Современные стратегии обеспечения международной безопасности



2. Современные концепции безопасности

2.1 Характеристика новых парадигм безопасности

С завершением «Холодной» войны перестала существовать в чистом виде и биполярная система международных отношений. С течением времени полюса силы смещались и постепенно образовалась новая система равновесия, многополярная.

Главным отличием этой системы явилось наличие не только сильных государственных акторов, но и негосударственных. В их число вошли не только международные неправительственные организации, но и отдельные выдающиеся личности, крупные экономические организации (ТНК), а также ряд агрессивных негосударственных акторов. Последние образовались в результате возникновения вакуума силы в международных отношениях после значительного ослабления государств социалистического блока. В основном к агрессивным негосударственным акторам причисляют террористические организации, а также киберпреступные объединения [56, с. 15]. Их основная цель не только захват власти, но и дестабилизация текущего положения на международной арене.

С появлением таких акторов возникла необходимость в реформировании парадигм международной безопасности с учетом новых факторов опасности. Поскольку действия агрессивных негосударственных акторов угрожают всем участникам международных отношений, а также могут потенциально привести к развязыванию войны, потребовалась кооперация всех акторов для выработки новых концепций безопасности, отвечающих вызовам рубежа столетий.

Парадокс возник в процессе выработки методов борьбы с угрозой агрессивных негосударственных акторов [57, с. 106]. Неолиберальные методы воздействия - переговоры и экономическое давление - не срабатывали должным образом, а более агрессивные методы не соответствовали требованиям современных концепций безопасности.

Кроме того, с триумфом стран капиталистического блока произошла также повсеместная трансляция присущей им системы ценностей [49, с. 113], в связи с чем распространилась идея обеспечения индивидуальной безопасности граждан. Стало возможным рассматривать государство как потенциальный источник опасности для собственных граждан. Теоретики сравнивали государство с автомобилем: в случае аварии транспорт способен убить не только пешехода, но и водителя с пассажирами.

С появлением новых субъектов безопасности расширялись также рамки потенциальных угроз: признавалось, что человечеству может угрожать не только война, но и голод, финансовый кризис, ухудшение окружающей среды, киберпреступления.

С учетом всех этих факторов потребовалось произвести значительное структурное преобразование параметров международной безопасности. Применительно к полученным методом трансформации новым стратегиям теоретики используют термины “углубление” и “расширение” факторов обеспечения безопасности [52, с. 205]. Расширение включает в себя признание не только военных угроз безопасности, но также: терроризм, экологические катастрофы, пандемии и массовые волны миграции. Углубление подразумевает включение негосударственных акторов в список акторов международной безопасности. Эти два явления связаны, поскольку нивелирование нетрадиционных угроз зачастую требует привлечения негосударственных акторов. При этом государство, как правило, остается ведущим актором и центром построения новых структур для обеспечения безопасности.

Именно роль государства в новой системе международных отношений стала предметом разногласий между теоретиками двух школ международных отношений: либеральной и реалистической. Сторонники реализма [44, с. 12] утверждают, что государства незаменимы на международной арене и ни один из новых акторов не сможет занять их место. Неореалисты [41, с. 377] не столь радикальны и признают влияние международных организаций и ТНК на международную безопасность. Представители либерального направления [53, с. 2] отводят главенствующую роль в определении параметров международной безопасности индивидам как гражданам, при этом признавая значение всех международных акторов при обеспечении стабильности на международной арене.

Даже при существующих разногласиях, все теоретические школы признают существование трех тенденций, влияющих на обеспечение международной безопасности. Это глобализация, секьюритизация и стремление к гарантии индивидуальной безопасности.

Наибольшее влияние на процесс становления современных концепций безопасности оказала глобализация. Благодаря ей возросла взаимозависимость государства и общества, возникли глобальные угрозы, с которыми государства не могли справиться поодиночке, что усилило их сотрудничество и укрепило их связи. Влияние глобализации оценивается как противоречивое [39, с. 355], поскольку этот процесс сплотил не только государства, но и агрессивных негосударственных акторов, сделав эту угрозу более весомой.

Кроме того, с ростом значения индивидуальной безопасности была создана универсальная антропоцентрическая картина мира. Военные меры уступили пьедестал мирным методам разрешения конфликтов, поскольку помимо военных угроз для государств отныне имели значение также угрозы голода, бедности и кризиса, в условиях которых граждане, а соответственно, и государство, не могли нормально функционировать.

Помимо перечисленных изменений, в подходе к концепциям безопасности произошла еще одна существенная перемена: монополия государств на обеспечение международной безопасности была оспорена, а само государство порой рассматривалось в качестве угрозы в случае ограничения ключевых прав населения. Несмотря на гуманность, концепция индивидуальной безопасности зачастую подвергалась критике теоретиков-традиционалистов [36, с. 50], поскольку границы понятия «безопасность» размывались до такой степени, что сливались со сферами здравоохранения, развития и обеспечения благосостояния населения.

Ответом на подобную критику стало явление секьюритизации [21, с. 203], суть которого в том, что любая проблема государственного значения может быть рассмотрена в качестве вопроса безопасности. В таком случае предполагается, что проблема угрожает существованию всего аппарата государственной власти, в связи с чем полагается возможным использовать любые меры воздействия с целью нивелирования угрозы, вплоть до расширения легально возможного спектра методов и последующего притеснения прав населения.

В связи с этим концепция секьюритизации зачастую выступает объектом критики. Аналитики [23, с. 109] утверждают, что возведения проблемы в ранг угрозы безопасности недостаточно, поскольку это не способствует ни решению вопроса, ни более эффективной организации человеческих ресурсов. Такие меры считаются контрпродуктивными; по мнению критиков концепции, ограничение прав и свобод населения не оправдывается необходимостью его защиты.

С учетом всех особенностей международных отношений рубежа XX-XXI веков представляется возможным перечислить следующие характерные черты современных концепций международной безопасности:

Все угрозы безопасности взаимозависимы. Это объясняется протекающей в настоящее время глобализацией и требует комплексного подхода к решению любой проблемы, угрожающей безопасности.

Каждая угроза требует индивидуального подхода [24, с. 2]. Готовые паттерны работают с меньшей эффективностью, нежели детально продуманные планы, специально созданные для решения конкретной проблемы. Это объясняется быстро меняющейся обстановкой на международной арене, где положение каждого элемента важно для поддержания стабильности всей системы.

Ни одна угроза международной безопасности не может быть ликвидирована актором в одиночку. Все проблемы требуют кооперации и обсуждения для успешного их решения.

Кроме того, коллаборация с целью решения проблемы должна охватывать не только государства и политические элиты, но и других акторов международных отношений.

Только привлечение экспертов в той или иной области может способствовать эффективному решению проблемы, поскольку элементы международных систем в настоящее настолько тесно взаимосвязаны, что дипломаты уже не обладают достаточным объемом знаний для ликвидации угрозы своими силами.

Таким образом, политические изменения в международных отношениях повлекли за собой значительные сдвиги в других сферах. Исключением не стала и сфера международной безопасности, основной упор в которой под давлением международного сообщества теперь делается на профессионализм, диверсификацию подходов и гуманность. Однако несмотря на продолжение процесса совершенствования современных концепций безопасности для борьбы с угрозами стабильности, зачастую определенные постулаты становятся объектом критики ученых и мирового сообщества. Кроме того, по мнению ряда ученых положения современных парадигм недостаточно эффективны в борьбе против традиционных угроз международной безопасности.

Несмотря на разрозненность новых угроз безопасности и наличие различных подходов к ним у акторов международных отношений, представляется возможным описать схожие черты современных концепций международной безопасности. Наиболее явно проступает следующая особенность: комплексное отличие от традиционных систем безопасности.

Желая нивелировать появившиеся угрозы безопасности, теоретики [39, с. 65] активно пересматривали считавшиеся более неэффективными традиционные концепции безопасности. Таким образом исследователи проблемы безопасности вывели следующие параметры для новых концепций: участие профессионалов в решении проблем, расширение спектра методов борьбы с угрозами, привлечение международных организаций к миротворческому процессу и обеспечение индивидуальной безопасности каждого человека.

Прогресс концепций безопасности шел в ногу с развитием международных преступных сетей, распространением Интернета и киберпреступности [16, с. 37]. С появлением новых угроз возникали новые, более совершенные, более узкоквалифицированные концепции.

Процесс усложнения и диверсификации начался еще до завершения «Холодной» войны, в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Традиционный государственноцентристский подход к системе международной безопасности сменился неолиберальным антропоцентристским. Стали появляться новые политические течения: конструктивизм, феминизм, постмодернизм. Их последователи [22, с. 102] привносили новые идеи в теорию международной безопасности.

Приобретала популярность теория секьюритизации [21, с. 107], согласно которой любая угроза могла быть рассмотрена в качестве угрозы безопасности, если это позволит ликвидировать ее наиболее эффективным способом. Это расширило горизонты концепций безопасности, а также спектр применимых методов, вплоть до привлечения международных организаций и независимых экспертов.

Расширившие свои полномочия в сфере международной безопасности международные организации активно вовлекаются в процесс разрешения конфликтов в качестве наблюдателей, экспертов и участников мирных переговоров. Такие акторы, как ООН, ОБСЕ, ЕС активно продвигают идеи мирного сосуществования, экономического сотрудничества и культурного диалога [4, с. 2]. Большинство этих идей имеют неолиберальное происхождение и приживаются в основном в государствах Западного мира.

Несмотря на общий индивидуализм и «западный дух» современных концепций, некоторые восточные государства берут на вооружение идеи новых концепций безопасности. Так, в Китае была создана самая эффективная система кибербезопасности [34, с. 520] путем изолирования от использующихся во всем мире программ и создания собственных аналогов. При этом китайские власти активно участвуют в «гонке вооружений» нового поколения, с каждым годом увеличивая траты на вооружение.

Это свидетельствует о преобладании в сознании населения традиционных угроз безопасности, таких, как война, нарушение границ и суверенитета, нападение и другие открытые конфронтации. При этом многие современные угрозы являются «волками в овечьей шкуре», поскольку лишь носят новое имя, по сути являясь традиционными угрозами. Так, за термином «новые войны» скрывается по сути та же война с применением нового вооружения, а «агрессивные государства» обозначают угрозу конфронтации [35, с. 122].

Таким образом, смещение акцента в сторону новых параметров международной безопасности происходит крайне медленно в первую очередь по причине консервативных взглядов населения. При этом такие угрозы, как изменение климата, миграционные потоки, истощение водных запасов не отрицаются, но не рассматриваются как угрозы жизни всего международного сообщества. Их масштаб и относительная географическая изолированность позволяют государствам не принимать радикальных мер в отношении данных угроз.

Для привлечения внимания к новым угрозам были созданы новые школы международной безопасности, призванные не только выработать теоретические основы защиты от новых угроз, но и механизмы их ликвидации. Наиболее известна европейская школа безопасности [39, с. 255]. В ее основе лежат принципы совместного принятия решений, а также координации усилий государств по ликвидации угроз. В рамках этой парадигмы также были выработаны следующие параметры безопасности: окончание гонки вооружений, отказ от ядерного оружия, ограничение агрессивных мер решения конфликтов, борьба с международным терроризмом и запрет на использование военного давления.

Подобные параметры указывают на либеральных характер данной концепции безопасности. С распадом биполярной системы реалистические концепции значительно потеряли в популярности. Помимо сдачи позиций ведущих регуляторов безопасности государствами и пересмотра ключевых угроз произошла также переоценка традиционной картины мира. Кроме возвышения индивидуальной безопасности над государственной был сделан вывод о выходе на международную арену новых акторов международных отношений: международных организаций, ТНК и неправительственных объединений.

Помимо общеевропейской школы была создана Копенгагенская школа международных отношений, специализирующаяся на сфере международной безопасности. Именно теоретики этой школы ввели понятие секьюритизации. Согласно представителю этой школы, Б.Бузану [21, с. 58], существует пять сфер обеспечения международной безопасности: военная, экономическая, общественная, политическая и экологическая. При этом само понятие безопасности расширяется до отсутствия не только угрозы, но даже возможности ее возникновения. Любая потенциальная угроза может быть политизирована, не политизирована и секьюритизирована. Наиболее эффективным считается вариант секьюритизации угрозы, поскольку это значительно расширяет спектр возможных методов, применяемых для ликвидации угрозы.

Зародились в Европе и «зеленые» школы международных отношений [17, с. 39]. С их точки зрения, современная безопасность определяется не только отсутствием военных угроз, но и безопасностью окружающей среды. Представителей данной школы беспокоит не только толщина озонового слоя и количество ледников, но и захоронение ядерных отходов и сокращение ядерного потенциала. Данная школа активно сотрудничает с МАГАТЭ, организациями

«Гринпис» и WWF для обеспечения международной экологической безопасности. Кроме того, существуют «зеленые» партии, которые имеют в своей программе положения по защите окружающей среды.

Помимо европейских ученых, разрабатывали концепции безопасности и представители США. Учитывая преимущественно признаваемый учеными неолиберальный характер современных международных отношений, учеными Дж. Рэем [45, с. 44] и М. Дойлом была разработана концепция демократического мира. Лучше всего ее ключевая идея «демократии не воюют друг с другом» согласуется с западным миром. По мнению авторов, отношения между демократическими государствами основаны на кооперации и компромиссах, что подкрепляет стабильность отношений между ними.

Однородность и сплоченность демократического мира, впрочем, не исключают возможности конфликта полностью. Так как вопреки идеям Ф. Фукуямы [25, с. 114] еще не все государства стали либеральными демократиями, допускают конфликты между демократическим и недемократическим миром либо внутри недемократического мира.

Невозможно также однозначно утверждать, что либеральные демократии не участвуют в конфликтах. Даже неолиберальные ученые не пренебрегают понятием национального интереса. Однако, по убеждению теоретиков, демократические государства способствуют поддержанию безопасности не путем избегания конфликтов, а путем мирного их урегулирования. Демократические государства предпочитают посредничество и судебное разбирательство оружию.

На основе концепции демократического мира была построена идея либерального институционализма Р. Коэна [32, с. 207]. Она посвящена преодолению реалистической анархии международных отношений и укреплению институтов поддержания безопасности, подобных международным организациям. Это поспособствует укреплению и соблюдению норм международного права, а соответственно и стабилизации международных отношений.

С развертыванием процесса глобализации теоретикам был брошен еще один вызов. Угрозы перестали быть локальными, а значит, и ответы не могли носить такой характер. По мнению П. Уильямса [56, с. 15], на текущем этапе международных отношений безопасность не может быть локализована, поскольку очаги возникновения конфликтов взаимосвязаны. С этим явлением связано возникновение феномена государств-защитников, взявших под эгиду весь мир. В настоящее время наиболее показательным примером является модель поведения США, которые, обеспечивая безопасность в определенных регионах мира и участвуя в различных операциях, гарантируют собственную безопасность.

В погоне за обеспечением национальной безопасности сильные державы порой склонны посягать на интересы других государств. Несмотря на торжество идеи равенства и стабильности, некоторые государства считают возможным и необходимым вмешиваться во внутренние конфликты и гражданские войны с целью утверждения мира и безопасности или помощи мирному населению. Такой феномен получил название «гуманитарной интервенции», и, по мнению ученых, имеет двойное дно. Порой под предлогом поддержания мира государства устанавливают косвенную экономическую и культурную диктатуру, подобно метрополиям XVIII-XIX веков.

Склонность к созданию «пояса безопасности» осталась у государств со времен «Холодной» войны. Наиболее подвержены влиянию этого явления бывшие лидеры блоков - Российская Федерация и США. Несмотря на распад биполярной системы и выход бывших сателлитов на международную арену в качестве самостоятельных государств, они все еще сохранили определенную степень зависимости от супердержав. Этот факт и нарастающее информационное противостояние позволяют исследователям говорить о новом витке «Холодной» войны.

Однако, если некоторые бывшие сателлиты остались зависимы, другие предпочли отдалиться от государств-покровителей и создать замкнутые региональные системы безопасности. В настоящее время существуют созданные по такому принципу ШОС, ОБСЕ и ОАГ. При этом существовавший и в годы

«Холодной» войны блок НАТО сохранился в первозданном виде, избрав с распадом СССР менее агрессивную цель: обеспечение защиты от агрессии против любого государства -- члена НАТО [14, с. 2]. Блок ОВД стал идейным прародителем ОДКБ (Организации Договора о коллективной безопасности), которая состоит в основном из стран-бывших республик СССР и имеет своей целью укрепление мира и безопасности [12, с. 2].

Исследователи утверждают [15, с. 333], что волна создания региональных организаций безопасности является следствием двух противоречивых тенденций международных отношений: глобализации и регионализации. Несмотря на провозглашение наиболее эффективной в текущих условиях модели кооперационной безопасности, нельзя однозначно признать ее сложившейся в классическом понимании. В своем сегодняшнем состоянии она складывается не из равноправных суверенных государств, но из разрозненных региональных блоков, которые видят друг в друге не только партнеров, но и потенциальную угрозу.

Помимо изменения положения государств, с наступлением новой эры в международных отношениях произошло переосмысление роли человека в обеспечении международной безопасности. Наиболее значительным поворотом в эпоху постмодернизма стали дебаты о гендерной роли индивида в различных сферах жизни общества, включая международные отношения. Подобно схожему повороту в ХХ веке, набирали силу феминистские течения. С расширением списка потенциальных угроз за пределы военных распространилась идея о предоставлении женщинам более широких возможностей в сфере обеспечения безопасности [54, с. 87].

Идея о гендерном равноправии созвучна появлению такого феномена в международных отношениях, как «мягкая сила». Впервые предложенный Дж. Наем [43, с. 117] термин вошел в обиход ученых в ХХ веке. Противовес «жесткой» силе, открытому влиянию с использованием агрессивных и жестких методов, возник в ответ на возникновение гибридных войн и столкновений информационных пространств различных государств. С помощью «мягкой» силы государство может влиять на население страны-конкурента с использованием косвенных методов: кинематографа, литературы, различных культурных событий, а также сотрудничества в сфере здравоохранения и образования. Идею «мягкой» силы взяли на вооружение и наиболее успешно эксплуатируют западные государства, в то время как Российская Федерация и другие государства отстают.

Помимо культурной сферы, включились в процесс разработки концепций [29, с. 66] безопасности и некоторые религиозные организации. Этот феномен связывают с распространением проблемы религиозного терроризма (в первую очередь, исламского) и упадком уровня культуры. Несмотря на общую тенденцию секуляризации и обмирщения, некоторые деноминации продолжают играть значительную роль в жизни общества и продвигать идеи спасения души и обращения к церкви.

Эффективность таких методов остается под вопросом, однако некоторые государства используют церковные ресурсы для решения конфликтов или вывода населения из кризиса. Примером может служить встреча Папы Римского Франциска и Патриарха Кирилла и их призыв покончить с кризисом в Сирии. По мнению ученых-неолибералов, хотя церковь не может претендовать на подобный государственному масштаб участия в стабилизации международной арены, призыв к миру никогда не останется неуслышанным [48, с. 23].

Значительную роль в борьбе с недавно признанными угрозами безопасности - голодом, бедностью и климатическими проблемами - играют СМИ, освещая проблемы общественности, и публичные персоны: актеры, музыканты и другие деятели культуры, создавая различные фонды и привлекая внимание для поиска решения.

Анализируя разнообразие предложений и теорий для наиболее эффективного обеспечения международной безопасности, можно сделать вывод, что комплексность неолиберального понимания понятия «безопасность» позволяет значительно расширить не только список угроз, но и методов борьбы с ними, от секьюритизации до привлечения негосударственных акторов и выдающихся деятелей культуры и искусства.

Несмотря на многообразие предлагаемых концепций обеспечения международной безопасности и относительную стабильность текущего состояния международной арены, оценить эффективность современных парадигм безопасности представляется возможным только рассмотрев, как функционируют механизмы защиты международного сообщества от угроз международной безопасности.

2.2 Оценка эффективности современных концепций безопасности

Невозможно в полной мере описать концепции безопасности, не обратившись к вопросу об их эффективности. Несмотря на новизну современных идей обеспечения безопасности, они уже подвергались критике со стороны теоретиков различных школ международных отношений. Кроме того, обилие данных об угрозах текущего периода способствует составлению более полной картины оценки эффективности современных парадигм международной безопасности.

Наиболее активной критике [52, с. 207] подвержена идея о расширении термина международной безопасности вплоть до включения в это понятие индивидуальной безопасности каждого отдельного человека. С этим возникает описанная А. Коллинзом [23, с. 30] «дилемма безопасности» - представляется ли возможным жертвовать безопасностью одного человека ради безопасности целого государства. Эта проблема находит свое отражение при возникновении вопросов об экстрадиции и политических преступлениях, как в случаях Дж. Ассанжа и Э. Сноудена. Кроме того, существует вопрос о признании преступником человека, разыскиваемом в одном из государств мира, всем международным сообществом. По мнению исследователей данной проблемы, вопрос не только в правовом регулировании, но и в ментальности каждого отдельно взятого народа. То, что считается преступлением в одном государстве, не всегда вызывает порицание в другом.

Психологическую сторону восприятия современных концепций безопасности освещал в своих исследованиях Р. Кошут [34, с. 522], полагавший, что большую роль в обеспечении международной безопасности играют СМИ. Человеческое сознание склонно к абсолютизации, а человеческая природа - к индивидуализму, и потому для уничтожения угроз безопасности необходимо сплотить человечество перед лицом опасности. Такой цели служат, по мнению исследователя, как средства массовой информации, так и лидеры государств, создавая имидж врага. При этом такие угрозы, как глобальное потепление, нехватка ресурсов и голод слишком абстрактны и отсрочены, в связи с чем развязываются целые компании и информационные войны для повышения патриотизма и обеспечения национальной и региональной безопасности.

При определенных условиях СМИ эксплуатируются в качестве орудия информационной войны. Ярким примером служит украинский конфликт 2013 года [53, с. 2], обернувшийся медиа-войной украинских и российских СМИ. Помимо роли средств массовой информации, данный конфликт служит иллюстрацией влияния глобализации на конфликт (в него было прямо или косвенно вовлечено большинство государств), а также ограниченной эффективности современных методов решения конфликта, в частности, посредничества, поскольку, как показала практика, государства, не являющиеся непосредственными сторонами конфликта, не могут окончательно его ликвидировать или повлиять на стороны в мере, достаточной для его разрешения. Результатом таких действий становится агитация и пропаганда, направленные на создание имиджа воинственного или «отчужденного» государства, во главе которого стоит враг государства. Это противоречит основным постулатам современных концепций безопасности, согласно которым государства должны сплотиться и работать вместе во благо общей безопасности и стабильности на международной арене.

Кроме того, даже при условии успешной проекции образа врага на какое- либо государство или объединение не гарантируется оборона против данной угрозы. Х. Брайс [20, с. 2] объясняет это неэффективностью деятельности международных организаций. По мнению исследователя, со времен Лиги Наций их суть осталась неизменной: они все еще представляют собой международный форум, площадку для разрешений конфликтов, однако не обладают достаточным количеством «суверенной убедительности» и легитимности для вынесения значимых решений. Кроме того, утверждает ученый, большинство международных форумов страдают от противоречий, связанных с проблемами представительности, разрозненности позиций кворума и неравнозначности участников. В первую очередь существование этих проблем приписывается ООН. В качестве примера несостоятельности международных организаций в вопросе решения конфликтов Х. Брайс приводит [20, с. 3] миротворческую операцию ООН в Южном Судане, в ходе осуществления которой были неоднократно нарушены права местного населения, которые ее участники призваны защищать. Влияние международной организации на конфликт не только не помогло предотвратить нарушение прав населения, но и усугубило данную проблему. Безусловно, отмечает исследователь, это не вина непосредственно международной организации, однако в дальнейшем требуется разработка механизмов регулирования поведения участников миротворческих операций и санкции за нарушение прав местного населения.

Критика современных концепций безопасности затрагивает также их теоретический аспект. Так, по мнению ученых-реалистов, не представляется возможным полагаться ни на каких иных международных акторов, кроме государств, в вопросах обеспечения безопасности. Согласно Р. Кребсу [35, с. 118], международные организации не заинтересованы в решении международных проблем, поскольку тогда они перестанут быть нужными. Что касается коммерческих экономических объединений, ТНК, П. Портер [44, с. 11] высказал идею о их коррумпированности и участии в торговле оружием, благодаря которой они наживаются на войнах и поэтому также не заинтересованы в поддержании международной безопасности.

Кроме того, многие ученые считают, что многополярная система международных отношений нестабильна сама по себе, поскольку при отсутствии потенциального или реального лидера многие акторы стремятся занять это место и контролировать международную арену. Ж. Аркруди [17, с. 40] комментирует, что такое состояние более стабильно, чем при наличии одного лидера, который будет вызывать попытки его свергнуть, что приведет к дисбалансу позиций на международной арене.

Помимо всего прочего, большинство ученых-реалистов полагают [20, с. 2], что расширение понятия «безопасность» нецелесообразно, поскольку размывает грань между фундаментальными правами человека и необходимостью защиты от военной угрозы. По их мнению, секьюритизации подлежат только те угрозы, которые имеют военных характер. Таким образом, соблюдение неотъемлемых прав человека обеспечивается не потому, что это угрожает безопасности международного сообщества, а по причине осознания необходимости защиты и осуществления достойных условий жизни человечества.

По мнению большинства исследователей [52, с. 209], включение экологических и экономических проблем в число угроз безопасности отвлекает международное сообщество от более насущных военных проблем. Отсутствие путей их решения предопределено абстрактным характером таких угроз и недостаточным масштабом их распространения. Критики апеллируют к нежеланию западных стран бороться с угрозами, непосредственно их не касающимися.

Критике подвергается также гибкость методов и постулатов современных парадигм безопасности. По мнению критиков [49, с. 180], невозможно эффективно ликвидировать угрозы безопасности, не имея единого четкого плана действий, что значительно затрудняет маневренность системы обеспечения международной безопасности.

Что касается практики, исследователи оценивают эффективность современных концепций безопасности применимо к существующим угрозам. Наибольшие трудности, по мнению П. Уильямса [57, с. 104], представляют террористические организации и международные преступные сети. Возникает противоречие: использование агрессивных военных методов значительно ограничено, в то время как мирные переговоры и убеждение не оказывают нужного эффекта. Дж. Бэйлис [19, с. 506] оправдал включение постулатов реалистических концепций в современные парадигмы необходимостью «разговаривать с преступниками на одном языке».

Так, с точки зрения Г. Хеггхаммера [29, с. 70], наибольшую угрозу для современных международных отношений представляет потенциальный конфликт между группировкой ИГИЛ и остальными международными акторами. Поскольку данное квазигосударственное образование фактически не признает законы и правила, кроме шариата, а также обладает непредсказуемым поведением, невозможно спрогнозировать возможную модель конфликта и выработать универсальную стратегию, достаточно гибкую и адаптивную для противодействия возможной угрозе со стороны ИГИЛ.

Кроме того, положение современных либеральных концепции обеспечения безопасности об отказе от агрессивных методов воздействия подвергается сомнению. Проведение испытаний вооружения и ведение активных военных действий в разных точках планеты доказывает, что государства не готовы отказаться от привычных им методов демонстрации превосходства и силы. Зачастую данный вопрос является прямой причиной конфликта. По мнению большинства ученых, ряд конфликтов XXI века в принципе не может быть проанализирован с точки зрения современных либеральных концепций, поскольку не только допускает использование вооружения и агрессивных методов ведения конфликта, но и ведется с точки зрения обеспечения национальных интересов. В качестве примера исследователи приводят войну в Ираке, которая служила поводом для укрепления США в регионе, и причиной для которой стала предположительная разработка Ираком оружия массового поражения.

Находит осуждение не только у ученых, но и у международного сообщества феномен «гуманитарной интервенции». По мнению большинства исследователей, идея помощи дружественным государствам в ходе гражданской войны или пограничного используется для извлечения экономической или политической выгоды, а не для обеспечения международной безопасности.

Наиболее часто таким прикрытием пользуются Соединенные Штаты Америки, однако некоторые исследователи используют данный термин применительно к действиям Российской Федерации и некоторых западных государств. В целом, согласно Дж. Тайлеру [53, с. 2], такой феномен возникает в случае необходимости создания «пояса безопасности» вокруг сильного государства, при этом географический масштаб не имеет значения с учетом процесса глобализации (чем объясняются не только столкновения, происходившие в ходе «Холодной» войны, но и войны в Ираке и Сирии).

Другим объектом споров стала концепция демократического мира. Во многом перекликающаяся с идеями Ф. Фукуямы [25, с. 223], она кажется таким исследователям, как Д. Болдуин [18, с. 14] и Д. Люттербек [36, с. 54], несостоятельной. Аргументом является прежде всего далеко не повсеместное распространение либеральной демократии, что ограничивает круг действия концепции. Кроме того, наличие разногласий даже в этом сообществе демократических государств подтверждает несостоятельность данной концепции. По мнению С. Кальвани [22, с. 107], зачастую представители недемократических держав имеют меньшее количество споров, чем гомогенных демократических структур. В пример автор приводит двусторонние связи КНР и Российской Федерации и Германии и Франции и динамику разрешения споров между этими государствами, отмечая более положительную динамику отношений России и Китая.

Таким образом, нельзя однозначно судить об эффективности современных концепций безопасности. Безусловно, они более соответствуют реалиям международных отношений, существующих на сегодняшний день, и обладают большей адаптивностью в сравнении с традиционными парадигмами. Кроме того, в рамках современных парадигм не было выработано эффективного способа борьбы с агрессивными негосударственными акторами, а их постулаты об отказе от «жесткой» силы идеалистичны.



Заключение

В результате проведенного исследования можно сделать следующие выводы.

Прежде всего, традиционные концепции безопасности обладают длинной историей. По мере изменения обстановки на международной арене они претерпевали значительные изменения, подстраиваясь к новым угрозам и условиям благодаря усилиям ученых и руководителей государств. При этом их ключевые постулаты остались практически неизменными: доминирование государств на международной арене, определяющая роль национального интереса, а также приоритетное значение военного фактора.

Наиболее успешным периодом для традиционных концепций стала эпоха «Холодной» войны. Именно в период конфронтации двух блоков стало реальным воплощение всех положений традиционных концепций безопасности. С распадом биполярной системы наступил период кризиса классических парадигм.

Вызовы, брошенные новой эрой развития человечества традиционным концепциям, оказались слишком сложными для преодоления. Международная арена стала чрезмерно комплексной и многосоставной для поддержания контроля силой традиционных концепций, а угрозы, усиленные фактором глобализации, не поддавались их контролю. Распространение международного терроризма и киберпреступности, обострение религиозных и культурных противоречий, череда глобальных и региональных экономических кризисов представляли стали чрезвычайно сложной преградой для традиционных парадигм. Оказавшись неприспособленными к вызовам нового времени, традиционные концепции стали объектом критики исследователей со всего мира, что стимулировало переработку их положений и выработку на их основе более актуальных парадигм обеспечения международной безопасности.

Созданные для противодействия новым угрозам, современные концепции безопасности лучше соответствовали реалиям нового времени. С их помощью впервые гарантировалась защита индивидуальной безопасности и, в перспективе, всеобщее разоружение. Кроме того, именно создание современных парадигм способствовало реформированию понятия «безопасность», а также систем ее обеспечения. Большая роль в сравнении с предыдущим периодам отводилась международным организациям и другим акторам международных отношений.

Помимо всего прочего, вариативность и гибкость концепций, а также выработка индивидуального подхода для решения каждой проблемы позволяли ликвидировать большой спектр угроз, однако критики отмечали «нереалистичный» характер определенных положений концепции, поскольку в настоящее время они не нашли своего отражения в международных отношениях и были направлены на будущее.

К таким постулатам будущего относится разоружение, приоритет личной безопасности над государственной и приоритетная демократизация с целью создания гомогенной и свободной от конфликтов международной арены.

Как следует из этих постулатов современные концепции безопасности не предусматривали возможности борьбы с реалистическими угрозами безопасности: международными террористическими и преступными организациями.

Эффективное противодействие данной угрозе осуществляется согласно традиционным концепциям безопасности.

Таким образом, учитывая переходное состояние международных отношений, при котором существуют как реалистические угрозы безопасности (терроризм, вооруженные конфликты), так и либеральные (экологические проблемы, необходимость обеспечения индивидуальной безопасности), наиболее эффективным представляется сочетание постулатов традиционных и современных концепций безопасности, а также гибкого, индивидуального и профессионального подхода к угрозам безопасности для достижения стабильности на международной арене.



Список использованных источников

1. Богатуров, А. Д. История международных отношений : учебник / А. Д. Богатуров. - Москва : Аспект-пресс, 2010. - 520 с.

2. Гоббс, Т. Левиафан : историческая литература / Т. Гоббс. - Москва : Мысль, 2001. - 480 с.

3. Дериглазова, Л. В. Проблемы обеспечения международной безопасности после «Холодной войны» [Электронный ресурс] / Л. В. Дериглазова // Сайт Библиотеки им. Ленина - Режим доступа: http://cyberleninka.ru/article/n/problemy-obespecheniya-mezhdunarodnoy- bezopasnosti-posle-okonchaniya-holodnoy-voyny

4. Европейская стратегия безопасности [Электронный ресурс] : текст от 12.12.2003 // Сайт Совета Европейского Союза. - Режим доступа: http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_data/librairie/PDF/QC7809568RUC.pdf

5. Закария Ф. Постамериканский мир : монография / Ф. Закария. -- Москва : Европа, 2009. -- 280 с.

6. Закон о национальной безопасности от 26.07.1947 [Электронный ресурс] : офиц. текст от 26.07.1947 // Библиотека думающего о России. - Режим доступа: http://www.patriotica.ru/books/pyh_usa/p13_1.html

7. Лукман Т. Социальное конструирование реальности : монография / Т. Лукман. - Москва : Медиум, 1995. - 323 с.

8. Макиавелли, Н. Государь. Размышления над первой декадой Тита Ливия : историческая литература / Н. Макиавелли. - Минск : Харвест, 2004. - 704 с.

9. Сергунин, А. А. Международная безопасность: новые подходы и концепты / А. А. Сергунин // Политические исследования. - 2005. - № 6. - С. 126-133.

10. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года [Электронный ресурс] : офиц. текст от 12.05.2009 // Официальный сайт Совета Безопасности Российской Федерации. - Режим доступа: http://www.scrf.gov.ru/documents/99.html

11. Устав Международной организации уголовной полиции (Интерпол) [Электронный ресурс]: офиц. текст от 01.01.1986 // База «Консультант». - Режим доступа: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=INT;n=1 5819

12. Устав Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) [Электронный ресурс] : офиц. текст от 07.10.2002 // Официальный сайт ОДКБ. - Режим доступа: http://www.odkb- csto.org/documents/detail.php?ELEMENT_ID=124

13. Устав Организации Объединенных Наций [Электронный ресурс] : офиц. текст от 26.06.1946 // Официальный сайт ООН. - Режим доступа: http://www.un.org/ru/documents/charter/intro.shtml

14. Устав Организации Североатлантического договора (НАТО) [Электронный ресурс] : офиц. текст от 04.04.1949 // Официальный сайт НАТО. - Режим доступа: http://www.nato.int/cps/ru/natohq/official_texts_17120.htm

15. Al-Rodhan, N. Multilateralism and Transnational Security. A synthesis of win-win solutions : монография / N. Al-Rodhan. - Geneva : Geneva Centre for Security Policy, 2009. - 376 c.

16. Al-Rodhan, N. The Five Dimensions of Global Security. Proposal for a Multi-sum Security Principle : монография / N. Al-Rodhan. - Geneva : Geneva Centre for Security Policy, 2007. - 160 c.

17. Arcudi, G. Forces de police et forces armйes, sйcuritй et dйfense : oщ sont les frontiиres / G. Arcudi // Cahier du GIPRI. - 2004. - №2. - C. 17-64.

18. Baldwin, D. The Concept of Security / D. Baldwin // Review of International studies. - 1999. - № 23. - C. 5-26.

19. Baylis, J. International Security in the Post-Cold War Era: The Globalization of World Politics : монография / J. Baylis. - Oxford : Oxford University Press, 2001. - 700 с.

20. Bryce, H. When will the UN be held to account for failing to protect civilians? [Электронный ресурс] / H. Bryce // The Guardian. - Режим доступа: http://www.theguardian.com/global-development/2016/mar/23/un-united-nations- held-to-account-for-failing-to-protect-civilians-south-sudan

21. Buzan, B. The Evolution of International Security Studies : монография / B. Buzan. - Cambridge : Cambridge University Press, 2009. - 384 с.

22. Calvani, S. Transnational Organized Crime: a Global Concern : монография / S. Calvani. - Stanford : Hoover Institution Press, 2006. - 142 с.

23. Collins, A. State-Induced Security Dilemma: Maintaining the Tragedy : аналитическая литература / A. Collins // Cooperation and Conflict. - 2004. - №39 (1). - С. 27-44.

24. Сsernatoni, R. The Common Security and Defense Policy - The Treaty of Lisbon and the EU's Defense Dimension [Электронный ресурс] / R. Csernatoni // Isis Europe. - Режим доступа: https://isiseurope.wordpress.com/2014/05/14/csdp-treaty- of-lisbon/

25. Fukuyama F. The End of History and the Last Man : монография / F. Fukuyama. - New York : Free Press, 2006. - 464 с.

26. Gaddis, L. The Cold War: A New History : историческая литература / L. Gaddis. - New York : Penguin Press, 2006. - 352 с.

27. Gilpin, R. War and Change In World Politics : монография / R. Gilpin. - Cambridge : Cambridge University Press, 1981. - 272 с.

28. Guhin, M. Dictionary of American Biography: John Foster Dulles, A Statesman and His Time : историческая литература / M. Guhin. - New York : Columbia University Press, 1972. - 1200 с.

29. Hegghammer, T. The Rise of Muslim Foreign Fighters: Islam and the Globalization of Jihad : аналитическая литература / Т. Hegghammer // International Security. - 2011. - №35 (3). - С. 53-94.

30. Jervis, R. Perception and Misperception in International Politics : монография / R. Jervis. - Princeton : Princeton University Publishing, 1976. - 578 c.

31. Kaldor, N. Equilibrium Theory and Growth Theory : монография / N. Kaldor. - London : Economics and Human Welfare, 1977. - 281 c.

32. Keohane, R. Neorealism and Its Critics : монография / R. Keohane. - New York : Columbia University Press, 1986. - 378 c.

33. Kissinger, H. Diplomacy : монография / H. Kissinger. - New York : Simon & Schuster, 1995. - 912 с.

34. Koschut, S. Regional order and peaceful change: Security communities as a via media in international relations theory : аналитическая литература / S. Koschut // Cooperation and Conflict December. - 2014. - №49 (4). - С. 519-535.

35. Krebs, R. United They Fall: Why the International Community Should Not Promote Military Integration after Civil War : аналитическая литература / R. Krebs // International Security. - 2015. - №40 (3). - С. 93-138.

36. Lutterbeck, D. The New Security Agenda: Transnational Organised Crime and International Security : аналитическая литература / D. Lutterbeck // Cooperation and Conflict. - 2004. - №39 (1). - С. 45-68.

37. Mackinder, H.J. Britain and the British Seas : историческая литература / H. J. Mackinder. - New York : D. Appleton and company, 1902. - 337 с.

38. Maier Ch. Dissolution: The Crisis of Communism and the End of East Germany : монография / Ch. Maier. - Princeton : Princeton University Press, 1997. - 440 с.

39. Mauer, V. The Routledge Handbook of Security Studies : монография / V. Mauer. - Routledge : Routledge Handbooks, 2011. - 504 с.

40. Michel, L. Deterring Russia: Has NATO Succeeded : аналитическая литература / L. Michel // The International Security Affairs. - 2015. - №28. - С. 22- 24.

41. Morgan, P. Security in International Politics: Traditional Approaches. Contemporary Security Studies : монография / P. Morgan. - New York : Oxford University Press. - 2007. - 576 с.

42. Morgenthau, H. J. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace : монография / H. Morgenthau. - New York : Knopf, 1955. - 688 с.

43. Nye, J. Power and Interdependence: World Politics in Transition : монография / J. Nye. - Harlow : Longman, 2000. - 273 с.

44. Porter, P. European Journal of International Security : аналитическая литература / Porter P. - Oxford : British International Studies Association, 2016. - 22 с.

45. Ray, J. L. Does Democracy Cause Peace? : аналитическая литература / J.

46. L. Ray // Annual Review of Political Science. - 1998. - №1. - С. 27-46.

47. Rappoport A. Prisoner's Dilemma: A Study in Conflict and Cooperation: монография / A. Rappoport. - Michigan : University of Michigan Press, 1965. - 258 c.

48. Schlosser, E. Command and Control: Nuclear Weapons, the Damascus Accident, and the Illusion of Safety : историческая литература / E. Schlosser. - New York : Penguin Press, 2013. - 656 c.

49. Sheehan, M. International Security: and Analytical Survey : аналитическая литература / M. Sheehan. - London : Lynne Rienner Publishers, 2005. - 201 с.

50. Sjursen, H. Changes to European Security in a Communicative Perspective : аналитическая литература / H. Sjursen // Cooperation and Conflict. - 2004. - №39 (2). - С. 107-128.

51. Smith, S. The revision thing : эссе / S. Smith. - Washington : Economic Studies, 2003. - 60 с.

52. Spykman, N. America's Strategy in World Politics: The United States and the Balance of Power : монография / N. Spykman. - New York : Harcourt, Brace and Company, 1942. - 495 с.

53. Tadjbakhsh, S. Human Security: Concepts and Implications : монография / S. Tadjbakhsh. - New York : Routledge Handbooks, 2007. - 272 с.

54. Tayler, J. The World According to Putin (A Map Redeveloped) [Электронный ресурс] / J. Tayler // The Economist. - Режим доступа: http://www.economist.com/news/international/21601862-why-should-russian- presidents-innovative-attitude-towards-borders-be-restricted

55. Tickner J. Gender in International Relations: Feminist Perspectives on Achieving International Security : монография / J. Tickner. - New York : Columbia University Press, 1992. - 180 c.

56. Waltz, K. Realism and International Politics : монография / K. Waltz. - London : Routledge, 2008. - 228 c.

57. Williams, P. Violent Non-State Actors : аналитическая литература / Р. Williams. - Zurich: International Relations and Security Network, 2008. - 21 с.

58. Williams, P. Transnational Criminal Organisations and International Security : аналитическая литература / P. Williams // Survival. - 1994. - №36 (1). - С. 96-113.

Размещено на Allbest.ru

...