Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации»

Северо-Западный институт УПРАВЛЕНИЯ

Факультет международных отношений

Кафедра международных отношений

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему: «События в странах "арабской весны" и их влияние на безопасность в Европейском Союзе»

Автор работы:

А.М. Ажахов

Руководитель работы:

к.и.н. доцент

Буланакова М.А.

Санкт-Петербург 2013

Оглавление

Введение

Глава 1. События в странах "арабской весны"

1.1 Последствия «арабской весны» для ЕС

1.2 Северная Африка и Ближний восток в мировой политике

Глава 2. Безопасность в ЕС

2.1 Политика безопасности ЕС

2.2 Угрозы на безопасность в ЕС от событий в странах «арабской

весны»

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Ближний Восток и Северная Африка представляет собой огромное поле, где происходят одни из основных действий мировой политики. Здесь на протяжении всей истории сталкивались интересы великих держав. Огромные запасы сырья и выгодное географическое положение: стык Европы, Азии и Африки - все это привлекает к этому региону внимание мировых держав и по сегодняшний день. Все социальные и политически процессы на Ближнем Востоке, как показывает история, оказывают непосредственное влияние не только на соседние регионы, но и на всю мировую политику.

Зарождение международного терроризма, развитие радикальных исламских течений, угроза распространения оружия массового поражения и его испытание: все это заставляет мировое сообщество более детально взглянуть на регион.

Радикальные исламистские течения усиливаются в странах этого региона и заражают страну за страной.

Наиболее активными участниками процессов в регионе являются ЕС и Соединенные Штаты Америки. Выбор воздействия на ЕС в качестве исследования в моей работе обуславливается тем, что именно для ЕС события в странах «арабской весны» представляют наибольшую опасность, это обусловлено многими факторами, прежде всего географическими. ЕС должен проводить свою, так называемую, политику «мягкой силы» учитывая угрозу безопасности в самом ЕС.

Актуальность темы заключается в ежедневном изменении ситуации в странах «арабской весны». Проблемы Ближневосточного региона и Северной Африки подвергаются серьезному обсуждению экспертами и влияют на мировую политику.

Основная цель написания работы заключается в определении масштабов угрозы для ЕС установлении эффективности внешнеполитического вектора «мягкой силы», а также выработка реальной оценки обратного воздействия от стран «арабской весны» на ЕС, и в рассмотрении отношении ЕС к событиям в странах «арабской весны». При написании работы были поставлены следующие задачи: рассмотреть истоки зарождения проблемы, определить роль ЕС, раскрыть методы, используемые ЕС на Ближнем востоке и в Северной Африке, проанализировать угрозу от этих событий и проанализировать позицию ЕС касаемо данной проблемы.

Глава 1. События в странах «арабской войны» и её влияние на глобальный мир

1.1 Последствия «арабской весны» для ЕС

безопасность европейский союз арабский

Спустя два года после народных восстаний, потрясших Ближний Восток, уже мало кто говорит об «Арабской весне». Учитывая кровавую гражданскую войну в Сирии, приход к власти исламистских сил посредством свободных выборов, экономический и политический кризисы, продолжающие углубляться в Египте и Тунисе, растущую нестабильность в Ираке, неуверенность в будущем Иордании и Ливана и угрозу войны из-за ядерной программы Ирана, светлые надежды на новый Ближний Восток испарились.

Добавив к этому восточную и западную периферии региона - Афганистан и Северную Африку (в том числе Сахель и Южный Судан) - получаем еще более мрачную картину.

В самом деле, Ливия становится все более нестабильной, Аль-Каида активно действует в Сахеле (о чем свидетельствуют боевые действия в Мали), и никто не может достоверно предположить, что произойдет в Афганистане после того, как США и их союзники по НАТО выведут оттуда свои войска в 2014 году.

Все мы склонны делать одну и ту же ошибку раз за разом: с началом революции мы предполагаем, что справедливость и свобода одержали верх над диктатурой и жестокостью. Однако история учит нас, что за этим, как правило, не следует ничего хорошего.

Революция не только свергает репрессивный режим - она разрушает старый порядок, прокладывая свой путь при помощи наиболее жестокой, если не кровавой, борьбы за власть, чтобы установить свою собственную, и этот процесс аналогично сказывается на внутренней и внешней политике. За революциями обычно следуют опасные времена.

Действительно, исключения из этого правила редки: одним из таких является Южная Африка, которая добилась успеха благодаря гению одного из самых выдающихся государственных деятелей двадцатого века - Нельсону Манделе. Альтернативный вариант развития событий можно наблюдать в Зимбабве.

И хотя Центральная и Восточная Европа после 1989 года является очень интересной точкой отсчета для аналитиков арабских революций, этот регион не является подходящим ориентиром, поскольку новый внутренний и внешний порядки стали результатом изменения внешних условий, вытекающих из краха советской власти. Внутри, практически все эти страны имели очень четкое представление о том, чего они хотят: демократии, свободы, рыночной экономики и защиты от возвращения России.

Ничто из этого не относится к поясу кризиса на Ближнем Востоке: никакая сила где-либо, внутри региона или снаружи, не хочет и не может реализовать насущное видение нового регионального порядка или хотя бы видение его части. Хаос является постоянной угрозой, со всеми сопутствующими рисками и угрозами для глобального мира.

Вдобавок к бедности, отсталости, репрессиям, быстрому росту населения, религиозной и этнической ненависти, а также жителям без гражданства (как, например, курды или палестинцы), границы региона неустойчивы. Многие были нарисованы колониальными державами после Первой мировой войны, например Великобританией и Францией, и большинство государств, за исключением Ирана и Египта, обладают малой легитимностью.

И как будто этого недостаточно, некоторые страны - в том числе Иран, Саудовская Аравия и даже крошечный (однако очень богатый) Катар - имеют амбиции стать региональными державами. Все это еще больше ухудшает и без того напряженную ситуацию.

Все эти противоречия в данный момент взрываются в Сирии, чье население страдает от гуманитарной катастрофы, в то время как остальной мир все еще не желает вмешиваться.

Однако, если будет применено химическое оружие, вмешательство станет неизбежным. И хотя вмешательство носило бы временный и технически ограниченный характер, все, кажется, стараются избежать его, поскольку ставки очень высоки: это не только разрушительная гражданская война и массовые человеческие страдания, но и новый порядок для всего Ближнего Востока.

Любая военная интервенция повлечет за собой конфронтацию не только с сирийскими военными (которых поддерживает Россия и Китай), но и с шиитским Ираном и его ливанским ставленником, Хезболлой. Кроме того, никто не может гарантировать, что вмешательство не сможет стремительно привести к новой войне с Израилем. Опасность как вмешательства, так и бездействия, крайне высока.

Наиболее вероятным исходом для Сирии станет продолжение гуманитарной катастрофы дл тех пор, пока не рухнет режим президента Башара аль-Асада, после чего страна, скорее всего, будет разделена по религиозному и этническому признакам. Также, распад Сирии может еще больше «балканизировать» Ближний Восток, потенциально развязывая новое насилие. Находящимся на передовой государствам, например, Ливану, Ираку и Иордании, не удастся остаться в стороне от распадающейся Сирии. Что будет с сирийскими курдами и палестинцами, или с христианами, друзами и более малочисленными мусульманскими меньшинствами?

А что станет с алавитами (основой режима Асада), которых может постичь страшная судьба вне зависимости от того, распадется страна или нет?

Вопросов без ответов достаточно. Разумеется, даже перед лицом этого несчастья мы не должны переставать надеяться на договоренности, достигнутые дипломатическим путем, однако реальные шансы с каждым днем уменьшаются.

Весь Ближний Восток находится в движении и на установление нового и стабильного порядка уйдет немало времени. До этого момента регион будет оставаться крайне опасным, не только внутренне, но и для своих соседей (включая Европу) и всего мира.

1.2 Северная Африка и Ближний восток в мировой политике.

Уникальное место, занимаемое странами Ближнего Востока и Северной Африки в системе современных международных отношений, предопределяется рядом факторов - экономических, географических и геополитических, политических, военных, демографических.

Экономическая значимость арабского мира обусловлена, прежде всего, тем, что там находятся крупнейшие месторождения углеводородов. Только в зоне Персидского залива сосредоточены две трети мировых запасов нефти и одна треть резервов газа. Подобной концентрации жизненно важного для мировой экономики энергетического сырья нет ни в одном другом районе Земного шара.

На Ближнем Востоке сходятся в узкий пучок морские и воздушные пути, связывающие Европу с Азией и Тихоокеанским регионом, в то время как через Ормузский и Гибралтарский проливы и Суэцкий канал осуществляется снабжение углеводородами стран Европы, Южной Азии и Дальнего Востока. Перевозки только через Средиземное море обеспечивают нефтью и нефтепродуктами четверть населения Земли. С другой стороны, свобода судоходства имеет жизненное значение для экономики стран Персидского залива, а также Египта, получающего за счёт сборов за пользование Каналом 2 млрд. долл. ежегодно.

Арабский мир расположен на стыке трёх континентов, на границе между арабо-мусульманской и западноевропейской цивилизациями, между суннитской и шиитской ветвями ислама, арабским, персидским и тюркскими этносами, европеоидной и негроидной расами. Его геополитическое положение формируется близостью к Европе, Среднему Востоку, Закавказью, Средней Азии, Сахельской зоне, Африканскому рогу. Особенно важной является «сопряжённость» с Европой, в том числе с точки зрения влияния эмиграции из государств Магриба на этническую, социальную, культурную ситуацию в странах Европейского союза.

Ближний Восток и Северная Африка представляют один из наиболее нестабильных районов мира. Сложность урегулирования возникающих здесь кризисов в немалой степени связана с наслоением друг на друга интересов государств этого региона, соперничества внерегиональных держав, межнациональных и мпежрелигиозных конфликтов. Дополнительные трудности для выхода на политические решения создаёт глубоко укоренившееся взаимное недоверие. Длящиеся десятилетия кризисы (ближневосточный, южно-суданский, западно-сахарский) привели к появлению поколений, не знакомых с жизнью в мирных условиях и рассматривающих насилие как норму существования. Остаются неурегулированными территориальные проблемы (притязания Ирана на Бахрейн, разногласия по поводу принадлежности трёх островов в Персидском заливе, а также Сеуты и Мелильи) и пограничные споры (между Египтом и Суданом, Йеменом и Эритреей, Ливией и Алжиром). Не проведена делимитация значительных участков границ (в частности, между Йеменом и Саудовской Аравией, а также АНДР и Марокко). Формируются очаги трений по поводу распределения водных ресурсов (между Сирией, Ираком и Турцией; Суданом, Эфиопией и АРЕ; Сирией, Палестинской национальной администрацией и Израилем).

Высокий уровень нестабильности порождает широкомасштабную гонку вооружений. Ближний и Средний Восток стали единственным районом мира, где в послевоенный период применялось -- в ходе ирако-иранского конфликта -- оружие массового уничтожения. Особую опасность представляло бы появление в этой, перенасыщенной конфликтным потенциалом, зоне ядерных вооружений. Возможно, что таким оружием уже обладает Израиль. Попытки обзавестись атомными бомбами предпринимали Ирак и Ливия. Сохраняются неясности относительно направленности ядерной программы Ирана.

Специфической чертой арабского мира является то, что в качестве «игроков» там выступают не только государства, но и террористические группировки. Воздействие акций, осуществляемых Организацией «Каида аль-джихад» в Месопотамии, «Хизбаллой», Исламским движением сопротивления (ХАМАС), Организацией «Аль-Каида» в странах исламского Магриба, выходит за национальные рамки, оказывая влияние на развитие обстановки в районе Персидского залива, Леванте, Северо-западной Африке, а также в Сахельской зоне. Террористическая угроза «выплёскивается» из Южного Средиземноморья в Европу. Акции экстремистских группировок, не вписывающиеся в классические параметры «игры наций», делают развитие обстановки в регионе ещё более непредсказуемым.

Ещё одна особенность ситуации на Ближнем Востоке состоит в широкой вовлечённости в происходящие там события средневосточных государств - Ирана и Турции. Заметную роль в делах региона играет ИРИ, обладающая значительным демографическим и военным потенциалом (население -- ок. 70 млн. человек, численность вооружённых сил - 540 тыс., резервов - более 1 млн. человек). Тегеран способен оказывать воздействие на обстановку также и через шиитские общины Ирака, Ливана, Бахрейна, Саудовской Аравии. Что касается Турции, то вторжения её вооружённых сил в Иракский Курдистан ещё более осложняют и без того непростую обстановку на Севере Ирака. С другой стороны, Анкара наладила военное сотрудничество с Израилем, заключив с ним в 1996 г. соответствующее соглашение. В то же время там негативно прореагировали на ввод израильских войск в Газу в декабре 2008-январе 2009 г. Тем не менее, в целом, эта страна действует в регионе не столь активно, как Иран -- похоже, турки пока до конца так и не определились с приоритетами своей ближневосточной политики.

С конца XVIII в. арабский мир являлся зоной столкновения интересов и соперничества великих держав, а в годы «холодной войны» он превратился в один из основных театров конфронтации между Советским Союзом и Соединёнными Штатами. В настоящее время Ближний Восток и Северная Африка продолжают оставаться одним из важнейших направлений внешней политики США и стран Евросоюза.

Роль главного стратегического союзника Вашингтона в этом регионе сохраняет за собою Израиль, отношения США с которым определяются рядом межгосударственных договоров, в т. ч. Основным соглашением 1975 г., Меморандумом о безопасности Израиля 1979 г., Меморандумом о взаимопонимании в области стратегического сотрудничества 1981 г. Стремление обеспечить безопасность Израиля стало одним из побудительных мотивов американского вторжении в Ирак в 2003 г., но также и содействия Вашингтона заключению в 1979 египетско-израильского мирного договора и попыток способствовать продвижению палестино-израильского переговорного процесса. Израиль является основным партнёром США в сфере военно-технического сотрудничества, и свои связи в этой области с другими странами региона американцы строят таким образом, чтобы израильтяне сохраняли по сравнению с ними «зазор» в 5-6 лет в качественном превосходстве в вооружениях.

Особое внимание в своей внешней политике Вашингтон уделяет району Персидского залива, где американцы сохраняют масштабное военное присутствие - крупный военный контингент в Ираке, военные базы в Кувейте, на Бахрейне, в Катаре (передовой командный пункт СЕНТКОМ в Дохе) и ОАЭ. Характерной чертой их линии в этой зоне является, с одной стороны, преобладание военно-политического компонента над политическим, а с другой - стремление оставаться единственным гарантом стабильности, что предопределяет неприятие ими идей сформирования там системы коллективной безопасности.

Что касается европейских стран, то «центр тяжести» в их арабской политике смещён в сторону Средиземного моря, более того, с середины 90-х гг. данное направление стало для ЕС одним из приоритетных. Важность этого региона для Евросоюза объясняется географической близостью, тесными политическими, торгово-экономическими, культурными и научными связями, воздействием эмиграции из государств Магриба на социальную стабильность стран Западной Европы, необходимостью взаимодействия в антитеррористической сфере и в пресечении нелегальной иммиграции, а также усилившимся соперничеством в Северной Африке между ЕС и США.

Сотрудничество Евросоюза с государствами Магриба и Леванта осуществляется в контексте Евро-средиземноморского партнёрства, начало которому было положено состоявшейся в ноябре 1995 г. в Барселоне конференцией с участием 15 западноевропейских и 11 средиземноморских стран, а также Палестинской национальной администрации. Позже в рамках ЕСП возникли и другие организации, включая Западно-средиземноморский диалог по формуле «5+5» и Барселонский процесс-Союз для Средиземноморья. Налаживание партнёрства происходит более медленно, чем это первоначально предполагалось. Форсированию ЕСП препятствуют разрыв в уровнях развития между ЕС и арабскими странами и различное понимание ими приоритетных направлений партнёрства (если на Севере ставят во главу угла взаимодействие в сфере безопасности и в противодействии нелегальной иммиграции, то на Юге делают упор на важность наращивания экономического содействия), но также и неурегулированность израильско-арабского конфликта (что, по словам заместителя представителя Еврокомиссии в Москве Ж. Дюбуа, превратило ЕСП в заложника ближневосточного мирного процесса ).

Если во время «холодной войны» государства Ближнего Востока и Северной Африки, в т. ч. придерживавшиеся прозападной ориентации, крайне негативно относились к попыткам втянуть их в военные блоки, понимания, что это было бы чревато прямым вовлечением в советско-американскую конфронтацию, то в настоящее время они поддерживают довольно активные контакты с Организацией Североатлантического договора, которая начала заполнять вакуум в Южном Средиземноморье, возникший после исчезновения СССР.

Предпосылки к наращиванию арабскими странами сотрудничества с НАТО формирует общая заинтересованность в борьбе с экстремистской угрозой. Альянсом выдвинута Средиземноморская инициатива, в рамках которой с 1994 г. ведётся диалог с Иорданией, Марокко, Тунисом и Мавританией по вопросам безопасности и сотрудничества в военной области. В 2000 г. к этой программе подключился Алжир. В 1995 г. США, Франция, Германия и Италия разработали план, предусматривающий в случае прихода к власти интегристов в одном из магрибских государств высадку десантов с использованием военной инфраструктуры Марокко и Туниса для «быстрого реагирования на события в Северной Африке». В 2004 г. НАТО одобрила Стамбульскую инициативу сотрудничества, в рамках которой ею были установлены связи с рядом стран Персидского залива. Государствами-членами НАТО проводятся совместные манёвры с вооружёнными силами арабских стран, в том числе и широкомасштабные, типа учений «Брайт стар», участие в которых принимают США, западноевропейские государства (Франция, Великобритания), Египет, заливные страны (ОАЭ).

Осуществляются и совместные антитеррористические акции. В 2004 г. американский спецназ был направлен в Сахару для оказания алжирской Национальной народной армии содействия в операциях против Салафитской группы проповеди и джихада. В апреле 2007 г. в Алжир переброшены подразделения морской пехоты и группа военной разведки для обучения алжирских военнослужащих выслеживанию и захвату террористов. Американцы планируют истратить в течение ближайших 5 лет 125 млн. долл. на проведение контртеррористических операций на границе АНДР и Мали. Идя на взаимодействие с Вашингтоном, алжирцы отводят, вместе с тем, попытки американцев обеспечить себе под предлогом борьбы с терроризмом постоянное военное присутствие. Они воспротивились предложению о создании на территории их страны военных баз, поскольку это «не сообразуется с национальным суверенитетом и независимостью», а в июне 2007 г. выступили против размещения в одном из государств континента Африканского командования США.

НАТО в свою очередь пытается - и не всегда безуспешно - вовлекать арабские страны в свои операции. Во всяком случае, Египет, Иордания и Марокко приняли участие в многонациональных Силах по выполнению Соглашения и Международных силах по стабилизации, действовавших в Боснии и Герцеговине под командованием североатлантического альянса.

В целом, таким образом, геополитическая ситуация на Ближнем Востоке и в Северной Африке формируется под трёхсторонним воздействием -- со стороны местных «игроков», средневосточных государств и внерегиональных держав.

Глава 2. Безопасность в ЕС

2.1 Политика безопасности ЕС

Европейский Союз (ЕС), а ранее Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), всегда был глобальной экономической силой. Экономическая мощь позволила ему стать и глобальным актором международной дипломатии и обороны. Однако только в 1991 г. на основе Маастрихтского договора была сформулирована Общая внешняя политика и политика безопасности (ОВПБ), и объединенная Европа приступила к разработке собственной внешней политики и политики безопасности, но очень неуверенно. В статье предпринята попытка проанализировать, сумел ли ЕС за более чем 15 лет, прошедшие с момента вступления в силу в 1993 г. Маастрихтского договора, превратиться в глобального стратегического актора, который сознательно и целенаправленно определяет свои долгосрочные цели по всем направлениям внешней политики, активно их добивается и находит необходимые для этого средства.

Принятие Европейской стратегии безопасности (ЕСБ) Европейским советом в декабре 2003 г. следует рассматривать как этапное событие. Разумеется, ЕСБ не была «спущена сверху» в виде десяти четко сформулированных пунктов, выгравированных на двух каменных скрижалях. И не потому, что в ЕСБ написано что-то, что непременно будет выполнено или будет выполнено все, что написано в ЕСБ. Дело в том, что ЕСБ обсуждается повсеместно - в Евросоюзе, европейскими политиками и политиками, представляющими другие континенты, в экспертном и научном сообществе. А в декабре 2007 г. Европейский совет, предоставив своему верховному представителю Х. Солане полномочия подготовить доклад о мерах по реализации Стратегии, спровоцировал широкие дебаты вокруг ЕСБ, продолжавшиеся около года и показавшие, что не стоит недооценивать ее значение . Европейская стратегия безопасности - это первый стратегический документ, затрагивающий все сферы внешней политики Евросоюза: от помощи и торговли, развития демократии и прав человека до дипломатии и вооруженных сил.

Европейская стратегия безопасности является по существу заявлением Евросоюза о намерении быть мировым актором, а следовательно, она является основой, направляющей деятельность ЕС, а также критерием для ее оценки. В то же время в процессе своей деятельности ЕС вырабатывает собственную стратегическую культуру, развитию которой способствует ЕСБ.

Европейский Союз придерживается собственного курса в сфере внешней политики и безопасности, который позволяет ЕС действовать согласованно на мировой арене. В интернациональном и глобализированном мире 28 стран, входящих в состав ЕС, обладают большим влиянием и возможностями, если действуют в качестве членов Европейского Союза сообща, а не по отдельности.

Дополнительным стимулом для этого послужили Лиссабонский договор 2009 года, в результате подписания которого был создан пост Верховного представителя ЕС по вопросам внешней политики и безопасности (который также является вице-президентом Европейской Комиссии), и создание Европейской дипломатической службы - Европейской службы внешнеполитической деятельности (ЕСВД).

Роль курса ЕС в сфере внешней политики и безопасности заключается в том, чтобы поддерживать мир и укреплять международную безопасность в соответствии с принципами Устава ООН, содействовать международному сотрудничеству, развивать и консолидировать демократию, верховенство закона, соблюдение прав и основных свобод человека.

Решительная дипломатия

ЕС принимает ключевое участие в решении вопросов, затрагивающих широкий спектр тем - от глобального потепления до конфликта на Ближнем Востоке. Основой курса ЕС в сфере внешней политики и безопасности по-прежнему остается дипломатия, которая, по мере необходимости, подкрепляется аспектами торговли, гуманитарной помощи, обороны и обеспечения безопасности, а также применяется для урегулирования конфликтов и достижения международного взаимопонимания.

Один только масштаб состоящего из 28 стран Европейского Союза - в экономическом, торговом и финансовом плане - делает его основной политической силой в мире. Европейский Союз играет важную роль в мировых делах, и его влияние растет по мере того, как страны-члены ЕС прилагают все больше совместных усилий для принятия решений в сфере внешней политики.

ЕС поддерживает партнерство со всеми ключевыми участниками мировой политики (в том числе и недавно появившимися), уважая индивидуальные интересы этих участников и их взгляд на мир. ЕС стремится строить свое партнерство с другими участниками на основе взаимных интересов и выгод, причем у каждой стороны есть свои права и обязанности. ЕС регулярно проводит саммиты с представителями США, Японии, Канады, России, Индии и Китая. Сотрудничество ЕС с вышеперечисленными и другими странами охватывает множество сфер деятельности, включая образование, охрану окружающей среды, оборону, безопасность, борьбу с преступностью и соблюдение прав человека.

Концептуальная основа

Принятая в ЕС модель «всеобъемлющей безопасности» предполагает не только урегулирование конфликтов, но и их предотвращение. Она включает широкий спектр миротворческой деятельности - классические миротворческие операции, полицейские операции, утверждение верховенства закона, реформу в сфере безопасности и постконфликтное хозяйственное восстановление и строительство демократических институтов.

В Европейской стратегии безопасности (ЕСБ), принятой ЕС в 2003 г., были определены основные угрозы, намечены стратегические цели, а также уточнены и дополнены «петерсбергские миссии». Региональные конфликты выделяются в качестве одной из главных угроз европейской безопасности: «Проблемы, аналогичные кашмирской, конфликтам в районе Великих озер, на Корейском полуострове прямо или косвенно затрагивают интересы Европы, точно так же как и более близкие к ней очаги конфликтов, прежде всего, ближневосточного. Сопровождающиеся применением насилия или зашедшие в тупик конфликты, постоянно сохраняющиеся у наших границ, являются угрозой региональной стабильности». Региональные конфликты зачастую могут привести «к экстремизму, терроризму, провалу государственности; они создают условия для формирования организованной преступности и способны подогреть потребность к овладению оружием массового поражения».

В документе особый акцент делается на политические меры для разрешения конфликтов, отмечается, что «наиболее практичным подходом представляется иногда обращение к корням застарелых региональных конфликтов». При этом признается, что могут потребоваться и военные меры, и действенная работа полиции. Экономические инструменты служат целям хозяйственного восстановления, а гражданская помощь в разрешении кризиса помогает восстановить гражданское правление.

Названная стратегия сохраняет свою актуальность и по сей день. 11 декабря 2008 г., после кавказского кризиса, Европейский совет принял Доклад о реализации ЕСБ под названием «Обеспечение безопасности в меняющемся мире». Многие в ЕС рассматривали вариант пересмотра самой Стратегии, но Европейский совет решил оставить ее текст нетронутым из опасения, что дебаты приведут к серьезным расхождениям, особенно в отношении России. В результате, ЕСБ была дополнена новыми вызовами безопасности, в частности, проблемами кибербезопасности, энергетической безопасности и изменения климата, которые были отнесены к нетрадиционным угрозам. Решение этих проблем возможно, по мнению ЕС, только в формате многостороннего сотрудничества.

Иными словами, если в ЕСБ изложена и концепция, и амбициозная внешнеполитическая повестка дня ЕС, то оценка ЕС в отношении их результатов выражена в Докладе 2008 г.: «Несмотря на все, что было достигнуто, работа по реализации ЕСБ не завершена. Для того, чтобы реализовать полностью наш потенциал, нам все еще необходимо действовать более умело, более согласованно и более активно». Фактически было признано, что Европейский совет не обеспечил

создание требуемого механизма для активной реализации стратегии и связи между ЕСБ и процессом принятия решений. Стратегические цели остались прежними и были подтверждены в Докладе 2008 г., в котором, однако, сохранилась неясность относительно путей решения конкретных проблем.

Методы вмешательства

У ЕС нет регулярной армии. Вместо этого, согласно своей общей политике безопасности и обороны (ОПБО), ЕС полагается на использование находящихся в его распоряжении вооруженных сил для следующих целей:

совместные операции по разоружению;

гуманитарные и спасательные задачи;

предоставление консультаций и помощи в военных вопросах;

предотвращение конфликтов и миротворческая деятельность;

задачи боевых сил в вопросах урегулирования кризисных ситуаций, включая миротворческую деятельность и стабилизацию после конфликтов.

Все вышеперечисленные задачи могут способствовать борьбе с терроризмом, в том числе и посредством оказания поддержки странам третьего мира в борьбе с терроризмом на их территории.

За прошедшее десятилетие ЕС инициировал на 3 континентах 23 гражданские миссии и военные операции, развернутые в ответ на возникновение кризисных ситуаций и направленные на достижение различных целей - от установления мира после цунами в индонезийской провинции Ачех до защиты беженцев в Республике Чад и борьбы с пиратством в районе Сомали и Африканского Рога. Роль ЕС в сфере обеспечения безопасности неуклонно растет.

В свете событий «Арабской весны» 2011 года ЕС приступил к повторной реализации Европейской политики соседства, чтобы выразить свою солидарность с борцами за демократию. Эта политика, разработанная с целью укрепления отношений Европейского Союза с его соседями на востоке и юге, направлена на политическое единство, экономическую интеграцию и повышенную мобильность. ЕС вносит разносторонний вклад в международные усилия по восстановлению мира на Ближнем Востоке. Целью ЕС является достижение двусторонней договоренности, результатом которой будет мирное сосуществование Палестины и Израиля. Для содействия обеим сторонам в достижении данной договоренности ЕС сотрудничает с ООН, США и Россией, образуя так называемый «Квартет».

Не менее активную роль ЕС играет в ведении переговоров с Ираном, направленных на уменьшение Ираном масштабов его ядерной программы. Кроме того, ЕС укрепляет отношения с региональными группами, особенно в Азии и Латинской Америке. «Улучшенное партнерство» уравновешивает экономические, политические, социальные и культурные аспекты этих отношений.

Принятие решений в вопросах внешней политики ЕС

Высшим руководящим органом Европейского Союза является Европейский Совет, состоящий из глав 28 входящих в ЕС государств и их правительств. Заседания Европейского Совета проходят четыре раза в год. Члены Европейского Совета определяют принципы и общие направления политики.

Роль Верховного представителя Кэтрин Эштон состоит в обеспечении большей согласованности направлений внешней политики ЕС. Она возглавляет ежемесячное заседание Совета иностранных дел, на котором встречаются 28 министров иностранных дел Европейского Союза, а также посещает Европейский Совет и отчитывается по вопросам внешней политики.

Большинство решений по вопросам внешней политики и безопасности принимается по принципу единогласия, т. е. по единогласному одобрению большинства стран-членов Европейского Союза (и их голосующих представителей в Совете иностранных дел).

Задача службы внешнеполитической деятельности (СВД) заключается в оказании поддержки Верховному представителю. Кроме того, данный орган является дипломатической службой Европейского Союза. Эта служба располагает сетью из более чем 130 представительств и офисов, расположенных в разных странах мира и ответственных за продвижение и защиту интересов Европы. Дипломатическая служба тесно сотрудничает с Европейской Комиссией и Министерствами иностранных дел в странах-членах ЕС.

2.2 Угрозы на безопасность в ЕС от событий в странах «арабской весны»

«Арабская весна» приносит свои первые плоды, констатируют немецкие аналитики. В череде наиболее ярких событий, охвативших страны региона Севера Африки и Ближнего Востока, отчетливо прослеживается нарастание мощной исламистской волны.

Тому есть яркие примеры. 23 октября, объявляя в Бенгази о завершении освобождения Ливии от режима Муаммара Каддафи, глава Переходного национального совета Мустафа Абдель Джалиль подчеркнул, что «любой закон, нарушающий шариат, не имеет силы». На пресс-конференции в столице Туниса 24 октября глава предвыборного штаба исламистской партии «Ан-Нахда» Абдельамид Джлаззи сообщил что его однопартийцы, по результатам первых подсчетов, получили 30% голосов.

В явление вписывается и произошедший недавно обмен израильского военнослужащего Гилада Шалита на 1027 палестинских заключенных, поскольку ХАМАС заработал в ходе «арабской весны» свои политические очки, используя общее воодушевление арабского протестного движения и определенным образом формируя его, в частности, в египетском векторе.

Заявления нового руководства Ливии о том, что в основу законов в стране лягут исламские нормы шариата, поражение на выборах в Тунисе светской Прогрессивной демократической партии (ПДП), триумф хамасовцев встревожили соотечественников, которые иначе представляли себе будущее своих стран. Тысячи ливийцев и тунисцев, считавших себя творцами «арабской весны», почувствовали себя обманутыми и оскорбленными. Плоды «арабской осени» оказались с червоточиной. Обстановка стала более мрачной, отметила Die Welt. Силы, которые стремились к политическому разнообразию, поставлены перед угрозой смены одной диктатуры, автократическо-светской, другой, автократическо-теократической. Но хватит ли желающим строить гражданское общество времени, духа и стремления, чтобы создать структуры, способные выстоять в условиях послереволюционной смуты перед организованными исламистскими организациями? В этих условиях не столь важно, что «Ан-Нахда» называет себя умеренно-исламистской, а победившие повстанцы в Ливии заверяют, что шариатские нормы будут применяться умеренно. Все они используют терминологию Барака Обамы, призывавшего искать в Афганистане умеренных талибов, которые, естественно, найдены не были.

Важное другое. Радикальные настроения, в основе которых лежит ненависть к инаковерующим, инакомыслящим и инакодействующим, сегодня преобладают в арабском мире, продолжая электризовать его шокирующими и оскорбительными для сторонников светских ценностей откровениями. Во имя чего тысячи жителей региона стали жертвами борьбы, за какую свободу они сражались? Размышляя на эти темы, немецкие эксперты приходят к тревожным выводам. Так, ведущий сотрудник Friedrich-Ebert-Stiftung в Тунисе Элизабет Браун предупреждает: «”Ан-Нахда” становится исключительно опасной, ее деятельность увеличивает разобщенность в обществе. Весьма жаль, что религиозные вопросы теперь определяют в стране идентификацию. Это означает борьбу культур». Итак, вместо древа национального согласия тунисцы выпестовали протестным движением колючий кустарник войны. Э. Браун отмечает, что результаты выборов в Тунисе можно считать барометром политических настроений в таких странах, как Египет и Ливия. Следует ожидать, что результат первых же политических преобразований в этих странах будет аналогичен тунисскому, подводит она итог размышлениям.

Причина кроется в том, что исламисты были задавлены прежними автократическими режимами и теперь выступают как коллективные мученики за веру. Немецкие аналитики предсказывали подобный ход событий, однако и они оказались не готовы к тому, что радикалы -- та же «Ан-Нахда», возглавляемая Рашидом Ганнуши, -- будут ощущать себя если не абсолютными хозяевами в стране, то войдут в число абсолютных лидеров, которые будут навязывать свою волю остальным. В этой связи немецкие аналитики указывают на возможность нового всплеска уличных протестов. Но вторая «арабская весна» вряд ли будет поддержана соотечественниками: их разочарование сильнее, чем желание противостоять исламистам. К тому же «Ан-Нахда» высокоорганизованна, подпитывается мощными финансовыми потоками из стран Персидского залива. «Эта партия обладает, если можно так выразиться, бонусом правдивости», подчеркивает печать ФРГ. Она отыгрывает политические очки за 25 лет репрессий в ходе правления Бен Али. А декларации лидера «Ан-Нахды» о том, что его партия умеренная и выступает за демократию и плюрализм, могут быть тактическим средством в предвыборной борьбе. «Похожие опасения существуют почти во всех странах, где сильны исламистские движения», указывает Frankfurter Allgemeine Zeitung.

Впрочем, в стане экспертов существуют и иные настроения. Михаэль Галер, шеф группы наблюдателей за проведение выборов в Тунисе от Европарламента, отмечает, что определенным гарантом движения к демократии можно считать организованность и прозрачность процедуры. Он подчеркивает, что лично «убедился, прибыв в избирательный округ «Тунис-1», в подлинности протоколов». Это позволяет «предположить, что никакой подделки в этом процессе не было». По этой причине у Галера есть основания позитивно оценивать следующий шаг тунисцев -- подготовку новой Конституции.

События в странах «арабской весны» определенным образом отражаются на жизни Старого Света. Во-первых, они тесно связаны с Европой, поскольку для целого клана оппозиционеров она послужила местом укрытия от политических репрессий. Во-вторых, радикальные настроения на Севере Африки и Ближнем Востоке оказывают непосредственное воздействие на радикализацию в Западной Европе. Исламистская угроза перемещается из неспокойного региона Азии и Африки в благополучные страны -- от Испании до Германии, от Норвегии до Мальты. Херфрид Мюнклер, профессор Университета Гумбольдта в Берлине, много лет рассматривает рост радикализации мусульман в Германии в связи с развитием исламского терроризма. «Радикализация -- современная форма терроризма», считает Мюнклер. «Я называю его транснациональным, поскольку он существенно отличается от традиционных форм терроризма, а именно от социал-революционного, этносепаратистского или национал-революционного». У него нет конкретных специфических адресатов, которые могли бы примкнуть к террору. Целью терактов являются не только сами цели как таковые, но еще и сочувствующие терроризму, которые со временем рекрутируются в ряды радикальных исламистов. Формирование рядов сторонников сочетается с пропагандой насилия с учетом места проживания: в городах это организация массового восстания, в деревне -- ведение партизанской войны.

Весь период «арабской весны» Германия находится на прицеле исламистов с североафриканской и ближневосточной родословной, указывают немецкие наблюдатели. В марте с.г. в аэропорту Франкфурта-на-Майне были убиты двое и ранены двое военнослужащих США. Убийца -- исламист с косово-албанскими корнями. В апреле по решению следователей земли Северный Рейн-Вестфалия был произведен арест трех подозреваемых аль-каидовцев, которые, по версии силовых структур, планировали взрыв в Германии. В конце августа началось судебное рассмотрение теракта. По свидетельству ответственных лиц в Министерстве внутренних дел, была предотвращена «конкретная неминуемая опасность».

Как чувствует себя Берлин перед лицом террористической угрозы? Вопрос был задан ведущими СМИ ФРГ 9 сентября с.г., в канун десятилетия нью-йоркской трагедии. Если учесть, что Берлин 18 сентября выходил на выборы, 22 сентября ожидался приезд папы римского, следом за которым 25 сентября проводился традиционный берлинский марафон, а все это ввиду фактора массовости -- весьма привлекательные места для теракта, понятно, отчего полиция столицы получила приказ о немедленном проведении операции. Она проходила 8 сентября в здании Ассоциации исламских культурных объединений в берлинском районе Веддинг. Интерес к ассоциации был не случаен: десятки сотрудников «наружки» в течение нескольких месяцев отслеживали действия двух мужчин. Силовиков насторожил ряд обстоятельств. А именно связь 24-летнего ливанца Замира К. и 28-летнего выходца из Газы Хани Н. с талибами в Афганистане и Пакистане. Было установлено, что Замир К. получил навыки диверсионной работы в Вазиристане. Для производства взрывных устройств он подключил Хани Н., который изучал в ФРГ медицину и хорошо разбирался в химикатах, купленных ими в качестве компонентов для бомб. Прокурор Берлина Ральф Книспель в интервью Spiegel TV Magazin указал, что объект для атак выясняется, однако несомненно, что, судя по количеству химикатов, готовился крупный теракт. Сейчас проясняется роль священнослужителей и прихожан мечети Ар-Рахман, в стенах которой встречались сообщники.

Лучшая защита от терроризма -- вовремя получить информацию о возможных атаках, подчеркивал берлинский сенатор по внутренним делам Эрхарт Кертинг в интервью Tagesspiegel. Это гораздо надежнее решеток вокруг здания бундестага и размещения полиции на столичных улицах. Данный арест показал, что органы безопасности имеют «хорошие сетевые возможности, благодаря которым можно выявить рискованную ситуацию на ранней стадии», отметил сенатор, поблагодарив полицию за «профессиональные действия». Одновременно он указал на важность изучения многочисленных интернет-форумов, где обсуждаются конструктивные особенности и степень поражения самодельных бомб, изготавливаемых «из первоначально безобидных химических веществ». Норвежский террорист Андерс Брейвик купил, как известно, обычные удобрения, камуфлируясь под фермера. В большом городе отследить это сложнее, однако ценность человеческой жизни гораздо важнее, подчеркивают немецкие политики. Они вновь акцентируют внимание силовиков на деятельности культовых исламских учреждений. Опасность, как показывает практика, исходит именно оттуда.

На эту особенность обращало внимание политическое руководство ФРГ в ходе «арабской весны». Так, накануне Исламской конференции, а именно 27 апреля с.г., министр внутренних дел ФРГ Ганс-Петер Фридрих выступил с критикой деятельности служителей мечетей, которые не дают достаточно сурового отпора экстремизму, что наталкивает силовиков на подозрения в причастности к террору, по меньшей мере, самим фактом замалчивания. Это вызвало волну протеста среди мусульман. Доходит до провокационных заявлений. В частности, исламовед Армина Омерика считает, что положения ислама «должны быть включены в Основной закон ФРГ». При этом он не отдает себе отчета в том, что Конституция обеспечивает равенство конфессий перед законом и вообще ФРГ -- светская страна.

Приверженцы ислама являются частью нашего общества, признает министр. Они рядом с нами и помогают формировать мультикультуру страны, наряду с тем, как это делают христиане, иудеи, буддисты, индуисты, агностики, даосы и атеисты. Однако ислам не является частью немецкой культуры, подтверждения этому нет в истории Германии, настаивает Ганс-Петер Фридрих. Прибытие турок в ФРГ в качестве гастарбайтеров не изменило этой ситуации, говорит он. Многие положения вступают в противоречие со светскими законами, стало быть, являются антиобщественными.

Ислам -- религия подавления свободы, подтверждает Реза Хаятпур, приват-доцент Института иранских исследований при Университете Отто-Фридриха в Бамберге. Свое мнение он иллюстрирует примером: сильная ассоциация друзей мессианского Махди под руководством лидера фундаменталистского духовенства Месбаха Язди, в период революции 1979 г. не отличавшаяся активностью, воспряла при правительстве Ахмадинежада. Сторонники Махди выполняют важные функции не только на административных должностях, но и в иранских службах безопасности. Они действуют как представители сети религиозных надзирателей с целью выявления «сатанинских извращенцев» (имеются в виду оппоненты режима), выступая не только как конфессиональная, но и как карательная организация. Летом в странах «арабской весны» сочеталось несочетаемое, отмечали немецкие политологи: развернутое насилие и празднование Рамадана. В священный месяц Рамадан мусульмане от рассвета до заката воздерживаются от еды, питья, курения, но от поста освобождаются больные, старики, дети, путешественники, беременные женщины. Примечательно, что к ним приравнены «лица, которые участвуют в военных действиях», как пояснили корреспонденту Berliner Zeitung священнослужители крупнейшей мечети Берлина Сехильтик, куда приходят на проповеди многие из 200 тыс. мусульман столицы. Иными словами, если в дни Рамадана в протестантов стреляют снайперы, а демонстрантов теснят танки, это исламскими установлениями не возбраняется.

По этой причине триумф исламистов в Тунисе весьма тревожит европейских политиков. Западные дипломаты предупреждают о реальной угрозе радикализации Северной Африки. Она может выразиться в формировании обстановки страха, принуждении к ношению платков и других мусульманских «спецодежд», запрете на алкоголь. Но это только на первых порах. Дальше могут развернуться события по кровавым сценариям, констатируют немецкие аналитики. Президент Федерального ведомства по защите Конституции Хайнц Фромм указывает на явную активизацию исламистских структур в период «арабской весны». В ходу доморощенных пропагандистов джихада выражения «исламский порядок на немецкой земле», «священный долг перед собратьями по вере», «жизнь по собственным законам», требования так называемой свободной зоны для проживания мусульман -- масштабных гетто, где действуют исключительно законы шариата.

Шеф немецкой разведки BND Эрнст Урлау указывает, что в последние годы растет число террористов, которые родились и выросли в Европе. «Хотя это лишь небольшая группа людей, их радикализация происходит очень быстро. Есть определенные параллели с явлениями, которые мы исследовали в лице крайне правых и ультралевых». И все же это явление новое: преступники готовы пожертвовать собой ради веры и могут связываться между собой с помощью Интернета. «Такого в террористических движениях в Европе ранее не было», подчеркивает Урлау.

Транснациональный ислам -- мощный и устойчивый вызов Европе, и «арабская весна» подтвердила этот печальный постулат немецких спецслужб. Он фактически заставил западное общество принимать более решительные меры по борьбе с угрозами. В условиях резкого изменения ситуации в области безопасности меняется законодательная база многих стран Старого Света, которая, как известно, десятилетиями была достаточно консервативна. Возникает проблема верховенства права, которое должно защищать своих граждан превентивным образом, то есть до того, как радикалы начнут реализовывать свои планы.

В данном контексте среди событий беспокойной «арабской весны», которая обернулась для Германии антитеррористической «европейской осенью», силами немецкой полиции 2 октября в Бонне и Оффенбахе (земля Гессен) были арестованы четверо исламистов. По официальным данным, это мужчины в возрасте от 22 до 27 лет, которые обвиняются в незаконном хранении огнестрельного оружия. Не исключено, что они планировали в ходе проведения мероприятий в рамках праздника германского единства (1-3 октября) одно или несколько нападений. Конкретных доказательств подготовки атак у силовиков нет, но сам факт вооружения исламистов наводит на подобные подозрения. Сейчас ведется детальное расследование, в ходе которого отмечена связь с радикалами из стран «арабской весны».

Экспорт экстремистских тенденций в Германию происходит и из Туниса, который несколько десятилетий назад считался едва ли не самым «продвинутым» государством Северной Африки. Немецкие аналитики указывают: диктатура Бен Али отбросила прежние завоевания Туниса. Поэтому молодежь в годы его правления, видя угнетение свободы слова, нарушение равенства перед законом и конституционных полномочий, коррупцию судебной власти, потеряла интерес к решению общественных проблем. Эта политическая депрессия начала было возрождаться в январе-феврале нынешнего года, однако процесс постепенно утрачивал динамику. Сейчас самое важное -- окончательно не потерять настроение и надежды молодежи, привить ей культуру демократии, поскольку для многих молодых людей «свобода в абсолютном смысле может спровоцировать нарушения прав других лиц», заявила в марте с.г. политолог Сусанна Кронерт-Отман. Опасения политолога были небезосновательны. Итоги выборов в Тунисе сильно разочаровали тех, кто «делал революцию».

В подобном контексте вопрос о гражданском становлении общества -- первостепенный, считают члены комитета по иностранным делам в бундестаге, которые детально ознакомились с ситуацией первых недель «арабской весны». 15-18 мая в Тунисе находилась делегация комитета во главе с его председателем Рупрехтом Поленцом. Программа пребывания предусматривала изучение политического переходного процесса. Немецкие парламентарии осуществляли это в ходе бесед как с официальными лицами, так и с представителями различных политических сил и гражданского общества. Ожидания тунисцев, подчеркивали в своем отчете о поездке представители различных партий, эксперты по внешней политике Рупрехт Поленц, Вольфганг Гетцер, Клаус Бранднер, Райнер Штиннер и Керстин Мюллер, должны быть подкреплены решением важных задач: формированием национального учредительного собрания, осуществлением демократических выборов. Все вместе это признаки новой политической культуры. В ее основе -- сознательная приверженность нормам общественной жизни, где действуют права без искажений, а механизм контроля за действиями власти становится повседневной привычкой.