Формирование национальной идентичности в России и в Украине: политологический анализ

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Формирование национальной идентичности в России и в Украине: политологический анализ

Трофимов Е. А.,

кандидат политических наук, доцент

Проблема формирования национальной идентичности имеет общетеоретическую и практическую значимость, актуальность для стран с демократическим и авторитарным политическим режимом. Особое место проблема формирования национальной идентичности занимает в полиэтнических «гибридных» политиях, становясь индикатором развития политических систем.

Гипотеза исследования: процесс формирования национальной идентичности амбивалентен и коррелирует с типом политического режима. В российском политическом дискурсе формирование национальной идентичности связано с поддержанием великодержавия, стремлением stato растворить в «едином общем» самобытность многочисленных народов; в украинском -- с балансированием между европейскими и «самобытными» ценностями, сочетанием умеренного национализма с русофобией. В российской и украинской политиях процесс коррекции национальной идентичности политизированы и представляют способ легитимации действующих государств.

Методы исследования: диалектический, логический, социологический.

Ключевые слова: национальная идентичность, этногенез,

авторитаризм, этатизм, национальный конфликт, государственный контроль за населением.

Национальная идентичность: мифилогизированная или осознанная реальность?

С момента виртуализации в сознании индивидуумов феномена «нация» и формирования «национальных государств» в политической мысли появились, как минимум, три гипотезы в вопросе онтогенеза нации. Конструктивистская - нация возникла как политическая технология, основанная на замене религиозного (или иного проекта) проектом национальным. Так, П. Бурдьё пишет: «Власть, навязывающая определённые представления, выявляющая и определяющая имплицитное социальное расслоение, оказывается преимущественно политической властью: она способна создавать новые группы, манипулировать объективной структурой общества. <...> превращает простые множества людей, до того только случайно пересекавшихся, в институциональные, конституированные формы [21]. Исследователь проблем национализма Э. Геллнер считает, что «национализм не есть пробуждение наций к самосознанию: он изобретает нации там, где их нет» [27, р. 169]. Схожих взглядов придерживаются Б. Андерсон, Р. Брубейкер, Э. Хобсбаум [1; 25; 26].

Примордиалистская, связывающая появление нации с осознанием этносами доиндустриального общества «кровного родства», которое подтолкнуло их к укреплению и защите «рода». В «Очерках теории этноса» Ю. В. Бромлей отмечает неразрывное единство социального с этническим в этносоциальных отношениях и первостепенную роль этнических компонентов в организации социальных организмов всех типов, включая нации [2, с. 67], а Л. Н. Гумилёв утверждает, что «этнические процессы не являются разновидностью социальных, хотя и постоянно взаимодействуют с ними» [5].

Представители естествознания выдвинули инструменталистскую гипотезу происхождения нации, закономерно связав онтогенез последней с рациональным выбором Homo sapiens, поиском индивидуумами наилучших вариантов сосуществования, социальными экспериментами, познанием мира, инструментом достижения политических и экономических целей. В той или иной мере, к числу инструменталистов можно отнести американского «художника-анатома» П. У. Бриджмена и философа, представителя рационализма Дж. Дьюи, немецких физиков Г. Герца и Г. Р. Кирхгофа, английского астрофизика А. С. Эддингтона и др.

Несмотря на то, что и сегодня в политологическом сообществе ведутся дискуссии о происхождении нации, их анализ in писе имеет идеологический характер, усиливающий позиции конструктивистов и инструменталистов.

Национальная идентичность и политический режим

Результаты процесса формирования национальной идентичности коррелируют с типом политического режима. В демократических системах процесс формирования национальной идентичности, как правило, не лежит в сфере интересов государства- «ночного сторожа» и восходит к интересу индивидуумов защитить социокультурные комплексы, сформированные в различных условиях, а, следовательно, отличающиеся своими характеристиками. Многообразие социокультурных комплексов создает поликультурную мозаику, обогащающую культуру индивидуумов, а конкуренция между их создателями в границах позитивного социогенеза, стимулирует как развитие «базовых» этнических групп, так и образование групп новых. Последний процесс, основанный на формировании полиэтнической среды, способствует усложнению коммуникативных сетей и ведет к социальному прогрессу. Единственным условием образования поликультурной мозаики является высокая степень толерантности индивидуумов, не позволяющая конфликту между этническими группами выходить за пределы их мирного сосуществования. Как писал основоположник конфликтологии Р. Дарендорф «... конфликт является отцом всех вещей, т.е. движущей силой изменений, но конфликт не должен быть войной и не должен быть гражданской войной» [7, с. 147].

В демократических политиях национальная идентичность, как и идентичность по иным признакам, позволяет также индивидуумам преодолевать психологическое чувство одиночества и получать maximum от кооперации. Чувство одиночества порождает у индивидуума страх перед социумом, превращая его в изгоя, консолидация на основе национальной принадлежности делает его одним из многих, частью целого; а совместная деятельность позволяет индивидуумам эффективнее решать проблемы, стоящие перед совокупным «Я-обществом».

В авторитарных системах национальная идентичность формируется государством и выступает механизмом государственного контроля за населением, витализируя дихотомию «разделение-объединение». Объединительный процесс, порождает результат аналогичный заложенному в принципе «Divide et impera», стирает индивидуальные противоречия, превращает индивидуума в homunculus, ищущего поддержки у Левиафана, претендующего на выражении воли всех и каждого. В итоге, механизмы искусственной кооперации ведут к укреплению властного положения индивидуумов, а к укреплению отдельных структур социума, начиная от государства и заканчивая лидерами общественного мнения, статус которых в автократиях санкционируется Левиафаном. Систему, в которой управление строится не на прямом государственном насилии, а на слабости внешне сильных акторов или квазиинститутов, контролирующих соответствующие сегменты общества, следует назвать неототалитарной. Процесс национальной идентификации, порождая неототалитаризм, вступает в противоречие с идеями постмодернистов [10; 11; 24; 25], становясь препятствием для демократического развития автократий и ингибитором развития демократий.

Национальная идентификация, самоидентификация и политическая стабильность

В условиях демократии,национальная идентификация способствует стабильности политического пространства и нейтрализации акторов дестабилизации, позволяя обладателям сегментированного политического сознания «переключаться» на защиту дискриминируемых ценностей и их носителей. Данный процесс не рассматривается современной политической наукой (по крайней мере, автору исследования не известны труды по данной проблеме), а речь чаще идет об одной стороне унификации социума, носящей негативный характер - утрате людьми индивидуальной и коллективной идентичности, способности отстаивать «совместные» интересы [10, с. 256; 24, с. 157]. Последний подход субъективен и расходится с законом усложнения систем, предполагающим обеспечение сбалансированности среды в условиях роста ее гетерогенности; а его популярность связана прежде всего со стремлением государства сохранить конструктивистский потенциал в национальной сфере. Действительно, сегодня можно наблюдать различные нарушения процессов национальной идентификации, в том плане, в котором мы их привыкли рассматривать - нарушение стабильности сообществ и целостности «Я-ощущения», формирование неустойчивых связей в коммуникациях, появление «изменников», «сепаратистов» и т.д. Но данный процесс недопустимо трактовать в рамках традиционной парадигмы, так он вышел за ее пределы и приобрел новое содержание.

В ключе нового видения этнонациональных процессов, речь следует вести социальной деградации «унифицированного» человека, пребывающего в «массовом обществе», а о его совершенствовании, формировании в сознании индивидуума либо множественных центров самоидентификации1, либо сегментации первичного целостного ядра самоидентификации. Структурное усложнение сознания Homo sapiens способствует выживанию политического актора в условиях изменчивости политического бытия. При этом сегментация ядра самоидентификации не ведет к маргинализации, так как каждое из ядер- сегментов имеет высокую степень определенности (или устойчивости). В различных условиях внешней среды, отдельные сегменты самоидентификационных ядер находятся либо в состоянии анабиоза, либо активности, что позволяет субъекту социальных отношений не только выжить в условиях иллюзорной хаотизации мира, минимизировав разрушительное влияние конфликта, но и извлечь из ситуации выгоду.

Сегментация личностной самоидентификации в конкретных политических условиях способствует развитию активного творческого начала личности, ее вовлечению в различные политические и социальные проекты, что позволяет человеку ощутить сопричастность с жизнями представителей различных социальных общностей, включая национальные. Солидаризировавшись с ними, уже не просто Homo sapiens, а Homo politicus обеспечивает стабильное политическое развитие социума, так как становится деятельным участником развития институционального дизайна системы, ее внутренних горизонтальных связей.

Данная идея тесно связана с принципами модели «индивидуальной свободы и культурного выбора», смысл которой состоит в признании уважительного отношения ко всем культурам, признания каждой из них несомненной ценностью. Идея множественной самоидентификации даже выходит за границы модели «индивидуальной свободы и культурного выбора» в силу того, что сам носитель сегментированного ядра становится носителем множественных культур, а любое его заявление против какой-либо из них, становится заявлением против самого себя.

Тут мы становимся на позиции тех исследователей, которые исходят из того, что личностная самоидентификация складывается под влиянием на нее социальной идентичности [29].

Множественная самоидентификация личности в процессе наложения ее принадлежности на социальные статусы других субъектов социальных отношений предоставляет человеку выбор, возможно, более лучший, чем тот который ему предоставляет государство или коллективные формы взаимоотношений индивидуумов. Перед политическим актором с сегментированным этнонациональным сознанием открывается поливариативность самоопределения в зависимости от ситуации, что делает его гибким в новой социально-политической реальности. Атомизация субъектов политических отношений, позволит индивидуумам в опасных для существования условиях кооперироваться с другими, умножая личный властный потенциал, способствуя устойчивости развития общества.

Особенности механизма национальной идентификации в России и в Украине

Несмотря на заложенные в механизме национальной идентификации противоречия, он широко используется современными автократиями, но в каждой из стран он имеет особенности.

Россия

Россия исторически формировалось как полиэтническая страна. В феодальный период ключевым критерием «государственной» кадровой политики являлись факторы лояльности и вероисповедание, а критерий «национальная принадлежность», отраженный в понятиях «иноземец», «басурманин», «нехристь» находился в зависимости от Regis voluntas и характера клиентелистской сети.

В советский период, система рекрутирования качественно не изменилась, но формально было провозглашено равенство этнических групп. Подавляющее большинство в руководстве союзных органов КПСС на протяжении почти всей истории СССР составляли русские и украинцы; в республиканских органах - представители «коренной» нации, но под контролем русских - «московских кураторов» [22, с. 2-4]. Преимущества статуса «русский» косвенно обнаруживалось в выборе родителями, один из которых являлся русским, соответствующего национального статуса ребенку [32, р. 1073]. Депортированные народы в советской системе вплоть до перестройки оставались «неблагонадежными», их права ограничивались, возможность получения ими руководящей должности была значительно ниже, чем у представителей «титульной» и «коренной» нации. В той или иной мере это касалось и представителей мусульманских народов. Вместе с тем, уже в СССР осуществлялись попытки проведения политики «плавильного котла» и образования единой «советской» нации.

Процесс советизации современного российского социума привел к возникновению схожего рода попыток - от создания полноценной российской нации при сохранении идентичности других народов [12] до провозглашения русского народа «государствообразующим» [3]. Тренд на поддержание «российской нации» как великой, всемогущей, непобедимой, богоизбранной, впитавшей в себя победы всех времен и народов, проживавших как в царской России, так и в СССР, является частью современной информационной и образовательной российской политики, перекликаясь с комплексом традиционных великодержавных идей от «Москва-Третий Рим» до «Россия - особая цивилизация»; мифологизации прошлого и переписывания истории в угоду политической конъюнктуре.

Стремление Российского «государства» сформировать «российскую нацию», растворив в ней национальную идентичность составляющих Россию народов бессмысленны и создают опасность для возникновения неконтролируемых национальных протестов; провозглашение же «русских» титульной нацией ведет к формированию среды ддя развития дискриминации по принципу национальной принадлежности. Ситуация в этнонациональной сфере России сохраняется стабильной исключительно по причине неэффективности «центрального аппарата» и слабости «государственных учреждений» в регионах, по мере возможностей использующих национальную проблематику в стратегии «аккуратный национализм» [23].

Украина

Однотипные по результату процессы реализуются современным украинским Левиафаном, однако последние имеют специфику, связанную, как минимум, с: а) умеренностью украинского национального дискурса; б) противостоянием Украины России как стране агрессору, русофобией.

Умеренность украинского национального дискурса строится на амбивалентной политике Украины к странам Западной Европы как стратегическому политическому и экономическому партнеру. С одной стороны, украинское государство заявляет, что «Украина - это Европа» и делает выбор в направлении «Евроинтеграция» [19]; с другой стороны, стремясь построить новое «государство», в котором украинская нация обладает «самостью» и единством, украинские элиты реанимируют национальный дискурс, питая склонность к символизму и умеренному национализму.

Начиная с 2014 года, важной чертой украинского политического процесса стало деруссификация политического пространства, осуществляемая под видом декоммунизации: изменение название городов, улиц, проулков, скверов, парков и т.д. В апреле 2015 года Верховная Рада Украины приняла закон о декоммунизации, который содержит требования переименовать все географические названия, связанные с советским партийным руководством. Переименование улиц, как правило, осуществляется при опоре на список из 520 имен исторических деятелей, которые нельзя использовать в названиях улиц и топонимов по закону о декоммунизации [33].; принятие дискриминационных решений в отношении «малых народов», нарушающих нормы международного права, в частности, положения Конвенции о правах меньшинств [20]. Так, в отношении принятой в сентябре 2017 года Верховной Радой Украины новой редакции закона «Об образовании» министр иностранных дел и торговли Венгрии П. Сиджарто заявил: «Мы считаем позорным, что изменения (в закон) сильно нарушают права венгерского меньшинства, и позорно, что страна, которая стремится развивать все более тесные отношения с Европейским Союзом, приняла решение, которое полностью противоречит европейским ценностям. Недопустимо, что Украина лишила венгров права получать образование на родном языке в школах и университетах, и оставила им возможность сделать это в детских садах и начальных классах» [8]. Схожую обеспокоенность выразили и другие стороны международных отношений, в том числе Россия, Болгария и Румыния. В опубликованной в октябре 2017 года Резолюции ПАСЕ 2189 по «Закону об образовании» также выражена обеспокоенность процессами ограничения прав «национальных меньшинств» в Украине [34].

Проведенное в Центральной Украине (г. Черкассы) социологическое исследование демонстрирует расхождение между процессами украинизации и политическими взглядами большей части респондентов [14]. Даже молодежь, традиционно расположенная к политическому радикализму и подверженная манипулированию, демонстрирует ориентацию на европейские ценности и культурно-национальное разнообразие, et vice versa, мужчины в возрасте 60 лет и старше, выступая за открытость украинской политии, демонстрируют повышенную степень национализма и интолерантности.

Но ключевая стратегия украинского государства в формировании национальной идентичности заключается в розыгрыше антироссийской карты, фантомно сближающей Украину со странами «старой демократии». В информационном плане стратегия предполагает:

а) освещение преступных фактов деятельности КПСС на территории советской Украины. При этом замалчиваются схожие факты деятельности КПСС на территории других административных единиц бывшего СССР - от Прибалтики до Дальнего Востока; б) распространение мифа об историческом тяготении Украины к Западу, чем к Востоку; в) одностороннее рассмотрение крымской проблемы - как «операции российских спецслужб» при практическом табуировании вопроса о косности норм международного права и слабости гражданского общества в украинском Крыму; г) отнесение к разряду «нежелательных» вопроса федерализации Украины (при этом федерализм несправедливо трактуется как угроза целостности и единства страны [16; 17; 18], а не как механизм гармонизации отношений «Центр-регион») и, рассмотрения проблемы сепаратистских республик ЛНР и ДНР исключительно как российской агрессии.

Перечисленные способы формирования нового «государства-нации» являются способами формирования национальной идентичности народа Украины, но в большей степени выступают инструментами легитимации украинского истеблишмента.

Выбранные Россией и Украиной стратегии формирования национальной идентичности скрывают потенциальную опасность для формирования добрососедских отношений между населениями двух стран, ведут к социокультурной деградации российского и украинского социумов, становлению неототалитарных политических сред в странах-соседях, росту напряжения в межстрановых отношениях.

Национальная идентичность и формирование целостного политического пространства: в поисках укрепления добрососедских отношений между российским и украинским народами

национальный идентичность добрососедский

Вопрос о позитивном национальном мутагенезе российского и украинского народов стоит в разряде одних из важнейших в российско-украинских отношениях. Учитывая сходства двух политий, их этатистско-ориентированный характер, поиск добрососедских отношений между народами двух стран следует связывать с трансформацией государственных образований. Перспективы демократической трансформации, как в Украине, так и в России, представляются маловероятными, что подтверждает опрос российских и украинских экспертов, образно выраженный в формуле «Немного лучше, немного хуже!» [13].

Выход из сложившейся ситуации находится в совокупности и сочетании следующих факторов:

а) усилении кризиса самодержавного правления в России до степени, не позволяющей российскому «государьству» (по терминологии Н. М. Казанцева [9]) участвовать в гибридных войнах на территории государств-соседей;

б) отказе политических элит Украины от формирования «нации-государства» с помощью антироссийской пропаганды при выработке научно обоснованной концепции решения внутриполитических проблем. Речь в данном случае идет о методах построения демократического правового социального государства и сильного гражданского общества, заимствовании демократических практик общежития у стран «старой демократии», США, Австралии, Канады, Израиля и др.;

в) способности населения России и Украины понять, что индивидуумы, населяющие различные страны, равны, их национальные традиции в равной степени имеют право на существование, а их культуры лишены преимуществ и «избранности»; г) и, punctum puncti, у народов двух стран должно наступить осознание того, что даже демократическое государство - это самостоятельный актор политического бытия, склонный конструировать политическую реальность исходя из собственных интересов, поэтому требует каждодневного контроля, не ограниченного исключительно избирательным процессом.

Заключение. «Национальнаяидентичность»-термин, в большей степени относимый к конструктивизму и инструментализму. Его природа связана с онтологией государства, стремлением stato контролировать общество, иррационализируя сознание индивидуумов, подменяя общечеловеческие ценности ценностями групповыми.

В современных политиях процесс национальной идентификации коррелирует с характером политического режима: в демократиях он является результатом стремления социальной группы сохранить «самость», культурные и другие отличия, и, как правило, выведен из сферы государственного контроля; в авторитарных и тоталитарных системах - выполняет инструментальную функцию, основанную на растворении государством индивидуума в «Мы-общем», противопоставлении «Мы-они».

Процесс национальной идентификации, осуществляемый государством, как правило, опирается на историческое прошлое и конъюнктуру настоящего, имеет выраженную мифологическую составляющую, но подчинен политической рациональности. Применительно к странам, выступающим объектом исследования настоящей статьи, он проявляется в поддержании у россиян идеи великодержавия, мифической принадлежности «русских» (или «россиян») к особой цивилизации; у украинцев - в балансировании между европейской культурой «смешения и переплетения» и «самобытностью», сочетании умеренного национализма с русофобией. Выбранные Россией и Украиной способы формирования национальной идентичности потенциально опасны для обоих стран и являются способами легитимации соответствующих государств, существующих в условиях неопределенного политического будущего.

Список использованных источников

Андерсон Б. Воображаемые общества. Размышления об истоках и распространении национализма. - М.: КАНОН- ПРЕСС-Ц, Кучково поле, 2001. - 288 с.

Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. - М.: Наука, 1983. - 418 с.

Владимир Путин. Россия: национальный вопрос. - URL: http://www.ng.ru/politics/2012-01-23/l_national.html.

Грушевский М. Очерк истории украинского народа. 2-е изд. -Киев, 1991.-400 с.

Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. - Л., 1990. - URL: http://gumilevica.kulichki.net/EBE/ebe06.htm.

Делез Ж., Гваттари Ф. Ризома. - 35 с. - URL: file:///C:/Users/ user/Desktop/KHHTH%202/PH3OMa%20Zh_Delyoz_i_F_Gvattari_-_ Rizoma.pdf.

Дарендорф Р. Элементы теории и социального конфликта // СОЦИС: Социологические исследования, 1994. -№5. -С.142-147.

Из-за нового закона об образовании на Украину с резкой критикой набросились Венгрия и Румыния. - URL: http://24tv.ua/ru/ ukraina_tagl 119?utm_source=seocopy.

Казанцев Н. М. Государствообразующим институтом у нас является коррупция // Проблемы современного государственного управления в России. Материалы научного семинара. - Вып.9 (30). Европейская и российская модели государственного управления: сравнительный анализ. - М.: Научный эксперт, 2010. - С.75-80.

Лебон Г. Психология народов и масс. - СПб.: Издание Ф. Павленкова, 1896. -330 с.

Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества / Г. Маркузе; пер. с англ., послесл., примеч. А. А. Юдина; сост., предисл. В. Ю. Кузнецова. М.: ACT, 2002. - 526, [2] с.

Медведев вслед за Ельциным попытается создать единую «российскую нацию»; в прошлый раз получилось «не до конца». - URL: http://www.gazeta.ru/news/lenta/2011/02/ll/n_1701318.shtml.

Немного хуже, немного лучше: квинтэссенция мнения

экспертов на политический процесс в России и в Украине. - URL: http://e-trofimov.com/nemnogo-huzhe-nemnogo-luchshe-

kvintessenciya-mneniya-ekspertov-na-politicheskiy-process-v-ros sii-i.

О фантомности украинского национализма. - http://e- trofimov.com/o-fantomnosti-ukrainskogo-nacionalizma-O.

Попов А. В. Мультикультурализм и национальная идентичность в контексте современности // Труды Санкт- Петербургского государственного университета культуры и искусств. -2013,- Т.199. - С.73-83.

Порошенко о федерализации Украины. - URL: http://s- narodom.ru/ukraine/11538-poroshenko-o-federalizacii-ukrainy.html.

Порошенко: Украина есть и будет унитарным государством. -URL: https://ria.ru/world/20140607/1011087110.html

Порошенко: Украина не будет федеративной, 85% украинцев - за унитарное государство. - URL: https://regnum.ru/ news/polit/1891415.html.

Порошенко: Украина - это часть Европы со времен Ярослава

Мудрого и Анны Ярославны, которую вчера пытался «похитить» Путин. - URL: https://112.ua/glavnye-novosti/poroshenko-

ukraina-eto-chast-evropy-so-vremen-yaroslava-mudrogo-i-anny- yaroslavny-kotoruyu-vchera-pytalsya-pohitit-putin-392991.html.

Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств. Страсбург, 1 февраля 1995 г. - URL: http://hrlibrary.umn.edu/euro/ Retsl57.html.

Социальное пространство и символическая власть. Лекция Пьера Бурдьё. - URL: http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/2006/883.

Тишков В. А. Национальность - коммунист? (Этнополитический анализ КПСС) // ПОЛИС: Политические исследования, 1991. - №2. - URL: http://www.polisportal.ru/files/ File/puvlication/Starie_publikacii_Polisa/T/l 991-2-3-Tishkov_ Nacionalnost-kommunist.pdf.

Трофимов Е. А. Концепция «аккуратного национализма» как элемент государственной политики России: оценка текущего момента и политический прогноз // Вестник Орловского государственного университета. Серия «Новые гуманитарные исследования». - Орел: Изд-во «Горизонт», 2015.- №3. -С.131-134.

Фромм Э. Здоровое общество. - URL: http://www.koob.ru/ fromm_yerih/zdorovoe_obshestvo.

Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. - СПб.: Алетейя, 1998. - 119 с.

Размещено на Allbest.ru