Размещено на http://www.allbest.ru/

Контрольная работа

История развития тайваньского конфликта до прихода ДПП к власти (1949-2000 гг.)

Содержание

1. Межправительственные отношения авторитарного Тайваня и коммунистической КНР (1949-1979 гг.)

2. Взаимоотношения демократизирующегося Тайваня с материком в условиях международной изоляции острова (1971-1988 гг.)

3. Ли Дэнхуэй и рост напряженности в отношениях через пролив (1988-2000 гг.)

Литература

1. Межправительственные отношения авторитарного Тайваня и коммунистической КНР (1949-1979 гг.)

Осенью 1949 года правительство Китайской Республики во главе с Чан Кайши, лидером правящей в стране партии Гоминьдан, потерпело поражение от вооруженных сил КПК и перебазировалось на Тайвань, объявив остров местом «временного пребывания центрального правительства Китая». Вместе с правительством Чан Кайши на остров хлынул поток людей - до 2 млн. человек. На Тайване было введено военное положение, и воцарился режим гоминьдановской диктатуры, нацеленной на формирование сильного, националистического, авторитарного государства. В условиях военного положения на острове был введен комендантский час, существовал запрет на создание новых политических партий, действовала строгая цензура, был запрещен свободный въезд и выезд с острова. В Конституцию КР были внесены поправки, согласно которым один и тот же человек мог переизбираться на президентский пост неограниченное количество раз. КНР была объявлена гоминьдановцами «зоной, охваченной коммунистическим мятежом», сам же Гоминьдан претендовал на роль правительства всего Китая. Пекин в свою очередь не признавал законность существования на Тайване Китайской Республики, настаивая на том, что Тайвань является «раскольнической провинцией Китая». Таким образом, и Пекин, и Тайбэй признавали, что существует только «один Китай», однако, лишь одно из правительств является легитимным.

Принцип «одного Китая» был введен в международно-политический обиход правительством КНР вскоре после образования нового государства, в целях борьбы за дипломатическое признание, места в ООН и изоляции Китайской Республики от мирового сообщества. В тот период подавляющее большинство стран Запада и развивающихся государств сохраняли дипломатические отношения с Гоминьдановским правительством на Тайване и признавали за Тайванем право членства в ООН.

Позиция КНР по вопросу «единого» Китая выражалась в формуле: «В мире существует только один Китай. Правительство КНР является единственным законным правительством Китая, а Тайвань - частью его территории». Более того подчеркивалось: «Китайское правительство решительно выступает против любых высказываний и действий, направленных на раскол Китая и посягающих на его суверенитет и территориальную целостность, против создания «двух Китаев», «одного Китая и одного Тайваня» или «одного государства с двумя правительствами», против всех попыток и действий, могущих привести к «независимости Тайваня»… Статус Тайваня, как неотъемлемой части Китая является определенным и неизменным, здесь не может быть и речи о «самоопределении». При установлении дипломатических отношений с тем или иным государством, Пекин настаивал на разрыве официальных отношений данного государства с Тайбэем. В двусторонние коммюнике об установлении дипотношений как правило включалась вышеприведенная формула «одного Китая».

В практической политике КНР принцип «одного Китая» изначально реализовывался как идеологическое противостояние и военная конфронтация, периодически перерастающая в конфликты, причем силовой метод урегулирования конфликта рассматривался как вполне возможный.

Принцип «одного Китая» признавался и на Тайване, однако в совершенно отличной интерпретации. Для Чан Кайши «Китай» означал Китайскую Республику, которая со временем должна была вернуть в свой состав материковый Китай. Тайвань рассматривался как плацдарм для скорого «возвращения» на материк, ликвидации коммунистического режима и восстановления там Гоминьдановской власти. В реальности же «возвращение» ограничивалось лишь периодической засылкой диверсионных и разведывательных групп на материк.

Хотя консенсус относительно «одного Китая» и не играл роли в изменении существующего положения разделенного по факту Китая, на международной арене де-юре единый Китай был общепринятым фактом. Несмотря на постоянные конфликты и враждебную риторику во взаимоотношениях между Тайбэем и Пекином, принцип «одного Китая» обеспечил обе стороны общим основанием для негласного сотрудничества.

В начале 1950-х гг. насильственное воссоединение было приоритетным курсом в тайваньской политике Мао Цзэдуна. Именно им была начата активная подготовка к предстоящему завоеванию острова. Однако амбициозный план «освобождения Тайваня» сошел на нет с началом Корейской Войны в 1950 году. Учитывая сравнительную военную отсталость в условиях американского присутствия в Тайваньском проливе, а также надвигающийся советско-китайский раскол, исключавший советское вмешательство, Пекин был вынужден задуматься над возможностью мирного разрешения тайваньского конфликта. Этот новый подход был провозглашен в 1956 году, когда тогдашний премьер КНР Чжоу Эньлай заявил: «Китайское правительство неоднократно заявляло, что существует два пути освобождения Тайваня китайским народом, а именно военным или мирным путем. Пока это кажется возможным, китайский народ будет стремиться освободить Тайвань мирным путем. Без сомнения, мирное освобождение Тайваня будет лучше как для нашей страны и китайского народа, так и для Азии и всего мира в целом». Несмотря на все еще присутствующую риторику «освобождения» острова, очевидно, что КПК начала рассматривать вариант мирного разрешения конфликта путем переговоров. Однако процесс мирного урегулирования был прерван. Правительство КНР переключилось на урегулирование ухудшающихся советско-китайских отношений и катастрофических экономических последствий Большого скачка.

К 1963 году внутренняя и внешняя обстановка стабилизировалась и в Гонконге начали проходить переговоры между тайными посланцами двух сторон. Чжоу Эньлай приступил к разработке проекта мирного воссоединения. Основные положения мирного воссоединения заключались в, так называемых, «четырех пунктах» Ли Цзяцюаня:

1. После воссоединения правящая на Тайване партия Гоминьдан сохранит контроль над Тайванем, включая контроль над вооруженными силами острова. Центральное правительство в Пекине будет заниматься лишь внешними делами Тайваня.

2. После воссоединения и возникновения у Тайваня финансовых трудностей, центральное правительство готово субсидировать остров.

3. После воссоединения Тайвань сохранит свою социальную и экономическую системы. Центральное правительство не будет вмешиваться в дела острова без консультаций и предварительного согласия Гоминьдана.

После воссоединения обе стороны Тайваньского пролива будут воздерживаться от отправления тайных агентов в районы, контролируемые другой стороной. Ни одна из сторон не будет участвовать в мероприятиях, которые могли бы нарушить внутренний порядок и единство другой стороны. тайвань авторитарный международный

Реалии Холодной Войны и американская политика сдерживания с одной стороны, жесткая конкуренция между правительствами двух берегов Тайваньского пролива за политическую легитимность с другой, делали такие условия неприемлемыми для Тайваня. Однако именно этот подход во многом заложил основу для политики «одна страна, две системы», сформулированной Дэн Сяопином в середине 1980-х гг.

При разработке проекта мирного воссоединения, Пекин также принял во внимание весомый внешний фактор - США и его заинтересованность в Тайване, как рычаге сдерживания коммунистического Китая. Американское военное присутствие в Тайваньском проливе после начала Корейской войны притупило надежды Пекина на «освобождение Тайваня» военным путем. Без военного присутствия Советского Союза, у КНР не было выбора, кроме как наращивать военную мощь. Для Пекина американская схема отделения Тайваня от материка законным путем была еще одним поводом для волнения. С точки зрения КНР, Вашингтон пытался создать сепаратистскую атмосферу в Тайваньском проливе и продвинуть концепции «двух Китаев» или «одного Китая, одного Тайваня», как альтернативу принципу «одного Китая». Стратегической целью США в АТР в то время было сдерживание коммунизма без провокации при этом массовой конфронтации с коммунистическим миром. Отделение Тайваня от Китая трансформировало бы Тайваньскую проблему, превратив ее из внутреннего дела Китая в международный конфликт, и, следовательно, обеспечило бы легитимность вмешательства США. Вмешательства, направленного не только на защиту Тайваня, но и на предотвращение Тайваньской агрессии по отношении к материку. В любом случае, конфронтация в Тайваньском проливе могла спровоцировать массовое противостояние с участием США, и, как следствие, очередную крупномасштабную, а, возможно, и мировую войну.

В таких условиях «освобождение Тайваня» стало лишь риторикой властей КНР конца 1950-х начала 1970-х гг., не сопровождавшейся конкретными действиями. Стратегической же целью тайваньской политики Пекина было сотрудничество с Чан Кайши против американцев, в целях сохранения юридического единства Китая. Гоминьдан под руководством Чан Кайши и его сына Цзян Цзинго так же, как и правительство КНР, отрицал концепции «двух Китаев» и «одного Китая, одного Тайваня».

В феврале 1972 года правительство КНР и США заключили Шанхайское Коммюнике. По вопросу о Тайване. Вашингтон признал точку зрения, что «существует только один Китай и Тайвань является частью Китая», а также заявил о своей заинтересованности «в мирном разрешении спора о Тайване самими китайцами», выражая готовность «постепенно сокращать свои вооруженные силы и военные сооружения на Тайване по мере разрядки напряженности в этом районе».

Несмотря на то, что политика КНР по отношению к Тайваню в период с 1949 по 1979 гг. бесплодна с точки зрения стратегической цели воссоединения, она все же достигла результата, имеющего далеко идущие последствия для отношений в Тайваньском проливе. А именно, международное сообщество в лице США признало принцип «одного Китая» - «существует только один Китай, а Тайвань является частью Китая». Так или иначе, признание этого подхода отчасти зависело и от аналогичной позиции, занятой правительством Гоминьдана по другую сторону Тайваньского пролива.

2. Взаимоотношения демократизирующегося Тайваня с материком в условиях международной изоляции острова (1971-1988 гг.)

Международная обстановка изменилась решительно в пользу КНР после исторического визита президента США Ричарда Никсона в Пекин в 1972 году, последствием которого стала нормализация американо-китайских отношений в 1979 году. В 1979 году правительство США установило дипломатические отношения с материковым Китаем и прервало официальные отношения с Тайванем. Многие западные страны последовали примеру США и переориентировались на материк. Фундаментальные изменения в американской тихоокеанской стратегии - от непризнания и сдерживания Китая к признанию его в качестве стратегического партнера в Холодной Войне, и от альянса с Тайванем до фактически полного его игнорирования - задали совершенно новый курс отношений по обе стороны Тайваньского пролива. Визит Никсона в Китай в 1972 году не только открыл Китай миру, но и также открыл мир для Китая. С принятием Дэн Сяопином политики «реформ и открытости», Китай встал на путь «социалистической рыночной экономики» и более формализованного и предсказуемого политического порядка. Эти изменения сделали Китай более приемлемым и привлекательным для мирового сообщества. Все это дало возможность Пекину изолировать Тайвань из системы международных отношений.

Подавляющее большинство стран разорвало дипломатические отношения с Тайбэем, немедленно установив их с Пекином. Одним из главных для КНР результатом нормализации отношений с США было превращение Тайваня в фактически международного изгоя. Политики в Вашингтоне и Пекине не уделяли особого внимания решению Тайваньского вопроса, так как он все еще являлся дестабилизирующим фактором для взаимоотношений двух стран. Китай и вовсе был убежден, что после признания США принципа «одного Китая», Тайваньская проблема исчезнет, и у острова не останется иного выхода, кроме как вернуться в объятия материка. Одним из ключевых разногласий, которое в свое время намеренно было упущено из виду, и вставшее позднее перед китайскими и американскими политиками, был вопрос о том, каким именно образом будет разрешена Тайваньская проблема. Власти США, как неоднократно подчеркивалось и в последующие годы, выступали за мирное урегулирование. Правительство КНР же настаивало на том, что признание США принципа «одного Китая» фактически означало согласие Америки с тем, что Тайваньская проблема является исключительно внутренним делом КНР. Иными словами, решение проблемы, мирным или насильственным путем, никоим образом не касалось Вашингтона.

Новый этап в отношениях между двумя берегами Тайваньского пролива начался в конце 1970-х. когда руководители КНР, покончив с левацкими настроениями времен «культурной революции», взяли курс на модернизацию страны и открытость внешнему миру, придав своей политике на международной арене миролюбивый характер. Пекин сменил курс с «насильственного освобождения» на «мирное воссоединение». Сделать независимое существование Тайваня нелегитимными, беззащитным и, в конечном счете, несостоятельным, а перспективу воссоединения с материком, напротив, максимально привлекательной для острова - основная цель нового курса правительства КНР.

К этому времени в Тайбэе уже свершилось «экономическое чудо», превратившее остров в индустриально развитого и процветающего участника международных отношений, что делало остров очень ценным партнером для материка, только начавшего экономический рывок. В этот период КНР была попросту невыгодна конфронтация и принудительное восстановление суверенитета над Тайванем, так как это могло привести к дезорганизации Тайваньской экономики. В таких обстоятельствах правительство КНР приняло ориентацию на мирное урегулирование конфликта с островом. 1 января 1979 г. в «Обращении к тайваньским соотечественникам» лидеры КНР предложили объединить страну мирным путем, начав переговоры между КПК и ГМД. По инициативе Дэн Сяопина была разработана новая концепция «одна страна, две системы», направленная на объединение с Гонконгом, Макао и Тайванем. В 1981 году в наиболее полном виде суть концепции была изложена в «Девяти пунктах» председателя ПК ВСНП Е Цзянина: «После воссоединения Тайвань сможет сохранить высокую степень автономии с уже существующей социальной и экономической системой, обладать полной независимостью во внутренних делах, включая выбор административных кадров, иметь самостоятельные правоохранительные органы и правовую систему, не зависящую от центрального правительства в Пекине, а также собственные вооруженные силы».

Восьмой пункт гласил: «Мы приветствуем Тайваньских промышленников и предпринимателей инвестировать и участвовать в различных экономических начинаниях на материке. Со своей стороны мы гарантируем прибыль и соблюдение их законных прав и интересов». В целях развития отношений по обе стороны Тайваньского пролива и привлечения инвестиций правительство КНР не только предлагало инвесторам выгодные условия, но и выступило с инициативой прямых «трех видов связей» с материком - торговых, транспортных и почтово-телеграфных.

Первая реакция Тайбэя на мирные инициативы Пекина была резко отрицательной. Гоминьдан считал, что, перейдя на положение одного из районов КНР, хотя бы и с особыми правами, Тайвань попал бы в полную зависимость от воли Пекина. Гоминьдановское правительство отвергло предложенное КПК налаживание прямых «трёх видов связей» (оно приняло его лишь в 2001 г.) и выдвинуло принцип «трёх нет»: нет - контактам, переговорам и компромиссам с коммунистами. Иными словами, тайваньские власти предпочли наглухо отгородиться от остального Китая. В 1996 г. Тайвань и вовсе разработал курс под названием «не спешить, проявлять терпение» (‰ъ‹}—p”E), нацеленный на сокращение прямых инвестиций на материк.

Осторожность Тайбэя и его неприятие пекинской политики имело под собой основание. Щедрые на первый взгляд предложения Пекина основывались на той предпосылке, что Тайвань является «мятежной провинцией Китая». Пекин настаивал на том, что переговоры между КНР и Тайванем должны проводиться между двумя правящими партиями, а именно КПК и ГМД, а не двумя правительствами в Пекине и Тайбэе. Очевидной подоплекой такой установки было нежелание КНР воспринимать Тайвань как политически равного субъекта на каких-либо официальных встречах.

Пытаясь включить Тайвань в состав Китая, Пекин делал Тайваню заманчивые предложения, одновременно делая все возможное, чтобы блокировать острову доступ к внешнему миру. Несмотря на то, что такая стратегия не повлекла каких-либо уступок со стороны Тайваня, Пекин был уверен, что время на его стороне. Правительство КНР рассчитывало на то, что постепенное увеличение международной изоляции в конечном счете не оставит острову иного выбора, кроме как примирение с Пекином на Пекинских же условиях. Однако этого не произошло. Пекин не обратил должного внимания на беспрецедентные перемены в политической и экономической жизни Тайваня, а также не смог оперативно отреагировать на фундаментальные изменения в международной обстановке, вызванные окончанием Холодной войны. Таким образом, нежелание лидеров КНР вносить в свою Тайваньскую политику какие-либо изменения с учетом появившихся перемен лишило ее самого эффективного элемента, а именно гибкости.

Начало демократизации общественнно-политической жизни острова было положено в конце 1970-х годов, что было вызвано изменением международного статуса Тайваня после передачи места КР в Совете Безопасности ООН КНР в 1971 и требованиями проведения либерализации политической системы острова со стороны главного его союзника - США. Уже начиная с 1980-х годов политическая и социально-экономическая ситуация на острове начала претерпевать значительные изменения. После смерти Чан Кайши в 1975 году пост президента КР на Тайване и лидера правящей партии ГМД занял его сын Цзян Цзинго, предпринявший некоторые шаги по либерализации режима. Эпоха Цзян Цзинго стала соединительным мостом между периодом авторитаризма и современным демократическим этапом развития. В январе 1988 года Цзян Цзинго отменил Закон о военном положении и разрешил создание оппозиционных партий. Он также ввел в правительство представителей коренного населения острова.

После нескольких лет роста экспортно-ориентированной Тайваньской экономики, остров стал активным субъектом и неотъемлемой частью мировой экономической системы. В период с 1963 по 1980 года, темпы роста экономического развития Тайваня достигали 10% каждый год в течение практически 18 лет. К 1995 году Тайвань занял четырнадцатое место в списке ведущих торговых наций мира и шестнадцатое среди крупнейших стран-инвесторов. Это не только снабдило Тайвань необходимыми ресурсами для прорыва Пекинской блокады, но и превратило остров в привлекательного объекта для экономического сотрудничества. Несмотря на то, что из страха оскорбить Пекин большинство стран все еще избегали дипломатических и каких-либо официальных связей с Тайбэем, экономическое значение Тайваня, тем не менее, вынуждало другие страны, придерживавшихся политики «разделения политики и экономики», позволить Тайбэю большую свободу действий в создании квази-официальных представительств на своей территории. В результате, в то время, как Пекин пытался изолировать остров от внешнего мира и максимально сузить его жизненное пространство, богатый и процветающий Тайвань все более уверенно следовал своему курсу «прагматичной дипломатии», ставшему одним из четырех направлений структурных преобразований Тайваня, наряду с демократизацией политической системы, развитием отношений через пролив и экономическим ростом.

3. Ли Дэнхуэй и рост напряженности в отношениях через пролив (1988-2000 гг.)

После смерти Цзян Цзинго в 1988 году на Тайване развернулась полномасштабная демократизация. В течение десяти лет, начиная с 1986 года, Тайвань практически избавился от авторитарного режима. Таким образом, демократизация предоставила тайваньским лидерам законный и удобный предлог для отказа от воссоединения с однопартийной КНР во имя «прав человека и демократии». Экономический рост и демократизация стали ключевыми стимулами усилий Тайваня по изменению своего международного политического статуса. К этому периоду стала очевидной утопичность гоминьдановских планов «возвращения» на материк. В процессе смены поколений к власти пришли деятели уже тайваньского происхождения, свободные от реваншистских настроений и тоски по материку. Была сформирована кардинально новая позиция Тайваня в отношении материка. «Можно сказать, что, в известном смысле, тайваньцы стали новыми людьми. Беспомощные и бездеятельные при авторитарном режиме, они возродились, благодаря демократии, превратившись в энергичных и предприимчивых людей. Но путь этот растянулся на полстолетия и пролегал через различные этапы. Эти перемены произошли не спонтанно - сегодня придумали, а завтра осуществили, и не в результате насильственной революции».

Преемник Цзян Цзинго на посту президента - Ли Дэнхуэй, по-прежнему представлявший ГМД, был уроженцем острова («бэньшэньжэнь»), активно выступал за провозглашение независимости острова и вторично (в 1996 г.), впервые в китайской истории, был избран прямым всенародным голосованием.

Ли Дэнхуэй постепенно укрепил свою власть в рамках ГМД, а затем и в рамках правительства, попросту вытесняя из политической жизни несогласных с ним оппонентов. В то же время, Ли Дэнхуэй по сути развязал руки пронезависмым политикам-демократам, умело используя давление со стороны оппозиционных партий в целях дальнейшего укрепления собственной власти в рамках ГМД. С начала 1990-х гг. Ли Дэнхуэй начал проводить реформы, направленные на ослабление власти ГМД. Под лозунгом «локализации», Ли Дэнхуэй способствовал развитию ДПП, одновременно вытесняя из политической жизни тех, кто мигрировал на остров в конце 1940-х гг. Президент принимал меры по декитаизации острова, постепенно сокращал различного рода связи острова с материком. По мере того, как ДПП набирала силы, Тайвань становился более демократичным и постепенно двигался по направлению к независимости.

Когда Ли Дэнхуэй наконец укрепил свою власть, он начал более поступательно и открыто добиваться независимости Тайваня. В 1991 году партия Гоминьдан заявила о прекращении «периода всеобщей мобилизации для подавления коммунистического мятежа», введенного гоминьдановским правительством в 1947 году, и отказалась от претензий на суверенитет над территориями, управляемыми КНР. Этот факт свидетельствовал об отказе от рассмотрения себя правительством Китайской Республики в качестве правительства всего Китая, что было равносильно признанию КНР. Однако правительство Тайваня по-прежнему отвергало идею воссоединения с КНР, утверждая, что де-факто Тайвань является суверенным государством.

Тайвань стремился заявить о себе как об отдельном от КНР политическом субъекте. Кульминацией этих усилий стал частный визит Ли Дэнхуэя в Корнелльский университете в июне 1995 года. Пекин воспринял это не только как грубое нарушение принципа «одного Китая», признанного правительством США в трех американо-китайских коммюнике в 1972, 1979 и 1984 гг., но и как вопиющий акт сепаратизма и опасный шаг по направлению к отделению от материка. Реакцией Пекина на этот визит была серия военных маневров в Тайваньском проливе и учебные запуски ракет. Ракетные учения, проведенные 1996 году НОАК КНР в Тайваньском проливе продемонстрировали возмущение Пекина и его решимость защищать суверенитет страны силой, если это необходимо.

Застой однопартийного правления КПК на материке и изменения в международной обстановке также работали в пользу Тайваня. Распад Советского Союза не только сделал «стратегический треугольник», в котором КНР со времен визита Никсона в Пекин в 1972 году была фактически стратегическим союзником США, бессмысленным, но и восстановил значимость Тайваня в Тихоокеанской политике США. Когда в 1996 году НОАК проводила ракетные учения для того чтобы повлиять на президентские выборы на Тайване, Пентагон направил две авианосных группы в воды вблизи Тайваньского пролива. Это было крупнейшее развертывание американских войск в регионе со времен Вьетнамской войны. Более же существенной причиной возрастания американского интереса по отношению к Тайваню была политическая демократизация острова и его интеграция в мировую экономику.

Правительство КНР не приняло во внимание происходившие в мире перемены и крайне медленно перестраивало свою политику по отношению к острову, ставшую к тому моменту крайне неэффективной. В конце 1980-х -начале 1990-х гг., по мере того, как политическая жизнь Тайваня становилась все более плюралистичной, а экономика острова более процветающей, вопрос о воссоединении уже не мог быть решен путем переговоров между двумя правящими партиями, или даже между двумя правительствами. Отсутствие политического видения и проницательности со стороны Пекина не только позволило Тайбэю получить больше преимуществ в области взаимодействия между двумя сторонами Тайваньского пролива, но и обнулило все предыдущие попытки Пекина навязать Тайваню принцип «одного Китая». В середине 1990-х гг. Пекин все еще мог поддерживать внешнеполитическую блокаду Тайваня, однако возрастающая поддержка как внутри острова, так и за его пределами сделала тайваньских лидеров более решительными в вопросе открытия международного пространства и независимости острова.

Фактическое признание Тайванем КНР в качестве суверенного государства после прекращения «периода всеобщей мобилизации для подавления коммунистического мятежа» поставил вопрос о статусе самого острова по отношению к материку. Вариант «провинции КНР» не устраивал Тайваньское правительство, с вариантом же «второго Китая» не мог примириться Пекин. Выход был найден в сохранении статус-кво и особой интерпретации принципа «одного Китая». Китай как исторический, географический и культурный феномен оставался единым, однако в то же время признавалось (со стороны Тайваньского правительства) существование двух равных политических субъектов.

Тем не менее, новый подход позволил существенно снизить уровень конфронтации в Тайваньском проливе. В 1990 году на Тайване был создан Фонд обменов через Пролив, на следующий год аналогичный орган - Ассоциация связей через Пролив - возник в Пекине.

В 1992 году в ходе переговоров между Ассоциацией связей через Пролив и Фондом обменов через Пролив каждой из сторон был устно высказан консенсус относительно того, что оба берега пролива равно придерживаются принципа «одного Китая». Политики ГМД, представлявшие тайваньскую сторону на переговорах, подтвердили договоренность о консенсусе по поводу принципа «одного Китая», но с оговоркой: «в разных интерпретациях» (для Пекина «один Китай» - это КНР, для Тайбэя на данный период времени - не более чем историческое и культурное понятие).

В январе 1995 г. генеральный секретарь ЦК КПК Цзян Цзэминь выступил с новой инициативой, изложив в «восьми пунктах» принципы сотрудничества и движения к объединению двух берегов Тайваньского пролива. В восьмом пункте он впервые предложил Тайваньским лидерам нанести официальный визит на материк «в соответствующем качестве» (очевидно, в качестве руководителей тайваньской провинции КНР).

В апреле последовали ответные «шесть пунктов» тайваньской стороны, содержащие контрпредложение: «Оба берега на равной основе участвуют в международных организациях, и лидеры обоих субъектов используют их для встреч между собой». Естественно, что при таких различных позициях официальные контакты сторон состояться не могли, однако важно было уже то, что о них заговорили.

В 1996 году Ли Дэнхуэй во время очередных президентских выборов выступил с платформой «суверенитета народа», его самостоятельного «управления экономикой «Большого Тайваня» и построения «нового центра китайской культуры». Естественно, что такая риторика повлекла за собой недовольство Пекина и, как следствие, военный кризис 1996 года.

Ракетные учения в Тайваньском проливе в 1996 году и масштабные маневры в мае 2001 года вдоль восточного побережья Китая с участием армии, флота и военно-воздушных сил НОАК были самыми масштабными из многочисленных актов устрашения Пекина. Посредством этих маневров, а также увеличения военного потенциала, Пекин показывал, как далеко он может зайти в своей решимости обуздать мечты Тайбэя о независимой государственности. Несмотря на то, что остается сомнительным, что демонстрация силы НОАК привела к каким-то существенным изменениям в курсе Тайбэя по вопросу воссоединения, однако использование Китаем военных мер, бесспорно, сдерживало Тайвань от открытых выступлений с инициативами «двух Китаев» или «одного Китая, одного Тайваня» в противовес принципу «одного Китая».

Однако уже в июле 1999 года Ли Дэнхуэй в ходе интервью корреспонденту «Немецкой волны» озвучил свое видение отношений между островом и материком, как «особых межгосударственных отношений». Пекин яростно осудил инициативу Ли Дэнхуэя и обвинил его в очередной попытке утвердить независимость Тайваня. Ли в свою очередь пояснял, что такая инициатива просто отражает недовольство Тайваня настоящей позицией Пекина, рассматривающей Тайваньское правительство, в качестве местного правительства «мятежной провинции», и, что основной ее целью было достижение равенства во взаимоотношениях с КНР. После заявления Ли Дэнхуэя тайваньское правительство предприняло ряд шагов, направленных на утверждение острова в качестве самостоятельного государства. В ответ на эти действия Пекин обвинил Гоминьдан в проведении сепаратистской политики, прикрытой объединительной риторикой, в очередной раз заявив о применении силы при необходимости.

Со времен основания КНР, ее правительство утверждало, что оно является единственным законным правительством всего Китая, в то время как руководящие органы власти на Тайване рассматривались ими не более чем как местное самоуправление, которое существует на территории Китая. До середины 1990-х гг. такого рода непримиримость вела к явному нежеланию материка относиться к Гоминьдановскому правительству как к равному. Предоставление Тайбэю политического паритета означало молчаливое признание Тайваня, как политического субъекта, находящегося на одном уровне с КНР. Таким образом, вплоть до середины 1990-х гг., Пекин настаивал на том, что любые переговоры через пролив должны осуществляться между двумя «правящими партиями», а не между двумя «равными правительствами». Однако, несмотря на длительную напряженность между двумя берегами пролива, Пекин развернул обширное торгово-экономическое и культурное взаимодействие с островом. Сравнительно ограниченные перемены в политических взаимоотношениях между сторонами дали толчок бурному развитию экономических связей, несмотря на то, что на тот момент они осуществлялись в основном через Гонконг, Макао или третьи страны, так как прямые торговые, транспортные и почтово-телеграфные связи с материком находились под запретом.

К 2000 году КНР стала вторым по величине экспортным рынком Тайваня, его наиболее важным источником положительного сальдо торгового баланса, а также его главной инвестиционной платформой (большая часть островного капитала шла в КНР). В 1996 году, несмотря на ракетные учения, 1.57 миллионов жителей Тайваня посетили материк через Гонконг и Макао. Пекин продемонстрировал высокую степень прагматизма, решив сосредоточиться на существенных проблемах (таких как установление «трех видов связи»), избегая при этом дестабилизирующих политических вопросов. Такого рода подход способствовал более тесному контакту, не только с ГМД и ДПП, но и с остальными политическими силами Тайваня.

«Концепция двух государств» Ли Дэнхуэя, как идея взаимного признания де-факто, была заведомо политически провальна и никак не изменила и не могла изменить международное положение Тайваня. Очевидно, что предложения Ли Дэнхуэя для Пекина было абсолютно неприемлемым, так как оно противоречило формуле «одна страна, две системы». В ответ на выдвижение Ли Дэнхуэем «концепции двух государств», руководители КНР прервали всякие контакты между Фондом обменов через пролив и Ассоциацией развития связей через пролив. Разумеется, Ли Дэнхуэй понимал, что Пекин не пойдет ему навстречу, однако выдвижение этой инициативы было важным шагом в его пронезависимой политике. Ли Дэнхуэй медлеными и осторожными шагами продвигался к провозглашению независимости острова и признанию международным сообществом его суверенитета, не чураясь при этом временными, хотя и многочисленными неудачами. Его пронезависимой курс лег в основу материковой политики ДПП, пришедшей к власти в 2000 г.

Литература

1. Галенович Ю.М. От Ли Дэнхуэя к Чэнь Шуйбяню: (пробный анализ эволюции взглядов политических лидеров Тайваня) формате // Современный Тайвань. Справочно-аналитические материалы. - 2012. - №4(13).

2. Галенович Ю.М. Самоутверждение сыновей Тайваня. - М.: Время, 2012.

3. Гудошников Л.М. На Тайване обсуждается идея конфедерации с материковым Китаем // Современный Тайвань. Справочно-аналитические материалы. - 2012. - №4(13).

4. Гудошников Л.М. Чэнь Шуйбянь оставил пост председателя партии после парламентских выборов 2014 г. // Современный Тайвань. Справочно-аналитические материалы. - 2005. - №8(17).

5. Зиновьев Г. В. К вопросу о «консенсусе 1992 г» // Проблемы Дальнего Востока. - 2013. - №3.

6. Каимова А.С. Политика китаизации Тайваня и становление Тайваньской идентичности // Восток. Афро-азиатские сообщества: история и современность. - 2015. - №2.

7. Ларин А.Г. Закон о противодействии сепаратизму и Тайваньская проблема // Современный Тайвань. Справочно-аналитические материалы. - 2005. - №8(17).

8. Ларин А.Г. Курс на независимость Тайваня. Его содержание, итоги, уроки // Современный Тайвань. Справочно-аналитические материалы. - 2007. - №9(18).

9. Ларин А.Г. Отношения «через пролив»: экономическое сближение, политическая неустойчивость // Современный Тайвань. Справочно-аналитические материалы. - 2012. - №5(14).

10. Ларин А.Г. Президент Чэнь Шуйбянь и Тайваньская проблема // Современный Тайвань. Справочно-аналитические материалы. - 2014. - №7(16).

Размещено на Allbest.ru