Август 2008: неизвестное прошлое и известное будущее

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВГУСТ 2008: НЕИЗВЕСТНОЕ ПРОШЛОЕ И ИЗВЕСТНОЕ БУДУЩЕЕ

Зейнаб Зелимхановна Бахтуридзе

Сегодня Кавказ привлекает внимание всего мира, он считается одним из наиболее взрывоопасных и нестабильных регионов мира, возникновение конфликта в котором не проходит незамеченным и вызывает очередной дисбаланс в международных отношениях.

Отношения между Россией и Грузией после, а точнее уже в процессе распада СССР, приобрели конфликтный характер.

Несмотря на то, что грузино-абхазский и грузино-осетинский конфликты являлись внутренним делом Грузии, проблемы, связанные с их урегулированием, стали камнем преткновения в российско-грузинских отношениях. За все время существования этих конфликтов грузинское руководство не смогло выработать политических инструментов для полного урегулирования ситуации вокруг неконтролируемых территорий. Несмотря на неоднократные заявления с обеих сторон о согласованности мер в решении данной проблемы, Россия и Грузия постоянно прибегали к односторонним действиям, вызывающим осуждение противоположной стороны.

События августа 2008 года, которые очередной раз изменили тональность отношений между Россией и Грузией, получили достаточно подробное освещение в средствах массовой информации. Однако точка зрения на эти события и оценка этих событий в Москве и Тбилиси диаметрально противоположны, что вполне объяснимо: отношения между этими странами в период новейшей истории были и остаются напряженными. Все версии по поводу этих событий могут быть доказаны с привлечением «своего» арсенала аргументов, фактов и их интерпретаций. Возможно, мы никогда не узнаем, что произошло на самом деле, точнее не узнаем истинных виновников этой трагедии, но это неизвестное прошлое ничуть не мешает нам вполне ясно увидеть, каким будет будущее, какими станут отношения между государствами, бывшими некогда частью единой державы, если очередной урок истории пройдёт бесследно. Не имея намерения рассматривать произошедшие события с точки зрения описания этапов конфликта или поиска виновных, обратимся к внутренней сути произошедшего столкновения, вызвавшего столь пристальное внимание международного сообщества. Попытаемся ответить на вопрос: каковы последствия и результаты августовского конфликта, и чего стоит ожидать далее в этом направлении?

Как совершенно верно отметил Н. В. Загладин: «Значение российско-грузинской войны состоит главным образом в том, что она явилась одновременно и следствием, и нагляднейшим проявлением кризиса структуры и принципов построения миропорядка, утверждавшихся после распада СССР» [3, с. 111].

В этой связи хотелось бы обратить внимание на тот факт, что влияние России на постсоветском пространстве Закавказья достаточно значимо, более того, участие России в политических процессах в данном регионе неизбежно. Нельзя не согласиться с К. С. Гаджиевым, утверждавшим, что «именно России суждено играть первостепенную геополитическую роль в обеспечении стабильности во всем Кавказском, включая и Южный Кавказ, регионе» [1, с. 327].

В настоящее время говорить о достижении стабильности в этом регионе не приходится, как и говорить о реальном прогрессе в достижении наиболее приемлемого решения для всех сторон, участвующих в конфликте. Очевидно, что накоплено «слишком много взаимных обид, претензий, незаживающих ран, разрушений, бедствий, злобы, ненависти, вражды и т.д.» [Там же, с. 329]. Поэтому вполне естественно, что в отношениях между Россией и Грузией наблюдается кризис доверия.

Единственным позитивным результатом многочисленных дипломатических встреч и переговоров явилось прекращение военных действий. Все остальные результаты могут быть оценены совершенно по-разному с позиций той или иной стороны. Во-первых, Грузия окончательно потеряла контроль над территорией Абхазии и Южной Осетии, возврат которых под юрисдикцию Грузии был одной из наиболее часто декларируемых целей грузинского руководства с момента обретения независимости. Во-вторых, Грузия оказалась в центре информационного скандала, притом, с одной точки зрения, как жертва российской агрессии, а с другой -- как циничный агрессор. В-третьих, важно и то, что пострадал имидж руководства Грузии внутри страны, как, кстати, пострадал и значительно поблек имидж США в сознании грузинских граждан, которые, по всей видимости, ждали от Америки более решительной поддержки.

При этом нельзя не отметить тот факт, что Абхазии и Южной Осетии не удалось добиться международного признания независимого статуса. А Россия, выступив в роли защитника и гаранта и признав эти две республики, оказалась, к сожалению, не в новом для себя образе политического противника и недруга грузинского государства. Хотя существует мнение, согласно которому поведение России в данном конфликте вызвало уважение со стороны мирового сообщества, повысило ее статус и продемонстрировало четкость и твердость позиции относительно постсоветского Кавказа.

Все вышесказанное дает основание заключить, что данный конфликт не завершен. Анализируя зарубежную прессу, мы находим заявления, подтверждающие этот вывод. Например, точка зрения Рональда Асмуса, заместителя помощника госсекретаря администрации Клинтона, опубликованная в Вашингтон пост [5]. И исходя из недавнего примера, мы не можем быть уверены, что дальнейшие попытки урегулирования конфликта между Грузией и Южной Осетией, Грузией и Абхазией будут носить исключительно дипломатический характер. Собственно говоря, такого рода уверенности никогда и не было у исследователей, которые оценивали события с позиций политического реализма. Как известно, политические конфликты имеют ряд особенностей, не просто отличающих их от конфликтов в других областях интеракции, но и придающих ходу конфликта более сложный характер, что влечет за собой непредсказуемое разрешение ситуации, которая практически всегда имеет опасность перерастания в вооруженные столкновения.

Как совершенно верно отмечено в докладе комиссии ЕС под руководством Хайди Тальявини, в трудном процессе «установления мира и стабильности в регионе» почти нет прогресса, «ситуация остается напряженной и изменчивой, и есть многие, кто боится возобновления военных действий» [2].

Известно, что в ходе переговоров по урегулированию грузино-южноосетинского и грузино-абхазского конфликтов выдвигались следующие варианты их решения:

*автономия Абхазии и Южной Осетии в составе Грузии;

*федеративное по названию, но конфедеративное по сути государственное образование в составе Грузии, Абхазии и Южной Осетии;

*полная независимость Абхазии и Южной Осетии от Грузии.

Интересы и предпочтения сторон были диаметрально противоположны: Грузию, пытающуюся восстановить свою территориальную целостность, устраивал только первый из предложенных вариантов. Руководство Грузии отвергало саму идею федеративного и тем более конфедеративного государства, не без оснований полагая, что создание некого «федеративного союза» может стать дальнейшим стимулом для активизации сепаратистских сил в других регионах страны [1, с. 335]. Высказывание министра Г. Барамидзе: «Ни о какой конфедерации, которая могла бы предусматривать расчленение Грузии, не может быть и речи» [Там же] -- достаточно явно демонстрирует однозначность позиции.

Абхазия и Южная Осетия предпочитали последний вариант. К тому же, лидеры самопровозглашенных республик неоднократно высказывали пожелания относительно поддержки и помощи России в достижении поставленной ими цели. Они не скрывали своих намерений полностью или частично включить республики в состав России. Очевидно, что это не могло не вызывать соответствующую негативную реакцию грузинского руководства, которое и до этого уже не раз упрекало российскую сторону в наличии двойных стандартов по этому вопросу. К настоящему времени Абхазия и Южная Осетия де-факто и отчасти де-юре добились своей цели. Но ситуацию в регионе нельзя назвать стабильной и предсказуемой.

Что касается России, то, по всей видимости, в силу ряда причин ее устроил бы второй из предложенных вариантов завершения конфликта. Именно этот вариант был, пожалуй, как представляется автору, наиболее приемлемым и оптимальным для стабилизации ситуации и дальнейшего перспективного развития региона.

Тем более учитывая тот факт, что он наверняка получил бы поддержку России и Запада.

Однако, как показало развитие событий, стороны оказались не готовы к совместному поиску компромисса, который смог бы, в конечном счете, удовлетворить интересы всех участников. Приходится констатировать, что к грамотному урегулированию конфликта были не готовы не только руководства, но и общества этих стран, ввиду совершенно неверно сформированного общественного мнения по данной проблеме. Тем не менее, согласно существующему праву наций на самоопределение, Южная Осетия и Абхазия «приобрели» статус независимых государств и их возвращение к ранее существовавшему положению практически немыслимо без глубинных перемен.

Во всей этой ситуации очевидно одно -- российско-грузинская война обострила вопрос о глубоком противоречии современных международно-правовых норм, с одной стороны утверждающих суверенитет государств, с другой -- ограничивающих его [3, с. 114].

Представляется бесспорным тот факт, что при наличии грамотно проведенной политики по формированию объективного конструктивно настроенного общественного мнения и соответствующей политики руководств государств по данному вопросу, проблема могла бы быть решена гораздо более достойно и, конечно же, без применения военного потенциала.

В связи с этим возникает ряд вопросов: почему такая политика не была осуществлена; кому выгодна сложившаяся ситуация, и является ли она результатом стечения обстоятельств или же -- реализацией поставленной и достигнутой цели?

Самый удивительный парадокс заключается в том, что общество как совокупность людей, будь то общество отдельно взятого государства или мировое сообщество, всегда пропагандирует и приветствует мирное сосуществование, дипломатическое урегулирование кризисов, бескровную внутреннюю и внешнюю политику. Можно ли говорить о торжестве демократии, где роль общественного мнения в формировании политической реальности играет если не ведущую, то, по крайне мере, очень значимую роль? Или же необходимо все-таки задуматься над тем, что именно «торжество демократии» таит в себе множество опасностей, связанных с тем, что интересы и цели общества и власти существуют в разных плоскостях?

В отчете Независимой международной миссии есть удивительно верные и мудрые слова: «Война не закончила ни политический конфликт, ни многочисленные споры (проблемы), которые были заложены в основе принятых решений. Напряженные отношения все еще продолжаются. Политическая ситуация после окончания войны оказалась не легче и в некотором отношении еще более сложной чем прежде» [2]. Именно это заявление должно иметь решающее значение, поскольку оно может считаться первым шагом к конструктивному поиску выхода из данной ситуации, но споры о том, кто начал первым, продолжаются до сих пор.

Комиссия пришла к выводу, что все стороны несут ответственность за те потери и бедствия, которые понесли рядовые граждане. В этом конфликте нет победителей, каждый проиграл, по крайней мере, в области надежд и перспектив на будущее. Ситуация в зоне конфликта продолжает оставаться напряженной. Отношения между Грузией и Россией практически разорваны. Пострадал имидж мировой дипломатии, был ослаблен авторитет международных организаций и норм международного права. Деятельность миссий ОБСЕ и ООН в Закавказье не позволила (как и во многих других ситуациях) найти компромиссное, устраивающее все стороны мирное решение затянувшейся более чем на полтора десятилетия конфликтной ситуации [3, с. 112]. Приобрели большую напряженность отношения между западными державами и Россией.

Грузинский политолог А. Рондели справедливо отметил: «Распад СССР создал новую реальность, породив международные отношения между бывшими субъектами Союза. Иерархия советских межэтнических отношений уступила место процессам самоутверждения, дележу территорий, пересмотру прав и обязанностей, всеобщей неуверенности и страху, напряженности и агрессии» [4, с. 35].

Учитывая отношения между участниками, неопределённость правовой основы международных отношений и сложность структурирования нового миропорядка, приходим к неутешительному выводу: нестабильность, конфликтность и новые вызовы безопасности вполне вероятный сценарий будущего для Южного Кавказа.

Августовский конфликт 2008 года стал своеобразной точкой невозврата. Новые способы взаимодействия между государствами постсоветского пространства и выработка новых внешнеполитических концепций являются необходимым этапом дальнейшего развития.

Российско-грузинский конфликт выявил остроту проблем, существующих на постсоветском пространстве, которые нуждаются в превентивном урегулировании до возникновения очередного кризиса.

политика конфликт россия грузия

Список литературы

1.Гаджиев К. С. Кавказский узел в геополитических приоритетах России. М., 2010.

2.Доклад независимой международной миссии по расследованию конфликта в Грузии [Электронный ресурс]. URL: http://freedom.bb24.ru/viewtopic.php?id=693 (дата обращения: 15.08.2011).

3.Загладин Н. В. Конфликт вокруг Грузии в глобальном контексте // Дестабилизация мирового порядка и политические риски развития России: сб. ст. М., 2010.

4.Рондели А. Южный Кавказ и Россия // Вестник Европы. 2002. № 7-8.

5.Ronald D. Asmus. How to Prevent another War in the Southern Caucasus [Электронный ресурс] // The Washington Post. 2010. July 3. URL: http://www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2010/07/02/AR2010070204358.html (дата обращения: 09.08.2011).

Размещено на Allbest.ru