Проблема беженцев из Джунгарии в русско-китайских отношениях (конец 50-х - начало 60-х гг. XVIII в.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Барнаульский филиал Финансового университета при Правительстве Российской Федерации

ПРОБЛЕМА БЕЖЕНЦЕВ ИЗ ДЖУНГАРИИ В РУССКО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЯХ (КОНЕЦ 50-Х - НАЧАЛО 60-Х ГГ. XVIII В.)

Шишкина Инна Александровна, к.и.н.

Аннотация

джунгария беженец китайский кочевник

В конце 50-х - начале 60-х гг. XVIII в. одной из ключевых во взаимоотношениях России и Китая являлась проблема подданства населения разгромленной цинскими войсками в 1755-1758 гг. Джунгарии. В статье рассматривается позиция российского правительства по вопросу о беженцах из Джунгарии, анализируются указы Коллегии иностранных дел о приеме в российское подданство кочевников, раскрывается точка зрения китайского Трибунала по джунгарской проблеме.

Ключевые слова и фразы: Российская империя; Цинская империя; Джунгария; русско-китайские отношения; Коллегия иностранных дел; китайский Трибунал; джунгары; алтайцы.

Annotation

PROBLEM OF REFUGEES FROM DZUNGARIA IN THE RUSSIAN-CHINESE RELATIONS (THE END OF THE 50S - THE BEGINNING OF THE 60S OF THE XVIII CENTURY)

Shishkina Inna Aleksandrovna, Ph. D. in History Barnaul Branch of the Financial University under the Russian Federation Government

At the end of the 50s - beginning of the 60s of the XVIII century one of the key issues in the relations of Russia and China was the problem of the citizenship of the population of Dzungaria defeated by the Qing army in 1755-1758. The article examines the attitude of the Russian government to the problem of refugees from Dzungaria, analyzes the decrees of the Collegium of Foreign Affairs granting the Russian citizenship to the nomads, describes the viewpoint of the Chinese Tribunal on Dzungaria problem.

Key words and phrases: the Russian Empire; the Qing Empire; Dzungaria; the Russian-Chinese relations; Collegium of Foreign Affairs; the Chinese Tribunal; Dzungar people; Altay people.

Основная часть

После уничтожения в 1755-1758 гг. цинскими войсками Джунгарского ханства в российско-китайских отношениях одним из ключевых стал вопрос о подданстве его населения. В 50-е гг. XVIII в. началась массовая эмиграция к русским укрепленным линиям в Южной Сибири (Кузнецкая, Бийская и Колыванская крепости) и в Северо-Восточном Казахстане (Семипалатинская и Усть-Каменогорская крепости) джунгар, алтайцев (Горный Алтай входил в состав Джунгарии), а также части подданных Цинской империи кочевников, просивших принять их в российское подданство.

Для Российской империи вопрос о подданстве населения разгромленной Джунгарии являлся стратегическим. От позиции Коллегии иностранных дел и Правительствующего Сената зависел не только политический статус России в глазах кочевого мира, в которой он видел защитницу от цинской агрессии, но и будущий характер взаимоотношений с Цинской империей в Центральной Азии в условиях трансформации мультиполярной системы международных отношений (Россия - цинский Китай - Джунгария) в биполярную.

Правовая база для решения вопроса о беженцах из Джунгарии в русско-китайских отношениях была заложена в конце 20-х - начале 30-х гг. XVIII в. В 1727 г. был подписан русско-китайский Кяхтинский договор, определивший, что выдаче подлежат лишь те перебежчики, которые состояли в действительном подданстве одной из сторон [14, с. 17-18]. В 1731 г. во время пребывания в Москве цинского посольства посол Асхани Амба Тоши по указу богдыхана Юнчжэна предложил русским властям в случае войны между Китаем и Джунгарией принимать в подданство выбегавших к пограничным рубежам джунгар, выдаче подлежали лишь джунгарские владельцы [1, д. 11, л. 11 об.].

Опасаясь военного вторжения в российские пределы цинских войск, а также будучи заинтересованной в продолжении торговых отношений с Китаем, Коллегия иностранных дел стремилась не нарушать условий статьи о перебежчиках Кяхтинского договора. Так, летом 1755 г. она направила сибирскому губернатору В. А. Мятлеву указ, которым запрещалось принимать под протекцию России цинских подданных [2, д. 1, л. 38 об. - 39 об.]. Этот указ неукоснительно выполнялся местными властями. Отдельные группы поданных Цинской империи кочевников неоднократно выходили к русским крепостям, но не были приняты под их защиту.

Поскольку русские власти рассматривали Джунгарию как самостоятельное и независимое государство, то вопрос о приеме в российское подданство выходивших к русским крепостям джунгар и алтайцев был решен положительно. В Коллегию иностранных дел поступили проекты расселения кочевников в России от оренбургского губернатора И. И. Неплюева, командующего войсками на Колывано-Воскресенской линии Ф. И. Дегарриги. Свои предложения и замечания представили сибирский губернатор В. А. Мятлев, командующий войсками в Сибири И. И. Крафт. Отвечающим интересам Российской империи был признан проект поселения джунгар и алтайцев на Волге вместе с волжскими калмыками.

27 января 1756 г. Коллегия иностранных дел подписала указ об условиях приема в российское подданство джунгар и алтайцев. Согласно указу, оренбургский губернатор И. И. Неплюев и сибирский губернатор В. А. Мятлев могли принимать кочевников в российское подданство лишь при условии, что они согласятся переселиться на Волгу к волжским калмыкам. По мнению Коллегии иностранных дел, этот вариант расселения кочевников наибольшим образом отвечал интересам России: во-первых, исключалась возможность обратного ухода их в Джунгарию, во-вторых, русские власти полагали, что значительного усиления волжских калмыков за счет джунгар и алтайцев не произойдет [13, с. 194-195].

Указ 27 января 1756 г. встретил волну протеста со стороны кочевников, особенно алтайцев, которые в большинстве своем не желали покидать исконные земли и переселяться на Волгу [8, д. 38, л. 3 об.]. Принимая во внимание постоянные просьбы алтайцев, 2 мая 1756 г. Коллегия иностранных дел издала новый указ, разрешавший «внутри границы им (алтайцам - И. Ш.) кочевать». Однако, опасаясь цинских вторжений, правительство предписывало местным властям любыми способами склонить новоподданных перейти жить в волжские степи [11, с. 28-30]. Путем запугиваний и угроз местной администрации удалось добиться от алтайских зайсанов и старшин обещания переселиться на Волгу, но только весной 1757 г. На зиму алтайские улусы были расположены по прилегавшим к русским крепостям рекам Аную, Ине, Бие, Маралихе и др.

Зимой значительная их часть возвратилась в горы [12, с. 72-75].

Об указе 2 мая 1756 г. российское правительство уведомило китайское, мотивируя свое решение тем, что джунгары «напред сего ни в чьем подданстве не были, а состояли сами собою и под особливым владельцев своих правлением» [9, с. 55].

В конце 1756 г. в Сенате были получены листы из китайского Трибунала о приеме в цинское подданство джунгар [7, д. 17, л. 71]. Объявление джунгар подданными Поднебесной юридически, согласно статье о перебежчиках Кяхтинского договора, воспрещало отныне принимать их в русское подданство. Сенат же в ответной грамоте Трибуналу от 20 мая 1757 г. потребовал от Трибунала выдать в Россию ушедших с Волги в 1701 г. в Джунгарию калмыков Санжипа, в противном случае не препятствовать приему выходивших к русским крепостям джунгар в российское подданство [6, с. 270].

Ответ Сената, по сообщениям советника Коллегии иностранных дел В. Ф. Братищева, находившегося в то время в Пекине, весьма «озлобил» богдыхана. Китайский император, «пришед в жестокую запальчивость, приказал в грубых терминах лист написать и в скорости отправить. Ежели по оному со здешней стороны удоволствия не покажут, - доносил советник Коллегии иностранных дел, - то богдохан замышляет многочисленную армию к здешним границам послать и сильною рукою из внутренняго владения принятых в подданство зенгорцов (джунгар и алтайцев - И. Ш.) доставить» [8, д. 42, л. 4 об. - 5].

Но, несмотря на угрозу военного вторжения цинских войск в русские пределы, процесс принятия кочевников в подданство России не был остановлен. Наоборот, 17 сентября 1757 г. последовал указ Коллегии иностранных дел, предписывавший местным властям джунгар, «которые бы власти китайской не подверглись и в таких местах находились, чтоб китайцы из призыву их в здешнюю сторону основательной претензии делать не могли», склонять перейти под протекцию русской императрицы [3, д. 7, л. 123 об.].

По данным русских архивных источников, к 1760 г. к российским границам вышли и были приняты в российское подданство 14691 человек [4, д. 1, л. 11 об.]. Указанная выше численность джунгар и алтайцев дает лишь приблизительное представление о реальном количестве вышедших к русским границам и принятых в российское подданство кочевниках. Некоторая часть выбегавших джунгар попадала в плен к казахам. Русские власти, опасаясь осложнения отношений с казахами в условиях ухудшения взаимоотношений с Цинской империей, не принимали под защиту выбегавших из казахского плена кочевников. 9 октября 1757 г. Коллегия иностранных дел издала указ, согласно которому местные власти могли принимать под протекцию России джунгар, выбегавших из казахского плена, лишь в том случае, если они «рождены от волжских калмыков» [10, с. 53]. Однако указ от 9 октября на практике вызвал ряд затруднений: приходило много джунгар с объявлениями, что они происходят от волжских калмыков, а проверить это не представлялось возможным. Поэтому во избежание неудовольствия со стороны казахов Коллегия иностранных дел 23 июля 1758 г. распорядилась принимать только таких выбегающих джунгар, которые пожелают принять святое крещение [Там же, с. 55-56].

14 сентября 1761 г. к Усть-Каменогорской крепости вышли с нойоном Балжуром 170 джунгар, по их просьбе они были приняты в российское подданство. Но в октябре того же года за ними приехали цинские представители, потребовавшие вернуть их подданных, 153 человека. Не желая осложнять отношения с Цинской империей, Коллегия иностранных дел приказала выдать джунгар. Были выданы не только мужчины, но и женщины с детьми. Позже русским властям стало известно, что цинские начальники, отойдя «от Усть Каменогорской крепости верст пять или шесть… посадили в круг и всех, кроме самого нойона и трех человек зайсангов, перестреляли, а на другой день… и землею их закопали» [5, д. 1, л. 8 - 11 об.].

Столь жестокое поведение цинских командиров было расценено царским правительством как «варварский бесчеловечный поступок», который послужил причиной к изданию указа Коллегией иностранных дел от 31 марта 1762 г. Ф. И. Соймонову, который разрешал сибирскому губернатору принимать в русское подданство подданных Цинской империи джунгар. «Надлежит в том поступать таким образом, - говорилось в указе. - Которые выдут не во многом числе о и каковых чаятелно китайцами явно проведано быть не может, тех, принимая, немедленно отправлять скрытно с границ далее». Если же китайская сторона предъявит на них требование, то «ответствовать, что [джунгары] на здешния границы не выходили». В случае же выхода к русским линиям большой группы беженцев, когда «укрыть их прихода будет уже невозможно», «не принимая в здешния границы, отсылать прочь». Но при этом объявлять им, чтобы сами без помощи русских властей уходили на Волгу к волжским калмыкам, «а ежели они тут при Сибирских линиях замедлятся, а между тем будет за ними с китайской стороны погоня, в таком случае на здешнее охранение не надеялись» [Там же, л. 13 об. - 14].

Итак, в конце 1750-х гг. Джунгария из самостоятельного субъекта международных отношений в Центральной Азии превратилась в объект политики России и цинского Китая, которые манипулировали джунгарским населением, решая вопрос перераспределения сил в Центральной Азии. Русское правительство заняло твердую позицию в вопросе о беженцах из Джунгарии. Учитывая малочисленность вооруженных сил в Сибири и заинтересованность России в торговле с Китаем, царское правительство и местные власти действовали дипломатическими мерами в соответствии с ранее установленными правовыми отношениями между Российской и Цинской империями (некоторым отступлением был лишь указ 1762 г.), но в то же время были готовы отразить военное вторжение цинской армии в российские пределы.

Список литературы

1. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 62. Сношения России с Китаем. Оп. 62/1. 1755 г.

2. АВПРИ. Ф. 113. Зюнгорские дела. Оп. 113/1. 1755 г. 3. АВПРИ. Ф. 113. Зюнгорские дела. Оп. 113/1. 1757 г. 4. АВПРИ. Ф. 113. Зюнгорские дела. Оп. 113/1. 1760 г.

3. АВПРИ. Ф. 113. Зюнгорские дела. Оп. 113/1. 1762 г.

4. Бантыш-Каменский Н. Н. Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами с 1619 по 1792-й год. Казань: Типография Императорского университета, 1882. 565 с.

5. Государственный архив Алтайского края (ГААК). Ф. Р-1788. Личный фонд В. А. Моисеева. Оп. 1.

6. Государственный архив Омской области (ГАОО). Ф. 366. Личный фонд Г. Е. Катанаева. Оп. 1.

7. Гуревич Б. П., Моисеев В. А. Взаимоотношения цинского Китая и России с Джунгарским ханством в XVII-XVIII вв. и китайская историография // Вопросы истории. 1979. № 3. С. 43-55.

8. Крафт И. И. Сборник узаконений о киргизах степных областей. Оренбург: Типо-литография П. Н. Жарикова, 1898. 867 с.

9. Международные отношения в Центральной Азии. XVII-XVIII вв.: документы и материалы. М.: Наука; Главная редакция восточной литературы, 1989. Кн. 2 / ред. Б. П. Гуревич, В. А. Моисеев. 340 с.

10. Моисеев В. А. Прием южных алтайцев в российское подданство и вопрос об их расселении (1755-1757 гг.) // Горный Алтай и Россия. 240 лет: тезисы к научно-практической конференции «240 лет добровольного вхождения алтайского народа в состав Российского государства и современность». Горно-Алтайск: Горно-Алтайская типография, 1996. С. 72-75.

11. Русско-джунгарские отношения (конец XVII - 60-е гг. XVIII в.): документы и извлечения / сост. В. А. Моисеев, И. А. Ноздрина, Р. А. Кушнерик. Барнаул: Азбука, 2006. 360 с.

12. Русско-китайские отношения. 1689-1916 гг.: официальные документы / сост. В. С. Мясников. М.: Восточная литература, 1958. 139 с.

Размещено на Allbest.ru