Размещено на http://www.allbest.ru/

Астраханский государственный университет

Вопросы легитимности деятельности Совета безопасности ООН и государств-членов в соответствии с уставом ООН и современной международной обстановкой

Татьяна Владимировна Говердовская

Основное содержание работы

Эффективность глобальной системы коллективной безопасности, равно как и любого другого правового порядка, зависит, в конечном счете, не только от законности решений, но и от общего представления об их легитимности: они должны иметь под собой прочную доказательную базу и основываться на верных - в моральном и правовом отношениях - посылках.

В настоящее время, на взгляд автора, основными вопросами, вызывающими споры о легитимности, являются создание трибуналов Советом Безопасности ООН и теория превентивной самообороны.

Чтобы Совет Безопасности добился того уважения, которое он должен иметь как орган, играющий главную роль в системе коллективной безопасности, жизненно важно, чтобы его решения, имеющие наибольшее значение и влияние и оказывающие широкомасштабное воздействие на вопросы жизни и смерти, были более проработанными, более обоснованными и более понятными.

Так, на взгляд автора, в начале 1990-х годов Совет Безопасности принял некоторые нелегитимные решения о создании военных трибуналов для бывшей Югославии и Руанды.

В 1993 г. резолюцией Совета Безопасности был учрежден Международный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 года [4]. В 1994 г. был создан Международный уголовный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за геноцид и другие подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств, в период с 1 января 1994 года по 31 декабря 1994 года [5]. Оба эти трибунала учреждались резолюцией Совета Безопасности ООН, который действовал в соответствии с положениями главы VII Устава Организации Объединенных Наций.

Однако положения указанной главы Устава не наделяют Совет Безопасности возможностью создавать какие-либо судебные органы для преследования лиц, ответственных за совершение актов агрессии и других нарушений международного гуманитарного права. Таким образом, учредив собственными резолюциями данные военные трибуналы, Совет Безопасности превысил свои полномочия по Уставу. Более того, на наш взгляд, признавая необходимость наказания военных преступников, Совет Безопасности поставил под сомнение легитимность создания данных органов и их деятельности.

В качестве судей международных трибуналов для бывшей Югославии и Руанды избирались лица, обладающие высокими моральными качествами, беспристрастностью и добросовестностью, которые удовлетворяли требованиям, предъявляемым в их странах для назначения на высшие судебные должности. Судьи Судебных камер Международных трибуналов избирались Генеральной Ассамблеей из представляемого Советом Безопасности списка. Государства члены Организации и государства - постоянные наблюдатели могли дополнять эти списки собственными кандидатурами. Подобная возможность подчеркивает особую роль создаваемых военных трибуналов, но, тем не менее, не устраняет вопроса о легитимности их учреждения и деятельности.

По мнению автора, данные органы должны были создаваться практически в том же порядке, что и Международный военный трибунал для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси (Нюрнбергский трибунал), то есть по соглашению между государствами. Либо в порядке, которым был учрежден Международный военный трибунал для Дальнего Востока (Токийский трибунал), то есть назначаться Верховным главнокомандующим союзных держав из числа лиц, предложенных странами подписавшими акт о капитуляции.

Мы считаем, что большую легитимность данным органам придало бы обсуждение необходимости их создания для наказания лиц, ответственных за нарушение международного гуманитарного права, в Генеральной Ассамблее ООН и принятие консенсусом или большинством голосов соответствующей резолюции, либо делегирование данных полномочий Совету Безопасности ООН.

Также, на взгляд автора, данные военные трибуналы должны были финансироваться не в соответствии со статьей 17 Устава ООН, то есть как органы ООН, а за счет государств, предоставивших судей, как финансировались Токийский и Нюрнбергский трибуналы.

В настоящее время Статутом Международного уголовного суда Совету Безопасности предоставлены широкие полномочия для легитимного наказания лиц, ответственных за совершение геноцида, военных преступлений и преступлений против человечности, а также актов агрессии [6]. Статьями 13 и 16 предусмотрена возможность передачи дел и ситуаций, отраженных в главе VII Устава ООН, в Уголовный суд для рассмотрения и вынесения решения. На протяжении всего производства по делу Совет Безопасности наделяется значительными полномочиями для запросов, консультаций и рекомендаций.

Рассматривая концепцию превентивной самообороны и соотношение данной теории с Уставом ООН, следует отметить, что, подписывая Устав Организации Объединенных Наций, государства не только получают основные привилегии, вытекающие из суверенитета, но и признают свою ответственность перед мировым сообществом. Какими бы ни были воззрения в то время, когда вестфальская система впервые породила понятие суверенитета государства [1], сегодня это понятие, безусловно, включает в себя обязанность государства заботиться о благосостоянии своего народа и выполнять свои обязательства перед международным сообществом. Но история недвусмысленно учит нас, что нельзя рассчитывать на то, что каждое государство всегда будет иметь возможности и желание выполнять свой долг перед народом, не нанося при этом ущерба соседям, и в этих обстоятельствах принципы коллективной безопасности означают, что какую-то часть этой ответственности должно брать на себя международное сообщество, действуя в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций и Всеобщей декларацией прав человека, для того чтобы способствовать созданию необходимых условий или обеспечить необходимую защиту - в зависимости от обстоятельств.

Как отметил в своем выступлении на заключительном пленарном заседании конференции, посвященной созданию Организации Объединенных Наций, тогдашний президент Соединенных Штатов Гарри Трумэн, "мы все должны признать, что как бы велика ни была наша сила, мы должны отказать себе в праве всегда поступать так, как нам заблагорассудится" [7].

Устав Организации Объединенных Наций в статье 2 четко запрещает государствам-членам применять или угрожать применением силы друг против друга, допуская лишь два исключения: действия в порядке самообороны в соответствии со статьей 51 и принятие мер военного характера, санкционированное Советом Безопасности на основании главы VII в порядке реагирования на "любую угрозу миру, любое нарушение мира или акт агрессии".

В первые 44 года существования Организации Объединенных Наций государства-члены часто нарушали эти правила и применяли военную силу буквально сотни раз: парализованный Совет Безопасности принял очень мало резолюций, основанных на главе VII, а статья 51 достаточно часто применялась как основание для ведения необоснованных, а зачастую и противоправных, вооруженных действий. Однако после окончания "холодной войны" стремление к международной системе, регулируемой нормами права, усилилось. Мало что указывает на явное принятие международным сообществом идеи о том, что безопасность лучше всего сохранять с помощью баланса силы или какой-либо одной - даже движимой благими намерениями - сверхдержавы.

В современном мире все более распространенной становится практика международных интервенций. Выдвинутая в начале 90-х гг. концепция принуждения к миру была предназначена для придания большей легитимности этому процессу. Идейной основой для такого рода действий становятся теория ограничения суверенитета и теория разрушившихся государств. Не будучи закрепленной формально в качестве правила международного поведения, она тем не менее активно применяется группой развитых государств и, прежде всего, США. Базовым принципом этой теории является положение о том, что в ряде случаев (неспособность государства в полной мере контролировать свою территорию, поощрение деятельности террористических групп, массовое нарушение прав человека, угроза распространения оружия массового уничтожения) мировое сообщество или отдельные его члены, чьи интересы впрямую находятся под угрозой, обязаны вмешаться и нейтрализовать возникающие вызовы безопасности.

В Сьерра-Леоне в 1998 г. интервенция Экономического сообщества западноевропейских государств (ЭКОВАС) (при достаточно активном содействии Великобритании) была направлена на восстановление демократически избранного правительства страны, низвергнутого военной хунтой. Это стало практически первым в истории Африки случаем, когда африканские страны открыто вмешались во внутренние дела страны ради пресечения зверств против мирного населения и восстановления законного правительства.

Вышеназванная операция представляет собой первую попытку отработки на практике механизмов принуждения к миру и интервенций с гуманитарными целями и целями "установления демократии".

Д. Поликанов отмечает, что помимо вмешательства по гуманитарным мотивам, стали практиковаться "пенитенциарные интервенции (интервенции возмездия)" и "превентивные вмешательства". В первом случае, США стремились "наказать" и одновременно побудить "исправиться" страны, против которых была направлена акция. Начиная вторые - ссылались на секретные заключения американских спецслужб, согласно которым объект вторжения занимался деятельностью, способной угрожать безопасности других стран (например, через разработку оружия массового уничтожения). Примерами ударов возмездия могла служить война с целью свержения режима талибов в Афганистане, которых обвиняли в укрывательстве "террориста № 1" и "идейного вдохновителя" взрывов в Нью-Йорке У. бен Ладена [3].

Соглашаясь с Д. Поликановым, автор полагает, что рассмотренные им теории и случаи отражают действительное положение дел на международной арене в последнее время. В частности, противоправное поведение США и полное пренебрежение этим государством Уставом ООН, что серьезно подрывает авторитет данной организации, так как США является одной из держав-основательниц и постоянным членом Совета Безопасности, на который и возложена основная ответственность за поддержание международного мира и безопасности.

Важной вехой стала война в Ираке весной 2003 г. Не обсуждая правомерность начала боевых действий в Ираке, следует отметить, что преобладающими в ней на начальном этапе стали элементы превентивного вмешательства - США объясняли необходимость борьбы с режимом Хусейна, прежде всего, наличием у него оружия массового уничтожения во всех его разновидностях (ядерное, химическое, биологическое). Затем, когда следов производства ОМУ так и не было обнаружено, мотивация сменилась на гуманитарную - освобождение народа Ирака от авторитарного режима, ответственного за грубые нарушения прав человека и национальных меньшинств (в частности, курдов).

США оправдывают свои действия в Ираке тем, что понятие безопасности в современном мире значительно расширилось по сравнению с 1945 г., когда он принимался. Но и положения Устава ООН содержат основания для подобных действий США, более того оправдывают их.

совет безопасность легитимность объединенная нация

Однако в стремлении применить четкие формулировки Устава на практике сталкиваемся с тремя особенно трудными вопросами: первый касается ситуации, когда государство заявляет о своем праве нанести в порядке самообороны превентивный удар в ответ на угрозу, которая не носит непосредственного характера; второй касается ситуации, когда государство, как представляется, создает внешнюю угрозу, реальную или потенциальную, другим государствам или людям, находящимся за его пределами, но при этом в Совете Безопасности существуют разногласия по поводу того, что делать в этой связи; и третий касается ситуации, когда угроза носит главным образом внутренний характер, т.е. опасность угрожает самому населению того или иного государства.

Статья 51 Устава Организации Объединенных Наций и самооборона. Формулировка этой статьи носит ограничительный характер: "Настоящий Устав ни в коей мере не затрагивает неотъемлемого права на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение на Члена Организации, до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности". Однако государство, являющееся объектом угрозы, в соответствии с давно установившейся нормой международного права, может предпринять военные действия, если угроза нападения является непосредственной, никакие другие средства не позволяют устранить ее, а предпринимаемые действия соразмерны угрозе. Проблема возникает в ситуации, когда угроза не носит непосредственного характера, но все же, по утверждениям, является реальной: например приобретение, предположительно с враждебным намерением, потенциала для производства ядерного оружия или самого оружия.

Может ли государство, не обращаясь в Совет Безопасности, ссылаться в этих обстоятельствах на право, заранее предпринять действия в порядке самообороны, причем не только упреждающие действия (в отношении непосредственной или близкой угрозы), но и превентивные действия (в отношении угрозы, не являющейся непосредственной или близкой)?

Те, кто утвердительно отвечает на этот вопрос, приводят довод о том, что ущерб, который может стать следствием некоторых угроз (например, действий террористов, обладающих ядерным оружием), столь велик, что просто опасно ждать, когда эти угрозы станут непосредственными, и что заблаговременные действия могут причинить меньший ущерб (например, выпадение радиоактивных осадков в результате разрушения реактора является меньшим злом, чем обмен ядерными ударами).

Автор убежден, что если есть веские аргументы в пользу превентивных военных действий и веские доказательства в их подтверждение, они должны быть доведены до сведения Совета Безопасности, который может санкционировать такие действия, если сочтет это необходимым. Если он не сочтет это нужным, то, по определению, будет время для того, чтобы использовать другие стратегии, включая убеждение, переговоры, устрашение и сдерживание, и затем вновь рассмотреть вариант военных действий.

Автор полагает, что за действия какой-либо преступной группировки, угрожающей международному миру и безопасности, не должно нести ответственности суверенное государство. Поэтому применение превентивной самообороны в отношении государства в ответ на действия террористических групп незаконно и нарушает Устав ООН, а также подрывает основы международного правопорядка. Если какое-либо государство желает найти и уничтожить террористическую группу, скрывающуюся на территории другого государства, то, на наш взгляд, путем переговоров можно достичь согласия на коллективную операцию силами спецслужб двух или более государств, которая не подорвет суверенитет государства, на территории которого будет проводиться операция. Действия, осуществляемые силами нескольких спецслужб и с согласия государства, в котором скрывается террористическая группировка, будут более эффективными, как с политической, так и с военной точек зрения. Более того, подобные действия будут признаны международным сообществом легитимными, и для подобных действий не потребуется обсуждения в Совете Безопасности ООН.

В мире, где существует ощущение наличия множества возможных угроз, риск, которому могут подвергнуться глобальный порядок и предусматривающая отказ от интервенции норма, на которой этот порядок по-прежнему зиждется, слишком велик, чтобы признать законность односторонних превентивных действий, отличных от коллективно одобренных действий. Позволить кому-либо одному государству предпринять такие действия, значит, позволить это делать всем государствам.

Автор не поддерживает ни переработки статьи 51, ни придания ей нового толкования. Однако считаем, что Совету Безопасности следует разработать резолюцию, в которой будут толковаться понятие самооборона и все ее разновидности.

Глава VII Устава Организации Объединенных Наций и внешние угрозы. Что касается ситуации, когда какое-либо государство создает угрозу другим государствам, людям, находящимся за его пределами, или международному порядку в более общем плане, то формулировки главы VII по своему существу носят достаточно широкий характер и толковались довольно широко, чтобы позволить Совету Безопасности одобрить любые принудительные действия, включая военные действия, против государства, когда он сочтет их "необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности". Речь идет о ситуации, когда угроза уже материализовалась либо может материализоваться в ближайшем или более отдаленном будущем; когда она связана с действиями самого государства или действиями негосударственных субъектов, которых оно укрывает или поддерживает; когда она принимает форму действия или бездействия, реального или возможного акта насилия или просто вызова авторитету Совета.

Помимо вопросов, касающихся законности, возникнут вопросы благоразумности, или легитимности, по поводу того, должны ли быть предприняты такие превентивные действия: важнейшим из них является вопрос о том, существуют ли достоверные доказательства реальности данной угрозы (с учетом возможности и конкретного намерения) и является ли военная акция единственным разумным ответом в сложившихся обстоятельствах.

Если говорить о позиции России по данному вопросу, то она сводится к достаточно простой формуле - любое применение силы в международном масштабе должно быть одобрено единственным легитимным органом Советом Безопасности ООН, кроме случаев законной самообороны.

Как отмечается в Концепции внешней политики Российской Федерации, непременными условиями миротворчества являются укрепление его правовых основ в строгом соответствии с Уставом ООН, признание того, что только Совет Безопасности ООН правомочен санкционировать применение силы в целях принуждения к миру, нелегитимность применения силы в нарушение Устава ООН, неприемлемость внедрения в международный оборот концепций типа "гуманитарной интервенции" и "ограниченного суверенитета" в целях оправдания односторонних силовых акций в обход Совета Безопасности ООН [2].

Таким образом, можно сделать следующие выводы. Благодаря повышению активности Совета Безопасности и его готовности использовать свои полномочия, предусмотренные в главе VII Устава Организации Объединенных Наций, резко изменилось соотношение между односторонним применением силы и коллективно санкционированным применением силы. Коллективно санкционированное применение силы не является, возможно, правилом сегодня, однако оно уже не является и исключением. Вторым - и, возможно, наиболее ярким - показателем повышения значимости роли Организации Объединенных Наций в регулировании международных конфликтов является возникшая недавно надежда на то, что Совет Безопасности должен стать арбитром в отношении применения силы и свести к минимуму возможность осуществления отдельными государствами-членами действий в обход Совета Безопасности.

Ни одно государство, каким бы сильным оно ни было, не может лишь своими усилиями оградить себя от современных угроз. Каждому государству для обеспечения своей безопасности необходимо, чтобы другие государства сотрудничали с ним. Поэтому интересам каждого государства отвечает сотрудничество с другими государствами в деле борьбы с самыми опасными угрозами, поскольку такое поведение государства повышает шансы того, что другие государства на взаимообразной основе будут сотрудничать, когда над каким-то государством нависнет серьезная угроза.

По нашему мнению, Совет Безопасности должен в своей деятельности пользоваться теми полномочиями, которые ему предоставлены Статутом Международного уголовного Суда для наказания лиц, ответственных за нарушение международного гуманитарного права. Реализация данных возможностей позволит придать большую легитимность действиям Совета Безопасности для наказания военных преступников, не подорвет авторитет главного органа ООН ответственного за поддержание международного мира и безопасности, и позволит вовлечь в процесс наказания лиц, виновных в совершении преступлений геноцида, военных преступлений и преступлений против человечности и актов агрессии, более широкий круг государств. Более представительный характер Международного уголовного Суда также подчеркнет особое значение судебного процесса над военными преступниками для всего мирового сообщества.

Список литературы

1. Иноземцев В. Российско-американские отношения: что впереди? // Международная жизнь. 2003. № 9-10. С.53.

2. Концепция внешней политики России / утверждена Указом Президента РФ от 20 июля 2000 г.

3. Поликанов Д. Концепция "принуждения к миру": теория и практика // Азия и Африка сегодня. 2005. № 10. С.67-69.

4. Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/827 (1993) от 25 мая 1993 г.

5. Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/955 (1994) от 8 ноября 1994 г.

6. Римский статут международного уголовного суда от 17 июля 1998 г.

7. www.biografia.ru

Размещено на Allbest.ru