Однако ничто и никто не может гарантировать страну от радикализации ситуации. Так, главные противники власти, представители «Движения 20 февраля», которое родилось на волне протестных движений в арабских странах, опротестовали эти результаты, назвав их «подтасовкой».

И в ответ на референдум 1 июля «февралисты» уже 3 июля вывели на улицы тысячи своих сторонников, требующих настоящих, а не театральных преобразований. Причем самые крупные колонны протестующих шли под лозунгами запрещенной, но особенно не преследуемой исламистской организации «Аль-Адль валь-Ихсан» («Справедливость и благочестие»).

Подобные манифестации повторялись с периодичностью раз в неделю. И с каждым воскресеньем они становятся все более многочисленными. Попутно власти проводили контрманифестации, участники которых в случае негативного развития событий должны встать на пути у радикалов, не вызывая упреков у Запада в использовании силовых структур. Это стало новым ответом на действия оппозиции, которую склонны защищать на Западе определенные силы. Но пока Марокко под управлением Мохаммеда VI пока сохраняет относительную стабильность.

26 февраля прошла акция протеста в городе Дахла государства Западная Сахара. В результате беспорядков 2 человека погибли, около 100 человек получили ранения. 5 марта в лагере беженцев около 200 человек приняли участие в мирной акции протеста, призывая правительство (в изгнании в Алжире) фронта Полисарио (воюющего против Марокко - оккупанта Западной Сахары) приступить к демократическим и социальным реформам.

Предсказать революции в странах Северной Африки не удалось практически никому. Большинство и традиционных, и не очень традиционных экономических и социологических индикаторов дает сбой при попытках объяснить события в Северной Африке.

Предпосылки для недовольства есть во многих, если не во всех странах региона, но почему-то первыми пали режимы относительно благополучных стран. А в местах, казалось бы, куда более мрачных, бедных, искры протеста не спешат разгореться в пламя революций.

Первое, что приходит в голову в попытке объяснить происходящее, - бедность. Действительно, ВВП на душу населения в большинстве стран региона находятся в диапазоне 2-4 тыс. долл., в разы меньше, чем в России, и в десятки раз меньше, чем в развитых странах.

Но первой жертвой оказался отнюдь не самый бедный Тунис. По данным Всемирного банка, здешние 4 тыс. долл. на человека лишь немного ниже, чем, например, в Алжире и Азербайджане, и почти в четыре раза выше, чем в Индии.

Эксперты всего мира спорят о происхождении и характере данных событий. Анализирую ситуации в разных странах можно все-таки определить «болевые точки» стран, где развернулись протестные движения.

Национальные экономики рассматриваемых стран, образуют разрозненное множество и не сходятся друг с другом даже по основным параметрам, не говоря уже о деталях. Несходство проявляется в разнотемповости роста, в капиталоизбыточности и капиталодефицитности развития, в разной обеспеченности ресурсами, проявляется в больших различиях по таким параметрам, как открытость рынку, интенсивность реформ и т.п. Эти явления сопровождаются затянувшимся структурным кризисом в экономике, неэффективным использованием средств и ресурсов, нерациональными схемами функционирования хозяйственной сферы и т.п.

Растет разрыв между бедными и богатыми. Богатство и власть сосредоточены в руках влиятельных экономических агентов, которые группируются вокруг элит и действуют преимущественно ради совместной выгоды, оставляя на периферии некорпоративный бизнес, в иных обстоятельствах способный работать на экономический рост.

В контексте изучения причин протестного движении в странах Северной Африки важно отметить, что политическая система в большинстве стран современной Африки носит авторитарный характер. Авторитарные режимы преимущественно существуют в форме военных и гражданских диктатур. Стремление к автократии объективно обусловлено экономической отсталостью, низким уровнем жизни, отсутствием элементов гражданского общества, многообразием и разнородностью племенных культур, являющихся причиной межэтнических конфликтов. Способность примирить эти противоречия связывается с авторитарным правлением вождя какого-либо племени, что одновременно порождает недовольство представителей племенной элиты других этносов или социальных слоев.

Важно помнить и о том, что арабскими властями использовались политические репрессивные механизмы, особенно режим чрезвычайного положения, ограничивавший права и свободы: в Египте - с 1981 года, в Сирии - с 1963 года, в Алжире - с 1992 года. В остальных странах этот режим существовал и действовал де-факто в зависимости от роли отведенной армии в управлении страной. Этот режим включал в себя различные ограничения свободы слова, печати, возможности проведения митингов и демонстраций, деятельности политических партий, журналистских организаций и т д.

Не стоит забывать и о том, что исторически ни одна арабская страна не является абсолютно гомогенным политическим образованием, в связи с чем имело место усиление этнических и конфессиональных противоречий. Сила религиозно-общинных отношений играет крайне важную роль в этом случае, особенно стоит уделить внимание шиито-суннитской принадлежности граждан и правящих элит в целом ряде государств.

Необходимо отметить, что специфика начала арабских революций заключалась в том, что они вывели из латентного состояния многие общие внутренние противоречия, а затем волнения приобрели специфические особенности, характерные для каждой. Например, в Тунисе волнения трансформировались в борьбу против однопартийного режима. В Ливии революция имела оттенок межплеменных противоречий.

Особое мнение о причинах протестных движений в странах Северной Африки у профессора и востоковеда Л. Тайванса. Он выделяет три основные причины, спровоцировавшие волнения на Севере Африки. Первая - это продовольственный кризис. Вторая причина - перенаселенность региона. Численность населения приближается к полумиллиарду. Возраст половины населения - моложе 20 лет. Они еще не работают (работы нет, специальности - тоже), при этом энергичны и голодны. Третья причина - урбанизация и высокий уровень образования. Сегодня примерно половина населения живет в городах. До 90% его населения - грамотны, ведь избранный многими североафриканскими странами путь «арабского социализма» предполагал обязательное школьное образование. Ожидания таких людей, у которых, кстати, есть возможность выходить в Интернет и узнавать, как живут люди в других странах, куда выше, чем, например, у предшествующего им поколения.

Мнение Л. Тайванса непосредственным образом подтверждает классик политологии С. Хантигтон, который более 40 лет назад сформулировал идею о том, что «социальные изменения - урбанизация, рост грамотности и уровня образования, проникновение СМИ... приводят к росту политического сознания, умножают политические требования. И немедленно прибавляет к «уравнению» Facebook и Twitter».

1.2 Социально-экономические и политические итоги «арабской весны» для стран Северной Африки

«Арабская весна» нанесла огромный экономический ущерб экономикам стран-участниц протестов и волнений. Экономические последствия Арабской весны: глубокий спад, долговой кризис и девальвация.

Экономический ущерб от демократических революций в странах Северной Африки - так называемой «арабской весны» - составит 225 миллиардов долларов. Об этом со ссылкой на собственные подсчеты сообщает «BreakingViews» - подразделение «Reuters».

Как подсчитали в «BreakingViews», в 2010г. Международный валютный фонд прогнозировал, что экономики Египта, Туниса и Ливии вместе взятые составят 2,2 триллиона долларов в 2011-2015 годах. Сейчас этот показатель снижен на десять процентов, что и составляет сумму убытков от «арабской весны».

В октябре 2011г. в МВФ подсчитали, что потери арабских государств, где проходили наиболее серьезные народные волнения, составили 55 млрд. дол.

Эксперты уточняли, что в Тунисе ущерб составил 5,2 % ВВП, в Египте - 4,2 % ВВП. Основной удар пришелся на Сирию и Ливию, убытки которых составили 7,7 и 6 млрд. долл. соответственно по состоянию на конец 2011г.

В апреле 2012г. гендиректор «Libyan Foreign Bank» Мохаммед бин Юсуф заявил, что страны арабского мира потеряли из-за революций 75 млрд. долл.

В середине декабря 2012г. дубайская интернет-газета «Emirates 24/7» писала, что генеральный секретарь иорданского министерства планирования и международного сотрудничества Салех Харабши оценил убытки от революций в 120 млрд. долл. Прямые иностранные инвестиции в страны Ближнего Востока и Северной Африки в 2011 г. упали на 24 % до 50 млрд. дол. По словам Харабши, в 2012г. показатель оценивается в 53 млрд. дол.

Рост ВВП в регионе снизился с 4,2% в 2010г. до 2,2% в 2011г. и до 2,4% в 2012г. - это самые низкие темпы роста за последние 10 лет. Самый сильный удар понесли страны, пережившие революции и гражданские войны. Лишь экономика Марокко ускорилась за этот период. В 2013г., по прогнозу DB, экономика региона ускорится до 3,5%.

Пострадала добыча нефти и промышленность этих стран. Так, если в 2010г. в Ливии добывалось 1,65 млн. барр в сутки, то в 2011г. в среднем 0,47 млн. барр. В Тунисе добывающий сектор сократился на 40%. В Сирии с 2010г. по сентябрь 2012г. добыча нефти сократилась на 60%.

В результате «арабской весны» резко сократился туризм. В первом полугодии 2010г. Египет, Марокко, Тунис, Иорданию и Ливан посетило 20 млн. человек, в первом полугодии 2011г. - 15 млн. Потоки туристов в Тунис и Египет сократились на 40%. Это существенно замедлило рост экономики. До сих пор туризм полностью не восстановился. Туристы боятся ехать в арабские страны.

Потоки прямых иностранных инвестиций в регион начали сокращаться еще в кризис 2008-2009г. «Арабская весна» фактически свела их «к нулю». С 2010 по 2011гг. потоки ПИИ обвалились на 46% до $11,4 млрд. - самое маленькое значение с 2004г. Революция оборвала притоки ПИИ.

Из-за падения экспорта нефти и туризма дефицит текущего счета стран значительно вырос: в Египте, Марокко и других с 2010 по 2011гг. он удвоился.

Это привело к падению курсов валют. Глубокой девальвации удалось избежать лишь с помощью интервенций центробанков, которые заметно сократили резервы. В Египте резервы снизились с $35 млрд. в январе 2011г. до $15 млрд. в декабре 2012г.

Полномасштабного кризиса удалось избежать лишь с помощью МВФ и других стран, согласившихся поддержать арабские государства. Однако значительная часть обещанной помощи до сих пор не поступила. Тунисский динар стал лидером девальвации.

В ответ на протесты и социальные волнения правительства решились на увеличение социальных расходов. Рекордсменами по этому стали Алжир и Тунис. Так правительства пытались остановить волну протестов и как-то компенсировать рост цен на еду и энергоносители. В итоге, в странах росли субсидии на топливо и еду, социальные пособия, пенсии и зарплаты.

Результатом стал рост дефицитов бюджета, а затем и госдолга. Особенно тяжелая ситуация в Египте, где госдолг приближается к 80% ВВП.

Государственный переворот в Тунисе, многотысячные волнения в Алжире и Египте привели к экономическому дисбалансу в регионе. Признаки его возникновения уже появились. Вслед за падением египетской фондовой биржи в большинстве стран Персидского залива зафиксировано снижение индексов. Беспокойство трейдеров по поводу политической активности арабских масс сейчас существенно перевешивают ожидания прибылей нефтяных компаний от очередного витка подорожания углеводородов.

У арабских стран достаточно много нерешенных проблем, которые скопились за годы до начала революций. Переходный период предоставляет возможности для их решения. В DB решили дать странам несколько рекомендаций. Это поможет им выбраться из кризиса, который начался в странах после революций.

В регионе MENA (Ближний Восток и Северная Африка) уже длительное время сохраняются проблемы на рынке труда. Безработица находится на уровне 10%, а среди молодежи - 30%. Это потенциальный источник нестабильности.

Рынок труда MENA является одним из самых неэффективных в мире, согласно оценке Всемирного экономического форума. Работникам не хватает навыков и знаний, ведь образовательная система неэффективна. Значительная часть рабочих мест приходится на госсектор и сельское хозяйство, частный сектор постепенно вытесняется.

В DB советуют странам создавать среду, которая будет поощрять бизнес создавать рабочие места. Однако пока правительства Египта и Туниса пока лишь наращивают штат госслужащих и их зарплаты. Кроме того, нужна реформа образовательной системы. В Северной Африке безработица одна из самых высоких в мире. (Приложение 7).

Все страны Северной Африки, пережившие «арабскую весну», можно условно разделить на три категории.

Пережившие революцию: Тунис, Ливия.

В Тунисе и Ливии были свергнуты авторитарные режимы и выбраны новые лидеры и правительства. В Тунисе смена власти заняла немного времени, а Ливии пришлось пройти через гражданскую войну, чтобы свергнуть Муаммара Каддафи. В остальных странах выборы уже прошли, нарушений было немного.

Постепенные реформаторы: Алжир, Мавритания, Марокко, Западная Сахара.

В Марокко и Алжире правительства усидели, но в ответ на протесты они пошли на существенные уступки и согласились на постепенные реформы. Мухаммед VI, король Марокко, переписал Конституцию и поделился властью с парламентом. Премьер-министром первый раз за всю историю страны стал представитель умеренных мусульман.

Самой спокойной страной региона остается Алжир: в стране сильна память о гражданской войне 1990-х годов, кроме того, ситуация в стране напряженная из-за соседства с исламистскими странами и влияния Аль-Каиды. Чрезвычайное положение действовало в стране 19 лет, после «арабской весны» оно было отменено - это самое главное достижение протестующих.

Социально-политические процессы, вызванные «арабской весной» 2011-2012 гг., находятся в постоянной динамике. Настоящий этап можно определить как переходный. Он характеризуется разрушением старых властных структур и выдвижением на авансцену общественно-политической жизни движений политического ислама. Отчетливо просматриваются два различных типа социально-политических изменений: 1) под действием в основном внутренних факторов (Тунис), 2) в результате прямого вмешательства извне и попытки использовать недовольство и протест определенных социальных групп для достижения внешними акторами своих политических целей (как произошло в Ливии).

Страны Северной Африки столкнулись с тем, что в результате протестных движений к власти пришли исламисты. В ряде стран были проведены выборы, и в каждой из них исламские партии получили большинство голосов, обогнав светские партии с существенным отрывом.

После падения режима Бен Али ситуация в Тунисе остается достаточно сложной. В результате парламентских выборов партия умеренных исламистов Нахда завоевала большинство мест в парламенте (90 из общего числа 217) и стала фактически правящей партией в стране. Она сформировала коалиционное руководство, в котором ключевой пост премьер-министра занял генеральный секретарь «Нахды» Х. Джебали, а посты президента и спикера парламента получили Монсеф Аль-Марзуки, лидер лево-демократической партии «Конгресс за республику», занявшей второе место по числу мест в парламенте, и Мустафа Бен Джафар, руководитель партии «Такаттуль» (Форум), имевшей, соответственно, третье место по числу депутатских мест. Новым явлением в политической жизни Туниса стало значительное усиление более ортодоксального исламистского салафитского движения, сторонники которого проведи ряд массовых манифестаций с требованием установления в Тунисе законов шариата.

По мере приближения парламентских выборов в Тунисе, которые были назначены на март 2013г., в правящей коалиции нарастали внутренние противоречия. Проявлением этого внутреннего кризиса стала критика курса нынешнего премьер-министра, представителя исламистской партии «Нахда» Х. Джебали на съезде президентской партии «Конгресс за республику» (КЗР). Помимо претензий к экономическому курсу премьер-министра были высказаны обвинения в попытках «Нахды» монополизировать исполнительную власть в Тунисе. Участники коалиции расходятся в выборе дальнейших внешнеполитических ориентиров, которые могли бы стимулировать будущее экономическое развитие страны. Марзуки является сторонником четко выраженной линии ориентации на «традиционных» партнеров Туниса в лице Евросоюза. Джебали находится в жесткой оппозиции по этому вопросу, предлагая диверсифицировать связи и сделать упор на суннитские монархии Залива, и, прежде всего Катар. Еще один пункт разногласий - это отношение к салафитам, которые в последнее время набирают вес в стране. В частности, зафиксированы случаи разгромов салафитскими группами правительственных зданий, а также баров и отелей в курортных городах. В столице Туниса летом 2012г. проходили манифестации сторонников салафитов с требованиями введения законов шариата. Происходящая в Тунисе некая исламизация вызывает раскол в обществе, подтверждением чего являются протестные демонстрации тех тунисских граждан, которые видят в усилении роли ислама наступление на демократические права, завоеванные во времена первого президента независимого Туниса Х. Бургибы. Подтверждением возрастания роли салафитского движения в Тунисе стали массовые антиамериканские демонстрации в сентябре 2012г. в связи с появлением в Интернете и показом в США фильма, в негативном свете показывающим пророка Мухаммеда. Демонстрации возглавили шейхи салафитских движений.

Многие тунисцы считают, что за два года после революции ничего не улучшилось. Ситуация в Тунисе продолжает накаляться. В 2013г. в Тунисе вновь началась волна антиправительственных выступлений в связи с убийством видного деятеля оппозиции, лидера «Демократической партии патриотов» Ш. Бельида.

Все вышеперечисленные события заставили премьер-министра страны Х. Джебали заявить о роспуске правительства и формировании нового технического кабинета, который будет работать до выборов. Правда, ни имен новых министров, ни даты предстоящих выборов Джебали пока не назвал.

Отставка правительства Туниса, в котором преобладают исламисты, и формирование нового технического кабинета не помогут стабилизировать ситуацию в стране, где начались протесты оппозиции.

По мнению отечественных исследователей Е. Сатановского и Е. Супониной «Арабская весна» очень быстро сменилась осенью, характеризующейся затяжным политическим периодом нестабильности. По их словам, это означает, что одно правительство будет сменяться другим, что будут появляться экстремистские группировки, которые будут апеллировать к решению проблем путем простого перераспределения богатств. В Тунисе продолжается «жасминовая» революция, называемая также рядом специалистов антикоррупционной и антигеронтократической.

Важным этапом в социально-политическом развитии Алжира стали состоявшиеся 10 мая 2012г. парламентские выборы. Их итоги ждали как в этой стране, где до сих пор ликвидируют последствия унесшего около 200 тысяч человеческих жизней почти 20-летнего внутриалжирского противостояния, так и в странах-участницах G8, включая Россию.

Избирательная кампания в Алжире стартовала 15 апреля. В ней приняли участие 44 политических партии, в том числе 7 исламистских. 21 партия из числа принявших участие в выборах появилась за последний год.

11 мая стали известны первые предварительные результаты голосования. Их объявил глава МВД Алжира Даху ульд Каблиа. Победу на выборах завоевал «ФНО», получивший 220 мандатов в 462-местной Национальной народной ассамблее (ННА - нижняя палата алжирского парламента). Для сравнения: в ННА прежнего состава ФНО имел 136 мест из 389. Второе место заняло союзное с «ФНО» «НДО» премьер-министра Алжира А. Уяхьи - 68 мест (62 места на выборах 2007г.). Исламисты из созданного накануне выборов Альянса за «Зеленый Алжир» получили в общей сложности всего 48 мест (по итогам предыдущих выборов ДОМ имело 51 место).

Как заметил в этой связи глава МВД Алжира, «если в 1991г. алжирцы голосованием наказали «ФНО» (тогда в первом туре голосования победили исламисты из «ИФС), то в 2012 г., они проголосовали в его поддержку».

В целом, результаты первых после «арабской весны» парламентских выборов в Алжире позволили Алжиру фактически разорвать «исламистскую дугу» в Северной Африке. Эта дуга сформировалась за последний год после побед исламистских партий на парламентских выборах в Марокко, Тунисе и Египте. Что касается Алжира, то ему удалось сохранить существовавшее ранее статус-кво. Таким образом, исламисты потерпели первое поражение с начала «арабской весны».

Очевидно, что победа на выборах не обещает правящей коалиции дальнейшей спокойной жизни. Острейшие социально-экономические проблемы страны не оставляют перед алжирцами иного выбора, как требовать изменений. Многое теперь будет зависеть от того, в какой форме эти требования будут выражаться.

Если проанализировать итоги «арабской весны» в Египте, то, прежде всего, необходимо отметить, что изменения коснулись лишь верхнего эшелона властной элиты. События в Египте можно определить как социальный протест, направленный против коррумпированных авторитарных режимов с фасадной квазидемократией. В этом протесте исламистская составляющая являлась лишь частью общего движения, но, в конце концов, сумела занять лидирующую политическую позицию. В то же время структура власти в этих странах на настоящий момент не претерпела серьезных изменений, так же как не произошло существенного реформирования социально-экономической сферы. Такой итог явно не устраивает ту часть общества, которая активно участвовала в свержении прежних режимов, но не получила ощутимых дивидендов.

Больше всех стран Северной Африки пострадала Ливия. Более чем полугодовое военное противостояние привело во многом к разрушению инфраструктуры страны и дезорганизации работы всех институтов власти, которые практически создаются заново. Растет эмиграция из Ливии, в том числе нелегальная, в соседние страны и страны Запада.

Серьезной проблемой остается наличие большого количества оружия у населения, его попадание в руки экстремистских группировок и распространение в соседние регионы.

В составе сил, пришедших к власти в Ливии, очевидно присутствие исламистов, в том числе радикальных. Главой Военного совета в г. Триполи назначен Абдель Хаким Бельхадж - бывший «национальный эмир» «Вооруженных исламских ливийских групп», радикальной исламистской группировки, осуществлявшей террористические акции в Ливии в 1990-е годы и связанной с «Аль-Каидой». Известно также, что в ливийских тюрьмах при Каддафи отбывали срок до 600 исламистских боевиков, осужденных за терроризм. Сейчас, по сообщениям из Ливии, все они освобождены. Уже первые законодательные акты ливийских властей подтверждают, что правовой базой страны становится шариат. В частности, отменен закон, запрещавший многоженство, и принят закон, запрещающий разводы.

В Ливии фактически существуют три параллельных центра силы: временное переходное правительство, радикальные исламисты и сторонники Каддафи.

Территория Ливии превращается в очаг радикального исламизма. Здесь создаются тренировочные лагеря различных группировок, в частности - «Аль-Каиды» исламского государства Магриб (АКИМ), пополняющих свои вооружения за счет арсеналов распавшейся ливийской регулярной армии.

Идет процесс дезинтеграции страны. Например, лидеры области Киренаика (собравшие в г. Бенгази в марте 2012г. «Конгресс народа Киренаики») заявили о создании «Союзного федеративного района Барка (Киренаика)» и формировании автономных органов власти, включая МВД и Министерство нефти.

Можно констатировать, что свержение режима Каддафи обернулось дезинтеграцией Ливии, усилением радикального исламизма и его распространением на соседние регионы.

В июле 2012 г. в Ливии состоялись парламентские выборы - первые со времен короля Идриса, который был свергнут сторонниками Каддафи в 1969г. В выборах участвовали около 60% ливийских избирателей (2,7 млн. граждан страны, имеющих право голоса). Победу одержал альянс «Союз национальных сил» во главе с М. Джибрилем, который занимал должность премьер-министра Национального переходного совета (НПС). Второе место заняли исламисты из «Партии справедливости и строительства» - политического крыла движения «Братья-мусульмане». В августе 2012 г. НПС передал полномочия избранному парламенту - Всенародному национальному конгрессу (ВНК). В его состав вошли 200 депутатов. Больше всего партийных мандатов - 39 из 80 - получили сторонники «Союза национальных сил». («Партия справедливости и строительства», возглавляемая М. Сауаном, представлена 17 мандатами).

Определенную надежду на возрождение Ливии дают итоги парламентских выборов, отражающих стремление многих ливийцев строить государство на общедемократических принципах. Многое зависит от того, насколько новым властям удастся решить сложные задачи, стоящие перед страной.

Газета «The New York Times», которую трудно обвинить в нагнетании страстей в отношении будущего Ливии, писала, что после Каддафи не осталось почти никаких институтов, способных руководить этой страной.

Подводя итоги событий «арабской весны», хочется выделить несколько ключевых моментов.

Старые властные структуры стран были демонтированы, а на сцену политической жизни стран Северной Африки вышли исламские партии. В ряде стран они победили (Египет, Тунис) и, в свою очередь, столкнулись с рядом социально-экономических и политических проблем, оставленных им в наследство. Что касается социально-экономических итогов «Арабской весны» для стран Северной Африки, можно констатировать тот факт, что причины, вызвавшие данный процесс, были не только не решены, но еще больше дестабилизировали внутриэкономическую ситуацию в странах Северной Африки.

ГЛАВА 2. ВЛИЯНИЕ «АРАБСКОЙ ВЕСНЫ» В СЕВЕРНОЙ АФРИКЕ НА МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

2.1 Политика США и стран ЕС в отношении «арабской весны» в Северной Африке

Геополитические концепции и доктрины Запада (мондиализм, атлантизм и неомондиализм) во многом объясняют политику стран Запада по отношению к странам Северной Африки. В частности, речь идет о популярном и часто используемом принципе «ответственность защищать» (Responsibility to protect (R2P)). Этот принцип, единогласно принятый на Всемирном саммите глав государств и правительств на заседании Генеральной Ассамблеи ООН 2005 года, впоследствии был одобрен также Советом Безопасности и довольно масштабно и часто применялся в различных конфликтах.

Вопрос о международной ответственности защищать гражданских лиц стал уже давно предметом острых дискуссий в рамках мирового сообщества. По данным исследовательского института «Brookings», первым санкционированным вооруженным вмешательством под лозунгом «ответственности защищать» стала операция в Ливии 2011 г. под руководством НАТО, направленная на ослабление сил М. Каддафи и защиту ливийских граждан. Принцип R2P больше выглядит как оправдание безнаказанной агрессии во имя достижения определенных целей, а не как предполагаемая помощь мирному и страдающему населению.

Но, кроме политических, США преследовали еще и свои экономические интересы, которые заставили ее участвовать в событиях «арабской весны».

Арабский регион, включая и Север Африки, по подсчетам специалистов, в XXI в. стал обладать непредсказуемо крупным потенциалом, при реализации которого он способен занять место в мировой экономике, к примеру, наравне с членами сообщества БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай). На Всемирном экономическом форуме по проблемам Ближнего Востока и Северной Африки (БВСА), проходившем 26-28 октября 2010 г. было констатировано: страны БВСА обладают колоссальными ресурсами: человеческими, энергетическими (около 56% мировых запасов нефти), а также солидной инфраструктурой, которая, конечно, нуждается в модернизации и дополнительном развитии.

Помощник госсекретаря США по вопросам экономики, энергетики и торговли Х. Фернандес, заявил: «Соединенные Штаты приступают к реализации новой экономической стратегии на территории государств Магриба (Алжир, Ливия, Мавритания, Марокко, Тунис) под названием «Североафриканское партнерство в экономических целях» (НАПЕО), которое будет направляться независимым органом, взаимодействующим со всеми странами Магриба для создания там консультативных советов и региональных структур управления».

Как разъяснил Х.Фернандес, в состав названных структур будут входить советники из Соединенных Штатов, представители североафриканской диаспоры США, а также руководители коммерческих предприятий стран региона с целью коллективного обеспечения гарантий в долгосрочной перспективе. Эта новая американская экономическая стратегия в регионе имеет целью «поддержку молодых предпринимателей из государств Северной Африки в их стремлении стать руководителями коммерческих предприятий, а также оказание содействия по налаживанию регионального сотрудничества деловых людей и университетских кругов».

Х.Фернандес озвучил, какие дополнительные расходы понесут американцы в связи с принятием этой новой стратегии. «США уже вложили около 7,4 млрд. долл. в подготовку 700 тыс. молодых предпринимателей по всему миру, - подчеркнул помощник госсекретаря, - из стран Северной Африки их - 20 тыс. молодых предпринимателей». В финансирование проектов НАПЕО Вашингтон намерен привлечь не только госструктуры стран Магриба и представителей североафриканской диаспоры и, как надеются за океаном, международная конференция «США-Магриб», использованная в качестве площадки для оглашения новой экономической стратегии на Севере Африки, станет «поддержкой уже начатым реализовываться инициативам по укреплению сотрудничества между региональными представителями деловых кругов и американским бизнесом, а также решению других вопросов, представляющих взаимный интерес», закончил выступление помощник госсекретаря США.

США весьма своевременно нашли место и время, чтобы предложить странам Магриба свое экономическое партнерство. После пика падения, пришедшегося на 2009г., экономика стран БВСА, по данным Международного валютного фонда (МВФ), показала в 2010г. рост в 4,2% против 2,3% в 2009г. Прогноз на 2011 г. был еще радужнее - 4,8%. Стала более ощутимой деловая активность и зафиксирован устойчивый рост в странах, где состояние экономики в значительной степени определяет нефтегазовый сектор.

Как видим, США сделали ставку на арабскую молодежь, составляющую около двух третей населения стран Магриба, но в большинстве своем не находящую применения. Именно эти молодые люди в течение января 2011 г. вышли на улицы Алжира и Туниса.

Позиция США в отношении событий определялась, прежде всего, общей американской линией на продвижение в регионе идей демократии и размывание традиционных политических и идеологических устоев в арабских странах. Такой же политики придерживаются и страны ЕС.

По оценке экспертов стратегического аналитического центра «Аревелк», с 2011 г. США активно занимались распространением демократических настроений среди молодежи, женщин и широких слоев населения в странах Северной Африки. Все созданные США программы были объединены в проект под названием «Инициатива поддержки партнерства на Ближнем Востоке». Госдепартамент четко обозначал цель данного проекта - осуществить демократические преобразования в таких странах региона как: Алжир, Бахрейн, Египет, Иордания, Кувейт, Ливан, Марокко, Оман, Катар, Саудовская Аравия, Тунис, ОАЭ, Палестинская автономная территория, Иран, Ирак и Ливия. В итоге данного проекта образовался целый слой населения различных арабских стран, который приветствовал помощь со стороны американской демократии среди населения региона.

Позиция ЕС по отношению к странам Северной Африки была несколько иной. По оценкам эксперта исследовательского института «Clara Marina O'Donnell», в течение многих лет ЕС заявлял, что лучший способ обеспечить свою безопасность в Средиземноморье это создание «круга друзей» - «зоны процветания и добрососедства», с которым ЕС будет находиться «в близких и мирных взаимоотношениях». Для достижения этой цели государства-члены ЕС официально взяли на себя обязательство проводить следующую стратегию: помогать предотвращать различные конфликты, которые существуют в регионе и содействовать благому управлению среди своих соседей в обмен на формирование более тесных двусторонних отношений.

Но де факто у ЕС не существовало долгосрочной стратегии сотрудничества со Средиземноморьем. Европейские правительства предпочитали сотрудничать с авторитарными, но стабильными и светскими режимами. Интересы Европейского Союза в регионе определялись так же борьбой с незаконной миграцией и борьба с терроризмом. Но, начавшиеся волнения в арабском мире в начале 2011г. поставили под сомнение такую стратегию по безопасности ЕС и подчеркнули неустойчивость долгосрочных отношений с арабским миром.

Подписание Лиссабонского договора позволило говорить о реальном воплощении общей внешней политики и политики безопасности ЕС. Одним из таких проектов был Средиземноморский союз (UFM), объединяющий страны Средиземноморья и страны, входящие в Европейский Союз. Союз, созданный по инициативе президента Франции Н. Саркози в 2008г., был разработан для укрепления региональной политики ЕС по отношению к его средиземноморским соседями. Париж даже предложил расширить ЕС на юг, предоставив членство североафриканским партнерам.

При этом, одной из целей проекта являлась продвижение Франции на ключевые позиции в европейском диалоге со средиземноморским регионом не входящим в ЕС, лидерство в технологическом развитии североафриканских стран и прямой доступ Евросоюза к газовым месторождениям Северной Африки.

В начале 2011г. после начала волнений Европейские лидеры были удивлены тем, что протесты в Тунисе, призывающие к демократии активно распространялись в арабском мире и угрожали стабильности в регионе. Поэтому отношение западных стран к событиям в северной Африке и их политическая реакция на эти события формировались с трудом, были противоречивы и не всегда последовательны. При этом наблюдались различия в подходах европейских стран и США в силу различных интересов в разных странах региона.

15 января 2011г. BBC News опубликовали статью «Inquotes: Reaction to Tunisian Crisis» в которой собраны оценки и мнения на революцию в Тунисе официальных представителей государств и организаций.

Президент Обама с первых дней революции осудил применение насилия со стороны властей, относительно мирно выступающих граждан Туниса. Затем президент США призвал соблюдать и уважать права человека, и как можно скорее провести честные, свободные и справедливые выборы для того, чтобы отразить истинную волю тунисского народа и удовлетворить его просьбы.

Министр иностранных дел Великобритании, У. Хейг осудил насилие и призвал власти Туниса сделать все возможное, чтобы устранить конфликт и решить разногласия мирным путем, а затем провести свободные и честные выборы.

Президент Франции Н. Саркози заявил, что только диалог может обеспечить надежный и демократический выход из сложившегося кризиса.

Канцлер Германии А. Меркель считает, что в Тунисе сложилась очень серьезная ситуация и что причиной этому экономическая стагнация. Но Германия приложит все усилия для того, чтобы этот конфликт прошел гладко и бесконфликтно.

К. Эштон, верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности, от лица Европейского Союза заявила, что они выражают поддержку и признание тунисскому народу и что все демократические устремления должны быть достигнуты мирным путем. Она призывает к сдержанности и спокойствию, для недопущения новых жертв.

В действиях администрации Б. Обамы обнаружилась масса противоречий и критики, вследствие чего складывается впечатление, что США сами не знают, как лучше реагировать на молниеносные события, происходящие в арабском мире. Видимо изначально США рассчитывали, что революция, произошедшая в Тунисе 2011 г. будет единичным инцидентом и не повлечет за собой череду революционных восстаний против правящих режимов во всем регионе. Затем весь мир наблюдал противоречивые действия Б. Обамы по отношению к волнениям в Египте 2011г., который то поддерживал Х. Мубарака, то призывал его уйти в отставку ради благополучия своих граждан. И, наконец, Администрация США на первом этапе возглавила санкционированную ООН военную интервенцию в Ливию 2011г, а чуть позже отошла на второй план и передала командование операцией в руки НАТО и европейцев.

Администрация США подверглась жесткой критике со стороны мирового сообщества за неспособность стратегического планирования своих действий, и за неспособность принимать долгосрочные решения. По мнению James Phillips из Института «Heritage Foundation» Обама поддержал НАТО в проведении сомнительной и плохо продуманной военной операции. И этот факт автоматически ставит под вопрос доверие к альянсу как политическому актору.

Реакция стран ЕС на события в арабском мире эволюционировала в ходе развития протестного движения. С началом массовых протестов в Тунисе и попыток властей жестко их подавить ЕС выражал свою «озабоченность» и призывал тунисские власти не применять «не пропорционально» силовые методы против манифестантов. Страны ЕС, и особенно Франция, с которой режим Бен Али имел самые тесные экономические и политические связи, оказались в сложном положении. В экономике Тунис более других арабских стран был ориентирован на ЕС. Здесь важную роль играли иностранные инвестиции, привлечению которых способствовало вхождение Туниса в 1995г. в ЕС на правах ассоциированного члена. Затем (в 2008г.) последовало присоединение Туниса к зоне свободного обмена капиталами и рабочей силой ЕС. До мирового кризиса в Тунисе работало более 2500 иностранных кампаний, тунисскими инвесторами являлись такие известные международные корпорации, как «Бритиш газ», «Алкател», «Бенеттон», «Сименс» и др. Крупнейшими на тунисском финансовом рынке (так же как и в других областях экономики) являлись французские акционеры, в частности банк «БНП Пари» и «Сосьете женераль». Страна ежегодно принимала до 5 млн. иностранных туристов, из них 3,5 млн. - из стран ЕС.

Быстротой и неожиданностью происходивших событий можно, вероятно, объяснить продолжавшиеся тесные контакты официальных лиц ЕС с тунисским режимом уже в период протестных акций. Так, французские министр иностранных дел Мишель Аллио-Мари и министр внутренних дел Брис Ортефе совершали частные поездки в Тунис. Глава французского МИДа пользовалась личным самолетом одного из близких к Бен Али бизнесменов, Азиза Миледа, с которым родители М. Аллио-Мари вели совместный бизнес. Когда начались манифестации против режима Бен Али, М. Аллио-Мари выступила даже с предложением послать в Тунис «французские полицейские силы для восстановления порядка».

Последствием такой «инициативы» М. Аллио-Мари стало заявление «Социалистической партии» с требованием ее немедленной отставки. Н. Саркози, вначале пытавшийся сгладить оплошность главы своего МИДа, в конце концов принял отставку М. Аллио-Мари. На ключевой пост министра внутренних дел был назначен один из наиболее близких соратников Н. Саркози, возглавлявший его президентскую администрацию, Клод Геан. Президент Саркози в своем телевизионном выступлении 27 февраля, объясняя персональные перестановки в правительстве, сослался на «важные события в арабском мире». Он заявил, что «исторические изменения, происходящие в арабских странах, которые серьезно влияют на глобальную международную политику, требуют усиления правительственной команды и изменений во внешней политике Франции, в частности, в отношении Средиземноморского союза». Подчеркивалась необходимость оказания поддержки тем арабским народам, которые борются за свободу и демократию, то есть за те ценности, которые являются приоритетными и для Франции.

ЕС в лице главы общеевропейской дипломатии К. Эштон приветствовал победу демократических сил в Тунисе и обещал всяческую, в том числе финансовую, поддержку новому правительству. В свою очередь, французские министр экономики К. Лагард и министр по европейским делам Лорен Вокье посетили 22 февраля Тунис с первым (после краха режима Бен Али) официальным визитом и провели переговоры с его руководством.

Реакция иностранных государств на события в Алжире была вялой. В феврале-марте государственный департамент США в лице Х. Клинтон несколько раз делал заявления с требованиями к властям «проявлять сдержанность» и «ответить на чаяния народа». Европейцы ограничились еще более осторожными призывами к демократизации.

Власти отреагировали резко. «Иностранные государства хотят навязать нашей свободной стране то, что они считают демократией» - заявил премьер-министр А. Уяхья.

Очень хорошо объяснил такую позицию запада министр иностранных дел Франции А. Жюпе: «Главное для нас - так это то, что Алжир вместе с нами… выполняет свои обязательства в борьбе против «Аль-Каиды».

Наиболее драматические события, связанные с противостоянием с правящим режимом, произошли в Ливии. По отношению к ним страны ЕС так и не смогли выработать единую позицию.

Применение ливийскими властями военной силы против начинавшихся протестных демонстраций было единодушно осуждено ЕС, США и большинством других стран. Совет Безопасности ООН одобрил наложение санкций на Ливию. Они включали в себя эмбарго на поставку вооружений и замораживание ливийских авуаров. Членам семьи Каддафи и высшим ливийским чиновникам был запрещен въезд в страны ЕС. По мере развития гражданского конфликта в Ливии позиция Запада ужесточалась. Б. Обама и Х. Клинтон заявляли, что «режим Каддафи, использующий военную силу против своего народа, стал нелегитимен и должен без промедления уйти, не причиняя дополнительных жертв населению».

США ввиду геостратегического расположения Ливии и своих нефтяных интересов были первыми из тех, кто разразился сверхжесткой критикой по поводу начавшихся беспорядков в Триполи и начали предпринимать конкретные действия по оказанию давления на ливийские власти, в том числе экономического характера. Например, по словам помощника министра финансов США Дэвида Коэна, США заморозили от 30 до 60 млрд. долларов ливийских активов.

США начали разворачивать свои военно-морские силы у ливийского побережья «на случай непредвиденного развития ситуации». Президент Франции предложил ввести режим «закрытого воздушного пространства» над Ливией. Затем Франция и Британия выдвинули совместную инициативу нанести силами НАТО точечные ракетно-бомбовые удары по военным объектам, удерживаемым сторонниками Каддафи. В то же время на совещании НАТО 28 февраля не было принято никакого решения в пользу военных мер против Ливии. Резолюция 1973 была принята десятью голосами «за», «против» не проголосовала ни одна страна. Кроме закрытия ливийского воздушного пространства, резолюция предполагала также «принятие необходимых мер для недопущения использования ливийскими властями военной силы против мирного населения».

Отметим, что до начала столкновений в Ливии между режимом Каддафи и ЕС существовали достаточно тесные торгово-экономические связи. Ливия снабжала углеродными энергоносителями страны ЕС. Особенно это касалось Италии, которая получала из Ливии 25% нефти и 12% природного газа. Наряду с этим Ливия владела 15% акций автоконцерна «Фиат», примерно 2% акций итальянского «Юникредит Банка» и даже некоторым количеством акций футбольного клуба «Ювентус». В свою очередь, Италия, Германия и Франция поставляли в Ливию вооружение, в том числе боевые самолеты, средства ПВО, бронетехнику, электронное оборудование. Между Ливией и Италией были заключены соглашения по борьбе с нелегальной эмиграцией.

Тем не менее, ЕС выполнил режим санкций против Ливии. Самые крупные ливийские активы на сумму более 23 млрд. евро были заморожены британским правительством Д. Кэмерона. Заблокированы также счета Ливийской инвестиционной компании (Libyan Investment Authority - LIA) на сумму более 3,5 млрд. евро, которые находились в распоряжении Сейфа аль-Ислама, сына Каддафи.

После начала военной операции против Ливии США заняли более пассивную позицию, давая, таким образом активно действовать европейским странам, в частности, Франции и Великобритании.

Опираясь на резолюцию 1973 СБ ООН, Франция, Британия и США приступили к массированным бомбардировкам ливийских военных объектов, позиций верных М. Каддафи войск и резиденций ливийского лидера. Европейцы, стремясь показать свою силу и напомнить миру о своей роли в ООН, принимали активное участие в событиях в ливийском конфликте.

19 марта 2011г. силы США и Великобритании начали военную операцию «Рассвет Одиссея» против режима Каддафи. Эта операция, проводившаяся по принятой резолюции Совбеза ООН, которая предусматривала меры, необходимые для защиты мирного населения Ливии в ходе противостояния повстанцев и центральной власти М. Каддафи, в том числе боевые действия, за исключением ввода оккупационных войск, завершилась 31 марта в связи с началом операции НАТО «Союзный защитник». Это была морская и воздушная операция НАТО по обеспечению эмбарго на поставку оружия в Ливию в соответствии с Резолюциями Совета Безопасности ООН 1970 и 1973. Корабли находились в нейтральных водах и не входили в ливийские территориальные воды. Операция завершена 31 октября 2011 года.

Благодаря приверженности принципу «ответственность защищать» (R2P) Америка, НАТО и Евросоюз не задавались вопросом о необходимости военного вмешательства для самих ливийцев. Таким образом, действия Администрации Обамы выглядят неуверенно и противоречиво, ведь принцип R2P де юре был создан ради защиты мирных граждан и предотвращения катастрофического кризиса, а де факто в Ливии все было неясно - часть ливийцев отнюдь не желали вмешательства США в дела своей страны. Даже лидеры ливийской оппозиции в самом начале конфликта буквально настаивали на невмешательстве, указывая на билбордах «Нет иностранной интервенции. Ливийцы могут справиться сами».

Одним из последствий революционных социально-политических изменений в Северной Африке стал массовый исход беженцев и нелегальных эмигрантов из Туниса и Ливии в страны ЕС, прежде всего Италию. Так, после свержения режима Бен Али более 6 тысяч тунисских беженцев прибыли на итальянский остров Лапедуза. Согласно принятой ЕС Дублинской конвенции, рассмотрение вопроса о предоставлении того или иного статуса эмигрантам (политическое убежище, вид на жительство и т.д.) находится в компетенции первой страны, куда прибыл эмигрант, то есть, в данном случае, Италии. Поэтому не удивительно, что эта страна в наибольшей степени была озабочена неконтролируемым наплывом беженцев из Северной Африки, о чем, в частности, заявил министр внутренних дел Италии. Ситуация осложнялась тем, что среди беженцев могли находиться бежавшие из тюрем во время происходивших беспорядков уголовные преступники и лица, осужденные за терроризм. Итальянские власти отказались принять большой паром с беженцами (в основном тунисскими), и обратились к ЕС за помощью в приеме растущего потока эмигрантов.

Эта проблема вызвала серьезную озабоченность и в других странах Евросоюза. Во Франции председатель правой партии Национальный фронт (НФ) Марин Ле Пен заявила, что «Европа не сможет ничем помочь беженцам из Северной Африки».

Бурные события зимы-весны 2011г. в арабских странах вызвали бурную реакцию достаточно многочисленной арабской диаспоры, как правило, выступавшей против правящих режимов Северной Африки.

Особую оценку действиям США и Евросоюза в Ливии дал бывший министр иностранных дел России Е. Примаков. В интервью на тему «Какое будущее ждет Ливию» он сказал: «Что в основе действий НАТО в Ливии лежит, конечно не опасение, что непредсказуемый Каддафи может подорвать международную финансовую систему, опирающуюся на доллар и евро. И те, кто направляет политику НАТО, этого не опасаются. Но чего реально они боятся - это последствий заявления в 2009г. мало предсказуемого Каддафи о возможности национализации нефтяной и газовой отраслей в Ливии. Раскручивалось недовольство (особенно Франции и США) также тем, что Ливия стала одним из основных рынков для современных систем вооружения из России. Недовольство позицией Каддафи было не по вопросам государственного строительства или его антидемократических методов, а в отношении ливийских природных ресурсов и внешнеполитической линии - накапливалось. Думаю, что неслучайно это недовольство переросло в атаки НАТО против Ливии именно во время революционного подъема во многих арабских странах. Ливия, очевидно, стала «демонстрационной мишенью», чтобы приструнить тех, кто осмеливается думать, будто «арабская весна» может привести к ослаблению позиций США и их союзников в арабском мире. В Тунисе сложилась ситуация, при которой вооруженное вмешательство США и их союзников в защиту вполне устраивавших их ранее президентов полностью исключалось. В Ливии ситуация была принципиально иной преимущественно по двум причинам. Во-первых, у власти в этой стране находился человек, который периодически вызывал своим поведением, мягко говоря, осуждение мирового общественного мнения. Да и не только на Западе, но и среди большинства арабских государств. Во-вторых, открытое вмешательство извне во время «арабской весны» в Тунисе не могло быть осуществлено под демократическими лозунгами, а в Ливии как раз такая возможность возникла, чем и воспользовались…. Уверен, что действия НАТО в Ливии представляют опасный прецедент: применяется аморфная резолюция Совета безопасности ООН для легализации вооруженного вмешательства с целью поддержки одной из сторон в гражданской войне, вспыхнувшей в суверенной стране».

Реакция США, ЕС была неоднозначной и диктовалась реалистическими интересами каждой из стран.

США активно занимались распространением демократических настроений среди молодежи, женщин и широких слоев населения в странах Северной Африки (проект под названием «Инициатива поддержки партнерства на Ближнем Востоке»).

Во вторых, свои действия США строили на основе стратегических доктрин и концепций, одна из которых (доктрина С. Хантингтона) прямо утверждает, что торжество западной идеологии временно поднимет на поверхность глубинные культурные слои Востока, усилится влияние религиозных факторов, в частности, ислама. Этот фактор вновь создает условия для противостояния Запада и Востока. Значит, Западу надо интегрировать в западную цивилизацию те общества в Восточной Европе и Латинской Америке, чьи культуры близки к западной; поддерживать группы, ориентирующиеся на западные ценности и интересы в других цивилизациях; усиливать международные институты, отражающие западные интересы и ценности и узаконивающие их, и обеспечить вовлечение не западных государств в эти институты. Например, реализации экономической стратегии «Североафриканское партнерство в экономических целях» (НАПЕО). США сделали ставку на арабскую молодежь.