Политические аспекты стратегии противодействия терроризму на Северном Кавказе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Политические аспекты стратегии противодействия терроризму на Северном Кавказе

Романченко Наталья Евгеньевна,

кандидат политических наук, соискатель

ЮРИУ РАНХиГС при Президенте России,

Институционализация террористических религиозно-политических организаций, действующих под прикрытием ислама в мире и на Северном Кавказе, активное взаимодействие их друг с другом, расширение ареала их действия в Крым, Поволжье, Урал и Западную Сибирь, свидетельствуют о дальнейшей эскалации террористической активности. Исходя из этого, цивилизованное общество должно стремиться к тому, чтобы не дать распространяться этому злу и вовремя выявлять террористическую угрозу.

При рассмотрении терроризма как преступления представляется необходимым совершенствование антитеррористического законодательства; укрепление спецслужб и правоохранительных органов РФ в антитеррористической деятельности; выявление и пресечение финансовых потоков террористической деятельности (внешние и внутренние); информационное обеспечение комплекса мер по борьбе с терроризмом.

В русле данных задач необходимо отдавать приоритетное значение оперативной работе правоохранительных органов, позволяющей выявлять террористические организации на стадии возникновения, а террористические акты пресекать на стадии планирования и подготовки.

В ходе совершенствования силовой составляющей усиления стратегии противодействия терроризму на Северном Кавказе необходимо рассматривать современное северо кавказское террористическое движение как сетевую структуру. Следовательно, для достижения наибольшего эффекта необходимо вычленять узловые фигуры в структуре «сети» и наносить синхронные удары одновременно по нескольким основным наиболее крупным осевым фигурам.

Безусловно, совершенствование деятельности правоохранительных органов на антитеррористическом направлении позволит поднять эффективность работы по противодействию террористическим проявлениям. Однако, одного лишь силового противостояния современному религиозно-политическому экстремизму явно не достаточно. Ориентация России на репрессивные методы подавления этнорелигиозного экстремизма, как показывает современная мировая практика, эффективна лишь при борьбе с его вооруженными проявлениями. Напротив, использование силы против радикальных исламских организаций и носителей радикального сознания, выдвигающих альтернативные современной российской модели проекты государственно-правового устройства, но не прибегающих к насилию для их реализации, объективно превращает государственно-правовую политику в один из факторов расширения социальной базы этнорелигиозного экстремизма и терроризма [1].

Недопустимо сведение борьбы с терроризмом лишь к силовым методам. Расширить сферу противодействия терроризму на Северном Кавказе позволяет широкий подход, в рамках которого терроризм на Северном Кавказе представляется как многомерное явление. Таким образом, совершенствование стратегии противодействия террористической деятельности на Северном Кавказе необходимо с учетом широкого подхода, рассматривающего борьбу с терроризмом как с социально-политическим явлением, сделав акцент на этноконфессиональном, демографическом и экономическом аспектах ее усиления.

Исследуя этноконфессиональный аспект стратегии противодействия терроризму в северокавказском регионе, необходимо учитывать то, что терроризм имеет лицо, так как его совершают в своих интересах конкретные люди, исповедующие ислам, -- исламисты. Однако на фоне данного понимания очень важно не допускать развитие волны исламофобии на Северном Кавказе и в России в целом. Это вызовет волну радикализации исламского мира [2].

Необходимо обеспечение государственной поддержки мусульманского духовенства Юга России в противодействии антиконституционным и радикальным исламистским проявлениям, акцентировав внимание на необходимости преодоления раскола духовных управлений мусульман в субъектах РФ в ЮФО и СКФО и усиления идеолого-пропагандистской контрфундаменталистской деятельности, особенно в среде молодежи.

Наиболее результативным представляется осуществление модернизации северокавказского ислама прежде всего путем воссоздания собственного российского мусульманского образования в регионе с участием государства в решении этой проблемы.

Начиная с 2007 г., ситуация сдвинулась с мертвой точки. Речь идет о создании в регионе при участии государства исламских образовательных центров, фонда поддержки исламской культуры, науки и образования. В рамках данной работы в 2007 г. созданы два высших исламских учебных заведения: в Махачкале (Республика Дагестан) образован Северо-Кавказский университетский центр исламского образования и науки, в Нальчике (Кабардино-Балкарская Республика) -- Северо-Кавказский исламский университет имени имама Абу Ханифы. В августе 2009 г. третий на Кавказе исламский университет открылся в Чеченской Республике [3].

Вместе с тем, несмотря на принимаемые меры, система исламского религиозного образования Северного Кавказа до сих пор не составляет реальной конкуренции зарубежным образовательным центрам. Как следствие, только из Республики Дагестан в последние годы из выехавших на обучение в эти центры возвращается только треть молодых людей. Самостоятельные выезды молодежи без участия и контроля за данным процессом Духовных управлений мусульман характерны и для других республик. Это ведет к тому, что имамы -- приверженцы традиционного ислама -- постепенно вытесняются из мечетей их более образованными конкурентами, получившими «ваххабитское» образование за рубежом. Известно, что подготовка молодых религиозных лидеров региона в зарубежных исламских учебных заведениях осуществляется через экстремистские организации «Всемирная лига исламской молодежи», «Братья-мусульмане», «Исламский джихад», «Джамаа аль-исламия», «Таблиг», «Лашкар-и тайба», «Общество возрождения исламского наследия» и другие, в той или иной степени связанные с «Аль-Каидой».

В рамках этно-конфессионального аспекта усиления стратегии противодействия терроризму на Северном Кавказе необходимо отдельное внимание уделить пропагандистской работе среди мусульман, призванной сузить социальную базу поддержки исламистских радикалов. Совершенно необходимо целевое воздействие на колеблющихся между перспективой влиться в ряды бандформирований или остаться, пропаганда тех ценностей, которые отвергают радикалы. Предстоит серьезная борьба за умы.

Безусловно, росту религиозно-политического экстремизма на Северном Кавказе способствует не только глубокий кризис всех светских идеологий нынешнего периода, но и идеологических основ традиционного в регионе ислама, нуждающегося в коренной модернизации. Имеющиеся возможности в этом направлении задействуются слабо. Действенная пропаганда против «ваххабитов» не ведется, их идеология не опровергается. Практически не проводятся социологические замеры в различных слоях общества на предмет определения их «зараженности» идеологией религиозно-политического экстремизма. Это делает пропагандистские мероприятия государства малоэффективными, поскольку для каждого социального слоя общества нужен свой набор методов идеологического воздействия и убеждения. Например, для террористов не существует авторитета светских властей и ученых, а также представителей официального ислама. Для них «единственным моральным мерилом зачастую выступают молодые имамы, проповедующие джихад, причем эти имамы основательно подкованы и обладают даром убеждения» [4].

У нас же до сих пор в ходу некие универсальные, зачастую затратные, но неэффективные псевдоидеологические мероприятия, проку от которых немного, чрезмерные и несбыточные мечтания на тему сверхвозможностей традиционного ислама и официального духовенства. Ситуацию надо менять, и как можно скорее. Здесь серьезную роль могла бы сыграть наука, светская и теологическая, морально и материально в этом направлении поддерживаемая государством [5].

Более того, терроризм, как идеологическая доктрина и основанная на ней специфическая политическая практика, локализован преимущественно на Северном Кавказе. Однако средства на противодействие ему распылены по всей стране. Понятно, что в такой ситуации рассчитывать на эффективность мероприятий не приходится.

В силу того, что исламский экстремизм и терроризм держится и развивается на тщательно разработанной идейной базе, необходима система контрпропаганды. Перспективный путь -- это пропаганда общих для всех традиционных религий нравственных и духовных ценностей, в том числе и в исламе. Эффективным представляется разъяснение как религиозной части мусульман, так представителям других конфессий того, что исламизм и терроризм не имеют опоры в Коране. Для этого целесообразны следующие мероприятия: институционализация террористический религиозный

* распространение книг и памфлетов, видеодисков и кассет в школах, медресе, мечетях;

* перевоспитание тех богословов, которые проповедуют экстремистскую идеологию, проведение в мечетях «просветительских» семинаров и лекций;

* проведение активной антиэкстремистской кампании в СМИ с использованием различного рода объявлений, рекламных щитов и Интернета.

Достижение указанной цели видится в создании информационного инструмента. В этой связи представляется целесообразным рассмотреть возможность создания медиа-центра, объединяющего усилия представителей пророссийски настроенного журналистского сообщества в республиках Северного Кавказа. Функциональное назначение указанного медиа-центра может включать в себя контрпропагандистские информационные атаки на исламистскую идеологию (публикации в СМИ, издание монографий, создание циклов телевизионных программ, работа в Интернет-сообществе); формирование позиций влияния «антиваххабитской» идеологии в среде журналистов, научной и творческой интеллигенции северокавказских республик; организация пропагандистских мероприятий с участием общественно-политических лидеров, представителей Духовных управлений мусульман и других конфессий, бизнес-элиты республик Северного Кавказа и сопредельных с ним краев и областей Юга России, направленных на развенчание идей крайних форм радикального исламизма.

При разработке стратегии противодействия терроризму на Северном Кавказе необходимо также учитывать то, что характерной особенностью последних лет стала значительная активизация использования идеологами исламского радикализма сети Интернет. В 1998 г. число сайтов террористической направленности исчислялось десятками. В 2005 г. их насчитывалось около четырех с половиной тысяч. В настоящее время их уже насчитывается порядка шести тысяч (в т.ч. от 100 до 150 русскоязычных). По оценкам специалистов, пропагандистская работа, ведущаяся в сети Интернет, довольно эффективна. Призывы с экстремистских сайтов привлекли уже немало молодых людей к вступлению в ряды террористических организаций. Опросы привлеченных к ответственности боевиков подтверждают, что их решение присоединиться к деятельности бандформирований созрело под влиянием материалов сайтов «Кавказ Центр» и «Даймохк» и др. Изложенное свидетельствует о необходимости активизации вмешательства государства в размещаемые в интернет-пространстве материалы с целью недопущения распространения радикально-экстремистской идеологии.

Вышеуказанное свидетельствует, что проблема искоренения почвы для воспроизводства религиозно-политического экстремизма в регионе еще далека от окончательного решения. Поэтому начатое при поддержке государства дело модернизации и укрепления отечественного традиционного ислама не должно свестись к кратковременной кампании, его следует рассматривать как важнейший долгосрочный проект.

Следующим важным аспектом противодействия терроризму на Северном Кавказе является демографо-миграционный. Миграционные процессы, в своем большинстве, нерегулируемые государством и обществом порождают многочисленные конфликтогенные ситуации. В современный период проблема миграционных процессов становится все более актуальной и для Российской Федерации, и для большинства ведущих государств мира, так как она затрагивает практически все области общественной жизни. Неуправляемые этнополитические конфликты, порождаемые миграцией на приграничных территориях, превращаются в причины политической агрессии, порождающей национализм, религиозные противоречия и т.д. [6]

В основе данной проблемы лежит отмечаемое в последнее десятилетие резкое изменение этнической карты региона в связи с массовым исходом населения, по преимуществу - русского, из национальных республик Северного Кавказа. Существенными причинами исхода нетитульных этносов из региона стало разрушение наукоемкого промышленного потенциала, развал предприятий, обеспечивавшихся преимущественно русскоязычными кадрами. Негативную роль сыграло и определенное равнодушие федерального центра в «перестроечный» период к проблемам Кавказа, чем воспользовались этнические кланы, стремящиеся к власти в республиках. Вакуум власти заполнили фундаменталисты-ваххабиты, разного рода националисты [7].

С целью нейтрализации указанного конфликтогенного фактора представляется важным на федеральном и региональном уровнях внесение следующих корректив в механизм реализации социально-экономического развития субъектов Южного и Северо-Кавказского федеральных округов:

-- размещение производственных (мелкосерийных) заказов российскими предприятиями на объектах промышленности северокавказских республик с целью задействования избыточных местных трудовых низкоквалифицированных ресурсов. Вынос производства в северокавказские республики должен сопровождаться эффективным экономическим стимулированием российских предприятий - работодателей;

-- закрепление русских специалистов в национальных республиках для работы по контрактам или постоянной работы и проживания путем материального стимулирования и предоставления бесплатного жилья.

Наряду с перечисленными аспектами усиления стратегии противодействия террористической деятельности на Северном Кавказе рассмотрим экономический аспект.

Для Северного Кавказа, в отличие от других регионов России, предпочтительным может быть экономическая стратегия антитеррористической направленности, разработанная не по типовому шаблону, а та стратегия, которая ориентирована по «всему фронту» на снижение действия долгосрочных, устойчивых, «укорененных» конфликтогенных факторов [8].

Во-первых, несмотря на то, что Северный Кавказ располагает весьма необходимыми условиями для решения проблем оживления и подъема экономики, по уровню экономического развития и большинству социальных показателей регион остается одним из самых отсталых в России. Бюджеты национальных республик в значительной мере формируются за счет трансфертов из федерального бюджета. В итоге, экономически Северный Кавказ продолжает оставаться слабо интегрированным в экономику России. Регион Северного Кавказа позиционируется как периферия с аграрно-полунатуральным типом хозяйства и имеющей место недомодернизацией региональной экономики.

Во-вторых, деятельность работающих на Северном Кавказе крупных инорегиональных бизнес-структур (корпорации, ТНК, глобальные компании), при всех положительных моментах, в основном направлена на одностороннее изъятием ресурсной ренты, закрепление в регионе сырьевой ориентации экономики, формирование экономической модели, траектория развития которой решающим образом определяется интересами инорегиональных сетевых структур.

В-третьих, в северокавказском регионе отсутствует достаточный объем ресурсов для модернизации экономики, создания ее инновационного варианта, усиливающих конкуренцию между различными целевыми группами этнической элиты.

И, наконец, не менее важный фактор -- тотальный всеобъемлющий характер на Северном Кавказе личностных, клановых, земляческих, родовых, корпоративных, этнических связей, порождающих коррупционные сети.

С учетом указанного важным в разработке экономического аспекта усиления стратегии противодействия терроризму на Северном Кавказе является корпоратизация и сетезация мелкотоварного сектора, его индустриализация. Достижению этой ключевой задачи могут способствовать следующие ниже перечисленные среднесрочные задачи:

* капитализация территориальных ресурсов, требующая, кроме всего прочего (развитие рынка недвижимости, корпоратизация госимущества, создание инфраструктуры инновационной деятельности), государственного регулирования политики включения крупных инорегиональных структур в региональную экономику, повышение эффективности нормативно-правовой защиты региональных ресурсов и регионального имущества от избыточного давления экстерриториального капитала;

* модернизация институтов этноэкономики, оптимизация структур хозяйственных укладов в регионе на базе технологий их корпоратизации, включения в сетевые хозяйственные взаимодействия и др.; при этом особого значения заслуживают меры по снятию институциональных дефицитов в развитии предпринимательства во всех секторах многоукладного хозяйства регионов, в том числе -- комплекс социальных технологий по преодолению этнических барьеров в межрегиональном бизнес-взаимодействии, а также создание более адекватного механизма перераспределения природной ренты в практике использования конкурентных локальных ресурсов;

* конвергенция разобщенных рынков Северного Кавказа на базе создания современной транспортно-логистической инфраструктуры;

* формирование единых для макрорегиона институтов развития с вектором деятельности на развитие туристического сектора, а также инновационных технопарков, венчурного фонда и т.п.;

* инвестиционная поддержка приоритетных отраслей производства -- транспорта, электроэнергетики, агропромышленного и туристско-рекреационного комплексов и др.;

* модернизация социальных форм организации экономики и занятости населения, преодоление «аграрного перенаселения», развитие сетевых хозяйственных взаимодействий «по вертикали» (корпорация -- отрасль -- уклад -- домохозяйство) и «по горизонтали» -- интеграция хозяйственных локалитетов Северного Кавказа.

Хроническая дотационность республик Северного Кавказа (до семидесяти процентов местного бюджета) дает достаточные основания к пересмотру всего механизма их социально-экономической поддержки. Однако федеральный центр может проводить финансовые вливания в реализацию конкретных экономических и производственных программ в этих республиках только на условиях обеспечения жесткого контроля за денежными потоками.

Решение указанных экономических задач будет способствовать преодолению действия глубоких, долгосрочных факторов и условий конфликтогенности, крайней агрессивной формой проявления которых является терроризм.

Еще одним важным аспектом снижения конфликтогенности на Северном Кавказе, способствующей развитию террористических проявлений, является внешнеэкономический сегмент.

Как показывает опыт последнего десятилетия, пограничные регионы России -- Калининградский анклав, Дальневосточный федеральный округ -- развиваются в значительной степени благодаря, в первом случае -- западным инвесторам и экономическому взаимодействию с европейским бизнесом, во втором -- ресурсам и капиталам Китая, поступающим по каналам пограничного торгово-экономического сотрудничества с Китаем, а также миграционным потоком рабочей силы на дефицитные рынки труда Дальневосточного федерального округа. В отличие от них, третий пограничный регион - Северо-Кавказский федеральный округ (СКФО) -- до сих пор не имеет устойчивого вектора внешнеэкономического развития, испытывает дефицит иностранных инвестиций, а геополитическое давление ключевых игроков (США, Англия, Франция, Иран, Турция) на кавказском направлении, включая «трубные войны», фактически лишает макрорегион подпитки со стороны ресурсов глобальной экономики. И здесь, по-видимому, нужна новая геополитическая стратегия и дипломатия на северокавказском направлении российских интересов.

Поэтому, одной из ключевых составляющих стратегии для Юга России, по-видимому, должна быть долгосрочная целенаправленная внешнеэкономическая политика по привлечению ресурсов стран Черноморско-Каспийского региона, стратегия изменения инвестиционного климата в геоэкономическом пространстве Северного Кавказа.

Между тем, изменение геоэкономического и геополитического климата вокруг Северного Кавказа, во многом связанное с развитием межгосударственного сотрудничества в реализации совместных крупных проектов на южном фланге России (типа «Южный поток», развитие морских портов и др.), существенно бы снизило приграничную конфликтогенность Северного Кавказа [9].

Остаются незадействованными уникальные транзитные возможности, обусловленные географическими координатами региона, обеспечивающими выход к Каспийскому и Черному морям. Северный Кавказ граничит по сухопутной территории и акватории двух морей с несколькими государствами. Однако в силу ряда причин транспортно-коммуникационная инфраструктура Северного Кавказа находится на крайне низком уровне.

В данной связи, во-первых, транспортная структура нуждается в модернизации. Развитие малоэффективной на данный момент сети автодорог и транспортных терминалов потребует инвестиций порядка двух миллиардов долларов в год. Во-вторых, развитие системы транзитных коридоров потребует серьезной правовой регламентации статуса сквозных грузов, облегчающей прохождение различных таможенных процедур, а также усиливающей контроль за безопасностью перевозки грузов [10].

Таким образом, реализуемая сегодня стратегия развития Северного Кавказа, направленная прежде всего на включение региона в общую макроэкономическую динамику как конкурентного субъекта модернизационного процесса, в дальнейшем, по мере накопления опыта и отработки новых механизмов по тонкой перенастройке хозяйственно-экономических и социальных практик на Северном Кавказе, может трансформироваться в эффективный инструмент снижения кон-фликтогенности региона, инструмент противодействия экстремизму и терроризму.

Список литературы

1. Добаев И.П., Немчина В.И. Новый терроризм в мире и на Юге России. -- Ростов н/Д: Ростиздат, 2005. - С. 128.

2. Воронцов С.А. Исламский радикализм как угроза национальной безопасности современной России. Философия права. 2008. № 2. С. 94-100.

3. Кавказский узел. -- 2009. -- 28 авг.

4. Сидоров А. Зеленое знамя с двуглавым орлом // Интерфакс. -- 2003. -- 31 авг.

5. 5. Добаев И.П. К вопросу о противодействии религиозно-политическому экстремизму на Северном Кавказе // Роль органов государственной власти и институтов гражданского общества Республики Дагестан в профилактике религиозно-политического экстремизма. Материалы Республиканской научно-практической конференции. 19 мая 2009 г. - Махачкала: Изд. «Лотос», 2009. - С. 284.

6. Воронцов С.А., Понеделков А.В., Усманов Р.Х. Роль и влияние административно-политических элит в процессе обеспечения национальной безопасности на Юге России. Каспийский регион: политика, экономика, культура. 2014. № 2 (39). С. 234-244.

7. Воронцов С.А. Особенности взаимодействия политической и религиозной систем (философско-методологический анализ). Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук / Ростов-на-Дону, 2000. С. 176-180.

8. Колесников Ю.С. Какая «стратегия» нужна Северному Кавказу (взгляд из провинции) // Южно-Российский форум. - 2010. -- № 1. - С. 17-29.

9. Колесников Ю.С. Какая «стратегия» нужна Северному Кавказу (взгляд из провинции) // Южно-Российский форум. - 2010. -- № 1. - С. 17-29.

10. Милов В.С. Бизнес вместо геополитики // Россия в глобальной политике. - 2004. Том 2. № 2. - С. 100-101.

Размещено на Allbest.ru