Источники и факторы усиления политической напряженности в современном мире

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Источники и факторы усиления политической напряженности в современном мире

Основные типологии традиционных и нетрадиционных вызовов и угроз в современном мире. Информационный этап развития общества, развитие информационных технологий как фактор усиления напряженности в современном мире. Глобализация как дестабилизирующий фактор сохранения института государства («стирание национальных границ», «размывание государственного суверенитета»). Роль и типологии негосударственных участников мировой политики. Модели взаимодействия государств и негосударственных акторов международных отношений. Эволюция механизмов регулирования международного порядка. Эволюция подходов к трактовке «конфликтов».

Нарастание разрыва по линии «богатый Север-бедный Юг», экологические проблемы как факторы усиления напряженности в современном мире.

В настоящее время все международное сообщество столкнулось с усилением напряженности в мировых отношениях, возниконовением целого ряда новых, нетрадиционных угроз и вызовов безопасности. Это делает актуальным усиление противодействия данному виду угроз и определяет приоритетное направление консолидации международных усилий. В то же время, перенос всех усилий и ресурсов на противодействие новым нетрадиционным угрозам преждевременен: многие традиционные угрозы также сохраняют свое значение.

Особую опасность представляет сочетание различных типов угроз, в том числе, традиционных и нетрадиционных.

Нетрадиционные угрозы связаны, в первую очередь, с появлением новых источников напряженности в современном мире. В самом общем виде они обусловлены несколькими факторами.

Во-первых, современным (информационным) этапом развития общества, предполагающим включение все большего количества населения в политические, экономические, культурные связи, обусловленные развитием, прежде всего, Интернет-технологий.

Интернет как вызов мировой политике в узком смысле является технологией, и в этом смысле он наравне с законами, политическими и экономическими институтами, культурой, является социальной структурой, которая формирует жизнь общества, заставляет трансформироваться традиционные институты. Прежние модели создания и распространения научных знаний остаются в прошлом или становятся составной частью Интернета.

Серьезную опасность представляют собой стремление ряда стран к доминированию в мировом информационном пространстве, вытеснению большинства государств с внешнего и внутреннего информационного рынков; разработка рядом государств концепции информационных войн, предусматривающей создание средств опасного воздействия на информационные сферы других стран мира; нарушение нормального функционирования информационных и телекоммуникационных систем, а также сохранности информационных ресурсов, получение несанкционированного доступа к ним.

Однако не только стремление государств потенциально и реально представляют собой источник усиления напряженности в современном мире. Речь идет о хакерских сообществах, виртуальных и квазигосударственных образованиях, компьютерных агентах, вирусах. Хакерские сообщества уже сейчас активно проявляют в отдельных событиях мировой политики - от участия в информационных войнах во время отдельных конфликтов (США-Китай во время инцидента с американским самолетом-разведчиком в 2001 г., Палестина-Израиль, США-Ирак…) до антиглобалистских акций (кража и распространение секретной информации во время Форума в Давосе), разработка специальных программных продуктов, позволяющих пользователю Интернета обходить любой государственный контроль.

Далее, источники политической напряженности связаны с наличием объективных мировых процесов (глобализация и регионализация), неподконтрольных одной или группе стран, о чем свидетельствуют такие процессы, как «стирание национальных границ», «размывание государственного суверенитета», усиление роли отдельных регионов в составе национальных государств и проведение ими собственной международной политики.

В-третьих, особую роль в мировых политических процессах начинают играть новые акторы, участвующие с нетрадиционных конфликтах, прежде всего к ним относят террористические и криминальные структуры. Однако и такие международные организации, как транснациональные корпорации, банки, религиозные организации, могут выступать в качестве катализаторов развития конфликтов как локального, так и регионального и наднационального уровней.

Важнейшая особенность новых транснациональных акторов заключается в их очень большой разнородности; правда, государства тоже неодинаковы. Последние прежде всего имеют различный военно-политический и экономический потенциалы. Однако такая неоднородность преодолевается в рамках международного права, где понятие суверенитета является ключевым. Для новых акторов не существует такого параметра, который «уравнивал» бы их. Экономический показатель -- ведущий для ТНК, ТНБ. В то же время другие акторы, обладая меньшими экономическими и финансовыми возможностями, оказываются политически влиятельными за счет обладания информацией, определенными знаниями и умениями, доверием населения и т. п. (например, НПО).

ТНК -- явление достаточно противоречивое. Они, несомненно, способствуют модернизации стран базирования, развитию их народного хозяйства, распространению ценностей и традиций экономической свободы и политического либерализма. Одновременно они несут с собой и социальные потрясения, связанные со структурной перестройкой, интенсификацией труда и производства; новые формы господства и зависимости -- экономической, технологической, а нередко и политической. В ряде случаев последствия их деятельности ведут к дальнейшему обострению уже имеющихся и возникновению новых экологических проблем, к разрушению национальных традиций, конфликту культур. Так же бесспорно и то, что ТНК усиливают экономическую взаимозависимость и единство мира в хозяйственном отношении, способствуют созданию предпосылок для становления единой глобальной культуры как планетарного, общецивилизационного явления. И это тоже приносит неоднозначные результаты, что и вызывает критику ТНК со стороны различных идейно-теоретических течений. В определенной мере результатом подобной критики явились попытки международного сообщества ввести некоторые ограничения для деятельности транснациональных корпораций, подчинив ее определенным правилам, некоему «кодексу поведения»,- однако усилия, предпринятые с этой целью в рамках ОЭСР и ООН, не увенчались успехом, что неудивительно, если учитывать заинтересованность наиболее развитых в экономическом и наиболее влиятельных в политическом отношении стран в беспрепятственном функционировании рыночной экономики.

Наконец, еще одна группа новых участников мировой политики - внутригосударственные регионы, используют то обстоятельство, что на небольшой территории концентрируются образовательные, научные, финансовые и т. п. структуры, в результате чего образуются «межсетевые узлы», открывающие для них новые возможности и являющиеся своеобразными «воротами» в глобальный мир «пост-Вестфальской» эпохи. Такими территориями являются, например, Нью-Йорк, Лондон, Токио, Вашингтон и его окрестности, Южная Калифорния, Майами, Ванкувер и др. Именно они развиваются очень динамично.

Изменения, связанные с деятельностью новых ТНА, принципиальны с точки зрения последствий. По сути дела происходит не просто структурная перестройка политической системы мира, а ее смена, переход к принципиально новым политическим отношениям на мировой сцене.

Серьезнейшим фактором усиления политической напряженности являются изменения современных механизмов регулирования международного порядка. При их характеристике можно констатировать, что за последние 10-12 лет была осуществлена реорганизация глобальных структур мироуправления таким образом, что наряду с универсальными сложились и менее формальные структуры, влияющие на международную политику. Примером может служить «группа восьми». К началу XXI века эта полуформальная коалиция наряду с НАТО по практическому взаимодействию стала вровень с ООН. Неформальная ветвь была эффективнее в принятии решений. Старые члены «восьмерки» представляют собой однородные в политико-идеологическом и экономико-социальном отношениях государства и им проще «притирать» свои интересы, чем разнотипным субъектам, составляющим большинство ООН.

Другим преимуществом механизма «неформального регулирования» до начала XXI в. была его замкнутость на военную организацию НАТО. ООН не имеет собственных вооруженных сил, поэтому любое потенциальное решение СБ о силовых санкциях грозит перерасти в громоздкое согласование. Старые члены «восьмерки», напротив, в принципе могут мобилизовать свои военные ресурсы быстрее, руководить ими слаженнее и применять в собственных политических интересах. Раскол в НАТО, подобный произошедшему в 2003 г. из-за Ирака, пока еще остается единичным, хотя многозначительным, инцидентом.

Правда, страны НАТО и Япония предпочитают по возможности действовать с санкции ООН, но получение мандата ООН, как показал опыт конца 1990-х -- начала 2000-х гг., не является «категорическим императивом», если речь идет об интересах США или группы стран НАТО.

Особой проблемой является вопрос о реформировании ООН как универсального механизма регулирования мировых процессов. Затянувшееся обсуждение этой проблемы не дает позитивных результатов. Острие критики направлено против Совета Безопасности, внутри которого, в соответствии с Уставом, сохраняется преимущественный статус ограниченного круга пяти постоянных членов, обладающих привилегией вето на рассматриваемые решения. Соответственно, предложения о реформе так или иначе концентрируются вокруг возможности увеличения числа постоянных членов СБ (за счет принятия в него некоторых других крупных держав, например Индии, Германии, Бразилии, Японии и т. д.) и смягчения консенсусной формулы принятия решений таким образом, чтобы по крайней мере некоторые вердикты СБ принимались простым большинством без учета согласия или несогласия всех пяти постоянных членов.

Дискуссия о неадекватности ООН работает на «моральную делегитимизацию» этой организации и основанной на ней системы мирополитического регулирования. Международное общественное мнение подготавливается к вероятному внесению тезиса о непригодности ООН для выполнения регулирующих функций в международных отношениях и о неизбежности передачи ее роли каким-то другим механизмам.

Ситуация становится еще сложнее в начале XXI в. Во-первых, в результате сближения России и США после сентябрьских событий 2001 г, меняется ситуация внутри «группы восьми». Российская Федерация и до того уже была довольно тесно связана с США и западноевропейскими странами для полноценного участия в работе этой группы. Но все же она была недостаточно интегрирована в систему партнерства с Западом, чтобы западные страны рисковали привлекать ее к обсуждению ключевых военно-политических решений ввиду консенсусной формы принятия решений в «восьмерке». Фактически вхождение России в «группу восьми» несколько уменьшило эффективность ее работы как органа, конкурирующего с ООН.

Приход к власти в США в 2000г. республиканской администрации Дж. Буша-младшего повлекло за собой изменение отношений внутри группы наиболее развитых стран.

Американская администрация начала отход от характерной для последних десятилетий XX в. политики «многостороннего согласования», которая подразумевала выработку политических решений и их осуществление согласованно и совместно со всеми своими главными союзниками. Вместо этого Вашингтон стал тяготеть к принятию решений в одностороннем порядке, скорее информируя партнеров о своей позиции, чем советуясь с ними. В наиболее острых ситуациях американская администрация проявляла склонность заручаться лишь формальной поддержкой союзников, фактически кооперируясь только с немногими избранными из них. Групповая солидарность, типичная для западных стран в эпоху биполярной конфронтации, размывается и становится избирательной.

Вследствие этого, наряду с двумя ветвями механизма регулирования международного порядка -- универсальной (ООН) и институционально-групповой («восьмерка» + НАТО), в мире стали проступать контуры третьей ветви -- индивидуально-групповой, представленной прежде всего США и, при необходимости, узкой коалицией избранных ими под реализацию конкретной цели стран, независимо от формальной институционально-групповой принадлежности последних. Ситуативные коалиции США с Великобританией и Россией во время второй афганской войны (2001--2002) и американо-британская военная коалиция против Ирака в 2003 г. -- примеры регулирования международного порядка посредством третьей ветви.

В инструментарии санкций за нарушение порядка в современных международных отношениях по сравнению с периодом биполярности тоже заметны изменения. Внешне картина выглядит на первый взгляд так, как будто регулирование международных отношений при помощи норм права становится все более важным. Но на самом деле, как представляется, реальность оказывается сложнее. В начале XXI в., наряду с ростом внимания к правовому регулированию международного порядка, развивается тенденция не к ограничению использования силы, а наоборот, к расширению сферы ее применения и повышению интенсивности силовых акций именно под предлогом внедрения новых норм и правил международного поведения.

После Карибского кризиса 1962 г. в международных отношениях наступил период преобладания политико-дипломатических методов регулирования. Во второй половине 1970-х гг. он сменился эпохой преимущественно экономического регулирования. Затем, вскоре после распада СССР, приблизительно с середины 1990-х гг. начался продолжающийся до сегодняшнего дня период «возвратного» преобладания упорядочивающей роли силы.

Остается разобрать вопрос о режиме, в котором реализует себя современный международный порядок. Речь идет о совокупности форм, методов и приемов, которыми пользуются основные субъекты международного регулирования. Несмотря на высказываемые мнения об авторитарном характере современного порядка, эта характеристика не дает представления о его особенностях.

Вплоть до начала 2003 г. и возникновения разногласий из-за Ирака между странами НАТО режим, который регулировал международный порядок, строился на принципе «навязанного консенсуса». Действуя по этому принципу, США стремились во что бы то ни стало обеспечить поддержку своим наиболее важным международно-политическим акциям со стороны всех американских партнеров, включая, судя по практике последних 12 лет, и Российскую Федерацию.

Американская дипломатия экономно расходовала ресурсы. Во-первых, Вашингтон старался не допустить расширения списка «несогласных» и даже враждебных стран. Число официально поименованных Вашингтоном «неблагонадежных» стран было и остается небольшим. Американская администрация успокаивает международное сообщество, подчеркивая: круг «стран-плохишей» узок и применение силы против них не повлечет обширного конфликта. Во-вторых, США дорожат единством в рядах дружественных стран. Вашингтон старается избегать дипломатических схваток с партнерами, стремясь привлечь их на свою сторону уговором, посулом, соблазном и только в самом последнем случае -- жестким остережением. При этом США экономят дважды: уменьшая сопротивление со стороны внутренней оппозиции в союзных рядах и одновременно перекладывая на них часть бремени по осуществлению подсунутых им решений. Американская дипломатия научилась навязывать «вольным и невольным партнерам» свои варианты видения международных проблем таким образом, что это почти в самом деле выглядит как принятие решений консенсусом на основе взаимных уступок, компромиссов, согласованных шагов.

США все шире применяют «стратегию вовлечения», терпеливо и последовательно втягивая бывших и потенциальных соперников в отношения сотрудничества с собой, превращая их в партнеров, пусть «упирающихся», «несогласных», не во всем надежных, но партнеров, а не противников. В этом -- смысл политики «навязанного консенсуса». Международный порядок, на деле будучи однополярным, может выглядеть воплощением лидерства не Соединенных Штатов, а группы -- «восьмерки» наиболее влиятельных и ответственных стран мира.

Китай, Россия, страны Европы, объединившиеся в политически разобщенный Евросоюз, на региональных уровнях стремятся отстоять автономию своих действий по отношению к США. Но на глобальном уровне они не могут и не пытаются всерьез соперничать с США за влияние в международных делах, хотя все они в разной мере встревожены и раздражены чрезмерным усилением роли Вашингтона и стремятся найти способ умерить американские амбиции.

Американская элита пока не проявляет беспокойства по поводу подобных настроений. Наиболее сильные государства мира -- от Китая и России до Германии и Франции -- вовлечены в отношения торгово-экономической и финансовой взаимозависимости с Соединенными Штатами, и разрыв связей с Вашингтоном никому из них не выгоден. Критикуя США, они одновременно удерживают свои разногласия с ними в контролируемых пределах.

В настоящее время проблема «классических» конфликтов между государствами, свойственных международным отношениям в течение долгого периода (со времени заключения Вестфальского мира в 1648 г.), стала приобретать второстепенное значение. На передний план начинают выходить конфликты внутригосударственные, спровоцированные волнами сепаратизма, крайних форм национализма и религиозного фундаментализма, а также новые угрозы, исходящие от транснационального терроризма и международной организованной преступности.

Особую угрозу мировой стабильности представляют новые военные технологии.

Серьезным конфликтным потенциалом обладают проблемы истощения жизненно важных ресурсов, достижения пределов возможностей глобальной экосистемы, а также увеличивающееся глобальное неравенство («глобальный апартеид»).

Одной из центральных проблем мирового сообщества остается экологическая.

В конце 1960-начале 1980-ых гг. экологические проблемы были внесены в политическую повестку дня. Начиная с 1970-ых гг. ООН интенсивно занимается проблемами окружающей среды, в 1972 г. в Стокгольме была принята Программа ООН по окружающей среде (United Nations Environmental Programme, UNEP). На «Саммите Земли» (Рио-де-Жанейро, 1992) активно обсуждались такие проблемы, как изменение климата и парниковый эффект. Конференция в Рио отметила важную роль участия общественности и НПО в охране окружающей среды.

На конференции 1992 г. была принята Рамочная конвенция ООН об измененнии климата. К 1997 г. ее ратифицировали 166 государств. Развивающиеся страны согласились снизить выбросы в атмосферу к 2000 г. до уровня 1990 г. однако никаких санкций за несоблюдение норм договора не существовало, и в результате лишь Великобритания и германия действительно снизили выбросы в атмосферу, тогда как США увеличили их на 13 % в 2000 г. по сравнению с 1990 г.

По Киотскому протоколу, одобренному 159 государствами, 38 промышленно развитых стран уменьшают свои выбросы в атмосферу относительно 1990 г. по 6 типам газов в период с 2008 по 2012 гг., в том числе ЕС на 8 %, США на 12 %, Япония на 6 %. К концу 2000 г. 84 государства подписали Протокол, а 31 его ратифицировали.

На Всемирной встрече на высшем уровне по вопросам устойчивого развития (Йоханнесбург, 2002 г.) были согласованы основные направления по охране окружающей среды. Довольно активно выступали НПО и бизнес-структуры.

Таким образом, экологические проблемы решаются на уровне глобальных МПО с активным привлечением МНПО.

Необходимость изменения подходов к сокращению разрыва между Севером и Югом остро встала в последние годы в связи с осознанием значимости новых глобальных угроз развитию человечества, таких как состояние природной среды, нищета, СПИД, наркотики, терроризм и др., достигших особого размаха в условиях развивающихся стран.

В контексте национальных и международных усилий по преодолению разрыва между Севером и Югом важную координирующую роль играют ООН и ее структуры. Так, на Саммите тысячелетия была принята резолюция, провозгласившая главной целью мирового сообщества в сфере поддержки развивающихся стран сокращение к 2015 г. вдвое размеров абсолютной нищеты на земном шаре. В 2001--2002 гг. по инициативе и активном участии ООН состоялся ряд международных конференций, посвященных стратегии помощи самым бедным странам Африки и Азии, программам поддержки здравоохранения, образования, распространения информационных технологий, защиты окружающей среды в регионах Юга.

Их решения предполагают расширение практики списания части долгов, увеличение объемов гуманитарной помощи и стимулирование торговли в развивающихся регионах, а также возможность разработки новых механизмов влияния на кризисные ситуации подобно. Кроме того, было решено создать несколько специализированных международных фондов, в том числе международный фонд по борьбе со СПИД, туберкулезом и малярией (10 млрд долл.).

Ныне ООН и ее структуры, занимающиеся проблематикой развивающихся стран, раскритикованы как не вполне эффективные, но есть вероятность, что в недалеком будущем их работа будет реорганизована.

Можно заключить, что сам процесс становления новой политической системы и неопределенность, которая с этим связана, ведут к тому, что в современном мире все возможно и почти ничего не является точно установленным. В свою очередь, «непознанность» нового мира делает его более опасным, поскольку неясно, какие угрозы и откуда следует ожидать.

политическая напряженность международный

Контрольные вопросы

Критерии дифференциации традиционных и нетрадиционных вызовов и угроз в современном мире.

Последствия информационного этапа развития общества для традиционных государственных институтов.

Развитие информационных технологий как фактор усиления напряженности в современном мире.

«Стирание национальных границ», «размывание государственного суверенитета» как последствия глобализационных процессов.

Роль нетрадиционных участников мировой политики в современных конфликтах.

Модели взаимодействия государств и негосударственных акторов международных отношений.

Эволюция механизмов регулирования международного порядка.

Формальные и неформальные структуры («большая восьмерка») регулирования международного порядка: эволюция отношений.

Роль ООН в современной мировой политике.

Возврат к силовым методам регулирования мировых процессов как основная тенденция современности.

Эволюция подходов к трактовке «конфликтов».

Нарастание разрыва по линии «богатый Север-бедный Юг» как фактор усиления напряженности в современном мире.

Экологические проблемы как глобальный вызов.

Литература

Барановский В. Г. Международные организации как механизмы регулирования международных отношений // Современные международные отношения / Под ред. А. В. Торкунова. -- М., 2000.

Грум Дж. Растущее многообразие международных акторов//Международные отношения: социологические подходы / Под ред. П. А. Цыганкова. - М., 1998.

Куклина И. Глобальный вызов терроризма и международные структуры обеспечения безопасности // «Мировая экономика и международные отношения». М., № 1, 2005.

Лебедева М. М. Мировая политика. -- М., 2003.

Никитин А.И., Андрюшина Е.В. Международные конфликты и миротворчество. Учебное пособие. М., 2007.

Панарин И., Панарина Л. Информационная война и мир. -- Издательство «Олма-Пресс», 2003.

Современные международные отношения и мировая политика// учебник под ред. А.В. Торкунова. - М., 2005.

Цыганков П. А. Теория международных отношений. -- М., 2006.

Размещено на Allbest.ru