Уфимский саммит БРИКС и перспективы альянса

Размещено на http://www.allbest.ru/

УФИМСКИЙ САММИТ БРИКС И ПЕРСПЕКТИВЫ АЛЬЯНСА

Хорос В.Г.

д.и.н., руководитель Центра проблем развития

и модернизации, с.н.с. ИМЭМО РАН

Очередной саммит стран БРИКС (Уфа, июль 2015 г.) можно считать неким промежуточным итогом почти десятилетнего существования альянса. На нем был принят ряд важных решений, открывающих путь дальнейшего сотрудничества входящих в него стран - Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР.

Эта организация зародилась в рамках Петербургского экономического форума в июне 2006 г. Первоначально в нее вошли четыре страны (ЮАР присоединилась четыре года спустя), объединение которых для краткости стало обозначаться как БРИК (по названиям стран на английском языке). Впервые этот акроним использовал в 2002 г. сотрудник банка Goldman Sachs Джим О'Нил, выделив страны с самым большим, по его мнению, экономическим потенциалом на будущее. Но, разумеется, не это было причиной появления БРИК. Если уж называть «отца-основателя», то им скорее можно считать Е.М. Примакова, который еще в бытность свою министром иностранных дел РФ выдвинул идею создания международного союза России, Индии и Китая.

И эта идея (так же, как союз БРИК) родились не случайно. Односторонний, «прозападный» процесс глобализации и реальности однополярного мира конца XX века выдвинули объективную возможность и вероятность появления некоего противовеса (геоэкономического и геополитического), который стал бы выразителем интересов незападного мира, стран Востока и Юга. Конечно, поначалу эта направленность не педалировалась, но она, несомненно, имелась в виду на перспективу.

В первые годы деятельность БРИК ограничивалась контактами министров экономики и министров иностранных дел. Первый официальный саммит БРИК (через год - БРИКС) прошел в 2009 г. в Екатеринбурге. С тех пор саммиты проводятся ежегодно, и уровень интеграции входящих в БРИКС стран постепенно повышается.

Что в этом плане можно отметить в документах и решениях Уфимского саммита? Прежде всего, соглашения по финансовым аспектам. В Новом банке развития БРИКС, суммарный объем капитала которого составляет 200 млрд. долларов, создан так называемый пул валютных резервов в 100 млрд. долларов, предназначенный для оказания помощи странам, входящих в БРИКС. Министр финансов РФ Антон Силуанов окрестил его как своего рода «мини-МВФ». Доля Китая в пуле 41 млрд., Бразилии, Индии и России по 18 млрд., ЮАР - 5 млрд. Это, конечно, не означает отказа от членства в МВФ, но пул в определенной мере станет ему альтернативой в решении краткосрочных экономических проблем стран альянса.

Кроме того, страны-участницы намерены потеснить господствующий пока в мире американский доллар. Уже в ближайшие годы, по словам главы ВТБ Андрея Костина, страны БРИКС смогут до половины взаимных расчетов проводить в национальных валютах (юанях, рублях, рупиях и пр.). Новый банк развития БРИКС будет тесно сотрудничать с уже существующими региональными финансовыми институтами, в частности, с Азиатским банком структурных инвестиций. Средства будут инвестироваться в различные совместные перспективные проекты, в частности, в зону так называемого Шелкового пути, транспортного сообщения на востоке РФ и другие.

Помимо решений по углублению финансово-экономического сотрудничества, в Уфимской декларации БРИКС зафиксирован ряд заявлений геополитического характера, демонстрирующих близость позиций стран-членов альянса по важным и актуальным проблемам в миросистеме. Выдвинута необходимость реформирования международных институтов (ООН, МВФ и других), недостаточно отражающих интересы развивающихся стран, двух третей человечества. В очередной раз указывается на настоятельность наведения порядка в мировой финансовой архитектуре. Осуждаются односторонние экономические санкции и подобные нарушения международного права, что особенно важно для России. Подчеркивается опасность международного терроризма, важность совместных действий против него и недопустимость недооценки терроризма, тем более неопределенности позиций или двусмысленных политических игр с терроризмом. Единство взглядов лидеров БРИКС проявилось и по другим аспектам глобального значения - освоения космоса, борьбе с коррупцией и наркотиками и т.п. альянс саммит терроризм сотрудничество

Все это в целом подтверждает жизненность БРИКС и укрепление его позиционирования в международном экономическом и политическом пространстве. Вместе с тем для безудержного оптимизма тоже нет оснований. В рамках БРИКС есть немало проблем и «нестыковок», которые отнюдь не гарантируют ему радужные перспективы и могут становиться препятствиями к сотрудничеству, которые надо преодолевать. Поэтому здесь реалистический подход вполне уместен.

Если кратко, прогресс в укреплении связей и единства между странами БРИКС - прогресс, безусловно, имеющийся - пока еще значительно отстает от тех объективных задач, которые история поставила перед альянсом и которые имплицитно фиксируются или подразумеваются самими участниками. 200 млрд. долларов Нового Банка развития, 100 млрд. долларов пула валютных резервов - это, конечно, лишь «мини»-подобие МВФ и МБРР, вряд ли позволяющее серьезно влиять на мировую финансовую среду. Возможность замещения доллара национальными валютами во взаиморасчетах между членами альянса пока лишь в планах и намерениях - так же, как и совместные хозяйственные проекты. Правда, в Уфе был, к примеру, подписан контракт между российской «Роснефтью» и индийской Essar Oil на поставку в Индию 10 млн. тонн нефти в течение 10 лет. Но такой контракт мог быть заключен и в рамках двусторонних отношений, вне связи с БРИКС.

Что касается геополитических деклараций саммита, то поддержка в них России выражена весьма осторожно. Санкции осуждаются вообще, безотносительно к какой-либо стране (хотя намек на Россию в принципе усмотреть можно). По Украине и конфликту ее с Россией Китай, так же как и Индия, заняли по сути нейтральную позицию. Создается впечатление, что партнеры России по БРИКС формулируют свои оценки и резолюции все же с оглядкой на Запад, что вполне объяснимо, поскольку их экономики, хотя и в разной степени, но весьма значительно связаны с США и ЕС.

Существуют и определенные сложности в отношениях между странами БРИКС. Давние корни имеют трения между Индией и Китаем, восходящие еще к временам пограничной войны. Правда, новый премьер-министр Индии Нарендра Моди провозгласил намерение намного расширить экономические связи с Китаем, но во что это выльется, пока неясно. В Бразилии недовольны экспансией китайского промышленного экспорта. Вообще, на процессах экономической кооперации в странах БРИКС сказывается разность хозяйственных потенциалов его членов. Это видно хотя бы по неодинаковым вкладам в Новый банк развития и валютный пул, о чем свидетельствуют цифры, приведенные выше. Это отражается и в преобладающем сырьевом экспорте России в тот же Китай в ответ на не слишком качественный промышленный ширпотреб. Есть вопросы к совместным российско-китайским программам освоения Сибири и Дальнего Востока, где выгоды, получаемые нашей страной, зачастую гораздо меньше, чем приобретения КНР.

Поэтому в плане дальнейшего укрепления и прогресса кооперации в БРИКС очень важно достижение большей равновесности, степени взаимной заинтересованности. И здесь, безусловно, есть значительные резервы. Взять, к примеру, сферу научно-технического сотрудничества. В 2007-2013 гг. было заключено 65 совместных проектов российских ученых и инженеров со странами БРИКС, из них 41 с Китаем и 11 с Индией. Но общий объем финансирования этих проектов со стороны России более чем скромный (500 миллионов рублей). В 2015 г. поддержано еще 25 проектов. Все равно это слишком мало для такой страны, как Россия, на фоне масштабов проходящей сейчас научно-технической революции. Ведь именно в научной сфере вклад России может быть особенно весом и ценен для других стран, ибо, несмотря на огромный урон, нанесенный российской науке и системе образования неолиберальными псевдореформаторами, в этой области еще сохраняется немалый потенциал, который может быть востребован дружественными странами, пусть и добившимися за последнее время более значительных успехов как субъекты модернизации. Есть целый ряд направлений (медицина, биотехнология, космическая аппаратура, новые материалы, фотоника, атомная энергетика, борьба с киберугрозами, воздействие на климат и другие), в которые российские ученые могут внести большой вклад. Кстати сказать, эти и некоторые другие направления названы в подписанном в марте 2015 г. Министерством образования и науки РФ меморандуме о сотрудничестве между странами БРИКС в сфере науки, технологий и инноваций. Вопрос в том, чтобы в ближайшее время и в необходимых масштабах воплотить намеченное в жизнь. Это особенно важно, учитывая западные санкции, резко затруднившие сегодня доступ к высоким технологиям Подробнее см.: Стратегии России в БРИКС: цели и инструменты. - М.: РУДН, 2013; Дежина И. Страны БРИКС: направления научной кооперации // МЭиМО. - М., 2015. - № 9. - С. 14-23..

Обобщая сказанное: для России в рамках БРИКС важно преодолеть то, что составляет проблемы, если так можно выразиться, фазовой совместимости, различной стадиальности и исторической эволюции, развития или модернизации. Когда-то Россия (в лице СССР) всерьез помогала индустриализации Китая и Индии, выступая для них в качестве старшего партнера. Ныне времена изменились. Китай стремительно превращается в «мастерскую мира», Индия преуспевает в развитии информационного хай-тека. Россия же входит в международное разделение труда по преимуществу с сырьевой продукцией, почему-то гордясь сомнительной репутацией «энергетической державы».

Точно также, если Бразилия поставляет в Россию насосно-компрессорное оборудование, бульдозеры, медицинские приборы, электронно-лучевые трубки и т.п., то Россия в Бразилию - удобрения, металлопрокат, уголь, нефть, минералы. Если в нынешней Бразилии проводятся в жизнь социальные программы, нацеленные на преодоление и, по крайней мере, заметное смягчение социального неравенства, то в России наблюдается иная картина. Ибо одним из негативных последствий неолиберальных постсоветских реформ стали тенденции деиндустриализации и демодернизации, приведшие к социальным дисбалансам. Переломить эти тенденции, двинуться в противоположном направлении для России необходимо в том числе для более полноценного и равноправного сотрудничества в контексте БРИКС.

У проблемы совместимости есть и цивилизационный аспект. Страны БРИКС принадлежат к разным цивилизациям, и для оценки их сосуществования в рамках БРИКС необходимо соотнести их динамику в современную эпоху.

Индия и Китай - наиболее древние и значительные цивилизации в составе БРИКС, и обе сейчас находятся на подъеме. Успехи современной Индии в той или иной мере связаны с базовыми основами ее цивилизации - характерным для нее культом знания, что сказалось в прогрессе хай-тека в стране; традициями самоуправления и выборности власти, которые, помимо «вестминстерской» политической модели, принесенной британцами, способствовали становлению индийской демократии.

В успешном развитии современного Китая также есть цивилизационная составляющая. Взять хотя бы восстановление института семейной аренды в деревне, что имеет многовековые традиции в китайской истории. Стратегия китайского руководства обосновывается принципами и формулами, взятыми из традиционного социокультурного наследия («сяо кан» и др.). Конфуцианская этика, тот же культ знания, жизнелюбивый китайский прагматизм - все это, как оказалось, хорошо вписывается в нынешнюю постиндустриальную «электронно-информационную» реальность.

Это не значит, что Индии и Китаю гарантировано безоблачное будущее. Хотя оба азиатских гиганта являются скорее субъектами глобализации, нежели объектами, некоторые проблемы, отчасти усиленные глобализацией, сказываются и здесь: глубокие социально-кастовые контрасты в Индии, растущая социальная поляризация в Китае, экологические проблемы как оборотная сторона экономического роста - все это в будущем может сказаться. Но и для более или менее оптимистических прогнозов существуют достаточно обоснованные аргументы.

Что касается Бразилии, то Латиноамериканская цивилизация, к которой она принадлежит, - это сравнительно молодая цивилизационная общность, в которой симбиоз (сочетание различных и не вполне стыкующихся компонентов) преобладает над синтезом (органическим соединением этих компонентов). Тем не менее, сегодня можно говорить о тенденции к синтезу, о превращении Латиноамериканской цивилизационной общности в полноценную локальную цивилизацию. Здесь и уверенность, время от времени выражаемая представителями латиноамериканской культурной элиты, в том, что Латинскую Америку ждет будущее особой, «универсальной» цивилизации, основанной на присущем народам субконтинента расово-этническом синтезе. Есть и другие признаки активных поисков цивилизационной идентичности - утверждение ценностей социальной справедливости («левый поворот»), необходимых для устранения социальных контрастов, от которых всегда страдала Латинская Америка; выход на сцену «индейского фактора»; тот неслучайный факт, что Латинская Америка (Бразилия) стала центром альтерглобалистского движения и пр. Все это можно расценить как свидетельства цивилизационного роста.

Теперь о России. Она вполне может считаться отдельной локальной цивилизацией - не «православной», не «восточно-европейской», а именно «российской». Вместе с тем в каких-то отношениях она сходна с Латинской Америкой - ей также присуща социокультурная конгломеративность, различные цивилизационные составляющие. Их иногда определяют как «западное» и «восточное» начало, хотя правильней, на мой взгляд, говорить о «европейском» и «почвенном» компонентах. Оба эти институционально-ценностных ядра в реальной российской истории нередко конфликтовали друг с другом, но могли и неплохо сочетаться. Вспомним Пушкина - человека европейской культуры и с «русской душой». Сейчас же эти начала находятся в полном «раздрае», а еще лучше сказать - в параличе. Потому что псевдо (или квази) европеизм наших демолибералов - от Чубайса до Жириновского - сильно дискредитировал европейские ценности в глазах «дорогих россиян», а почвенные элементы национальной культуры подверглись систематической деструкции в ходе «шоковых» реформ, огульного перечеркивания национального прошлого и оболванивая общественного сознания в агрессивных средствах массовой информации.

В результате Россия переживает сейчас серьезный цивилизационный кризис - на мой взгляд, более глубокий, чем в периоды предшествующих социальных смут (начало XVII в. и первая четверть XX в.). Лишь с его преодолением возможен выход страны и нации из тупика последних десятилетий. Ибо без утверждения жизненных ориентиров, адекватных отечественным традициям, не справиться с нынешним социальным, политическим и идейным разбродом. Только установление общественного консенсуса по поводу действительно значимых ценностей и целей, духовных и нравственных опор поможет объединить тот креативный потенциал российского общества (ученые, инженеры, квалифицированные рабочие, сельчане, желающие нормально трудиться на земле), который в России еще пока существует, но который политически и морально дезорганизован и постепенно размывается.

Таким образом, в отличие от Индии, Китая и Бразилии Россия находится сейчас на цивилизационном спаде. Иначе говоря, между ними имеет место несостыковка фаз социокультурной эволюции. И не только в цивилизационном плане - во всех других сферах общественной жизни, ибо то и другое взаимосвязано. Но это, конечно, не означает, что БРИКС не имеет будущего. Он возник далеко не случайно, входящие в него страны в нынешнем мировом контексте имеют объективные общие интересы, а нестыковки или несовместимости, существующие между ними, могут быть преодолены. И здесь многое зависит от России, которая, выправив траекторию своего развития, сможет занять достойное место в БРИКС и способствовать его укреплению.

Размещено на Allbest.ru