Восприятие терроризма в странах Латинской Америки. Ретроспективный анализ

Размещено на http://www.allbest.ru/

Восприятие терроризма в странах Латинской Америки. Ретроспективный анализ

Типы латиноамериканского терроризма. Концепции латиноамериканского терроризма. Культурно-исторические корни терроризма. История герильи (на примере Колумбии). Левый терроризм (общественное мнение). Правый терроризм (общественное мнение.) Государственный терроризм (общественное мнение).

В настоящее время термин "терроризм" все еще активно используется в международных новостях о Латинской Америке. В самой Латинской Америке "пик популярности" термина приходился на период с середины 60-х по 80-е годы ХХ века, когда противостоящие друг другу политические силы взаимно обвиняли друг друга в терроризме. Сегодня же после прихода к власти левых сил и установления демократий на большей части континента, терроризм перестал быть актуальной темой в основной массе стран. Исключение по-настоящему составляет только Колумбия. И тем не менее угроза возвращения насилия и терроризма в Латинской Америке не исключена, поскольку правые силы, поддерживаемые США, не оставляют надежды вернуть власть.

Говорить о терроризме в Латинской Америке не просто. Пользоваться этим термином в данном случае следует с осторожностью, поскольку называя террористами одну из сторон, вы невольно принимаете позицию другой стороны.

Для того чтобы понять современное использование термина "терроризм" в рассматриваемом регионе и определить общественное мнение по отношению к террористической деятельности, необходимо установить типологию и культурно-исторические корни тех явлений, которые применительно к Латинской Америке называются терроризмом.

Типы латиноамериканского терроризма.

Основными типами терроризма здесь являются левый и правый маргинальный (негосударственный) терроризм, государственный (терроризм со стороны США и местных правительств) и спецтерроризм (терроризм спецслужб). Также можно говорить о проявлениях религиозного и этнического терроризма, о коммерциализации терроризма.

Отличительной чертой латиноамериканского терроризма является его политическая обусловленность. Что касается этнического экстремизма и терроризма на религиозной почве, то латиноамериканцам по менталитету несвойственно чувство ненависти и мести, замешенное на религиозной, националистической или иной доминанте.

Случаи религиозного исламского терроризма относятся в основном к категории международного исламского терроризма и относительно малочисленны. Летом 1992 г., в Буэнос-Айресе, где сосредоточена большая часть еврейской колонии Аргентины - крупнейшей в Латинской Америке (410 тыс. человек), прогремел взрыв в посольстве Израиля, а два года спустя - в израильском культурном центре. Последняя акция повлекла за собой большое количество жертв. В мировых СМИ эти действия рассматривались как возможное "наказание" Аргентины за участие кораблей ее ВМФ в операции "Буря в пустыне". Ответственность за проведение в столице Аргентины этих двух кровавых диверсий против израильских объектов взяла на себя отделившаяся от Хезболлах террористическая группировка исламских фундаменталистов Анзораллах. Подозрения также высказываются в адрес спецслужб Ирана, агенты которого, как считают израильские аналитики, действуют под прикрытием своих посольств. А к огульному обвинению мусульман или их потомков в причастности к терроризму латиноамериканцы относятся настороженно. В каждой латиноамериканской стране многочислены процветающие общины этнических арабов. Например, в Аргентине каждый тридцатый житель - выходец с ближнего востока. Но в этой же стране - и самая многочисленная в Латинской Америке еврейская община. Недавний аргентинский руководитель Карлос Менем, сириец по происхождению, дважды избирался президентом голосами христиан, мусульман и иудеев

Что касается выступлений индейцев, то они носят политический характер. В Боливии кризис был вызван тем, что индейцы требовали национализации газовой индустрии и "справедливого распределения доходов", поскольку рыночные реформы периода неолиберализма сказочно обогатили небольшую группу элиты, представленную в основном неиндейцами. Требования улицы поддержали левые партии, и власти чуть ли не открыто заговорили о начале гражданской войны в стране. Следует также вспомнить, что бывший президент Эквадора Лусио Гутьеррес тоже стал знаменитым после того, как поддержал восстание индейцев (2000 г.). Власти отправили его за решетку, а через несколько лет он возглавил государство. Вооруженное восстание индейцев в штате Чиапас (Мексика) в 1994 году также имело политический характер.

Существует ряд концепций латиноамериканского терроризма. Среди них - теории Ф.Фанона Франц Фанон. Родился на острове Мартиника в 1925 г., изучал медицину во Франции, получил профессию психиатра. В 1950-х гг. был направлен в восставший Алжир, где работал в госпитале. Опыт, полученный им в этой стране, повлиял на решение принять сторону восставших., Э.Даффа и Дж. МакКаманта, Э. Гальперина. Опираясь на взгляды этих авторов можно выделить следующие социально-культурные причины насилия и терроризма в Латинской Америке.

1. Последствия колониализма и неоколониализм, заключающийся в постоянной готовности США вмешаться в дела региона, исходя из собственных политических и экономических интересов. Поддержка могущественным "северным соседом" любых режимов, выступающих с антикоммунистической идеологией, независимо от их внутренней политики. В концепции известного идеолога терроризма Ф.Фанона (См: Уоддис Д. "Новые" теории революции: Критический анализ взглядов Ф.Фанона, Р.Дебре, Г.Маркузе / Пер. с англ. Общ. ред. и предисл. Ю.А. Красина. - М.: Прогресс, 1975), изложенной в двух его наиболее известных работах: "Несчастная Земля" и "Умирающий колониализм" и достигшей большой популярности на Западе, в латиноамериканском регионе и в большинстве стран т.н. "третьего мира" терроризм служит средством деколонизации.

Западные власти обесчеловечивают незападных людей, разрушая их традиционные культуры. Этнические ценности изображаются несущественными и вытесняются западными ценностями. Именно для достижения этих целей Запад создает местный средний класс, который является носителем западных идеалов и несет их в среду остального населения. Своя (народная) культура забывается средним классом, и интеллигенция начинает базироваться на западных традициях. Массы в конце концов понимают всю остроту кризиса своей страны и, дабы достичь успеха, начинают бороться за возвращение своих традиций.

Деколонизация предопределена быть насильственным процессом, потому что она включает процесс замещения одной группы обладающих властью людей на другую. Ни одна из групп не отдает власть охотно, следовательно, считает Фанон, восстания могут называться либо национально-освободительными, либо государственно - восстановительными, но, так или иначе, это все равно насильственный процесс.

Инструментами революции являются партизанская война и индивидуальные акты терроризма. Партизанская война является первоначальным этапом восстания потому, что революционеры "третьего мира" не могут развернуть полномасштабную военную кампанию в начале своей борьбы. Партизанское движение зарождается в сельских областях и постепенно охватывает большие города. Терроризм ограничивается лишь специфическими актами в поддержку партизанской кампании.

Ф.Фанон утверждал, что терроризм не должен использоваться против местного населения. Так же, как Мао Цзедун, он верил в то, что это не принесет поддержки в борьбе с врагом, а лишь уменьшит число сторонников. Фанон определил две цели для атак террористов: белые поселенцы и местный средний класс. И те и другие уже "присоединены" к колониальной власти, поэтому терроризм (как институт) не принимает их, а наоборот пытается подчинить себе путем насилия. Отдельные убийства, действия террористов и карательных сил заставят белых поселенцев покинуть страну, а также запугают средний класс таким образом, что последние будут вынуждены отказаться от своих колониальных покровителей.

Насилие, применяемое правительством, усиливает недовольство населения и приводит к тому, что еще большая часть мирных жителей уходит в партизанские отряды.

Согласно Э.Даффу и Дж. МакКаманту (Duff E., McCamant J. Violence and Repression in Latin America. - New York: Free Press, 1976) латиноамериканское насилие, включая и терроризм, - это результат постоянной политической нестабильности региона. Для того чтобы нация жила в мире, отмечают они, должно быть наличие стабильной экономики, развитых социальных институтов и правительственной политики, которая бы отстаивала идею благосостояния большинства своих граждан. После количественного анализа большого числа источников данные исследователи пришли к выводу, что правительства в социально сплоченных обществах менее других настроены на политическое насилие. Основной проблемой Латинской Америки, по их мнению, является то, что политика большинства правительств региона направлена не на формирование внутренней сплоченности общества, а наоборот, приводит к нестабильности и расколу.

Э. Гальперин, на основе исследования классовых отношений и роли образования в регионе, приходит к выводу, что "проявление терроризма в Латинской Америке связано с интенсивным соревнованием за чрезвычайно ограниченные финансовые ресурсы" (См.: Halperin E. Terrorism in Latin America. - Newbury Park, CA: Sage, 1976).

Латинская Америка сохраняет двухуровневую классовую систему, состоящую из высших классов и остальной массы людей. За исключением Аргентины представители рабочего класса и выходцы из сельской местности практически не имеют политического влияния. Правительства могут позволить себе игнорировать их. Узурпировав власть и научившись пренебрегать низшим классом, правительства Латинской Америки заботятся только о высшем классе, предоставляя ему экономические возможности. Поэтому высший класс и крайне немногочисленный образованный средний класс сохраняют верность латиноамериканским правительствам.

Высший и особенно средний классы удерживают свои позиции благодаря образованию, которое в Латинской Америке чрезвычайно престижно, так как позволяет участвовать в госуправлении. Проблема же региона состоит в том, что экономика не может достаточно быстро впитать наплыв выпускников вузов и колледжей. В результате в высших слоях общества наступает безработица, которая возможна потому, что экономические ресурсы Латинской Америки очень ограничены. Начинается борьба за ресурсы среди представителей высших классов. Отсюда, значительное число латиноамериканских террористов - студенты, которые не имеют социальных связей, но стремятся к успеху.

2. Бедность, являющаяся результатом такой классовой структуры общества, при которой большая часть населения региона бесправна и находится в крайней нищете.

3. Поликультурность: Латинская Америка представляет собой переплетение различных культурных моделей: иберийской, индейской, африканской. Расизм.

4. Использование государственного репрессивного аппарата для удержания власти. Каудилизм Каудилимзм (исп. caudillo - предводитель) - режим личной власти диктаторов в ряде стран Латинской Америки, установленный посредством военного переворота, и опирающийся непосредственно на военную силу. Для каудилизма характерны ликвидация прав и свобод, установление правового террора и репрессий, прямые расправы с политическими противниками. В латиноамериканских странах, в частности, в бывших испанских колониях, военные перевороты, в результате которых к власти приходили военные диктаторы, исчисляются буквально сотнями. Режимы каудильо, как правило, неустойчивы. Каудильо быстро растрачивал свой политический авторитет, социальная опора его власти неумолимо сужалась, а сам он становился жертвой нового заговора.

Для того чтобы понять истоки латиноамериканского каудилизма необходимо обратиться к истории. Первоначально страны Латинской Америки были колониями Испании и Португалии, а затем получили независимость. Процесс завоевания независимости здесь протекал иначе, чем колониальных странах Азии и Африки. В Латинской Америке индейцы (коренное население континента) играли крайне незначительную роль. В борьбе за независимость участвовала прежде креольская, принадлежащая к испанской культуре, или метисская элита, которая протестовала против чиновников, присланных из Испании.

Независимость государств Латинской Америки связана с политическими изменениями в метрополиях. Независимость явилась не столько результатом восстания против короны, сколько следствием политического вакуума образовавшегося за время оккупации Наполеоном метрополий и сопротивления, оказываемого его брату, назначенному королем. В это же время в Латинской Америке такие люди как Симон Боливар и Франсиско де Миранда, сделали своей целью независимость и создание республики. Ослабленная внутренними конфликтами Испания не могла послать войска для наведения порядка в колониях. Несмотря на незначительное противодействие метрополии, процесс обретения независимости испанскими колониями не был мирным, он сопровождался гражданскими войнами, постоянной борьбой за власть различных креольских лидеров и элит. Так в борьбе за независимость в первую очередь принимали участие военные, то это породило совершенно новый тип лидерства - каудилизм. Возник символ, который продолжает жить в сознании латиноамериканцев - сильный военный лидер, создающий нацию. Как раз в это время были заложены основы авторитаризма в Латинской Америке. При отсутствии легитимной власти, все решала сила и способность к харизматическому лидерству.

Одним из основных внутренних латиноамериканских конфликтов в XIX веке было противостояние между централистами и федералистами. Так как изначально большинство колоний находилось под властью Испании, то была идея создать единое государство. Однако попытки создать такое государство потерпели неудачу (Боливар пытался создать конфедерацию независимых колоний, а позже была попытка создать Великую Колумбию, в состав которой входили Венесуэла, Эквадор и Колумбия). Создать единое государство с центральным руководством было крайне сложно из-за огромной территории, где отдельные центры находились на очень больших расстояниях друг от друга и были достаточно независимы, и слабости центрального руководства. Федералисты не преуспели, и Латинская Америка не стала федерацией. Федералистская политика, уравнивая отдельные центры, противопоставляла их периферии, что вызывало внутреннюю борьбу, как между отдельными каудильо, так и между центральными и местными властями. Кроме того, культурная однородность испанских колоний затрудняла определение границ между нарождающимися республиками. Основой для разграничения новых государств служило созданное испанцами территориальное деление. Но границы бывших колоний не всегда были четко определены и часто не отвечали реальным границам новых государств. Это привело к множеству территориальных конфликтов и войн. Многие территориальные вопросы в Латинской Америке не решены и по сей день. Например, война между Парагваем и Боливией в 1932 -1935 годах (война Чако), конфликты между Колумбией, Эквадором и Перу, борьба Боливии с Чили и Перу за выход к морю или конфликт между Аргентиной и Бразилией по поводу Уругвая. Эти войны во многом повлияли на процесс политической институционализации латиноамериканских государств. Они легитимизировали значение армии в государственном строительстве и право вооруженных сил на ресурсы, которые могли бы быть использованы и для других целей. Кроме того, многочисленные войны принесли славу успешным военным лидерам в странах-победителях, они же лишили легитимности правительства и режимы в побежденных государствах. (диктатуры) и каудильо (диктаторы) - неотъемлемая часть политической культуры континента.

5. Нестабильность политической ситуации в большинстве стран региона, отсутствие развитых социальных институтов. Политика большинства правительств региона направлена не на формирование внутренней сплоченности общества, а наоборот, приводит к нестабильности и расколу.

6. Ограниченность экономических ресурсов, следствием чего является безработица в высших слоях общества, которая в свою очередь провоцирует борьбу за ресурсы среди представителей среднего и высшего класса.

Та разновидность латиноамериканского терроризма, которая в большинстве случаев обсуждается в международных СМИ (в Латинской Америке их считают продажными, зависимыми от США) представляет собой левый терроризм, который возник в 1960-е годы. В то время появилась уругвайская "Тупарамос", венесуэльское "Левое революционное движение", колумбийская "Народно-освободительная армия", аргентинские "Революционные вооруженные силы Перонитского движения Монтонерос" и многие-многие другие. Радикально настроенная молодежь повсеместно брала вместо учебников транспаранты и флаги и шла отстаивать свои интересы. Студенты, ставшие первым поколением левого терроризма, были уверены, что против власти надо бороться с оружием в руках, иначе их просто никто не услышит. Их вдохновлял пример кубинской революции. Идеологически левые группировки ориентировались на марксизм, маоизм, анархизм, троцкизм и другие левые доктрины. Но были у них и свои идеологи, а именно Эрнесто Че Гевара и Миригелла.

Че Гевара - знаковая фигура для истории левого терроризма. Он превратился в символ мирового революционного движения. До сих пор среди определенной части молодежи всего мира популярны майки с его изображением. Их можно увидеть на антиглобалистах Америки и Европы, студентах СНГ и красных партизанах Перу, Венесуэлы, Бразилии, Боливии В одном из своих интервью Габриэль Гарсия Маркес отметил, что для поколения его детей революция Фиделя Кастро была важнейшим фактором формирования их сознания. (http://scepsis.ru/library/id_2036.html). Для народов Латинской Америки Че Гевара никоим образом не является террористом, он почитается святым Сан Эрнесто де Ла-Игера. Сегодня в бедных домах и хижинах многих местных крестьян, рядом с распятием, над блюдцами со свечами - фотографии Че и одно из имен его в этих краях Святой Эрнесто Игерский - Сан Эрнесто де Ла-Игера. Многие местные готовы рассказать приезжим, какие чудеса здесь творит Сан Эрнесто, бывший всю свою жизнь атеистом. Причем больше всего он помогает самым бедным. Местная крестьянка рассказывала одному из журналистов, что когда ее муж тяжело заболел, ей нужно было срочно ехать в город за лекарствами, но никакого транспорта не было. Как только она начала молиться Святому Эрнесто, в дверь дома постучали. Это был сосед, который пришел вернуть коня, которого ему одолжили уже достаточно давно. Но стояла глубокая ночь и дорога для одинокой женщины была очень опасна. Неожиданно откуда-то появился огромный черный пес, которого ни до ни после в этих краях никто не видел. Этот пес сопроводил и охранял ее всю дорогу туда и обратно. Она и все ее соседи и родственники, знакомые с этой историей не сомневаются, что этим псом на самом деле была душа Че. (http://scepsis.ru/library/id_694.html)

Че Гевара не только теоретик герильи - малой войны партизан против огромной регулярной армии, но и опытный практик. На основе работы Мао Цзэдуна "Вопросы стратегии партизанской войны против японских захватчиков" он разработал технологию захвата власти в стране. Согласно теории Че Гевары партизанская война должна проводиться в три этапа. Для начала где-нибудь в труднодоступном районе должен возникнуть "партизанский очаг". Бойцы обустраивают базу, запасаются оружием и начинают атаковать государственную инфраструктуру. Второй этап - это появление "партизанского района", партизаны контролируют обширную территорию, прилегающую к их базе. Они устраивают диверсии на средствах коммуникаций, убивают представителей властей и захватывают населенные пункты. Третий этап - захват власти. К этому времени революцией охвачено большинство территории страны, армия измотана войной с невидимым противником. Эффектным и эффективным военным броском партизаны захватывают столицу, и на следующее утро по всей стране развеваются красные флаги. Таким образом, для Че Гевары и его последователей терроризм - метод партизанской борьбы.

В соответствии приведенной схемой проходили революции на Кубе и в Никарагуа. Однако впоследствии схема дала сбой. Вскоре с революционерами научились более или менее эффективно бороться. Осознав, что у них нет перспектив для ведения широкомасштабной партизанской войны, левые перешли к тактике болезненных ударов по врагу малыми группами. Тогда же появилась мысль использовать в своих интересах средства массовой информации. Дело в том, что даже мелкий теракт в городе мгновенно занимал первые полосы газет, в то время как крупное сражение в отдаленной провинции порой не удостаивалось даже упоминания.

Чтобы общественность воспринимала партизан как реальную политическую силу, нужно было внимание прессы. Так партизаны появились в городах латиноамериканских государств и быстро превратились в террористов. В 1963 году члены венесуэльских организаций "Левое революционное движение" и "Вооруженные силы национального освобождения" для привлечения внимания к выдвинутым ими требованиям похитили коллекцию картин, среди которых были полотна Гогена и Пикассо. Добившись своего, они вернули картины, а затем захватили самолет, с которого разбрасывали листовки над столицей страны Каракасом.

Вскоре появился человек, обосновавший цели и стратегии "городской герильи". Звали его Хуан Карлос Маригелла. Он был основателем террористической группы в Сан-Паулу. В помощь соратникам Маригелла написал "Краткое пособие по организации городской герильи", превратившееся в настольную книгу террористов всего мира.

Маригелла говорил: "Быть террористом в наши дни делает честь каждому человеку доброй воли, так как это значит бороться с оружием в руках против постыдной военной диктатуры и ее ужасов". Знаменитые слова о том, что "терроризм - это оружие, от которого революционер никогда не откажется", тоже принадлежат ему.

Для того, чтобы понять отношение латиноамериканцев к герилье, надо в первую очередь развеять либеральный миф о том, что партизанское движение в Латинской Америке - изобретение левой интеллигенции или кубинской агентуры, или что к ее появлению причастны спецслужбы Советского Союза. Удобнее всего рассмотреть историю герильи на примере гражданской войны в Колумбии. Эта война является старейшей на континенте, продолжается и в настоящее время. Здесь мы находим примеры всех видов латиноамериканского политического терроризма (обзор составлен на основе материалов журнала "Colombia Popular" и бюллетеня "ARM the SPIRIT").

Истоки герильи уходят глубоко в историю, к тем временам, когда низшие классы общества впервые осмелились дать отпор богатым и могущественным. С колониальных времен народные протесты и бунты неизменно заканчивались кровопролитием. Те, кто читал "Сто лет одиночества" Габриэля Гарсиа Маркеса, имеют представление, что вся история Колумбии XIX века была насыщена репрессиями и постоянными гражданскими войнами. Официальные историки изображают эти войны как конфликты между двумя крупными партиями - консерваторов и либералов. Но в гораздо большей степени эти войны вспыхивали из-за социальной несправедливости; вполне нормальным явлением были ситуации, когда во время войн лидеры делали большие состояния за счет грабежа народных масс. Естественно, беднякам это не нравилось, и они довольно часто создавали свои отряды самообороны. Так появились первые зачатки будущих партизанских организаций Колумбии.

Гражданская война (1948-53гг.). 20-е годы в Колумбии были годами жестоких репрессий, направленных против профсоюзного движения и индейских племен. В 1928 году транснациональная банановая корпорация "Юнайтед Фрут" учинила жестокую резню сотен забастовщиков, ожидавших возвращения делегации с переговоров (подробнее об этом смотри роман Габриэля Гарсиа Маркеса "Сто лет одиночества"- эпизод забастовки работников банановых плантаций). В 1948 году по приказу олигархии был убит популярный леволиберальный политик Хорхе Эльесер Гайтан, в то время являвшийся символом надежды миллионов колумбийцев на лучшую жизнь. За этим убийством последовала так называемая "violencia" (1948-53), гражданская война, стоившая жизни по меньшей мере 200 тысячам человек. И вновь население вырезалось под предлогом, что это конфликт между консерваторами и либералами, хотя в действительности это была война между землевладельцами и сельским населением. Но все-таки "violencia" стала поворотным моментом в истории Колумбии: именно в то время в самых разных регионах страны крестьяне начали образовывать независимые группы, дабы защитить себя от террора богачей. Так и появились первые зародыши современной колумбийской герильи...

Хотя лидеры либералов и консерваторов в 1950-х годах нашли общий язык и даже создали "Национальный фронт" (Frente Nacional) (обе партии просто-напросто начали сменять друг друга в президентском дворце и в правительстве каждые четыре года), некоторые вооруженные крестьянские группы так и не сложили оружие, сопротивление снизу продолжало нарастать. В сельской глуши власть фактически осталась в руках самоорганизовавшихся крестьян, создавших целый ряд независимых крестьянских республик. К началу 60-х годов относится возникновение широкого массового движения против олигархии, которое получило название "Объединенный фронт народа" (Frente Unido del Pueblo, FUP), а возглавил его революционный священник Камило Торрес. Десятки тысяч рабочих, обитателей трущоб, крестьян и студентов объединились против социальной несправедливости и антидемократического двухпартийного режима.

Вскоре независимые крестьянские республики, как впрочем, и FUP, стали мишенями для репрессий олигархии. В 1964 году армия уничтожила крестьянскую республику Маркеталия. Камило Торрес, лидер FUP, из-за угроз реакционеров расправиться с ним был вынужден скрываться. Он отправился в сельскую глубинку, где в то время уже существовала первая группа партизанской Армии национального освобождения (ELN).

Рождение современной герильи. Первые две "современные" партизанские организации возникли в Колумбии в 1964 году; в качестве непосредственного ответа на резню в Маркеталии пара крестьянских групп, находившихся под влиянием Компартии, основали Революционные вооруженные силы Колумбии - Народную армию (FARC-EP). В то же самое время появилась еще одна партизанская группа, вдохновлявшаяся опытом кубинской революции и хорошо укоренившаяся в рядах крестьянского сопротивления в Сантандере. Эта организация стала называться Армией национального освобождения (ELN) и, полагаясь на стратегию Че Гевары, приобрела огромную поддержку после того, как в ее ряды вступил Камило Торрес (революционный священник, погиб 15 февраля 1966 года). В 1967 году, после раскола коммунистических партий на "просоветские" и "прокитайские", родилась третья партизанская организация: маоистская Армия народного освобождения (EPL). Новая организация вскоре приобрела заметное влияние, особенно в северных провинциях страны.

Чисто крестьянская война? Для понимания всей картины конфликта в Колумбии очень важен тот факт, что все три партизанские группы присутствовали главным образом в сельских районах. Но все-таки, несмотря сложность и опасность подпольной работы в городе, герилье удалось добиться многого даже в самых крупных городах.

Расширение герильи в 70-х. В 70-е годы возникли новые партизанские организации, во многом сильно отличавшиеся от уже упоминавшихся и по программным принципам, и по тактике. Наиболее важным и заметным из партизанских формирований нового образца являлось "Движение 19 Апреля" (М-19), которое быстро добилось международной известности благодаря своим показательным акциям (например, захвату посольства Доминиканской республики в Боготе в 1980 году) и своему влиянию в больших городах. В конце 70-х годов, несмотря на многочисленные расколы и кризисы во многих организациях, герилья превратилась во вполне реальную угрозу для правительства. Массовая всеобщая забастовка 1977 года наглядно продемонстрировала недовольство населения политикой властей. Президент Турбай Айала (1978-1982) не придумал ничего лучшего, как развернуть в ответ новую волну репрессий. В результате начались "исчезновения" политических оппонентов, пытки в полицейских участках стали обычным явлением, а вскоре правительство ввело новые "законы о борьбе с терроризмом".

Но желаемого эффекта эти меры не принесли, сопротивление народных масс Колумбии продолжало нарастать. В то время особенно ожесточенную борьбу против режима вело М-19, которое постепенно превратилось в южной части страны в настоящую крестьянскую армию, и в то же время приобрело серьезное влияние в самых крупных городах региона.

Правительство президента-консерватора Белисарио Бетанкура (1982-1986) не жалело усилий, чтобы ликвидировать угрозу, исходящую от развивающегося партизанского движения. В то время, когда революция в Никарагуа находилась в самом расцвете, а в Сальвадоре велась ожесточенная гражданская война, Бетанкур делал все, что только можно, чтобы нейтрализовать революционное движение в Колумбии. Он даже предложил крайне рискованный проект: объявить всеобщую амнистию политзаключенным, в том числе и многим партизанам, и начать прямые переговоры с партизанскими организациями. Таким образом ему удалось вызвать новый раскол в рядах герильи. В 1984 году FARC-EP, M-19 и EPL согласились на перемирие, в то время как ELN и две другие организации отвергли предложение правительства. Согласно анализу руководства ELN, инициатива правительства имела целью лишь нейтрализацию оппозиции.

Нарастание движения протеста. Следующие несколько лет были насыщены бурными событиями. В середине 80-х годов развилось и охватило улицы новое массовое движение, образованное рабочими, христианами, феминистками, неграми, индейцами и обитателями трущоб. Кроме того, возникли несколько новых легальных прогрессивных организаций. Социалисты, коммунисты и бывшие бойцы FARC-EP создали Патриотический союз (UP). Сторонники EPL выступили как Народный Фронт во время локальных выборов, а наиболее радикальные элементы массового движения основали политическое движение "A Luchar!" . Правительство же Бетанкура продолжало вести грязную двойную игру. Представляя себя мировой общественности в качестве правительства диалога, оно в то же самое время тайно поощряло создание полувоенных отрядов ультраправых - "эскадронов смерти" (правый терроризм) Карательные отряды, т.н. "эскадроны смерти", возникли в Латинской Америке тогда, когда люди, облеченные властью, почувствовали, что их позициям начинают угрожать и что правительства делают очень мало для того, чтобы предотвратить превращение угроз в реалии. Впервые карательные отряды появились в Бразилии в 1960-х гг. и были сформированы из отрядов городских полицейских агентов. Они развернули деятельность по вовлечению в свои ряды представителей военных сил и постепенно стали привычными для многих стран Латинской Америки.

Левые получили сокрушительный отпор в Венесуэле, проиграли борьбу с военными диктатурами в Аргентине, Уругвае, Эквадоре, Боливии и Чили. На угрозу со стороны левого терроризма власти этих стран реагировали порой очень жестко. Помимо армии против них бросали "эскадроны смерти". Практически во всех латиноамериканских странах при негласной поддержке властей, командования вооруженных сил и спецслужб создавались правоэкстремистские организации: Аргентинский антикоммунистический альянс, гватемальская "Белая рука", перуанские "Группа Колина" и "Демократическое командование Родриго Франко", мексиканский "Мир и справедливость", боливийское "Национальное антиповстанческое командование генерала Хоакина Зентано Анайа", сальвадорские и бразильские "Эскадроны смерти".

Если в левом террористическом движении преобладают люди в возрасте от 18 до 25-30 лет, большинство из которых являются крестьяне и представителями интеллигенции: инженеры, врачи, учителя, банковские служащие и студенты, то в правом спектре доминируют люди в возрасте от 40-45 до 50 лет, большинство из которых - бывшие работники МВД и отставные военные. Что касается половой принадлежности, то женщины преобладают в левых группировках и практически не представлены в правых "эскадронах смерти".

Все карательные отряды в Латинской Америке имеют прочную экономическую и теоретическую базу. Члены этих отрядов изучали работы Эрнесто Че Гевары ("Партизанская война") и Хуана Карлоса Маригеллы ("За освобождение Бразилии", "Мини-учебник по городской герилье") и пришли к выводу, что террористическая оппозиция существует благодаря покорности и бездействию правительственных структур.

Цель карательных отрядов - физическое уничтожение участников оппозиционных сил, когда закон и правительство не в состоянии сделать это. Деятельность подобных организаций представляла собой похищения и убийства своих противников. Однако данная практика вскоре была дополнена рядом нововведений. Члены "эскадронов смерти" пришли к выводу, что атмосфера постоянного страха имеет такой же, если не больший, эффект, как и физическое устранение оппонента; их насилие стало символическим, и к убийствам были добавлены пытки жертв. Пытки, по мнению контрреволюционеров, являются наиболее эффективным способом "ответить" революционной оппозиции. Они "лучше", чем простое убийство, потому что потенциальные жертвы знают, что их ожидает, если они попадут в руки карательных отрядов. Таким образом, применение похищений и дальнейших пыток становится излюбленным средством "эскадронов смерти".

Деятельность карательных отрядов приводит к массовым убийствам и "исчезновению" людей. Так, например, в конце 1970-х гг., в период пика активности аргентинских карательных отрядов, "исчезли" тысячи людей.

"Эскадроны смерти" представляют собой еще особую форму латиноамериканского терроризма и должны рассматриваться совместно с другими моделями латиноамериканского насилия. С определенной долей допущения можно утверждать, что революционеры и контрреволюционеры появились из "одного источника". Карательные отряды существуют помимо правительственной власти и, следовательно, отделены от государственного террора, являющегося постоянной проблемой латиноамериканского региона..

В 1984 году началась новая "грязная война" против оппозиции. Альянс военных, спецслужб, помещиков и наркокартелей создал сотни полувоенных групп, которые, в отличие от "эскадронов смерти" в странах Центральной Америки, решили не ограничивать себя лишь убийствами политических оппонентов и резней предполагаемых симпатизантов партизан.

Сегодня полувоенные группы контролируют повседневную жизнь в десятках общин. Пуэрто-Бойака (в самом центре страны) и животноводческие районы провинции Кордоба (на Атлантическом побережье) стали чем-то вроде "независимых республик" ультраправых радикалов, а стратегией правительства является "грязная война" (государственный терроризм) "60 лет назад, когда насилие определяло политическую жизнь Колумбии и все более настойчиво ползли слухи о готовящемся покушении на Хорхе Элиесера Гаитана, самого популярного политика, он сказал: "Никогда народная рука не поднимется против меня, и олигархия не посмеет убить меня, потому что знает, что если она это сделает - страна перевернется, и реки вернутся в нормальное русло не ранее, чем через 50 лет". Он ошибся дважды. Первое, они посмели и убили его. Второе, реки не вернулись в свое русло ни через 50 лет, ни через 60…" (Е. Диас Ранхель, "Ультимас Нотисиас", Венесуэла)

Со времен убийства народного вождя Хорхе Элиесера Гаитана (в апреле 1948 года) "политические зачистки" для Колумбии - привычное дело.

За годы правления президента Альваро Урибе в Колумбии политика государственного терроризма никогда не прекращалась. Все то, чем прославились центральноамериканские режимы в годы борьбы с партизанскими группировками, в том числе и тогдашний любимец США - "сильный человек" Панамы Мануэль Норьега, - расцвело на колумбийской почве самым пышным цветом. С особенной тщательностью проводятся "мероприятия" по ликвидации политических оппонентов, в особенности тех, кто обладает перспективой прихода к власти в качестве президента, губернатора или алькальда.

Но достается "свинца" и всем другим, - профсоюзным и студенческим активистам, крестьянским лидерам, членам неправительственных организаций, священнослужителям, отстаивающим интересы социально незащищенных слоев населения. Из-за страха репрессий десятки тысяч колумбийцев бежали в соседние страны. Лагеря беженцев - это сегодняшний колумбийский геноцид в действии. Нередко сами военные проводят акции устрашения против мирного населения. Известны случаи, когда для сокрытия преступлений тела невинных жертв облачались в партизанский камуфляж, а в их руки вкладывалось оружие. Очередная успешная операция проведена! Премиальные - по специальному тарифу!

Но главными исполнителями кровавых расправ являются члены ультраправых полувоенных группировок ("парамилитарес", "паракос"), которые в современной Колумбии якобы "полностью разоружились". Это, конечно, не так. "Паракос" сохраняют свой террористический потенциал благодаря тесным связям с военными и сотрудниками DAS, колумбийской политической охранки, modus operandi которой во многом схож с DINA Пиночета. Ничего странного в этом нет. Учителя у них одни и те же - профессионалы пыточных дел из США с неистребимым гестаповским энтузиазмом в глазах.

Обо всем этом Альваро Урибе хорошо осведомлен. Но он публично обещал стране умиротворение, которое никак не наступает. Поэтому в ход идут испытанные методы террора и провокаций.

Весьма неблагополучно в Колумбии обстоят дела и с борьбой против наркокартелей. Поставки кокаина и героина в Соединенные Штаты и в Европу с каждым годом растут, и сваливать вину за это на "нарколаборатории" партизан все труднее, поскольку официальная Богота все чаще заявляет о фактическом разгроме партизанских группировок. Не припишешь эти тонны наркотиков и "режиму Чавеса", потому что после отказа Венесуэлы от сотрудничества с DEA, - антинаркотической службы США, - венесуэльские специальные органы заметно усилили эффективность своих операций по перехвату наркогрузов из Колумбии.

В Вашингтоне не сомневаются в том, что Урибе будет и впредь старательно "обеспечивать" интересы империи в стране и регионе. Гарантия тому - масштабное, многофайловое досье на колумбийца в спецслужбах США, которое постоянно пополняется свежими материалами. Для страховки, чтобы держать Урибе на коротком поводке, с территории США постоянно подаются "сигналы" о наличии на него компрометирующих сведений. Один из последних таких "сигналов" - публикация на английском и испанском языках книги воспоминаний известной в Колумбии телеведущей Вирхинии Вальехо о ее любовнике Пабло Эскобаре, крупнейшем колумбийском наркомафиози. В книге прозрачно указывается на особый характер отношений между Эскобаром и Урибе, которые приобрели такую интенсивность, что еще при "папе Буше" этот начинающий колумбийский политик был включен в черный список лиц, которые представляют наибольшую угрозу для безопасности США. В Соединенных Штатах, кому положено по службе "быть в курсе", знают о подноготной нынешнего президента практически все. Именно этим объясняется поразительная "управляемость" Урибе, его готовность во всем следовать указаниям из Вашингтона, часто в ущерб национальным интересам Колумбии.

По оценкам авторитетных политологов, в условиях обостряющегося мирового энергетического кризиса и - в связи с этим - неизменно катастрофических прогнозов для экономики США, администрация Дж. Буша даже на излете своего правления, чтобы переломить драматическую ситуацию в свою пользу, может пойти на самые радикальные шаги.. Еще в период действия перемирия 1984 года были убиты несколько политических представителей М-19 и EPL. Участники одной из полувоенных групп застрелили кандидата в президенты страны от Патриотического союза Хайме Пардо Леаля. В то же самое время армия нарушила соглашение и атаковала лагеря партизан. В районах боевых действий происходили массовые бессудные казни крестьян и профсоюзных активистов. Считается, что с 1984 по 1999 год только Патриотический союз потерял 2 тысяч своих представителей и активистов убитыми, а всего на совести полувоенных формирований около 30 тысяч убийств. Их жертвами становились не только политические оппоненты, но и гомосексуалисты, проститутки, мелкие воришки и дети-беспризорники. Вскоре стало известно, что наиболее серьезные преступления осуществлялись полувоенными формированиями по прямым приказам военной верхушки. В результате расследований, проведенных правозащитными группами и даже некоторыми представителями колумбийской юридической системы, была установлена виновность таких высокопоставленных генералов, как Хесус Хиль Колорадо (начальник Генштаба до 1994 года) и Фарук Янине Диас (бывший бригадный генерал, затем преподаватель в Межамериканском колледже обороны в Вашингтоне, США).

1987 год: создание Партизанского Объединения имени Симона Боливара. "Грязная война" и атаки армии привели к срыву мирного процесса. Спустя всего год после объявления перемирия М-19 и EPL возобновили свои боевые операции, поскольку, по их мнению, власти не предпринимали никаких реальных шагов по демократизации страны. В 1985 году было создано Национальная Партизанская Конфедерация, состоявшее главным образом из М-19, EPL и ELN. В 1987 году к Конфедерации присоединилась FARC, и оно было переименовано в Партизанскую конфедерацию имени Симона Боливара (GCSB).

В результате нерешенных социальных проблем в 80-х годах вооруженная борьба охватила всю страну. ELN, состоявшая в начале 80-х из четырех фронтов, к 1990 году увеличилась до более чем 30 фронтов. То же самое произошло и с FARC-EP, хотя они в 1980-е годы придерживались совершенно иной стратегии. В целом же герилья стала важной силой во многих регионах страны.

Демобилизация М-19. В конце 80-х годов массовое движение резко сократилось как из-за "грязной войны", так и под влиянием распада "социалистического лагеря". Это, в свою очередь, привело к новому кризису в повстанческом движении. В частности, М-19 крайне ослабло в период между 1985 и 1989 годами. Большинство его лидеров были арестованы или даже убиты, а оставшиеся решили вступить в переговоры с правительством. В 1991 году М-19 сложило оружие и превратилось в легальную политическую партию "Демократический альянс М-19", добившуюся лишь немногим более 10 процентов голосов в ходе своего первого участия в выборах. Именно политические последствия демобилизации М-19 вызвали кризис во всем партизанском движении Колумбии. Ведь "Эмме", как часто называли М-19, было необыкновенно популярно среди международной общественности, да и в городах Колумбии симпатии к нему были высоки. Теперь же оно стало символизировать большую ложь: якобы демобилизация партизан - это полезный шаг на пути достижения социальной справедливости.

Сегодня можно смело утверждать, что переход М-19 к легальным формам деятельности был частью плана олигархии. Карлос Писарро Леонгомес, наиболее значительный лидер М-19 и ее кандидат на пост президента, был убит вскоре после возвращения к легальной деятельности, так как власти стали опасаться его популярности. После легализации М-19 не было проведено ни одной значительной социальной реформы, и даже ситуация с правами человека нисколько не изменилась. Как и до того, "грязная война" оставалась нормой государственной политики в отношениях с оппозицией. Но это стало ясно только сейчас, а в 1990 году стратегия М-19 показалась убедительной и некоторым другим партизанам. Следуя примеру М-19, две более мелкие партизанские группы тоже сложили оружие и вышли из леса, а EPL раскололась на две фракции. Да и вообще среди партизан стали отмечаться симптомы морально-нравственного разложения. Дело дошло даже до того, что в Урабе демобилизованные бойцы EPL начали работать на участников полувоенного отряда. Некоторые другие бывшие партизаны стали обыкновенными преступниками.

Такое развитие (а вернее, деградация) стало возможно из-за того, что государство оказалось неспособно предложить бывшим партизанам реальные жизненные альтернативы, но также и из-за тяжелых ошибок самих партизан. Такие явления оказались возможны только потому, что в организациях превалировали авторитарные структуры и ощущался недостаток идейно-политической работы. (Кстати, сегодня это признают сами партизанские организации.) Такой же была ситуация и на всем континенте. Большинство левых сил, обладая определенной этической и культурной зрелостью (что не всегда сопровождалось зрелостью политической) смогли избежать превращения в организации террористические. Ни для Сандино, ни для Че, ни тем более, для Альенде, цель никогда не оправдывала средства. Священники-создатели "теологии Освобождения" мало чем похожи на ваххабитских или талибских мулл. Кровавое подавление в 70-е большинства латиноамериканских левых движений, приход к власти военных в ряде стран Южного Конуса и последующие перемены в мире, приведшие к падению Берлинской стены, привели эти движения к глубокому структурному кризису и неспособности противостоять неолиберальной волне, захлестнувшей континент. Все "этически обусловленные" прогрессивные силы Латинской Америки оказались просто бессильны перед ничем и никем не ограниченным государственным терроризмом своих правительств. Немногие, "пережившие" этот период партизанские группы, смогли выжить именно за счет потери изначальных гуманистических принципов и превратившись в зеркальное отражение своих идеологических противников. И поэтому история последних десятилетий таких стран, как Колумбия или Перу - это история террора. Террора, стирающего границы между идеологиями и конечными целями борющихся за власть группировок. Сегодня по своей методологии (похищения с требованием выкупа, покушения, взрывы бомб, жертвами которых становятся невинные люди, казни, борьба за власть) эти партизаны мало отличаются от тех, кому противостоят (правительственных войск и ультраправых боевиков). Организации, в объективности которых нет повода сомневаться - Международная Амнистия и Хьюман Райтс Уотч - регулярно обвиняют их в нарушениях прав человека и военных преступлениях.

Несмотря на все эти проблемы, большинство GCSB, в которую сейчас входят FARC-EP, ELN и меньшинство EPL, продолжает вести вооруженную борьбу. В конце 90-х колумбийская герилья укрепила свои позиции, как никогда раньше, что являлось прямым результатом жестокой политики правительства по отношению к оппозиции. Фактически в сегодняшней Колумбии не существует никаких возможностей для легальной политической деятельности. Активисты профсоюзов, христиане, студенты, обитатели трущоб - все они могут стать жертвами, если начнут заниматься активной политической деятельностью в рядах оппозиции. Печально, но факт: самое безопасное место в сегодняшней Колумбии для оппозиционера-активиста - это джунгли, то есть партизанский отряд.

В сельской местности партизанские отряды стали настоящей "контрвластью", к примеру, руководя бюджетом и контролируя работу местных мэров. Все, кто хоть раз побывал в таких местах, охотно подтвердят, что партизаны, несмотря на все тяготы, связанные с условиями фактической гражданской войны, исполняют административные функции гораздо более эффективно и, что гораздо более важно, намного честнее, чем политический класс Колумбии. В районах, контролируемых партизанами, гораздо меньше коррупции, а на социальные нужды денег тратится гораздо больше.

Но в то же время GCSB не отказывается и от диалога с правительством. В 1991 году GCSB начала серию переговоров с государством, в 1993 году прерванную по вине правительства Гавирии. По контрасту с "мирным процессом" М-19, предложения GCSB исходили из предположения, что вооруженная борьба - это не причина, а результат насилия. То есть что насилие проистекает из социальной несправедливости и террора олигархии против массового движения. Вооруженные группы, таким образом, являются вполне оправданной формой сопротивления, а демобилизация партизан при таких условиях не имеет никакого смысла. Единственный реальный путь возвращения страны в мирное состояние - это радикальная демократизация, прекращение репрессий, наказание виновников "грязной войны" и проведение социально-экономической политики в интересах большинства населения. Профессор политологии Национального университета в Боготе Эдуардо Писарро в одной из своих статей подчеркнул, что лишь малая доля насилия в Колумбии связана с вооруженным конфликтом между армией и партизанами. Подавляющее большинство убитых - это жертвы либо грязной войны, либо "социальных чисток", либо преступности, которая, в свою очередь, является порождением нищеты. Каждые 24 часа в Колумбии по политическим причинам гибнет 10 человек. Из этих смертей, по данным правозащитных организаций 76% - на совести ультраправых боевиков, 17% - партизан и оставшиеся 7% - агентов государства - армии, полиции. Результат - только за последние 16 лет (с середины 90-х) - больше полумиллиона погибших. Больше миллиона крестьян вынуждены покинуть свои земли из страха перед насилием и бегут в города или соседние Венесуэлу и Эквадор. 95% колумбийцев хотят временно или навсегда эмигрировать.

Сказанное позволяет сделать вывод, что для колумбийцев в частности и для латиноамериканцев в целом за долгие годы колонизации, военных диктатур и гражданских войн терроризм стал общепринятым способом заявить о себе и защитить свои позиции, добыть средства (в случае срастания с преступностью или наркомафией).

Левые (основная масса населения), применяя терроризм, считают себя борцами за свободу, равенство и справедливость, террористами они называют правых, свои правительства и США.

Правые в свою очередь тоже не считают, что они совершают противоправные действия. Они борются за сохранение власти. Правый и государственный терроризм также имеют глубокие корни в культуре Латинской Америки. Каудиллизм (военная диктатура, от исп. "каудильо" - предводитель) был бичом Латинской Америки на протяжении всей её истории, и его тень нависает над ней по-прежнему, поскольку многие демократически избранные правительства до сих пор полностью не подчинили гражданской власти своих военных. И хотя в последнее время не наблюдается открытых попыток государственных переворотов, мы все еще являемся свидетелями угроз и вызывающего поведения военных некоторых латиноамериканских стран - в такой степени, которая неприемлема для зрелой демократии. В качестве одного из примеров можно привести случай оказания давления на президента Чили Рикардо Лагоса, с целью добиться от него выделения астрономической суммы на ультрасовременные реактивные истребители для "модернизации" ВВС Чили. До тех пор, пока военачальники сохраняют за собой несоразмерно большую власть в правительстве, приоритеты в расходовании государственных средств не будут отвечать нуждам простых людей, и над демократией по-прежнему будет висеть дамоклов меч государственного переворота, государственного и правого терроризма. Кроме того, не следует забывать, что традиционно в латиноамериканском обществе отношение к военным диктатурам скорее положительное, многие каудильо почитаются как национальные герои.