Два измерения евроатлантического сообщества: атлантизм и европеизм государств Центральной Европы

Размещено на http: //www. allbest. ru/

Два измерения евроатлантического сообщества: атлантизм и европеизм государств Центральной Европы

Ф.Т. Кукеева, Н.Е. Ахметов

Новые геополитические реалии, расширение ЕС и НАТО за счет принятия новых членов поставили перед США и объединяющейся Европой задачу заново определить свои интересы и приоритеты на мировой арене, свои позиции и роль в системе международных отношений, свои подходы к трансатлантическому партнерству.

Для Казахстана и государств Центральной Азии изучение опыта интеграции стран ЦВЕ в ЕС и НАТО, выстраивание взаимоотношений с США представляет большой практический интерес. Политика XXI в. будет политикой регионов и отношений между ними. Центральная Азия как ЦВЕ выступает в качестве единицы стабильности. Оба региона включают различные по уровню экономического и социально-политического развития государства, которые трансформируются, меняя региональную картину взаимоотношений и влияя на глобальные процессы мировой политики.

Для того чтобы понять позитивные и негативные последствия интеграции стран ЦВЕ в евроатлантические структуры, необходимо проанализировать насколько их внешние политики привержены атлантизму или европеизму. Это позволит прогнозировать место и роль центрально европейских государств не только в региональной, но и трансатлантической интеграции.

Общим для внешнеполитических стратегий центрально европейских государств было маневрирование новых членов НАТО и ЕС между США и Европой. С осени 2002 г., когда война в Ираке стала доминирующим фактором трансатлантических отношений, обострились существующие между США и их европейскими союзниками противоречия. Иракский кризис стал пиком напряженности со времен Вьетнама, Суэцкого кризиса либо даже окончания Второй мировой войны. Анализ разногласий евроатлантических союзников показал, что главная проблема, которую придется решать для сохранения партнерства - это выработка новых принципов взаимоотношений, основанных на равноправии партнеров, приоритетности социально-экономического и политического сотрудничества, институционализации отношений, которые будут способствовать не только выработке общей позиции сторон по важнейшим проблемам международных отношений.

Пример Ирака продемонстрировал вероятность влияния на позицию администрации Дж. Буша-мл. в вопросах тактики и процедуры принятия решений, но не по сути проблемы. По этой причине Франция и Германия подвергли критике именно нежелание Вашингтона согласовывать свои действия с большинством европейских союзников. Возможно «сегодняшний кризис носит характер не дипломатической адаптации, а структурной трансформации альянса» [1].

Расхождения Европы и Америки в понимании роли Североатлантического альянса и роли новых союзников в нем являются не только проблемой для ЕС, США, но и самих стран ЦВЕ. Новые демократии оказались в сложном положении, вынужденные одновременно проводить экономические и политические реформы, интегрироваться в евроатлантические структуры и определяться со своей позицией по региональным и глобальным проблемам. Это требование США и западноевропейских союзников не учитывало отсутствие опыта принятия самостоятельных решений на протяжении последних столетий.

Вопрос о выборе встал перед новыми союзниками США в период, когда трансатлантическое сообщество оказалось в состоянии кризиса из-за иракской войны. Политические элиты стран ЦВЕ по возможности стремятся сохранить баланс между атлантическими приоритетами и задачами европейской интеграции.

Проблема выбора возникла не только из-за изменений в политике США в период правления администрации Буша мл. и позиций Франции и Германии относительно униалатералистской американской стратегии, но и по причине восприятия странами региона трансатлантических отношений. Так, в 1990 г. центрально европейские страны воспринимали совместную политику США и ЕС как разделяемое лидерство на постсоциалистическом пространстве. Действительно, реформирование и интеграция стран ЦВЕ демонстрировало проявление партнерства и трансатлантизма в сотрудничестве Вашингтона и Брюсселя. Задачи по вступлению этих государств в НАТО и ЕС рассматривались как взаимодополняемый процесс.

Процессы экономические и политические проходили при содействии ЕС и США. На первых порах вступление в Евросоюз определялось в качестве доминирующей стратегии центрально европейских стран, что совпадало с политикой расширения ЕС. Брюссель подписал экономические соглашения со странами ЦВЕ и с ОБСЕ, а также Пакт стабильности с целью предотвращения этнических конфликтов. Однако завершение проблем внутреннего характера, таких, как формирование внутреннего рынка, введение единой европейской валюты и др. отдалили первоначальную цель. К тому же неудача ЕС в решении югославского кризиса несколько снизили доверие восточноевропейских стран к способности Евросоюза решить проблему безопасности своих потенциальных членов. Напротив, НАТО после боснийского конфликта стало рассматриваться ими в качестве института способного скорее интегрировать их в западное сообщество.

Для новых независимых постсоциалитических государств было очень важно то, что Америка в лице Билла Клинтона, а затем и Джорджа Буша неуклонно выступала за расширение НАТО на Восток. Концепция расширения также объединила военные и политические компоненты НАТО, определив сотрудничество со странами Центральной и Восточной Европы в качестве неотъемлемой части стратегии Североатлантического альянса. Задача интегрирования стран ЦВЕ в западное сообщество потребовало от союзников координацию усилий для преодоления кризисов и решения сложных задач. В связи с этим в концепции особое внимание уделяется подготовке и проведению консультаций между союзниками и расширение сотрудничества в рамках многосторонних форумов [2]. Римская декларация 1991 г. выводила отношения НАТО и стран Восточной Европы на институциональный уровень, создав Совет Североатлантического Сотрудничества (ССАС).

Чрезмерный акцент Вашингтона на неевропейские миссии НАТО, навязывание новым союзникам зачастую не тех задач, ради которых они вступали в альянс, чреваты дальнейшим размыванием проамериканской лояльности их правящих элит. Однако следует заметить, что странам, которые находятся на восточном рубеже евроатлантического сообщества (Польша, Литва, Румыния) импонирует провозглашенная бывшим государственным секретарем США К. Пауэллом установка по поводу того, что из Североатлантического союза, занятого защитой общей территории и предотвращением агрессии, НАТО как «лига демократий» теперь превращается в «альянс, посвященный, главным образом, защите общих интересов и общих идеалов», «содействию делу свободы, расширению зоны свободы и укреплению мира» [3]

Поддержав Америку в ее упреждающей войне, и, не заручившись мандатом ООН, такие государства, как Польша забыли о своей уязвимости и былых трагедиях. Только позже центрально европейские лидеры осознают, что это идет вразрез с их долгосрочными интересами в рамках Европейского Союза. Хотя опросы общественного мнения показали, что, например, рядовые поляки, не обремененные дипломатическими соображениями насчет обязательств перед Вашингтоном, сделали выводы раньше своих лидеров.

Иракская война, внешнеполитическая стратегия президента Буша мл. и политика западноевропейских союзников привели к отходу от партнерских отношений и ознаменовали новую эпоху для трансатлантических отношений и в целом, и для Центральной Европы, в частности.

Перед американской администрацией встает вопрос о дальнейшей финансовой поддержке центрально европейских государств, которые, по мнению некоторых экспертов, успешно прошли постсоциалистическую трансформацию и интегрировались в НАТО и ЕС. Следовательно, они могут взять на себя часть бремени по обеспечению безопасности и экономического развития Европы и евроатлантики.

Этим и объясняется достаточно жесткая позиция США в отношении Международного уголовного суда; отказ подписать Киотский протокол; одностороннее введение тарифов на импорт стали при одновременном требовании от кандидатов на вступление в ВТО либерального торгового режима; отказ подписать договор о безвизовом въезде в США для граждан стран Центральной Европы.

Так, например, позиция Вашингтона и его стремление навязать союзникам и партнерам выгодную ему позицию по вопросу о Международном уголовном суде (МУС) расходится с точкой зрения ЕС. В июле 2003 г. США приостановили военную помощь тем странам (среди них были и шесть будущих членов ЕС), которые солидаризировались с общей позицией Евросоюза по МУС. Первой из европейских стран, подписавшей с США соглашение, по которому американские граждане освобождаются от уголовного преследования в рамках юрисдикции МУС, была Румыния. Она сделала это, несмотря на то, что в результате могли быть поставлены под сомнение перспективы Бухареста на обретение полноправного членства в Евросоюзе в 2007 г. [4].

В этом контексте у центрально европейцев появляется возможность - проамериканские и проатлантические перекосы в свих внешних политиках.

Как отмечает российский исследователь П. Смирнов, «проатлантические настроения, по-прежнему преобладающие в «новых демократиях», не отменяют, однако, более общей и долгосрочной тенденции: трансформация и переустройство «посткоммунистического пространства» в Европе будут идти в первую очередь силами Евросоюза» [5].

Таким образом, на Европейский Союз ложится функция экономического и социально-политического управления регионом ЦВЕ и помощь в реформировании экономик региональных государств.

Однако политика самого Европейского Союза относительно своих новых членов нередко разочаровывает последних. Все чаще центральноевропейские правительства выступают против дискриминации со стороны Брюсселя. Так, им и так пришлось смириться с тем, что почти до середины следующего десятилетия они будут лишены того же уровня сельскохозяйственных субсидий, которые доступны «старым» членам Евросоюза. Болгарский исследователь И. Крастев замечает, что, «когда ЕС поддерживает за пределами своих границ проекты, направленные на поощрение экономического развития, он экспортирует туда тот самый тип неолиберальной ортодоксии, который осуждает у себя дома» [6]. Вызывают критику и определенными тенденциями в развитии Европейского Союза. Президент Чехии В. Клаус выразил негативное отношение к т.н. евробюрократии. Он раскритиковал ее стремление к всеобъемлющему контролю над жизнедеятельностью объединенной Европы. Выступая в ноябре 2004 г. в Институте Фрейзера (Ванкувер), Клаус предостерёг, что нынешнее расширение ЕС лишь усилит и высветит присущие «европеизму» пороки. Среди них -дефицит демократии и недостаток демократического контроля над институтами Евросоюза; всё более откровенный сдвиг от демократического типа принятия решений к иерархическому; усиление влияния наиболее могущественных стран ЕС за счёт малых стран; растущее вмешательство брюссельского центра с целью искоренить любые отклонения от установленных «норм»; возрастание разрыва между рядовыми гражданами и брюссельскими центрами власти; всё большая анонимность в принятии решений. Современный «европеизм» способен воплотить в жизнь знаменитые антиутопии О. Хаксли и Дж. Оруэлла, президент Чехии выразил мнение, что «новая» Европа в его понимании должна быть Европой экономической свободы, Европой без государственного патернализма, без псевдоморалистской политкорректности, без интеллектуального снобизма и элитизма, без наднациональных и континенталистских амбиций [7].

Отношения с США и т.н. проамериканизм не мешает пониманию странами ЦВЕ того, что их главный интерес лежит в Европе. Поэтому не следует принимать евроскетецизм некоторых региональных политиков за ортодоксальный атлантизм. Примером может служить позиция президента Чехии В. Клауса, который нередко критикует процесс европейского строительства и деятельность интеграционных институтов ЕС, но в тоже время не поддержал войну против Ирака без санкции ООН и заявил, что его взгляд на эту войну отличается и от американского, и от французского.

С другой стороны, в условиях глобализации и трансформации трансатлантического партнерства не стоит трансатлантизм противопоставлять европеизму. Государства ЦВЕ, интегрируясь в евроатлантическое сообщество, укрепляют не только свою экономику и безопасность, но и в целом отношения США и Европы.

Еще одним уроком для центрально европейцев стало их участие в американской коалиционной войне против терроризма. Государства региона еще раз убедились в том, что малые и слабые страны заинтересованы в соблюдении принципа многосторонности и международного права. Они должны принять правила игры, определенные acquis communautaire, и стремиться к легитимации каждой силовой операции Советом Безопасности ООН. Странам, пострадавшим от диктата больших держав в ходе Второй мировой войны, это должно быть особенно понятно. Крах Лиги Наций, мюнхенский раздел Чехословакии, пакт Молотова - Риббентропа, Ялтинская конференция - основные этапы непростой истории новых членов Евросоюза. Все они - примеры того, чем чреват недостаток легитимности в международной политике. В Восточной Европе многие до сих пор рассуждают о дипломатическом сговоре между Россией и Западом, о многостороннем соглашательстве, заплатить за которое пришлось их странам.

Политические и экономические реалии заставляют правительства стран Центральной Европы отдавать приоритеты своим национальным интересам. Главной задачей новых стран-членов (как и всегда при расширении Евросоюза начиная с 1973 года) останется необходимость добиваться своего, не увязнув в политических вопросах, к решению которых они не готовы. Повседневная деятельность в рамках Европейского Союза зачастую сводится к умению убедить партнеров выделить деньги. К примеру, чтобы реализовать крупный инфраструктурный проект, страны Балтии должны заручиться поддержкой Испании и Греции, не говоря уже о Франции и Германии, которые, конечно, будут более благосклонны, если новички примут их сторону в других вопросах.

Уровень государственного руководства, который был достаточен для вступления в Европейский союз, совсем не обязательно соответствует опыту и знаниям, необходимым для успешной деятельности в рамках этой организации. Как отмечает П. Смирнов «одно дело - договариваться о сроках перехода к энергетической либерализации и свободной конкуренции, другое - воплощать договоренности в жизнь. Новым странам-членам будет трудно оказывать влияние на богатых старожилов ЕС, больше не желающих проявлять щедрость» [5]. Российские авторы призывают правительства центрально- и восточноевропейских государств задуматься, не связано ли урезание им помощи с поддержкой, которую они оказывают США.

Координатор федерального правительства Германии по вопросам германо-американского сотрудничества Карстен Фойгт, который вот уже много лет следит за изменениями в трансатлантических отношениях, особенно за тем расколом, который появился после терактов 11 сентября 2001 года, говорит, что европейцы страдают от иллюзий по поводу Америки: «Они так многого ждут от следующей администрации, немцы в особенности хотят солидаризироваться с новым президентом, как это было во времена Кеннеди и Клинтона. Они хотят верить в то, что следующая администрация будет коренным образом отличаться в лучшую сторону от нынешней»[8].

Усиление проевропейских тенденций демонстрирует и процесс принятия европейской Конституции. Казалось бы, серьезным поводом для европейского единства должна была стать позиция Польши, которой отводится меньше голосов в руководящих органах Евросоюза, чем это предусматривалось Ниццским договором (2000 г.). Тем не менее Польша, в конечном счете, сняла свои возражения. Если изначально Варшава могла рассчитывать на поддержку Мадрида во главе с проамерикански настроенным правительством Х. М. Аснара, то с изменениями политической жизни Испании изменился и европейский вектор страны. Причиной тому стала победа на выборах в 2004 г. социалистов во главе с Х. Сапатеро, переориентировавшего внешнюю политику страны на Париж и Берлин и заявившего о поддержке Конституции ЕС. Прагматизм Варшавы проявился в стремлении не фокусироваться на частном процедурном вопросе, для того чтобы избежать изоляции и не терять выгод от более активного участия в интеграционном процессе.

Поражение сторонников европейской Конституции на референдуме во Франции 29 мая 2005 г. отнюдь не стало поводом для злорадства в странах ЦВЕ. Более того, среди стран, которые особенно обеспокоены возможным провалом Конституции, оказалась и Польша, хотя она и сопротивлялась невыгодным для нее положениям этого документа. Этот провал, во-первых, грозит надолго остановить дальнейшее расширение ЕС, которое Варшава особенно энергично отстаивает, а во-вторых, может вновь поставить страну в «промежуточное» положение между Германией и Россией, от чего поляки так стремились избавиться. Вот почему польские лидеры по-прежнему поддерживают процесс утверждения конституционного договора (хотя многие политики и эксперты в стране призывают к корректировке документа). Премьер-министр Польши М. Белька заявил: именно потому, что Франция отвергла договор, «мы должны идти вперед, чтобы показать нашу решимость и европеизм». Парадоксальным образом французское «нет» стало шансом для значительного укрепления польских позиций в Европейском Союзе, считает глава польского правительства [9].

В сложившихся условиях Варшава, по-видимому, будет еще больше стараться взять на себя роль «моста» между ЕС и США и сблизить все более расходящиеся между собой интересы этих двух центров силы.

Таким образом, интеграция стран Центральной Европы в трансатлантическое сообщество имеет два измерения: членство в ЕС и членство в НАТО. Оба эти измерения важны для новых демократий ЦВЕ.

Экономическое и региональное развитие зависит от степени успешной интеграции в Евросоюз, а проблемы безопасности, возможно, решить, будучи членами Североатлантического альянса.

Однако центрально европейским государствам необходимо соблюдать баланс атлантизма и европеизма при формировании и проведении их внешнеполитических курсов. Современная Центральная Европа осознает, что сохранение ее надежного партнерства с США и стабильной проатлантической ориентации возможно лишь при должном учете Вашингтоном тех приоритетов, которые страны региона считают первоочередными для себя.

атлантизм европеизм североатлантический интеграция

Литература

1. Фейт Дж. Трансформация НАТО: обеспечение свободы для будущих поколений // Внешняя политика США. Электронный журнал госдепартамента США, март, 2002 г. - 14-16.

2. Remarks as prepared for delivery by Vice president Al Gore in the World economic forum, Davos, Friday, 29 January // http://www.nati.int/docu. 1999.htm

3. Powell Welcomes Seven New East European Members to NATO. - "Washington File",03.2004

4. http://europa.eu.int/constitution/en/ptoc66_en.htm#a373

5. http://www.infrus.ru/ssha-kanada-ekonomika-politika-kultura-zhurnal.html.

6. Krastev I. The Anti-American Century? - "Journal of Democracy", April 2004, 15, No. 2, p. 11.

7. Klaus V. Czech Republic's Transition, European Problems and the Fraser Institute. Fraser Institute, Vancouver, 10.11.2004.//http://www.hrad.cz/cz/

8. Western European Relations: the transatlantic partnership in the shadow of globalization // Global focus/ US foreign policy at the turn of the millennium. Y.: St. Martin press, 2000, 177 p.

9. Ratyfikacja to szansa dla Polski. - "Gazeta Wyborcza",06.2005

Размещено на Allbest.ru