• Введение
• Американо-иранские отношения занимают важное место в региональной политике США послевоенного периода. После Исламской революции 1979 года эти отношения приобрели откровенно конфронтационный характер. Базирующаяся на антиамериканизме внешняя политика Исламской республики Иран (ИРИ), одной из главных задач которой является превращение страны в регионального, а впоследствии и лидера исламского мира, грозит нарушением традиционного баланса сил в регионе Ближнего и Среднего Востока. Поддержание существующего порядка выгодно Соединённым Штатам и Израилю, их главному региональному союзнику, влияние которого на американскую внешнюю политику, вследствие деятельности в Вашингтоне мощного сионистского лобби, до последнего времени было достаточно велико.
• Изучение тридцатилетнего периода взаимоотношений США и ИРИ представляет интерес с той точки зрения, что создание Исламской республики в 1979 году стало уникальным событием: впервые теоретические разработки иранских идеологов об исламском государственном проекте были воплощены на практике. Американскому руководству, таким образом, пришлось «с нуля» приобретать, опыт выработки и реализации политики в отношении принципиально нового по характеру политического строя, государства. В этот период в США сформировалось восприятие теократического режима как враждебного, а проводимая им политика однозначно стала оцениваться как угрожающая американской безопасности. Возник вопрос о прочности иранского, режима и возможности изменения его характера.
• Завершение «холодной войны» и устранение биполярности ставили перед Вашингтоном аналогичную задачу поиска оптимальных вариантов политики в отношении Ирана, но уже в условиях глобализации и формирования однополярной системы международных отношений. Названные фундаментальные установки американской политики в отношении режима оставались неизменными.
• Во времена кризисов характер индивидуума или нации проявляется чрезвычайно рельефно. Детали, которые могут быть плохо видимы в периоды затишья, становятся хорошо различимы. Сила, слабость, мотивации выходят на поверхность. Именно так обстоит дело со сдвигами, которые потрясли Иран в XX столетии.
• Самая поразительная черта революционных движений в современной иранской истории -- это постоянство социальных сил, которые приводили их в движение. Классовая структура в Иране существенно менялась в прошлом столетия, но патриархальная религиозная культура страны оставалась по существу неизменной. В то время как крестьяне играли важную роль в некоторых ранних революциях, городские средние классы играли центральную, руководящую роль во всех революциях. Однако на протяжении века природа средних классов существенно менялась. В годы Конституционной революции средний класс включал в себя базари и мелкобуржуазную интеллигенцию. Ко времени азербайджанской революции модернизация, осуществленная Резашахом, создала новый, современный бюрократический средний класс, больше склонявшийся к секуляризму. Наконец, к моменту исламской революции современный средний класс раскололся на высший и низший сегменты, причем первый был тесно связан с монархией, а второй тяготел к духовенству и базари. Это был тот самый нижний слой среднего класса, который парализовал государственную машину Пехлеви и обеспечил успех исламской революции.
• Левые сосредоточили свое внимание на эволюционирующей классовой структуре Ирана, будучи склонны рассматривать ее развитие как доказательство того, что страна вступила в более современную, капиталистическую стадию развития. Это убеждение привело иранских левых, от Туде до ПФИН, к игнорированию жесткой преемственности патриархальной исламской культуры и ее влияния на массы. Это в значительной степени объясняет неудачу попытки левых, несмотря на их организационную силу, бросить серьезный вызов могуществу Исламской республики. Однако конфликт между централизмом и «автономизмом», возникший во время гилянской революции, и существующие в Иране этнические, религиозные и языковые различия также оказались мощными источниками разобщенности. Персидский шовинизм и националистический централизм разжигали этнические обиды на всем протяжении иранской истории XX в. Эти обиды еще более усилились, когда недавно в Исламской республике прозвучал обращенный ко всем гражданам недвусмысленный призыв покориться власти факиха.
• Главная сила, формирующая иранскую историю XX столетия, не классовые интересы, а религиозная, патриархальная культура, которая не является и никогда не была единой, но делилась на сегменты -- политические, религиозные и языковые, каждый из которых стремился обрести иностранных союзников, чтобы усилить свои позиции внутри страны.
• Целью данной работы является рассмотрение вопроса исламской революции в Иране и последствия их взаимодействий с США. Поставленная цель позволила сформулировать нам следующие задачи данного исследования:
• 1. Рассмотреть предпосылки исламской революции.
• 2. Рассмотреть развитие исламской революции.
• 3. Рассмотреть развитие отношений Ирана и США после исламской революции.

Глава 1. Основные этапы исламской революции 1979 г.

1.1 Аятолла Хомейни и основы исламской революции

Аятолла Рухолла Хомейни, центральная фигура исламской революции, начал свою политическую карьеру в качестве реформиста, а не революционера. Зять и ближайший сотрудник пользовавшегося всеобщим уважением и, как правило, далекого от политики аятоллы Хосейна Боруджерди, лидера шиитской иерархии, Хомейни не проявлял политической активности до самой смерти Боруджерди. В начале 50-х годов, являясь последователем Кашани, он помог ему убедить Мосаддыка Мохаммемд Мосаддымк (правильное произношение фамилии -- Мосаддег, 19 мая 1882 -- 5 марта 1967) -- демократически избранный премьер-министр Ирана с 1951 по 1953 год, пытавшийся проводить прогрессивные реформы, включая национализацию нефтегазового сектора, за что был свергнут в результате переворота, организованного спецслужбами США и Великобритании (операция «Аякс»). не относиться терпимо к Туде (Народная партия Ирана); затем он отказался от политической деятельности. Аграрная реформа 1963 г., серьезно подорвавшая экономическое могущество духовенства, подтолкнула Хомейни к активному сопротивлению политике правительства. Отказавшись присоединиться к любой политической организации, он резко осудил нарушение шахом конституции и его связи с США и Израилем.

После того как Хомейни в 1964 г. удалился в изгнание, его вражда к монархии становилась все более непримиримой. Продолжавшееся вторжение шаха в сферу деятельности духовенства и его попытки -- напоминавшие политику Реза-шаха -- легитимировать свое правление подчеркиванием связей с доисламским прошлым Ирана вызвали ненависть Хомейни. В 1971 г., когда Мохаммед Реза-шах праздновал 2500-летие Иранского государства, Хомейни прочел цикл лекций, позднее включенных в его книгу «Велаяте факих хукомате эслами» («Правление законоведа-теолога: исламское правительство»). Ефремова Г.С. Освещение некоторых общественно-политических вопросов в работах Али Шариати // Историография Ирана нового и новейшего времени. - М., 1989. - С.92 Эта книга стала идеологическим обоснованием Исламской республики. Хомейни подчеркивал необходимость «политической исламской революции» во всем мусульманском мире. Существующие в исламских странах правительства, заявил он, препятствуют единству мусульманской уммы, т. е. мусульманских народов: «Долг всех мусульман в каждой отдельно взятой исламской стране -- довести политическую исламскую революцию до победного конца». Сопротивление, которое он оказывал политическому разделению исламской уммы, объясняет его трения с националистами в Иране (включая этнические меньшинства) и повсюду в исламском мире после исламской революции. Умма (араб. -- община, нацияэ) -- в исламе: религиозная община. Значение данного термина складывалось в ходе проповеднической деятельности пророка Мухаммада и окончательно сложились к концу его пребывания в Мекке (620--622).

Хомейни апеллировал к базару. Он предостерегал их: «Наша страна стала базой для Израиля. Наш базар также находится в его руках. Если такая ситуация продлится и мусульмане останутся индифферентными, наши базары перестанут существовать». Это был намек на оказанное шахом нескольким еврейским и бехаитским семьям содействие, благодаря чему они приобрели монопольное положение в торговле, которое прежде было прерогативой базара.

В этой книге Хомейни впервые открыто осудил институт монархии. Обязанности правителя, заявил он, Мухаммед передал имамам, преемниками которых стали исламские богословы; они должны осуществлять одновременно и духовную и политическую власть, как это делали Мухаммед Али. Хомейни отверг идею отделения религии от государства как заговор Запада, который стремится сделать Иран политически зависимым, воспрепятствовав тому, чтобы ислам играл предназначенную ему роль руководителя нации. Ислам, подчеркивалось в этой книге, является источником всех законов и политической власти. Все законодательство должно быть основано на исламских законах, и культура, общество и юридическая система должны быть освобождены от неисламских влияний. Улама должны играть ведущую роль в спасении ислама от империализма путем установления исламского правления. Законоведы (факихи) должны обладать максимальной исполнительной и административной властью, а также властью в сфере планирования, поскольку они владеют высшим знанием ислама: «Факих обладает всем необходимым для того, чтобы сохранить нашу национальную свободу и независимость. Факих не поддается давлению чужеземцев... Ценой своей жизни факих защитит права, свободу и территориальную целостность исламского государства». Жуков Д.А. Имам Хомейни. М., 1999. - С.25 Упор, который Хомейни делал на необходимости для имама или факиха отстаивать исламское единство и выполнять исламский закон, являлся отражением патриархальной, иерархической концепции шиитского имамата.

1.2 Политика администрации Джимми Картера в отношении Ирана накануне Исламской революции. Предпосылки революции

Администрация Картера, в период деятельности которой произошла Исламская революция, в условиях кризиса не смогла выработать единой последовательной политической линии в отношении Ирана. Президент Картер, испытывавший воздействие различных центров выработки решений, колебался. Отсюда - провальные попытки США силовыми средствами устранить клерикальный режим сменялись неформальными поисками установления контактов с представителями светского крыла политического руководства Исламской республики. Вариант налаживания контактов с духовенством принципиально не рассматривался.

В начале 1977 г. международное давление вынудило шаха ослабить полицейские преследования. Ряд заграничных трупп, в том числе студенческая конфедерация, привлекли внимание мировых средств массовой информации к шахским репрессиям и широко применявшимся пыткам. К 1976 г. доклады «Эмнести интернешнл» и Международной комиссии юристов содержали длинные и хорошо документированные списки, в которых были перечислены случаи нарушения прав человека; во время подготовки к президентским выборам в США Джимми Картер придал дополнительную остроту этой кампании. Как часто случалось в иранской истории, смена администрации в США вынудила шаха изменить свою внутреннюю политику.

В первой половине 1977 г. в результате ослабления полицейского контроля и роста недовольства, вызванного экономическими неудачами, в Иране появилось множество реформистских групп. Самой важной из них был руководимый Базарганом Комитет для защиты свободы и прав человека в Иране, находившийся и контакте с американскими активистами движения в защиту прав человека. Адвокаты, писатели, учителя также создали свои профессиональные организации, открыто посылавшие письма протеста в шахский дворец.

Преемники Национального фронта, включая «Движение за свободу», возглавили профсоюзы и организации, выступавшие в защиту прав человека. Хасан Назие, человек, близкий к Базаргану, стал во главе Ассоциации адвокатов. Рахматолла Могаддам, выдающийся азербайджанский деятель Национального фронта, поддерживавший тесные связи с аятоллой Каземом Шариатмадари, религиозным лидером Азербайджана, возглавил Ассоциацию писателей. Мохаммед Дерахшеш, занимавший пост министра просвещения в кабинете Амини, возглавил Ассоциацию учителей. Ульяновский Р. Иранская революция и ее особенности // Коммунист. - 1983. - № 10. - С.12

В июне 1977 г. Базарган отправил шаху письмо, означавшее открытый протест. Подписанное лидерами Национального фронта -- Санджаби, Бахтиаром и Форухаром, оно содержало просьбу о восстановлении конституции. Его авторы требовали замены новой шахской системы летосчисления иранским мусульманским годом и отказывали шаху в почетном титуле «Свет арийцев». Письмо широко циркулировало, хотя не было напечатано ни в одной газете.

В 1977 г. визит шаха в Вашингтон был отмечен большой, хорошо организованной и откровенно враждебной демонстрацией, устроенной студенческой конфедерацией и ИСО; эта демонстрация была показана по иранскому телевидению, и она произвела огромное впечатление на общество. Шах вел двойственную политику по отношению к реформаторам. Он негласно позволил возобновить деятельность политических партий и уволил своего верного премьера Ховейду, назначив на его место Джамшида Амузегара, экономиста, получившего образование в Соединенных Штатах. Сажин В.И. Иран и США: на пороге новой эры во взаимоотношениях // Ближний Восток и современность. - М., 1998. - С. 299 Амузегару было поручено спасти иранскую экономику. Он отказался от политики, вызывавшей гнев базара.

Правительство смягчило свою враждебность по отношению к духовенству и даже предложило субсидировать теологическую семинарию в Мешхеде; однако в числе жестких мер, принятых Амузегаром, было прекращение государственного субсидирования духовенства. В какой-то степени помирившись с базаром, шах оказал мощное давление на оппозицию, используя САВАК для запугивания ее лидеров, включая Санджаби, Бахтиара, Базаргана и Могаддама. Сочетая миролюбивые жесты и репрессии, он надеялся убрать их от руководства массами. Основываясь на прошлом опыте, монарх видел своего самого опасного врага в Национальном фронте, а не в религиозной иерархии.

1.3 Начало революции и изгнание шаха

В январе 1978 г. в статье, напечатанной в выражавшей интересы двора газете «Эттелаат» («Информация»), Хомейни подвергся непристойным нападкам. Религиозный центр Кум немедленно восстал, и множество людей было убито. Шах объявил в Куме военное положение, и начался новый круг насилия. В феврале, на сороковой день после резни в Куме (сороковой день после смерти -- это обусловленный религиозными правилами день траура), демонстрация в Тебризе переросла в политическое восстание. Агаев С.Л. Революционные движения и реформы в Иране // Революционный процесс на Востоке: История и современность. - М., 1982. - 43

Тебризский бунт, основными участниками которого были неквалифицированные рабочие из сельской местности, потерявшие работу из-за сокращения спроса, отличался крайней жестокостью; сотни людей были убиты. Шах продлил срок действия военного положения и заменил гражданского губернатора провинции генералом. Сороковой день после тебризской бойни был отмечен новым насилием по всей стране, так что этот цикл продолжался.

К лету страна корчилась в родовых муках революции. Шахская политика запугивания лидеров светской оппозиции и примирения с религиозными массами неожиданно привела к обратным результатам: массы нашли путь выражения политических чувств в религии и обрели политического лидера в лице бескомпромиссного аятоллы Хомейни. Магнитофонные записи и листовки, распространявшиеся в мечетях, знакомили народ с Хомейни, который, находясь в изгнании в Ираке, был недостижим для шахских органов безопасности. Когда шах договорился с Ираком о высылке Хомейни во Францию, это лишь подняло статус Хомейни. Внезапно этот религиозный лидер оказался в центре внимания всего мира и вызвал огромный интерес западных средств массовой информации и аналитиков разведывательных служб. Шах продолжал считать своим главным врагом Национальный фронт. Иранская революция 1978 - 1979: Причины и уроки. - М., 1989. - С.120

В конце весны 1978 г. Санджаби уведомил общественность о том, что Национальный фронт желает принять участие в свободных выборах без коммунистов. Как Санджаби объяснял автору, причина, по которой было выдвинуто условие о неучастии коммунистов, состояла в том, чтоб лишить шаха его обычного предлога для уклонения от свободных выборов -- «боязни коммунистического проникновения». В ответ на это предложение шах назвал Национальный фронт «более вероломным, чем Туде». Иранская революция 1978 - 1979: Причины и уроки. - С.121 В конце лета, стремясь противостоять Национальному фронту, шах убрал Амузегара, чья политика «затягивания поясов» была непопулярна в народе, и назначил на его место Шариф-Имами, тесно связанного с религиозной иерархией. Шариф-Имами сделал несколько жестов, чтобы умиротворить шахских оппонентов, в том числе распустил «Растахиз» и отменил имперский календарь. Однако эти уступки были слишком незначительными, слишком запоздалыми.

B конце 1978 г. нижний слой нового среднего класса, твердо вставший в оппозицию режиму, в то время как шах пребывал в нерешительности, начал действовать. Осуществляя жесткий контроль над невероятно разросшейся бюрократией, этот класс был в состоянии парализовать деятельность режима, устраивая частые стачки. Забастовки технических специалистов, работающих в Национальной иранской нефтяной компании, лишили правительство его доходов; забастовки учителей и большинства служащих министерства просвещения высвободили учащихся для демонстраций. Колеса государственной машины вертелись со скрипом и грозили остановиться. Используя свои тесные религиозные и социальные связи с рабочим классом и базаром, нижний слой среднего класса не позволял правительству эффективно реагировать на действия духовенства, базара и городской бедноты.

К сентябрю ситуация настолько вышла из-под контроля, что Шариф-Имами объявил в Тегеране военное положение; однако волна революции была уже так высока, что народ попросту игнорировал эту меру. Во время кровавого столкновения, вспыхнувшего 8 сентября 1978 г. на площади Жале в центре Тегерана, погибли сотни людей. Резня, получившая название «черная пятница» Реза Годс М. Иран в XX веке: Политическая история. - М., 1994. - С.55, уничтожила всякую надежду на то, что шах когда-нибудь достигнет компромисса с реформистскими элементами среди религиозной оппозиции. Начальник Генерального штаба генерал Голам Реза Азхари заменил Шаряф-Имами и ввел военное правление во всех главных городах Ирана. Шах, отчаянно нуждавшийся в союзниках против религиозных сил, попытался найти компромисс с лидерами Национального фронта и другими либеральными деятелями, которых он раньше преследовал. Прежде всего он предложил пост премьер-министра Амини, но, поскольку Амини выдвинул в качестве предварительного условия передачу ему контроля над армией и отречение шаха, переговоры окончились неудачей. Тем временем Санджаби отправился в Париж, чтобы встретиться с Хомейни и предложить ему союз с Национальным фронтом. Санджаби охарактеризовал этот союз как средство добиться для Ирана свободы, «подобно союзам между светскими конституционалистами и религиозными элементами, которые заключались в конституционную эру».

Под давлением Хомейни, добивавшегося уничтожения всякой возможности компромисса с шахом, Санджаби сделал заявление, в котором провозгласил монархию Пехлеви незаконной и противоречащей принципам ислама. По возвращении Санджаби в Тегеран шах, находившийся в еще более отчаянном положении, предложил ему пост премьера; Санджаби согласился при условии, что шах уедет и передаст ему контроль над армией. Прежние победы шаха посеяли среди лидеров оппозиции и в народе подозрения и цинизм; это и способствовало его свержению. Ульяновский Р. Иранская революция и ее особенности // Коммунист. - 1983. - № 10

Многие давно существовавшие оппозиционные группы оказались совершенно не готовы, к этим событиям. Национальный фронт все еще не имел ясной идеологии, программы и четкой организационной структуры. Он попытался заключить официальный союз с «Движением за свободу», но секуляризм фронта, противоречащий религиозной ориентации «Движения за свободу», завел переговоры в тупик. Туде возобновила свою деятельность и, придерживаясь политического курса, проводившегося ею после 1960 г., попыталась сформировать единый фронт против диктатуры. Базарган и другие лидеры Национального фронта отказались от такого альянса. Традиционные взаимные подозрения либералов и коммунистов, продолжавшие существовать и после революции, способствовали консолидации власти в руках духовенства.

В то время как Национальный фронт все еще находился в шоке под напором революционных событий, моджахеды и ОПФИН развернули энергичную партизанскую войну против шаха, используя Хомейни как символ. Доминирование в Иране антиамериканских настроений облегчило Хомейни завоевание политического превосходства над Национальным фронтом. Хомейни постоянно выступал против Соединенных Штатов за их поддержку шахской диктатуры. В глазах иранцев США заменили Англию в качестве главного-угнетателя Ирана, и Хомейни нажил на этом немалый капитал. Жуков Д.А. Имам Хомейни. М., 1999. - С.73

Находясь во Франции, Хомейни (под давлением своих советников, в первую очередь Банисадра) уменьшил до минимума враждебность к Соединенным Штатам; свои планы относительно будущего иранского правительства он излагал в обдуманно неопределенных выражениях и яростно поносил коммунистов. В ставке Хомейни под Парижем усиленно говорили об отъезде шаха из Ирана, и аяталла даже сделал заявление, что руководство революции будет приветствовать действия, предпринятые любой страной в целях обеспечения безопасности шаха, и не будет предпринимать в отношении этого государства никаких санкций. Агаев С.Л. Иран между прошлым и будущим. События. Люди. Идеи. - М., 1987. - С.40

На Соединенные Штаты и другие западные державы, прежде всего на Францию, произвела впечатление известная умеренность его официальных заявлений, вследствие чего в тот период администрация Картера относилась к нему благосклонно. Поддерживать шаха становилось все более трудным делом. Пытаясь вернуть доверие Запада, шах назначил премьер-министром Бахтиара, заместителя Санджаби. Прошло совсем немного времени, и шах, испытывавший мощное давление как внутри страны, так и извне, покинул Иран. Национальный фронт, категорически отвергавший любой компромисс с монархией, вскоре изгнал Бахтиара.

Окончательное свержение шахского режима требовало законодательного оформления, которое юридически закрепило бы победу революционных сил. 22 февраля было официально объявлено о проведении общенационального референдума о будущем политическом устройстве страны. Хомейни считал, что вопрос, выносимый на референдум, должен был звучать так: «Хотите ли Вы вместо монархии исламскую республику? » Мехди Базарган полагал, что речь должна идти о создании «демократической исламской» (или «исламской демократической») республики. Левые считали, что постановка вопроса в формулировке Хомейни лишает народ какой-либо альтернативы.

Айатолла Шариатмадари предлагал сделать вопрос референдума открытым: «Какой государственный строй Вы хотели бы для Ирана?» Свой расчет «хомейнисты» строили на безоговорочном доверии населения к лидеру исламской революции, и они не прогадали: победила формулировка, предложенная Хомейни. Референдум был объявлен добровольным. В нем могли принять участие лица не моложе 16 лет, включая военнослужащих, представителей национальных меньшинств и других религиозных конфессий. Однако «свобода волеизъявления народа» строго контролировалась: каждый голосующий должен был указать на опускаемом бюллетене свое имя и фамилию, номер паспорта и место жительства. Агаев С.Л. Иран: рождение республики. - М., 1984. - С.75

1.4 Создание исламской республики

исламский революция республика политика

Бахтиар стремился создать неприсоединившуюся конституционную монархию по образцу той, которая предусматривалась конституцией 1906 г. Это предприятие было обречено на неудачу; различные рода вооруженных сил не имели опыта совместной деятельности и не привыкли получать приказы от гражданских лиц. Проводившаяся шахом политика «разделяй и властвуй» «Разделяй и властвуй» (лат. divide et impera) -- принцип государственной власти, к которому часто прибегают правительства государств, состоящих из разнородных частей, и, согласно которому, лучший метод управления таким государством -- разжигание и использование вражды между его частями. В более широком смысле -- тактика (чаще скрытая) создания, усиления и использования противоречий, различий или разногласий между двумя или более сторонами для контроля над ними. Нередко используется более слабым меньшинством для управления большинством. чрезвычайно ослабила оставленные им после себя правительство и армию. Бахтиар, будучи не в состоянии осуществлять контроль над Тегераном, настойчиво добивался сохранения власти над провинциями (в связи с этим заслуживает внимания сходство с политикой Керенского по отношению к Финляндии); своей нейтралистской политикой, напоминавшей политику Национального фронта, он вызвал значительную оппозицию в Азербайджане, Курдистане и Белуджистане. Его попытки восстановить порядок оказались безнадежны, так как армейские части перешли на сторону революции. Тяжелые уличные бои в Реште, Тебризе, Сенендедже и Мехабаде, а также в Тегеране, начатые 12 февраля 1979 г. ОПФИН и моджахедами в память о совершенном в 1971 г. налете на Сиахкель, вызвали дезертирство технического персонала военно-воздушных сил, размещенного в Тегеране. Эти техники, долгое время соперничавшие с более высокооплачиваемой и более привилегированной шахской гвардией, с восторгом присоединились к тем, кто сражался против нее. Крах умеренного правительства Бахтиара был предрешен. Крутихин М.И. Тегеранское восстание 9 - 12 февраля 1979 г. // Иран: История и современность. - М., 1983. - С.27

Преемником Бахтиара при поддержке Хомейни стал Базарган, и в течение всего недолгого правления умеренных продолжалось «двоевластие». 5 февраля в Тегеране произошло важное событие: аятолла Хомейни назначил премьер-министра Временного революционного правительства. Это был Мехди Базарган, представитель либерального лагеря «Движению за свободу». Агаев С.Л. Иран между прошлым и будущим. События. Люди. Идеи. - С.45

Однако, как позднее отметил Банисадр, «правительство Базаргана было реформистским и не могло принимать революционные меры. Его правительство было не в состоянии ответить на чудовищное давление снизу, и это давление... в конце концов привело к захвату муллами политической власти».

Вследствие своих тесных связей с религиозными массами духовенство сумело использовать в своих целях это давление снизу. Стремясь нейтрализовать духовенство, Базарган предоставил многим духовным лицам, в том числе Хашеми-Рафсанджани, высокие административные посты; по словам Банисадра, он сделал это для того, чтобы доказать, будто они являются некомпетентными администраторами. Эта тактика дала обратный результат: духовенство обрело опыт управления.Агаев С.Л. Революционные движения и реформы в Иране // Революционный процесс на Востоке: История и современность. - М., 1982. - С.67

Власть Базаргана вскоре значительно ослабили радикальные исламские революционеры, доминировавшие во многих альтернативных центрах власти, в первую очередь в Революционном совете, в котором преобладало духовенство и которым руководил аятолла Мохаммед Бехешти, ведущий идеолог исламской революции. Даже светские члены совета были большей частью участниками «Движения за свободу», весьма чувствительными к мнению религиозных авторитетов. Совет стал главной базой власти. Банисадр, ходжатоль-эслам (религиозный титул, на одну ступень ниже аятоллы) Али Хаменеи и ходжатоль-эслам Рафсанджани -- все они, пройдя через должность члена совета, достигли высоких правительственных постов; Хаменеи стал позднее президентом. Любая акция правительства Базаргана требовала одобрения совета. В случае разногласий с правительством совет обращался к Хомейни, который обычно принимал решение в его пользу.

Весной 1979 г. совет передал Хомейни проект конституции, который был подготовлен назначенными Базарганом членами Национального фронта и «Движения за свободу». Хомейни, заметив, что предложенная светская конституция не содержит положение о «велаяте факих», т. е. об опеке исламского законоведа над обществом, и предусматривает созыв местных законодательных собраний, немедленно отверг его. «За какие-нибудь несколько месяцев, -- сказал Мансур Фарханг, бывший иранский посол в ООН и советник Банисадра, -- Революционный совет стал подлинным хозяином Ирана». Прочие альтернативные центры власти включали революционные комитеты и революционные трибуналы, Исламскую республиканскую партию (ИРП) и, после мая 1979 г., пасдаров, или стражей революции, которые заменили собой остатки шахской армии. Эти вспомогательные центры власти образовали целую сеть под непосредственным руководством Революционного совета и Бехешти, способствуя решению задач революции на всей территории Ирана. Скляров Л.Е. Становление новых органов власти в Иране (1978 - 1981) // Иран: История и современность. - М., 1983. - С. 88

Исламские комитеты, созданные на заводах, в деревнях и в городских кварталах, несли власть ИРП в самые отдаленные уголки страны, давая указания в духе концепций исламского государства и заменяя собой местную администрацию. Трибуналы осуществляли революционное правосудие, истребляя офицеров шахской армии, агентов САВАК и крупных чиновников. Базарган постоянно критиковал деятельность комитетов и трибуналов, негодуя по поводу того, что они ослабляют его власть.

Недовольство этнических и религиозных меньшинств, загнанное при Мохаммеде Реза-шахе, так же как и при его отце, вглубь, выплеснулось наружу в революционную эру. Центральное правительство (и Базарган, и Революционный совет со своими филиалами) вскоре встретилось с сильным сопротивлением в Курдистане, Хузестане, в районах расселения туркмен, в Азербайджане и Белуджистане.

В первые дни революции курды, жившие в районе Мехабада, потребовали автономии и свободного использования родного языка. Когда группа экспертов, контролировавшаяся ИРП, стала готовить исламскую конституцию, сопротивление курдов усилилось. Курды-сунниты возражали против включения в конституцию шиитской концепции «велаяте факих» и отсутствия в ней положения о местных законодательных собраниях. Курдская оппозиция правительству со временем радикализировалась настолько, что суннитский религиозный лидер в Мехабаде Эззуддин Хосейни заявил о своей приверженности социализму и потребовал создания в Курдистане крестьянских советов.

Аятолла Талегани открыто встал на сторону курдов в развернувшемся летом 1979 г. споре об автономии. Вооруженные столкновения между курдами-суннитами и шиитами начались в районе Сенендеджа, а в. районе Резайе (как и в 1946 г.) -- между курдами-суннитами и азербайджанцами-шиитами. Несколько левых групп захватили контроль над городами в. северном Курдистане и избрали свои собственные местные законодательные собрания. Агаев С.Л. Революционные движения и реформы в Иране // Революционный процесс на Востоке: История и современность. - М., 1982. - С.115

В Азербайджане несколько групп также пытались установить местную автономию. Одна из таких групп, «Пишгаман» («Разведчики»), образовавшаяся в Тебризском университете и состоявшая из студентов и рабочих, была тесно связана с аятоллой Шариатмадари. Возражения, которые Шариатмадари выдвигал против включения в конституцию принципа «велаятефаких», вызвали все увеличивавшийся разлад между ним и Хомейни. В конце 1979 г. «Хезбехалкемосальман», Исламская народная партия (ИНП), захватила контроль над Тебризом и попросила поддержки у Шариатмадари. Губернатор Азербайджана Могаддам, член Национального фронта, принял сторону ИНП; ДПА, которая теперь равнялась на нейтралистскую Туде, встала на сторону центрального правительства. Мятеж был подавлен в течение нескольких дней. Остальные восстания этнических меньшинств происходили в основном на религиозной почве; сунниты-белуджи дрались с шиитами-систанцами и просили предоставить им автономию; в Хузестане арабы-сунниты и шииты сражались с персами-шиитами и центральным правительством: арабы, как и белуджи, требовали автономии.

В Бендер-Ленге на Персидском заливе также происходили кровавые столкновения между суннитами и шиитами. Однако в северных провинциях многие бунты, хотя и носили этническую или религиозную окраску, имели одновременно отчетливое классовое содержание. В Курдистане, Мазендеране, Гиляне, восточном Азербайджане и прикаспийском Туркменистане крестьяне поднимались, требуя раздела земли. Движения в Гиляне и Мазендеране, организованные левыми студентами, именовались «дженгелийскими», в память о движении Кучек-хана. В суннитском Туркменистане крестьянские советы конфисковали землю вопреки желанию центрального правительства. Попыткам ОПФИН координировать действия участников туркменского восстания воспрепятствовали языковые, религиозные и культурные барьеры, подобно тому как это было в 1945 г. во время восстания в Хорасане. Иванов В.С. Иран в 60 - 70 -х годах XX века. - М., 1979. - С.116

На всем протяжении буйного периода двоевластия радикальные светские группировки, в том числе Туде, моджахеды и значительная часть ОПФИН, поддерживали Хомейни в борьбе против Национального фронта и других либеральных организаций. Централизм Хомейни и его антилиберальная и антизападная политика оказали влияние на левые группы. Туде классифицировала иранскую революцию как «демократическую антиимпериалистическую» и избрала политику единого фронта с революционными силами -- исключая либералов, -- в то время как революция еще не закрепила свои завоевания. По мнению Табари, эта политика восходила к тезисам Хайдар-хана во время гилянской революции. Антагонизм, который Туде и прочие левые группы питали к Национальному фронту, чрезвычайно облегчил Хомейни устранение либеральной оппозиции. В ноябре 1979 г. Базарган был вынужден уйти в отставку. Реза Годс М. Иран в XX веке: Политическая история. - М., 1994. - С.153 Его соперник Банисадр наследовал ему, но вскоре оказался в таком же положении; клерикальная фракция лишила его контроля над вооруженными силами, когда его власть и популярность стали там возрастать.

Психология осажденных, выработанная двумя одновременными международными кризисами, увеличила влияние Революционного совета и связанных с ним организаций. Кризисы 1979 -- 1980 гг. были вызваны удержанием американских заложников и иракским вторжением, которое привело к милитаризации общества. В этот период была принята исламская конституция, содержавшая пункт о «велаяте факих» и. не упоминавшая о местных законодательных собраниях. В июле 1981 г. Банисадр, попытавшийся бороться с всепроникающим доминированием ИРП в новых законодательных учреждениях, был снят со своего поста, причем таким образом, что это напоминало государственный переворот. Контроль над вооруженными силами позволил религиозной фракции убрать его.

После удаления Банисадра правительство стало, вне всякого сомнения, теократическим. Многие из тех, кто прежде поддерживал революцию, оказались его жертвами; в их числе были Готбзаде и Санджаби. Шариатмадари был посажен под домашний арест в Куме; все оппозиционные группы были разогнаны. После того как было покончено с либеральными элементами, власти нанесли удар по левым группам, включая ОПФИН и моджахедов, а в 1983 г. -- по Туде и ДПА. Отныне страна находилась целиком во власти ИРП. Революционные трибуналы были интегрированы в систему правосудия. ИРП очистила бюрократию и университеты от идеологических противников и полностью исламизировала образование. Пасдары становились все более важной частью иранских вооруженных сил, отнимая влияние у регулярной армии. Исламские законы распространились на все стороны повседневной жизни -- на моду, род занятий, брак, путешествия и коммерческую деятельность. В этот радикальный период исламская революция, подобно революциям в Гиляне и Азербайджане, обрела некоторое классовое содержание.Иранская революция 1978 - 1979: Причины и уроки. - М., 1989. - С.78

Исламская республика укрепила свои позиции среди мостазефин, или эксплуатируемых, путем конфискации собственности таготи, т. е. класса эксплуататоров. Хомейни сумел добиться лояльности низших классов, в то время как левым партиям сделать это не удалось. Как объяснял бывший руководитель одной из ячеек «Пейкар», «марксистские группы жестоко спорили друг с другом и старались доказать, что каждая из них в идеологическом отношении выше другой; по-настоящему они не понимали иранской религиозной культуры. После революции многие левые политические агитаторы столкнулись с враждебностью, эксплуатируемых» городских масс. Ho Хомейни и ИРП вели агитацию в такой манере, которая была понятна угнетенным религиозным массам.

Глава II. Теократический режим Ирана и политика США

2.1 Иран и США в первые годы после Исламской революции

Основным инструментом для установления неофициальных контактов и укрепления «умеренной» фракции выступили поставки американского оружия Ирану, в котором тот, ведя войну с Ираком, крайне нуждался. Непосредственные получатели оружия, военные, в блоке с «умеренными» должны были образовать противовес иранским консерваторам и их главной опоре -- Корпусу стражей Исламской революции. Впоследствии при поддержке США «умеренные» должны были получить власть в Исламской республике.

Поддержка в ИРИ процесса «либерализации» с целью качественной трансформации теократического режима была положена в основу подхода администрации Клинтона. Акцент при этом делался на поддержку либеральных элементов в иранском руководстве, постепенные, эволюционные преобразования в Иране, успешное осуществление которых впоследствии вновь открыло бы дорогу в эту страну американцам. Современные международные отношения: Учебник - М., 2001. - С.44

Позитивным событием в США посчитали избрание президентом Ирана либерала М. Хатами. По своим качествам это была фигура, соответствовавшая американским критериям иранского политика новой формации. В Белом доме осторожно допускали мысль, что политика США в отношении Ирана начала давать результат. «Диалог цивилизаций» выступал важным инструментом либерализации», стимулируя общественное мнение на поддержку начинаний иранских «реформаторов».

Если демократы исповедовали главным образом эволюционный путь качественной трансформации клерикального режима ИРИ, стимулируя процесс «либерализации» в этой стране, то республиканцы в администрации Буша-младшего были настроены скептически в отношении такого подхода. Усиление авторитарных тенденций во внутриполитической жизни ИРИ давало повод окружению главы Белого дома усомниться в эффективности ставки на постепенные преобразования в этой стране. В этой связи акцент был сделан на более жёсткий подход, принудительную «демократизацию» страны посредством интенсивного «комплексного воздействия» в рамках обширной стратегии «демократизации Большого Ближнего Востока».

2.2 Принцип «униталеризма» и политика «сдерживания» США

Террористические акты 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне стали своеобразным «катализатором» перехода Белого дома к активной внешней политике. В отношении Ирана реализовывалась политическая концепция усиливающегося давления, цель которой состояла в том, чтобы поэтапно наращивать давление на теократический режим с целью добиться от него выгодных Вашингтону политических уступок. Вторжение в Афганистан и Ирак стали иллюстрацией и подтверждением того, что американцы намерены действовать решительно в осуществлении своих замыслов. Принцип «унилатерализма» (односторонности) в период первой администрации Буша проявился в полной мере. Шумилин А.И. Политика администрации Буша на Ближнем Востоке: «кнута и пряника» // США на Ближнем Востоке: «доктрина Буша» в действии: Научный доклад / отв. ред. А.И. Шумилин. - М., 2004. -- C. 3

С 2005 года намечается отход от принципа «унилатерализма». Белый дом, понимая, что качественно трансформировать режим «муллократии» методами, которые применялись в Афганистане и Ираке, не удастся, решает сосредоточиться на ядерной программе Ирана, поскольку проблема нераспространения ядерного оружия массового поражения продолжала оставаться единственной, по которой существовал консенсус в рядах международного сообщества.

Осуществление правительством США политики «сдерживания» Сдерживание (англ. deterrence, containment) -- геополитическая теория, разработанная американским дипломатом Джорджем Кеннаном в 1940-х. Теория сдерживания неразрывно связана с концепцией взаимно-гарантированного уничтожения, которая обеспечивает поддержание мира на основе неизбежности тотального возмездия противника в случае нанесения по нему первого удара. Эта теория легла в основу советско-американских отношений и мировой политики как таковой во второй половине XX века. было связано как с его стремлением добиться утверждения в Иране проамериканских (или как минимум лояльных США) сил, так и с твёрдым следованием руководства ИРИ доктрине «хомейнизма», его неизменной приверженностью принципу «экспорта революции», устойчивостью и прочностью теократического режима.

Политика «сдерживания» (по сути, так как официально название не использовалось) Ирана вышла на первый план у администрации Рейгана после того, как стало очевидно, что духовенство прочно утвердилось в качестве влиятельной политической силы страны. Вашингтону важно было максимально ограничить проявление антиамериканских тенденций, не допустив усиления клерикального руководства Ирана до такой степени, чтобы оно получило возможность реализовать свои теоретические установки в полной мере.

Важным инструментом «сдерживания» выступала ирано-иракская война. Элементом «сдерживания» также можно рассматривать американо-иранское сотрудничество по отдельным вопросам, в том числе на почве антикоммунизма. В период «холодной войны» Вашингтон был крайне ограничен в возможности использования военной силы против Исламской республики, поскольку существовал сдерживающий фактор в лице СССР. Агаев С.Л. Иранская революции, США и международная безопасность (444 дня в заложниках). - М., 1984. - С.90 Поэтому Белый дом в борьбе с проявлением антиамериканских тенденций в, политике режима «муллократии» вынужден был использовать «мягкие» варианты «сдерживания».

«Сдерживание» становится основой подхода США к Ирану после окончания «холодной войны», поскольку консервативные элементы в иранском руководстве оставались на влиятельных позициях, принимая решения и контролируя их исполнение правительством. В связи с этим термин «сдерживание» с 1993 года используется в качестве официального названия американской политики, подразумевающего политико-дипломатическое давление и изоляцию ИРИ.

После окончания «холодной войны» США остались единственной сверхдержавой, обладающей подавляющей экономической и военной мощью, способной эффективно продвигать западные ценности и свой вариант демократии. Претензии на лидерство Америки в глобальном масштабе не только сохранились, но и получили возможность их практического воплощения всеми средствами, вплоть до применения военной мощи.

Регион Ближнего и Среднего Востока продолжал оставаться одним из важнейших для США, но необходимость «заигрывания» с режимами «проблемных» государств, опасаясь их перехода во враждебный лагерь под влияние СССР, как это имело место в прошлом, в силу объективных причин исчезла. Изменился принцип разделения государств. Вместо «проамериканских» и «просоветских» появились, «демократические» (проамериканские) и «тоталитарные» (антиамериканские). Вагин М. «Большая игра» в «Большой Центральной Азии» // Вестник РАМИ. - 2001. - № 1. - С.56 Государства, занимавшие антиамериканскую позицию; воспринимались как потенциальные «агрессоры», против которых на первоначальном этапе необходимо осуществлять стратегию, по сути аналогичную той, что реализовывалась в отношении прекратившего существование Советского Союза;

Политика «сдерживания» осуществлялась в полноценном, виде: на; протяжении первого президентского срока У. Клинтона; Обусловлено это было слабостью иранской оппозиции (как зарубежной, так и внутренней), отсутствием' на политической арене: Ирана фигур, способных эффективно конкурировать с высшими руководителями ИРИ и, их ставленниками в правительстве. Президент A.A. Хашеми-Рафсанджани по некоторым аспектам позиционировавшийся как; реформатор; виделся американцам в качестве представителя «старой гвардии» революционеров, от которых не стоит ожидать серьёзных внутриполитических преобразований. Шаклеина Т.А. «Доктрина Клинтона» и будущее американской внешней политики // США: экономика, политика, идеология. -- 1997, октябрь. -- №10. -С. 17

Поддержка президента М. Хатами и его правительства со стороны администрации-Клинтона на первоначальном этапе была достаточно высока, но постепенно пришло понимание, что консервативное крыло иранского руководства, отнюдь не ослабило своих позиций. Оно продолжало жёстко контролировать правительство, в руках которого были сосредоточены преимущественно хозяйственные, экономические рычаги, чего для установления реального контроля над страной было явно недостаточно. Поэтому полностью отказываться от политики «сдерживания» Белый дом был не намерен, хотя осуществлял её более фрагментарно, с учётом обновлённых политических реалий Ирана.

Элементы политики «сдерживания» Ирана, особенно на первоначальном этапе работы, явно просматривались в политике администрации Дж. Буша-младшего. Основная ставка делалась на политико-дипломатическое и психологическое давление в рамках концепции «превентивной войны». Включение Ирана в «ось зла» стало одним из этапов такого давления.

Главное отличие заключалось в степени агрессивности при оказании давления на теократический режим ИРИ. Военная операция против Ирана администрацией Буша, в отличие от предшественников-демократов, рассматривалась, хотя и в качестве крайнего средства. Несмотря на высокую степень идеологизации американской внешней политики в период правления президента Буша, в Белом доме осознавали сложность подготовки и осуществления вторжения в эту страну.

Основные претензии» США к составляющим политика режима «муллократии», в которых американское руководство усматривало «угрозу» США, сохранялись. Однако их качественное содержание и приоритетность изменились: после окончания «холодной войны» большая часть «угроз» приобрела преимущественно политический смысл.

После Исламской революции 1979 года угроза «экспорта» революции силовым, военным способом была реальна. Волнения в мусульманских государствах, сопровождавшиеся антиамериканскими лозунгами и акциями, вступление иранской армии в Ирак можно рассматривать как практическую реализацию данного принципа.

После окончания «холодной войны» на первый план постепенно стала выходить угроза распространения оружия массового поражения, причём самого опасного его вида -- ядерного. Наличие «исламской атомной бомбы» является гарантом сдерживания экспансионистских тенденций США в регионе, что в условиях однополярного мира и глобализации «по-американски» важно с точки зрения безопасности и сохранения права на самостоятельное развитие государства.

Американцы опасались усиления политического влияния ИРИ в исламском мире. В связи с этим задача недопущения попадания ядерных технологий в руки враждебного режима «муллократии», решение которой приобретает глубокий и широкий политический смысл, становится одним из приоритетных направлений американской внешней политики. Лишение Исламской республики возможности осваивать ядерные технологии получило бы позитивную оценку Израиля. Вагин М. «Большая игра» в «Большой Центральной Азии» // Вестник РАМИ. - 2001. - № 1. - С.34