Размещено на http://www.allbest.ru/

Россия в трансатлантическом контексте

Виталий Журкин, Андрей Кокошин

Михаил Носов, Сергей Рогов

Николай Шмелев

Процессы реформирования России совпали по времени с быстро набирающими силу в последние два десятилетия процессами интернационализации жизни мирового сообщества, получившими емкое название - глобализация. На ее передовых рубежах сегодня два центра Атлантического сообщества - Европейский Союз и США. Россия пока еще не слишком затронута развитием евроатлантической интеграции, но ее сближение с Западом является, очевидно, непременным условием дальнейшего продвижения страны вперед. Обособленность же и замкнутость способны привести лишь к воссозданию условий и стимулов для нового витка “холодной войны” и даже нового тоталитаризма, чего Россия выдержать, вероятнее всего, уже больше не сможет. Но вопрос: как и каким образом Россия может интегрироваться в западный мир? - не имеет простого ответа. Вряд ли при жизни нынешнего поколения Россия станет членом НАТО или Евросоюза. Однако проблема в исторической перспективе, несомненно, имеет свое решение. Сближение России с западным сообществом будет в первую очередь зависеть от характера политических, экономических и социальных реформ внутри страны. В то же время многое будет определяться желанием и готовностью Запада сотрудничать с Россией.

Предлагаемое читателям эссе - коллективное размышление об итогах первого десятилетия перемен в России, о перспективах как ее внутренней эволюции, так и международного положения и политики, прежде всего в трансатлантической зоне, ее отношениях с Евросоюзом и США.

Современная Россия

Немногим более десяти лет назад Россия начала трудную и болезненную трансформацию своего общества, в котором коммунистическая идеология постепенно уходит в прошлое. Социальный эксперимент над собственным народом, длившийся более 70 лет, закончился полным крахом. Революция, ГУЛАГ и войны уничтожили немалую часть генофонда российской нации, породили ксенофобию, ментальность “осажденного народа”, препятствовали созданию подлинно демократического общества. Объективности ради надо сказать, что СССР создал второй в мире экономический потенциал и был способен противостоять самому сильному государству капиталистического мира - США в качестве глобального соперника, первым проложил путь в космос, достиг ядерного равновесия. Однако все это обеспечивалось, прежде всего, за счет жестокой и жесткой тоталитарной диктатуры. Народ часто верил вождям, но они редко доверяли своему народу, рассматривая его лишь как инструмент в достижении “светлого коммунистического будущего” и “мировой революции”. Итогом стал развал советской империи и полный демонтаж прежней политической и экономической системы страны, открывший путь к строительству новой России.

Сегодня страна переживает нелегкие времена. Наследство, полученное от СССР, противоречиво и неоднозначно. С одной стороны, народ воспринял лозунги демократической перестройки общества и те возможности, которые открыл перед ним переход от централизованной экономики к рынку. С другой - ломка социальной структуры, проводимая людьми авантюрного склада, не имевшими к тому же никакого опыта жизни в новых условиях, привела к острейшему экономическому кризису и, как следствие этого, к разочарованию в происходящем. Отсюда определенная асоциальность россиян, без преодоления которой строительство гражданского общества будет весьма трудным процессом. Нет у людей и опыта жизни в условиях рыночной экономики, переход к которой на первых порах вызвал лишь обнищание 80% населения и резкий, невиданный нигде в цивилизованном мире разрыв в доходах между немногими богатыми и слишком многими бедными. Государство приступило к рыночным реформам не только без какого-либо плана и опыта, но часто и без каких-либо понятий о морали, и без того уже подорванной коммунистической идеологией, доминировавшей в СССР на протяжении десятилетий.

Множество острейших проблем, которые стоят сейчас перед страной, требуют от ее руководства не только твердой решимости действовать, но и осторожности, гибкости, прагматизма, постоянной оглядки на “человека с улицы”. В экономике это такие крупнейшие проблемы, как массовое и весьма недалекое по срокам устаревание основных фондов, требующее мобилизации усилий как частного сектора, так и государства; необходимость создания условий для оживления мелкого и среднего частного бизнеса и для выхода его “из тени”; прогресс в решении аграрного вопроса; реформа естественных монополий; необходимость восстановления доверия внутренних и внешних инвесторов к российской банковской системе; трудности выплаты внешнего (в первую очередь еще советского) долга; наконец, поиски современного баланса между открытостью российской экономики и необходимостью защиты интересов национальных производителей.

В социальной сфере это необходимость заметного повышения зарплаты работающих и доходов пенсионеров, проведение широких социальных реформ в жилищно-коммунальном хозяйстве, здравоохранении, образовании, пенсионном обеспечении. Причем их проведение потребует максимальной осторожности, ибо один резкий неосторожный шаг может поставить под вопрос социальную и политическую стабильность страны.

Все это - рабочие проблемы, прагматические, конструктивные задачи; их решение и есть то, что предстоит делать России в видимой перспективе. Однако уже сегодня, в начале XXI века, имеются веские основания считать, что Россия, по-видимому, достигла дна своего падения и начинает постепенно выкарабкиваться из ямы, в которую она сама себя загнала. Появились первые признаки устойчивого экономического подъема, оживилось общее экономическое состояние страны, повысился тонус ее жизни, близок к завершению процесс избавления от той части российского экономического потенциала, которая оказалась нежизнеспособной в рыночных условиях, достигнуто равновесие бюджета, обозначилась определенная степень стабильности денежно-кредитной системы, постепенно выстраивается нормальная цивилизованная инфраструктура рынка, приостановлено падение жизненного уровня народа, и даже наметилась тенденция к некоторому его, правда пока еще весьма скромному, повышению. В обществе все более ощутимыми становятся настроения спокойствия и уверенности, сосредоточенности на конструктивных задачах жизни. Травмы, нанесенные распадом страны и безжалостными, плохо продуманными реформами, начинают постепенно зарубцовываться. Новые поколения россиян смотрят в будущее с большей надеждой, чем те, кто прожил основную часть своей жизни при прежнем режиме. Одним словом, страна, кажется, начинает понемногу выздоравливать.

События в России привлекают пристальное внимание Запада. Там нередки утверждения, что Россия сама не знает, чего она хочет и куда она идет. Подобный взгляд на вещи по меньшей мере не соответствует реальности. Пусть и в довольно размытых берегах, но основное русло дальнейшего движения страны уже определилось, и в целом Россия уже достаточно отчетливо представляет себе, чего она хочет и куда ей надлежит двигаться. Цивилизационные задачи России сегодня в основном те же самые, что и у других стран Запада, с той только разницей, что то, что предстоит сделать ей, многие другие страны уже сделали. Если не говорить о крайностях, то в целом в российском обществе уже достигнута высокая степень консенсуса относительно ориентиров на будущее: это демократия, права человека, социальное рыночное хозяйство, повышение уровня жизни и социальной защищенности для всех. К этому спектру основных цивилизационных целей добавляется еще одна традиционная и во многом специфическая задача: необходимость освоения тех огромных территорий и природных богатств, которыми наградила Россию ее историческая судьба.

Масштабы проблем, трудностей и опасностей, которые ожидают Россию в процессе ее превращения в нормальную современную страну, исключительно велики. И сегодня никто не может дать гарантии, что они будут преодолены совершенно безболезненно. Существует ли, например, опасность сползания к авторитарному режиму? Да, в определенной мере существует. Но и наблюдавшееся в 90-х годах полнейшее безвластие в стране представляло, может быть, даже еще большую опасность для выживания российской нации. И в дальнейшем поиски оптимума между гражданскими свободами и вертикалью власти, видимо, еще долго будут основным содержанием российской политической жизни.

Есть ли в современной России какая-либо угроза правам человека, включая свободу слова и информации? Да, видимо, есть. Но сегодня возможности постепенно формирующегося гражданского общества в стране неизмеримо выросли, и силы гражданского сопротивления позволяют надеяться, что впредь никакая власть не сможет перейти в этой области твердо установленные конституционные пределы.

Имеются ли какие-то шансы скорого прекращения конфликта в Чечне? В принципе, наверное, имеются, особенно если западная общественность осознает, наконец, реальные масштабы той угрозы (теперь уже всему миру), которую несет с собой международный терроризм. Но нельзя исключать и возможность того, что, при всей искренности попыток центральных властей как-то урегулировать ситуацию, этот тлеющий очаг сепаратизма и терроризма будет еще долго осложнять жизнь России, подобно тому, как нечто похожее уже десятилетиями происходит в Ольстере, Стране Басков, на Корсике, на Балканах, в Израиле и в других регионах мира.

Масштабность созидательных задач, стоящих ныне перед новой Россией, позволяет ожидать некоторого усиления, условно говоря, здорового изоляционизма в ее нынешней и будущей внешней политике. Речь, разумеется, не об отгораживании от внешнего мира, а о более глубокой сосредоточенности на внутренних проблемах и решениях. Мир, к сожалению, не стал за последнее десятилетие более безопасным и менее своекорыстным, чем он был в эпоху “холодной войны”. Но если России удастся сохранить на будущее свой действенный ракетно-ядерный потенциал сдерживания возможной полномасштабной агрессии и если в ходе происходящей военной реформы и технического перевооружения она сумеет создать достаточно мобильные, компактные и эффективные обычные вооруженные силы, способные отразить любую локальную или региональную угрозу, включая возможные попытки дальнейшей экспансии исламского фундаментализма и международного терроризма, то необходимые гарантии ее мирного созидательного труда не будут и впредь зависеть ни от каких колебаний внешней политической конъюнктуры.

Вместе с тем более глубокая созидательная направленность новой демократической и неконфронтационной России будет лишь содействовать ее многообразным отношениям партнерства и сотрудничества с внешним миром, в особенности там, где эти отношения непосредственно затрагивают ее жизненно важные интересы. Если судить по тому, как обстоят дела сейчас, то главные внешние интересы страны на перспективу определились уже достаточно четко. Это дальнейшее сближение с Западом и постепенное врастание в евроатлантическое сообщество. Это объединение усилий со всеми ответственными государствами в совместном решении таких острейших проблем современности, как создание всеобщей системы ракетно-ядерной безопасности, текущие и возможные новые региональные конфликты, ставшая уже всемирной угроза международного терроризма, наркотики, организованная преступность, массовые заболевания, охрана окружающей среды и пр. Это развитие дружественных конструктивных отношений со своими соседями, в особенности с такими важнейшими странами, как Китай и Индия. И это, конечно, необходимость активного полноправного участия России в международном экономическом сотрудничестве, включая членство в ВТО и других организациях, возглавляющих ныне процессы глобализации в экономике, финансах, культуре, технологическом и информационном обмене.

Особый приоритет - отношения России со странами СНГ. Неоимперских устремлений у новой России нет, и, главное, быть не должно, учитывая хотя бы тот простой факт, что масштабы стоящих перед страной созидательных задач не могут чисто объективно позволить ей такую роскошь, как содержание империи. Но вековые цивилизационные, экономические, этнические и другие связи, общие интересы в сфере безопасности (учитывая, в частности, фактор исламского фундаментализма и международного терроризма), наконец, достаточно сдержанное отношение Запада к возможностям реальной интеграции этих стран поодиночке в западное сообщество - все это делает тесные и разнообразные связи на постсоветском пространстве императивом, не зависящим от чьих-либо субъективных настроений и превратностей краткосрочной политической конъюнктуры. Будет ли СНГ более тесным интеграционным объединением или просто продолжит свое существование в нынешнем виде, или оно обречено на распад, - сейчас с уверенностью не может предсказать никто. Представляется, что и в этом вопросе многое, если не все, будет зависеть прежде всего от того, насколько успешным или, наоборот, неуспешным будет дальнейшее социально-экономическое развитие самой России.

Выход России из длительной международной изоляции и постепенное врастание ее в евроатлантическое сообщество объективно не может не быть достаточно долгим историческим процессом. В порядке размышления можно сегодня представить себе следующий общий алгоритм этого процесса. Реальным путем интеграции России могло бы, по-видимому, стать разделение механизма принятия решений в таких организациях, как НАТО и Евросоюз, на три корзины. Это решения, о которых Россию только информируют, затем решения, где с ней консультируются, и, наконец, решения, которые принимаются исключительно при согласии России. К последним, прежде всего, относятся решения об использовании военной силы и действия, которые могут прямо или косвенно затрагивать российскую безопасность. Подобное сотрудничество с течением времени могло бы привести к постепенному стиранию граней между этими категориями принятия решений и, в конечном счете, к укоренению России в системе современных демократических индустриальных держав.

Россия - Европа

Первое из этих клише опирается на “загадочную российско-славянскую душу” - образ, который позволял списывать на нее многое, в том числе и в восприятии России Западом. На самом деле Россию можно и нужно понимать. Российское восприятие мира, конечно, имеет свои исторические и культурные отличия от представлений, сложившихся на Западе. В целом же, однако, русские видят мир таким, каким его видят и француз, и немец, и американец.

“Непонимание” России во многом связано с непониманием этнокультурной принадлежности страны. Что есть Россия - Европа или Азия? Продолжающийся уже два века спор между сторонниками западной, то есть евроатлантической ориентации, и теми, кто считает, что Россия скорее принадлежит к самобытной культуре, уходящей корнями в ее чисто славянское и азиатское прошлое, бесплоден. Да, Россия несет в себе многие черты азиатской культуры, две трети ее территории географически находятся в Азии, значительный процент ее населения исповедует ислам, есть регионы, где распространен буддизм. Однако по всем своим цивилизационным базовым основам Россия - неотъемлемая часть Европы. Еще в конце XIX века выдающийся русский философ Владимир Соловьев писал, что “России, чтобы остаться Россией, надо быть более европейской, чем Европа”. В этой формуле заключено по сути дела все: и прошлое России, и ее настоящее, и ее пути в будущее.

Для российской интеллигенции цивилизация и Европа всегда были синонимами. Россия внесла и продолжает вносить огромный вклад в западную цивилизацию и мировую культуру. Россия и русские принадлежат к европейской культурно-цивилизационной общности, ставшей основой и для культурной природы Америки. Это, конечно, отнюдь не означает, что в своей политике Россия должна ориентироваться исключительно на Запад. Опыт подобного однобокого внешнеполитического курса Россия недавно уже имела. Для нее с точки зрения геополитики евроатлантическое и азиатское пространство одинаково важны. Однако сегодня принадлежность к миру Запада определяется не только географией или членством в НАТО или Евросоюзе и даже не принадлежностью только к одной цивилизации. Ни Япония, ни Австралия, ни Израиль, например, не отвечают полностью этим критериям, но тем не менее являются полноправными членами западного сообщества. Общей основой их принадлежности к Западу является единство политической культуры, построенной на принципах демократии, рынка, социального мира и защиты прав человека.

Курс на формирование принципиально новых отношений с европейскими государствами был проложен еще до появления независимой России, во второй половине 80-х годов. Он связан с именем Михаила Горбачева и выразился в таких инициативах и акциях, как идея создания “общего европейского дома”, отказ от подавления силой демократических движений в странах Центральной и Восточной Европы, согласие на объединение Германии и роспуск Организации Варшавского договора. Этот курс внес важнейший, возможно, решающий вклад в окончание “холодной войны”, обрекавшей Европу на положение главного потенциального театра военных действий в случае открытого столкновения двух военно-политических блоков.

В актив политике новой России можно внести, прежде всего, Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и Европейским Союзом, подписанное в 1994 году. Это самое масштабное международное соглашение из всех, что были заключены Россией за минувшее десятилетие. Россия стала членом Совета Европы, сделала свой существенный вклад в улучшение двусторонних отношений с большинством европейских государств. В 1997 году был подписан Основополагающий акт о сотрудничестве между Россией и НАТО. В 1999-м принята Коллективная стратегия ЕС в отношении РФ и ответная Стратегия России. Накопленный в этот период опыт диалога и взаимопонимания как с государствами, которые лишь недавно находились по ту сторону барьера “холодной войны”, так и с некоторыми (к сожалению, не со всеми) странами Центральной Европы, взявшими курс на интеграцию в созданные Западом европейские структуры, является важнейшим и ценнейшим результатом действий российской дипломатии, предпосылкой дальнейших позитивных перемен.

Наибольший прогресс в отношениях между Россией и Европой в последнем десятилетии был достигнут в экономической сфере. Здесь главным партнером России служит, естественно, Европейский Союз, определяющий и сейчас, и на далекую перспективу развитие Европы. ЕС для России - это партнер номер один во внешней торговле, инвестициях, энергетике (основном сегодняшнем российском ресурсе), во многом также и в научно-технической сфере. Да и Россия при всех ее экономических неурядицах занимает где-то пятое-шестое место во внешней торговле ЕС - ядра современной Европы.

Долгосрочность и преемственность российско-европейского сотрудничества уже сегодня обеспечены прочной международно-правовой и международно-политической договорной базой. Хотя, как и во всяком крупном и сложном международном процессе, возможны разновариантные альтернативы, все же основная перспектива экономических отношений между Россией и Европой вырисовывается достаточно четко. Это стабильное партнерство на годы и десятилетия вперед, которое обеспечит постепенное развитие единого экономического пространства, включающего Россию в зону ЕС.

Ясны и основные сферы приложения усилий как каждой из сторон, так и двусторонних на достаточно длительный срок. В их числе выработка новых совместных программ энергетического сотрудничества, включающего поставки в Европу российского газа (треть общеевропейской потребности), нефти, электричества; новые проекты космического сотрудничества; система взаимных мер в области ядерной безопасности; иные научно-технические проекты, которые охватываются рамочным Соглашением о научно-техническом сотрудничестве между ЕС и Россией, подписанным в 2000 году.

Конечно, экономические связи между ЕС и Россией, как и подобные же отношения между другими государствами и интеграционными образованиями, далеки от идиллии. Конкретные хозяйственные (да и политические) интересы постоянно сталкиваются и порождают коллизии. Страны ЕС предъявляют к России претензии, в том числе и вполне справедливые, говоря об излишней закрытости российского рынка и чрезмерном протекционизме, о несовершенстве законов, коррупции и воровстве, препятствующих цивилизованной политике инвестиций. Россия осуждает ЕС за дискриминацию по отношению к российскому экспорту товаров и капиталов, излишнюю строгость антидемпинговых мер и иные внешнеторговые ограничения, оставшиеся со времен “холодной войны” в отношении стран с, как это тогда называлось, централизованной экономикой.

Однако существующая развернутая правовая база и особенно повседневная практика взаимодействия помогают нивелировать разногласия и устранять трудности. Свидетельство тому - рост в 3-3,5 раза объема внешней торговли между Россией и ЕС за последнее десятилетие и увеличение (правда, в гораздо более скромных размерах) европейских капиталовложений в России.

Если говорить о трудностях в отношениях между Россией и Европой, то, вероятно, стоит сказать о проблеме соблюдения прав человека, поскольку отдельные европейские страны и организации, прежде всего Совет Европы, предъявляют России обвинения в нарушении этих прав. Надо признать, что нарушения прав человека в России действительно существуют, особенно в регионах. Формирующаяся российская демократия пытается противодействовать этому, иногда успешно - иногда нет. При оценке продвижения России по пути демократических реформ и создания гражданского общества надо помнить о ее пока лишь начальном возрасте и долгом тоталитарном прошлом. Здесь открывается важное поле деятельности для российских демократических институтов переходного периода. Декларативно их подход является вполне отвечающим современным требованиям к соблюдению прав человека. Главная работа в начавшемся десятилетии предстоит в деле реализации законов, указов, решений и деклараций на практике.

Вместе с тем было бы несправедливо отрицать факт становления, пока медленного и постепенного, важнейших демократических институтов в России. Растет роль и влияние Государственной Думы и политических партий. Соблюдается свобода собраний, митингов и демонстраций. На страницах российской прессы идет полемика по важнейшим проблемам государства и общества, СМИ достаточно обильно критикуют и законодательную, и исполнительную, и судебную власть, государственных деятелей, включая и президента, хотя нынешнего гораздо меньше, чем прежнего. И главное - Россия не отрицает существования проблем своего демократического строительства и не отказывается от диалога о них с внешним миром.

Болезненный вопрос в отношениях с Атлантическим сообществом, прежде всего с Европой, - война в Чечне. ЕС периодически высказывает свою обеспокоенность ситуацией в Чечне, предлагает тщательно расследовать сообщения о нарушениях там прав человека. Одновременно, видимо, опасаясь скатиться на позиции потворства международному терроризму, ЕС выражает (и выражал раньше) желание соблюдать “баланс” между обеспокоенностью ситуацией в Чечне и необходимостью поддержки реформирующейся России.

В настоящее время перед Россией в ее отношениях с Европой стоит важнейшая задача: учесть и найти способы взаимодействия с тремя историческими процессами, ставшими основными приоритетами ЕС в начале ХХI столетия, которые радикально трансформируют Союз на старте нового века и тысячелетия.

Первый из этих процессов охватывает все стороны жизни ЕС. Это беспрецедентное по масштабам и глубине его расширение, которое за сравнительно короткий срок почти удвоит число его членов. Расширение ЕС неизбежно отразится и на экономических, и на политических отношениях России с его новыми участниками, затронет некоторые российские регионы (прежде всего Калининградский анклав). Россия и ЕС уже ведут интенсивные переговоры на эти темы, стремясь действовать в духе взаимопонимания. Расширение является исключительно важным элементом в повестке дня России - ЕС на первое десятилетие ХХI века.

Второй из этих процессов - прежде всего экономический. Это окончательный переход 12 стран ЕС с 1 января 2002 г. на единую валюту - евро. В интересах как ЕС, так и России, чтобы евро занял достойное место в российской внешней торговле и валютных резервах. Это еще один значимый элемент в новой повестке дня Рос- сии - ЕС.

Наконец, третий процесс, начатый ЕС в последние три года после безуспешных попыток в прошлые десятилетия, - формирование общей политики Союза в области безопасности и обороны в дополнение к общей внешней политике, которая постепенно складывалась на протяжении 90-х годов. Строительство общей обороны ЕС пошло необычайно динамично. Хотя проблем более чем достаточно, 50-60-тысячный корпус быстрого реагирования будет создан к 2003 году. Россия после некоторых первоначальных колебаний (все же в Европе создается новая военная структура) активно поддержала этот процесс и готовится подключиться к нему. Военно-политическое сотрудничество ЕС и России начинает обретать конкретные формы, и это интересное и очень значительное европейское новшество ХХI века.

Конечно, на пути благоприятного развития военно-политической ситуации на европейском континенте может встать новый кризис, порожденный последующим расширением НАТО. Решение или хотя бы для начала смягчение проблем между Россией и НАТО, если реалистически подходить к обстановке в Европе, достижимо на путях прагматического взаимодействия и содержательных связей, которые должны развиваться в соответствии с принципами и нормами Устава ООН, хельсинкского Заключительного акта, Хартии европейской безопасности. Продуктивная база для диалога и взаимодействия есть - это Основополагающий акт Россия - НАТО. Конструктивному развитию здесь могли бы существенно помочь усилия европейцев.

Естественно, что российские усилия на европейском направлении не должны превращаться в попытку играть роль “балансира” между Европой и США. О бесперспективности таких попыток напоминает печальная судьба неуклюжих усилий советской дипломатии вбить клин между Европой и США, которые оказались столь же наивными, сколь и контрпродуктивными. Да Россия и не обладает для этого необходимыми экономическими и военными ресурсами. К тому же и психологически, и политически российское общество, далеко еще не пришедшее в себя от имперского перенапряжения прошлых десятилетий, хочет стабильности дома, а не активизма на международной арене.

Словом, и история, и опыт прошлого, и реальные возможности сегодняшнего (да и завтрашнего, и послезавтрашнего) дня толкают Россию в одном направлении, не имеющем рациональных, разумных и морально обоснованных альтернатив. Это направление - спокойный, базирующийся на национальных интересах поиск конструктивного взаимодействия с Европой и всем евроатлантическим сообществом. Чрезвычайно важную роль в этом взаимодействии должна сыграть борьба против международного терроризма, совершенно по-новому развертывающаяся после трагедии 11 сентября в США. Дело, видимо, идет к тому, что складывающийся ныне “союз по факту” вполне может в обозримом будущем превратиться в “договорной союз”.

В случае же разногласий с ЕС и США, которые вероятны, а порой и неизбежны, голос России в лучших традициях евроатлантической политической культуры должен приниматься как голос меньшинства, которое во многих случаях, как показывает опыт истории, в конечном счете оказывается более правым, чем мнение большинства.

Россия - США

россия европейский сотрудничество изоляция

Время, когда американо-советские отношения определяли развитие ситуации в мире и исход практически любых серьезных международных конфликтов, ушло в прошлое. Россия - не Советский Союз, что обусловливается как политическими и экономическими реалиями, так и отсутствием у нее стремления к мировой гегемонии.

В новой системе международных отношений положение России и США различается радикальным образом. С распадом Советского Союза исчезли идеологические основы конфликта между Москвой и Вашингтоном. Россия больше не является геополитическим конкурентом США в различных частях земного шара. Сама она трансформируется. Все это создало возможности для перехода российско-американских отношений на новый, более конструктивный путь. Однако ослабевшая Россия воспринималась Соединенными Штатами часто не как равноправный партнер, с интересами которого надо считаться. В конце 90-х годов между двумя странами образовалось обширное поле разногласий.

Роль США в мировых делах в начале ХХI века делает отношения с Вашингтоном приоритетными для любой страны. Но и для Соединенных Штатов отношения с Россией достаточно важны. Россия остается единственным соизмеримым с США ядерным субъектом на мировой политической арене. Ее характеризует уникальное геополитическое положение между Европой и Азией. Ни один крупный международный конфликт в Евразии, тем более на сопредельных с Россией территориях, в том числе и попавших в зону стратегического интереса США, не может быть разрешен без большего или меньшего участия России. Глубинное, стратегически ориентированное решение крупных общеевропейских проблем и проблем Северо-восточной Азии невозможно без России. Особое значение российско-американское сотрудничество приобретает в борьбе против международного терроризма.

Все это создает фундаментальную основу для конструктивного сотрудничества, которое все активнее реализуется в наши дни, и для успешного решения проблем, существующих в российско-американских отношениях, причем такого решения, которое может обеспечить долгосрочное взаимодействие обеих держав.

Первый круг этих подлежащих взаимовыгодному урегулированию вопросов, призванный серьезно продвинуть вперед российско-американское партнерство, - региональные проблемы. Расширение НАТО на восток перечеркивает надежды тех в России, кто находился в эйфории горбачевского “нового мышления” и планов создания системы безопасности от “Ванкувера до Владивостока”. Россия оказалась вне тех политических и военных систем, которые существовали в Европе и которые были готовы включить в себя практически любые страны Европы, но не Россию. Западные разъяснения относительно того, что блок НАТО не направлен против Москвы, а НАТО более не является военным союзом, вызывают у российских политиков и электората недоумение: если нет угрозы, исходящей от России, то для чего существует и все ближе придвигается к ее границам военная машина НАТО?

Москва, конечно, не согласна с тем, чтобы НАТО подменила собой общеевропейскую систему безопасности. При всем этом реальное позитивное взаимодействие между Россией и НАТО уже сегодня существует в миротворческой деятельности на Балканах. Вообще среди вопросов региональной безопасности балканская ситуация имеет особое значение. Здесь есть, по-видимому, хорошие возможности более активного сотрудничества США и России. Их интересы на Балканах существенно совпадают. Хотя обе страны не достигли полной общности понимания того, что надо делать для урегулирования балканского кризиса, они хорошо понимают, чего не надо делать. Вашингтон уходить из региона не собирается и проявляет заинтересованность скорее в управлении конфликтом (conflict management), чем в его разрешении. Россия заинтересована в урегулировании, но не имеет для этого необходимых ресурсов и также не хочет покидать Балканы. В целом же здесь - успешное поле для совместных усилий США, Европы и России.

Одним из наиболее раздражающих факторов в российско-американских отношениях остаются американские претензии к российской политике в отношении Ирана. Москва обвиняется в поставках Ирану оружия массового уничтожения, в содействии иранской ядерной программе. Устранение российско-американских противоречий в подходе к Ирану требует большей транспарентности в российском научно-техническом сотрудничестве с Ираном, проводимом в рамках международных обязательств России, и предсказуемости американской политики в отношении этой страны. При этом в Москве проявляют озабоченность относительно возможности американо-иранской нормализации за счет ущемления политических и экономических интересов России.

Если же говорить о ситуации на Среднем Востоке в целом, то здесь существуют обширнейшие сферы для совместных и согласованных действий. И Вашингтон и Москва занимают близкие позиции в конфликте между Израилем и палестинцами. И США и Россия выдвигают схожие предложения по мирному урегулированию на Ближнем Востоке.

Уже сегодня полем интенсивного соприкосновения российско-американских интересов становится их политика в отношении Китая. Взаимоотношения всех трех участников условного треугольника Россия-Китай-США в недалеком будущем смогут оказывать существенное (если не определяющее) влияние на ход мировой политики. Объективно США своими действиями, прежде всего планами НПРО, порождают беспокойство у России и Китая, подталкивая их к стратегическому сотрудничеству.

Возможное взаимодействие трех стран в первую очередь будет зависеть от уровня отношений между Вашингтоном и Пекином, объем которых объективно намного превышает отношения России и с Китаем, и с Соединенными Штатами. Анализ их сегодняшних тенденций позволяет говорить, что, несмотря на существование американо-китайских противоречий, обе стороны будут прилагать усилия для сохранения достигнутого уровня связей. Конечно, солидная политическая база российско-китайских отношений, созданная за последнее десятилетие, свидетельствует о дальнейшем укреплении сотрудничества между двумя странами в политической сфере. В то же самое время их экономическая составляющая в десятки раз меньше объемов торгового и инвестиционного взаимодействия между Пекином и Вашингтоном. В целом же нынешний треугольник основывается на более прочном фундаменте, чем действовавшая в прошлом логика “игры с нулевой суммой”. У России нет повода рассматривать развитие американо-китайских отношений как неизбежную угрозу собственным интересам, и точно так же США не должны проявлять особой озабоченности в связи с расширением российско-китайского сотрудничества.

Региональные проблемы не только могут, но и должны стать предметом растущего российско-американского сотрудничества. МИД России и Госдепартамент США, ведущие активный диалог по этим вопросам, должны энергично создавать совместные группы для исследования данных проблем и формулирования конкретных планов, с учетом того, что Москва и Вашингтон не являются больше геополитическим конкурентами в различных частях земного шара.

Вторая важнейшая сфера российско-американского диалога - комплекс проблем контроля над вооружениями. В системе двусторонних отношений военно-стратегический баланс остался единственной сферой, где и США, и Россия испытывают реальное беспокойство относительно ракетно-ядерного противостояния. Они уже не враги, но тот ракетно-ядерный потенциал, которым располагает Москва, способен уничтожить Америку, и наоборот. Именно поэтому будущее контроля над вооружениями остается центральной проблемой для обеих стран.

Отношения между Москвой и Вашингтоном долгие годы строились на принципах поддержания стратегического баланса в рамках концепции взаимного гарантированного уничтожения. В будущем на смену балансу страха должна прийти новая модель отношений. Ею могла бы стать концепция взаимной гарантированной безопасности, когда и США, и Россия откажутся от излишнего упора на количественный паритет и симметричность стратегических ядерных сил и перейдут к значительным сокращениям своего ракетно-ядерного потенциала. Очень важно, что обе страны готовы к этому, и позитивное значение такой позиции трудно переоценить.

Процесс российско-американского сокращения ядерных вооружений не ограничивается только количественными и качественными измерениями. Он затрагивает широкий круг проблем национальной безопасности, включая вопросы взаимного доверия, состояния экономики, отношений с союзниками и потенциальными противниками и, наконец, национального менталитета. Американская мечта об “абсолютной безопасности” хорошо понятна. Самая богатая страна в мире может позволить себе подобного рода цель, хотя достижимость ее с помощью систем НПРО вряд ли выглядит реалистичной. Ракетно-ядерная угроза не является единственно возможным средством нанесения неприемлемого ущерба, а высокая стоимость и технические сложности реализации нового витка программы “звездных войн” вряд ли позволят создать систему ПРО в течение по крайней мере ближайших десяти-пятнадцати лет.

С момента прихода к власти нынешняя администрация не скрывала намерения выйти за модели “взаимного ядерного сдерживания”. При этом утверждалось, что, поскольку Россия и США больше не являются врагами, договоры между ними по контролю над вооружениями теперь не нужны. Вместо этого предлагалось создать некие новые стратегические рамки. Однако Россия не согласилась одновременно с США объявить о прекращении действия Договора по ПРО. Против выступили Китай и другие страны, включая ключевых американских союзников по НАТО. Вашингтон вынужден был вступить в диалог с Москвой, хотя он напоминал разговор глухих: американцы говорили, что Договор устарел, а мы повторяли, что это краеугольный камень стратегической стабильности. Администрация Буша-младшего отвергла возможность продолжения диалога с Москвой по вопросу модификации Договора по ПРО, провозгласив стратегию односторонних действий по обеспечению подавляющего превосходства США в XXI веке.

11 сентября, казалось бы, убедительно доказало, что реальная угроза безопасности не имеет никакого отношения к проблеме ПРО. Более того, произошли резкие подвижки в российско-американских отношениях. США и Россия оказались де-факто союзниками в войне против “Талибана” и бен Ладена. Однако в Вашингтоне верх одержали сторонники идеологизированного подхода, и 1З декабря было объявлено, что возникли “чрезвычайные обстоятельства”, которые якобы “угрожают высшим интересам” Америки. В соответствии со статьей 15-й США официально известили Россию, что через 6 месяцев прекращают соблюдать Договор по ПРО.

Несомненно, выбор момента для одностороннего выхода из Договора связан с возникшим в Вашингтоне “головокружением от успехов” в войне в Афганистане. Крах режима талибов и предвкушение скорого захвата бен Ладена сделал в глазах руководителей администрации Буша менее значимой российскую поддержку в борьбе с международным терроризмом. Показательно, что за несколько дней до выхода из Договора по ПРО Пентагон попытался сорвать и наметившееся создание нового механизма отношений России и НАТО, целью которого является более активное российское участие в процессе принятия решений. Более того, в Вашингтоне явно сочли, что со стороны Москвы не последует резких ответных действий. По мнению американской администрации, Россия заинтересована в наметившейся интеграции в сообщество развитых демократических стран и не пойдет на конфронтацию. А если все-таки Россия попытается отреагировать, то создать симметричную угрозу, как это делал СССР, она все равно не в состоянии.

Таким образом, США продемонстрировали, что больше не намерены сохранять видимость стратегического паритета. Администрация Буша поставила окончательную точку в истории “холодной войны”. Взяв курс на обеспечение абсолютного военного превосходства, Вашингтон не намерен признавать Москву, Пекин или кого-либо еще равным себе по стратегическому статусу.

Но у нас все еще остаются серьезные возможности защитить свои жизненно важные интересы, не подвергая угрозе национальную безопасность страны.

Во-первых, все-таки сегодня главное - это не столько сам контроль над вооружениями, сколько создание не на словах, а на деле “новых стратегических рамок”, что позволило бы перейти к подлинно партнерским отношениям с США и НАТО. До мая 2002 года, когда состоится Саммит глав государств-членов Североатлантического союза, необходимо создать институциональные основы сотрудничества в рамках “Совета двадцати” с участием России и членов НАТО. Сотрудничая с США в борьбе с терроризмом, Россия могла бы предложить заключить двусторонний Договор о совместной безопасности. Поскольку Вашингтон с большой неохотой идет на подписание любых полномасштабных договоров, что в первую очередь определяется эйфорией собственной военной и экономической мощи, Москва могла бы предложить заключить Исполнительное соглашение о сотрудничестве в борьбе с международным терроризмом, которое закрепляло бы уже сложившуюся юридическую и институциональную базу политического, военного и разведывательного сотрудничества, начавшегося после 11 сентября.

Во-вторых, следует настойчиво добиваться международно-правового оформления договоренности о новых сокращениях СНВ. Ведь американцы заинтересованы в сохранении режима транспарентности, мер верификации и проверки. Но правовой статус Договора СНВ-1, который обеспечивает этот режим, оказался под вопросом, поскольку его соблюдение увязано с Договором по ПРО. США должны понять, что такой режим может сохраниться только в случае юридического закрепления СНВ-3.

В-третьих, крайне сомнительно, что США приступят к реальному развертыванию ПРО уже в 2004 году. Скорее всего, испытания наземных, воздушных и морских систем ПРО будут завершены лишь во второй половине нынешнего десятилетия, а НИОКР по космическим системам - только в следующем десятилетии. Развертывание же полномасштабной эшелонированной ПРО займет еще многие годы. То есть угроза для нашего ядерного потенциала может возникнуть не ранее 2010-2012 годов. За это время без ущерба для экономики страны и приоритетов военной реформы надо провести модернизацию наших СЯС. Прежде всего, пора безотлагательно приступить к испытаниям МБР “Тополь-М” с РГЧ ИН. Но ни в коем случае не надо добиваться количественного паритета. Наш ответ должен быть действительно асимметричным.

В-четвертых, стоит заново посмотреть на проблему объединения усилий для создания ПРО. Ведь при всех наших финансово-экономических слабостях у России есть очень серьезные технологические заделы в этой области. Вокруг Москвы развернута единственная в мире система стратегической ПРО, ограниченная по своим возможностям, но действующая уже несколько десятилетий. У нас есть достаточно эффективные системы тактической ПРО. Наконец, России сыграла ведущую роль в таких многосторонних гражданских проектах, как Многонациональная космическая станция и морской космодром. Хотя бы частично этот бесценный опыт может быть применен и в военной сфере.

Наконец, еще одна, третья область российско-американских отношений, которой обе державы уделяют особое внимание, - это проблемы экономические, касающиеся прежде всего реструктуризации внешнего долга России, который стал тяжелейшим бременем для бюджета страны.

Хотя на долю США приходится лишь небольшая часть российского долга, американская администрация будет играть ведущую роль при решении этих вопросов в таких западных институтах, как МВФ и Парижский клуб кредиторов. Кроме того, продолжаются переговоры об условиях вступления России в ВТО. Их исход во многом будет зависеть от американской позиции. Наконец, не решены такие вопросы двусторонних отношений, как отмена поправки Джексона-Веника, прекращение торговой дискриминации, отказ от квот и санкций.

Экономические проблемы самым тесным образом связаны со всеми основными вопросами российско-американских двусторонних отношений, в том числе и с контролем над вооружениями. Если Россия ввяжется в острое и длительное противоборство, включится в новую гонку вооружений, которую она не в состоянии выиграть, это может окончательно разрушить российскую экономику. Такая конфронтация сделает невозможным какой-либо компромисс по вопросу о долгах. Может возникнуть ситуация 1918 года, когда, аннулировав свои долги, Советская Россия превратилась в осажденный лагерь. Естественно, что и рыночные реформы и политическая демократия в таких условиях вряд ли будут возможны.

Представляется, что урегулирование проблемы внешнего долга России и достижение благоприятных условий доступа страны к ресурсам мирового финансового рынка во многом будут зависеть от того, как сложатся отношения с нынешней администрацией США. Очевидно, что современный экономический потенциал России ограничивает ее способность сделать крупный вклад в действия по регулированию экономической и финансовой обстановки в мире. Однако ее возможности вносить конструктивный вклад в решение проблем международной безопасности и устойчивого развития все же существуют, и это подтвердили итоги встречи “Большой восьмерки” в Генуе в июле 2001 года, когда произошел кардинальный прорыв в подходе Запада к России. Фактически впервые Россия выступила не как объект политических и экономических действий ведущих стран мира, а как равноправный участник встречи, решения которой накладывают равные обязательства на всех участников саммита. Если эта тенденция получит свое развитие, то у России появится шанс в своих отношения с США и Европой стать равноправным партнером.

В целом сотрудничество России с Соединенными Штатами в области международных финансов находится только в начале своего становления и развития. Оно, несомненно, будет прогрессировать как по масштабам, так и по сложности операций. Вместе с укреплением российской экономики и ее ростом будут увеличиваться размеры и интенсивность сделок в области движения капиталов. Россия со временем станет все более активным и заметным участником мирового финансового рынка. Это означает, что в обозримой перспективе ей необходимо будет очень внимательно учитывать степень и силу влияния США в мировой финансовой сфере и строить приоритетные отношения конструктивного сотрудничества с США в этой области. В то же время России следует обратить особое внимание на приведение в соответствие с международными стандартами той части ее законодательства, которая обеспечивает надежность инвестиционного климата и создание благоприятных условий для развития предпринимательства и, соответственно, роста экономики.

Следует особо сказать о той сфере российско-американского сотрудничества, которая приобрела принципиально новое значение после чудовищных преступлений, совершенных международным терроризмом в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года. Теперь совершенно иной, очень тесный характер должно приобрести взаимодействие на всех уровнях, начиная с высшего. Оно призвано стать очень конкретным, включая совместные программы действий не только силовых структур, но и иных государственных органов. Вызов, брошенный цивилизованному человечеству агрессорами ХХI века, должен быть встречен самым решительным отпором, включающим и превентивные акции. И здесь сотрудничество США и России может стать одним из важнейших направлений международной борьбы против терроризма.

Говоря же в целом о перспективах российско-американских отношений, следует подчеркнуть, что России и Соединенным Штатам необходимо отказаться от стереотипов “холодной войны”, когда обе страны воспринимали друг друга как врага. Сделать это им необходимо не только на уровне деклараций или политических заявлений, но и применительно к реальной политике. Изжить наследие долгих лет конфронтации будет нелегко, но руководство обеих стран может и должно сделать все возможное, чтобы “антирусизм” и “антиамериканизм” перестали быть аргументом в принятии политических решений, касающихся друг друга.

В своих отношениях обеим странам необходимо научиться лучше понимать и учитывать соответствующие внутриполитические реалии. С одной стороны, стремление США развернуть систему ПРО, видимо, не должно рассматриваться Россией исключительно как способ изменить в свою пользу стратегический баланс, а расширение НАТО - только как создание плацдарма для наступления на Москву. С другой стороны, Соединенные Штаты должны считаться с видением мира, присущим России в ее переходный период строительства демократического общества и рыночной экономики. Россия имеет право устанавливать у себя дома тот общественный порядок, какой ей больше всего подходит, и проводить ту внутреннюю, внешнюю и оборонную политику, которая отвечает ее национальным интересам. Давление на Россию провоцирует ответную реакцию, которая не может не быть антиамериканской не только по риторике, но и по существу. А это не отвечает по большому счету ни интересам США, ни интересам самой России, ибо неизбежно ведет к попутному укреплению националистических, милитаристских сил внутри обеих стран.

Ни отношения, основанные на принципе “победитель-побежденный”, ни попытки построить диалог на наивно-эйфорической основе не отвечают реальной ситуации, сложившейся в двусторонних отношениях. Обе стороны должны начать поиск динамичного диалога, построенного на стремлении к использованию всех имеющихся возможностей сотрудничества и к изысканию новых, которые позволили бы в максимальной степени заполнить пустоты и бреши, оставшиеся после “холодной войны”, создать предпосылки для нормальных, здоровых, полноправных отношений. Эта линия не требует постановки спекулятивных задач, не подкрепленных реальными возможностями. Диалог нужен как канал взаимодействия в процессе выработки целевых установок и их принятия в качестве ориентиров политики.

Устойчивые, конструктивные взаимосвязи России и США должны, видимо, строиться в соответствии с новой моделью, которая бы в полной мере учитывала как национальные интересы и исторические особенности обеих стран, так и современные глобальные тенденции. Эта модель может явиться на свет не только в результате целенаправленного диалога между Соединенными Штатами и Россией, но прежде всего в ходе их практического взаимодействия в самых разных сферах и на разных уровнях. Россия не раз демонстрировала волю и способность к возрождению после крупных поражений. Есть у нее такой шанс и такая воля и сегодня. Вопрос в том, с помощью каких средств - авторитарных или демократических - будет происходить это возрождение. Повернувшись к России спиной, Соединенные Штаты сделали бы истинный подарок противникам свободы и демократии во всем мире. России же предстоит научиться жить вместе с Америкой, всегда принимая ее во внимание, но не преуменьшая и не преувеличивая ее значения и не превращая ее игрой воображения ни в эйфорического друга, ни в мифического врага.

Итак, резюмируя все сказанное, можно констатировать:

- Развитие рыночной экономики в России призвано расширить сферу современного мирового хозяйства и послужить вкладом в процесс его глобализации.

- Россия была и остается на весьма дальнюю перспективу мощнейшим производителем всех основных видов энергоресурсов. А значит, будут важны крупные иностранные инвестиции не только в добычу, но и в переработку этих ресурсов.