Баланс "жесткой" и "мягкой" силы во внешнеполитических коммуникациях

Размещено на http://www.allbest.ru/

Баланс «жесткой» и «мягкой» силы во внешнеполитических коммуникациях

соискатель Жеглова Ю.Г.

Сфера международных отношений характеризуется в последнее время все большей турбулентностью, причем периоды нестабильности и резких обострений носят все более ярко выраженный и сложный, многофакторный характер. «Прошедшие два десятилетия убедительно свидетельствуют о том, что ситуация в сфере национальной и международной безопасности становится все более динамичной, - констатирует, например, В.К. Белозеров, - поскольку риски и угрозы, с высокой долей вероятности влекущие за собой военные столкновения, приобретают все более комплексный характер» [1, с. 3-4]. внешнеполитический коммуникация межгосударственный имидж

В чрезвычайных и напряженных ситуациях особенно выпукло проявляются сильные и слабые стороны сложившихся механизмов международных отношений. Один из важнейших таких механизмов - система внешнеполитических коммуникаций - в последнее время подвергается особенно серьезным испытаниям. Так, кризис весны 2014 г. вокруг Украины и Крыма, в частности, высветил неадекватность коммуникационного механизма в сфере международной политики, который не выполнил своего главного предназначения, не стал эффективным средством обеспечения взаимопонимания между Россией и Западом, интересов нашей страны и привлечения к поддержке ее позиции союзников и сочувствующих. Дефицит результативности внешнеполитических коммуникаций в 2014 г. видится даже более серьезным, чем в августе 2008 г., во время вооруженного конфликта в Южной Осетии. Это выдвигает на первый план необходимость уточнения структуры внешнеполитических коммуникаций и принципов ее функционирования в условиях меняющейся обстановки.

Внешнеполитические коммуникации представляют собой частный случай политических коммуникаций - в сфере международных и межгосударственных отношений. С этой точки зрения они являются неотъемлемой частью внешнеполитической деятельности государства. Целью внешнеполитической коммуникации является продвижение интересов акторов мирового внешнеполитического процесса, воздействие на партнеров по коммуникации за счет обмена релевантной информацией. В российской внешней политике такой подход закреплен в Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной Президентом Российской Федерации В.В. Путиным 12 февраля 2013 г. [2]. Задача «совершенствовать информационное сопровождение внешнеполитической деятельности в интересах объективного восприятия Российской Федерации на международной арене» отдельно прописана в президентском Указе «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации» от 7 мая 2012 г. [7].

В результате таких цивилизационных процессов как глобализация и формирование информационного общества мы сегодня все больше имеем дело с эффектом медиатизации массового сознания и связанными с этим изменениями в характере восприятия информации. В результате обмен ею все более приобретает форму обмена символами, образами и в конечном итоге имиджами, то есть специально созданными и управляемыми конструктами. Это верно и для внешнеполитических коммуникаций, в которых особую роль играет такой имеющий символический характер инструмент как внешнеполитический имидж.

В научном дискурсе циркулирует несколько его определений. Часто на фоне терминологического многообразия трактовка внешнеполитического имиджа исходит из его близости или даже совпадения, например, с международным, политическим или страновым имиджем. Для анализа его роли именно во внешнеполитических коммуникациях представляется целесообразным сформулировать его понимание как стереотипизированного когнитивно-эмоционального инструментального образа государства в связи с его внешнеполитической деятельностью в глазах информированной общественности, профессионалов в сфере внешней политики, политиков, государственных чиновников и в целом людей и групп, разрабатывающих и принимающих внешнеполитические решения в других странах и в международных организациях. Такое определение подразумевает максимальное сужение среды функционирования внешнеполитического имиджа. Но поскольку это среда формирования и принятия решений, разрешения внешнеполитических проблем и реализации внешнеполитических стратегий, значимость внешнеполитического имиджа государства в такой трактовке резко возрастает.

Функции имиджа во внешнеполитической сфере состоят, прежде всего, в обеспечении самоидентификации государства в парадигме «свой-чужой», что позволяет сформировать пул союзников и сочувствующих, а также определиться с потенциальными и реальными оппонентами. Еще одна принципиально важная функция имиджа во внешней политике - создание и поддержание позитивного фона для внешнеполитической активности актора, что облегчает взаимопонимание в целом, равно как и решение практических задач.

В качестве одного из эффективных средств выполнения этих функций всем комплексом внешнеполитических коммуникаций, включая имидж государства, современными исследователями признается концепция soft power или «мягкой силы» (вариант - «гибкой силы). На совещании послов и постоянных представителей России за рубежом 9 июля 2012 г. Президент РФ В.В. Путин также обратил внимание отечественной дипломатии на необходимость использовать в работе «мягкую силу», подразумевая под этим «продвижение своих интересов и подходов путем убеждения и привлечения симпатий к своей стране, основываясь на ее достижениях не только в материальной, но и в духовной культуре и интеллектуальной сфере» [6].

Авторство термина и концепции «мягкой силы» связывают с американским политологом Дж. Наем, который в 1990 г. писал об этом в работе Bound to Lead: The Changing Nature of American Power, и в дальнейшем активно развивал эту тему, издав, в частности, в 2004 г. книгу Soft Power: The Means To Success In World Politics. Согласно Дж. Наю, «мягкая сила» - это непрямой способ проявления силы, при котором государство может получить соответствующий его интересам результат, опираясь на желание других стран следовать в его фарватере, воспользоваться его опытом, следовать его примеру и принимать его ценности [10, p. 8-11]. Другими словами, «мягкая сила» - это способ достижения государством политических целей за счет повышения своей привлекательности в глазах других акторов.

«Мягкую силу» обычно противопоставляют hard power или «жесткой силе», понимаемой, главным образом, в терминах военной и экономической мощи. Разъясняя свое понимание соотношения «жесткой» и «мягкой» сил, Дж. Най также пишет, что «сила - это способность влиять на других с тем, чтобы получить желаемый результат, а этого можно достичь, главным образом, тремя способами - принуждением, за счет оплаты или притягательности. Если вы сумеете дополнить этот инструментарий мягкой силой, это даст экономию на кнутах и пряниках» [9]. При этом фундамент «мягкой силы» составляют культура, политические ценности и внешнеполитическая деятельность.

Прослеживается фундаментальная близость содержания «жесткой» и «мягкой» сил во внешнеполитических коммуникациях с содержанием детерминант внешнеполитического имиджа. Среди них выделяется группа первичных, близких к «жесткой силе», и вторичных, близких к «мягкой силе». К первичным детерминантам обычно относят:

экономическую мощь;

военную мощь;

геополитическую положение.

Данным перечнем список детерминант внешнеполитического имиджа не исчерпывается, однако именно они, на наш взгляд, составляют базис. При этом полагаем важным подчеркнуть, что наполнение этих детерминант в последнее время модифицируется.

В детерминанте экономической мощи все большее значение имеют и будут иметь в дальнейшем роль экономики в международном разделении труда, соотношение объемов экспорта и импорта, темпы роста ВВП, в том числе и на душу населения, инвестиционная привлекательность и благоприятные условия для иностранного бизнеса. То есть все те факторы, которые так или иначе способствуют повышению значимости государства в мировой экономике, ведут к росту заинтересованности в ней со стороны внешнеполитических партнеров, в том числе и по экономическим основаниям. По существу, в условиях глобализации можно говорить уже не просто о взаимодействии или взаимозависимости экономик разных стран, а об их взаимопроникновении.

Иллюстрацией такой тенденции служит реакция западного бизнес-сообщества на решение политического руководства ЕС о введении в 2014 г. в связи с украинским кризисом санкций в отношении России. Представители бизнеса восприняли перспективу санкций в штыки, поскольку увидели в свертывании экономических и финансовых контактов с Россией угрозу своим деловым интересам. Причем, речь шла не только о сокращении прибыли, но и о уменьшении в результате антироссийских санкций числа рабочих мест в самих европейских странах. Бизнес напрямую обращался к властям европейских стран с требованием корректировки внешнеполитических решений. А глава крупнейшего немецкого промышленного конгломерата Siemens попросил о личной встрече с Президентом РФ, чтобы заверить российскую сторону в неизменности планов Siemens по работе и инвестированию в России.

Напротив, значимость сырьевой базы, в том числе энергоресурсов, возможно, начинает уменьшаться или, как минимум, уже не так велика, поскольку все больший удельный вес приобретает так называемая knowledge economy - экономика знания.

С точки зрения внешнеполитического имиджа наличие природных ресурсов означает, с одной стороны, собственную независимость в этом отношении, а с другой - способность экспортировать энергоресурсы и таким образом, косвенно, а иногда и непосредственно, подкреплять свой внешнеполитический курс за счет использования энергетического рычага. Однако использование энергетического рычага заставляет тех, против кого он используется, искать выход из положения, новых поставщиков нефти и газа, альтернативные нефтепроводы и т. п. Влияние же использования энергетического рычага на внешнеполитический имидж трудно назвать однозначно позитивным. П. Т. Подлесный, анализируя российско-американские отношения в 2001-2008 гг., например, отмечает: «Противники сотрудничества с Россией видели угрозу для США и их союзников в Европе и в ее энергетической политике» [5, с. 90].

Детерминанта военной силы поставлена нами на второе место, но в принципе можно сказать, что она делит первое место с детерминантой экономической мощи. Вместе они составляют материальный фундамент внешнеполитического имиджа государства. Более того, исторически сложилось так, что - особенно в парадигме сначала советско-американских, а затем и российско-американских отношений - именно эта детерминанта играла решающую роль, поскольку вся внешняя политика нашей страны и США строилась на основе идеи, прежде всего, военного паритета.

В современных условиях детерминанта военной мощи не может толковаться исключительно с позиций численности вооруженных сил и количества вооружений. Более существенными представляются с этой точки зрения параметры не количественные, а качественные. В первую очередь, это адекватность мобилизационной системы и структуры вооруженных сил с точки зрения их соответствия современным требованиям и вызовам. Здесь важны такие, например, параметры, как мобильность, компактность, время оперативного развертывания, эффективность систем управления, оснащенность войск материально-техническими ресурсами и т.п. Огромное значение также имеет наличие высокотехнологичных систем вооружений, степень оснащенности ими войск, а также способность оборонной промышленности производить такое оружие серийно, а не штучно.

Наполнение такой детерминанты как геополитическое положение на фоне стремительного развития транспортных средств и технологий связи также, безусловно, видоизменяется и будет видоизменяться в дальнейшем, учитывая хотя бы развитие в не такой отдаленной перспективе сверхзвуковых авиаперевозок.

Не вызывает сомнений то, что изменения в наполнении первичных детерминант внешнеполитического имиджа могут быть экстраполированы на компоненты «жесткой силы», и это означает, что роль и суть таких компонентов «жесткой силы» как военная и экономическая мощь изменяется таким же образом. Они становятся, возможно, менее однозначными и более сложными и технологичными.

С «мягкой силой» соотносятся детерминанты, на наш взгляд, до некоторой степени вторичные или надстроечные, такие, как:

национальная идея;

государственное устройство и политическая система;

уклад жизни;

уровень развития технологий;

достижения науки, здравоохранения;

культурное наследие и вклад в современную мировую культуру. Каждая из них сама по себе и все вместе они, как видно, напрямую связаны с основаниями «мягкой силы». Они также в современных условиях имеют свои ограничения. Так, Дж. Най оговаривается, что культура страны может быть использована в качестве инструмента «мягкой силы» лишь в части, способной быть привлекательной для других стран и народов. Что касается политических ценностей, то для них важно, чтобы страна руководствовалась ими внутри страны и за ее пределами, а ее внешнеполитическая активность представляется легитимной и морально оправданной [9].

Первое из ограничений «мягкой силы» на сегодня - достаточно весомая доля субъективности при оценке, например, легитимности и моральной оправданности тех или иных действий актора на внешнеполитической арене. Особенно это проявляется, как показывает опыт, именно в кризисных ситуациях, то есть тогда, когда роль внешнеполитических коммуникаций возрастает.

Также велика степень необъективности в том, что касается оценки реализации внутри страны и за ее пределами тех или иных политических ценностей и восприятия достижений культуры, поскольку существуют разные каноны прекрасного и даже просто приемлемого.

В сфере международной политики даже одни и те же образы, без которых могут читаться представителями разных стран по-разному. Например, С. А. Караганов полагает, что в мире идей и образов Россия и для себя, и особенно для внешнего мира - наследница, во-первых, величайшей литературы, а во-вторых - истории блистательных военных побед, борьбы за свою независимость и суверенитет [3] Но, если российская сторона видит здесь демонстрацию своего величия и могущества, то другими этот образ может быть воспринят как демонстрация силы, возможно, излишняя, а то и вовсе как демонстрация потенциальной агрессивности и нежелания считаться с другими. Точно также образы на основе исторического материала могут трактоваться как признак архаичности и отсталости, а на основе русского национального характера с его хлебосольством и широтой - как проявление хаоса, общей неорганизованности и даже неумеренности и т. п. О разнице между самоощущением того или иного образа в связи, например, с историей и его восприятием другими справедливо пишет В. Н. Ляпоров: «Внешний образ России складывался совсем не так, как мы представляем себе нашу историю для себя» [4, с. 23-24]. Таким образом, следует, как минимум, обратить внимание на то, что объективно существует внутренняя неоднозначность всех признанных оснований «мягкой силы», что представляет собой серьезный ограничитель эффективности концепции.

Кроме того, для эффективности «мягкой силы» все перечисленные Дж. Наем ее основания должны действовать одновременно, согласованно и в течение длительного времени. На практике синхронизация на протяжении нескольких десятилетий работы по трансляции во внешний мир культурных, политических ценностей и собственно внешнеполитической деятельности трудно осуществима. В этом фактически состоит одна из причин того, что, как видно из опыта СССР, а позднее и России, ни фантастически успешные регулярные мировые гастроли балета Большого театра, ни мировая популярность песен «Калинка» или «Подмосковные вечера», ни затоваривание сувенирного рынка шапками-ушанками и матрешками, балалайками и самоварами, ни деятельность Домов советской науки и других подобных центров за рубежом, а равно и союзов дружбы с народами других государств не помогли выстроить результативные внешнеполитические имиджевые коммуникации. По данным американского исследовательского центра Pew Research Center на сентябрь 2013 г., благоприятно относились к России 36% респондентов из 38 стран, отрицательно - 39% и 19% не смогли сформулировать свою точку зрения. Показатель же позитивного отношения к США составил 63%, к Китаю - 50% [11]. Как формулирует бывший пресс-секретарь первого президента России Б.Н. Ельцина, экс-помощник В. В. Путина и дипломат С. В. Ястржембский, «то, что наш имидж уже много лет хуже, чем страна на самом деле -- это аксиома» [8].

Таким образом, приходится констатировать, что из-за зыбкости, трудноуловимости своих оснований, сложности синхронизации работы с ними, отсроченности получения эффекта «мягкая сила» при всей своей значимости не может считаться ни единственным, ни приоритетным, ни оптимальным средством формирования и поддержания внешнеполитического имиджа.

Как в рамках внешнеполитического имиджа его первичные и вторичные детерминанты существуют во взаимодействии и взаимопересечении, дополняя и усиливая (или ослабляя) действие друг друга, «жесткая» и «мягкая» силы в эффективных внешнеполитических коммуникациях должны задействоваться комплексно. Относимые к «жесткой силе» методы давления, принуждения и даже подкупа в межгосударственных отношениях без «мягкой силы» принесут во внешнеполитических коммуникациях лишь кратковременный результат. А «мягкая сила» без опоры на «жесткую» может остаться не более чем комплексом умозрительных и символических построений.

Список литературы

1. Белозеров В. К. Военная доктрина Российской Федерации о предсказуемости военных конфликтов // Проблемы безопасности. - М., 2013. - № 3 (21).

2. Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации В. В. Путиным 12 февраля 2013 г.). - http://www.mid.ru/brp_4.nsf/0/6D84DDEDEDBF7DA644257B160051BF7F.

3. Караганов С.А. В чем сила, брат? // Российская газета. - М., 2012. - 28 ноября. - http://www.rg.ru/ 2012/11/28/karaganov.html.

4. Ляпоров В. Н. Россия на карте стереотипов. Появление архетипичного образа России в мировом информационном пространстве // Имидж России в информационном обществе: материалы науч.-практ. конференции Кафедры российской политики факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова 10 декабря 2010 г. / Ред. И. А. Василенко. - М.: Издатель Воробьев А.В., 2011.

5. Подлесный П. Т. В поисках новой формулы российско-американских отношений // США и Россия: актуальные проблемы двусторонних отношений (2001-2008 гг.). 2008. - № 9.

6. Путин В. В. Россия в меняющемся мире: преемственность приоритетов и новые возможности. Выступление Президента РФ на совещании послов и постоянных представителей России за рубежом 9 июля 2012 г. - http://www.kremlin.ru/news/15902.

7. Указ Президента российской Федерации от 7 мая 2012 г. № 605 «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации». - http://www.kremlin.ru/acts/15256.

8. Ястржембский С. В. Имидж России за границей гораздо хуже, чем страна на самом деле // Инфобалт. - http://www.baltinfo.ru/2013/12/24/Sergei-Yastrzhembskii-Imidzh-Rossii-za-granitcei-gorazdo-khuzhe-chem-strana-na-samom-dele-398648.

9. Nye J. S. What China and Russia Don't Get About Soft Power // Foreign Policy. 2013. - April 29. - http://www.foreignpolicy.com/articles/2013/04/29/what_china_and_russia_don_t_get_about_soft_power.

10. Nye J. S. The Paradox of American Power: Why The World's Only Superpower Can't Go It Alone. Oxford University Press, 2002. - P. 8-11.

11. Global Opinion of Russia Mixed // Pew Research Center. 2013. - September 3. - http://www.pewglobal.org/2013/09/03/global-opinion-of-russia-mixed.

Размещено на Allbest.ru