Роль государства в становлении британских доминионов: историографические оценки

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 93.338(71+9)(9)

Роль государства в становлении британских доминионов: историографические оценки

Людмила Николаевна Семёнова, к.и.н., доцент

Кафедра политологии и гуманитарных дисциплин

Институт парламентаризма и предпринимательства, г. Минск

Государственное регулирование и государственная собственность сыграли и продолжают играть важную роль в экономике Канады, Австралии, Новой Зеландии, обусловив высокий уровень их общественно- экономического развития. В данной статье анализируются некоторые концепции известных английских, американских, канадских, австралийских, новозеландских исследователей, объясняющие формирование в ХIХ-ХХ вв. столь значительного государственного сектора в тогда еще доминионах Британской империи.

Ключевые слова и фразы: доминион; переселенческая колония; государственное регулирование экономики; рыночное саморегулирование; государственный сектор; частнопредпринимательская активность; государст-венный активизм.

State regulation and state property have played and continue to play an important role in Canada, Australia and New Zealand economy conditioning the high level of their social-economic development. The author analyzes some conceptions of well-known British, American, Canadian, Australian and New Zealand researchers which explain the formation of such a large state sector in British Empire dominions in the ХIХth -ХХth centuries.

Key words and phrases: dominion; resettlement colony; state regulation of economy; market self-regulation; state sector; private business activity; state activism. собственность экономика государственный

Среди дискуссий в экономических и гуманитарных науках важное место занимает проблема роли госу-дарства в капиталистической экономике, взаимоотношений государственного и частнопредпринимательско-го сектора и, в более широком смысле, эволюции и взаимодействия государственного управления экономи-кой и рыночного саморегулирования. Спектр сформированных и прошедших испытание практикой позиций располагается между двумя крайними теориями: классической либеральной и социалистической. Первая до-казывает необходимость преобладания частно-рыночного начала при минимальной роли государства, вто-рая - государственного. Различные промежуточные концепции обосновывают необходимость их гармонич-ного сочетания. Для анализа современной экономики вновь востребованным оказался термин «смешанная экономика». Основой смешанной экономики ведущих стран современного мира признается многообразие форм собственности и эффективное сочетание государственного и рыночного регулирования. Как подчер-кивает известный американский социолог, теоретик постиндустриализма Э. Тоффлер , разнообразие и неод-нородность - вот важнейшие признаки перехода к постиндустриальному обществу [4, с. 38].

Такие высокоразвитые и благополучные страны, лидеры разнообразных рейтингов как Канада, Австралия, Новая Зеландия сформировали у себя эффективную смешанную экономику, для которой, в отличие от многих капиталистических стран Запада, и, прежде всего, США, также как и они относящихся к типу стран переселен-ческого капитализма, характерна высокая доля государственного сектора. Такая ситуация сложилась не в одно-часье, а на протяжении всего пути развития этих стран и была обусловлена множеством факторов их истории.

В предлагаемой статье автор ставит своей целью освещение концепций авторитетных исследователей британских доминионов Г. Инниса, А. Лауэра, Р. Хатчинсона, У. К. Хэнкока и других по вопросу о необхо-димости, роли и значении государственного регулирования и государственного сектора в их экономиках. Весьма показателен сравнительный анализ степени присутствия государственного социализма в Канаде, Ав-стралии и Новой Зеландии. Данная статья является историографическим исследованием. В качестве источ-ников использованы научные работы различных авторов. Они изучены на основе таких общелогических и общенаучных методов и приемов как: анализ, синтез, индуктивные обобщения, дедуктивные выводы.

В исследованиях капиталистической экономики отмечается разная роль государства в различные истори-ческие периоды. Государство то приходит в экономику и активно себя в ней проявляет, то уходит, оставляя всех на произвол рынка. Хотя, следует признать, что это лишь разные формы государственного управления.

В раннее новое время в период первоначального накопления капитала (ХVI-ХVII вв.) и мануфактурного капитализма (ХVIII в.) государство занимало важные позиции в экономике, не только создавая для нее законо-дательные рамки и обеспечивая рабочей силой на основе принудительного «кровавого законодательства», но и проводя меркантилистскую торговую политику, в соответствии с которой оно регулировало таможенные та-рифы, обеспечивало торговые монополии и создавало необходимые предприятия за государственный счет, что было своеобразным началом государственного сектора. В эпоху индустриального рыночного капитализма (ХIХ в.) либеральная экономическая доктрина провозгласила экономику самодостаточной, саморегулирую-щейся и отвела государству лишь политическую и правовую роль ее «ночного сторожа». Основой такой эко-номики, безусловно, считались частная инициатива и собственность. Государственная собственность и дея-тельность государства в качестве экономического агента на рынке в принципе не исключались, но в рамках капитализма признавались нецелесообразными. Названные положения, соответствуя идее общественной соб-ственности, давно входили в арсенал социалистических теорий, которые на их основе проектировали экономи-ческую основу социализма как более прогрессивного общественного строя, антикапиталистического по своему характеру. Любая государственная активность, выходящая за рамки предписаний либерализма, называлась со-циалистической, а сектора экономики с государственным бизнесом - государственным социализмом.

В промышленно развитых странах в ХIХ в. государственный социализм отрицался. И если на практике от-дельные его элементы неплохо функционировали, то идеологически он будет признан только в первой половине ХХ в. серьезно эволюционировавшим новым социальным либерализмом и кейнсианством в качестве государст-венного сектора смешанной экономики. А в ХIХ в. успехи экономического развития, как правило, ассоциирова-лись с частной собственностью и частно- предпринимательской инициативой. Ярким примером такого развития служили США. В этой связи небезынтересна точка зрения экономиста М. Голанского, который считает, что «ча-стная собственность - признак нетерпимости и развития, общественная собственность - признак терпимости и застоя. Переход к общественной собственности ознаменует собой конец экономического саморазвития общества, прекращение расширения искусственной емкости среды обитания человека» [1, с. 10, 13]. По его мнению, капи-тализм уйдет со сцены естественным путем в связи с экологическим кризисом на рубеже ХХ-ХХI вв.

В ХIХ в. индустриальный капитализм был на подъеме. Более того, расширялась среда его обитания, о чем свидетельствовала активная колониальная политика ведущих держав мира, в том числе, освоение переселен-ческих колоний, прежде всего, доминионов Британской империи - Канады, Австралии, Новой Зеландии. Следуя представленной логике, двигателем быстрого экономического развития доминионов, как и США, должны были быть частное предпринимательство и собственность. Но, вместе с тем, экономику доминионов отличало наличие большой доли государственной собственности и государственного активизма в целом. Это была новая своеобразная черта в развитии, рассматриваемая как часть социально-экономического экспери-мента. Наличие сильного всепроникающего государства действительно резко отличало доминионы от евро-пейских стран и США. Однако ничего удивительного в этом не было. История доминионов подтверждает ос-новополагающую идею выдающихся ученых современности Ф. Броделя и И. Валлерстайна о преимущест-венно государственных проявлениях капитализма, о мощи только того капитала, который слился с государст-вом и отождествил себя с ним, о сильных государствах центра капиталистической миросистемы, задающих тон мировому развитию. Именно государства, всячески поддерживающие капитал, а таковыми оказывались европейские государства центра миросистемы, побеждали в колониальных войнах, превращая страны пери-ферии в свои колонии. Именно государственная политика метрополии, поддерживающая молодые государст-ва переселенческих колоний, становились залогом успеха в их освоении. Одна лишь частная инициатива без государственной поддержки была бессильна. Также история доминионов подтверждает современную теорию политогенеза, во всех организованных процессах развития отдающую приоритет политической власти госу-дарства в качестве оптимального управляющего начала в рамках самоорганизации общества. На это обраща-ли внимание многие авторы, изучавшие историю и экономику британских доминионов.

Еще в начале ХIХ в. небезызвестный английский политик Э. Г. Уэкфилд, разработавший теорию «систе-матической колонизации» для освоения Австралии и Новой Зеландии, говорил, что новые страны требуют «достаточного правительства» (ample government) [6, р. 69].

Три доминиона представляли собой разные примеры присутствия государственного социализма: в Кана-де оно было наименьшим, в Австралии - средним, в Новой Зеландии - максимальным. Канадские историки - исследователи Канады - всегда подчеркивали значительную роль государства в ее развитии. Р. Кук писал, что «для канадцев роль пограничных земель рассматривалась как образ действий центральной власти, в ре-зультате которого достигалось включение новых территорий в существующую систему» [2, с. 7]. Эту же те-му развивал М. Кросс: «Из-за громадных географических размеров и трудностей американский образец са-мостоятельного аграрного поселения на первых порах редко когда был возможен. Сначала надо было осво-ить пространство, обеспечить транспорт, связь и рынок. Таким образом, схема освоения большей части страны была довольно однотипной: сначала появлялись пионеры, занимавшиеся предпринимательской дея-тельностью и часто менявшие место своего пребывания; затем государство занималось организацией терри-тории, помогало развитию транспорта; в конце приходил постоянный, как правило, сельскохозяйственный поселенец. Подобная схема действовала в эпоху меховой торговли, в период лесоразработок, а затем во вре-мя развития железных дорог, горнодобывающей и нефтяной промышленности» [Там же, с. 6-7]. А. Лауэр считал, что «доминион Канада представлял собой плановое общество. В нем никогда не было негативного государства типа laissez-faire, основанного на индивидуалистических доктринах, его государство с самого начала было позитивным, полу-социалистическим» [10, р. 379]. Роль государства в Канаде можно подчерк-нуть даже таким фактом: если любимым народным героем американцев был ковбой, то своеобразным ка-надским символом стал королевский конный полицейский - представитель государства, гарант законности и порядка. Итак, государственная собственность и государственная активность были, пользуясь выражением известного канадского экономиста Г. Инниса, важной частью канадского экономического пейзажа [8, р. 78].

«Отец австралийской историографии» Уильям Кит Хэнкок подытожил и развил традицию характеризовать большую роль австралийского государства в терминах «экспериментальный социализм австралийской демокра-тии», «австралийский социализм», «социализм без доктрины», «государственный социализм». Он писал, что «австралийская демократия стала рассматривать государство в качестве широкомасштабного предприятия об-щественного пользования, чья обязанность состоит в обеспечении величайшего счастья для большого количест-ва людей». «По мнению австралийца, государство является не более чем коллективной властью для обслужива-ния индивидуальных прав». В Австралии не сложилось характерного для либерализма противопоставления ме-жду личностью и государством. Анализируя государственный социализм, Хэнкок отмечал: «Государственная собственность и управление экономическими ресурсами может быть предпочтительнее частной собственностии управления по двум причинам: во-первых, государство, будучи более сильным, чем отдельный человек или группа, может эксплуатировать и управлять этими ресурсами более эффективно; во-вторых, от государства, ко-торое является инструментом независимых индивидов, можно ожидать, что оно будет направлять свою власть на общественное благосостояние, тогда как человек или корпорация, располагая такой же властью, скорее на-правят ее на собственные цели, не соответствующие общественным» [6, р. 72, 73, 128].

Бесспорной страной государственного социализма была признана Новая Зеландия. Одними из первых та-кую оценку дали ей теоретики английского фабианского социализма С. и Б. Вебб. Американский исследова-тель Роберт Хатчинсон определил роль государства еще проще: «Социализм в Новой Зеландии». Так он на-звал свою книгу, опубликованную в 1916 г. Хатчинсон писал: «Новая Зеландия - лучшее место для изучения государственного социализма потому, что там его больше, чем в каком-либо другом месте мира... Но мы мо-жем понять людей, пишущих и о капитализме в Новой Зеландии потому, что там также есть и капитализм». «Государственный социализм - это цель, к которой прогрессирует капитализм». Это феномен, находящийся в становлении, но не ставший чем-то завершенным [7, р. V, VII]. Остроумный английский драматург и фабиа-нец Дж. Б. Шоу после посещения Новой Зеландии в 1934 г. вообще назвал ее «коммунистической» [3, с. 158].

Столь красочные оценки имели под собой серьезные основания. Почему общества доминионов, в отли-чие от других стран, нуждались в столь сильном государстве и безоговорочно принимали его многочислен-ные функции и огромные полномочия? Как говорили современники, если среднестатистический европей-ский или североамериканский либерал того времени свято верил в классический либеральный принцип «пожалуйста, управляйте мной, как можно меньше», то среднестатистический новозеландец, воспитанный, кстати, на той же либеральной литературе, почему-то предпочел другой лозунг, прямо противоположный, - «пожалуйста, управляйте мной, как можно больше» [9, р. 331]. Эта проблема является одной из интерес-нейших и дискуссионных тем в историографии.

Объяснение этого факта исключительно переселенческим характером колоний, при котором местное на-селение в расчет не принималось, и прибывавшим переселенцам приходилось все создавать с нуля, поэтому коллективизм естественно становился для них средством выживания, не является достаточным. Его наруша-ет история США. Учитывается ярко выраженный прагматизм правящих элит, способных экспериментиро-вать в условиях отсутствия разветвленной бюрократии, влияния аристократии, острой партийно-политической борьбы и т.д. Подчеркивается особая аполитичность эмигрантов. Если первыми эмигрантами в Америку были люди, преследовавшиеся за религиозные взгляды, для которых главной ценностью была политическая свобода, то главными мотивами эмиграции в доминионы были экономические. Экономиче-ский прагматизм рядовых поселенцев поддерживал прагматизм руководства на государственном уровне.

Интересные и аргументированные интерпретации рождаются под воздействием социоестественной или эко-логической истории, размышляющей над влиянием на историю общества природных, климатических, географи-ческих факторов. С этой точки зрения положение доминионов сразу оказывается гораздо менее благоприятным, чем США, и настолько сложным, что одной частной инициативой их экономика поддерживаться не может.

В условиях отдаленности доминионов от метрополии, их огромных размеров, особенно «стран- континентов» Австралии и Канады, главной заботой государства становилось создание транспортной инфра-структуры - ключевого звена государственного сектора в Канаде. Учитывая жаркий, засушливый климат Ав-стралии, помимо транспорта важнейшим элементом ее государственного сектора были ирригационные сис-темы. В Новой Зеландии, в стране с благоприятным климатом, прекрасными природными условиями, глав-ной проблемой которой была лишь удаленность от Европы, государственный активизм в меньшей степени был обусловлен географическими условиями, а в большей - сознательной, продуманной политикой правящих кругов, именно так понимающих свою миссию по обустройству страны, актом их политической воли.

Следствием этих, а возможно и других причин, и стало оформление и развитие сильного государства в британских доминионах. Сила государства, разумеется, определяется не мощью государственного принужде-ния, а эффективным государственным управлением в самых разнообразных сферах общественной жизни, созданием и совершенствованием необходимой институциональной инфраструктуры, правил игры. Государ-ства доминионов были сильны выполнением социальных и экономических функций, обеспечением общест-венно-политической стабильности, эффективного развития экономики, высокого уровня жизни. Отсутствие полноценного суверенитета, политический патронат Великобритании на первых порах не то, чтобы не меша-ли, но даже помогали осуществлению социально-экономических реформ. Доминионы не боялись долгов и всегда прибегали к помощи Колониального банка Англии. К тому же Великобритания, сохраняя лидерство в мировой системе, обеспечивала рынки сбыта для продукции сельского хозяйства и добывающих отраслей доминионов. Канада, Австралия, Новая Зеландия, став по сути экспериментальным порождением центра ми-росистемы, смогли в политических рамках Британской империи провести социально-экономический экспе-римент по созданию эффективно работающего сильного государства. Заложенный в тот период реформист-ский курс государства определил магистральный путь развития вплоть до сегодняшнего дня.

Именно такое сильное государство обеспечивает успехи социально-экономического развития страны.

К необходимости его построения призывает известный американский философ Ф. Фукуяма, считая это наи-более важной задачей мирового сообщества, так как «слабость и разрушение государств служит источником многих наиболее серьезных мировых проблем» [5, с. 5].

Список литературы

1. Голанский М. М. Что нас ждет в 2015 г.: экономический прогноз против утопий. М.: Наука, 2008. 115 с.

2. Кук Р. Граница и метрополия: опыт Канады: доклад на ХIII Международном конгрессе исторических наук. М.: Наука, 1970. 12 с.

3. Маевский В. Первый или пятый: записки журналиста. М.: Молодая гвардия, 1960. 176 с.

4. Тоффлер Э. На пороге будущего // «Американская модель»: с будущим в конфликте. М.: Прогресс, 1984. С. 30-43.

5. Фукуяма Ф. Сильное государство: управление и мировой порядок в ХХI веке / пер. с англ. М.: АСТ; АСТ Москва; Хранитель, 2006. 220 с.

6. Hancock W. К. Australia. L.: Ernst Benn Limited, 1930. 326 р.

7. Hutchinson R. H. The “Socialism” of New Zealand. N.Y.: New Review Publishing Association, 1916. 134 р.

8. Innis H. A. Essays in Canadian Economic History / ed. by M. Q. Innis. Toronto, 1969. 418 р.

9. Irvine R. F. The Progress of New Zealand in the Century. L., 1902. 452 р.

10. Lower A. R. M. Colony to Nation: a History of Canada. Toronto: Longmans Canada Limited, 1964. 600 р.

Размещено на Allbest.ru