Эволюция внешнеполитического сознания Соединенных Штатов Америки в условиях мирового финансово-экономического кризиса

Размещено на http://www.allbest.ru/

Национальный исследовательский университет - Высшая школа экономики

Эволюция внешнеполитического сознания Соединенных Штатов Америки в условиях мирового финансово-экономического кризиса

Д.П. Новиков, аспирант, кафедра мировой политики

Москва, Россия

Аннотация

С окончанием «холодной войны» в американском внешнеполитическом сознании сформировалось представление об «однополярном мире», глобальным лидером и системообразующей конструкцией которого являются США. Это отразилось на особенностях внешнеполитического сознания элит, их концептуально-теоретической базе восприятия существующего международного порядка и стратегии его изменения в соответствии с политическим идеалом. На исходе 2000-х эта устойчивая парадигма столкнулась с серьезным испытанием в виде мирового экономического кризиса, продемонстрировавшего несостоятельность ряда концепций и нарративов, служащих фундаментом внешнеполитического сознания американских элит и общества. Характерная для первых двух десятилетий внешнеполитическая практика и ее концептуальная основа подверглись переоценке. Возникновение концептуального вакуума грозило пагубным отсутствием адекватной стратегии для противодействия исходящим от стремительно меняющейся международной среды вызовам. Предметом анализа в данной статье является попытка американской политической и академической элиты переосмыслить концептуальные основы внешней политики США в разных аспектах: политическом, экономическом и военном, предпринятая после прихода к власти администрации Б. Обамы. Рассматривается «эффект взбалтывания», который оказали на внешнеполитическое сознание американской элиты кризис 2007-2009 гг. и связанная с ним политическая турбулентность. При этом предпринимается попытка ответить на вопрос о возможных границах изменения во внешнеполитическом сознании США и обратимости этих изменений. Важность анализа данной проблемы определяется ролью и местом США в постбиполярной международной системе и тем влиянием, которое они оказывают на глобальное политическое и экономическое развитие.

Ключевые слова: международные отношения, мировой экономический кризис, США, внешняя политика, «холодная война», постбиполярный период, Ирак и Афганистан, глобализация.

Кризис 2007-2009 годов принято считать крупнейшим потрясением мировой экономики со времен «Великой депрессии», долгосрочный эффект от которого на глобальном экономическом и политическом пространстве будет ощущаться еще достаточно долго. Объективные вызовы, которые породил кризис, привели и к изменениям в субъективном восприятии американского общества и политической и академической элиты места, роли и возможностей США в международной системе. Прежде всего это выразилось в снижении общественной поддержки активного вовлечения США в международные конфликты, в росте изоляционистских настроений.

Отражением такого «эффекта взбалтывания» внешнеполитического сознания должны были стать сужение общественной платформы внешнеполитической практики, сложившейся в предыдущие два десятилетия, и корректировка концептуально-теоретических основ внешней политики, формирование новых концепций и нарративов, которые могли бы по-новому объяснить роль и место страны в мире.

Ранее такое переосмысление в американской истории уже случалось. Вторая мировая война отодвинула в сторону господствовавшую до того изоляционистскую парадигму, а необходимость противостояния с СССР привела к формированию доктрины «сдерживания», ставшей концептуальной основой внешней политики США в период «холодной войны». Исчезновение объекта этой стратегии в 1991 году привело к новому переосмыслению, проявившемуся в укреплении концепции «однополярного мира». Целью данной статьи является анализ эффектов, оказанных экономическим кризисом 2007-2009 годов на концептуально-теоретические основы внешней политики Вашингтона, степени и перспектив корректировки внешнеполитического курса США под их влиянием.

Анализ сложившейся после распада биполярной системы внешнеполитической концепции представляется целесообразным провести по трем основным аспектам: 1) идеальное представление о политическом устройстве международной среды; 2) экономическое устройство; 3) военные угрозы и национальная безопасность.

1. В аспекте политического устройства администрации У. Клинтона и Дж. Буша-младшего в значительной мере руководствовались постулатами теории демократического мира, априорно исходившей из наличия прямой зависимости поведения государства на международной арене от сформировавшегося там политического режима.

Главным следствием такого подхода являлась трактовка идеального политического миропорядка через призму демократизации. Эта парадигма полностью соответствовала американскому национальному менталитету и в период 90-х годов была практически безальтернативна. По меткому замечанию А. Богатурова, «демократизация представляет собой идеологию американского национализма в его своеобразной, надэтнической, государственнической форме»¹. В значительной степени экспорт политических идей и институтов стал своеобразной формой самоидентификации США на мировой арене.

События 11 сентября 2001 года способствовали радикализации этой тенденции и превращению идеи экспорта демократии в фундаментальный идеологический фактор внешней политики Вашингтона, подобно тому, как «перманентная революция» и распространение коммунизма были идеей фикс советского руководства в начале 20-х годов XX века. В рамках этой парадигмы окончательно утвердился курс на применение неконвенциональных, военно-силовых методов экспорта политической модели. Показательно, что такой подход к тому времени получил широкую массовую поддержку: исследование издания USA Today и центра Гэллапа в марте 2003 года показало, что за вторжение в Ирак высказывалось более половины респондентов и не менее 47% не видели необходимости в таких действиях ООН².

2. Демократия как политическая система плотно увязывалась с рыночной экономикой, причем с 80-х годов XX века - в наиболее либеральном варианте, воплощенном в «рейганомике» и «тетчеризме». Распад социалистической системы способствовал укреплению рыночного фундаментализма в экономическом сознании элиты и общества в целом, что отражалось во внешней политике - в форме активной стимуляции экспорта американской рыночной модели, с одной стороны, и усилий по либерализации международного торгового режима, с другой. Эти два направления стали приоритетными во внешней политике администрации Клинтона - зачастую именно экономическая трансформация мира рассматривалась как приоритетная задача и первый шаг к последующей демократизации всей международной среды³. В 1995 году ГАТТ было реформировано в ВТО, в которое вскоре были включены такие авторитарные страны с формирующейся рыночной экономикой, как КНР, Вьетнам, Камбоджа и другие. Вплоть до ипотечного кризиса 2007 года монетарные власти США, равно как и простые граждане, не ставили под сомнение основные постулаты существовавшего экономического порядка.

3. Взгляды политической и военной элиты США на глобальную безопасность в постбиполярный период также были сформированы, с одной стороны, «духом победы», с другой - практической потребностью найти применение накачанным за 40 лет противостояния с Советским Союзом мускулам. Опросы демонстрировали утерю «ястребами» в 90-е годы массовой поддержки, которой они пользовались в ходе «холодной войны»⁴. Более того, американский избиратель охотно разделял призывы У. Клинтона сосредоточиться на внутренних делах и сверстать сбалансированный бюджет, в том числе и за счет сокращения ассигнований на оборону. В результате военный бюджет постепенно сжался с почти 500 млрд. долл. США в 1990-м до 350 млрд. в 1998 году в ценах 2011 года⁵.

Снижение, пусть и постепенное, ассигнований на оборону вызывало недовольство как не привыкшего к жестким бюджетным ограничениям военного командования, так и лоббистов, теряющих военные заказы ВПК. Сразу после падения СССР начался процесс поиска и идентификации новой цели для поддержания огромной военной машины. Уже в 1992 году по поручению министра обороны Д. Чейни Объединенный комитет начальников штабов предложил в палате представителей новую оборонную стратегию, суть которой хорошо передал его председатель К. Пауэлл: «Я хочу быть уличным задирой - чтобы никаким попыткам бросить вызов вооруженным силам США не суждено было осуществиться»⁶. Объективная угроза СССР в известной степени была заменена потенциальными угрозами, угадывание которых возлагалось на огромный штат аналитиков разведывательного сообщества. Набирающий силу стратегический нарратив фактически возложил на вооруженные силы США с конца 90-х несвойственные им функции по строительству институтов государственной власти в «несостоявшихся государствах»⁷.

Теоретическая обоснованность адаптации вооруженных сил США под любые задачи и угрозы, включая акции локального характера, была продемонстрирована в ходе операций «Возрождение надежды» (Сомали, 1992), «Обдуманная сила» (Босния, 1995) и «Союзная сила» (Югославия, 1999). После событий 11 сентября администрация Буша получила общественный карт-бланш на расширение расходов на национальную безопасность, что позволило в течение последующих восьми лет увеличить их в два раза. Результатом стала так называемая доктрина Рамсфелда, предусматривающая отход от традиционной парадигмы угроз к созданию универсального набора сил и средств, способных нанести поражение любому противнику - логическое продолжение тезисов, изложенных в докладе Пауэлла десятью годами ранее.

Мировой экономический кризис и последовавшая за ним политическая турбулентность на Западе (движение Occupy Wall Street) и еще большая - на Ближнем Востоке («Арабская весна») оказали на внешнеполитическое сознание американцев на всех уровнях эффект «взбалтывания», впервые продемонстрировав принципиальную ограниченность ресурсов Вашингтона и несоответствие устоявшейся практики и концепций стремительно меняющимся реалиям. америка экономический международный

Первым серьезной ревизии подверглось экономическое измерение общественного сознания, что выражалось в ослаблении безоговорочной веры в рынок и мощь американской экономики. Отражением этого тренда стало частичное ослабление поддержки фритредерства, в особенности либерального торгового режима с Китаем⁸.

Структурный характер кризиса 2007-2009 годов позволяет сравнивать его с Великой депрессией и рецессией 70-х - в обоих случаях произошло глубокое концептуальное переосмысление подходов к экономической теории и политике: в первом результатом стало кейнсианство и «новый курс», во втором - монетаризм и рейганомика. В обоих случаях власть сумела получить мощную поддержку широких слоев населения.

Однако ситуация 2007-2009 годов принципиально отличалась от предыдущих тем, что, несмотря на структурный характер глобального кризиса, американская элита не смогла предложить приемлемой модели переустройства дрогнувшей конструкции. В предыдущих случаях концептуальное переосмысление социально-экономической и политической реальности начиналось на теоретическом уровне и затем проецировалось на государственный и массовый. Развернувшаяся в США в период кризиса академическая дискуссия между неокейнсианцами и неоклассиками⁹ вокруг характера макроэкономической политики (экономия или траты) не создавала принципиально нового концептуального продукта, способного стать идейным фундаментом для развития глобальной экономики - речь шла лишь об использовании тех или иных, уже отработанных инструментов. В итоге политическая элита также оказалась дезориентированной, и в США это приняло в частности характер ожесточенных бюджетных войн между двумя партиями. Сложившаяся ситуация способствовала переориентации внимания и ресурсов элит и широких слоев населения на внутриполитическую борьбу и росту изоляционистских настроений в американском обществе¹⁰.

Кризис привел также к ряду объективных последствий, потребовавших глубокой переоценки внешнеполитической программы. Во-первых, был обозначен лимит ресурсных возможностей Вашингтона, прежде всего финансовых, до этого кажущихся почти неисчерпаемыми. В сумме общие затраты на войны в Ираке и Афганистане могут составить порядка 6 трлн. долл. - бюджетные выплаты ветеранам и программы поддержки установленных режимов, которые продолжат ложиться нагрузкой на бюджет страны в ближайшие десятилетия¹¹. Сегодня, когда государственный долг США составляет уже почти 18 трлн. долл. США¹² и требует серьезных сокращений ассигнований, в том числе на оборону, проведение таких дорогостоящих военных кампаний немыслимо.

Во-вторых, ухудшение благосостояния жителей США катастрофически снизило уровень общественной поддержки внешнеполитической парадигмы, сформировавшейся после окончания «холодной войны», в особенности в той форме, которую она приняла при администрации Буша. Переориентация на внутренние дела, сопряженная с экономическими трудностями, совпала с глубочайшим разочарованием в далеких и крайне дорогих в смысле финансовых и людских потерь войнах в Афганистане и Ираке, что позволяет говорить о возникновении «иракского синдрома»¹³. Ниже приведены данные опросов общественного мнения относительно войн в Ираке и Афганистане. В обоих случаях формулировка вопроса была одной и той же: «Было ли ошибочным решение о вторжении в Афганистан/Ирак или нет?».

В обоих случаях наблюдается снижение поддержки в начале кампаний по сравнению с периодом, предшествовавшим операции. При этом и в том и в другом случае едва ли можно говорить о прямой корреляции между экономическим кризисом и степенью поддержки военных операций. В случае с Афганистаном стабильное снижение общественной поддержки наблюдалось на протяжении длительного периода, задолго до 2007 года. Иракский случай демонстрирует самый низкий уровень поддержки в 2007 году, при этом рост одобрения иракской кампании с 2009-го следует увязывать с победой на президентских выборах Б. Обамы и обещанием новой администрации скорого вывода войск из Ирака.

Опросы общественного мнения, проведенные центром Гэллапа в феврале 2013 г., также показывают, что подавляющее большинство американцев считают главными внешнеполитическими приоритетами США предотвращение террористических атак (88% респондентов посчитали это очень важным, 8 - достаточно важным и лишь 3% неважным), распространение ядерного оружия (83/11/6%) и обеспечение бесперебойных энергопоставок (82/14/4%) - то есть вопросы, связанные с обеспечением национальной безопасности. При этом защиту прав человека в других странах очень важным посчитали лишь 52% респондентов, а распространение демократии оказалось в конце списка с 31%¹⁶. Такой сугубо реалистичный подход на обыденном уровне общественного сознания существенно ограничивает пространство Вашингтона для маневра на поле идеалистических устремлений во внешней политике.

В-третьих, отчетливо видимые на фоне американской рецессии 2008-2009 годов успехи Китая, попытавшегося взять на себя роль локомотива мировой экономики, четко обозначили его как одну из главных потенциальных угроз лидерству и национальной безопасности США взамен мнимой угрозы международного терроризма, которая являлась стержнем во внешней политике администрации Буша.

«Китайский вопрос» стал предметом широкого обсуждения еще в период президентской кампании 2008 года, что до этого было не характерно - в последний раз Поднебесная столь активно фигурировала в ходе предвыборной гонки в 1992-м в связи с вопросом о нарушении прав человека, остро вставшим после событий на площади Тяньаньмэнь¹⁷. На этот раз, однако, основные претензии были гораздо серьезнее: манипуляции валютными курсами, недовольство статусом КНР как главного международного кредитора США и рост военного потенциала Пекина - эти же проблемы перекочевали и в кампанию 2012 года, превращая, таким образом, критику Поднебесной в постоянную тему общественно-политической дискуссии. Опросы общественного мнения отражают эту тенденцию: согласно исследованию центра Гэллапа (февраль 2013 г.) 52% респондентов назвали экономическую мощь Китая критической угрозой национальной безопасности США¹⁸. В свою очередь, опросы центра Пью показывают - 85% американцев полагают, что правительство США должно занять по отношению к КНР жесткую позицию в торговых спорах¹⁹. Постепенная идентификация Китая в качестве угрозы № 1 способствует возвращению американского внешнеполитического сознания в логику времен «холодной войны» с конкретным глобальным противником, служащим осью, вокруг которой составляется внешнеполитическая программа. Отражение этой тенденции - заявленный администрацией Обамы стратегический разворот на Тихий океан и объявление XXI века «тихоокеанским веком Америки и периодом беспрецедентной вовлеченности и партнерства в этом динамичном, сложном и важном регионе»²⁰. В долгосрочном плане это неизбежно означает смещение Ближнего Востока как центрального региона, вокруг которого в значительной степени строилась внешняя политика США в последние 10 лет.

«Арабская весна», начавшаяся в январе 2010 года с выступлений в Египте, вызванных отчасти экономическими проблемами в связи с глобальной рецессией, ярко продемонстрировала вышеуказанные последствия кризиса для внешней политики США. Показательно дистанцирование администрации Обамы от внутриполитической ситуации в Египте и ограниченное вмешательство в ливийский и сирийский конфликты при беспрецедентно низком уровне общественной поддержки (по данным опросов, военную операцию в Ливии уже в период ее проведения после длительной информационной кампании поддерживало менее 40% респондентов²¹, а готовившийся в августе 2013-го ограниченный удар по Сирии поддерживало лишь 26% опрошенных²²). По сути, речь идет об отказе - по меньшей мере частично, в рамках Ближневосточного региона - от создания и поддержки демократических институтов, как фундаментальной внешнеполитической парадигмы, по причине высокой затратности и неэффективности при реализации иракской модели и полной неконтролируемости ситуации при ограниченной поддержке «вооруженной оппозиции», как в Ливии после демонтажа режима М. Каддафи. Таким образом, наблюдается откат к реалистичной парадигме, характеризующейся идеальной моделью политического устройства международной среды в пользу классической дипломатии и баланса сил.

Показательна развернувшаяся в этих условиях в академических кругах дискуссия о постамериканском мире, импульс которой придала одноименная книга Ф. Захарии²³, констатация в которой постепенного упадка США нашла как своих сторонников, так и многочисленных критиков. Так или иначе, но на теоретическом уровне постепенно зреет осознание близкого конца американского доминирования и формируется новое мировосприятие, в котором международный порядок видится более сложным, нежели однополярность. Этому сопутствует растущее после 2007 года общественное мнение против роли США как гегемона²⁴.

Интересно, что ведущую роль в процессе переосмысления роли США в мире взяли на себя представители военной элиты - вероятно, потому, что по долгу службы военные лучше политиков понимают масштаб и глубину проблем, с которыми их стране приходится сегодня сталкиваться, и осознают термин «имперское перенапряжение» не умозрительно, а практически. Именно министр обороны Р. Гейтс последовательно выступал против любой формы наземной операции в Ливии²⁵. Аналогично этому нынешний начальник Объединенного комитета начальников штабов М. Демпси до конца стремился сдержать запал политиков при обсуждении интервенции в Сирию, еще в июле указывая в направленном в конгресс письме на огромную цену - прежде всего финансовую, которую придется заплатить за проведение даже ограниченной операции²⁶.

Не менее показательны доклады Национального разведывательного совета, издаваемые под общим названием «Глобальные тенденции». Если в 1997-м, прогнозируя развитие международных отношений до 2010 года, авторы доклада констатировали, что «в указанный период ни одна страна, ни одна идеология или движение не смогут на глобальном уровне бросить вызов интересам США»²⁷, то в 2008-м - в разгар кризиса - аналитики НРС вынуждены были констатировать, что США уже столкнулись с серьезным противником в лице международного терроризма, распространением экстремизма, а к 2025 году «США окажутся лишь одним из важных игроков на мировой арене, хотя и самым влиятельным»²⁸.

Символическим является и попытка военных играть на теоретическом поле. Новый национально-стратегический нарратив, представленный двумя военными офицерами - капитаном У. Портером и полковником М. Майклби в июле 2011 года, является ярким тому примером²⁹. Без ложной скромности, взяв псевдоним «Мистер Y» - с прозрачным намеком на известную статью Мистера X (Д. Кенана), заложившую основы политики сдерживания³⁰, авторы явно претендовали на лавры легендарного дипломата в определении внешнеполитических потребностей США в стратегической перспективе. Симптоматичный в плане не типичного для военных теоретиков обращения к стратегическим целям внутреннего обновления страны данный национально-стратегический нарратив характерен еще и тем, что не содержит конкретной стратегии, полностью выхолощенной обтекаемыми формулировками, присущими господствующему мейнстриму.

Это последнее обстоятельство, однако, демонстрирует и психологическую неготовность американской элиты к коренному переосмыслению сложившейся после «холодной войны» картины мира. На фоне снижения общественной поддержки зарубежных операций и ограничения ресурсов администрация Обамы скорректировала внешнюю и оборонную политику. Однако, кризис 2007-2009 годов, повлияв на массовое и элитарное сознание в области внешней политики и повлекши существенное переосмысление концептуальных основ внешней политики США, оказал гораздо меньший эффект по сравнению со Второй мировой войной или распадом СССР, когда революция в политическом сознании американского общества совершилась в ограниченный промежуток времени. Устойчивая психолого-идеологическая конструкция, на основе которой сформировалась концепция идеального мироустройства после окончания «холодной войны», способствовала ее сохранению на уровне внешнеполитического сознания с корректировками, касающимися преимущественно тактики ведения внешнеполитической деятельности, но без демонтажа ряда основополагающих основ, замена которым пока не найдена.

В целом, это отражается как на практической политике, так и на неготовности общества при всем недовольстве активным и дорогостоящим вовлечением Вашингтона в международные конфликты, к коренному пересмотру роли США в мировой политике. Так, при крайне низкой общественной поддержке вовлечения США в украинский кризис³¹ более половины населения поддерживает удары по позициям Исламского государства Ирака и Леванта³², что, впрочем, значительно ниже, чем предвоенная поддержка войны в Ираке и Афганистане. На фоне этого американский истеблишмент демонстрирует фактически сложившийся двухпартийный консенсус относительно необходимости вмешательства - хотя и лимитированного - в оба кризиса при отсутствии прямых угроз национальной безопасности. Таким образом, сложившиеся внешнеполитическая практика и представления демонстрируют высокий инерционный потенциал. Как мрачно иронизировал в 2008 году известный экономический аналитик: «Привычный нам мир близится к гибели. Но какое нам дело до этого? Мы смеемся и радуемся жизни. В конце концов, падение Римской империи растянулось на сотни лет»³³.

Трудно отказаться от сложившейся внешнеполитической парадигмы - это выражается в неспособности сформулировать новый стратегический нарратив, который послужил бы основой для долгосрочной внешнеполитической стратегии в меняющихся условиях. Вместе с тем наметившийся тренд на постепенное переосмысление и корректировку концептуальных основ внешней политики США представляется необратимым - как в силу тенденции к снижению общественной поддержки старой внешнеполитической практики внутри страны, так и в силу фундаментальных изменений во внешней среде. Отсутствие новых концепций, которые могли бы заменить сложившиеся после окончания «холодной войны» представления о роли и месте США в международной системе свидетельствует об эволюционном варианте трансформации внешнеполитического сознания в пользу реалистичной парадигмы и отказе от стремления коренным образом перестроить международную среду в соответствии со своими представлениями.

Литература

1. Богатуров А.Д. Истоки американского поведения // Россия в глобальной политике. [Электронный ресурс]. URL: http://www.globalaffairs.ru/number/n_4204 (дата обращения 09.10.2014).

2. Poll: Most Back War, but Want UN Support// USA Today. [Электронный ресурс]. URL: http://usatoday30.usatoday.com/news/world/iraq/2003-03-16-poll-iraq_x.htm (дата обращения 09.10.2014).

3. Christopher W. In the Stream of History: Shaping Foreign Policy for the New Era. Washington, 1998. pp. 12-15.

4. Kaufman R. Military Spending and Public Opinion. [Электронный ресурс]. URL: URL:http://www.epsusa.org/publications/newsletter/2000/nov2000/kaufman.pdf (дата обращения 09.10.2014).

5. Федорович В.А., Патрон А.П. США: государство и экономика. М., 2007. С. 46-47.

6. Armstrong D. Dick Cheney's Song of America: Drafting a Plan for Global Dominance. Harpers. Vol. 305. no. 1824., P. 76-82.

7. Mazarr M. Rise and Decline of the Fail-State Paradigm // Foreign Affairs. [Электронный ресурс]. URL: http://www.foreignaffairs.com/articles/140347/michael-j-mazarr/the-rise-and-fall-of-the-failed-stateparadigm (дата обращения 09.10.2014).

8. Americans atr of two minds on trade//Pew Research Center. [Электронный ресурс]. URL: http://www.pewresearch.org/2010/11/09/americans-are-of-twominds-on-trade/ (дата обращения 10.10.2014).

9. См: Krugman P. The Return of Depression Economics and the Crisis of 2008. N.Y., 2009., Stiglitz J. Free Fall: America, Free Markets and the Sinking of the World Economy. N.Y., 2010., Rasmus J. Obama's Economy: Recovery for the Few. London., 2012.

10. Poll shows US isolationist sentiment growing // Voice of America. [Электронный ресурс]. URL: http://www.voanews.com/content/poll-shows-us-isolationistsentiment-growing-78523627/416181.html (дата обращения: 11.10.2014).

11. Shah S. US Wars in Afghanistan, Iraq to Cost $6 trillion // Global Research News. [Электронный ресурс]. URL: http://www.globalresearch.ca/us-wars-inafghanistan-iraq-to-cost-6-trillion/5350789 (дата обращения 09.10.2014).

12. The Debt to the Penny and Who Holds It // US Department of the Treasury Website. [Электронный ресурс]. URL: http://www.treasurydirect.gov/govt/reports/pd/pd_debttothepenny.htm (дата обращения 09.10.2014).

13. Mueller J. The Iraq Syndrome // Foreign Affairs. [Электронный ресурс]. URL: http://www.foreignaffairs.com/articles/61196/john-mueller/theiraq-syndrome (дата обращения 09.10.2014).

14. On 10th Anniversary, 53% in U.S. See Iraq War as Mistake // Gallup Poll. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gallup.com/poll/161399/10th-anniversary-iraq-war-mistake.aspx (дата обращения 10.10.2014).

15. Afghanistan // Gallup Poll. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gallup.com/poll/116233/afghanistan.aspx (дата обращения 10.10.2014).

16. Americans Say Preventing Terrorism Top Foreign Policy Goal: Gallup Politics // Gallup Poll. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gallup.com/poll/160628/americans-say-preventing-terrorism-topforeign-policy-goal.aspx (дата обращения 09.10.2014).

17. Nathan A. Easy Target: China-bashing Has Become an Electoral Distraction In America // American Review, 2012, no. 8, p. 31.

18. In US 83% Say North Korean Nukes Are a Critical Threat // Gallup Poll Website. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gallup.com/poll/160541/say-northkorean-nukes-critical-threat.aspx (дата обращения 09.10.2014).

19. US-China Economic Relations in the Wake of the US Election // Pew Research Center Website. [Электронный ресурс]. URL: http://www.pewglobal.org/2012/12/10/u-s-china-economic-relations-inthe-wake-of-the-u-s-election/ (дата обращения 09.10.2014).

20. America's Pacific Century. H.R. Clinton's Official Speech at East-West Center, Honolulu, 2011 // State Department Official Website. [Электронный ресурс]. URL: http://fpc.state.gov/176998.htm (дата обращения 09.10.2014).

21. Americans Shift to More Negative View of Libya Military Action // Gallup Poll. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gallup.com/poll/148196/americansshift-negative-view-libya-military-action.aspx (дата обращения 09.10.2014).

22. US public opposes Syria intervention as Obama presses Congress // Reuters. [Электронный ресурс]. URL: http://www.reuters.com/article/2013/09/03/ussyria-crisis-usa-idUSBRE97T0NB20130903 (дата обращения 09.10.2014).

23. Zakaria F. The Post-American World. NY., 2009.

24. Public Opinion on Global Issues // Council on Foreign Policy. [Электронный ресурс]. URL: http://www.cfr.org/thinktank/iigg/pop/ (дата обращения 09.10.2014).

25. Robert Gates: No US “boots on ground” in Libya // The Guardian. [Электронный ресурс]. URL: http://www.theguardian.com/world/2011/mar/31/gatesrules-out-american-troops-libya (дата обращения 09.10.2014).

26. Caroll C. Dempsey Outlines Syria Military Options // Stars and Stripes. [Электронный ресурс]. URL: http://www.stripes.com/news/middle-east/dempseylays-out-military-options-for-us-in-syria-1.231651 (дата обращения 09.10.2014).

27. Global Trends: 2010 // National Intelligence Council Website. [Электронный ресурс]. URL: http://www.dni.gov/index.php/about/organization/nationalintelligence-council-global-trends/global-trends-2010 (дата обращения 09.10.2014).

28. Мир после кризиса. Глобальные тенденции - 2025: Доклад национального разведывательного совета США. М., 2011. С. 71.

29. Портер У. Майклби М. США как стезя обетования и маяк надежды // Россия в глобальной политики. [Электронный ресурс]. URL: http://www.globalaffairs.ru/number/SShA-kak-stezyaobetovaniya-i-mayak-nadezhdy-15221 (дата обращения 09.10.2014).

30. Kennan G. The Sources of Soviet Conduct // Foreign Affairs. [Электронный ресурс]. URL: http://www.foreignaffairs.com/articles/23331/x/the-sourcesof-soviet-conduct (дата обращения: 11.10.2014).

31. Most Say US Should Not “Get Too Involved” in Ukraine Situation // Pew Research Center. [Электронный ресурс]. URL: http://www.people-press.org/2014/03/11/most-say-u-s-should-not-get-tooinvolved-in-ukraine-situation/ (дата обращения: 12.10.2014).

32. Slightly Fewer Back ISIS Military Action vs. Past Actions // Gallup Poll. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gallup.com/poll/177263/slightly-fewerback-isis-military-action-past-actions.aspx (дата обращения: 11.10.2014).

33. Боннер У. Уиггин Э. Судный день американских финансов. Мягкая депрессия XXI в. М., 2008. С. 389.

Размещено на Allbest.ru