Обе стороны считают, что увеличение масштабов экономических связей может быть достигнуто путём заключения Соглашения о свободной торговле (Free Trade Agreement - FTA), какие ЕС имеет со многими странами мира. Считается, что соглашение увеличит торговлю между ЕС и Индией до 160 млрд евро к 2015 году http://w.w.w.bilaterals.org/article,php3?id_article=16346 21.11.2009.. Переговоры об этом начались в 2007 году, а подписание планировалось в конце 2008 года, однако, хотя и в 2008, и в 2009 годах шли интенсивные переговоры, соглашение так и не было заключено. Индийская сторона настаивает на смягчении требований ЕС к безопасности импорта продуктов и к более либеральным законам, регулирующим статус работающих в Европе индусов. Со своей стороны, ЕС настаивает на либерализации индийской сферы услуг и иностранных инвестиций в Индии, требует отмены запрета на участие европейских компаний в тендерах по государственным закупкам. Расходятся позиции сторон и по вопросам сохранения интеллектуальной собственности. Индия отказывается принять высокие требования в этой сфере, на которых настаивают европейцы.

Ещё одним препятствием на пути подписания соглашения стало стремление ЕС включить в его текст пункт о соблюдении прав человека, что делается по решению Совета Европы от 1995 года. Индия возражает против этого по двум причинам. Во-первых, хотя Индия и входит в Совет по правам человека ООН, она не слишком спешит ратифицировать различного рода документы Совета, считая их вмешательством во внутренние дела страны. Во-вторых, в Индии считают, что включение этого пункта в торговое соглашение противоречит принципу разделения политики и экономики и может быть использовано ЕС для торгового протекционизма Интересно отметить, что в коммюнике о 10-м саммите ЕС-Индия в октябре 2009 г. нет даже упоминания о Соглашении о свободной торговле. . Следует отметить и то, что экономический кризис заставил пересмотреть многие положения будущего соглашения, что до сих мешает сторонам прийти к окончательному решению этого вопроса.

Противоречия политического сотрудничества

Предложение Евросоюза Индии проводить ежегодные саммиты, присоединив её к элитному клубу стран, с руководством которых ЕС ежегодно встречался (США, Канада, Япония, Россия и Китай), не могло не вызывать законной гордости в Дели. Однако на первом этапе саммиты часто вели к острым разногласиям по проблемам внешней политики. На втором саммите в 2001 году в Брюсселе руководители ЕС отсутствовали, поскольку находились с визитом в Пакистане через год на третьем саммите председательствовавший в ЕС премьер-министр Дании А. Расмусен пытался убедить Индию “немедленно возобновить диалог с Пакистаном” и отвести войска от границы. Естественно, что Индия воспринимала такую политику не иначе как вмешательство во внутренние дела своей страны, а ЕС стал избегать тем, которые могли вызвать негативную реакцию Дели.

Сегодня обе стороны стараются не упоминать проблемы Кашмира и отношений между Индией и Пакистаном в документах о переговорах на высшем уровне. Например, в коммюнике о саммите 2009 года в разделе о внешней политике речь шла о позитивном отношении сторон к деятельности СААРК, о ситуации в Афганистане, о положении с правами человека в Мьянме, о политической ситуации в Непале и в Иране и сотрудничестве в рамках АСЕМ. В разделе о борьбе с терроризмом стороны осудили террористический акт в Мумбаи в 2008 году и признали необходимость совместных усилий по борьбе с терроризмом, однако ни проблема Кашмира, ни вопросы присоединения Индии к Договору о нераспространении ядерного оружия там не упоминались India-EU Joint Statement, November 2009, European Commission -External Relations 06/11/2009..

Обе стороны определяют свои отношения как “стратегические”, однако понимание характера этого определения у них отличается. Для ЕС стратегический характер отношений достаточно формализован: Индия - это страна с огромным населением, с быстро растущей экономикой, стремящаяся войти в мировую элиту. Никаких конкретных обязательств “стратегичность” отношений в себе не несёт. Для Индии стратегическое партнёрство с ЕС прежде всего дополняет её усилия в становлении в качестве ведущей мировой державы и должно обеспечить ей продуктивный, систематический и многоуровневый стратегический диалог с конкретными решениями по широкому кругу вопросов. До настоящего времени ЕС обеспечить это в том масштабе, на который рассчитывает Индия, не в состоянии. По мнению директора французского Национального центра научных исследований К. Жаффрело, “в сознании индийских лидеров США являются лидером, значение которого трудно оспорить, тогда как Европа всё ещё находится в поиске своей международной роли и всё ещё не является ведущим международным актором в силу своей внутренней раздробленности и недостатка надёжной возможности для проекции своей мощи” Jaffrelot Christophe, India and European Union: The Charade of a Strategic Partnership, CERI-Science Pj/CNRS, March 2006. .

Во многом именно эти соображения определяют всё больший крен индийской политики в сторону США. Индийская дипломатия постоянно стоит перед определённым выбором между Брюсселем и Вашингтоном, несмотря на схожесть позиций всех трёх по основным проблемам международных отношений. При этом для сегодняшней Индии в силу достаточно конкретных причин Соединённые Штаты становятся стратегическим союзником в большей степени, чем ЕС. После 11 сентября 2001 года отношения между Индией и США перешли от кризиса, вызванного индийскими ядерными испытаниями 1998 года, к постепенному улучшению, а затем и к почти союзническим отношениям. В 2004 году они подписали соглашение “Шаги навстречу стратегическому партнёрству”, в июне 2005 года - соглашение о военном сотрудничестве, а в ходе визита президента США в Индию - соглашение о сотрудничестве в сфере ядерных технологий. Как известно, ЕС, продолжая настаивать на присоединении Индии к Договору о нераспространении ядерного оружия, подобного соглашения с Индией не имеет Отказ Индии присоединиться к договору о нераспространении ядерного оружия определяет сложности её сотрудничества с ЕС в вопросах ядерной энергетики. В коммюнике о переговорах премьер-министра Италии Р. Проди с его индийским коллегой в феврале 2007 г. этот вопрос был облечён в весьма обтекаемую форму. В документе говорилось, что стороны “согласились продолжать обсуждать необходимость утверждения обращённых в перспективу подходов к укреплению международного гражданского ядерного сотрудничества с Индией под соответствующим контролем МАГАТЭ”.. Кроме всего прочего, для Индии готовность Вашингтона решать политические проблемы военными средствами более предпочтительна, чем склонность ЕС к поиску дипломатических путей выхода из конфликтных ситуаций.

Как с горькой иронией писал индийский политолог Р. Джайн, “в отличие от отношений с Соединёнными Штатами, Европа рассматривается как “потрёпанная пожилая леди”, которую знают более чем четыре века, и здесь между Индией и Европой нет “ни волнения, ни страсти”. Как часто жалуются европейцы, Индии “нравится” Европа, но США она “любит”, хотя это и “трудная любовь”. Проблема заключается в том, что Европа хочет, чтобы её любили, и чувствует разочарование, когда понимает, что Индия не готова к взаимности. Вопрос не в том США или ЕС, а в том, что в системе отношений кто-то из них будет более близким, чем другие” R.R. Jain, India, the European Union and Asian Regionalism, 2005..

Это наблюдение справедливо, тем более что индийцы нередко сталкиваются с европейским этническим высокомерием. Хотя в ходе своего визита в Лондон индийский премьер-министр сказал об английских корнях индийской демократии, память о колониальном прошлом в индийском обществе сохраняет определённый барьер в отношении индийцев к Европе и европейцам. Когда в 2006 году контролируемый выходцем из Индии Лакшми Миталлом сталелитейный концерн Миталл-Стил начал в соответствии с законами и правилами ЕС (что было подтверждено комиссией по конкуренции Европейской комиссии) процедуру покупки люксембургской сталелитейной компании Арселор, противники сделки между этими двумя европейскими компаниями апеллировали прежде всего к индийскому происхождению хозяина Миталл-Стил. Как заявил премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер “речь идёт о культурной несовместимости двух предприятий”, хотя обе компании являются европейскими, а сам Миталл уже свыше тридцати лет живёт в Великобритании. Аргументация противников сделки основывалась на том, что установление контроля индийского концерна над европейскими заводами приведёт к массовым увольнениям и ухудшению условий труда рабочих. Весь этот инцидент был справедливо воспринят в Индии как “европейский расизм”, даже несмотря на благополучное завершение сделки.

Индийская внешняя политика всё ещё сохраняет остатки антиимпериалистической риторики, унаследованной от лидерства в движении неприсоединения, однако уравнения реальной политики отодвигают эти лозунги всё дальше и дальше в историю. В то же время Индия, несмотря на поступательность своих отношений с США, с пониманием относится к европейскому стремлению стать одним из мировых центров. Это совпадает с собственными амбициями Дели, хотя Индия до сих пор не всегда воспринимает ЕС как единое целое. У неё существуют особые, исторически сложившиеся, отношения с Великобританией, а особая позиция Парижа в отношении США помогала укреплению индо-французских связей, что способствовало высокому уровню военно-технического сотрудничества между ними. Однако глобальная роль ЕС в мировой политике рассматривается в Дели скорее как потенциал, чем как реальность.

В 1990-х годах Индия инициировала политику “лицом к Востоку”, что привело к тому, что в 2005 году Восточная Азия обогнала ЕС по объёму торговли с Индией, прежде всего за счёт увеличения торговли Индии с Китаем, которая в 2008 году составила 38,3 млрд евро. Индия с ревностью относится к тому, что на каждое евро, вложенное в её экономику, Европа вкладывает 20 евро в экономику Китая. При этом в своих отношениях с ЕС, а до определённой степени и с США, демократическая Индия позиционирует себя как своего рода противовес коммунистическому Китаю в Азии.

ЕС и другие страны Индостана