Цифрофикация экономики стран Евразийского Союза как стратегический императив XXI века

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Мир стоит на пороге новой промышленной революции. Четвертой -- по силе воздействия на мир и человека, превышающей прежние, вместе взятые. Первая ознаменовалась механизацией, вторая -- электрификацией, третья -- автоматизацией производства, а четвертая -- цифровизацией.

Три первых революции не меняли способы взаимодействия реального и виртуального миров. Четвертая -- меняет. Суть этой промышленной революции заключается в переходе к цифровой промышленности и кибер-физическим производствам.

Ядро четвертой промышленной революции составляет цифрофикация и киберофикация промышленности, промышленный интернет, роботизация, 3-D проектирование, печать и дизайн. Цифровые технологии рассматриваются как могучий ускоритель роста производительности мировой промышленности. Структурные задачи реиндустриализации в глобальном мире странами-технологическими лидерами поставлены действительно масштабные. Так, доля промышленности в ВВП в странах ОЭСР должна к 2025 году составить 20% ВВП (против нынешних 15% (Евросоюз) и 12% (США)) [1, pp. 2, 3, 19].

Причем -- подчеркнем -- понятие четвертой промышленной революции включает в себя не только сегмент индустрии-4, но и финансы как индустрию производства цифровых денег. Данная индустрия, также, как и цифровая промышленная индустрия, становится объектом мировой финансово-промышленной интеллектуальной собственности. Именно в этой сфере закладывается фундамент финансово-технологических суверенитетов стран и объединений. Мировая собственность на технологии получила институциональное оформление в виде мировых стандартов интеллектуальной собственности и высоких технологий, прежде всего информационных технологий и программного обеспечения, которые в настоящее время сформировали платформу «индустрии-4», а также воплотились в виде системы собственности на производство этих стандартов. Здесь бесспорным лидером являются США. О характере и масштабах их технологического лидерства говорят следующие данные.

Первый параметр -- результирующий вектор внешнеэкономической экспансии и ее характеризует такой показатель, как чистые прямые иностранные инвестиции. В этой области сферы влияния распределены следующим образом. На долю США приходится 19 %, Евросоюза (ЕС-14) и -- 30%, Юго-Восточной Азии (ЮВА) -- 18% [2].

Второй параметр охватывает сферу более узкого радиуса действия. Она очерчена областью мирового распределения высоких технологий. Здесь доля США составляет уже 27%, тогда как доля ЕС -- 17%, ЮВА -- 43% [3].

И наконец -- третий параметр сосредоточен на еще более узкой сфере -- ядре системы мировой конкуренции -- распределении рынка прав интеллектуальной собственности. Здесь монополия США проступает еще более отчетливо: на их долю приходится 51% мирового экспорта прав интеллектуальной собственности и лишь 15% стоимости мирового импорта прав интеллектуальной собственности [4].

Примечательно, что из трех вышеуказанных регионов (США, ЕС, ЮВА) только США являются чистым экспортером прав интеллектуальной собственности (см. рис.1).

Таким образом, внутри мировой технологической метрополии только США обладают абсолютным технологическим суверенитетом.

Рис. 1. Сальдо торговли ИС между США и рядом других стран/зон, 2003-2014 гг., млн. долл. США

Если учесть, что 80 процентов всех мировых инноваций, которые определяются движением прав ИС, приходятся на область информационно-коммуникационных технологий [6] и то, что подавляющая часть рынка мирового программного обеспечения принадлежит американским ИТ-компаниям, то становится понятным, на чем зиждется стратегия утверждения глобального технологического господства США.

Таблица 1. Доля ИТ-компаний США в продажах и капитализации 10 крупнейших ИТ-компаний мира, млрд долл. США

Образно суть американской стратегии может быть выражена известной русской сказкой -- есть в море-океане остров, на нем сундук, в сундуке утка, в утке яйцо, в яйце игла. И вот если уткой и яйцом можно поделиться, то игла, в которой вся сила, должна быть ваша и только ваша.

Как зримый результат воплощения такой стратегии США являются единственной страной в мире, где инвестиции в нематериальные активы больше инвестиций в материальные активы, а стоимость нематериальных активов больше стоимости материальных. Причем такая ситуация сложилась уже два десятилетия назад (!).

Рис. 2. Стоимость материальных и нематериальных активов в США и ЕС, среднее значение, 1995-2010 гг., % к ВВП

Отсюда становится понятной приоритетная значимость защиты прав интеллектуальной собственности, включая права собственности на информационные технологии. Указанная область становится ареной острой конкурентной борьбы.

Законодательство о патентах на информационные технологии (компьютерные программы, программное обеспечение, базы данных и бизнес-методы) в настоящее время имеют США и Япония. Принятие соответствующего законодательства (Директивы о патентах на компьютерные технологии) в Евросоюзе было сорвано при помощи вето новых стран-членов. Однако они патентуются в составе единых технологий, и доля патентов на компьютерные технологии в ЕС составляет более 30% общего их числа, что немногим ниже соответствующего показателя в США (36%) и Японии (41%).

Итак, в мировой промышленной стратегии обнаруживается принципиальное новшество -- развитие информационно-коммуникационных технологий рассматривается уже не как одна из целей роста и развития, а как источник системной трансформации всей промышленности и экономики в целом.

Разумеется, такой переход будет даваться с трудом. Однако он неизбежен. И ознаменует собой новую веху в истории развития человеческой цивилизации.

Согласно прогнозам Глобального института MсKinsey, полный переход мировой промышленности на цифровую технологическую платформу займет около 100 лет. К 2025 году, согласно прогнозам того же института, вклад промышленного интернета (интернета вещей) в мировую экономику может составить около 11 процентов мирового ВВП. Среднегодовой прирост ВВП в результате пессимистичного и оптимистического прогнозов распространения интернета вещей к 2025 году может составить от 3,9 до 11,1 трлн. долл. США. При этом ожидается, что доля стран ОЭСР в мировом приросте ВВП в результате их участия в цифровой промышленности составит более 60%, а развивающихся (Китай, Индия, другие страны БРИКС -- около 40%) [10].

Исследование вопроса показало, что США, Германия, Япония и другие страны ОЭСР по инициативе правительств приняли государственные стратегии по достижению технологического лидерства на мировом рынке (The Lead Market Initiative (LMI)) [11]. Ядро этих стратегий составляет переход к новой промышленной платформе на базе индустрии-4.

При этом вcе без исключения страны, которые относятся к ведущим мировым экспортерам высокотехнологичной продукции (США, Германия, Япония, Франция, Китай и ряд других) приступили к разработке концепций стандартизации и системы стандартов в области индустрии-4. США были первой в мире страной, которая осознала глобальное значение стандартизации вообще и стандартизации в области информационных технологий -- в частности. Если коснуться истории США и генезиса процессов стандартизации, то США едва ли не с самого начала своей истории как самостоятельного государства придавали исключительное значение стандартизации, как ключевому инструменту достижения первенства в области мировой торговли и технологий. Важной вехой в данном развитии стало создание в 1918 году группой организаций частного сектора и правительства США (по инициативе Государственного департамента) Американского института национальных стандартов (ANSI) как частной, неприбыльной организации. То есть, именно стандартизация была, выражаясь современной терминологией, одним из наиболее успешных американских проектов государственно-частного партнерства. Мировая заслуга американской хозяйственной системы и политического истэблишмента США, на наш взгляд, заключалась именно в найденном ими механизме «претворения прав интеллектуальной собственности в стандарты». Причем США с самого начала воспринимали себя как нацию с миссией производства мировых стандартов.

В 2000-е США открыто объявили о необходимости стандартизации как стратегическом приоритете всей промышленной политики. Именно в США стандартизация впервые в мире в открытом формате получила статус национальной стратегии в глобальном масштабе. В августе 2000 года была принята Национальная стратегия стандартизации США, которая ставила перед собой целью производство и продвижение американских стандартов прежде всего в ключевых отраслях-носителях передовых технологий (аэрокосмической, производстве средств автоматизации и промышленных роботов, электротехнической, информационных технологий и др.). В марте 2004 года был создан Комитет по стратегии стандартизации США. В 2005 году была сформирована глобально-ориентированная система управления стандартизацией.

В дальнейшем страны ОЭСР последовали примеру США, и взяли на вооружение американские подходы к стандартизации. Так, в докладе Института национальных стандартов США и Cовета по стандартизации Канады, посвященном анализу новейших тенденций в области мировой стандартизации, отмечается: «Наиболее успешные в мире нации-экспортеры, такие как Япония, Германия, Южная Корея и Китай, сделали стандартизацию главным приоритетом». Правда, эти страны привнесли в стратегию стандартизации больше дирижизма и «бюрократического энтузиазма».

Так, например, в Германии разработаны Концепция стандартизации для Индустрии-4, Немецкая дорожная карта по стандартизации Индустрии-4 (The German Standartization Roadmap Industrie 4.0)[14]. Созданы ряд международных и европейских комитетов, ответственных за разработку и реализацию программ по стандартизации в области электроники, электротехники, информационно-коммуникационных технологий.

Германия, например, поставила перед собой вполне прагматическую задачу -- сформировать общеевропейские стандарты цифровой индустрии, осознав, что в противном случае конкурентная мощь немецкой промышленности и статус лидера европейской интеграции будут подорваны.

Небезынтересно отметить, что монополия США в области стандартизации цифровых технологий и программного обеспечения уже осознается как серьезная проблема, например, в ФРГ. В рамках исследования, проведенного по заказу Федерации промышленников Германии аналитической компанией Roland Berger Strategy Consultants, «европейской экономике потребуется собраться с силами и сформировать единые стандарты. Промышленная мощь Европы состоит в программном обеспечении, вшитом в ее продукцию, но отраслевые стандарты, которые задаются США и перенимаются по всему миру, не оставляют пространства для других конфигураций, которые больше подходят европейской индустрии, подрывая, таким образом, ее будущее». В итоге была сделана следующая рекомендация: “Европе необходимо действовать быстро: ее компаниям предстоит достичь более глубокого понимания того, что же означает цифровая трансформация, и выработать новые, более устойчивые бизнес-модели. Иначе их место в высокодоходных сегментах цепочек стоимости займут игроки извне, которые уже имеют превосходство в уровне цифровой экспертизы ... Европе необходимо сформировать единые стандарты цифровой индустрии и развивать соответствующую инфраструктуру в интересах своей экономики. Что нам нужно, так это своя «Силиконовая долина», которая позволит региональной цифровой экономике укрепить внутренние связи».

В начале этого года Германия заявила о намерении создать собственную «силиконовую долину», работающую на нужды перевода немецкой промышленности на цифровую платформу. Принципиальное геостратегическое значение в этом отношении будет иметь заключенное в 2015 году межправительственное соглашение Германии и Китая в области формирования цифровой платформы промышленности на базе стандартов индустрии-4. По данным Института Фраунгофера, Китай вышел на первое место в мире по числу патентов в области индустрии-4 (за период с 2013 по июнь 2015 года в Китае подано более 2500 патентных заявок в области промышленных технологий индустрии-4). Китай оставил далеко позади США (1065 патентных заявок), Германию (441 патентная заявка).

Таким образом, позиция Китая, как одного из лидеров БРИКС, в данном вопросе достаточно активна, в отличие, скажем от России. Отсутствие в России общенациональной стратегии цифрофикации экономики, безусловно, ослабляет ее конкурентные позиции, и в силу российского лидерства на евразийском пространстве, передается другим странам ЕАЭС.

Тем не менее, Россия обнаружила существенные преимущества перед остальными евразийскими странами в области стандартизации. В 2013 году вслед за Китайским комитетом по стандартизации Росстандарт подписал соглашение о сотрудничестве между Европейским комитетом по стандартизации и Европейским комитетом по электротехнической стандартизации. Программа развития промышленного комплекса Республики Беларусь на период до 2020 года, например, предусматривает в качестве программной цели в области стандартизации только «актуализациию национальных стандартов в соответствии с перспективными программами стандартизации в различных отраслях промышленности и их унификация с международными (ISO) и европейскими (EN) экологическими и техническими стандартами». Это -- крайне неполное, фрагментарное решение, поскольку действует целостная мировая система стандартов, которая включает в себя, помимо ИСО, стандарты Международной электротехнической комиссии (МЭК) и стандарты Международного союза электросвязи (МСЭ).

Однако, начало есть. Теперь крайне важно донести до творцов экономической политики и правительств наших стран, что цифрофикация экономики в условиях современной глобальной экономики -- это не только понятие, относящееся к области технологий, но и к области управления и политики конкуренции. От него напрямую зависит конкурентоспособность народнохозяйственных комплексов стран и условия участия в мировом процессе производства и передачи технологий.

Из данной раскладки становится предельно ясным, что в условиях развернувшейся четвертой мировой промышленной революции конкурентная борьба обостряется предельно, а вопрос перевода национальной промышленности на цифровую технологическую платформу становится вопросом жизни и смерти национальных экономик и соответственно -- государств.

Как ни парадоксально, однако о подобной промышленной стратегии по созданию цифровой платформы промышленности пока и речи нет в Евразийском Союзе, соответственно -- в России, Беларуси и других странах Евразийского Союза.

В отечественной науке и соответственно -- практике государственного управления, явления четвертой промышленной революции и цифрофикации экономики как нового стратегического императива развития пока неизвестны. Поэтому задачей экономической науки является ввести -- и как можно раньше -- в научный обиход отечественной науки понятия четвертой промышленной революции и цифрофикации отечественной экономики в качестве приоритетного долгосрочного направления стратегии развития и роста.

Поэтому на повестку дня выходит задача формирования государственных стратегий в области индустрии-4. Пока ни в одном из долгосрочных прогнозов либо стратегий социально-экономического, научно-технического развития будь-то Беларуси, России, ЕАЭС такая задача не поставлена.

Из чего могут состоять подобные стратегии?

Звено №1. Инициативы и планы действий правительств по переводу национальной промышленности на цифровую платформу.

Для этого потребуются серьезные изменения в системе управления. Во всех развитых и многих развивающихся странах используются два типа решений. Первое. Министерства экономики либо промышленности преобразуются в министерства промышленности и информационных технологий. Второе. В министерствах, либо в правительствах создаются должности -- руководителя проекта (в правительствах на правах министра). Такой подход позволяет более гибко и оперативно решать насущные вопросы, требующие межведомственной координации действий. Кроме того, будет необходим государственный заказ (система грантов) отечественной ИТ-отрасли и ведущим научно-исследовательским учреждениям. Белорусский ПВТ, как и российское Сколково, ориентированы главным образом на внешние заказы. Отечественная ИТ-индустрия и наука должны повернуться лицом к отечественной экономике, а не работать «на дядю Сэма» или на его фаворитов и подрядчиков. Стоимость, которая создается при выполнении разрозненных, фрагментарных заказов на экспорт на порядок ниже, чем если бы производили завершенные программные продукты, оформленные соответствующими правами интеллектуальной собственности. Поэтому необходимо изучить, какими возможностями располагает сектор ИКТ и научных исследований, с тем, чтобы определить, какие из них можно защищать на международном уровне, в составе комплексных технологий. Нужна государственная программа поддержки патентно-лицензионной деятельности, какие есть во всех технологически развитых странах и Китае. Китай совершил настоящий прорыв в международном патентовании и стал одним из лидеров процесса.

Можно, конечно, возразить, сославшись, как обычно, на недостаток финансовых ресурсов. Однако надо определиться с приоритетами. Кроме того, при грамотном подходе и источники найдутся.

Так, хорошие стратегические и инвестиционные возможности складываются здесь в рамках проекта (концепции и стратегии) Белорусско-российко-казахско-киргизско-китайского «шелкового пути». Нужно проработать совместный проект создания евразийско--китайской силиконовой долины, используя инвестиционные возможности и интеллектуальный потенциал стран.

Однако, наиболее продуктивным, для наших стран, на наш взгляд, было бы все-таки сотрудничество непосредственно с лидерами мирового процесса (в первую голову с США, во вторую -- с Германией и Японией). Здесь -- пространство для дипломатии и взращивания горчаковых. Следует внимательно изучить возможности и опыт китайского сотрудничества с Германией в области индустрии-4. ЕАЭС чрезвычайно важно иметь с Германией подобную программу стратегического партнерства. Это -- локомотив комплексной технологической модернизации нашего машиностроительного комплекса на принципах индустрии-4. Крайне важно найти алгоритм (формулу) сотрудничества с такими мощными концернами, как Siemens. В Российской Федерации с концерном Сименс до принятия санкций успешно реализовывались программы модернизации КамАЗа (системы PLM).

Но и другие страны ОЭСР (Австралию, Канаду, Израиль, Швейцарию, Финляндию и т.д.) также не следует отвергать. Учитывая ситуацию санкций в отношении России, время благоприятствует Беларуси взять на себя функцию своего рода приводного ремня между мировыми лидерами цифровизации и национальными концернами. Это можно и нужно сделать. Для блага как Беларуси, так и России, и ЕАЭС.

Следует поручить ведущим НИИ и профильным министерствам проработать вопросы о состоянии дел и возможных проектах сотрудничества по переводу отраслей и предприятий отечественной промышленности, прежде всего машиностроения, а также энергетики, на цифровую платформу. Здесь, повторим, колоссальные возможности роста, и это единственная возможность сохранить отечественный машиностроительный комплекс.

Звено №2. Реформа системы интеллектуальной собственности и создание системы интеллектуальной собственности по аналогии с самой передовой системой мира -- США. Серия законов -- Байя-Доуля, Стивенса-Уайлдера, Закон об инновационной политике. США обеспечили полное раскрепощение сферы науки и промышленного освоения ее достижений. Опорными пунктами стали бесплатная передача прав на использование результатов НИОКР, созданных за счет государственных средств, частным организациям; долевое распределение доходов от коммерциализации НИОКР между разработчиками, заказчиками, авторами служебных изобретений; государственные программы поддержки патентно-лицензионной деятельности. Ставка сделана на государственную поддержку талантов. У нас они опутаны по рукам и ногам.

Звено №3. Обеспечение возможностей подготовки и финансирования новаторских проектов. Должна быть, наконец создана подобная американской система кредитования прав интеллектуальной собственности. А также система венчурных инвесторов и меценатов, бизнес-ангелов. На наш взгляд, законы стран ЕАЭС об амнистии капитала вне связи с меценатством, поддержкой талантов, не имеют морального основания.

Следует сформировать механизм финансирования прав интеллектуальной собственности (кредитование прав интеллектуальной собственности, государственные программы поддержки финансов, основанных на интеллектуальной собственности).

Звено №4. Государственно-частное партнерство с отечественными и зарубежными заинтересованными частными инвесторами и учреждениями образования и науки. Новые приоритеты в политике привлечения иностранного инвестора. Политика должна быть нацелена на формирование совместных платформ Индустрии-4. В Германии, например, этим занимаются ассоциации промышленников электротехнической, ИТ, и машиностроительной отраслей.

Создана соответствующая инфраструктура, включающая поддержку венчурных ИТ-компаний, в том числе бесплатные мобильные приложения и открытые сервисы (бизнес-консультации, открытие счетов, осуществление платежей, получение кредитов).

Звено №5. Стандартизация, которая является одной из движущих сил трансформации. Нужны межгосударственные и государственные программы стандартизации в области цифровых промышленных технологий.

Звено №6. Перестройка системы образования, нацеленная на подготовку инженерных кадров в формате цифровых промышленных технологий и на стыке традиционных и цифровых технологий, кадров, способных осуществлять технологическое проектирование, производить завершенные системные отраслевые продукты в промышленности и других отраслях, разрабатывать соответствующие стандарты и осуществлять соответствующий бизнес-анализ и бизнес-планирование. Создание системы переквалификации и переподготовки с учетом потребностей перехода на новую технологическую платформу.

Звено №7. Создание в ЕАЭС государственных и межгосударственных органов управления процессом перехода экономик стран на цифровую технологическую платформу, сообразных глобальным, и организация участия и работы в указанных органах. В частности, следует активно работать с международными организациями по стандартизации в области формирования цифровой платформы промышленности.

Исходя из значимости новой промышленной стратегии, полагаем целесообразным создать целевой специальный орган государственного управления ЕАЭС, который бы взял на себя методологическое обеспечение этого вопроса. Одним из наиважнейших направлений деятельности данного органа должна стать забота о подготовке кадров требуемой профессиональной подготовки и квалификации.

В частности, многие страны обеспечили создание следующих типичных институтов.

Первый институт такого рода, который был создан -- национальный исследовательский технический университет. Одна из целей его -- отбор талантливых студентов, предоставление им возможности обучения в прикладной магистратуре, создание соответствующей материальной базы для реализации идей в области Индустрии-4.

Второй институт -- национальный центр дизайна и инноваций. Его задачей является создание функциональных прототипов продуктов и технологий, которые будут конкурентоспособны на мировом рынке.

Третий институт -- академия информационных технологий (США, Япония, Китай, Индия).

Четвертый институт -- Банк развития. Например, немецкий банк развития Кредитанштальт фюр Видерауфбау занимает ведущее место в комплексных программах финансирования перевода промышленности на платформу Индустрии-4, к которым подключаются другие банки. До таких институтов, как 3 и 4 мы пока не дошли.

Пятый институт -- ведущие Ассоциации промышленников (машиностроение, электротехника, ИТ), которые разработали бы свои программы перехода на платформу Индустрии-4 в рамках общенациональной дорожной карты на основе государственно-частного партнерства.

Основной вывод заключается в необходимости внесения коренных изменений в постановку целей стратегий экономического роста как Беларуси, так и России и ЕАЭС в целом. Закрепленные в долгосрочных стратегических документах развития Республики Беларусь, Российской Федерации, ЕАЭС, БРИКС задачи модернизации экономики, либо создания 5-6-х технологических укладов уже не соответствуют велению времени. Они ориентированы на точечные изменения. А здесь нужна целостная стратегия, типа нового плана электрификации всей страны. Нужен новый план -- план цифрофикации наших стран, равно и их союзов. То есть, необходимо сосредоточить все усилия на разработке стратегий перевода народно-хозяйственных комплексов, включая энергетику, промышленность, услуги, в том числе государственное управление и финансы, на цифровую промышленную платформу индустрии-4.

евразийский цифрофикация конкурентоспособность народнохозяйственный

Литература

1. Industry 4.0. The new industrial revolution. -- Roland Berger. -- March 2014. -- 23 p.

2. United Nations Conference on Trade and Development, Data Center.

3. Science and Engineering Indicators 2014: ежегодный доклад / National Science Foundation

4. World Development Indicators: / The World Bank. -- 2015.

5. OECD Factbook Statistics, 2015.

6. Беспалов Виктор, Siemens PLM Software в России и СНГ / Siemens PLM Software: бизнес-стратегия и достижения.

7. Survey of Current Business / Bureau of Economic Analysis. -- Washington: US Department of Commerce.

8. Intangible Capital and Growth in Advanced Economies: Measurement Methods and Comparative Results. -- New York: The Conference Board June 13, 2012. -- 56 p.

9. Compendium of Patent Statistics. -- Paris: Organisation for Economic Co-operation and Development, 2008. -- 38 р.

10. Unlocking the potential of the Internet of Things. June 2015 (by James Manyika, Michael Chui, Peter Bisson, Jonathan Woetzel, Richard Dobbs, Jacques Bughin, and Dan Aharon)).

11. The Lead Market Initiative: p. 16-39.

12. United States Standards Strategy. -- ANSI -- 2005. -- 20 p.

13. United States Standards Strategy -- Frequently Asked Questions.

14. A Perspective On U.S. Standardization: A Strategic Session. August 14, 2014. -- Ottawa Convention Centre. -- Ottawa, Ontario. -- Standards Council of Canada. -- 14 p.

15. The German Standartization Roadmap Industrie 4.0. VDE ASSOCIATION FOR ELECTRICAL, ELECTRONIC & INFORMATION TECHNOLOGIES. -- 2013. 59 p.

16. Цифровая трансформация европейской промышленности.

17. Sino-German Cooperation in Industry 4.0 and Global Finance. Special Report, AsiaPacificMarket.com, Update July 15, 2015.

18. Постановление Совета Министров Республики Беларусь 05.07.2012 № 622.

Размещено на Allbest.ru