КНР и азиатский регионализм

Размещено на http://www.allbest.ru/

КНР и азиатский регионализм

Цель: раскрыть роль КНР в системе международных отношений в АТР и анализировать особенности азиатского регионализма.

Ключевые слова и опорные понятия: КНР и АТР, КНР и США, КНР и Россия, КНР и Япония, Азиатский регионализм.

Основные вопросы

КНР в системе МО в АТР

Место Китая во всемирном хозяйстве

Китайская дипломатия на современном этапе

Роль мягкой силы во внешней политике Китая в азиатском регионе

Китай и АТР

Особенности азиатского регионализма

1.КНР в системе МО в АТР

В тактических и стратегических планах Китая значение Азии определялось, прежде всего, географическим положением КНР. Возможности современного Китая на мировой арене превосходят возможности всех прежних китайских империй. Оценить Китай и его возможности можно только в их едином комплексе и только в глобальном контексте. Китай переживает переходный период не только от социалистической плановой экономики к планируемой рыночной, но и от статуса региональной державы к положению мировой сверхдержавы.

Нельзя сказать, что беспрецедентно успешные реформы и экономический бум в Китае 80-90-х гг. застал китаеведов врасплох. Но то, что многих это заставило по-новому взглянуть на Китай и даже где-то скорректировать свои представления о нем - несомненно.

В последнее время в мире появилось множество противоречивых прогнозов развития Китая. Одни видят в нем сверхдержаву ХХI века, в то время как другие предрекают скорый крах пекинского режима, развал “а-ля Советский Союз” и всеобщий хаос. Тогда как кто-то подсчитывает через сколько лет Китай перегонит США, другие называет его “колоссом на глиняных ногах”. Страну, рассматриваемую некоторыми как феномен стабильности, кое-кто уже представляет в пожаре гражданской войны.

Изменение сложившейся в первые послевоенные годы международно-политической структуры на Азиатском континенте, эрозия военных блоков и союзов, относительное сокращение роли и влияния Соединенных Штатов при повышении авторитета СССР и активизации политики КНР и Японии обусловили исключительный динамизм сложившейся в этом регионе обстановки. Произошла значительная трансформация всей системы взаимоотношений различных государств в Азии. Они приобрели сложный, многоплановый характер, стали более гибкими, что открыло возможности для формирования новых международных связей в этом районе земного шара.

Агрессия США и других стран НАТО против Югославии в марте 1999 г. кардинальным образом изменила всю систему международных отношений, сложившуюся после окончания “холодной войны”. Действия НАТО затронули интересы и России, и Китая: стало очевидным, что силовая тактика, опробованная на Балканах, может быть применена против каждой из этих стран в случае нарастания этнического сепаратизма на их территории и попыток государственной власти справиться с ним. Постоянное муссирование США вопроса о нарушении прав человека в Синьцзяне и Тибете подкрепляло опасения Пекина.

Неудивительно, что и Москва, и Пекин подвергли резкой критике гегемонистские действия США. Они потребовали прекратить агрессию, высказались категорически против применения силы и нарушения суверенитета любой страны под предлогом защиты прав человека или под каким-либо другим предлогом. В Совете Безопасности Россия и Китай вместе голосовали за прекращение агрессивной акции НАТО на Балканах. Особенно жесткой стала позиция Пекина после ракетного обстрела американской авиацией посольства КНР в Белграде, сопровождавшегося не только разрушением зданий, но и человеческими жертвами.

На сегодня антиамериканский компонент российско-китайского партнерства заключается в следующем: во-первых, это совместная критика политики США по целому спектру международных проблем, согласованные выступления двух стран в ООН и других международных организациях. Во-вторых, это участие России в модернизации китайского оборонного потенциала, открывающее Китаю небывалую возможность подтянуть качество своих вооруженных сил до современного уровня.

Итак, давление со стороны США подталкивает Россию и Китай навстречу друг другу. Серьезный аргумент в пользу реальности альянса Россия - КНР: первая поставляет второй новейшую боевую технику - истребители, подводные лодки, эсминцы.

Безусловно, отношения между усиливающимся Китаем и еще более сильными, гегемонистски настроенными США осложняются геополитическими противоречиями, обострение которых в будущем не вызывает сомнений. Постоянно дают о себе знать торгово-экономические трения, связанные, прежде всего, с огромным дефицитом США в торговле с КНР. Все это, безусловно, охлаждает отношения сторон, чья реальная степень доверия друг другу не соответствует словесно-пропагандистской оболочке их отношений. Тем не менее, в обход противоречий их сотрудничество продолжает существовать и развиваться, позволяя каждой из сторон рассматривать другую, как приоритетного партнера и продвигаться к осуществлению собственных целей. Неважно, что при этом Китай вынужден идти на большие уступки, чем США.

Т.о., отношения с США являются важнейшими из важнейших для китайской дипломатии, содействие их развитию отвечает государственным интересам Китая.

Пекинское руководство придавало большое значение развитию связей с Японией, рассчитывая использовать их, прежде всего, для укрепления своих международно-политических позиций. Пекин исходил также из необходимости разграничить сферы влияния КНР и Японии в Азии, чтобы избежать прямого столкновения и закрепить свои позиции в ряде стран ЮВА.

Пекин стремился использовать развитие китайско-японских связей и как средство нажима на США. Оно рассчитывало, что перед лицом экономической и политической конкуренции Японии Вашингтон пойдет на дальнейшее смягчение позиций в отношении КНР, скорейший пересмотр военного договора с Тайванем и вывод с острова американских войск.

То, что экономическая жизнь в азиатско-тихоокеанском регионе в дальнейшем в большой мере будет зависеть от способности Токио и Пекина координировать свои усилия, хорошо понимают в деловых и научно-общественных кругах Японии. Настроение правящих кругов Японии в последнее время встречают благосклонную реакцию в Пекине. Оба торгово-экономических партнера не собираются отставать от других участников геополитического распределения ролей в начале ХХI в.

Совершенно очевидно, что Японии не приходится рассчитывать на легкий успех в развитии дальнейших отношений с Китаем. Представляется почти неизбежным соперничество между двумя странами в процессе экономической интеграции в Восточной Азии, как и азиатско-тихоокеанском регионе в целом.

Финансовый кризис 1997-199 гг. поставил перед азиатско-тихоокеанским сообществом ряд острых вопросов? Как эффективнее адаптироваться к вызовам глобализации мировой экономики и при этом использовать ее возможности для экономического роста, избежав негативных последствий? Каким образом синхронизировать экономическую и финансовую политику стран АТР и приступить к мониторингу внутрирегиональных и межрегиональных финансовых потоков с тем, чтобы уберечься от новых финансовых катаклизмов и вместе с тем не пойти по пути запретительного контроля над деятельностью иностранного капитала? Как, наконец, сочетать политику открытости --обязательной предпосылки и одновременно следствия растущей экономической взаимозависимости стран - с обеспечением национальных экономических интересов и экономической безопасности?

китай экономический дипломатия регионализм

2. Место Китая во всемирном хозяйстве

Китай - одна из крупнейших держав мира. На его территории проживает свыше 21% населения мира. Хозяйство КНР характеризуется устойчиво высоким темпами развития.

По производству ряда товаров - угля, изделий текстильной промышленности, отдельных товаров народного потребления (холодильники, машины, велосипеды) Китай занимает первое место в мире, по производству электроэнергии - второе. По абсолютным размерам 26 видов продукции Китай вошел в число десяти наиболее крупных производителей мира. Наряду с традиционными производствами получили развитие электронная промышленность, аэрокосмическая, автомобилестроение. Успехи в хозяйственном развитии во многом связаны с решением продовольственной проблемы. Это в свою очередь обеспечило значительное улучшение положения крестьян, особенно в южных провинциях страны, где реальные денежные доходы сельского населения сравнялись с доходами горожан. Элементом менталитета китайцев становится мысль о постепенном превращении Китая в ведущую экономическую державу XXI в.

Анализ современных международных отношений с использованием таких, ставших с некоторых пор “модными”, категорий, как “глобальная система”, “региональные подсистемы”, “биполярность”, “многополюсность” и т.п. часто наталкивается на феномены внешнеполитического поведения, которые не укладываются в предполагаемую этими понятиями многоуровневую, но, возможно, одномерную схему. Чаще всего подобные нестандартные с точки зрения системного анализа явления “вылезают” из “небытия”, из некоего имплицитного состояния в виртуальную ипостась, в периоды кризисов, когда субъекты международных отношений действуют в состоянии цейтнота и как бы в разном социальном времени. Рецидивы “всплесков архаичности” в “горячих точках” планеты заставляют задуматься над тем, что в “исторической памяти” ничто не исчезает бесследно, а лишь многослойно откладывается в глубинах сознания и подсознания, как коллективного, так и индивидуального, ожидая возможности проявления при каждом новом повороте политического калейдоскопа. Такая гигантская социокультурная лаборатория, как Китай, не укладывающийся многими своими “измами” с китайской спецификой в “миропо-литическое единство”, является благодатной почвой для подобных размышлений. Осмысление и адекватная оценка современного внешнеполитического курса Китая, а также самоощущения китайцами себя и своего места в сегодняшнем мире немыслимы без весьма пространного и углубленного ретроспективного анализа. Определяется эта необходимость постоянного “оборачивания назад” и поднятия исторических напластований в эволюции китайской дипломатии в первую очередь самой логикой научного исследования, предполагающей возможность исторических обобщений, а также выявления тенденций и перспектив, работающих в направлении будущего, лишь на базе основательного исторического экскурса. Не может не обращать на себя внимания и особый “историзм” китайского социума, обладающего как богатейшей историей, так и весьма специфической традицией историографии. Можно сказать, что, подобно тому, как Индию называют “царством религии”, Китай - это “царство истории” и нигде как в Китае справедливо суждение о том, что “историю пишут историки”.

Беспрецедентные социально-экономические успехи Китайской Народной Республики (КНР) стали одним из важнейших событий мировой экономической истории последних десятилетий XX века. Весь мир буквально загипнотизирован высокими темпами роста ВВП в Китае. За два десятилетия социально-экономических реформ КНР превратилась в динамичную развивающуюся державу.

Три-четыре десятилетия тому назад практически все экономисты- международники дружным хором утверждали две не допускавшие возражений, хотя и очевидно противоречившие друг другу истины: США, во-первых, практически навсегда обречены на абсолютную гегемонию в мировом хозяйстве (а доллар, соответственно, на монополию в качестве международных денег), и, во-вторых, единственным их серьезным соперником в борьбе за экономическое лидерство в будущем следует считать Японию. Перспективы СССР, второй сверхдержавы, оценивались исключительно с военно-стратегической точки зрения, а возможности опережающего роста невоенного советского экономического потенциала исключались практически уже тогда. Что касается Китая, то название этой страны, как правило, вообще не упоминалось в связи с мирохозяйственными проблемами, даже в прогнозах. Казалось, даже глобальные последствия энергетического кризиса, встряхнувшего мировую экономику в семидесятые годы, не стали предпосылками для принципиальной перегруппировки сил всемирного хозяйства, полюсами которого по-прежнему оставались США, Япония и Западная Европа. Перемены в мирохозяйственном раскладе начались лишь в последнем десятилетии ХХ века, и перемены эти оказались весьма серьезными.

Наиболее значимая из них - феномен китайского “экономического чуда”, затмивший немецкое, итальянское и даже японское “чудеса” прошлых десятилетий. Без преувеличения, современный Китай стал главным фактором развития всемирного хозяйства и как важнейший инвестиционный рынок, и как новая “мастерская мира”. Достаточно напомнить, что в Китае с его почти семитриллионным валовым продуктом (13% мирового в пересчете по паритету покупательной способности юаня) производится две трети выпускаемых в мире копировальных устройств, микроволновых печей, DVD-проигрывателей, свыше половины всех цифровых фотоаппаратов и сорок процентов персональных компьютеров, не говоря уже об одежде, обуви, других изделиях легкой промышленности. С другой стороны, Китай не только самый крупный производитель, но и также импортер черных металлов, так что китайский рынок стального проката оказывается больше американского практически в два раза. А взрывоподобное увеличение спроса на нефть со стороны китайских потребителей не только превратило КНР в крупнейшего после США импортера жидкого топлива (свыше 8% мирового рынка), но и стало, по мнению британского журнала “Экономист”, главным фактором стремительного взлета нефтяных цен в последние год-два.

60-70 годы ХХ века Китая были отмечены обострением политической борьбы и потрясениями “культурной революции” (1966 - 1976 гг.). После смерти осенью 1976 г. Мао Цзэдуна, ареста так называемой “банды четырех” и последовавшим за этим возвращением к активной политической деятельности Дэн Сяопина китайским руководством был взят курс на модернизацию экономики. Состоявшийся в декабре 1978 г. третий пленум ЦК КПК 11 созыва провозгласил начало политики “реформ и открытия страны внешнему миру”.

За прошедшие годы Китай сумел добиться огромных успехов в развитии национальной экономики, повышения уровня жизни населения, создания основ рыночного хозяйства, вышел на первое место в мире по объемам привлекаемых прямых иностранных инвестиций, стал членом Всемирной Торговой Организации, состоявшейся в ноябре 2002г.

Развитие КНР с конца 70-х годов связано с курсом на проведение экономической реформы и открытой внешнеэкономической политики. Концепция экономических преобразований КНР за два десятилетии неоднократно пересматривалась и изменялась.

Один из главных элементов политики реформ в КНР - “открытая” внешнеэкономическая политика, которая рассматривается в качестве важнейшей предпосылки экономического развития страны. Переход к открытой политике в области внешнеэкономических связей привел к существенной корректировке концепции “опоры на собственные силы”, которая в современной трактовке не только не исключает использование передовой зарубежной техники, технологии, опыта управления и организации производства, а также иностранных финансовых средств, а, наоборот, подразумевает активное использование этих факторов в целях укрепления экономического потенциала и повышения технического уровня народного хозяйства.

3. Китайская дипломатия на современном этапе

В 90-е годы в мировом порядке произошли самые глубокие за все послевоенное время изменения. С окончанием холодной войны в мире обозначились две мощные тенденции: многополярность в политике и глобализация в экономике. Мир движется к взаимообусловливающей многополюсной структуре. По мере глобализации мировой экономики Китай в своих торгово-экономических связях с Америкой, Европой, Японией и другими индустриально развитыми странами почти перестал ощущать воздействие политических разногласий, и эти связи получили стремительное развитие. После окончания холодной войны отношения Китая с западными странами, особенно с Америкой, под влиянием новых моментов в международной обстановке шли то на подъем, то на убыль, становясь попеременно то лучше, то хуже. В 90-е годы в мире стал явственным дисбаланс международных сил из-за разницы в темпах экономического развития стран, изменения характера межгосударственных отношений, стратегии и политики государств мира.

Столкнувшись с жесткой реальностью международной обстановки, Китай вовремя скорректировал свою политику и, уделяя самое серьезное внимание отношениям с крупными странами, укрепляя отношения добрососедства и дружбы с сопредельными странами, придавая первостепенную значимость отношениям со странами третьего мира, начал проводить независимую и самостоятельную мирную внешнюю политику, добившись в этом деле весомых успехов.

Движение мира к многополярности после окончания холодной войны проходило временами успешно, временами трудно. До появления новой устойчивой системы международных отношений в мире шло жесткое соперничество разных сил, сталкивались сложнейшие противоречия, нарастала неустойчивость международной обстановки. Многополярность не только тенденция реальной политической жизни; ее развитие привело к взаимосдерживанию центров крупных политических сил, их движению в сторону равновесия, что способствует сохранению мира во всем мире, стабильности и процветанию. В 1997 г. одно за другим были подписаны совместные коммюнике руководителей Китая и России и руководителей Китая и Франции, в которых они высказывались в пользу нарастания процесса многополярности.

То, что из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН три страны - Китай, Россия и Франция - пришли к единому мнению в таком стратегически значимом вопросе, как переход к многополярному миру, имеет очень важное значение. Выступая за многополярность, Китай расширяет для себя возможности маневрирования, эта позиция служит на пользу его борьбе в защиту своего суверенитета, независимости и территориальной целостности.

После событий 1989 года на площади Тяньаньмэнь западные страны начали осуществлять политику сдерживания Китая, нарушали китайский суверенитет, вмешивались во внутренние дела страны, используя проблему Гонконга, вопрос о правах человека и проблему Тайваня. Китай с 1989 г. и вплоть до 1997 г., когда было успешно проведено возвращение Гонконга в лоно родины, неизменно проявлял принципиальность и не делал ни одной уступки по вопросу суверенитета. Возвращение Гонконга знаменует триумф концепции “одна страна - две системы” и свидетельствует, что народ Китая сделал важный шаг на пути завершения великого дела объединения страны.

В дополнение к санкциям, осуществляемым западными странами в отношении Китая, некоторые из них вознамерились продавать оружие Тайваню. Так, например, Франция в 1991 г. продала Тайваню корабли сторожевого охранения, что вызвало острую реакцию Китая, и китайско-французские отношения резко пошли под уклон. Америка усилила и активизировала продажу оружия Тайваню и поддержку сепаратистских сил. США продали Тайваню оружия на сумму в 550 млн. долл.

После этого Китай, выступая в защиту своего суверенитета и независимости, против вмешательства во внутренние дела, повел решительную борьбу, энергично разрушая все попытки использовать тайваньский вопрос для вмешательства во внутренние дела Китая. Эта многолетняя борьба в конечном счете заставила США осознать чувствительность тайваньской проблемы для Китая. Официальные представители США, вплоть до президента Клинтона, открыто подтвердили свое обещание соблюдать “три нет” в тайваньской проблеме. Конечно, надо понимать, что в тайваньском вопросе у США и некоторых западных стран не произошло сколько-либо реальных и значительных изменений.

В период холодной войны вопрос о правах человека был узловым пунктом в борьбе Запада с СССР. После окончания холодной войны западные страны использовали вопрос о правах человека для вмешательства во внутренние дела Китая. Начиная с 1990 г., за исключением только одного 1991 г., когда разразилась война в Тайваньском проливе, западные страны на Женевской конференции ООН по правам человека ежегодно вносили резолюции, направленные против Китая, которые, надо сказать, каждый раз успешно проваливались.

В 1997 г., накануне открытия Женевской конференции, четыре западные страны - Франция, Ирландия, Италия и Испания, посовещавшись между собой, решили не присоединяться к резолюции против Китая.

В 1998 г. Европейский Союз объявил, что не будет выступать с предложениями, связанными с вопросом о правах человека в Китае ни как единая организация, ни в лице отдельных ее государств-членов. США также заявили о том, что не будут поддерживать резолюции, направленные против Китая. В ходе дискуссии на конференции по-прежнему обнаружились расхождения между Югом и Севером во взглядах на права человека, систему ценностей и критерии понятия “права человека”. В 2000 г. США, желая усилить нажим на Китай, вновь выступили на Женевской конференции по правам человека со своим проектом резолюции. Конечно же, и на этот раз для США дело закончилось полным провалом.

Китай добился грандиозных успехов в борьбе за защиту суверенитета и независимости, против иностранного вмешательства во внутренние дела, но следует понимать при этом, что такая борьба будет продолжаться еще долгое время.

Китай придает большое значение развитию отношений с крупными странами Запада, при этом в отношениях с ними существуют как элементы противостояния, так и сотрудничества. Особенно это относится к годам, непосредственно предшествовавшим XXI веку, когда крупные страны стали перестраивать систему внешних связей, активизировать дипломатическую деятельность на высшем уровне, когда между ними стали устанавливаться отношения стратегического партнерства или сотрудничества. Усиление связей между этими странами сыграло активную роль для смягчения разногласий между ними, укрепления сотрудничества и формирования системы взаимосдерживания. Развивая свои отношения с крупными странами, Китай неизменно придерживается трех принципов: не вступать в блоки, не осуществлять политику конфронтации, не нацеливаться против третьих стран. Китай выступает против идеологии холодной войны, против гегемонизма и политики силы, против того, чтобы создавать военные союзы в качестве возможной защиты от третьих стран или проводить политику сдерживания, направленную против третьих стран. Когда в 1993 г. распался Советский Союз, правительство Китая в самом скором времени признало правительство России и своевременно установило с ней новые межгосударственные отношения.

В последние годы отношения между Китаем и Россией имеют ровный характер. В 1996 г., во второй приезд президента Б.Н. Ельцина в Китай, отношения между двумя странами были определены как ориентированные на XXI век отношения стратегического взаимодействия и партнерства, основанные на равенстве и доверии друг к другу. В 2000 г., во время первого визита президента В.В. Путина в Китай, стороны подтвердили готовность продолжать наполнять реальным содержанием свои отношения, углубляя стратегическое сотрудничество. И в настоящее время китайско-российские отношения постоянно укрепляются, непрерывно развиваются и углубляются.

В отношениях с США Китай, с одной стороны, твердо стоит на своих принципиальных позициях, продолжая борьбу против нарушения Соединенными Штатами суверенитета и независимости Китая и вмешательства в его внутренние дела. Наряду с этим, руководствуясь принципом “увеличивать доверие, сокращать сложности, развивать сотрудничество, не впадать в антагонизм”, Китай прилагает усилия к развитию межгосударственных отношений с США. В 1997 г., во время визита в США председателя КНР Цзян Цзэминя, было опубликовано “Совместное китайско-американское коммюнике”, в котором говорилось о том, что обе стороны будут направлять усилия на установление между Китаем и США отношений конструктивного стратегического партнерства. Когда в 1998 г. президент Клинтон совершал ответный визит в Китай, он в Шанхае подтвердил, что США придерживаются политики “одного Китая”, соблюдают принципы, изложенные в трех совместных китайско-американских коммюнике, не поддерживают идею независимости Тайваня, не поддерживают концепцию “один Китай, один Тайвань”, не поддерживают вхождение Тайваня в международные организации, требующие вступления в них стран, имеющих статус суверенного государства. Это было первое открытое обещание “трех нет”, данное президентом США по поводу тайваньской проблемы.

Китай с неизменным уважением относится к тому важному положению, которое занимают в мире страны Западной Европы, поддерживает ее объединение и создание Европейского Союза. Пережив после окончания холодной войны приливы и отливы, отношения между Китаем и Западной Европой постепенно стабилизируются. В 1998 г. присутствовавший на втором совещании руководителей стран Азии и Европы председатель КНР Цзян Цзэминь провел с председателем Евросоюза английским премьер-министром Блэром и председателем Евро-комиссии Сантером первую в истории отношений Китая с ЕЭС встречу на высшем уровне. После этой встречи было опубликовано “Совместное заявление о встрече руководителей Китая и Европейского Союза”, в котором было выражено намерение установить здоровье, стабильные, конструктивные партнерские отношения, ориентированные в XXI век.

Отношения КНР с Японией в последние 10 лет складываются удовлетворительно, но вместе с тем в них время от времени возникают спады и идут споры вокруг новых статей японо-американского договора о безопасности, вокруг проблемы Тайваня и взгляда двух стран на историю их отношений. Япония, которая после событий 1989 г. на площади Тяньаньмэнь приняла участие в санкциях семи стран Запада против Китая, первая из них вновь стала предоставлять Китаю помощь. Китай придает большое значение развитию отношений с Японией, и обмены визитами на высшем уровне между двумя странами в настоящее время происходят постоянно. В 1998 г., во время визита председателя Цзян Цзэминя в Японию, стороны пришли к единодушному мнению о том, чтобы установить отношения дружеского сотрудничества и партнерства, направленного на укрепление мира и развития.

Развитие добрососедских дружеских отношений. После окончания холодной войны Китай делал все возможное, чтобы стабилизировать обстановку вокруг своих границ. Китай стремится к установлению дипломатических отношений с теми странами, с которыми у него еще нет таких отношений, стремится восстановить нормальные отношения со странами, в том случае если отношения его с ними еще не нормализовались. В 1990 г. были восстановлены дипломатические отношения с Индонезией, установлены дипломатические отношения с Сингапуром, в 1991 г. были установлены дипломатические отношения с Брунеем, в 1992 г. - с Южной Кореей. В этот период были нормализованы отношения с Вьетнамом и Монголией. После распада СССР Китай установил дипломатические отношения с новыми государствами СНГ.

В этот период в неотложном порядке были решены пограничные вопросы с сопредельными государствами. В ходе китайско-российских переговоров по пограничным вопросам к 1992 году был решен вопрос о восточном участке границы, а в 1994 г. было подписано Соглашение о западном участке китайско-российской границы. Вслед за этим получил разрешение и вопрос о границе с Казахстаном. В 1999 г. был решен вопрос о сухопутной границе с Вьетнамом. В это время Китай осуществил меры доверия в отношениях с соседними государствами, например с Индией, обеспечив мир и спокойствие в приграничных районах.

В 1989 г. Дэн Сяопин выступил с концепцией “отложить споры, вести совместное освоение” в качестве основного принципа решения территориальных споров Китая с заинтересованными странами. В вопросе о Парасельских островах Китай, не отступая от той предпосылки, что острова принадлежат ему, делал все возможное, чтобы прийти к взаимопониманию с заинтересованными государствами, уменьшая вероятность вооруженного конфликта из-за этого территориального спора.

Китай придает большое значение политическим консультациям с АСЕАН, активизирует диалоги по вопросам безопасности, стимулирует экономическое сотрудничество, играя важную роль в укреплении мира и стабильности в Азии. Активно развивая дружеские отношения с Южной и Северной Кореей, Китай вносит конструктивный вклад в проблему мира и стабильности на Корейском полуострове и в Северо-Азиатском регионе. Китай внимательно следит за обстановкой в Кампучии, играет активную роль в решении кампучийской проблемы.

Взаимная поддержка и усиление сплочения в отношениях с развивающимися странами. Западные страны осуществляют санкции против Китая, бросают Китаю вызов в вопросе о правах человека, проводят политику “надавить, чтобы изменить”. В то же время они насаждают идеи “многопартийности” и “демократических ценностей” в развивающихся странах, особенно в странах Африки. В последнее десятилетие в условиях резко меняющейся международной обстановки Китай дает понять, что укрепление отношений с развивающимися странами - это не преходящий конъюнктурный момент, а долговременная стратегия. Китай и развивающиеся страны неизменно поддерживают и сочувствуют друг другу, сталкиваясь с внешним вмешательством в свои дела. А в вопросе о правах человека обе стороны сотрудничают еще тесней, чем раньше. Китай на разных международных форумах всегда поддерживает позиции развивающихся стран, разъясняет свое собственное понимание понятия “права человека”, “право на существование” и “право на развитие”, решительно выступает против попыток западных стран использовать вопрос о правах человека для вмешательства во внутренние дела Китая. В том, что Китай начиная с 1989 г. подряд на девяти конференциях по правам человека сокрушает антикитайские происки Запада, есть заслуга и развивающихся стран, твердо стоящих на стороне Китая. В последние годы Китай в отношениях с развивающимися странами активно разворачивает дипломатию на высшем уровне. Председатель Цзян Цзэминь, находясь с визитом в странах Африки, выступил с речью, в которой изложил пять принципиальных положений, из которых Китай исходит, развивая со странами Африки долгосрочные устойчивые отношения полномасштабного сотрудничества, ориентированные в XXI век. Это: искренняя дружба, “остающаяся верной в хорошую и дурную погоду”; равенство в отношениях, взаимное уважение суверенитета, невмешательство во внутренние дела друг друга; взаимовыгода и взаимоблагоприятствование, стремление к общему развитию; активизация консультаций, тесное сотрудничество в международных делах; создание гармоничного мира в будущем.

Активизация многосторонней дипломатической активности. Китайская дипломатия на международной арене не ограничивается укреплением двусторонних отношений с другими государствами, она пропагандирует в международных организациях, включая ООН, основные принципы внешней политики Китая, придерживающегося принципов “приверженность миру, неприятие силы, взаимное уважение, равенство суверенитетов, свободный выбор”, выступает за создание нового международного политического порядка и нового международного экономического порядка. Китай самостоятельно принимает решения, сообразуясь с истинной сущностью событий на международной арене, сам определяет свою позицию и отношение к происходящему. На заседаниях Совета Безопасности ООН Китай неизменно выступает против произвольного вмешательства во внутренние дела государств, против политики силы и гегемонизма. И в каких бы государствах или регионах ни возникали вооруженные конфликты или войны, Китай всегда стоит за то, чтобы решать их мирными способами, чтобы ни одна из заинтересованных сторон не применяла вооруженной силы и не запугивала другую оружием. Китай убежден в необходимости соблюдения общепринятых норм в межгосударственных отношениях, ратует за взаимное уважение и равенство суверенитетов. Так, в 1999 г. Китай решительно выступил против применения НАТО во главе с США оружия в Югославии и подверг критике западные страны за их стремление насадить во всем мире “одну систему ценностей”.

4. Роль мягкой силы во внешней политике Китая в азиатском регионе

Oпыт современных международных отношений показывает, что государство, осуществляющее экспансию, редко когда может добиться своих целей, опираясь лишь на военную и экономическую мощь. В большинстве случаев достичь их удавалось только при помощи других элементов собственно и составляющих содержание политики “мягкой силы” - определенным образом выстроенного внешнеполитического курса, привлекательной политической идеологии, экономического альтруизма, использования узнаваемых символов духовной и материальной культуры. Соединенные вместе эти элементы безотказно работают на повышение привлекательности образа страны- экспансиониста, скрывают истинные цели ее политики и позволяют завоевать симпатию и поддержку со стороны людей и особенно интеллектуальных элит в том регионе, который и является собственно объектом экспансии.

Долгое время казалось, что только США и Запад в широком смысле этого слова могут обладать монополией на “мягкую силу”, но сегодня, в рамках своей расширяющейся экспансии в Азии, Китай все больше перехватывает у США инициативу в проведении такой политики. Особенно ярко это проявляется в отношении стран АСЕАН, которые, без сомнения, являются сегодня первым и главным объектом китайской экспансии. Такое положение связано с действием ряда причин:

а) Регион ЮВА, непосредственно примыкая к китайским границам, служит как бы продолжением Южного и Юго-Западного Китая, причем собственно линия, где заканчивается Китай и начинаются территории стран ЮВА, очень нечетка, т.к. проходит в основном по малонаселенным районам обитания небольших горных народов, которые, подчас, только номинально признают себя подданными властей Мьянмы или Лаоса. Через эту границу идет не только огромный поток законной и незаконной торговли, но легко распространяются представления о Китае как о процветающем и привлекательном государстве. В этих районах местные торговцы по большей части ведут свои операции уже не в долларах или в национальных валютах стран ЮВА, а в юанях. Они же копят деньги тоже в юанях, расширяя тем самым зону обращения китайской валюты. Можно сказать, что в приграничье Китай уже давно доминирует в умах и симпатиях местных народов, которые рассматривают, например, недавние попытки мьянманских властей навести порядок вдоль границы с Китаем как чуть ли не вторжение оккупантов и обращаются к Китаю за помощью в своих сложных отношениях с центральными властями. Кстати, Китай на эти обращения демонстративно реагирует, направляя, как это было совсем недавно в Мьянме, своих высокопоставленных чиновников защищать интересы горцев.

Более того, сегодня все четче проясняется и модель того, как китайцы собираются и дальше расширять, а, главное, институализировать свое влияние в этих районах. В конце марта 2010 г. было объявлено о создании Китаем совместно с Лаосом и Таиландом “международной туристической зоны” и “кольца пограничной торговли” как районов с особым юридическим статусом. В эти зоны должны войти как собственно китайские районы на юго-западе Юннани, так и части трех лаосских и двух таиландских провинций. Естественно, официально утверждается, что этот совместный проект делается исключительно в интересах подъема местных экономик. На самом деле, очевидно, что не лаосцы и таиландцы будут устанавливать правила игры для юго-запада Юннани, а, скорее, наоборот, переданные в эти зоны под совместный контроль части северных провинций Лаоса и Таиланда могут стать первым районом в ЮВА, где Китай, еще более размыв линии пограничного контроля, сможет доминировать, опираясь не только на свое влияние, но и на соответствующие договоренности со своими соседями.

б) Контроль над странами ЮВА необходим расширяющемуся Китаю и с точки зрения глобальной геополитики, возможности выхода к Индийскому Океану, что кардинально изменит его военно-стратегические возможности и укрепит претензии на мировое лидерство. Успешные попытки добиться этой цели реализуются сегодня и на наших глазах. В Мьянме, например, на араканском побережье китайцы фактически купили порт, газовое месторождение, к которому тянут от границы Юннани сеть дорог, газо- и нефтепроводов. Реализация этого проекта грозит не только разрезать Мьянму пополам, но и позволит Пекину твердо встать в Андаманском море и в Индийском Океане.

в) У Китая по всем социологическим опросам позитивный ресурс в глазах местного общественного мнения больше чем у какой-либо из великих держав. В Юго-Восточной Азии Китаю проще распространять свое влияние еще и потому, что, по некоторым подсчетам, в этом регионе сегодня проживают около 30 млн. этнических китайцев, которые практически во всех странах играют ключевую роль в местной экономике. Без сомнений, большая часть хуацяо в странах ЮВА как раз и есть тот слой, который с энтузиазмом готов разделять и пропагандировать почти все из того, с чем сюда приходит Китай.

г) Наконец, Юго-Восточная Азия необходима Пекину, т.к. именно в этом регионе сегодня разворачивается наиболее напряженная и первая для Китая битва за преобладание и доминирование, где, с одной стороны, выступают США совместно с Японией, а с другой - собственно КНР. Эта битва разворачивается за симпатии и поддержку со стороны местных элит, за их “добровольный выбор”. И хотя Пекин и отрицает сам факт такой борьбы, и, в январе с.г. в Джакарте, выступая на секретариате АСЕАН, член Госсовета КНР Дай Бинго заявил, что “мы не намерены вытеснять США из азиатского региона”. На самом деле, эта борьба не просто происходит, а становится все более открытой и ожесточенной. Японцы, к примеру, действуя в тесной связи с США, объявили в ноябре 2009 г. о том, что собираются выделить странам бассейна Меконга 5,5 млрд. долл. для реализации 60 проектов. А это как раз те страны - Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Мьянма и Таиланд, где Китай действует наиболее активно, захватывая контроль и над их торговлей, и над основными проектами развития, и над устремлениями правящих элит. В этой связи совершенно по-особому воспринимаются планы японцев пригласить на учебу в Японию около 30 тыс. молодых представителей стран бассейна реки Меконг.

В условиях очевидного противодействия своим планам, Пекин всеми силами старается сформировать и активно использовать в этом регионе все компоненты политики “мягкой силы”. Сегодня в китайском арсенале активно задействуется и миролюбивая внешняя политика, экономический альтруизм, ценности и привлекательность духовной и материальной культуры традиционного и современного Китая, которые должны несколько затушевать малоприемлемые для многих в ЮВА особенности политической идеологии КНР.

Переход к этой политике произошел в декабре 1997 г., когда Председатель КНР Цзян Цзэминь и лидеры государств-членов АСЕАН провели свою первую встречу в Малайзии, где был подписан документ о “Добрососедском партнерстве и о взаимном доверии”. В этом документе говорилось о равноправии всех сторон, взаимном уважении, сохранении статус-кво и о необходимости выработать общие для всех заинтересованных стран правила игры в Южно-Китайском море. Экспансия Китая на островах Спратли была не на словах, а реально приостановлена, а, кроме того, разразившийся в 1998 г. в Юго-Восточной Азии финансовый кризис, позволил Китаю на деле продемонстрировать весомость своего нового курса. В критический момент кризиса Китай не стал девальвировать юань, что могло бы окончательно подорвать устойчивость местных валют, более того, оказал значительную материальную помощь и даже выразил готовность совместно двигаться к созданию Азиатского валютного фонда, независимого от стран Запада, на которые страны Восточной Азии возложили вину за начало кризиса.

Для того чтобы закрепить растущее доверие со своими соседями, Китай в 2002 г. подписал со странами АСЕАН целый комплекс документов, которые совершенно по-новому позиционировали его в регионе. Среди них:

- Декларация о правилах поведения в Южно-Китайском море (Пекин согласился с большинством формулировок, предложенных своими соседями, и заявил об отказе использовать военную силу в решении территориальных споров);

- Совместная декларация о сотрудничестве в сфере безопасности;

- Рамочное соглашение о комплексном экономическом сотрудничестве;

- Меморандум о взаимопонимании в вопросах сельского хозяйства. Несколько позже на саммите АСЕАН, состоявшемся в октябре 2003 г., КНР присоединилась к Договору АСЕАН о дружбе и сотрудничестве, а также подписала совместную декларацию о стратегическом партнерстве ради мира и процветания.

Можно сказать, что сегодня атмосферой приязни, уважения и растущей дружбы Китай буквально окутывает страны ЮВА. Китайский посол во Вьетнаме Сунь Госян заявил недавно, что Китай и страны-члены АСЕАН имеют общие горы и реки, и между ними существует глубокая дружба. Китайские лидеры указывают также, что Пекин стремится выстраивать свою политику в регионе, строго придерживаясь пяти принципов мирного сосуществования. Выступая 22 января 2010 г. на секретариате АСЕАН в Джакарте, член Госсовета КНР Дай Бинго заявил, что Китай не стремится к гегемонии и это является его государственной политикой и стратегическим выбором…. Страны АСЕАН могут спокойно развивать отношения с Китаем как с соседом и верным другом.

Образ Китая, как друга и равноправного участника политического процесса в Юго-Восточной Азии, подкрепляется очень выгодным для стран АСЕАН экономическим курсом. Цель его вполне очевидна - тесная привязка и зависимость экономик стран АСЕАН от Китая и китайского рынка. Очевидно, что с самого начала широко пропагандируемая зона свободной торговли Китая и стран АСЕАН экономически Пекину была совсем не выгодна. Это особенно явным стало сейчас, когда после 1-го января 2010 г. эта зона реально заработала. Только в течение первого месяца товарооборот между Китаем и странами АСЕАН достиг 21,48 млрд. долл., что на 80% больше аналогичных показателей прошлого года. При этом объем экспорта Китая в АСЕАН увеличился на 52,8%, а вывоз товаров из АСЕАН в Китай - на 117,3%. Интересно, что в Китае такой несбалансированный торговый процесс особых нареканий не вызывает, что служит лишним подтверждением тому, что для властей Пекина, всегда жестко ведущих любые экономические процессы, прибыль здесь не самое важное. Куда важнее политические дивиденды в виде растущей зависимости АСЕАН от Китая.

Распространение привлекательной политической идеологии, ассоциируемой с Китаем, в регионе строится не на популяризации политической системы современного Китая (как уже отмечалось, большого энтузиазма она в элитах наиболее влиятельных стран АСЕАН вызвать не может), а на представлениях о золотом веке имперского Китая с упором на общие азиатские ценности и скрытое анизападничество. Идея исторического реванша, что в Китае, что в Азии вообще, остается очень актуальной, хотя ее и не любят афишировать, особенно на официальном уровне. Но в подсознании людей она присутствует, как и общая гордость за успехи Китая. Это, можно сказать, явление примерно того же порядка, что и общая гордость за мощь Японии в начале ХХ в. после победы в русско-японской войне, когда в Токио отправились сотни молодых людей из стран Восточной Азии, видевшие в ней образец для подражания и лидера в противостоянии агрессивному Западу.

Идеология успешного паназианизма, чем-то неуловимо напоминающая довоенные японские идеи “великой зоны сопроцветания народов Азии”, сегодня подкрепляется практической политикой. В ней можно выделить следующие основные направления: а) активное привлечение в китайские ВУЗы студентов со всего мира и, особенно, из стран ЮВА. По данным, которые привел заместитель начальника Управления международного сотрудничества и обменов министерства образования КНР Лю Баоли “в 2007 г. в Китае обучалось 190 тыс. студентов из 188 стран мира, из них 30 тыс. студентов - из стран АСЕАН”. Такая не очень значительная с виду цифра не должна вводить нас в заблуждение. Дело в том, что политика “мягкой силы” совсем не рассчитана на то, чтобы охватывать все общество. Она точечно работает на наиболее влиятельные его слои. Практически все из этих 30 тыс. - это дети административно-интеллектуальной и бизнес-элит стран АСЕАН. Для представителей более бедных социальных групп, симпатизирующих Китаю, но остающихся в странах своего проживания, предназначены так называемые институты Конфуция и многочисленные курсы изучения китайского языка. В странах АСЕАН сегодня действует 21 Институт Конфуция и 56 языковых курсов китайского языка, готовятся к открытию десятки новых. Причем, вся эта деятельность, как подчеркнул уже упоминавшийся Лю Баоли, “встречает поддержку местных жителей”.

Эти слова китайского чиновника вполне соответствуют действительности, т.к. для все большего числа граждан стран АСЕАН китайский язык становится главным языком бизнеса и деловых связей. Только одно перечисление контактов бизнесменов Китая и стран АСЕАН, а также представителей их административно-управленческих аппаратов, за один лишь месяц - ноябрь 2009 г. -показывает реальные масштабы и интенсивность установленных связей. Так, в ноябре 2009 г. в Куньмине прошел совместный со странами АСЕАН форум по углублению сотрудничества в освоении и использовании новых источников энергии, в октябре в Наньине закончилась 6-я ярмарка Китай-АСЕАН, ставшая крупнейшей за всю историю, в которой приняли участие тысячи представителей бизнеса Китая и стран АСЕАН. 25 ноября в Ханое закрылась встреча генпрокуроров Китая и стран АСЕАН, посвященная борьбе с трансграничной и транснациональной преступностью. Торговый совет Китай-АСЕАН провел собеседование с руководителями 20 крупных предприятий Китая в рамках подготовки к введению зоны свободной торговли Китай-АСЕАН с 1 января 2010 г. При этом, все эти бесконечные конференции и выставки финансируются из бюджета КНР. Цель двоякая - кроме установления личных контактов еще и превратить знание китайского языка и культуры в преимущество в сферах асеановского бизнеса, когда человек, знающий китайский язык, получает преимущество по сравнению с другими претендентами на место.

Разворачивание всего комплекса элементов китайской “мягкой силы” в Юго-Восточной Азии происходит довольно быстро. Опасения относительно мощи и влияния Китая, относительно того, что “это государство, как отмечал бывший министр иностранных дел Индии Канвал Сибал, - склонно определять свои коренные интересы в одностороннем порядке, при этом, полагая, что остальные страны обязаны их уважать, даже если они определены достаточно произвольно”, предупреждения о том, что “когда Китай чувствует себя задетым, он тут же переходит к оскорблениям и проявлениям агрессивности”, хотя и продолжают продуцироваться во влиятельных, особенно в сфере масс-медиа, слоях прозападной политической и интеллектуальной элиты и среди откровенных местных националистов, но все более уравновешиваются не менее влиятельными социальными группами, тесно связанными с китайским бизнесом, да и многими чиновниками, регулярно встречающимися на разных форумах со своими китайскими контрагентами.

Противостоять такой постепенно разворачивающейся и становящейся все более эффективной “мягкой силе” западноориентированным элитам стран АСЕАН удается со все большим трудом, т.к. за их спиной под воздействием китайского примера формируются социальные и политические слои, симпатизирующие или даже ориентированные на китайскую модель развития. Их в малой степени волнуют гуманитарные вопросы или демократические нормы, а больше -порядок, власть, предсказуемость и выгода сотрудничества с Китаем. Азиатские ценности, которые смыкаются с китайскими, становятся все более важными и заметными во многих странах АСЕАН. Расцвет идеи государства-семьи в Сингапуре, концепция малазийского премьера Наджиба Разака “1Malaysia” с отрицанием западного индивидуализма и с приоритетом сильной власти, крепкой семьи и интересов общества над интересами личности - только отдельные примеры реальной популярности китайско-конфуцианских ценностей в ЮВА. Их растущую привлекательность, особенно среди образованных слоев и интеллектуальных элит стран ЮВА, которые уже более ста лет почти всегда искали образцы для подражания на Западе, с некоторым упреждением можно определить и как возвращение “pax cinica”, и как процесс китаизации, когда все, что связано с Китаем, - от традиционных политических и социальных институтов и до трудовых и семейных отношений - становится объектом изучения и подражания. Очевидно, что такой процесс сегодня находится в самом начале своего развития и внешне очень напоминает европейскую модернизацию XIX - начала ХХ вв., когда за спиной тогда еще феодальных элит государств Юго-Восточной Азии формировались активные слои и социальные и политически группы, симпатизировавшие или ориентировавшиеся на использование европейской модели организации общества и государства. Сегодня, за спиной прозападных правящих элит, происходят точно такие же процессы.

Если все эти процессы будут развиваться в том же ключе, что и ныне, то через некоторое время, несмотря на все сопротивление прозападных элит, круг замкнется и Юго-Восточная Азии после более чем столетнего западного модернизационного периода вернется на новом витке к традиционным представлениям о Китае как образце для подражания и непререкаемом лидере исторической Большой Восточной Азии.

5. Китай и АТР

Большинство противостояний в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) принято относить к категории конфликтов низкой интенсивности (КНИ, low-intensity conflict). Для нашего анализа будут особенно важны некоторые характеристики таковых. Во-первых, в КНИ не обязательно происходит применение насильственных средств - зачастую к силе (или угрозе силой) прибегает лишь одна из сторон. Во-вторых, конфликты такого рода часто протекают в формах психологической войны при использовании арсенала дипломатических, пропагандистских, технологических приемов. Эскалация может проходить медленно, по восходящей и в силу разных причин выходить или не выходить за рамки двусторонних отношений. В-третьих, даже переход конфликта низкой интенсивности к уровню “средней” интенсивности может иметь для противостоящих государств фатальные последствия.

После окончания “холодной войны” многие международные конфликты, “замороженные” в годы биполярного противостояния, стали оживать. При этом “обычных войн” не происходило. Конфликтный потенциал “прорывался” в виде асимметричных войн, террористических акций, этнических, субнациональных конфликтов и так называемых “невоенных” операций. Если в годы “холодной войны” КНИ составляли около 80% всех международных конфликтов, то в период 1989-1996 годов к этой категории относились 95% конфликтов. КНИ стали сопутствующим элементом нового мирового порядка, оказавшись, по мнению Ави Кобера, его порождением.