путем, либо надо рассчитывать на постепенную трансформацию заявленных сторонами целей, поиск взаимоприемлемой формулы отношений. Последняя была найдена в результате переговоров между формально неправительственными тайваньским «Фондом обменов через пролив» и китайской «Ассоциацией связей через Тайваньский пролив». Она именовалась «консенсусом 1992 года» и предполагала возможное признание сторонами принципа «одного Китая», но «понимаемого по-разному».

Однако в 1993-94 гг. руководство Китайской республики предприняло ряд мер, направленных на повышение международного статуса своего острова и укрепление его обороноспособности. В частности, были подписаны контракты на закупку в США и Франции крупных партий боевых кораблей и самолетов. Это вызвало раздражение Пекина, который, воспользовавшись поводом - частной поездкой в июне 1995 г. президента Тайваня Ли Дэнхуэя в США, - усилил военную активность в Тайваньском проливе. В июле - сентябре 1995 г. в этом районе было проведено несколько крупных учений НОАК с учебно-боевыми пусками оперативно-тактичеких ракет «Дунфэн-15», траектория полета которых в точности имитировала ракетно-ядерный удар по северной части Тайваня. В августе 1995 г. Пекин в одностороннем порядке отменил очередной раунд переговоров между «Ассоциацией связей через Тайваньский пролив» и «Фондом обменов через пролив», закрыв неправительственные каналы консультаций по вопросам развития двусторонних отношений. Высшие должностные лица КНР выступили с заявлением, что Китай «не колеблясь применит силу, чтобы пресечь сепаратистские намерения Тайваня».

Следующая кампания силового давления на «мятежный остров» была предпринята накануне проводившихся на Тайване 23 марта 1996 г. первых демократических президентских выборов. 8 и 9 марта НОАК осуществила 4 пуска ракет «Дунфэн-15», которые поразили учебные цели в 80 км от побережья Тайваня. 12 марта группировка войск Нанкинского военного округа общей численностью около 150 тыс. военнослужащих приступила к проведению в Тайваньском проливе крупномасштабных маневров. В ответ на эти действия Китая США разместили в нейтральных водах у входа в пролив многоцелевую авианосную группу 7-го флота для «наблюдения за обстановкой и оказания моральной поддержки жителям острова». Заместитель госсекретаря США В.Лорд заявил по этому поводу, что «таким образом Соединенные Штаты хотят заверить своих друзей в регионе, что мир и стабильность в АТР исключительно важны для Вашингтона».

Силовая акция в зоне Тайваньского пролива обошлась бюджету КНР в $1 млрд не принесла сколь-нибудь ощутимого результата. Хотя Пекину удалось дестабилизировать ситуацию на острове (ущерб, нанесенный тайваньской экономике в результате кризиса, оценивался в $7 млрд), его действия только укрепили авторитет Ли Дэнхуэя, который безоговорочно победил на выборах, набрав 56% голосов, и стал первым в истории китайской государственности демократически избранным президентом. Кроме того, военный кризис окончательно прояснил позицию США по тайваньскому вопросу. В частности, Вашингтон недвусмысленно дал понять, что предпримет адекватные меры в случае агрессии КНР против Тайваня.

Несмотря на то, что действия НОАК в Тайваньском проливе были расценены международной общественностью как психологическая акция, направленная на запугивание тайваньских избирателей и демонстрацию решимости пресечь сепаратистские устремления Тайбэя, они впервые за много лет поставили на повестку дня вопрос о возможности возникновения военного конфликта между КНР и Тайванем. Стало ясно, что требуются более тонкие технологии урегулирования ситуации. Тайваньский вопрос остался показателем результативности стратегического соперничества Китая и США в Восточной Азии. Но стороны стали лучше осознавать необходимость снижения уровня конфронтации и во внешней «оболочке», и в ядре двусторонних отношений в конфликте.

Соединенные Штаты и КНР фактически выступили в поддержку формулы сохранения статус-кво. Она должна была ограничить противоборство острова и материка даже в сфере дипломатии. Предполагалось, что Китай умерит усилия для «сужения международного пространства» острова, а Тайвань - снизит активность своей «прагматической дипломатии». По сути, конфликт «в ядре» принял форму психологической войны за «сердца и умы» публики по разные стороны Тайваньского пролива. Политика «согласия быть несогласными» при условии сохранения статус-кво в течение 20-30 лет позволяла рассчитывать на нахождение платформы, обеспечивающей прочную стабильность.

Не последним «игроком» в «тайваньской игре» оказалась и Япония, объективно также опасающаяся усиления Китая. Эти опасения стали еще более основательными после разразившегося в 1997 г. «азиатского финансового кризиса». Японию можно считать страной, наиболее пострадавшей от кризиса в Азии; значение же Китая в ходе кризисного развития только возросло. Как раз в тот момент, когда Восточная Азия больше, чем когда бы то ни было, нуждалась в решительном политическом руководстве, японское правительство погрузилось в апатию. Китай, напротив, оказался на высоте, и сегодня, именно он предстает фактором стабильности в рамках АТР.

Нарастающие экономические возможности и политический вес Китая оставляют Японии все меньше надежд на то, что ее недавние виды на лидирующую роль в АТР и дальнейшее усиление влияния на экономику соседних стран осуществимы. В связи с этим любые действия, ослабляющие Китай, в стратегическом плане рассматриваются не только как желательные, но и как необходимые. И в ряду этих действий тайваньский вопрос занимает далеко не последнее место.

Однако в Токио все более осознают, что широкое сотрудничество предпочтительнее не сулящего успехов соперничества. Поэтому, несмотря на заинтересованность Токио в сохранении статуса-кво в межкитайских отношениях, в отличие от США, поддержка им Тайбэя носит более завуалированный характер, поскольку эскалация напряженности в проливе таит в себе потенциальную опасность для морских коммуникаций, проходящих между Тайванем и Филиппинами, по которым в Японию поступает до 75% потребляемых нефти и газа.

Сегодня роль «раздражителя» Китая играет заключенное между США и Японией соглашение об «Основных направлениях японо-американского сотрудничества в области обороны», сфера действий которого распространяется, в том числе и на зону Тайваньского пролива.

Таким образом, «сохранение статус-кво» в Тайваньском проливе - задача не из легких, учитывая внешние факторы, взаимное недоверие сторон, а также боязнь Тайбэя и Пекина «потерять лицо». Несмотря на обилие неформальных контактов, каналов общения, десятков информаторов, сохраняется риск непонимания, в результате чего возможны трагические случайности в водах пролива и воздушном пространстве над ним. Военное столкновение может произойти вследствие неудачного дипломатического хода, непродуманного заявления, неверной интерпретации действий.

И если вдруг события в Тайваньском проливе будут развиваться по военному сценарию, то вопросы безопасности в Тайваньском проливе и вокруг него затронут интересы не только КНР и КР, но и многих других стран. В числе таких стран находится и Российская Федерация, территория которой на Дальнем Востоке непосредственно граничит с КНР. Для национальных интересов России, которая рассматривает Восточную Азию в качестве одного из наиболее перспективного для себя рынка в обозримом будущем, стабильность данного региона является приоритетной. Начало любых военных действий в зоне Тайваньского пролива ставит под угрозу национальную безопасность и экономические интересы РФ. Не стоит забывать и тот факт, что Тайваньский пролив является частью Южно - Китайского моря, которое представляет собой зону повышенной заинтересованности, по существу, всех стран мира. Вместе с Малаккским проливом и Андаманским морем на западе и Тайваньским проливом на востоке оно является главным судоходным путем, который связывает Тихий океан с Индийским. Именно в Южно-Китайском море сплетаются в своеобразный узел стратегические морские пути из Европы, Африки, Ближнего Востока и Южной Азии на Дальний Восток и в Америку. По этому маршруту следует значительный грузопоток. Эта международная судоходная трасса имеет огромное значение и для России. Она не только обеспечивает ее торговые связи со странами Юго-Восточной Азии, но пока остается далеким от обустройства Северный морской путь, представляет для российских судов наиболее удобный маршрут транспортировки из европейских портов России в дальневосточные тех грузов, которые не могут быть доставлены по железной дороге по технической причине.

1.5 Ведение «мировой войны» с терроризмом и «ротация» власти на Тайване как императив смягчения ситуации в Тайваньском проливе

демократизация тайвань терроризм американский

Значительную роль в смягчении ситуации вокруг Тайваньского пролива сыграло смещение акцента в стратегических расчетах Соединенных Штатов на ведение мировой борьбы с терроризмом после «событий 11 сентября 2001 г.». Китай и США стали активнее стремиться избежать открытого конфликта вокруг острова. В этом смысле между ними сложилось негласное взаимопонимание. Оно окрепло после прихода к власти в 2000 г. в Тайбэе радикального сторонника независимости Тайваня лидера ДПП Чэнь Шуйбяня.

Вместе с этим выделим еще ряд стабилизирующих обстоятельств в контексте тайваньского вопроса. Во-первых, США официально избегают поощрять тайваньское руководство двигаться к провозглашению полной независимости острова. О скоропалительном высказывании Дж. Буша после его прихода к власти в 2001 г. о готовности защищать Тайвань «всеми имеющимися средствами» не вспоминают. Высшее руководство США подтвердило приверженность принципу «одного Китая» и с момента визита премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао в США в декабре 2003 г. фактически сотрудничало с Пекином в сдерживании попыток одностороннего объявления независимости правительством Чэнь Шуйбяня.

Более того, в Вашингтоне допускают возможность принятия на себя некоей посреднической роли. Во всяком случае, там намерены работать над созданием рамочного соглашения по обеспечению стабильности в Тайваньском проливе, давая понять, что если какая либо из сторон не будет проявлять конструктивной позиции в этом вопросе, то она заплатит высокую цену в смысле ухудшения своих отношений с Соединенными Штатами.

Возможно, Белый дом оказывал влияние на поведение самого Чэнь Шуйбяня и на характер внутриполитических процессов на острове. Победа оппозиционной гоминьдановской партии на выборах в Законодательную палату Тайваня в декабре 2004 г. и последующая победа на президентских выборах 22 марта 2008 г. лидера оппозиционной партии Гоминьдан Ма Инцзю была поддержана, по-видимому, и Вашингтоном. В интересах США было устранение Чэнь Шуйбяня от власти с его радикальными планами изменения конституции и наименования государства.

Во-вторых, Пекин тоже старается воздерживаться от резких шагов по изменению статус-кво. Начиная с XVI съезда КПК (ноябрь 2002 г.) в тайваньской политике Пекина прослеживаются элементы нового курса. Его исходный посыл состоит в отказе от видения воссоединения с Тайванем как критерия «подъема» Китая. Новая политика в отношении острова сводится к тому, что Китаю в первую очередь надо убедить население Тайваня в искренности своих стремлений воссоединиться ради совместного процветания.

В марте 2003 г. Ху Цзиньтао впервые высказался о решении совместной с тайваньцами великой задачи «возрождения китайской нации», придерживаясь принципа «одного Китая» и призывая совместно прилагать усилия для развития связей «через пролив». Эти принципы вошли в историю как «Четыре пункта Ху Цзиньтао».

Это будет способствовать, по мнению Пекина, возрождению патриотических традиций тайваньских соотечественников, укреплению экономических контактов, развитию связей между материком и островом. Стремясь к открытию «трех видов связей» через пролив, КНР согласилась рассматривать этот вопрос как экономический, а не политический. Настаивая на соблюдении договоренностей «консенсуса 1992 года», Пекин косвенно посылал сигнал о том, что он мог бы принять требование Тайбэя о равенстве на переговорах, оговаривая, что Китай не потерпит равенства на международной арене. Международной правосубъектностью Тайвань, по мнению китайской стороны, может обладать только как часть Китая.

При этом китайская сторона стремится модифицировать старую формулу «одна страна - две системы» и ждет удобного случая это сделать. Суть дилеммы, перед которой стоят новые китайские руководители, заключается в следующем: стремясь к поддержанию статус-кво, приходится проявлять мягкость в отношении Тайваня, а это усиливает тягу острова к независимости и, следовательно, подрывает результативность усилий Пекина; борясь «за сердца и умы тайваньских соотечественников», Пекину приходится компенсировать побочные эффекты своей «мягкости» при помощи агрессивной риторики и угроз подорвать статус Тайваня на международной арене.

На широкий международный резонанс был рассчитан, например, принятый 14 марта 2005 г. Всекитайским собранием народных представителей закон «О противодействии расколу государства». На первый план в законе было выдвинуто положение о придании юридических оснований использованию силы против Тайваня в случае «сецессии», серьезного инцидента, способного привести к таковой, или препятствованию процессу мирного воссоединения. Но одновременно было признано, что военные меры будут приняты Пекином не автоматически, а по собственному усмотрению. По сути, закон подтверждал приверженность Китая политике статус-кво. Здесь требуется специально пояснить, что суть международной стратегии Китая состоит в том, что она нацелена на обеспечение условий для сохранения статус-кво, который удовлетворял бы стремление КНР к подъему и обеспечению стабильного развития. С помощью этого закона Китай выводит свою политику на международный уровень, приближая тайваньскую политику Пекина к нормам международного права и обеспечивает поддержку международного сообщества. Он же ограничивает международное пространство для Тайваня. Как отмечает А.В. Ломанов, пока Тайвань не готов согласиться на принцип «одного Китая», а КНР от него отказаться, тайваньская политика Китая будет балансом между силовым сдерживанием сепаратизма и мирной борьбой за тайваньские сердца.

В-третьих, тайваньская сторона в 2000-е годы проводила весьма осторожную и гибкую политику, позволяющую ДПП сохранять имидж партии, добивающейся развития свободного, независимого, демократического (в духе идей Ли Дэнхуэя) Тайваня.

В канун выборов 2000 г. ДПП внесла изменения в свою программу, где отмечалось, что Тайвань уже является «суверенным и независимым государством» и любое изменение статус-кво должно осуществляться в соответствии с решением населения острова посредством всенародного референдума. В этом отличие от программы 1991 года, призывавшей к борьбе за создание «независимой суверенной Республики Тайвань».

Примером сдержанного подхода «демократов» стала политика самого Чэнь Шуйбяня, который в канун президентских выборов постоянно высказывался о новой тайваньской идентичности, но в официальных заявлениях избегал прямых провокаций в адрес Пекина. Об этом свидетельствуют инаугурационные обещания Чэнь Шуйбяня после прихода к власти в 2000 г. (принцип «пяти нет»: не объявлять независимость, не изменять название государства, не добиваться включения в конституцию положений о межгосударственном характере отношений с материком, не проводить референдум о суверенитете острова, не отменять программу государственного объединения).

В 2004 г. в рамках политики малых шагов Чэнь Шуйбянь попытался в ходе выборов провести репетицию будущего референдума, сформулировав вопрос об отношении тайваньцев к усилению военного давления Пекина на остров, вместе с вручением избирателям бюллетеня в ходе президентских выборов, но эта акция не получила поддержки и понимания большинства населения. Ответом Китая было принятие вышеупомянутого закона, и интересно отметить, что Чэнь Шуйбянь ответил на его утверждение китайскими законодателями сдержанно, подтвердив приверженность Тайваня не только демократическому выбору, но и сохранению статус-кво в проливе. По мнению специалистов, такая реакция не только имела позитивное значение в отношениях «через пролив», но и вызвала волну поддержки Тайваня в политических и общественных кругах США.

В-четвертых, с приходом к власти в марте 2008 г. нового главы администрации Тайваня Ма Инцзю наметились тенденции к разрядке напряженности между КР и КНР. Президент Ма Инцзю заявил о готовности Тайбэя возобновить диалог с КНР на основе «консенсуса 1992 года». В то же время он сразу же обозначил границы политического сближения с материковым Китаем, пояснив, что не намерен во время своего пребывания на этом посту обсуждать проблему объединения. В целом позиция Ма Инцзю характеризуется как «три нет»: нет независимости, нет объединению, нет немирным способам решения тайваньской проблемы. В своей инаугурационной речи Ма Инцзю подчеркнул, что намерен открыть «новую главу» в отношениях с Пекином, пообещал приоткрыть тайваньский рынок недвижимости для инвесторов из КНР, активизировать торгово-экономические связи с материком при условии сохранения политического статус-кво острова.

12 июня 2008 г. на «основе консенсуса 1992 года» возобновились переговоры, прерванные Пекином в 1999 г., между председателем «Ассоциации связей между берегами Тайваньского пролива» Чэнь Юньлинем и председателем правления «Фонда обменов через Тайваньский пролив» Цзян Бинкунем. Результатом взаимодействия неправительственных организаций КНР и КР в 2008 г. стало установление прямого транспортного (воздушного и морского) сообщения через Тайваньский пролив.

В заключении отметим, что тайваньская проблема это многоуровневый, комплексный политический феномен с огромной ролью сдерживающих факторов в его ядре, ключевой ролью превентивной дипломатии и стратегического взаимодействия в его «оболочке». В его развитии очевидны элементы консенсуса, уступок, символических жестов и действий, использование фактора внешней среды, роль косвенного воздействия, взаимного сигнализирования. Велика роль внутренних изменений экономического и политического порядка, смены предпочтений, стратегий и намерений. В тоже время на его развитие влияет и эволюция глобальной и региональной систем и структуры международных отношений.

Размещено на Allbest.ru