Некоторые особенности правового регулирования отдельных направлений международного военного сотрудничества Российской Федерации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Некоторые особенности правового регулирования отдельных направлений международного военного сотрудничества Российской Федерации

Лебедева Анна Дмитриевна

Стронский Данил Дмитриевич

Каждому историческому периоду общественного развития соответствует определенная специфика государственно-правового регулирования. В тех ситуациях, когда объем государственно-правового регулирования невелик, возникают благоприятные условия для правового нигилизма и непредсказуемости в сферах общественных отношений, находящихся в «зоне ответственности» юридических норм и обычаев. Обратной стороной таких ситуаций выступает неоправданное расширение сферы государственного регулирования общественных отношений, создаются предпосылки для авторитаризма и тоталитаризма властей, проведения деструктивной политики «двойных стандартов». В полной мере вышесказанное относится к внешнеполитической деятельности государств, в том числе и к международному военному сотрудничеству.

Неоспорим тот факт, что реализация положений, вытекающих из международно-правовых обязательств по вопросам сотрудничества в военной сфере, носит ярко выраженный геополитический характер, серьезно влияет на различные процессы в архитектуре обеспечения национальной и региональной безопасности.

В соответствии со Стратегией национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года международное военное сотрудничество рассматривается как один из механизмов ее обеспечения и осуществляется при этом по двум магистральным направлениям: военное сотрудничество и военно-техническое сотрудничество. Учитывая заявленный вектор исследования, хотелось бы обратиться к отдельным организационно-правовым аспектам заявленной проблематики.

По мнению некоторых иностранных специалистов в сфере международно-правовых военных отношений, новые вызовы современности, в числе которых «гибридность вооруженных конфликтов», переход от так называемых поверхностных боевых действий к «туннельным операциям» и т.п., с которыми сталкиваются силы военно-политических блоков (в частности, Североатлантический альянс), заставляют разрабатывать и применять инновационные приемы и технологии ведения боевых действий, а также кооперации своих усилий по различным направлениям сотрудничества, в том числе через создание «ситуативных коалиций»[1.]

В этой связи, не может остаться незамеченной позиция отечественных специалистов в рассматриваемой сфере. В частности, член-корреспондент Академии военных наук А.А. Бартош отмечает: «на заседании Совета НАТО на уровне министров обороны в Брюсселе 16-17 февраля 2017 года сделаны знаковые шаги. В качестве ключевого детерминанта выступает снижение возможностей Запада влиять на события в выгодном для правящих элит направлении при одновременном укреплении новых полюсов власти. Сегодня НАТО не является единственным игроком, способным обеспечить европейскую безопасность. В этом направлении требуется взаимодействие с Россией»[2.]

Как тут не вспомнить крылатую фразу, авторство которой приписывают первому Генеральному секретарю Североатлантического альянса лорду Гастингсу Лайонелу Исмею: «цель НАТО - держать американцев в Европе, немцев - под контролем, а русских - вне Европы». Получается, что формирование многополярного мира заставляет пересматривать многие устоявшиеся подходы в сфере международного сотрудничества вообще и военного в частности.

Как нам представляется, в числе перспективных направлений такого сотрудничества выступают: концентрация на источниках будущих вооруженных конфликтов; мониторинг военных (глобальная ПРО и милитаризация околоземного космического пространства, развитие высокоточных, информационных и других супертехнологичных средств ведения вооруженной борьбы), а также невоенных угроз (киберпреступность и неконтролируемая миграция, неравномерность развития определенных территорий в результате глобализации и углубление разрыва между уровнями благосостояния стран, доступ к природным ресурсам и экологические угрозы).

В подтверждение этого, сошлемся на мнение доктора военных наук В.В. Круглова и кандидата военных наук В.И. Якупова, которые в своей научной статье «О методологии прогнозирования вооруженной борьбы» делают акцент на перспективности данного вида деятельности как синергетики военных и невоенных средств противоборства. В числе заинтересованных сторон указываются не только органы военного управления, но и вузы и научно-исследовательские учреждения Министерства обороны Российской Федерации. В числе прочего в расчет при этом берутся: возможная успешность или не успешность вооруженного конфликта, новые сферы противоборства (информационно-коммуникационная, когнитивная, психологическая), перспективные виды вооружения и уровень развития военно-промышленного потенциала, наличие союзников и особенности международного военного сотрудничества.[4.]

Основываясь на вышеперечисленном, считаем целесообразным обратиться к тем «региональным площадкам», где наша страна старается позиционировать себя в военно-партнерском аспекте наиболее активно, в том числе по причине расширения программы ПРО (сейчас уже западные лидеры не хотят вспоминать, что этот проект запускался в противовес ядерной программе Ирана. Как известно, «иранский вопрос» был успешно решен благодаря мирным средствам урегулирования международных споров, а ПРО продолжает свое движение уже к границам России, так же как продолжаются процедуры по расширению НАТО за счет новых членов):

Ближнее зарубежье. Для большинства государств приоритет военного сотрудничества - в своем географическом регионе, как точно подметил Р.С. Мухаметов «первый круг забот дипломатов»[3.] Характерна эта тенденция и для нашей страны. Следует отметить, что нормативно-правовое регулирование военного сотрудничества в ближнем зарубежье является наиболее разработанным и разнообразным (от подготовки военных кадров до функционирования таких межгосударственных структур как ОДКБ, КСБР, КСОР и т.п.). При этом приоритетными векторами на постсоветском пространстве выступают: восточно-европейский: Россия - Беларусь; закавказский: Россия - Абхазия, Армения, Южная Осетия; центрально-азиатский: Россия - Казахстан, Кыргыстан, Таджикистан.

Сирия и Ближний Восток. Официальная просьба, поступившая от действующего руководителя Сирии Башара Асада к России оказать помощь в борьбе с международным терроризмом, наличие двусторонних международных соглашений на этот счет позволяют реализовывать взятые на себя обязательства в точном соответствии с международным правом.

Благодаря этому стал возможен мирный диалог противоборствующих сторон и создание зон деэскалации в Сирии, а также определение политического будущего страны народом без учета мнения заокеанских политиков, которые поняв, что Асад добровольно не уйдет, а провокации оппозиции с химическим оружием провалились, стали активно искать новую возможную брешь на Ближнем Востоке для демпинга нефтяных котировок. Задача видимо та же, что была в Ираке и Ливии, где их лидеры были физически устранены, эти страны погрузились в хаос, при всем том, что они традиционно влияли на рынок углеводородного сырья. Кстати, появление на этом рынке нового игрока в виде запрещенной в России организации ИГИЛ, как нам представляется, преследовало цель не только создание «кузницы террористических кадров» для ведения подрывной (в прямом и переносном смысле слова) деятельности на территории других стран, но налаживание сухопутно-морских (через контролируемые территории с выходом к Средиземному морю) каналов транспортировки нефти и искусственное понижение ее стоимости до минимальных отметок (как известно, в 80-е годы прошлого века именно падение цен на нефть выступило фактически катализатором распада СССР и «парада суверенитетов»).

А пока все призывы России к странам Запада выступить единым фронтом против международного терроризма не получают поддержки. В частности, после серии терактов во Франции, авианосец «Шарль де Голль» подошел к берегам Сирии, но в практическую плоскость военное сотрудничество не переросло (а ведь имелись определенные договоренности по этому вопросу между президентами Франции и России). Кстати, свои письменные обязательства Франция по международному договору о поставке «Мистралей» в нашу страну вообще аннулировала в одностороннем порядке.

В числе последних российских инициатив - предложение, сделанное военным ряда зарубежных стран, принять участие в большой программе разминирования памятников истории и культуры, охраняемых ЮНЕСКО на территории Сирии и других стран Ближнего Востока. Сведений о поддержке этой инициативы со стороны иностранных военных ведомств пока нет.

Азиатско-Тихоокеанский регион. Военно-стратегические интересы России особенно отчетливо проявились в период официального визита Президента РФ В.В. Путина в Японию (декабрь 2016 г.).

Как результат - активизация военного сегмента международного сотрудничества. В частности, перспективы двустороннего военного сотрудничества и возможные способы реагирования обсудили в Токио главы военных ведомств России и Японии генерал армии Сергей Шойгу и Томоми Инада. В рамках формата «2х2», включающего министров иностранных дел и министров обороны двух стран, обсуждался широкий спектр вопросов - от двустороннего военного сотрудничества до оценок ситуации в кризисных районах мира. Что бы стало понятно, план сотрудничества военных ведомств России и Японии предусматривает проведение более 30 различных совместных мероприятий уже в 2017 году. Вот некоторые из них - подготовка соглашения с Японией о предотвращении военных инцидентов; вопросы, касающиеся развертывания ПРО США в регионе; меры по укреплению доверия в Азиатско-Тихоокеанском регионе; расширение совместных военно-морских учений; ситуация вокруг ядерной программы КНДР и т.п. [6.]

Арктика. После подписания соответствующего международного договора между Россией и Норвегией, получившего название пакта Медведева-Столтенберга (2010 г.), юридически спорные вопросы, существовавшие между странами на протяжении десятилетий (с 1970 г.), были урегулированы.

Это придало мощный импульс к присутствию российских вооруженных сил в Арктике. Можно предположить, что на фоне глобального потепления по мере освоения Северного морского пути, облегчения доступа к месторождениям полезных ископаемых, биоресурсам и огромным запасам пресной воды, международное военное сотрудничество будет наполняться новыми правотворческими инициативами и организационными формами их реализации.

По большому счету, исследования различных аспектов военного присутствия в Арктике новое и весьма перспективное направление для научных изысканий с точки зрения их возможного практического применения.

Завершая рассмотрение заявленной проблематики, следует отметить, что организационно-тактически грамотно функционирующее международное военное сотрудничество Российской Федерации - один из возможных эффективных инструментов получения доступа к стратегическим ресурсам и транспортным маршрутам, а также механизм, позволяющий при должном научно-техническом обеспечении и разносторонней межгосударственной договорной основе обеспечить паритет сил на международной арене и впервые за последние четверть века вернуться к многополярности мироустройства!

Литература

международный военный сотрудничество

1. Jon Lake and Andrew White «Special Forces Operations in the Middle East» // Military Technology: ISSUE 2/2017. - P. 24-34.

2. Бартош А. Североатлантический альянс в эпоху смены западных элит // Независимое военное обозрение. 10-16 марта 2017. № 8 (939).

3. Военная мысль // Военно-теоретический журнал. Орган Министерства обороны Российской Федерации. № 4. 2017. - С. 5-13.

4. Мухаметов Р. Военное сотрудничество России со странами ближнего зарубежья: основные направления // Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 23 (314). Политические науки. Востоковедение. Вып. 14. С. 13-18.

5. Полякова А. Диалоги в Токио // Красная звезда. Центральный орган Министерства обороны Российской Федерации. № 29 (27066). 22.03.2017.

Размещено на Allbest.ru