Размещено на http://www.allbest.ru/

Развитие Евросоюза

Иван Иванов

ЕВРОСОЮЗ ПЕРЕД СТАРТОМ В КОСМОС

Вслед за Россией и США в космос шаг за шагом, причём самостоятельно, выходит ныне также и Европейский Союз. Преодолевается прежняя национальная разобщённость космических исследований, рождается их скоординированная европейская политика, уже нашедшaя своё отражение в новой Конституции ЕС. Определены главные проекты освоения и использования космического пространства, их технические характеристики, органы управления и финансовая база. Под них же организован и частный аэрокосмический бизнес сообщества.

Отдавая свою дань политическим и военным целям, эти усилия, однако, имеют в основном конечную народнохозяйственную направленность, рассчитаны на захват и удержание стремительно формирующихся многомиллиардных мировых рынков космических услуг: связи, навигации, управления, мониторинга поверхности земли, гражданской обороны. При этом, наталкиваясь на технические и ресурсные ограничения, космическая программа ЕС рассчитана на широкое международное сотрудничество.

Всё сказанное делает Европейский Союз как партнёром, так и настоящим и будущим конкурентом России в космосе. Сами же программы ЕС и практика управления ими в данной области также посылают нам достаточно знаковые сигналы, на которые, как представляется, Россия должна реагировать, адекватно и оперативно.

космический стартовый проект сотрудничество

Ещё недавно ЕС заметно отставал по космическим параметрам от США и России, и основной объём работы в этой области выполняли даже не органы Евросоюза, а функционирующее автономно от них Европейское космическое агентство (ЕКА). В 2000 году в странах ОЭСР из 13 млрд долларов расходов на освоение и использование космоса более половины приходилось на долю США и ещё 10% - на Японию OECD. Science, Technology and Industry Scoreboard, Paris, 2003. Р. 40.. Равным образом из 4,5 тыс. спутников, запущенных за всю историю освоения космоса (и свыше 1 тыс. продолжающих свою службу), на долю ЕС и ЕКА приходилось весьма немного Aero, № 1, 2004. Р. 10., а в области космической связи и навигации Евросоюз и сейчас практически целиком зависит от системы GPS, управляемой Министерством обороны США.

Это отставание дублировалось и в частной аэрокосмической промышленности ЕС, рассредоточенной по 10 странам-членам, и потому с 1980 года она росла медленнее других наукоёмких отраслей при заниженной норме прибыли, трижды испытывала спад производства и производительности труда. В разряде убыточных долгое время находился её флагман - “Арианспейс”, обанкротилась компания мобильной связи “Иридиум”, отрицательным оставался баланс внешней торговли аэрокосмическими товарами и особенно услугами EC. Competitive Map. Avenues for Growth, Brussels, 2001. Р. 15; ASD. 2003, Facts and Figures, Brussels, 2004. Р. 8, 32, 35.. Политически же, профинансировав 60% стоимости балканской военной кампании, Евросоюз на 90% зависел в ходе неё от военной логистики США, то есть той же GPS, причём европейцы до сих пор ограничены в использовании ряда её тактико-технических функций.

Естественно, что всё это никак не укладывалось в амбициозные перспективные планы ЕС, в частности в Лиссабонскую программу (превращение Евросоюза в наиболее конкурентоспособный район мира и в “общество, основанное на знаниях”), общую внешнюю политику и политику безопасности Евросоюза, рассчитанные на лидерство в мировой политике и “европейскую оборонную самобытность” внутри НАТО.

“Любой количественный политический рост, - констатировал, например, член Комиссии ЕС Ф. Бюскен, отвечавший там за науку и технику, - ныне должен содержать в себе ещё и качественный скачок. Для Евросоюза это означает необходимость инноваций, ибо… НИОКР генерируют ныне до 50% такого роста” Europe Information. E-Technology, 25.06.2004. Р. 17.. В свою очередь, “для того чтобы быть авторитетными и эффективными, - указывалось в “Белой книге” ЕС по космосу, - любая общая внешняя политика, равно как и любая общая европейская политика безопасности и обороны, должны базироваться на автономном доступе к надёжной и глобально собираемой информации, без чего невозможно обоснованное принятие решений” Doc.EC.COM (2003)673, 11.11.2003. Р. 9.. Между тем, как отмечал Комитет по промышленности, внешней торговле, исследованиям и энергетике Европейского парламента, между ЕС и США здесь сложился очевидный разрыв, и “более того, ряд видов стратегической космической техники был разработан и остаётся в распоряжении исключительно США, что лишь увеличивает нашу технологическую зависимость от Соединённых Штатов” Eurotech, 30.09.2003. Р. 17..

Поэтому в условиях перехода к постиндустриальной и наукоёмкой модели развития страны ЕС уже ощутили острую потребность в подпитке своего роста с передовых рубежей науки и техники, к которым, безусловно, принадлежит освоение и использование космического пространства. Более того, данная “точка роста” имеет ещё и крайне высокий мультипликативный эффект, ибо каждый евро, вложенный в космические НИОКР, даёт в итоге отдачу в 7-8 евро, а в аэрокосмическую промышленность в целом - 4,6 евро COM (2003)673. Р. 10.. Задача, следовательно, состоит лишь в том, чтобы через космос, как подчёркивал бюллетень “Евротех”, “высвободить для ЕС ещё не задействованный потенциал для новой волны технологических инноваций и инвестиций, генерирующих рост и занятость” Eurotech, 27.11.2003. Р. 1. 6..

Что же касается стратегии и политики, то для Евросоюза суть дела заключается ныне не только в ограничениях на разрешающую способность и на передачу сигналов в подконтрольной США GSP и даже не в вопросах престижа, а в том, что сама американская внешняя военная политика в наши дни всё чаще проводится без оглядки на союзников по НАТО, вносит раскол в их ряды. А это грозит превратить в условиях американского доминирования европейскую космическую связь и навигацию, “завязанные” на GSP, в заложников очередных авантюр американской администрации, в орудие “силы при забвении права” Euroactiv, 20.10.2004.. Отсюда и подчёркнутое стремление ЕС к автономному выходу в космос, что в ходе соответствующих опросов поддержали ? граждан Евросоюза Ibidem..

“Если Европа не будет иметь своей космической политики, - суммировала ситуацию “Белая книга” ЕС по космосу, - она обречена на прозябание и упадок как мировой центр силы… и, наоборот, разработав её, Евросоюз будет иметь гораздо более мощную политическую, экономическую и научную базу как мировой лидер” COM (2003)673. Р. 17..

При такой постановке вопроса “быть или не быть” космическая политика ЕС выглядит достаточно своеобразно и отличается от США, России и КНР, причём, как представляется, в сторону меньшей амбициозности и военизированности, но большего прагматизма.

Космическая политика ЕС: особенности и составляющие

Эта политика определена пока лишь по принципиальным направлениям, ибо для её реализации необходимо вступление в силу ст. III-254 Конституционного акта ЕС, а его ратификация странами-членами задерживается. Тем не менее на базе уже имеющихся документов Евросоюза (“Зелёная” и “Белая” книги по космосу, решения Европейского совета и Совета министров ЕС) очевидно, что она сводится к следующему.

Технически Евросоюз намерен создать для рывка в космос самостоятельную (автономную) научно-техническую базу и инфраструктуру. Однако ввиду ресурсных ограничений они будут носить селективный характер и сосредотачиваться первоначально на беспилотном освоении ближнего космоса. Работы и проекты поискового типа будут финансироваться пока по остаточному принципу и концентрироваться в ЕКА при ограниченном участии в соответствующих международных программах, например МКС Вклад ЕС в создание Международной космической станции (МКС) составляет всего 8% стоимости в виде лаборатории “Коламбус” и компонентов челнока ATS.. Соответственно приоритет в среднесрочной перспективе отдаётся прикладным программам “Галилео” (глобальная система космической связи и навигации), ГМЭС (мониторинг земной поверхности), а также доведению до ума прототипа ракеты-носителя “Ариан 5”.

В хозяйственном отношении эта политика, в противоположность американской GSP, направлена в основном на гражданские аспекты освоения и использования космоса^*** “Европа, - отмечалось в “Белой книге” ЕС по космосу, - нуждается в такой космической политике, которая… способна приносить свои выгоды от использования космических технологий и оказывать поддержку общей политике и целям ЕС, как-то, ускоренный экономический рост, создание новых рабочих мест, конкурентоспособность европейской промышленности, поддержание жизнедеятельности расширившегося ЕС и подтягивание до среднеевропейского уровня развития отдельных его отставших регионов, обеспечение устойчивого характера такого развития и европейской безопасности и обороны”. (СОМ (2003) 673. Р. 24).^* и носит подчёркнуто коммерческий характер. Потенциальное число военных и гражданских пользователей такого освоения в мире оценивается в Брюсселе как 1:100. Соответственно ставится задача сначала создать единый европейский рынок космических товаров и услуг и параллельно начать на этой базе широкую международную экспансию, культивируя формирование аналогичных рынков в других регионах мира. Пока что внутренний космический рынок ЕС по своему объёму дотягивает всего до ? мирового OECD. Space 2003, Paris, 2004. Р. 173..

Поэтому идёт специальная проработка путей использования космических услуг по меньшей мере в 22 отраслях от госуправления до управления боем и от биржи до строительства, целенаправленная работа с их потребителями. Например, подключение к системе глобальной навигации и связи “Галилео” Трансъевропейской системы коммуникаций, как ожидается, даёт прирост ВВП в ЕС в размерах 0,23 процентных пункта в год COM (2003) 673. Р. 10.. Только на основе космической связи может быть реализована система мгновенного входа в Интернет “броадбанд”, в которую европейский бизнес готов инвестировать к 2006 году до 10 млрд евро Aero, № 1, 2004. Р. 11..

Другими словами, космическая политика ЕС с самого начала формируется под грядущий спрос на космические товары и услуги, что и делает её финансово приемлемой и потенциально окупаемой, а следовательно, привлекательной для бизнеса и его капиталовложений.

Ясно, что на таком фоне можно успешнее реализовывать и военно-стратегические цели ЕС, которые заключаются в разведывательной обсервации поверхности Земли, сборе стратегической информации и обеспечении навигации и связи при кризисных ситуациях (включая мониторинг электромагнитных излучений, обнаружение расползания ОМУ, опознание своих и чужих аэрокосмических объектов, наблюдение за передвижением войск и их дислокацией, работой транспортных путей и т.д.). “Галилео” и ГМЭС здесь “интероперабельны”, то есть станут работать в тандеме. И потому, как отмечалось в докладе фонда Шумана по данной проблеме, превратятся в “важный инструмент проведения европейской оборонной политики. Автономия Европы в этих вопросах предполагает наличие у ЕС собственных средств обсервации, техсвязи и навигации, ибо войны в Заливе, в Косово и в Афганистане наглядно проиллюстрировали эффект интеграции космических инфраструктур и наземных армейских сил” Foundation R. Schuman. L'avenir de l'Europe spatiale. Paris, 2004. Р. 30..

Разумеется, речь при этом идёт опять-таки о военно-космической автономии не вовне, а лишь внутри НАТО, но характерно, что, например, в “Галилео” также заложены механизмы отключения от ряда её функций “третьих стран” (читай - США) при критических ситуациях, односторонне определяемых самим ЕС.

Наконец, в организационном плане космическая политика Евросоюза, со ссылкой на ту же ст. III-254 Конституционного акта, выделена, во-первых, в “титульную”, то есть в такую, которая упомянута в этом акте специально, и, во-вторых, в самостоятельную и приоритетную, ибо ранее она была лишь частью промышленной и оборонной политики ЕС. Юридически она входит в совместную компетенцию наднациональных органов ЕС и стран-членов, что позволяет осуществлять соответствующие мероприятия их скоординированными и коллективными усилиями, в том числе финансовыми.

Однако организационным императивом здесь является переход от разрозненных национальных к единым общеевросоюзовским программам. Поэтому и “Галилео” и ГМЭС получили свои наднациональные управленческие органы и консолидированные бюджеты, в которые, кроме средств ЕС, зачислены и более обширные ассигнования ЕКА и взносы стран-членов.

Заключено Рамочное соглашение, по которому ЕКА отвечает за носители и наземную инфраструктуру таких программ, а ЕС и частный сектор - за их политическое и коммерческое оформление. Объединены и исследовательские потенциалы этих, а также других заинтересованных организаций^** Конкретно бюджетные расходы ЕС-15 на освоение и использование космоса в 2004 году состояли на 2,7 млрд евро из средств ЕКА, 2,15 млрд евро - национальных ассигнований стран-членов (в том числе 1,6 млрд евро на гражданские и 0,55 - военные проекты), на 0,33 млрд - из бюджета ЕС и 0,3 млрд евро - бюджета спутниковой системы “Юметсат”, что в сумме консолидированно составляло 5,38 млрд евро. Для сравнения, ещё в 2000 году эти ассигнования в своём разрозненном виде составили всего 2,3 млрд евро. (СОМ (2003) 673. Р. 47).. В ЕКА начат приём новых стран-членов ЕС (хотя их финансово-технический вклад туда пока микроскопичен), создан совместный с ЕС консультативный “Совет по космосу”. Ему приданы секретариат и группа высокого уровня по космической политике, которая и должна окончательно отработать её концептуальный и проектный базис до конца 2005 года.

Учитывая пробелы в технологическом заделе и потенциале ЕС и ЕКА, ими параллельно разрабатываются два документа: “План действий по европейским космическим технологиям ЕС” (перечень узких мест в НИОКР) и “План гарантированного европейского доступа в космос” ЕКА (перечень тех же мест в реализации их результатов)^** В первом случае речь идёт, в частности, о компонентах, устойчивых к радиации, двигательных системах и видах топлива, нанотехнологиях и о ряде чисто военных технологий, где ЕС находится пока в зависимости от жесткого американского экспортного контроля, а во втором - в основном о выводе из финансового кризиса компании “Арианспейс” и обеспечении прибыльного выпуска и эксплуатации ракеты “Ариан 5”..

Реализация этой политики видится в Брюсселе в два этапа: на 2001-2007 годы намечена отработка оперативного взаимодействия ЕС и ЕКА в контексте их Рамочного соглашения, а с 2007 года, после ратификации Конституционного акта, - реализация совместной компетенции ЕС и стран-членов в претворении в жизнь намеченных космических проектов и целей.

“Это, конечно же, не гигантский скачок в развитии человечества, - комментировал такие планы, по аналогии с известными словами американского астронавта Армстронга, член КЕС Г. Ферхойген, ответственный за космос в новом составе Комиссии ЕС. - Но сам тот факт, что мы разрабатываем ныне совместную европейскую космическую политику, безусловно, представляет собой мощный рывок вперёд… Отныне космос получает также и своё европейское измерение” http://europa.eu.int/comm/space/news/article_1729_eu.html.

Основные стартовые проекты

Таковыми являются прежде всего система глобальной космической навигации и связи “Галилео” и проект космического мониторинга поверхности Земли ГМЭС. ЕКА, в свою очередь, работает над проектом собственного “Шаттла” для доставки пассажиров и грузов на Международную космическую станцию, а также дооборудует космодром в Куру, в том числе для базирования на нём российских ракет “Союз”.

“Галилео” спроектирована как совокупность 30 спутников (в том числе трёх резервных), размещённых на высоте 24 км и покрывающих функционально всю поверхность земли, и наземной инфраструктуры в виде двух центральных станций управления - в Лангене (ФРГ) и в Торрехоне (Испания), а также глобальной сети станций слежения и связи. Отдельные страны мира могут подключаться к этой сети на базе специальных соглашений, а потребители - через приобретение приёмных “чипов” системы, которых предполагается реализовать в объёме около 3,5 млрд штук.

Технически “Галилео” будет идти на шаг вперёд по сравнению с GSP по своей разрешающей способности (до одного метра) и обеспечению надёжной связи в городских агломерациях (до 95% против 50% у GSP).

Спутники системы будут выводиться на геостационарные орбиты ракетами “Ариан-5”, “Вега” и “Союз” (на конкурентной основе) со сроком их службы до 25 лет. “Галилео” сертифицирована в Международном союзе электросвязи и Международной организации гражданской авиации и получила свой спектр радиочастот. С ней предполагается состыковать и нашу сходную систему “Глонасс”.

Общая стоимость программы определяется в 3,4 млрд евро, причём не менее 2/3 обязан покрыть её будущий частный концессионер (после развёртывания она будет сдана ему в аренду на 20 лет).

Согласно ТЭО, “Галилео” окупит себя уже в период с 2008 по 2011 год, после чего концессионер начнёт получать чистый доход (суммарно оцениваемый в 9 млрд евро), часть которого отойдёт в виде сборов в бюджет ЕС.

Поэтому за право стать таким концессионером, несмотря на необходимость мобилизовать для этого до 2 млрд евро собственных и заёмных средств, вплоть до 2005 года шла ожесточённая конкуренция между четырьмя консорциумами европейских фирм.

Управление “Галилео” до момента определения концессионера вело временное управляющее агентство ЕС (Joint Undertaking), которое с этой даты передаст свои коммерческие функции концессионеру, а регуляторные - наблюдательному совету, действующему автономно от Комиссии ЕС.

Наоборот, ГМЭС пока не имеет своего окончательного организационного оформления и адекватного финансирования (его бюджет составляет всего 300 млн евро при потребности в 800 млн) COM (2003)17. Р. 24. и потому развёртывается пока без чёткого графика. И хотя ему присвоен статус “Быстрый старт”, в финансовом положении он вряд ли повторит “Галилео”, ибо его услугами ныне больше интересуются военные, чем промышленность. “К тому же многие компоненты проекта, - отмечает Комиссия ЕС, - являются пока во многом экспериментальными и наличествуют лишь в отдельных своих фрагментах” Ibid. Р. 22.. Поэтому к реализации ГМЭС в 2004 году подключены ЕКА и консорциум “Юметсат”, рассчитывающий использовать её для контроля соблюдения обязательств стран-участниц Конвенции Киото.

Технически элементы ГМЭС предполагается разместить в космосе, на земле, в воздухе и на воде. Но для этого в наличии есть пока скорее носители, чем аппаратура (особенно нужны сенсоры, аппараты оптического и радарного наблюдения, микроволновая техника, датчики состояния атмосферы и вод океана и т. д.). Шестью странами ЕС приняты общие требования по стандартизации сигналов ГМЭС, мониторингу электромагнитной активности и раннему обнаружению. Однако это ещё не “дорожная карта” реализации проекта, который в идеале должен обеспечивать:

а) информацию для управления земельными и природными ресурсами (без этого мир, в частности, потерял за последние десятилетие 94 млн га лесов);

б) данные о состоянии Мирового океана (погода, климат, ресурсы, разливы нефти и пр.);

в) данные о состоянии атмосферы Земли (потепление, аэрозоли, озоновый слой);

г) сведения о наличии водных ресурсов (питьевая вода, другие показатели, намеченные Йоганесбургской конференцией 2002 года по устойчивому развитию) и, наконец,

д) предупреждения о рисках природных и техногенных катастроф.

Однако при таких своих потенциях ГМЭС (которая при высоком риске для частных вложений обречена быть первоначально в основном бюджетной) пока функционально дрейфует к своему военно-политическому применению. Как отмечалось в документах Европейского Совета в мае 2003 года, она призвана “дать ЕС возможность реагировать на кризисные ситуации с возможно большей оперативностью, затрачивая на решения об использовании наземных войск не более 5 дней и их размещение не более 10 дней с момента такого решения” и потому “должна быть распространена на цели сбора специальной информации и разведки” COM (2003)17. P. 24..

В этом её качестве ГМЭС предполагается использовать для: а) наблюдения за использованием международных соглашений по сокращению или передислокации вооружений и вооружённых сил; б) охраны границ; в) мониторинга обстановки вокруг объектов, опасных в случае террористических диверсий (плотин, резервуаров, энергохранилищ, ТЭС и АЭС, крупных зданий, ключевых инженерных сооружений и т. д.); г) прогнозирования и наблюдения за гуманитарными кризисами. “В общем и целом, - констатирует КЕС, - ГМЭС могла бы сослужить свою службу и гуманитарным, и спасательным операциям, и миротворству, и задачам боевых подразделений” COM (2003)673. Р. 18.. Другими словами, с самого начала этот проект имеет своё двойное назначение.

Из других крупных проектов ЕС и ЕКА следует отметить приспособление космодрома в Куру для запуска ракет “Союз” (для чего ЕКА собрало по спецподписке со стран-членов часть необходимых для этого средств, а “Арианспейс” получила 130-миллионный заём Европейского инвестиционного банка). Готовятся к запуску спутники “Гелиос 2А” и “Эссем” (военные), а также “Парасол” (исследование облачного покрова) и “Деметр” (прогнозирование землетрясений), примыкающий к программе ГМЭС. Продолжается связь ЕКА с космическим зондом “Розетта” и аппаратом “Кассиди”, достигшим спутника Сатурна Титан.

“Синергизм” взаимодействия государства и бизнеса

Стремясь к действиям в космосе не числом, а уменьем, ЕС и ЕКА не поддались на досужие бредни об “эффективности” разгосударствления своего аэрокосмического комплекса. Наоборот, как новое, наукоёмкое, конкурентное и связанное с риском направление, он работает под самым плотным патронатом государства, причём для этого используются как стандартные меры господдержки, общие для всех отраслей, так и специальные, избирательно направленные в пользу космических НИОКР, производств и реализации их результатов.

Конкретно, государственная поддержка комплекса принимает в ЕС следующие формы.

1. Государственное финансирование НИОКР и инженерных разработок. По имеющимся сценарным оценкам, бюджетные расходы стран ЕС на космос возрастают с 5,25 млрд евро в 2004 году до 8,08 млрд в 2013 году по оптимистическому сценарию, 7,77 - “политическому” и до 6,6 млрд по “линейному”, то есть в любом случае опережают общие бюджетные аллокации COM (2003)673. Р. 48-49.

“Оптимистический” сценарий исходит из потребностей приоритетного развития исследований и освоения космоса, как это предлагается в “Зелёной” и “Белой” книгах ЕС, “политический” базируется на положениях проекта Конституционного акта Евросоюза и “линейный” приводится как реферативный и основан на экстраполяции темпов роста таких расходов за предшествующие годы.. Кроме того, к созданию наземной сети “Галилео” будут привлечены средства структурных фондов ЕС (фонды регионального развития) и программы развития Средиземноморья “МЕДА”.

2. Государственный заказ (закупка) космических товаров и услуг безальтернативнен на первых этапах их создания и освоения. Госрасходы на анализируемые цели в мире составляли 38 млрд долл. в 2001 году и 43 млрд в 2003 году, а к 2010 году они возрастут, очевидно, до 50 млрд долл. Из них 70% передаются, в конечном счёте, в виде заказов частному сектору Ibid. Р. 15..

3. Система смешанного финансирования проектов с высокой степенью риска “ППП” (Public-Private Partnership). Она является европейской финансовой инновацией и предусматривает совместное бюджетное и частное финансирование с гарантией отдачи для последнего в виде грядущих доходов от проектов или управления ими. Кроме “Галилео”, она применяется ещё в шести крупных наукоёмких проектах ЕС и его стран-членов.

Вместе с тем прямое бюджетное финансирование всё более дополняется здесь иными целевыми формами поддержки, в том числе регуляторной и на возвратной основе.

4. Её наиболее распространённой формой является государственная помощь развитию приоритетных отраслей на национальном и региональном уровне на основании ст. 87 Договора о создании ЕС (льготы, гранты, особые условия приватизации, преференциальные цены на товары и услуги госсектора, вложения госкапитала и т. д.), которые могут использоваться либо на базе неоспоренной нотификации о них Комиссии ЕС, либо с разового разрешения этой комиссии. Только за последние пять лет XX века через такую практику в ЕС было предоставлено 3,5 млрд ф. ст. госсубсидий, займы аэрокосмическому сектору дотировались на 1,5-2,5 процентных пункта их ставок, с налогов списывалось 7-15% стоимости НИОКР. Такое содействие получали, например, испанский аэрокосмический консорциум “КАСА”, французский “Арианспейс”, проекты создания всего модельного ряда “аэробусов”. Структурно 63% объёма такого содействия составляют в ЕС гранты, 27% - налоговые льготы, 7% - дотирование по займам. Только дотирование программы “ФЛПП” (Future Launchers Preparatory Programme) составило 24 млн евро ещё при её общей стоимости в 145 млн евро Foundation R. Schuman.Op.cit. Р. 59, 61.. Сплошь и рядом при этом нарушаются правила конкуренции ВТО, что фактически и признала Комиссия ЕС, согласившись под давлением США на упорядочение субсидий на разработку и производство “аэробусов” “Euroactiv”, 11.01.2005.. Впрочем, это согласие было обусловлено встречным упорядочением субсидирования американских “боингов”.

5. Свои дополнительные льготы получает мелкий и средний бизнес (МСБ), десятками тысяч предприятий выступающий в аэрокосмической промышленности как субпоставщик крупных промышленных фирм. Классической страной в данном случае выступает Бельгия, которая через подобные субподряды вышла на статус пятого крупнейшего участника космического бизнеса в ЕС. За МСБ официально закрепляется 15% стоимости космических подрядов, а фактически их доля здесь составляет в среднем по ЕС 16%. Фирмы МСБ официально освобождены от нотификации получения госпомощи, могут пользоваться ею в размере до 75% стоимости ТЭО по их НИОКР, направленных на повышение конкурентоспособности, имеют льготы по “венчурному предпринимательству”, доступ к программе Европейского инвестиционного банка “Инновации 2010” и т. д.

6. К космическим проектам под госпатронатом привлекаются, наконец, возможности государственной науки, частных фондов и высшей школы, чьи соответствующие совокупные космические бюджеты оцениваются в 89 млн евро в 2005 году и 98 млн евро в 2006 году.

При всём при этом государство действует в данной сфере не расточительно, а рачительно. Заявленные к госфинансированию проекты проходят самую придирчивую экспертизу и аудит. Например, после неудач с марсоходом “Бигл-2” ЕКА, планируя его дублёра “Экомарс”, собрало 50 технических предложений из 20 стран. Пробными будут оба первые спутника системы “Галилео”, подлежащие запуску в 2006 году, а сам проект прошёл придирчивую финансовую экспертизу в “Прайс Ватерхаус” и “Дойче банк”.

На пользу “европейскому космосу” поставлены также торговая политика ЕС и правила конкуренции. ЕС входит в многосторонние соглашения ВТО по беспошлинной торговле авиатехникой и техникой информатики, штурмуются барьеры, ограждающие космический рынок США (режим госзакупок, экспортный контроль). Несмотря на исходные положения ст. 3(g) Договора о создании ЕС о недопустимости “искажения конкуренции” господдержкой бизнеса, аэрокосмический комплекс получил из неё крупные блоковые исключения по ст. 81, 82, 85 и 87-89 договора, а также в сфере передачи технологии, что, по сути, открыло путь к картелизации аэрокосмического рынка ЕС, благословлённой и поддерживаемой государством.

Не случайно доходы даже относительно небольшого испанского авиакосмического консорциума “Испансат” в 2001 году составили от услуг связи - 50 млн евро, обслуживания наземного транспорта - 80 млн, газонефтеразведки - 10 млн, продаж оборудования - 5 млн, а к 2020 году они прогнозируются соответственно в 275, 30, 60 и 25 млн евро http://europa.eu.int/comm/dgs/energy-_transport/galileo. В целом же оборот 800 предприятий ЕС, входящих в Ассоциацию аэрокосмической и оборонной промышленности Европы (АСД) составил в 2003 году 74 млрд евро при норме прибыли 5,3% и притоке заказов за тот же год в 148 млрд евро ASD. Op. cit. Р. 5, 7..

С другой стороны, для восприятия космических задач и возможностей космическую индустрию ЕС заставляют пройти свой собственный путь адаптации к новым задачам. Ей явно предписывается консорциумная “европеизация” в борьбе за заказы, создание рынков для своей продукции по всему миру, налаживание глубокой специализации и кооперирования (в ракете “Ариан” используются узлы и части из 10 стран ЕС), дальнейшая концентрация и централизация. Уже в 1990-х годах эти последние процессы практически завершились на национальных уровнях (например, в Великобритании “Бритиш аэроспейс”, “Маркони” и “ГЭС Дефенс” слились в “ВАЕ системз”), а в начале XXI века вышли на общеевропейский, где ныне не без стимулирующей роли государства осталось фактически всего пять самостоятельных консорциумов: “ЕАДС” (объединяющий “Даймлер Аэроспейс”, Германия, “Аэроспатиаль-Матра”, Франция и “КАСА”, Испания) с оборотом в 2003 году в 30,1 млрд евро; “ВАЕ” (с указанным выше набором участников) и оборотом в 12,1 млрд евро; “Талис” (“Томпсон-СКФ” и ряд других фирм Франции) с оборотом в 11,9 млрд евро, “СНЕКМА-САЖЕМ” (Франция) - 9,6 млрд евро и “Финмекканика” (Италия) - 7,8 млрд евро, причём при активных акционерных, финансовых и технологических связях между ними.

В частности, в торгах на статус концессионера “Галилео” в итоге осталось всего два консорциума - “И-Нависат” (ЕАДС, “Талис”, “Инмарсат” и ещё 20 фирм) и “Юрлей” (“Алкатель”, “Финмекканика”, “Винчи” и др.), причём участникам двух ранее сошедших с дистанции союзов разрешалось присоединиться к оставшимся двум. Примеру фирм следуют и объединения предпринимателей и, в частности, в апреле 2004 года Европейская ассоциация аэрокосмической промышленности (АЕКМА), Европейская группа оборонной промышленности (ЕДИГ) и Ассоциация европейской космической индустрии (“Юроспейс”) слились в единый отраслевой союз предпринимателей АСД.

Инструментами обеспечения дисциплины в промышленности служат те торги, результат которых предопределён заранее, а также прямые заказы. Так, решение по выбору концессионера “Галилео” откладывалось трижды в целях “уторговывания” его условий в пользу ЕС и ЕКА, из 1068 подрядов, размещённых ЕКА в 2002 году, 400 носили форму прямых заказов и из 434 тендерных предложений прошли предварительную выбраковку лишь 241 ESA.Annual Report, 2003, Paris, 2004.. Не прощается и мошенничество, и потому КЕС заставила, например, “Франс телеком” вернуть около 1 млрд евро субсидий, незаконно полученных ею с 1994 по 2002 год.

Таким образом, власти и бизнес ЕС выходят на космический старт, крепко взявшись за руки.

Задействованные резервы международного сотрудничества

Как неоднократно отмечалось в документах Совета министров ЕС, Евросоюз приветствует привлечение к своим космическим проектам третьих стран Europe, 11.02.2004. Р. 7. по четырём причинам: а) изыскать вовне те необходимые технологии, которыми не располагает сам ЕС, б) открыть рынки третьих стран для своих космических товаров и услуг, как гарантию окупаемости предпринимаемых усилий, в) разделить с иностранными государствами риски и стоимость освоения и использования космоса и г) способствовать глобализации операций своего космического комплекса.

По этим направлениям идёт привлечение, прежде всего, результатов чужих фундаментальных исследований, ибо свои поставлены в ЕС слабо, а недавнее расширение Евросоюза дало ему прирост лишь территории и населения, но не интеллектуального потенциала. Поэтому основными объектами внимания здесь являются США и Россия, а также КНР, Израиль, Индия, Япония, Южная Корея, Бразилия, Канада и Украина (Норвегия и Швейцария являются членами ЕКА). Со всеми ними (кроме России) заключены соответствующие соглашения о сотрудничестве, которые кроме технических включают ещё и коммерческие аспекты. В частности, с Украиной сценарии взаимодействия покрывают промышленное сотрудничество, стандартизацию, НИОКР и дислокацию здесь части наземной инфраструктуры “Галилео” Europe Information. E-Technology, 10.09.2004. Р. V. 3.. КНР, Израиль и Индия внесли в реализацию “Галилео” свой финансовый вклад.

При этом, декларируя конкуренцию в космосе с США и автономность своих усилий, ЕС и ЕКА вовсе не отмежёвываются от технико-производственного сотрудничества с этой страной, начиная от “интероперабельности” GSP и “Галилео” и кончая субсидиями европейским фирмам, участвующим в построении противоракетной обороны США.

В тех же коммерческих целях для третьих стран будут открыты все функциональные возможности “Галилео”, кроме кодированных каналов правительственной связи, соглашения об этом уже заключены с Бразилией, Мексикой, странами Азии и Африки. В рамках ВТО существенно либерализирована торговля аэрокосмическим и информационным оборудованием и услугами космической информации и связи. Брюсселю удалось частично приоткрыть китайский космический рынок. Однако самым труднодоступным здесь остаётся космический рынок США, защищаемый принципом “покупай американское”, а также экспортным контролем над передачей технологии и международной технологической кооперацией. Поэтому в 2003 году, имея актив по торговле аэрокосмической продукцией с отстальным миром в 14,1 млрд евро, ЕС свёл её баланс с США с дефицитом в 11,8 млрд евро ASD. Op. cit. Р. 15.. Проблемой остаётся и Индия, которая ориентируется в этой области преимущественно на США и Россию.

Поэтому усилия дипломатии ЕС дополняются на этих направлениях пробивной силой частных фирм, в том числе через экспорт капитала, его международное переплетение и технологическую кооперацию. И американские, и европейские аэрокосмические консорциумы давно уже имеют филиалы на рынках друг друга, например, ЕАДС управляет 20 предприятиями в США. В пaрах по отдельным направлениям работают “Крайлер” и “Даймлер”, “Талис” и “Рейтеон”. “Локхид-Мартин”, “Нортон”, “Боинг” поставляют ЕАДС сенсоры, оборудование лазерного обнаружения, элементы противоракетной защиты. ЕКА сохраняет в своей тендерной политике специальное “окно” для поставщиков из третьих стран, АСД начала свою работу с запуска программы сотрудничества “Китай - Индия - Азия” и т. д. Таким образом, трансатлантические и глобальные коммерческие связи уже уходят гораздо дальше официальных контактов и договорённостей (хотя это пока более заметно в авиации, а не в космосе).

Правда, самодеятельность европейского бизнеса подчас перехлёстывает через край. ЕАДС, ВАЕ, “Аления” и другие уже ведут со своими американскими партнёрами переговоры о сделках на миллиарды долларов по тематике, которая может рассматриваться либо как “утечка мозгов”, либо как содействие американскому доминированию в космосе. Поэтому уже заявлено, что такие поставки потребуют одобрения правительств стран ЕС (пока “зелёный свет” для них дала лишь Великобритания), с тем чтобы “не дать стимула дальнейшему одностороннему формулированию внешней политики США” и “не испортить отношений с Россией”.

Короче, и здесь европейский космический “юниор” взрослеет и начинает говорить своим голосом.

Всё сказанное выше - отнюдь не хвалебная ода космической политике ЕС, имеющей собственные узкие места и болезни роста. Однако эта политика явно содержит важную информацию к размышлению для России, которая ныне старается вывести свой аэрокосмический комплекс из его кризисного состояния.

Автор не является экспертом в космической инженерии. Однако в том, что касается России и космоса, представляются заслуживающими внимания по крайней мере следующие вещи.

1. С учётом имеющихся ресурсных ограничений и возможностей вклада отечественного космического комплекса в техническую модернизацию страны наша космическая политика могла бы напоминать, скорее, европейскую, чем американскую, в конкуренции с которой она ранее строилась, и потому быть: а) селективной, б) народнохозяйственно- и экспортноориентированной, в) окупаемой в своих основных проектах и г) осуществляемой в тандеме “государство - бизнес”.

На практике это может означать концентрацию сил на перспективных проектах, реорганизацию под них отечественной космической промышленности в немногие мощные научно-производственные группы, направленность технической политики на расширение спектра космических товаров и услуг, востребуемых рынком, и целенаправленное культивирование для них развитой внутренней и внешней баз сбыта, всестороннюю поддержку комплекса государством (госзаказ, стимулирование НИОКР и экспорта, дипподдержку его за рубежом и т. д.).

2. С точки зрения рынков будущего, следовало бы исходить из того, что эпицентрами их развития будут на перспективу не ракеты-носители, а бортовая и наземная аппаратура и особенно продажа космических услуг. При этом наибольшую хозяйственную отдачу обещают беспилотные аппараты, ибо современная бортовая аппаратура, эквивалентная весу космонавта и его жизнеобеспечения, даёт гораздо большую информационно-хозяйственную отдачу, чем человек на борту. Поэтому, в частности, малоперспективным представляется “космический туризм”.

3. Наше сотрудничество в космосе пока замыкается, в основном, на США (а самые последние инициативы адресованы переферийным космическим странам). Но такую ситуацию пора целесообразно разумно скорректировать в пользу бoльшего внимания к Европе. Конечно, мы “стыкуем” “Галилео” с нашей “Глонасс”, получили своё место на космодроме в Куру. Однако, как представляется, пока не до конца оценёнными остаются прорывные прикладные возможности “Галилео” (и ГМЭС). Переговоры по соглашению о нашем участии в ней идут ни шатко ни валко, без должного присутствия отечественного бизнеса, нас опережают здесь многие другие государства. Поэтому напрашивается скорейшее заключение такого соглашения при условии, однако, что оно будет содержать не только престижные политические и технические аспекты, но и открывать нам путь к использованию всех коммерческих перспектив “Галилео”. Во всех случаях в нём необходимо предусмотреть арендное размещение части его наземной структуры на нашей (а не только украинской) территории, равно как и включать отечественную электронику в число лицензиатов по производству приёмных чипов системы (хотя бы в пределах импортозамещения). Иначе очень скоро, имея громадный и общепризнанный космический потенциал, страна превратится в безальтернативного импортёра космических услуг будущего из-за рубежа.

4. В части отечественной аэрокосмической промышленности самое время подумать относительно обеспечения её интересов при присоединении к ВТО, о распространении на неё всех мер господдержки экспорта. Повышению интереса зарубежных потребителей могло бы послужить участие российских космических КБ и предприятий (акционерное, технологическое, договорное) в упомянутых европейских аэрокосмических консорциумах, без чего мы не получим доступа к госзакупкам ЕС (как это уже было с транспортным самолётом для НАТО). Здесь же соперничество готовых космических продуктов (например, “Союз” - “Ариан” - “Вeга”) должно хотя бы частично дополняться партнёрской технологической кооперацией с теми же консорциумами, особенно в производстве аппаратуры.

Все эти возможности совершенно неразумно было бы игнорировать или упускать, ибо в отличие от других отраслей именно в космосе мы располагаем пока наиболее сильными переговорными позициями с любыми партнёрами. А для обеспечения космической автономиии ЕС от США у Евросоюза просто нет другого партнёра, кроме России. Это стало особенно очевидно, когда в начале 2005 года стали ясны технические трудности с доработкой ракеты “Ариан 5”, да и самими спутниками для “Галилео”. “В обоих случаях, - писал бюллетень “Юроп”, - решение этих проблем идёт из России”. В частности, задержки с запусками ЕКА могут быть продублированы запуском “Союзов” с Байконура в сотрудничестве с “Арианспейс” Europe, 11.02.05, p. 16; 1.03.05. Р. 4..

“Признавая выдающийся опыт и потенциал России в космической сфере, - подчёркивается в “Белой книге”, - Европа обязана расширить ныне существующие здесь сферы сотрудничества, включая совместные НИОКР и инженерно-внедренческие разработки… и выйти на долгосрочное и стратегическое партнёрство с нею” COM(2003)673. Р. 20.. Этот сигнал, безусловно, должен быть услышан.

Конечно, призывы к прагматизму не снимают необходимости внимания к чисто научной, поисковой, познавательной отдаче от космической отрасли, сотрудничества с США, участия в международных программах. Однако любой выход в космос должен иметь две стороны: затратную и доходную, равно как и быть разумно диверсифицированным по направлению партнёрства.