Размещено на http://www.allbest.ru/

ЭВОЛЮЦИЯ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КОРОЛЕВСТВА НИДЕРЛАНДЫ В РАМКАХ ЕВРОПЕИЗМА И АТЛАНТИЗМА

О.Ю. Смоленчук

Знаменитый голландский ученый и политик Й. Ворхув в своей книге о голландской внешней политике «Мир, Прибыль и Принципы» говорит о феномене «малых стран», подчеркивая, что не всегда только размер страны является выражением ее мощи и влияния на международной арене [1. С. 10]. Так, Королевство Нидерландов после Второй мировой войны сыграло не последнюю роль в формировании европейской интеграции и трансатлантического партнерства. В данной работе рассматривается эволюция голландской внешней политики в послевоенное время на примере исторических и политологических исследований западноевропейских и американских ученых. Обращение к теме объясняется недостаточной ее изученностью в России. Среди современной российской литературы можно выделить лишь некоторые труды по этой тематике, одной из самых интересных из них, на наш взгляд, является монография Г.А. Шатохиной-Мордвинцевой «История Голландии» [2].

Несмотря на то, что Нидерланды могут считаться «малой страной» на европейской арене среди таких больших государств, как Германия, Франция или Великобритания, они со своей «Лабораторией Мира» [3. С. 4] в Гааге «являются большим государством по сравнению с Мальтой или Люксембургом» [1. С. 10]. В 1958 г. А. Ванденбосх отмечал, что в определенный момент Нидерланды, являясь малой страной по своим географическим размерам, стали действовать как среднее по мощи и силе влияния государство и взяли на себя важную роль «великого посредника» [1. С. 4]. Это подтверждает М. Глен в своей рецензии на книгу А. Ванденбосха «Голландская внешняя политика с 1815 г.: Исследование политики малого государства», где говорит о том, что Ванденбосх считал «необходимым одобрить действия всех послевоенных правительств в Нидерландах как «малого партнера» великого блока западных государств», а «повторяющее отчасти историю нынешнее растворение независимости малой страны» в их политике необходимо считать «оправданным и благодетельным» [4. C. 175]. Ярким примером этого стало назначение в 2004 г. бывшего голландского министра иностранных дел Яапа де Хооп Схеффера Генеральным секретарем НАТО.

Говоря о внешней политике Нидерландов после Второй мировой войны, ей нельзя дать однозначную оценку. Й. Ворхув говорит о таких чертах голландской внешней политики, как морской меркантилизм, нейтралистский абстенционизм, интернационалистский идеализм, он также кратко выделяет антиконтинентализм, или монархический континентализм [1. С. 42], в чем его поддерживают некоторые ученые [5. С. 102]. Нидерланды очень хорошо размещены географически, и такое расположение страны сыграло определенную роль в морской торговле, которая на долгое время стала одним из главных факторов определения внешних экономических связей. Этот факт также принес атлантистскую перспективу во внешнюю голландскую политику, которая иногда граничит с антиконтинентализмом [6. С. 193]. Несмотря на существующие иногда разногласия с британцами, а затем уже установление торговых, экономических и политических отношений с Соединенными Штатами, эта черта являлась важным элементом в ориентировании внешней политики Голландии. Принцип «нейтралистского абстенционизма» заключается в том, что голландская империя не могла быть адекватно защищена, поэтому одним из самых безопасных было следование принципу «нейтралитета» [6. С. 194]. Любой отрицательный маневр в отношениях, например, с европейскими державами, мог отразиться на морской торговле, которая являлась одним из основных составляющих голландской экономики. После Второй мировой войны ситуация меняется, традиция нейтралистского абстенционизма утрачивает свое значение. В 1949 г. Нидерланды присоединяются к Североатлантическому альянсу и следуют принципам Pax Americana [6. С. 194]. Можем констатировать, что в данном случае произошел переход от Pax Britannica к Pax Americana. В то же время исследователи говорят о так называемой «отстраненности в зависимости» (aloofness in dependence), имея в виду, что Нидерландам, участвуя в западном блоке, где лидирующие позиции занимает одна держава, разрешено поддерживать «свой традиционный нейтралитет» в новых условиях, и нет необходимости развивать свою «амбициозную внешнюю политику» [6. С. 194]. Последней чертой голландской внешней политики является «интернационалистский идеализм», который берет свое начало в кальвинизме и характеризуется «определенной наивностью и неопытностью в мировой политике, склонностью к урегулированию международных вопросов при помощи законодательных актов, верой в международные соглашения, отражением морали в области внешней политики и интересом в надгосударственные структуры как возможность решения международных проблем» [7. С. 102-103].

Как отмечают авторы, вышеназванные подходы четко прослеживались до оккупации Нидерландов немецкими войсками в 1940-1945 гг. [7. С. 102-103], после этого ситуация меняется. Во внешней политике начинают четко прослеживаться три ключевые константы, по которым идет ее развитие после Второй мировой войны: 1) соблюдение трансатлантических интересов в рамках внешней политики и политики безопасности; 2) упор на надгосударственные структуры в рамках европейской интеграции; 3) традиционный приоритет экономической интеграции над политической [7. С. 96].

Голландская приверженность атлантизму объясняется: во-первых, содействием США в 1945 г. в освобождении Нидерландов, во-вторых, помощью США восстановлению голландской экономики по плану Маршалла, в-третьих, вхождением Нидерландов в НАТО под эгидой США в 1949 г. На протяжении всего послевоенного периода мы можем наблюдать усиление или ослабление атлантических и европейских настроений в голландской внешней политике. Это можно проследить и во время Корейской войны 1950-1953 гг., когда в миротворческой операции (ООН de jure, а de facto американской) среди 15 стран были и Нидерланды [6. С. 195].

Во второй половине 1950-х гг. создаются первые европейские институты. В исследованиях говорится, что Нидерланды в первое время даже возражали против будущих европейских политических планов, являясь «американским доверенным лицом». Существует мнение о том, что Нидерланды не принудительно, а вполне на «добровольной основе», стали вассалом США на Европейском континенте [6. С. 195]. От «чистой поддержки» своего «старшего американского брата» Нидерланды постепенно переходят в ранг «негласного союзника» США в рамках Североатлантического альянса. Но уже в 1970 - начале 1980-х гг. происходит незначительное снижение в атлантических подходах в рамках внешней политики, и Нидерланды приобретают новый статус - статус «вынужденного союзника» [8. С. 100]. Это было вызвано, прежде всего, тем, что Голландия поддержала принятие КНР в члены ООН в 1975 г., несмотря на американские возражения, а в 1975 г. Куба стала одной из стран-реципиентов голландской помощи в целях развития. Однако самым важным моментом в отклонении от атлантического курса в 1977-1978 гг. явилась программа президента Картера о нейтронной бомбе, что вызвало бурный протест граждан Нидерландов [6. С. 195]. Профессор Лейденского университета А. ван Стаден в статье «Меняющаяся роль Нидерландов в Атлантическом альянсе» говорит о так называемой «доместификации» во внешней политике Нидерландов [8. С. 105]. Под этим термином автор понимает увеличение влияния общественного мнения на действия голландского правительства, особенно в конце 1970-х - начале 1980-х. Если раньше голландская внешняя политика являлась «политикой элиты» и была уделом «только дипломатов», то постепенно парламент и политические партии становятся «проводниками» интересов граждан.

С приходом к власти кабинета Рууда Любберса в 1981 г. и назначением на пост министра иностранных дел Ханса ван ден Брука отмечается некий крен в сторону атлантических настроений. «Ван ден Брук и министр обороны Виллем ван Экелен дали устное обещание следовать идее усиления Европейской идентичности и продвижения европейского сотрудничества в сфере обороны ради установления европейской основы в Западном альянсе» [8. С. 109]. В то же время они сами понимали, что любое объединенное действие западноевропейских держав вне НАТО будет предотвращено, а сотрудничество в рамках Североатлантического альянса станет лишь еще одной причиной для укрепления связи между европейскими державами и США [8. С. 109].

Еще одним ярким примером голландской внешней политики в рамках атлантистского подхода служит участие Нидерландов в 1990-1991 гг. в операции «Буря в пустыне». В это же время на международной арене происходят другие немаловажные события, которые заставляют учитывать быстроменяющуюся реальность. На повестку дня выходят новые вызовы, но самым актуальным является вопрос о политическом будущем Европы.

Европейский, как и атлантический, настрой в голландской внешней политике на протяжении всего послевоенного периода не терял своей актуальности. Как было отмечено выше, начиная с 1950-х гг. Нидерланды активно участвуют в учреждении единых европейских институтов, несмотря на некоторые колебания на начальном этапе и отказ в формировании надгосударственных органов. Хотя впоследствии развитие и реализация функций и деятельности в европейских структурах на надгосударственном уровне станут одними из ключевых во внешней политике Нидерландов. В первую очередь это касалось несогласия с тем, чтобы доминировала одна или несколько «больших» держав» (прежде всего, речь идет о Франции и Германии), также подчеркивалась важность трансатлантического сотрудничества в рамках общей внешней политики и политики безопасности. Первоначально данный факт отразился в предложении Нидерландов усилить надгосударственные органы Европейского сообщества: Комиссию и Европейский парламент [1. С. 199]. В начале 1960-х гг. еще одним камнем преткновения в рамках надгосударственного характера в европейских структурах стал план Фуше, по которому надгосударственный элемент в Европейских сообществах должен быть ослаблен, а организация, которая встанет во главе ЕС, должна носить статус межгосударственной [9. С. 199]. Для Нидерландов, как для малого государства, это означало усиление роли «больших государств» - Германии и Франции, что противоречило атлантическим интересам Голландии, а также угрожало внутренним политическим и экономическим институтам Нидерландов. В этом смысле Й. Ворхув по отношению к европейскому направлению учитывает важность «создания большой Европы как зоны свободной торговли, имеющей тесные связи с Соединенными Штатами, находящейся под управлением надгосударственных и демократических органов» [1. С. 289]. Но уже 1979 г. отмечен «голландской победой», так как было принято решение о прямых выборах в Европейский парламент, чего так яростно добивались голландцы. Действия именно такого надгосударственного органа, как Европейский парламент, могли уравнять шансы в продвижении и реализации своих интересов таких «малых стран», как Нидерланды. Современный голландский ученый М. ван Келен подчеркивает, что в настоящее время существует неоднозначная точка зрения приверженности Нидерландов федерализму или надгосударственности в вопросах европейской интеграции. Отмечая согласие одних политиков в том, что «Европейское сообщество является надгосударственной структурой, и все инициативы по усилению его наднационального характера должны быть поддержаны, и предприняты все попытки сдержать переход к межгосударственному» [7. С. 97], ван Келен обращает внимание на точку зрения других. Они полагают, что для Нидерландов «в будущем Европейская интеграция должна стать федерацией своих членов» [7. С. 97]. Такую же дискуссионность приобретает и вопрос о третьей константе во внешней политике Нидерландов.

Среди западноевропейских исследователей до сих пор нет единого мнения о том, какие направления в европейской политике были приоритетными. Андевег Р. и Ирвин Г. считают, что трансатлантическое партнерство стояло на первом месте [6. С. 200]. Другие авторы подчеркивают, что вопрос интеграции, прежде всего, основан на экономических интересах Нидерландов и поддержании «государства всеобщего благосостояния» [5. С. 109]. Возможно, поэтому в период формирования европейских институтов голландское правительство выступало за региональный таможенный союз и за общий рынок, и во время всего послевоенного периода экономические интересы являлись преобладающими. Но настроения изменились, когда в 1973 г. арабские страны наложили нефтяное эмбарго не только на США, но и на Нидерланды, так как голландское правительство не присоединилось к общей позиции европейских держав по арабо-израильскому конфликту 1973 г., а выразило свое согласие с произраильской политикой США, и продолжало тайно снабжать израильскую армию амуницией и оружием [6. С. 202]. Уже в 1980-е гг., пусть и неохотно, Нидерланды приняли создание европейского политического сотрудничества и Европейского совета. Во второй половине 1991 г., встав у руля Европейского сообщества, голландцы попробовали внести поправку в будущий Маастрихтский договор по образованию политического союза с включением больше надгосударственных органов, но потерпели поражение. Попытка Нидерландов «интегрировать общую внешнюю и политику безопасности в институциональные рамки будущего Европейского союза» с первого взгляда может показаться как «основное изменение» в европейских подходах голландской внешней политики. Но при более детальном рассмотрении можно констатировать, что «создание Европейского союза предоставило уникальную возможность объединить европейские внешнеэкономические отношения и европейское политическое сотрудничество. Это могло бы стать причиной для создания единой структуры вместо двух. Более того, голландская поддержка восстановления Западно-Европейского союза, который включал бы функции обороны в ЕС и участие в формировании европейской составляющей безопасности и обороны, относится больше к устранению советской угрозы, которая бы изменила всю европейскую обстановку безопасности» [10. С. 129].

Таким образом, на протяжении всего послевоенного периода Нидерланды, были хоть и «малой державой» по определению, являлись значительным актором в европейской интеграции и трансатлантическом партнерстве. Но только не всегда голландская «самостоятельность» и так называемая отстраненность в зависимости от других стран играли на руку самим Нидерландам.

европеизм голландский внешний политика

ЛИТЕРАТУРА

1. Voorhoeve J.J.C. Peace, profits and principles: a study of Dutch foreign policy. The Hague, 1979.

2. Шатохина-Мордвинцева Г.А. История Нидерландов. М., 2007.

3. Vandenbosch A. Dutch Foreign Policy since 1815: A Study in Small Power Politics. The Hague, M. Nijhoff, 1959.

4. Глен М. Историческая наука за рубежом. Обзоры и рецензии. Э. Ванденбос. Голландская внешняя политика с 1815 г. Исследование политики малого государства // Вопросы истории. 1962. № 2.

5. Harryvan A., van der Harst J., Wiberg H. Dutch Regime Values and Their Basic Sources // Mouritzen H., Wжver O., Wiberg H. European Integration and National Adaptations: a theoretical inquiry. New York, 1996.

6. Andeweg R.B., Irwin G.A. Governance and Politics of the Netherlands (Comparative Government and Politics). New York, 2002.

7. Van Keulen M. Going Europe or Going Dutch. How the Dutch Government shapes European Union Policy. Amsterdam, 2006.

8. Van Staden A. The changing role of the Netherlands in the Atlantic Alliance // West European Politics. 1989, Vol. 12, Issue 1. URL: http://dx.doi.org/10.1080/01402388908424725, свободный.

9. Hellema D.A. Dutch Foreign Politics. The role of the Netherlands in World Politics. Dordrecht, 2009.

10. Coolsaet R., Soentendorp B. Belgium and the Netherlands // Manners I., Whitman R. The foreign policy of European Union member states. Manchester, 2000.

Размещено на Allbest.ru